Беспокойные звезды

Николь Макиннес:

ОН ОТМЕТИЛ СВОЮ ЛЮБИМУЮ МАМУ — ЗВЕЗДЫ УПОКОЙТЕ ЕЕ ДУШУ #RIPКаталина #Драконьямамочка #взглянивдальзазавесу

Эшли Мэтьюз:

УХ ТЫ! Я увидела его член — он сверкал!! #блестящийчлен #блескдня #этопоразиломеня

Больше всего меня распотрошил комментарий внизу: мои губы поджимались, когда я его читал.

Габриэль Нокс:

Я предвидел это и мог бы остановить это #длялобка #периодполовогосозревания #местьзакуст

Тайлер наконец избавился от сообщения и на всякий случай выключил компьютер, нахмурившись и посмотрев на меня.

— Ты в порядке?

— Да, — вздохнул я, мой взгляд упал на красивую женщину на моей кровати, а затем на красивое лицо Тайлера.

Улыбка тронула мои губы, я наклонился и поцеловал его, наши губы соединились в идеальной синхронности. Я был чертовски удачливым засранцем, даже если временами мне было неловко, и ничто не могло испортить мне день.

ГЛАВА 54

Я врезался в башню своего замка, мои когти проделали огромные трещины в нефритовой крыше, а мой вес потянул меня вниз, мои теневые когти пульсировали в такт прогорклой агонии, мерцая перед моими глазами, не в силах удержать меня на месте.

Монстры Варда лаяли и визжали внутри моей армии, воздух наполнялся безошибочным звуком кровопролития.

Я не мог удержаться.

Ярость вырвалась из меня с оглушительным ревом, когда я упал, мой вес откинулся назад, так что мои крылья мало что могли сделать, чтобы помочь. Я подвинулся, мое обнаженное тело Фейри атаковал холодный и пронзительный ветер, когда я упал на землю, переворачиваясь снова и снова, пытаясь удержать окружающий меня воздух. Но пальцы моей теневой руки содрогнулись от боли, холодный воздух, казалось, прорвался сквозь барьер, который Лавиния создала для меня.

Я выругался, заставляя себя сосредоточиться, используя свою руку из плоти и крови, чтобы сотворить магию, заставляя ветер окутать меня и снова швырнуть к замку. Огонь вырвался из меня диким взрывом, разбив окно моего тронного зала как раз перед тем, как меня швырнуло в проем.

Я сильно ударился о землю, перекатился по битому стеклу и получил множество порезов и царапин на теле.

Рев Дракона сорвался с моих губ, когда я остановился, обнаженный, распростертый и дрожащий, на холодном полу моего собственного замка.

Но я был не единственным, кто плакал в этих зеленых стенах.

Я рычал, когда леденящие кровь вопли моей жены эхом разносились по коридорам, проникая в каждую комнату и гостиную, заражая каждый уголок и щель.

— Что это?! — Я закричал. — Что происходит?

Множество рук схватили меня, подняли на ноги и укутали в плащ, чтобы сохранить мое достоинство. Мои верные Связанные сгруппировались рядом со мной, многие из них проносились по небу за разбитым окном, охотясь за армией повстанцев, которой там вообще никогда не было.

Это не имело смысла.

Дым поднимался над разбитым стеклом, мои силы сталкивались внутри себя, когда паника и хаос укоренялись.

Стекло хрустело под моими босыми ногами, когда я направился к отверстию, не обращая внимания на ропот беспокойства, исходивший из уст моих последователей, и мой взгляд искал источник этого волнения.

Вид за окном заставил мою кровь вспыхнуть, как только что зажженный фитиль. Чудовищные создания Варда все еще прорывались сквозь мои ряды, вырываясь из пещер, где они были заключены, в порыве кровожадной ярости.

— Где он? — Я прошипел, мой голос был холодным и жестоким.

— Кто, мой Ко…

— Вард, — я выплюнул его имя, как проклятие, в которое оно быстро его превратило, и мои Драконы бросились на поиски этого идиотского существа.

По каменному полу застучали поспешные шаги, приближаясь ко мне, пока я рассматривал разрушения внизу, пытаясь понять источник этого хаоса. Я видел своих брошенных Наследников на вершине этой горы рядом с теми шлюхами смешанной крови, которые осмелились попытаться заявить права на долю в моей короне. Они были здесь и создали иллюзию, которая мобилизовала мою армию. Но почему?

Да, они выпустили нескольких монстров из сырых пещер под моим замком, но даже сейчас мерзких тварей загоняли обратно внутрь благодаря наручникам, которые они носили. Некоторые были убиты, след из изломанных тел валялся на земле, где они прокладывали путь сквозь мои ряды, и все же теперь, когда я принял во внимание это, это едва ли можно было назвать ударом. Бесит? Да. Но я сомневался, что потери превысят несколько сотен, что едва ли повлияет на мощь моей армии. Здесь была предпринята какая-то реальная угроза, более серьезная причина, по которой мои враги пришли к моей двери, но что это было?

Мой взгляд уловил движение дальше в моей армии: огромное тело самого большого и самого кровожадного создания Варда сталкивалось с Нимфами в их измененных формах, их движения были резкими и жестокими.

— Вард! — Я заорал, моя ярость безмерна, но не он мне ответил.

— Мой король, — прозвучал голос Линды Ригель в моих ушах, вызывая усмешку на моих губах.

В эти дни я с трудом мог смотреть на эту испорченную суку, жестокое разрушение ее власти над магией было видно во всем, от выражения бессилия в ее глазах до того, как жалко она пыталась цепляться за свою роль при моем дворе. Время было не на моей стороне, и мне нужна была сила ее дочери, плюс вес ее политических связей и фамилии, поэтому ее еще не уволили, но ее падение было предначертано звездами.

— Что? — Зарычал я, схватившись за оконную раму и наслаждаясь кусочком разбитого стекла, раздавленного моей теневой рукой. Агония в этих пальцах все еще пульсировала и гудела, наполненная каким-то шепотом истины, который должен был совпадать с непрекращающимися криками Лавинии.

— Это Центры Туманной Инквизиции — сказала она, и ее голос дрожал, заставляя меня готовиться к истине, которую она хранила. — Они были уничтожены, меньшие Фейри внутри них были освобождены и приняты в ряды повстанческих сил…

— Какие? — спросил я, все еще не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

Мое внимание привлекло насилие, бушующее в моей собственной армии, и крики Лавинии прорезали воздух, как нож, и их невозможно было игнорировать.

— Все, — выдохнула Линда.

Мой пульс замер при ее словах, мой разум цеплялся за них, а затем отбрасывал их, их смысл был совершенно невозможен.

Моя хватка на разбитом стекле усилилась, зверь, заключенный в моей плоти, рычал так громко, что его звук сорвался с моих губ. Смена нахлынула на меня так внезапно, что я понял, что не смогу ее остановить, что полностью потеряю контроль над собой на глазах у каждого человека в этой комнате и…

Я упал вперед так внезапно, что казалось, будто сердце у меня подпрыгнуло прямо к горлу. Один из моих связанных драконов бросился на меня, схватил плащ, который был застегнут у меня на шее, и с такой силой выдернул меня из падения, что я задохнулся тканью и снова упал на пол.

Я рухнул на спину, плащ распахнулся, обнажая мою наготу. Руки потянулись ко мне, а плачущие извинения лились из уст этого чертового дурака, который одновременно спас меня от падения и швырнул на пол.

Я метался против них, отбрасывая их в сторону и выплевывая в них драконий огонь, чтобы я мог держать руку перед собой, боль в культе была настолько ослепляющей, что я мог только моргнуть в том месте, где была моя теневая рука, борясь с побуждением. кричать от агонии.

Мои губы открывались и закрывались, мой разум кружился и застревал.

— Лавиния, — выдавил я в конце концов, пытаясь встать, помогая себе только одной рукой.

Мои Связанные снова приближались, тянулись ко мне, гладили меня, оплакивали меня, но я отбросил их всех назад порывом ветра, который беспорядочно вырвался из моей руки.

— Где моя жена?

Я не стал ждать ответа, потому что ее крики все еще наполняли замок, направляя меня к ее местонахождению. Я побежал, задыхаясь от боли там, где была моя теневая рука, карабкаясь вверх по извилистым лестницам и по девственным коридорам, спеша к ее башне.

Я прошел через бальный зал, мои глаза встретились с глазами моего Наследника, хотя Тарикс никак не отреагировал на хаос, развернувшийся вокруг него, просто наблюдая, как я проходил мимо него со своей свитой Связанных, преследующих меня по следам.

Я распахнул дверь и обнаружил ее там: ее тело было покрыто тенями, которые колыхались, как бурное море, ее глаза были дикими от паники, ее красота была омрачена ужасом.

— Что такое? — потребовал я. — Что произошло?

— Тени вырвались из-под моего поводка, — прохрипела она, вцепившись в свои руки, ее ногти оставляли кровавые царапины на коже. — Я больше не слышу, как они шепчутся.

— ЧТО?! — взревел я.

— Души, пойманные в мою сеть, те, кто дарует мне власть над тенями за пределами моей собственной. — Ее взгляд обратился к тонкому окну, находившемуся справа от ее кровати, и я подошел к нему, широко распахнул его и снова выглянул наружу.

Мои губы приоткрылись, когда я наблюдал за продолжающимися боями. Теперь всех монстров загоняли обратно в свои камеры, оставляя за собой кровавое месиво из тел и экскрементов, но резня по-прежнему царила. Несколько Нимф дико метались, метаясь между моими рядами и сокрушая всех, кто вставал у них на пути. С помощью нескольких попыток мне удалось наложить заклинание усиления, чтобы лучше их видеть, и я обнаружил, что они визжат, хватаются за черепа и борются с сгустками теней, которые порхали вокруг них, прежде чем исчезнуть в никуда.

— Ты потеряла контроль над Нимфами, — обвинил я.

— Нет, — всхлипнула она, но меня не волновали ее эмоции, только правда этого откровения. — Они остаются верными мне. Но тени… очистились от моего прикосновения. Они шептали мне, а также моим верным солдатам. Потеря голоса подобна тому, как ногти процарапывают мой череп. Они тоже это чувствуют.

Мой взгляд пробежался по армии, и я заметил ряды Нимф, которые продолжали контролировать себя, видя правду ее слов в их растерянных и убитых горем выражениях, но им удавалось сохранять самообладание.

— Выслеживайте тех, кто впал в безумие. Убейте всех, кого невозможно вернуть на место, прежде чем они прорвутся сквозь мои ряды Фейри и нанесут еще больший ущерб моим силам, — прошипел я, зная, что мои Связанные все еще стояли в коридоре, и уверен, что мое слово будет выполнено.

— Кто это сделал? — требовательно спросила Лавиния, подходя ко мне, сжимая мою мантию и глядя на меня так, будто я мог хранить ответы.

— Можешь ли ты это исправить? — потребовал я, в свою очередь, подняв к ней обрубок руки, и в моих словах была угроза.

Ее губы приоткрылись, пальцы сжали мою мантию.

— Думаю, если я… привяжу к тебе свои тени. Тогда, возможно, я могла бы соткать тебе новую руку из ткани тех, кто живет здесь. внутри меня, — пробормотала она, неуверенность ее слов зажгла беспокойство глубоко внутри меня.

Ее брови нахмурились, а затем она болезненно сжала мою руку.

— Тарикс, — выдохнула она, кинувшись к двери, но я схватил ее за волосы и резко дернул назад.

— Он был в бальном зале, и выглядел совершенно равнодушным к разрушениям, происходящим между нашими стенами, — прорычал я, и она прижалась ко мне, снова переведя взгляд на мою руку.

— Мне нужно его увидеть.

— Нет, — рявкнул я, схватив ее за горло, когда она прошла мимо меня, и удерживая ее там, ее нос почти касался моего. — Сначала ты вылечишь мою руку.

Тени клубились вокруг нее, окутывали меня, пробирались сквозь мои пальцы, которые удерживали ее на месте, но теперь в них было что-то другое. Воздух не дрожал от их силы, тьма не уменьшала окружающий нас свет. Ее сила уже не была той, что была, и в тот момент, когда я смотрел на нее, мы оба почувствовали это, перемену, правду. Она больше не была сильнее меня.

Темные глаза Лавинии сверкали горем и яростью, прежде чем она задушила и то и другое и отвела прикосновение своих теней от моей плоти. Ее руки двинулись к моей обнаженной груди под плащом, ее пальцы прошлись по твердым мышцам моего пресса и опустились еще ниже, когда она предпочла соблазнение силе.

— Мне понадобится время, чтобы исследовать связь, достаточно мощную, чтобы связать мою магию с твоей, — мягко сказала она. — Скорее всего, это потребует жертвы, возможно, мы могли бы использовать некоторых Фейри, которых ты разместил в своих Центрах Туманной Инквизиции, чтобы…

— Все центры были уничтожены, а мерзкие твари внутри них освобождены и присоединились к армии Вега, — выплюнул я. — Кроме того, я не могу придумать большей связи, чем та, которую я уже просил тебя установить со мной.

Она быстро подавила ярость в своем взгляде, но я все равно уловил ее. Мы оба знали, что больше ничего не будет как раньше, и она, наконец, разыграла все свои карты и нашла меня с выигрышной комбинацией.

— Я надеялась, что мы создадим эту связь в честь нашей победы в войне, — сказала она в тот момент когда, ее рука нашла мой член, а ее зубы прикусили нижнюю губу. Она была чертовски хорошей соблазнительницей, и одна только мысль о том, чтобы поставить ее передо мной на четвереньки, заставила ее сильнее сжать мой член, зная, что она связана со мной, и что мой триумф над ней был полным.

— Хорошая попытка, но звезды столкнулись, чтобы перенести дату. Итак, моя королева, подчиняешься ли ты их желаниям?

Тысячи «нет» пронеслись в ее глазах, и эти губы, привыкшие к красивой лжи, и прекрасно владеющие злобой, не смогли возразить мне.

— Да, папочка, — промурлыкала она, ее рука сильнее сжимала мой член, и осознание того, что она пыталась вернуть себе некоторую долю силы этим движением, почти заставило меня рассмеяться.

Я толкнул ее назад, схватив ее за горло, и начал произносить слова Уз Хранителя, так прекрасно знакомые мне после столького времени использования ее силы.

Я толкнул ее на кровать, когда магия слов обожгла мое горло, ее рука упала с меня, когда она почувствовала тяжесть уз, приближающихся к ней, как порыв крыльев.

Она смотрела на меня, когда я стоял над ней на коленях, ее взгляд застыл, когда она осознала всю мощь силы своего короля и, наконец, подчинилась мне так, как ей всегда следовало. Как только эта связь будет установлена, она не сможет действовать против меня, не сможет отказать мне в позиции высшей власти, которая, как она наконец признала, принадлежала только мне.

Слеза покатилась по ее щеке, когда сила уз овладела ею, и она ахнула, когда мой знак зодиака впился в ее руку.

Мой пульс бешено участился, когда я почувствовал, как ее знак запечатлелся и на моей коже, и когда я посмотрел на свою руку, я обнаружил не покрасневшую отметину, как остальные, а знак Козерога, врезавшийся в мою кожу глубочайшей черной тенью, извивающейся сквозь нее, как пятно ее власти.

Меня поразил рывок уз, вставших на место, когда последнее слово сошло с моих губ, и Лавиния судорожно вздохнула.

— Моя метка сильнее всех остальных, — пробормотала она, заметив, что ее метка на моей коже выделялась яснее, чем все остальные.

— Так и должно быть, моя Королева, — прорычал я, зная, как ее успокоить, удерживая на своей стороне.

Она улыбнулась, и я позволил ей сесть, принимая поцелуй, который она мне подарила, и улыбаясь ей в губы, ощущающая вкус ее слез, ее поражение было таким сладким.

— А теперь исцели мою руку, — прорычал я ей в губы.

Лавиния вздрогнула, удивленно моргнув от дикого тона, который я использовал с ней, но я просто протянул ей руку, требуя от нее сосредоточенности.

Нерешительно она обхватила пальцами ноющую плоть, тени поднимались от нее и клубились по моей коже. Огонь усилился, из меня вырвалось ворчание, когда ее тени проникли глубже. Рука сформировывалась медленно, и я не мог чувствовать ее так, как раньше, мои зубы скрежетали, когда я пытался сосредоточиться на ее ощущении, заставляя пальцы сгибаться чистой силой воли. Но когда рука наконец сжалась в кулак, острая агония пронзила испорченную плоть, и импульс темной магии отправил нас двоих с кровати в противоположные стороны.

И снова мой Связанный подбежал ко мне, поднял меня на ноги и закутал вокруг меня мантию, чтобы скрыть мою наготу.

— Что это значит? — прошипел я, глядя на Лавинию, когда она поднялась на дальнем конце кровати.

— Тени больше не рабы моего шепота, — сказала она, ее голос был полон горя. — Я могу сформировать для тебя руку, но я не могу подчинить тени никакой команде, кроме своей собственной. Я не могу подарить их тебе. Я…

— Ты попробуешь еще раз, — прорычал я, приближаясь к ней, но суматоха в зале отвлекла мое внимание.

— Вард найден, сир, — объявил один из моих Связанных. — Он работал над тем, чтобы вернуть себе контроль над созданными им мерзкими тварями, но поспешно направится к вам, как только последний из них будет возвращен в клетку…

— Я разве просил его прийти, когда ему будет удобно? — разгневался я, набросившись на Дракона, посмевшего принести мне столь неуважительные новости. — Или я приказал ему присутствовать здесь прямо сейчас?

Дракон упал на пол, умоляя меня о прощении, но я проигнорировал его, поставив ногу ему на спину и переступив через него, выходя из комнаты.

— Лавиния! — заорал я, призывая жену к себе. — Ты будешь продолжать пытаться вылечить мою руку, пока не добьешься успеха. Поняла?

Моя королева колебалась, идя в ногу со мной, ее темные глаза были полны обиды, поскольку она, без сомнения, сопротивлялась резкому исполнению моего приказа. Но теперь она была моей, и она почувствовала волну эмоций, исходившую от связи Хранителя, призывавшей ее доставить мне удовольствие любым возможным способом.

— Конечно, — согласилась она слишком поздно, хотя ее ответа было достаточно. — Но тени не просто очистились от моего влияния. Произошло нечто, чего мы не понимаем. Куда направилась атакующая армия? То, что произошло на…

Я остановился так внезапно, что Связанные за моей спиной столкнулись друг с другом, и Лавиния сделала еще несколько шагов, прежде чем заметила мою остановку.

— Вега были здесь, — выдохнул я, свободные нити того, что я знал, собрались вместе, запутались в узел беспокойства, который обхватил мою грудь и сжал ее. — Армия была иллюзией, призванной отвлечь нас. Их силы нанесли удар по Центрам Туманной Инквизиции, в то время как мы были сосредоточены на предстоящей битве, которая, как мы думали, пришла за нами. Но что, если в их уловке было нечто большее…

Мои мысли до сих блуждали, в том ужасающем моменте, когда Дариус вошел в мои двери, воскреснув из могилы. Тогда он смог сбежать от меня, но не раньше, чем промчался по залам моего замка, нашел небесное существо, которое я поймал, и отправил его спать, чтобы помешать Лавинии владеть им.

— Звезда, — выдохнул я, перейдя на бег, мой плащ развевался позади меня, а голый член неприятно подпрыгивал при каждом шаге.

— Купите мне какую-нибудь нормальную одежду и немедленно приведите ко мне Варда, — кричал я никому и каждому, не сбавляя темпа.

Я бежал по темно-зеленым коридорам и вверх по винтовым лестницам, а Лавиния шла за мной по пятам, и паника золотила мои шаги.

Вега были здесь. Они были здесь и выпустили монстров Варда на мою армию, а это значит, что они сделали больше, чем просто управляли иллюзиями с вершин гор. Они пробрались в мои владения, и я не имел возможности узнать, насколько глубоко они проникли.

Я выбежал в скрытую пропасть за моим замком и замер, обнаружив там Тарикса, стоящего так близко к краю ямы, в которой находилась моя пойманная в ловушку звезда. Любой другой ужаснулся бы этой пропасти, но он смотрел на нее так, словно она была столь же несущественной, как летний ветерок.

— Она говорит с тобой? — спросила его Лавиния, подходя ближе, пока я сохранял свою позицию.

В этом месте было тихо. Слишком чертовски тихо.

— Теперь здесь говорит только о ветер и дождь, — ответил Тарикс.

— Нет, — выдохнул я, снова перейдя на бег и бросившись на колени, вглядываясь во мрак, простиравшийся подо мной.

С некоторым трудом я в одиночку бросил Фэйлайт и уронил его через край, мой пульс неестественно замер, пока он опускался, не обнаруживая ничего, кроме безжизненного, тусклого валуна в пустом каньоне.

— Они украли ее. Они, черт возьми, украли ее, — пробормотал я, но Тарикс придвинулся ближе ко мне, его ботинки балансировали на краю утеса, а его взгляд метнулся ко мне, все еще стоящем на коленях.

— Нет. Она не была украдена. Она была освобождена.

— Освобождена? — Я в ужасе покачал головой, понимая, что он имеет в виду, и зная, что это правда, когда я смотрел на пустое пространство. Звезда освободилась из тени Лавинии и завершила свой жизненный цикл, высвободив себя и всю эту мощную, сырую энергию в миллион частиц, разбросанных по дальним концам Земли.

— С ней ушли и твои тени, Мама, — задумчиво добавил Тарикс. — Я больше не слышу твоего дыхания в своем ушах.

— Ты… но ты наполовину Нимфа, — твердо сказала Лавиния, подойдя к нему и взяв его за руку. Он позволил ей это, склонив голову в своей смущающей манере, глядя на женщину, которая привела его в этот мир.

— Я Нимфа и я Фейри, — согласился он, тени ползли по его туловищу, когда он призывал их, но теперь в них было что-то другое, что-то блеклое и немного мягче в их движениях. — Но я думаю, что я нечто большее, чем это. Что-то, что может быть за пределами тебя.

Лавиния вырвала свою руку из его и ударила его по лицу, ее беспокойство так легко перешло в ярость.

— Ты мой мальчик и мое творение, — прошипела она. — Ты наследник Короля Драконов. Мое дитя. Мой малыш, рожденный от Акрукса. Никогда больше не говори таких слов.

Сила вырвалась из Лавинии внезапным потоком чернил, ее собственные тени были темными и могущественными от ее влияния, когда они швырнули Тарикса через открытое пространство и прижали его к стене. Его мышцы напряглись, а конечности затряслись, когда она пытала его ими в наказание за его дерзость, но он не кричал и не умолял ее остановиться, как сделал бы большинство людей, находящихся в таком напряжении. Нет, мой Наследник не поддался слабости плоти.

— Хватит, — сплюнул я, поднимаясь на ноги, и Лавиния уронила его. — Мальчик знает свое место, не так ли?

Тарикс встал на колени, задыхаясь от натиска агонии, которую он только что пережил, его темные глаза, очень похожие на глаза его матери, теперь были прикованы ко мне.

Вызов, который я обнаружил в его выражении лица, на мгновение отбросил меня в прошлое, в офис в моем старом поместье, где другой мой Наследник когда-то смотрел на меня на коленях после того, как получил наказание. Дариус смотрел на меня точно так же, но я бы не допустил тех ошибок, которые совершил с моим прошлым Наследником. Я бы вырезал наглость из Тарикса, прежде чем она получит шанс пустить корни дальше, и обязательно буду держать его в узде.

— Я задал тебе вопрос, — подсказал я, когда Тарикс промолчал.

— Да, отец, — ответил он наконец.

— Хорошо.

Шаркающие шаги возвестили о прибытии еще одного, и я обернулся, когда Вард наконец соизволил подчиниться моим приказам.

— Я пришел так быстро, как только мог, сир. Как только я удержал творения и…

— Скажи мне, как Вега удалось пройти мимо твоих людей и выпустить твоих зверей на мою армию? — прошипел я. — Как они прошли мимо системы безопасности, которую ты считал нерушимой, и пробрались в мой гребаный замок незамеченными?

— При всем уважении, — ухмыльнулся Вард. — Если Вега проникли в замок, то, конечно же, виноваты ваши охранники…

— Они вошли через твои пещеры! — взревел я. — Они ворвались сюда и освободили звезду, которая должна была гарантировать нашу победу над…

Мои слова оборвались, когда мир внезапно сделал глубокий вдох, сам воздух замер, и в этом совершенно неестественном мире я почувствовал присутствие еще одной звезды.

Страх шевельнулся в моей душе, когда Клайдиниус в полной тишине вылетел над пропастью, на его бесстрастном лице наконец появилась некоторая вспышка эмоций, когда он посмотрел на пропасть, где звезда, над которой я обещал ему власть по его собственным замыслам, теперь лежала лишенная силы.

— Это были Вега, — прошипел я, чувствуя его ярость, хотя его молчание затянулось. — Те близнецы, которых я поклялся прикончить с тобой. Они пришли сюда и сделали это. Они украли у нас обоих.

— Мне нужна Троица, — сказал Клайдиниус, его слова были медленными и обдуманными. — Я ясно дал это понять.

— Да. — Я облизнул губы, стараясь оставаться неподвижным и не шевелиться под его проницательным взглядом. — И я поручил мадам Моните неустанно работать над тем, чтобы предсказать тебе следующую точку столкновения. Только сегодня утром она сказала мне, что думает о том, что скоро упадет еще одна звезда. Я выполню свою часть нашей сделки, Ваше Высокопреосвященство.

Смерть висела под тяжестью этих слов, пока Клайдиниус обдумывал их, и никто не осмелился заговорить, пока мы ждали, что он может сделать. Я был величайшим Фейри на всей земле, и все же я не мог помешать силе звезды сокрушить меня, если бы он захотел это сделать.

Клайдиниус перевел взгляд от пропасти на меня, сила заставила воздух вокруг него дрожать, пока он обдумывал варианты, и я чувствовал, как мои конечности дрожат в такт ему.

— Ты покажешь мне, куда упадет звезда, — решил он. — И на этот раз я буду ждать того, чтобы убедиться, что он присоединится ко мне.

— Да, — согласился я, выдыхая с огромным облегчением. — Да, так будет.

ГЛАВА 55

Уничтожение последних Центров Туманной Инквизиции, а также успешный трюк, который мы сыграли с моим отцом и его армией с помощью наших иллюзий, плюс куча гребаных монстров, которых моя жена и ее столь же безумная сестра натравили на его войска. На самом деле все это меркло в сравнении с победой, одержанной пойманной звездой, выпустившей в мир свою магию, оружием, которое Лавиния так жестоко применила против нас в нашем последнем столкновении.

Празднования охватили весь кампус, армия немного выпустила пар, и вокруг костров, полыхавших перед танцующими толпами, праздновавшими Фейри, пили много напитков.

Я сидел в тени под высоким дубом, наблюдая за огромным огнем, пылающим в самом сердце поляны. Лес Стенаний, оранжевый свет мерцает на моей коже и на мгновение освещает меня, прежде чем снова оставить в тени.

Капюшон у меня был надвинут на голову, а стакан виски свисал с кончиков пальцев на подлокотнике кресла. Я сделал один глоток, но по пути в мой желудок он прокис, и ожог лишь напомнил мне, что нам пока не следует праздновать.

Фактически, хотя сегодня мы нанесли несколько жестоких ударов по армии моего отца, я знал, как и все остальные, кто был приглашен на это эксклюзивное собрание, что мы все еще далеки от того, где нам нужно было быть, если бы у нас была надежда на победу в этой войне.

Я наблюдал затем, как Рокси танцевала с Розали Оскура, запрокинув голову и подняв одну руку вверх, в то время как в другой она держала бутылку практически нетронутой текилы. Она чертовски хорошо демонстрировала свою беззаботность. И это чертовски хорошая демонстрация неотразимости, признал я, когда мой взгляд упал на округлое бронзовое бедро, где ее платье продолжало подниматься при движении.

Волчица рядом с ней завыла, привлекая к себе всю стаю Оскара, чтобы они тоже танцевали с ними.

Дарси танцевала с ними, София и Джеральдин тоже, все они праздновали и устраивали грандиозное представление победы. Я тоже чувствовал это. Но в то же время я этого нет.

— Это момент кажется слишком знакомым, — небрежно сказал Орион с сиденья справа от меня, как будто он был там все это время, а не просто пронесся в пространство так быстро, что никто его не заметил.

Я взглянул в его сторону, отметив любовный укус на его шее, который воротник его рубашки почти не скрывал, и растрепанные волосы.

— Ты имеешь в виду тот момент, когда мы сидим на окраине, как жалкие ублюдки, которыми мы слишком часто являемся, или тот момент, когда ты притворяешься, что не трахнул Вега за пять минут до того, как пришел потусоваться со мной? — спросил я, заставив его рассмеяться.

— Теперь нам легче, когда это не нужно скрывать, — сказал он, и я посмотрел ему в глаза, на те все еще незнакомые серебряные кольца, которые обрамляли их, очень подходящие ему.

Для меня имело бы смысл позавидовать этим серебряным кольцам. Если бы я пошел по другому пути к этому моменту, у меня могли бы быть собственные кольца, связывающие меня с Рокси и клеймящие меня как ее в свете звезд. Но я этого не сделал. Несмотря на все это, я не мог себе представить, чтобы эта реальность когда-либо могла быть. И каким бы невозможным ни было мое нахождение здесь, я не мог себе представить, что дошел бы до этой точки, выбрав какой-либо другой путь.

— Я так чертовски рада за тебя, — сказал я своему лучшему другу, одарив его улыбкой, которая была настоящей, несмотря на все опасения, требующие моего внимания.

— И я за тебя, — ответил он тем же, его глаза переместились на Вега, где они танцевали так, словно судьба мира даже не балансировала на их плечах.

Никто из нас не упомянул очевидного, что наше счастье, скорее всего, будет недолгим. Какой во всем этом был бы смысл, если бы мы потерпели неудачу?

— Джеральдин планировала, что королевы вскоре объявят о падении Центров Туманной Инквизиции по всей Солярии, — сказал Орион. — Тайлер работает над взломом серверов, чтобы трансляцию невозможно было отключить, и есть надежда, что мы сможем собрать больше повстанцев, чтобы они присоединились к нам. Она так же хочет обратить на тебя внимание. Человек, вернувшийся из смерти, чтобы сражаться. Я думаю, что в этом есть что-то.

Я кивнул. Это имело смысл, и я более чем привык к тому, чтобы меня выставляли напоказ перед камерами. Тайлер уже дал со мной интервью и фотосессию, которую он сегодня опубликовал для прессы, и, по его словам, Солярия пошатнулась. Из новостей поползли слухи, что это знак самих звезд, что судьба на стороне Истинных Королев.

Я полагал, что должен знать, что обо мне говорилось в статье, если она будет поднята во время передачи, поэтому я вытащил из кармана свой Атлас и быстро открыл его.

Поиски не заняли много времени, весь Интернет и социальные сети, казалось, были в восторге от этой истории.

Дариус Акрукс вернулся из могилы! Тайлер Корбин

Дариус Акрукс, сын Лжекороля и печально известный лидер повстанцев, действительно вернулся из-за Завесы, чтобы сражаться против тирании своего отца.

В результате шокирующего поворота событий королева Роксания Вега бросила вызов воле судьбы, которая украла ее любимого мужа, который был ее потенциальным партнером на Элизианских островах, после того, как Звездный Крест проклял их, а затем снова освободился для любви благодаря своей собственной необычайной силе (полная история их эпической любви) (романтика здесь).

Роксания поклялась изменить свою судьбу и сделала это! Она штурмовала залы мертвых и с помощью магии, более могущественной, чем любой из нас может постичь, вырвала его из лап судьбы и вернула в свои объятия.

Теперь, после того как король-супруг бросил вызов смерти, он поклонился Истинным Королевам и поклялся им в своей бессмертной верности.

Я просмотрел остальную часть статьи, игнорируя чрезмерные похвалы и комплименты, зная, что все это было задумано с целью привлечь как можно больше Фейри на нашу сторону в этой войне. Внизу страницы, рядом с фотографиями, подробно описывающими мое возвращение и интервью, которое я с ним дал, было то, что я искал. Мне нужно было посмотреть, возымело ли это тот эффект, на который мы надеялись, и самый простой способ узнать общественное мнение — это проверить комментарии.

Мелисса Либерман:

О, мои звезды, даже судьба согласна с тем, что Лайонел Акрукс не прав. Надеюсь, у него член сгниет и он отвалится! #роттидонгл #грязнуля

Люси Берфут:

Да здравствуют Истинные Королевы! Их сила вне всякого сравнения! Никто другой не может претендовать на такую святую силу! #Веганавсегда

Касс Брюнье:

Я чую крысу, а, как мы все знаем, они самые низшие существа из всех. Если что-то из этого хотя бы близко к истине, то я съем свою шляпу, а это одна большая шляпа! #ерунда #шляпасегоднявечером

Черия Корам:

Даже Паромщик хочет, чтобы мы победили! #свободувсемфейри #заклинаниясмертиостанавливаютпоиски

Синди-Лу Галакса:

О, Боже мой, я знала, что моя любовь не может исчезнуть. Я была в трауре с того рокового дня, но теперь я сбросила с себя вдовью накидку и иду, тяжело и быстро, чтобы присоединиться к тебе, любовь моя. Я скоро буду там! #яненашалюбовьвыдержит #судьбапривелатебяобратнодоме

Я нахмурился после прочтения последнего комментария, имя заставило мою кожу покалывать от узнавания, хотя я не совсем понимал почему. Но разве это не была Синди, которая присылала мне вещи и пыталась сблизиться со мной? На краю моего сознания было какое-то воспоминание об автомобиле, которое щекотало, но потом… нет, это была Синтия, не так ли?

Я отмахнулся от этой мысли и протянул свой Атлас Ориону, который все равно явно читал его через мое плечо.

— Реакция в основном в нашу пользу, — заметил он, просматривая новые комментарии. — О, Телиша Мортенсен думает, что ты самый горячий Фейри, которого она когда-либо видела, и говорит, что даже твой труп был горячим. Мило.

— Совершенно уверен, что мой труп был холодным, как камень, — пробормотал я, снова глядя на танцующих Фейри. Если быть честным, в частности, на одного Фейри.

Макс разделся до боксеров, его кожа была покрыта чешуей, и он приготовился перепрыгнуть через костер. Я слегка улыбнулся, когда он сделал это с торжествующим возгласом, вокруг него кружились угли, но моя улыбка исчезла, когда Уошер разделся, чтобы занять свою очередь.

— Ух, — я съежился, когда наш старый профессор водных элементалей начал нагибаться в своих белых плавках, чтобы размяться.

— Он был моим соседом на протяжении многих лет, — напомнил мне Орион. — Ты не видел ничего, что могло бы сравниться со шрамами в моих воспоминаниях.

Я вздрогнул когда, мои глаза проследили за Уошером, несмотря на мое желание отвернуться, и я наблюдал, как он с разбегу перепрыгнул через огонь. Ему это не удалось, несколько бревен взорвались от пламени, когда он, спотыкаясь, прошел через дальнюю часть и завыл от боли, катаясь по грязи, пытаясь потушить пламя. Похоже, никто не был склонен указывать на то, что на самом деле он не горел, и я махнул рукой в сторону отброшенных в сторону бревен, потушив их до того, как пламя успело распространиться.

Рокси выскользнула из толпы, пока люди двинулись на помощь Уошеру, а Джеральдин обрушила на него цунами, чтобы помочь ему с воображаемым пламенем.

Я смотрел, как моя девочка приближалась ко мне, с короной на голове и озорством в зеленых глазах.

— Что все подумают, если заметят супруга, которого я воскресила из мертвых, сидящего здесь так угрюмо? — Рокси поддразнила, когда она остановилась вне досягаемости, ее тело все еще двигалось в такт музыке.

— Перед смертью я тоже был угрюм. Само собой разумеющееся, что я бы остался таким и сейчас, — сказал я ей, наблюдая, как она продолжает танцевать, играя со мной, как мышь с кошкой.

— Знаешь, здесь нечем хвастаться, — сказала она.

— Кажется, тебе это нравится, — возразил я. — Иначе ты бы не пыталась заманить меня в свои объятия.

— Ой, пожалуйста, — усмехнулась она. — Как будто требуется какое-то заманивание. Если бы я захотела, чтобы ты был в моих объятиях, все, что мне нужно было бы сделать, это поманить тебя.

Рокси отвернулась от меня, вернувшись к огню, музыке и своим друзьям, а я смотрел, как она уходит, сопротивляясь желанию схватить ее и притащить обратно ко мне.

Орион фыркнул, и я махнул ему рукой, небрежно поджигая его бурбон.

— Мудак, — выругался он, роняя стакан, когда его охватил мини-огненный шар, и я ухмыльнулся про себя, не сводя глаз с моей девушки, пока она танцевала.

— Это она бы прибежала, если бы я поманил, — проворчал я.

— Ах, да? — насмехался Орион. — Тогда докажи это.

Я стиснул зубы, вполне уверенный, что знаю, как это произойдет, судя по дразнящим взглядам, которые Рокси бросала на меня, но я все равно наклонился вперед, положив предплечья на бедра и пристально взглянув на нее, обещая все виды коварного удовольствия.

Она закусила губу, наблюдая за мной, ее руки скользили по ее телу, пока она танцевала.

Я поднял руку и поманил ее, уголок моего рта тронула ухмылка, когда она заколебалась, а затем сделала шаг ближе ко мне.

— Видишь? — сказал я Ориону, но он только фыркнул.

— О да, я понял.

Рокси поднесла к губам бутылку текилы, и когда ее горло затряслось от глотка, ее другая рука поднялась, сбивая меня с толку.

Я раздраженно фыркнул и плюхнулся обратно на стул, а Орион тут же украл напиток, который я почти бросил, чтобы заменить его собственный.

— Дарси сказала, что Тори снова потеряла контроль в том месте, — сказал Орион через несколько минут, когда мы просто позволили музыке захлестнуть нас.

— Я слышал.

— Она обеспокоена. Мы оба обеспокоены. О вас обоих.

Я кивнул. В каком-то смысле я тоже волновался. В других… ну, меня всегда соблазнял азарт боя, зов кровожадности, с которым я родился. Я видел, как это может стать проблемой. Я также мог понять, что это может быть неплохо, учитывая наше нынешнее затруднительное положение.

— За это всегда придется платить, — сказал я, указывая на себя, здесь, живого. — Я могу придумать гораздо худшее развитие событий.

Орион покачал головой, раздраженный моим игнорированием этой проблемы, но, честно говоря, мое желание смерти и резни казалось сейчас наименьшей из наших проблем. Не то чтобы я сидел здесь, погруженный в мечты о том, чтобы выпотрошить каждого человека вокруг меня. Черт, я даже не настаивал на том, чтобы отправиться в бой при первой же возможности. Проклятие, если оно и было, казалось, вступало в силу только тогда, когда мы уже были в положении, требующем насилия. И если бы я хотел сражаться сильнее и убивать более жестоко во время боя, тогда я мог бы принять это. В конце концов, мне ни разу не пришло в голову обратить эту агрессию на моих друзей или союзников.

— Тори упомянула о разговоре с Паромщиком, — настаивал Орион, и я кивнул.

— Да. Моя жена, похоже, гораздо охотнее, чем ожидалось, хочет снова с ним познакомиться, — согласился я.

— Тебе следует сделать это как можно скорее. Посмотрим, сможешь ли ты получить ответы, пока у нас еще есть время… — он замолчал.

Я посмотрел на своего друга и понимающе улыбнулся.

— У Рокси есть план — начал я, но в этот момент женщина, о которой идет речь, поманила меня из-за костра, легким движением, но каким-то образом нельзя было не заметить.

Я поднялся на ноги, зная, что делаю именно то, что она говорила, зная, что я только что проиграл эту небольшую игру, и зная, что мне плевать.

— Какой план? — крикнул Орион позади меня, но я пожал плечами.

— Эта женщина только говорит мне, чего она хочет, и ни в чем не признается. Но я знаю ее. У нее есть какой-то план, о котором она не хочет говорить. И это связано с нашей запланированной встречей с Паромщиком. Что бы это ни было, я уверен, что в тот момент буду просветленным.

— Я не уверен, стоит ли надеяться на это или ужасаться, — пробормотал он.

— Добро пожаловать в мой мир, — согласился я, прежде чем уйти, собака побежала по команде своего хозяина. Но я был бы ее собакой, если бы она этого хотела от меня. Того, чью цепь могла потянуть только она, и чей укус был намного хуже, чем его лай.

Рокси улыбнулась мне через огонь и ускользнула в толпу. Я лавировал между телами, замечая Ксавьера и его стадо, все трое ярко сверкали, пока танцевали. Другие пегасы окружили их, с надеждой глядя на них, явно желая заработать место в своем стаде.

Я задавался вопросом, потворствует ли он им, но почему-то сомневался в этом. Мой брат уже понес слишком большие потери в этой войне. Он не хотел бы рисковать и распространять свою любовь дальше, чем она уже зашла. Предполагая, что будет после. Он подождет, пока все уладится и установится мир, прежде чем рассматривать расширение своего круга. Я просто надеялся, что у него будет такая возможность.

Рокси исчезла за костром, и я застыл на месте, достигнув края поляны и глядя на деревья. Она играла со мной.

— Выходи, — позвал я, и ее смех раздался в ответ, прежде чем крошечная птичка, созданная из пламени, порхнула между деревьями и приземлилась мне на руку, когда я ее поднял.

Птица встрепенулась, синее и красное пламя сплелись вместе, образовав крылья, которые она широко расправила, прежде чем взлететь в темноту.

Это движение испортило мне ночное зрение, но меня это не волновало, я просто следовал за маленькой тварью в ночи, охотясь за своей добычей.

Мои ботинки зацепились за ежевику и упавшие деревья, далекий смех Рокси и танец пылающей птицы, все это влекло меня вперед. Но через несколько минут стало ясно, что я не приближаюсь к своей цели.

Я остановился, заведя правую руку за спину и создав иллюзию, которая заняла мое место, позволяя ложной версии себя продолжать следовать за птицей.

Как только она исчезла, я двинулся в тень возвышающегося клена, затем плеснул воду себе под ноги, отправив себя в небо.

Чтобы путешествовать таким образом, потребовалось гораздо больше энергии, чем для полета, но Рокси, скорее всего, заметила бы, что Дракон пытается подкрасться к ней.

Я перелетел через верхушки деревьев под струей воды, а затем позволил ей упасть за пределы моего лучшего предположения о том, куда она отступила.

Я позволил теням овладеть мной, прислонившись к грубой коре дуба и ожидая.

Вскоре я заметил ее, смеющуюся про себя, когда она танцевала между деревьями, маленькая пылающая птичка носилась взад и вперед по ее команде, ее внимание было сосредоточено на том, откуда, по ее мнению, я приближался.

Я считал ее шаги, пока она отступала назад, с каждым шагом приближаясь ко мне.

… шесть, семь, восемь…

Я сделал выпад, развернув и сжав руку вокруг ее горла, мои глаза сверкнули триумфом, когда я притянул ее тело к себе.

— Знаешь, если бы у меня были злые намерения, ты бы была мертва, — сказал я ей, мой взгляд нашел ее губы и задержался там.

— Ты уверен? — ее улыбка была хитрой и злой — все то, что мне в ней больше всего нравилось.

Я посмотрел вниз и обнаружил, что к моему животу прижат ледяной кинжал. Она посмотрела мне за спину, и одним взглядом я увидел шесть деревянных копий, торчащих у меня за спиной.

— Клянусь звездами, я люблю тебя, — прорычал я, изображая самодовольную улыбку и целуя ее с ее губ.

Звук ее оружия, ударившегося о землю в темноте, был встречен огнем улетающей птицы, и я развернул ее, прижимая спиной к дереву и, удерживая ее за горло.

Я не терял с ней времени, расстегнул ширинку и свободной рукой сдвинул штаны, прежде чем обвить ее бедро вокруг своей талии. Не было ничего сложного в том, чтобы отодвинуть ее трусики в сторону, одним движением пальцев я обнаружил, что она мокрая для меня, и я мрачно улыбнулся, толкаясь в нее одним рывком бедер.

Рокси ахнула, ее голова запрокинулась назад, когда ее платье поднялось намного выше, чем во время танца. Я крепче держал ее горло, прижимая ее спиной к дереву и на этот раз врезаясь в нее сильнее.

Она застонала, глубоко и низко, восклицание полного блаженства, и я поддался тому, что, как мы оба знали, было нашей сутью. Простые животные, зависимые от наших чувств.

Рокси схватила меня за плечи, ее ногти впились в меня сквозь рубашку, пока я трахал ее сильнее и грубее, ритм наших движений заставлял ее клитор тереться об меня с каждым толчком, и она выдыхала мое имя мне в ухо, чтобы подтолкнуть меня к этому…

Она стонала еще громче от удовольствия, и я поцеловал ее, чтобы заглушить этот звук, поцеловал ее, чтобы заявить права на нее и напомнить нам обоим, что мы никогда больше не расстанемся.

Она была такой тугой, такой чертовски идеальной, покорно принимающая наказание, которое я причинил ее плоти, никогда не отступая, всегда желая большего. Ее зубы впились мне в ухо, и я прижал ее между своим телом и деревом, заставляя ее кончить, требуя этого каждым толчком.

Рокси кончила с диким криком, ее ногти впились в мою кожу, когда я врезался в нее снова и снова, гоняясь за своим собственным удовольствием, одновременно продлевая ее. И кончил, с ревом, выдавшим во мне зверя, и когда я почувствовал яростное биение своего сердца, я с трепетом осознал, что ее собственный пульс вторил моему.

— Ну, я полагаю, что угрюмость — это не так уж и плохо, когда это приводит к такому, — поддразнила Рокси, целуя меня в шею, пока я оставался в ней, прижимая ее к месту и наслаждаясь бунтом, который только что произошел между нашими плотями.

— И меня не манят, как собаку, — согласился я, заставив ее рассмеяться.

И этот звук, этот чертов звук, полный жизни и радости, был причиной того, что я не собирался склоняться перед шансами, которые стояли перед нами. Именно из-за этого звука я готов был сражаться до смерти и даже больше в этой войне. Ради нее. Моя королева. Та, кто, заслужила еще столько дней смеха.

ГЛАВА 56

— Все будет точно так же, просто сиди и смотри, — убеждала Дарси, проводя меня сквозь толпу танцующих Фейри в Лесу Стенаний и подталкивая меня на резное деревянное сиденье.

Я сжал губы.

— Вряд ли будет то же самое.

— Будет, будет! — взволнованно сказала она, ее блестящая синяя юбка подпрыгивала в такт ей, заставляя меня заметить ее трусики.

— Хорошо. — Я расслабился в своем кресле. Я далек от того, чтобы помешать Блю устроить для меня шоу. — Тогда посмотрим.

Дарси оглянулась вокруг, когда песня от Imagine Dragons пронеслась по воздуху, заметив Ксавьера в сиреневой форме Пегаса и поманив его к себе. Он подбежал к ней с выражением интриги на лошадином лице. На его роге свисал венок из цветов, и он отсвечивал фиолетовым светом, его радость заставляла его мерцать повсюду. Он фыркнул в знак приветствия, уткнувшись носом в щеку Дарси.

— Ты мне нужен как реквизит, — сказала она. — Просто стой спокойно.

Взгляд Ксавьера скользнул на меня, а затем снова на нее.

— Представь, что Ксавьер, блестящая звезда находящаяся в очень глубокой темной яме, — сказала Дарси, махая руками и создавая иллюзию, из-за которой он казался большим блестящим камнем. В слегка пьяном состоянии ей не удавалось скрыть ни его глаза, ни рог, а он все еще смотрел на нее смущенно искоса.

— Ух ты, я как будто действительно был там, — сказал я сухо, и Дарси махнула на меня рукой, решив попытаться вызвать иллюзию звезды, высвобождающей свою силу в замке Лайонела. Но иллюзия не могла точно передать великолепие такой вещи. Нет, похоже, мне снова не повезло. Моя пара стала свидетелем двух Donum Magicae, тогда как большинство Фейри за всю свою жизнь так и не увидели ни одну. Я ревновал? Может быть.

— Просто подожди, — призвала она.

Уголок моего рта тронул улыбка.

— Жду.

Дарси что-то прошептала Ксавьеру, но я пропустил это только потому, что смотрел на ее губы, вспоминая, как идеально они обхватывали мой член менее часа назад. Черт, она была неотразима, и я чертовски жаждал ее.

— Тик-так, Блу. Ночь только начинается, и у меня слишком много планов, чтобы я тратил время, сидя здесь.

Она взглянула на меня с озорной улыбкой, затем отошла от Ксавьера и снова начала создавать свою иллюзию. Внешность Ксавьера начала сиять, сияя все ярче и ярче, подпитываемая его Орденом, в то время как Дарси устраивала вокруг него представление с кучей Фейри.

— А потом грандиозный финал, — объявила она, но Уошер, спотыкаясь, вышел из толпы в своих белых плавках и спотыкаясь пролил на нее свою чашку пива. Она выругалась, и я оказался рядом с ней, в ту же секунду, отталкивая Уошера назад с рычанием.

— Смотри, куда идешь, засранец, — предупредил я.

— Ой, прошу прощения, моя королева, — сказал Уошер, извиняюще кланяясь Дарси. — Я съел слишком много старой сочной Люси.

— Вот ты где, клыкастая оладья, и, конечно же, моя дорогая Дарси! — Джеральдин выскочила из толпы, таща за собой Леона.

Габриэль счастливо улыбался, а Леон выглядел чертовски возбужденным, но это не обязательно означало, что он пил. Клянусь, этот парень жил на жидком солнечном свете, бодрый в любое время дня.

— Мы весело проводим время, — сказала Джеральдин. — И я пытаюсь собрать нашу величественную команду бегониевых бандитов для небольшого ура-ха.

Ксавьер принял форму Фейри, накинув на свое тело пару штанов, сделанных из листьев.

— Разве не это имя ты даешь своему… ну, знаешь, — спросил он, подбегая ближе.

Дарси закусила губу в забавной улыбке, и я обнял ее за плечи, пока мы ждали, чтобы узнать, что у Джеральдин на уме.

Джеральдин рассмеялась, шлепнув Ксавьера по спине настолько сильно, что он споткнулся на шаг вперед.

— Ты готовишь мне отбивную, мой милый брат Пего. Нет, действительно, я понимаю, откуда взялась путаница. Властные бандиты — еще одно имя для моих Брендасов. Она обхватила свои гигантские сиськи чашечкой. — Но я думаю, что вы говорите о моей леди Петунии.

— Кто говорит о твоей петунии? — Макс пробирался сквозь толпу в блестящей розовой шляпе, усыпанной ракушками.

— Успокой своего моллюска, Макси бой. Никто не поливает мой сад, кроме твоего бодрого морского огурца, но, увы, Фейри мечтают. Мы не можем винить Ксавьера в его выходках. — Джеральдин на цыпочках подошла, чтобы поцеловать Макса, и он безмятежно улыбнулся.

— Не правда, — пробормотал Ксавьер, но Джеральдин, казалось, его не услышала.

— Джеральдин заставит меня и Гейба сделать что-нибудь дикое, — сказал Леон, подпрыгивая на цыпочках. Лев-оборотень был одет в рубашку Skylarks Pitball с его именем и номером на спине, и в моей груди звенел старый колокольчик ревности. Прошло много времени с тех пор, как я думал о своих прошлых попытках стать профессиональным игроком в Питбол, но тот факт, что Леон Найт утверждал, что судьба все еще способна заставить меня завидовать, очевидна.

— Я абсолютно уверена, — сказала Джеральдин. — И твой наряд натолкнул меня на эту идею.

Леон посмотрел на свою футболку Питбол, его Львиная Харизма отскочила от него так сильно, что почти все взгляды были прикованы к нему.

— Это будет потрясающе. Черт возьми, куда я положил свое пиво?

Он огляделся вокруг, как будто кто-то мог знать ответ, и три девушки из стаи Оскура выбежали с танцпола, схватили связку пива из холодильника и побежали, чтобы предложить его ему. Он выбрал одно, неопределенно кивнув в знак благодарности, и девушка, которая сумела подарить его ему, сияла от гордости, двое других ревниво смотрели на нее, направляясь обратно на вечеринку. Для Львиц было обычным делом служить могущественным Львам в своем Ордене, и Леон был одним из самых сильных в своем роде.

— Тебе не следует этого делать, — сказал ему Габриэль, но Леон отмахнулся от него.

— Я ничего не могу поделать, когда моя Харизма обаятельна, Гейб. Я соблазнитель в форме Фейри.

Я прижался губами к уху Дарси.

— Давай ускользнем к Мерцающим источникам. Там есть симпатичный каменный пруд, в котором ты бы выглядела чертовски съедобной. Особенно голой, сидящей на моем…

Влажный шлепок по голове заставил меня с рычанием оглянуться вокруг и обнаружить, что Джеральдин указывает на меня.

— Перестань быть дураком и слушай.

Дарси подавила смех, тыкая меня под ребра, и я ради нее уделил Джеральдин свое внимание.

— Этот мохнатый тип и этот крылатый салют должны мне бросить вызов. — Джеральдин ярким жестом указала на Леона и Габриэля. — Мы разделимся на части. Наш красавец Лев возглавляет одну команду, а наш красавец Гарпия — капитан другой. Это будет игра в мячи. Питбол, если быть точной. Всякий раз, когда какая-либо команда забивает гол, команда соперника должна сделать глоток Саурасе. И какая бы команда ни вышла, проигравшему придется проделать джабба-джайв блефа. — У Джеральдин началась истерика, а мы все переглянулись, не понимая, что это за херня. — Все согласны?

— Пьяный Питбол, — взволнованно сказал Леон. — Черт возьми, да.

— Я не пью, — сказал Габриэль. — Я не смогу, пока мое зрение не вернется в норму.

Я нахмурился, глядя на своего друга. Сам по себе он выглядел намного ярче, но Зрение все еще причиняло ему боль, и мне было неприятно думать, как долго это продлится.

— Ты освобождаешься от употребления всех спиртных напитков, — заявила Джеральдин.

— Где справедливость? — пожаловался Леон. — Он будет трезвым, пока мы все в дерьме.

— О, мой простой кошачий, — усмехнулась Джеральдин. — Ты страдал от роковой агонии видений день и ночь и снова и снова спасал нас всех от неминуемой гибели только для того, чтобы обнаружить, что в твоем разуме рыщет отвратительный Циклоп, который оставил тебе мучительные шрамы на твоей психике?

— Ну… нет, — Леон надулся, затем посмотрел на Габриэля, и в его глазах появилась печаль. — Ладно, его можно простить. Так мы сможем выбрать свои команды?

— Абсолютно, — сказала Джеральдин. — По очереди, один за другим.

— Ты можешь выбрать первым, Леон, — сказал Габриэль с расчетливым блеском в глазах.

— Подожди, подожди, ты не можешь использовать свой причудливый третий глаз, чтобы предсказать, как все пойдет, — прорычал Леон. — Ты можешь выбрать первым.

— Хорошо, — сказал Габриэль, выглядя так, будто он только что получил именно то, что хотел. — Орио, ты со мной.

— Тогда я заберу Дарси, — выпалил Леон. — У тебя в команде не должна быть Элизианская пара.

— Хорошо, у тебя есть Дариус, а я возьму Тори, — сказал Габриэль.

— Ха, хорошо. У меня есть воскресший чувак-супруг Дракон, — самодовольно сказал Леон. — Я так же хочу Джеральдин, — добавил он, схватив ее за руку и притянув к себе.

— Тогда у нас будет Макс, — сказал Габриэль.

— Я хочу Ксавьера, — собственнически сказал Леон, обнимая его.

Я отложил остальную часть сбора, подумывая о том, чтобы схватить Дарси и отправиться в ночь к Мерцающим источникам. Однако она выглядела чертовски взволнованной этой игрой, и я должен был признать, что уже давно не играл в Питбол. Кроме того, хрень после победы в игре действительно звучала как-то возвышенно…

— Команды назначены! — Джеральдин залаяла. — Вперед на стадион. Питбол, друзья! И собери зачисленных Фейри.

Все разделились, чтобы найти остальных, и Джеральдин, спеша двигаться, споткнулась о камень и врезалась в Уошера.

— Полагаю, вам понадобится судья? — спросил он, поддерживая ее. — Я подготовлюсь к выполнению этой задачи. Питбол не совсем моя игра, но я знаю все ее тонкости еще со времен тренерской работы в академии. Так сказать, закоулки правил. — Он начал делать выпады, и Джеральдин попыталась отговорить его от этого, но Уошер, не сказав больше ни слова, бросился в сторону стадиона — Питбол.

— Давай, найдем Тори и Дариуса, — взволнованно сказала Дарси, и искра в ее глазах, ожидающая игры, заставила меня хотеть этой победы больше, чем когда-либо.

Это должна была быть кровавая бойня, чистая и простая, и мне не терпелось выйти победителем.

На рассвете я с тревогой ждал в Королевской Лощине, оставив Дарси спать в замке Рамп. Прошлая ночь была совершенно дикой, и я отдохнул всего час, прежде чем мы наконец вернулись к своей кровати на острове. Игра в Питбол была жестокой и самой веселой, которую я когда-либо получал за долгое время. Спасибо, черт возьми, за исцеляющую магию, потому что я был почти уверен, что похмелье уничтожило бы сегодня утром лучшую часть нашей армии.

Дариус приземлился на крышу с такой силой, что весь домик на дереве качнулся, и я ухмыльнулся, уверенный в том, что он злился на меня за то, что я так рано вытащил его из постели после долгой ночи, которую мы провели. Но я хотел сохранить это в тайне от Дарси, она была настолько измотана, и я знал, что она не проснется, пока меня не будет.

Дариус вынырнул из светового люка в форме Фейри, полностью обнаженный и выглядевший так, будто я обосрал его утренний кофе.

— Ты принес его? — спросил я, заметив в его руке сумку, на ткани которой был отпечаток зубов Дракона.

— Да, он засунут прямо между моей задницей, Лэнс. Иди принеси, — сказал он, выпуская дым сквозь зубы.

Я одарил его подстрекающей улыбкой.

— Всегда пытаешься подтащить меня к твоей заднице, Акрукс. Некоторые вещи не меняются.

Он рассмеялся, его гнев улетучился, когда он открыл сумку и достал золотой медальон, надел его на шею, прежде чем надеть на пальцы десять золотых колец, золотую манжету на запястье и возложил на свою голову корону. Затем он подошел к сундуку в углу, достал спортивные штаны и натянул их.

Когда он вернулся ко мне, он в последний раз полез в сумку и достал маленький блестящий предмет.

Я сделал обнадеживающий шаг к нему, но Дариус сжал кулак, и в его груди прогремело рычание.

— Полегче, большой мальчик, — сказал я, ухмыляясь и приближаясь. — Ты сказал, что хочешь это сделать.

— Да, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Но это не делает эту часть легче.

Я подошел ближе, и он ударил меня кулаком, его пальцы все еще крепко сжимали предмет.

Я схватил его за руку, и его челюсть щелкнула, когда он попытался ее выпустить.

— Тебе не обязательно, — серьезно сказал я.

— Твое глупое личико засветилось, когда ты его увидел, — выдавил он. — И… ты мой лучший друг. Я хочу…

Его пальцы начали разжиматься, и мое сердце согрелось, когда красивое сапфировое кольцо, которое я нашел в пещере Люкси Акрукс, упало мне на ладонь. Кольцо было золотым, с парой изящных крыльев, сжимающих драгоценный камень. Оно было почти идеальным. Но я планировал внести несколько изменений, прежде чем оно достигнет установленного мной стандарта.

Дариус отдернул руку, словно опасаясь, что я могу отобрать его, но все равно разжал ее и отдал кольцо.

— Спасибо, — искренне сказал я, зная, как много это значило для него. — Я люблю тебя брат. Ты ведь знаешь, что это правильно? И я чертовски благодарен за это.

Он кивнул, напряжение в его плечах спало.

Внизу раздался скрип двери, и я поднял голову, выжидающе глядя на лестницу.

— Кого еще ты пригласил? — спросил Дариус, проследив за моим взглядом.

— Калеба и Габриэля.

Мой брат по колену вошел в комнату в синей футболке с длинными рукавами и серых спортивных штанах, за ним следовал Сет в белой толстовке и джинсах.

— Ты привел дворнягу, — холодно сказал я, и Калеб поджал губы.

— Он должен быть частью этого, — твердо сказал Калеб.

— Но частью чего я являюсь? — с энтузиазмом спросил Сет.

— Он расскажет Блу, — прорычал я. — Он ни черта не умеет хранить секреты.

— О, я не умею? — Сказал Сет, выгнув бровь, напоминая мне, что ему каким-то образом удавалось достаточно долго скрывать свои чувства от Калеба. Хотя вместо этого он рассказал половине группы, так что с его стороны это не была победа. — Что бы это ни было, я буду держать это в секрете. Если только ты не изменяешь Дарси, в этом случае я скорее оторву твой член.

— Забавно, — сухо сказал я.

— Он не смог бы ей изменить, даже если бы захотел, — сказал Дариус. — Не то чтобы он когда-либо это делал.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Сет, и мне захотелось проклясть Дариуса за то, что тот оставил крошки, чтобы дворняга могла за ними последовать.

— О да, твой сверкающий член, — сказал Калеб с усмешкой.

— Сверкающий член? — Сет оживился еще больше, переводя взгляд с одного на другого в комнате, хотя все, что он получил от меня, это холодный взгляд. — Кто мне тогда скажет? Ты не можешь бросить фразу «сверкающий член» и не ожидать, что я не погоню тебя на край земли в поисках объяснений.

Я скрестил руки в знак отказа, и Дариус промолчал, но мой кровный брат, очевидно, имел другое представление о лояльности.

— Его член светился, когда Лавиния попыталась прикоснуться к нему во Дворце Душ. Это сожгло ее или что-то в этом роде. — Калеб рассмеялся.

— Ни за что! — Сказал Сет, глядя на меня в поисках подтверждения, и я вздохнул. Я должен был знать, что Калеб выдаст эту правду своей маленькой подружке. Думаю, я бы сделал то же самое с Дариусом.

— Думаю, это связано с Элизианской связью, — сказал я. — В любом случае, мы здесь не поэтому…

— Мне нужно это увидеть, — настаивал Сет, и Калеб нахмурился. — Для науки, — быстро добавил он. — Дариус, прикоснись к нему, иди.

— Нет, — возразил Дариус.

— Никто не тронет мой член, — рявкнул я в тот момент, когда окно открылось, и влетел Габриэль с Джеральдин под мышкой.

— О, я полагаю, вы все хотите посетить блестящую фиесту Шерманов, чтобы увидеть диско-шар, — воскликнула Джеральдин, когда Габриэль поставил ее на землю.

— Откуда ты об этом знаешь? — потребовал я.

Габриэль невинно посмотрел на меня, когда Джеральдин ответила.

— Истинные Королевы не скрывают друг от друга жужжащих пчел, и, похоже, я тоже удостоилась их шепота.

— Блу, — выругался я.

— Она была очень описательной. В любом случае, Макси-бой скоро придет, и я также послала известие леди Тори с помощью призрачной птицы, которая отправилась спеть ей веселую мелодию у ее окна. Ее приятно разбудит успокаивающий свист моей сладкой ласточки.

— Черт возьми, только не это, — усмехнулся Дариус.

— Это должно было быть конфиденциально, — прорычал я.

— Правда? — Джеральдин усмехнулась. — Тогда почему твой друг Нокси стучал в мое окно, как сварливый продавец шляп на пороге восхода солнца, чтобы привести меня сюда?

— Это был несчастный случай, — настаивал Габриэль, глядя на меня с оттенком смущения на лице. — Я влетел в него. Меня отвлекло видение.

— Поппикок, звезды привели тебя ко мне, — заявила Джеральдин. — Итак, для каких великих поисков мы были призваны, дорогой профессор нашего школьного прошлого?

Сет появился из кухни с набором серебряных щипцов и начал тыкать ими в мою промежность.

В последнюю секунду я схватил его за запястье, чтобы остановить.

— Даже не думай об этом.

— Слишком поздно, — сказал Сет с ухмылкой. — Ну давай же. Давай посмотрим на блеск.

— Нет, — прорычал я.

Другой рукой он потянулся за спину, схватил деревянную ложку, спрятанную за поясом, и вместо этого набросился ею на мой член. Я схватил его за другое запястье, чтобы остановить, но кольцо в тот же момент выпало из моей руки. С рычанием я отпустил его и бросился к кольцу, заработав себе деревянную ложку, воткнутую прямо в мой член.

Я прохрипел, согнувшись пополам и обхватив промежность обеими руками.

— Капелла, — ядовито прохрипел я.

Рука Дариуса хлопнула меня по плечу, посылая через меня волну исцеляющей магии, чтобы успокоить боль в моем члене, но ущерб уже был нанесен, потому что, когда я снова выпрямился, я обнаружил, что Сет подносит кольцо к свету.

Джеральдин издала птеродактильный вопль, подпрыгнув, чтобы взглянуть на него, и я взглянул на Нокси, обнаружив, что его взгляд сверкает весельем. Этот ублюдок знал, что это произойдет, и позволил всему этому случиться, наблюдая как извращенный кукловод.

Прежде чем я успел отобрать кольцо, Джеральдин набросилась на меня, как носорог, врезавшись в меня и сжав мою рубашку в руках. Она говорила голосом, который можно было назвать только эмоционально демоническим, слезы текли по ее щекам густыми каплями.

— Означает ли это священное, трансцендентное, вдохновляющее, яркое модное кольцо судьбы то, о чем я думаю? Собираешься ли ты испачкать свое колено мшистым холмом под светом миллиона звезд и задать вопрос своей избраннице, которая заставит вселенную дрожать от благоговения и могучий океан волноваться от желания?

— Если ты спрашиваешь, собираюсь ли я сделать предложение. Тогда да, — сказал я, отказываясь хранить это в тайне, потому что было ясно, что звезды мне этого не позволят.

Джеральдин отшатнулась от меня, повернувшись к груди Дариуса и плача там, пока он неопределенно похлопывал ее по спине.

Сет ахнул, взглянув на кольцо, а затем на меня, и я выхватил его у него.

Я заметил, как Макс проскользнул в дверь и кивнул мне, говоря, что он все слышал.

Вздохнув, я окинул взглядом комнату Фейри, которых обожала Дарси, поддавшись этому безумию.

— Ну, я собирался попросить Калеба добавить для меня некоторые детали с помощью его магии земли. Но, возможно… — Я проглотил свою гордость. — Не могли бы вы добавить что-нибудь маленькое? Деталь-другую или просто прикосновение волшебства? Я думаю, Блу бы хотелось, чтобы вы все приняли в этом участие.

Джеральдин вскрикнула в грудь Дариуса, а Сет двинулся вперед, выглядя таким же нетерпеливым, как щенок во время еды.

— Что-нибудь маленькое, — повторил я, протягивая кольцо, но крепко сжимая его пальцами, чтобы он не смог взять его снова.

Он кивнул, проведя по нему пальцем, сосредоточившись на использовании своей магии земли, создавая красивый лунный цикл по краям синего сапфира.

— Черт, это здорово, — признал я.

— Это должно подойти ей, — тихо сказал Сет, добавляя несколько мелких деталей: заклепки в металле, отмечающие тени на поверхности луны. Я нахмурился, видя его любовь к моей девушке, с какой тщательностью он его выковывал, но не мог открыть рот, чтобы сказать «спасибо».

Он отошел, и Калеб подошел следующим, коснувшись пальцем кольца, и через него пробежал проблеск силы. Два изящных листа выросли из золота, охватывая лунный цикл и сапфир в центре.

Я поблагодарил его, и он похлопал меня по руке, прежде чем отойти в сторону.

Следующим подошел Макс, и когда я предложил ему кольцо, он наклонился и прошептал ему песню. Слова были мягкими и гипнотическими, заставляя золото светиться голубоватым оттенком на секунду, прежде чем его песня затихла.

— Теперь его невозможно сломать, и он никогда не потускнеет, — сказал Макс, и я с благодарностью схватил его за руку, прежде чем он отошел в сторону.

Джеральдин задрожала, отстранилась от Дариуса и приблизилась ко мне, моргая покрасневшими глазами.

— Господи виноград, эта честь так же величественна, как великая бездна небесного треугольника, она заставляет мою душу грохотать. Дорогая Дарси и ее возлюбленный Орио поженятся на заре новой империи.

— Если она скажет «да», — напомнил я ей.

— О, тиш-тош. — Она махнула мне рукой, затем внимательно осмотрела кольцо, прежде чем добавить к нему свою силу. Она выгравировала на внутренней стороне металла слова: «синий — означает тебя», а затем, понюхав, протянула его мне.

— Она рассказала тебе об этом? — пробормотал я.

— Конечно, она это сделала, с румяными щеками и блеском в глазах, — сказала Джеральдин сдавленным голосом.

— Спасибо за это, — сказал я, затем она всхлипнула и ушла.

— Доброе утро. — Ксавьер с грохотом приземлился из окна в крыше, за ним последовали София и Тайлер.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Дариус, когда они втроем достали одежду из сундука в гостиной.

— Сет написал нам, — сказал Тайлер, пожав плечами. — Он сказал, что мы все добавляем волшебство в обручальное кольцо Дарси.

— Сет, — рявкнул я. — Что я говорил о сохранении этой тайны?

— Ты сказал держать это в секрете от Дарси, — невинно сказал Сет.

— Я не верю, что это были мои слова.

— Конечно, были. Я бы не стал портить сюрприз моей малышке. Дайте мне немного времени. В любом случае, вы, ребята, ей не скажете, не так ли? — Он посмотрел на стадо пегасов, и они заржали и покачали головами.

Я стиснул зубы, уверенный, что кто-то в этой комнате собирался ей рассказать, а мой главный подозреваемый уже доказал, что не может держать рот на замке и пять минут.

Я кинул головой в сторону пегасов, и они подбежали во главе с Ксавьером.

— Что-нибудь маленькое, — сказал я, предлагая им кольцо, и они переглянулись, прежде чем София наклонилась и прошептала остальным. Я улавливал каждое слово и был доволен их выбором, поскольку каждый из них поднял руку над кольцом, и их кожа начала сиять. Это сияние перелилось на сапфир, заставив его красиво блестеть, а синий цвет стал ярче, чем раньше.

— Оно будет сиять еще ярче, когда рядом появится радуга, — сказал Тайлер.

— Ей это понравится, — сказал я, уверенный в этом.

Габриэль подошел, когда пегасы разошлись, и строго посмотрел на меня.

— Я полагаю, теперь ты будешь спрашивать моего благословения?

— Твое Зрение, вероятно, подсказало тебе ответ на этот вопрос, — сказал я тихим голосом. — Ей не нужно чье-либо разрешение, чтобы делать то, что ей заблагорассудится.

Габриэль на мгновение посмотрел на меня, затем широко улыбнулся и похлопал меня по щеке.

— Хороший мальчик. Это было испытание. Я думал, ты однажды постучишься в мою дверь и спросишь меня об этом. Я видел, что ты думал об этом раз или два. Но этот вывод — все что мне нужно было услышать. Я бы сам не выбрал для нее лучшего Фейри, Орио. Ответ на твое предложение принадлежит ей.

— Я думаю, Хэйл предпочел бы, чтобы ты преклонил колени у его могилы и попросил у него благословения, — сказал Дариус, и мне вспомнились дни моего друга среди мертвых, мое сердце колотилось от осознания того, что он проводил время с родителями Дарси. То, чего я никогда не получу возможности сделать до самой смерти.

Дариус нахмурился, поняв, что мы все смотрим на него.

— Ты ему понравился, — сказал он, весело вздохнув, вспоминая что-то — Он назвал тебя хорошим выбором для своей дочери. И Мерисса была так же заинтересована в тебе.

Я улыбнулся, эти слова вызвали волну тепла в моей груди, и Джеральдин снова разрыдалась.

— Вероятно, они сейчас здесь, — добавил Дариус, махнув рукой на комнату в целом. — Наблюдают за нами. Особенно когда мы все думаем и говорим о них. Они бы почувствовали притяжение и пришли посмотреть, что происходит.

— Действительно? — пробормотал я, глядя на небольшое пространство, оставшееся в комнате, и задаваясь вопросом, могут ли на самом деле быть призраками, стоящие среди нас и радующиеся нашей радости. — Если это правда, то, надеюсь, ты знаешь, что я буду любить и защищать ее, как не мог бы сделать это ни один другой мужчина.

Ветер пронесся по комнате, на балконе зазвенели колокольчики, и тепло коснулось моей щеки, как будто кто-то положил туда руку.

Я резко вздохнул, и Дариус весело фыркнул.

— Видишь, мудак? Я же говорил, что мы будем помнить тебя, — сказал он пустому пространству, и свет замерцал, как будто Хэйл ответил на эту насмешку.

— Ты думал о Марселе, как я тебе говорил? — внезапно спросил Дариус у Габриэля, привлекая к нему все внимание.

— Что? — Габриэль нахмурился в замешательстве.

— Твой мертвый отец. Биологический. Я рассказал тебе о нем, прежде чем ты ушел в хижину, — сказал Дариус, прищурившись на Габриэля, как будто он намеренно тупил.

— Ты ни разу не упомянул мне о моем биологическом отце и не указал, что имел с ним какое-либо общение за пределами Завесы, — раздраженно ответил Габриэль.

— Марсель, — объявил Дариус. — Я точно говорил.

Еще один звон колокольчиков, казалось, подтвердил это, и глаза Габриэля прояснились.

— Марсель… — пробормотал он про себя.

Дариус кивнул.

— Да, я говорил тебе, что он постепенно теряет память и ему грозит опасность быть унесенным в Запределье, если никто никогда не будет думать о нем и не будет горевать по нему. Честно говоря, я удивлен, что ты не отнесся к этому более серьезно, потому что может быть уже слишком поздно, если ты даже не…

Габриэль бросился на Дариуса, схватил золотой медальон, висевший у него на шее, и зарычал ему в лицо.

— Ты ни разу не говорил мне думать о нем, — прорычал он.

— Может быть, ты уберешь от меня свои чертовы руки, Флэппи, прежде чем я их сожгу, — ответил Дариус, делая шаг вперед и сердито глядя Габриэлю в глаза.

— О, перестаньте быть бандитами и вернитесь к своей задаче, прежде чем я выкину вас отсюда! — потребовала Джеральдин, вставая между ними двумя и заставляя их разойтись.

Габриэль нахмурился, глядя на Дариуса, но послушался и забрал у меня кольцо, чтобы внести свой вклад. Я наблюдал, как он добавил два крошечных ромба среди листьев Калеба, размышляя, стоит ли мне комментировать только что сказанное. Он никогда не упоминал мне своего биологического отца, и я задавался вопросом, хочет ли он узнать о нем больше. Я был уверен, что сделал бы это, если бы мы поменялись ролями.

— Кто подослал этого свистящего ублюдка? — Разъяренный голос Тори прорезал воздух.

Я обнаружил, что она залезла в окно, ее волосы торчали во все стороны, а на лице была запечатлена хмурая гримаса.

Джеральдин подошла, чтобы ответить, но я щелкнул вокруг нее заглушающим пузырем, чтобы она не разозлила ее еще больше.

— Я, — сказал я спокойно.

— Ты, — прошипела она, приближаясь ко мне и позволяя своим крыльям упасть за спину.

— Тебе просто нравится утренняя певчая птичка, — сказал я со злой улыбкой на губах.

Тори подняла руку, как будто собиралась попытаться ударить член, но затем ее взгляд упал на кольцо, и она запнулась, сузив глаза.

— Ты засранец, — выдохнула она, опустив руку и подняв глаза, чтобы встретиться с моими. — Ты собираешься сделать предложение. — Она произнесла это как обвинение в убийстве, и я пожал плечами в ответ.

Без предупреждения я получил от Тори кое-что, что редко получал. Она подалась вперед и обняла меня, поднялась на цыпочках, обняла меня за плечи и заговорила мне на ухо.

— Никто ее не достоин, но если кто и заслуживает ее, так это ты, Лэнс Орион.

Эти слова значили для меня все, и я крепко сжал ее, прежде чем отпустить и предложить ей кольцо.

— Добавь то, что тебе нравится.

Она задумалась на мгновение, прежде чем протянуть руку и создать из золота крошечный символ Близнецов наверху застежки, держащей сапфир со звездами с каждой стороны.

— Вот, — прошептала она, и я клянусь, на секунду в ее глазах стояли слезы, прежде чем она моргнула и отступила назад.

— Когда ты собираешься это сделать? — горячо спросил Сет.

— Он узнает, когда, — ответил мне Габриэль со всезнающим взглядом, и я поверил в будущее, которое он мог увидеть для нас. Возможно, он не знал, выживем ли мы в предстоящей битве, но будь я проклят, если вступлю в войну до того, как будет сделано мое предложение, и я был уверен, что он это видел. Я просто надеялся на звезды, что Блу скажет — да.

Я проскользнул обратно в постель, не потревожив Дарси, и легко заснул, прижав ее тело к своему и крепко обняв ее. Я оставил кольцо на сохранение Габриэлю, и, конечно, если бы я отдал его Дариусу, мне, возможно, пришлось бы вырвать его из его пальцев в следующий раз, когда я попрошу его.

Когда мы проснулись, был полдень, и наши желудки урчали от еды. Я отправился в Сферу, принеся с собой пиршество, которое набило нам желудки. Мы пока не позволяли нашим разговорам перейти к войне, говоря о прошлом, нашем детстве, путях, которые привели нас друг к другу, а затем вспоминая дни, которые мы провели, влюбляясь. Вскоре она уже была подо мной, я целовал ее повсюду и говорил ей, как много она для меня значит. Мне хотелось вписать эти слова в ее кожу, сделать их постоянными, чтобы, если мы когда-нибудь расстанемся, она все еще могла чувствовать их там.

Прежде чем я был готов отвязаться от нее, мы получили сообщение от Юджина, сообщающее нам, что он только что отправил в академию еще несколько книг из Библиотеки Потерянных, хотя и здесь, в частности, содержится некоторая информация о Небесной Троице. Дарси вскочила с кровати, желая как можно скорее приступить к их чтению, и хотя я предпочел бы остаться с ней в постели, я знал, что это не может ждать.

Мы приняли душ, оделись и отправились через кампус, рука об руку, продолжая говорить только о хорошем. Хотя наши ноги несли нас к определенному пункту назначения, потому что мы не могли больше оставаться в своем пузыре спокойствия. У нас была работа, и ярко-голубое зимнее небо уже бледнело от предвещающих сумерках. Нельзя больше терять времени, пока нам нужно искать ответы и рисовать новые судьбы.

Дарси повернулась ко мне, когда мы подошли к дверям библиотеки Венеры, в ее глазах отражалось палящее солнце, и я запомнил, как она выглядела в тот момент, опасаясь, сколько еще дней мы можем провести вместе. На этом снимке времени она была идеальна: прядь синих волос щекотал ее лицо, щеки пылали жизнью. Я наклонился, коснулся ее губ своими, и она убрала волосы с шеи, наклонив голову набок.

— Укуси меня, — прошептала она. — Отметь этот момент болью. Заклейми его на мне. Я никогда не хочу забывать этот момент.

Я сделал, как просила моя королева, нежно укусив ее за шею и ощутив на языке чистейший солнечный свет. Она ахнула, когда я углубил укус, клеймя ее, как она и просила, и ее рука схватила меня за шею, подгоняя меня. Я проглотил глоток крови и отпустил ее, уже переполненный магией с тех пор, как я укусил ее прошлой ночью. Простого огня было достаточно, чтобы разжечь в ней силу, но я зависел от ее крови, чтобы оставаться сильным. Что-то мне в этом нравилось.

Мы направились в библиотеку и по секретной лестнице спустились в архивы под зданием, куда одна роковая ночь в прошлом привела меня в тюрьму Даркмор. Но это была чертовски хреновая ночь, и я не почувствовал никакого смущения, придя сюда. Это место было нашим и всегда будет нашим.

Наши книги все еще лежали на столе, за которым мы работали, и просматривали тексты всякий раз, когда у нас было на это время. С тех пор как оракулы Нимфы сказали Дарси, что она уже высказала ответ на вопрос об использовании Камней Гильдии для создания своего рода ловушки, мы повторяли наши шаги и прорабатывали каждую заметку, которую я сделал, начиная с каждой книги, которую мы уже изучили. Но новые книги Юджина теперь будут нашей первой остановкой, стопка книг, обещающих новые возможности.

— Как профессор Шеллик продвигается в тестировании зелья Гильдии? — с надеждой спросила Дарси, садясь за стол.

Я упал рядом с ней.

— В его последнем сообщении говорилось, что ему нужно еще несколько дней, возможно, неделя, чтобы сделать точные выводы.

— Чего у нас нет, — вздохнула она.

— Точно.

— Что, если бы мы могли быть более подготовленными ко всему этому? Что, если бы мы могли сделать что-то по-другому? — сказала Дарси, нахмурившись, и я понял, что сладость нашего дня, потеряна. Я презирал это. Видя, как она борется с бременем решений, которые ей пришлось принять в этой войне, и задаваясь вопросом, был ли путь, по которому она пошла, правильным.

Я взял ее за руку.

— Не зацикливайся на том, что сделано, просто сосредоточься на том, что еще можно сделать.

Она кивнула, натянуто улыбнулась мне и начала читать книгу «Шепот звезд», которую прислал Юджин. Это была компиляция всех предсказаний, сделанных влиятельными астрологами на протяжении многих столетий. В этом томе, по словам Юджина, упоминалась Небесная Троица, и я молился, чтобы он дал нам какое-то преимущество против Клайдиниуса. Все, с чем мы могли бы работать.

Я взял еще одну из книг, и пролистал ее, но мой взгляд продолжал следить за Дарси и томом, который она изучала. Она остановилась на разделе с изображением трех сияющих звезд, соединенных, как будто в созвездии, образующем идеальный треугольник, хотя это был не тот треугольник, который был нанесен на карту неба. Страница называлась " Проклятие небесной троицы».

Я придвинулся ближе к Дарси, читая текст через ее плечо.

Несколько известных философов-астрологов описали союз звезд, способный исказить силы природы. Мало что известно об этой так называемой Небесной Троице, но то, что было выдвинуто в теории, поразительно. Сила трех, число, имеющее большое значение в нумерологии из-за своей коннотации с мудростью и пониманием, может намекать на возможность того, что союз трех звезд может дать каждому небесному телу великое и могущественное знание. Знание, описанное в трудах древних философов, в том числе Гарабольда Эвервинг, Персефоны Фурфавур и даже великой Люсинды Ноулфайр.

Эвервинг говорил о том времени, которое может наступить, когда три могущественные фигуры будут обладать — огромными знаниями о внутреннем устройстве Вселенной, в то время как Фурфавур, как говорили, была зациклена на своих теориях, описывающих — три звезды в треугольной формации, стремящиеся распутать нити Вселенной. Однако мысли Ноулфайр на эту тему, пожалуй, самые пугающие: в ее философии говорится, что — если три звезды схватят руку судьбы, они смогут использовать ее в разрушительной чуме, которая может навсегда распространиться по всем мирам.

Далее в тексте описывалось, как могла образоваться Небесная Троица, но все это было лишь гипотезой, не имеющей большого количества доказательств, подтверждающих ее. Я взглянул на лицо Дарси, ожидая увидеть там замешательство, но вместо этого увидел в ее глазах проблеск осознания.

— О чем ты думаешь? — спросил я.

— О чем-то безумном, — прошептала она.

— Ну конечно, — я рассмеялся, но серьезность ее лица подсказала мне, что я должен быть скорее обеспокоен, чем удивлен. — И что же за безумие на этот раз сбивает с толку мою половинку?

Она слегка пожала плечами, взглянув на меня, а затем снова на книгу, оставив меня в догадках.

В других книгах, которые предоставил Юджин, я не нашел ничего полезного, поэтому вернулся к изучению дневника отца, убежденный, что где-то в нем должна быть еще одна подсказка.

Мой взгляд задержался на сильных словах, которым я научил близнецов и Наследников, и нахмурил брови, пока я что-то обдумывал. Если они были созданы для того, чтобы владеть Имперской Звездой… был ли Клайдиниус все еще каким-то образом связан с ними?

— О боже, — выдохнула Дарси, внезапно взглянув на меня и выведя меня из своих мыслей.

— Ты что-то нашла? — Я наклонился, чтобы снова взглянуть на ее книгу.

— Нет, я просто кое-что вспомнила. В Библиотеке Потерянных я прочитала тебе вслух отрывок. — Она порылась в куче книг на столе в поисках нужной, и мой пульс участился. Она произнесла эти слова, могло ли это иметь в виду оракулы?

Она вытащила книгу из середины стопки, пролистала страницы и остановилась на одной, поместив палец на абзац.

— Вот, — взволнованно сказала она.

— Прочитай мне, — попросил я.

— Каменные круги — одно из самых мощных образований, которые могут быть созданы в природе, и если каждый камень разместить в сочетании с планетарными движениями, на священной земле или в соответствии с созвездиями, внутри его кольца можно будет использовать множество магических способностей. От привязки языка Фейри к пути истины до удержания в его пределах неисчислимой силы и усиления магии некоторых драгоценных камней. — Она посмотрела на меня, и в ее глазах танцевал свет. — Лэнс, а что, если это оно? Каменный круг, каким-то образом связанный с Камнями Гильдии. Может быть, именно так мы делаем ловушку.

— Это слишком расплывчатое направление. — Я нахмурился. — Как мы можем изобрести такую магию без дополнительных инструкций?

— Мы разберемся, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в губы, и этого было все, что укрепило мою решимость.

— Хорошо, начнем собирать информацию о каменных кругах.

— Я напишу Юджину и попрошу его прислать нам все, что он сможет найти по этому вопросу. Возможно, он скоро сможет нам что-нибудь принести, — сказала Дарси, доставая свой Атлас и быстро отправляя сообщение.

Я бросился к полкам архивов, уверенный, что здесь найдется какая-нибудь книга, с которой мы могли бы начать. Возможно, мы вдвоем шли по ложному пути с куском дурацкого золота в конце, но это было больше, чем нам пришлось пройти за последние дни. Если бы был хоть какой-то шанс, что мы на правильном пути, я бы отправился в ад и вернулся обратно, чтобы получить нужные нам ответы. Я просто молился, чтобы у нас было достаточно времени.

ГЛАВА 57

Академия в каком-то смысле была совершенно неузнаваема по сравнению с кампусом, который я когда-то считал таким мирным и которым так по-детски правил вместе со своими братьями. Мне казалось безумием, что я все еще могу сосчитать месяцы и даже недели с того времени, если захочу. Что не так давно мы держали власть в Сфере и больше беспокоились о Питболе, чем о состоянии королевства в целом.

Я задавался вопросом, побудило ли возвращение близнецов Вега Лайонела к действиям его планов, или его сроки всегда соответствовали этой схеме. Было ли их присутствие здесь катализатором, который привел нас к этому месту назначения, или его восхождение произошло бы сейчас, несмотря ни на что? Остались бы мы совершенно без надежды на сопротивление, если бы не возвращение линии Вега в наше царство?

Трудно было сказать. И даже если бы Лайонел еще не восстал без их возвращения, я не думаю, что мне бы хотелось изменить что-либо в их возвращении к нам. Эта война началась задолго до того, как Лайонел манипулировал Диким Королем и тайно сотрудничал с Нимфами. Черт, это было до того, как он убил своего брата. Его восхождение было медленным, потому что он не мог по-настоящему претендовать на то, чтобы быть более могущественным, чем моя мать или другие советники, и ему нужно было объединиться с другими, кто мог поддержать его ложные претензии на превосходство.

Я злился на маму за это. За то, что она не увидела этого. За то, что не остановила его, когда была возможность. Но был ли я лучше? Лайонел умел скрывать от них свои злые намерения и гнусные планы и, без сомнения, подавлял любые подозрения обаянием и отрицанием.

Я, с другой стороны, нутром знал, что Дариус играл с темной магией, ускользал, чтобы сражаться с нимфами, и черт знает что еще. Но я доверял ему. Конечно, я ни на мгновение не пожалел об этом доверии и знал, что он этого вполне заслужил, но что, если бы его намерения совпадали с намерениями его отца? Что, если связь, которую я так остро чувствовал между нами, была игрой? Это казалось невозможным или даже правдоподобным, но я знал, что именно так моя мама относилась к Лайонелу. По крайней мере изначально. И, возможно, к тому времени, когда все начало нарушаться, когда ее начали терзать подозрения, было уже слишком поздно. Но мне это показалось недостаточно хорошим.

Я стиснул челюсть, глядя на вершину утеса за Башней Эйр, откуда когда-то открывался вид только на океан и, возможно, на остров Драко в ясный день. Теперь плавающая масса земли, которая была вырезана из тела самой Солярии для размещения армии Вега, доминировала в затемненном виде между мной и горизонтом.

Я наблюдал за сверкающими огнями лагеря, раскинувшегося вокруг мерцающей вершины замка Рамп в центре суши. Выжившие со всех Центров Туманной Инквизиции все еще прибывали, предлагая сражаться в армии или искать убежища от войны.

Элементали Земли добавили к острову больше земель, магические обереги, которые Вега установили для нашей защиты, снова расширились. И все же я знал, что этого недостаточно.

Я думал о том, как мы праздновали всего одну ночь назад. Веселились и радовались нашей победе. Я улыбался до тех пор, пока у меня не заболело лицо, и пил до тех пор, пока не потерял сознание, а затем провел то немногое, что осталось от той ночи, получая удовольствие в объятиях Сета. После того, как мы встретились с Орионом и остальными в Королевской Лощине, мы с Сетом провели вместе весь день, лишь делая паузу в нашей страсти друг к другу, чтобы подышать и поесть. После этого мы так долго спали, что только проснувшись посреди ночи, я осознал, насколько я был измотан за последние несколько дней. Я истощил себя физически и эмоционально, а затем отдал все, что от меня осталось, Сету, потому что каждый прожитый час казался нам последним. И все же каким-то образом я проснулся на рассвете, ночное небо только начинало бледнеть от обещания нового дня.

Мои губы все еще были в синяках от поцелуев Сета, моя шея расцарапана от укусов его щетины, хотя я не собирался залечивать маленькие ранки. Это были следы его притязаний на меня, тайно украденные улики, которые указывали на мою гибель в виде него.

Теперь ветер дул с севера, холод был пощечиной и отрезвляющим шипением суровой реальности, которая находилась за пределами той ночи и дня разврата. Я задавался вопросом, будем ли мы когда-нибудь снова проводить такую вечеринку. Все мы живы и полны жизненных сил, подкрепленные нашей победой и кричащими обещаниями положить конец этой войне в нашу пользу.

Но этот ветер. Он знал правду о нашем тяжелом положении. Он знал, что наша армия все еще в лучшем случае вдвое меньше армии Лайонела. Он знал, что Камни Гильдии по-прежнему не предлагают нам ничего, что могло бы ответить обещанием этого пророчества, на которое мы все так глупо возлагали свои надежды. Он знал, что для Вега, возможно, и наступил рассвет, но в конце концов ночь всегда будет отбирать небо у солнца.

У нас заканчивались идеи. Хуже того, у нас было мало времени.

Я посмотрел на часы, зная, что, несмотря на нелюдимый час, моя мама не спит. Вчера вечером она праздновала так же бурно, как и все мы, вся моя семья, но я поймал ее взгляд в толпе посреди вечеринки, увидел, как она так крепко сжала руку моей младшей сестры в своей, и я знал, что она тоже предвидела, что нас ждет конец. Великое восстание, борющееся за то, что было совершенно правильным, но, тем не менее, суждено было потерпеть крах и сломиться перед мощью Короля Драконов.

Я отправил ей сообщение на свой Атлас, не указав ничего, кроме места; пляж на дальней стороне острова, где размещалась армия повстанцев. Я не стал дожидаться ее ответа, сунул свой Атлас в карман, а затем на полной скорости отскочил от насеста и помчался к пляжу.

Мир расплывался, когда я проносился сквозь лагерь повстанцев в темноте: маленькие домики, построенные из насыпей земли, льда и камня, были наспех построены один против другого, чтобы все могли использовать их в качестве убежища.

Сначала я прошел через территорию, ближайшую к территории Академии, где крики маленьких детей смешивались со смехом стариков. Между постройками были натянуты бельевые веревки, а элементали земли уговорили полевые цветы украсить это место. Здесь беженцы разбили лагерь, убежище, которое они создали в этом пузыре, спрятанном от войны. Оно было ярким, наполненным надеждой и стремлением к лучшим временам. На голых стенах были нацарапаны послания, восхваляющие Истинных Королев и молящиеся звездам о том, чтобы они подарили верующим светлое будущее.

Символ не раз привлекал мое внимание; пара птиц Феникс летит в небо через центр золотой короны. Над ними возвышалась одинокая звезда, словно ожидая их прибытия. Внизу пламя очистило все, что они оставили на своем пути.

Люди создали знамя для своих королев.

За обширной хаотичной планировкой лагеря беженцев царили четкие, однородные линии армейского лагеря.

Я остановился в широком промежутке, обозначающем границу между здесь и там, выжившими и воинами. Конечно, Фейри, решившие вступить в армию, могли свободно посещать беженцев, и вдоль этой линии разделения возникли бары и рыночные прилавки, многие Фейри приняли вызов развлекать и обеспечивать тысячи солдат, готовившихся к призыву воевать.

Там стояли ларьки с элементалями земли, заставленные одеялами и трудно выращиваемыми фруктами и овощами. Пожарные киоски с вечным пламенем разного размера, заключенные в банки, некоторые из которых лучше подходят для того, чтобы излучать сияние света, а другие могут стать достаточным источником тепла.

Я окинул взглядом талисманы, которые продавались в другом прилавке, многие из обычных драгоценных камней и трав, связанных с удачей и доблестью, но были и другие, которые заставили меня остановиться, заставив старуху, сидевшую за прилавком, оживиться, с надеждой в глазах.

— Что это? — спросил я, указывая на вилку, которая не показалась мне чем-то особенным.

— Инструмент Воскресшего, — загадочно выдохнула она, щурясь на меня в темноте.

Я сомневался, что она узнает меня в этом свете с надвинутым капюшоном и луной светящей за спиной. Не то чтобы ближайшее окружение Королев имело тенденцию уходить этим путем до рассвета.

— Он ел из этой посуды; его сущность наполняет его силой неведомого. Говорят, что любой, кто обладает такой вещью, сам будет защищен от глаз смерти и будет преуспевать в битве.

Я нахмурился, заметив маленькую карточку, стоявшую над вилкой: «Подлинный предмет, благословленный Дариусом Акруксом.»

Я фыркнул, поняв, о чем она говорит. Кто-то украл всю утварь, которой пользовался Дариус, и продавал ее как талисманы от смерти. Ну, либо так, либо кто-то начал притворяться, что это посуда Дариуса, но когда я взглянул на табличку позади нее, объявляющую, что она рада предоставить доказательства всех утверждений через Сирену, Циклопа или любую другую форму допроса, я подумал: предположить, что когда-то это использовалось для доставки еды в рот Дариуса.

Мой взгляд пробежался по ряду столовых приборов, ручек, салфеток и даже окровавленного куска ткани, который имел привлекательную цену и утверждал, что он благословлен кровью королевы Роксании, предлагая тому, кто обладал ею, защиту королевской родословной. Там были в основном предметы, относящиеся к Вега и Дариусу, но все мы были так или иначе представлены, включая засохшую лозу, которую, по-видимому, бросил Сет во время нападения нимф на нас возле руин горы Лира, которая при кипячении добавляется в напиток, утверждая, что она демонстрирует свою силу и храбрость в бою.

Я задавался вопросом, стоит ли мне называть всю эту суеверную чепуху чушью, но колебался, не сделать ли этого. Какой вред это действительно принесло? Если Фейри, покупающие эти предметы, верят, что получили удачу, силу или шанс избежать смерти и выжить в этой войне, то кто я такой, чтобы отобрать у них эту маленькую надежду? Звезды знали, что нам нужен тот позитив, за который мы могли бы цепляться прямо сейчас.

Я отвел взгляд от талисманов и вместо этого указал на камень в другом конце прилавка, выбрав из них лучший и поблагодарив ее, пока она завернула его в бархатный лист. Я заплатил ей вдвое больше, чем она просила, ухмыляясь, когда она излила слова благодарности, а затем помчался навстречу маме.

Мчаться между рядами армейского лагеря было гораздо проще, чем перемещаться по обширному лагерю беженцев. Аккуратные линии оставляли свободные проходы между структурированными матерчатыми палатками, дерево или камень, соответствующий форме своих соседей. Когда я проходил между ними, были небольшие признаки индивидуальности: на стенах были нацарапаны лозунги, изображающие знаки различных эскадрилий. Флаги хлопали и развевались на холодном ветру, каждый из которых изображал один и тот же символ восходящих Фениксов, прорывающихся сквозь корону, но вместе с ними были знаки Орденов, начиная от Пегасов до Тиберийских Крыс и всего, что между ними, выставленные гордо и с честью.

Это были Фейри, которые больше всего пострадали под властью Лайонела, и их жажда мести наполнила воздух бурей едва сдерживаемых эмоций. В отличие от лагеря беженцев, где надежда и страх подчеркивали все, что там было, здесь чувствовалось равновесие и готовность сражаться, даже стремление к этому.

Это укрепило мою надежду почувствовать, насколько жаждет этой победы наша армия. Мне только хотелось бы, чтобы это значило больше перед лицом наших шансов. История никогда не рассказывала о войнах, которые выиграла не та сторона, а их победители преукрашивали записи, чтобы показать себя в более широком свете. Будут ли когда-нибудь люди говорить о безумии Диких Королев? Будут ли бормотать звезды о том, что эти языческие девушки проиграли войну, и благословят имя Лайонела Акрукса за начало новой эры, скрывая под ковром упоминание о преследованиях и геноциде?

Я стиснул зубы при этой мысли.

Нет, если я имею к этому какое-то отношение.

Если бы мы падали, я планировал выжечь этот мир своим именем и заставить его помнить меня таким, какой я есть, борясь за то, что правильно, и отдавая все силы сопротивлению жестокому правлению этого тирана. Я был бы полностью самим собой. Меня не заставят подчиняться прихотям других.

Я промчался по лагерю, минуя тех, кто спал, тех, кто стоял на страже, и тех, кто просто сидел в ожидании неизбежного.

Когда я добралась до пляжа, мама уже была там, стояла на гальке и смотрела на море, где волны. Луна освещала серебром, а горизонт шептал бесконечные обещания.

— Когда мы учились в Академии, твой отец обычно водил меня в бухту Эйр, чтобы я могла посмотреть на эти волны, — сказала она, зная, что я был там, несмотря на мое молчаливое прибытие. — Я потворствовала ему, потому что наши родители были очень заинтересованы в этом союзе, но, конечно, я позволила ему завладеть моим сердцем лишь несколько лет спустя.

Я слышал это раньше, что это был что-то вроде брака по расчету, не принуждаемого к этому, а представленного как вариант, мой отец был одним из самых могущественных вампиров своего поколения, его семья была набита богатством от импортного бизнеса, который они развивали. Мама поначалу сопротивлялась, желая найти свой собственный путь к любви, но папа, как он утверждал, знал, что это будут они вдвоем, с того момента, как увидел ее. Им обоим нравилось рассказывать истории о его неустанных усилиях убедить ее дать ему шанс, и, к счастью для меня и моих братьев и сестер, в конце концов она это сделала.

— Ты испытываешь ностальгию, потому что думаешь, что мы все умрем? — Я спросил, вопрос был откровенным, никакой ерунды, его произнесение было пощечиной хрупкой лжи, которую мы все говорили себе снова и снова.

Мама повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее глаза блуждали по моему лицу, в ее взгляде появилась боль, из-за которой у меня перехватило горло, когда она подошла ближе.

Она потянулась ко мне, ее пальцы скользили по моей щеке, пока она не обхватила мою челюсть.

— Я рассказываю тебе, как тяжело быть родителем, — пробормотала она. — Сколько бессонных ночей и истерик понадобится, чтобы пережить эти первые годы, как тяжело справиться с подростками, но никто не упоминает о том, что самое трудное.

— И что же? — спросил я, и она грустно улыбнулась, проведя большим пальцем по моей щеке, изучая мои черты лица.

— Самое сложное — это признать, что они выросли. — Слеза скатилась по ее щеке, и я нахмурился, подняв руку и прижав ее ладонь к своей коже. У меня было так много воспоминаний об этих глазах, которые укрывали меня по ночам, сияли гордостью, когда мне удавалось добиться успеха, горели от веселья, когда я смеялся.

— Я не слышал, чтобы кто-нибудь когда-либо по-настоящему вырос в отношении своих родителей, — ответил я. — Какая-то часть меня всегда будет шататься в подгузниках и сеять хаос на территории всякий раз, когда вы отвернетесь от нас.

Она рассмеялась, вторая слеза брызнула на мои пальцы, когда она наклонилась ко мне, и я обнял ее свободной рукой.

Она была такой могущественной силой не только в моей жизни, но и во всей Солярии, и меня никогда не переставало удивлять, как легко я мог теперь сжать ее в своих объятиях, как я возвышался над ней более чем на голову и был почти в два раза шире. Какая-то часть меня навсегда останется маленьким мальчиком, который заползал к ней на руки и строил крепости под ее столом, когда из-за работы ей было трудно выкраивать все время, необходимое для наших игр.

В этот момент было больно. И в каком-то смысле это ничего не изменит между нами. Наша любовь была гораздо больше, чем положение или власть. Наша связь была той, которую могли разделить только мать и сын, и кем бы мы ни были, мы были на первом месте друг у друга.

— Не думай, что я буду с тобой мягче только потому, что я сейчас эмоциональна, — рассмеялась мама, прижимаясь к моей груди, крепко сжимая меня и позволяя этому моменту немного затянуться.

— Я бы не простил тебя, если бы ты это сделала, — ответил я, поцеловав ее светлые волосы и выдохнув, позволяя мальчику во мне отойти на задний план, когда мужчина, в которого я превратился, поднял голову.

Мы одновременно отпустили друг друга, обменявшись печальной, готовой улыбкой, и я кивнул.

Земля раскололась подо мной в мгновение ока, и я закричал, когда упал не в яму, а в пропасть, весь пляж, казалось, превратился в ничто, когда мир исчез над головой, и я рухнул в темноту.

Магия вырвалась из меня, лозы вырвались наружу и стреляли в стены грязи, которые быстро отступали, вонзаясь глубоко в них и закрепляясь, несмотря на то, как быстро моя мама разбивала их на части.

Я ударился о лозы, шестеро из них удержали мой вес, приняв его, потянулись вниз, а затем снова поднялись, как канаты, и подбросили меня в небо.

Я выскочил из ямы на пляже, сосновые иглы вырвались из меня смертоносным облаком, стреляя во все стороны, пока я сосредоточился на том, чтобы встать на ноги и найти ее.

Столбы земли сформировались, чтобы поймать меня, и я начал прыгать от одного к другому, мой взгляд сканировал галечный пляж в поисках нее, сосредотачиваясь на вспышке движения позади меня.

Я отпрыгнул в сторону, когда одна из волн хлынула из океана, пронзив меня копьем на моей колонне и напомнив мне, что выбор пляжа в качестве поля битвы против двойного элементаля с магией земли и воды, возможно, был не лучшей идеей, которая у меня когда-либо была.

Я вскочил на ноги и помчался прочь, скользя по гальке, прежде чем я подтянул ее под свое влияние и заставил образовать твердую дорожку.

Она отправилась в погоню; я чувствовал ее позади себя, как шепот на затылке, и ухмыльнулся, позволяя земле разверзнуться у меня под ногами.

Мама перепрыгнула через яму, под ее ногами образовались столбы земли, чтобы не допустить ее туда, но я уже развернулся к ней лицом, из меня вырывались огненные шары и били ее со всех сторон.

Она была вынуждена защищаться водой, шипящий пар поднимался в огромное облако, закрывающее небо, когда мощь нашей магии встретилась и сражалась за господство.

Я позволил огню отвлечь ее, свернув к воде, куда она меньше всего ожидала, что я уйду, и собрав силу в кулаках, выковал зверя из зубов и когтей, прочно построенного из камня, но украшенного огненным покровом.

Я направил зверя прямо на нее, мое сердце колотилось, когда я смотрел, как он сталкивается со щитом, прорываясь сквозь магию, чтобы раскрыть…

— Ох, черт, — выругался я, развернувшись, поняв, что она уже вырвалась из этой ловушки, но я не был достаточно быстрым, и хлыст воды обвился вокруг моей лодыжки под волнами.

Меня сбили с ног и утащили в море с такой скоростью, что весь мой мир превратился в пузыри, соль и тьму, а чувство направления полностью покинуло меня.

Подступила паника, но я проигнорировал ее, резко вывернув руки, так что огненное кольцо охватило меня, разорвав поток воды и швырнув меня на морское дно, поскольку его сила испарила воду вокруг меня. Я выдал свое местоположение, но погрузился в песок и ил прежде, чем она смогла воспользоваться этим фактом.

Я зажмурился и задержал дыхание, заставляя грязь и песок толкать меня обратно к берегу под землей, снова взлетая в небо только тогда, когда я был уверен, что снова на пляже.

Камешки превратились в ракеты, когда они были выпущены прочь от меня, мамин крик боли одновременно и волновал, и шокировал, но я не сдавался.

Я метнулся к ней как в тумане, впереди меня мчался огонь, а за ее спиной поднимались копья земли.

Лед вырвался из нее, нейтрализовав мое пламя и защитив от атаки сзади, но когда я бросил в него еще больше силы, огромная трещина пронзила его сердце.

Мы снова столкнулись, наша сила разрывала пляж на части, грохот магии привлекал людей, чтобы наблюдать за нами, холм за пляжем медленно заполнялся Фейри, которые смотрели на них с благоговением, но я не мог тратить на них никакой энергии.

Секунды превратились в минуты, а затем в час, затем в два, мы оба были окровавлены, в синяках и задыхались от изнеможения в битве, мы оба отказывались сдаваться. Моё время пришло. Я должен был это доказать.

По мере того, как шло время, и мы снова и снова оказывались в одинаковом положении, я начал замечать закономерность в ее защите, которую она повторяла достаточно часто, и я подумал, что, возможно, я смогу этим воспользоваться.

Ледяное копье устремилось мне в грудь, и как раз в тот момент, когда я стрелял в сторону, чтобы избежать его, я заметил нужное мне отверстие. Мое сердце подпрыгнуло, когда я приблизился, пляж поднимался от моей силы, галька швыряла ее с такой силой, что ей приходилось защищаться.

Земля подо мной раскололась, и я бросился в образовавшуюся пропасть, мчась на полной скорости, пока она окружала себя ледяным куполом, скрывая ее из виду.

Когда она спустилась под землю, чтобы уйти незамеченной, она обнаружила монстра, ожидающего ее в темноте.

Моя рука обвила ее за талию, когда я притянул ее обратно к своей груди, и магия, которую я держал в запасе, вырвалась из меня, глина покрыла ее руки там, где они цеплялись за мою руку, огонь испепелил глину на следующем вдохе, когда я обездвижил ее.

— Умный мальчик, — выдохнула она от удивления, и я рассмеялся, когда вытащил нас обратно из грязи на пляж, освободив ее и позволив ей повернуться лицом ко мне.

— Уступи, — потребовал я, и мой голос донесся до всех, кто смотрел, пламя охватило мои предплечья, хотя я знал, что это было сделано.

Мама посмотрела на непроницаемую глину, которая затвердела вокруг ее рук, заблокировав ее силу и положив конец нашей борьбе.

Ее рот изогнулся в победной ухмылке, полной гордости, а моя грудь ввалилась от любви, которую я нашел в ее глазах, когда я видел во мне не просто ее мальчика, а мужчину, который обрел свою силу и пришел требовать власть.

— Я уступаю, — громко ответила она. — И я с нетерпением жду возможности увидеть, что ты будешь делать дальше, мой мальчик.

Она опустилась передо мной на одно колено, и мое сердце дрогнуло, когда реальность того, что я сделал, столкнулась со мной. Я бросил ей вызов за ее позицию и выиграл. Я был Небесным Советником. И я больше не отвечал ни перед кем, кроме своих королев.

Я упал перед ней на колени, обняв ее, и в моей груди вырвалось рыдание.

— Я люблю тебя, — сказал я ей с силой, зная, что это никогда не измениться, ни в малейшей степени.

— Я люблю тебя больше, — пообещала она, ее лоб прижался к моему, когда мы стояли на коленях, тяжело дыша и истекая кровью, истощенные как физически, так и эмоционально, навсегда изменившиеся, но в то же время навсегда такие, какими мы были.

За нами раздались аплодисменты, тела прижались ближе, а наблюдавшие за мной Фейри побежали на пляж, хлопали меня по спине и выкрикивали поздравления, ликуя по поводу свирепости битвы и того, как их всех впечатлила магия.

В центре всего этого я встретил взгляд мамы, и она ухмыльнулась мне, из ее разбитой губы капала кровь и стекала по подбородку, ее обычно идеальные светлые волосы рассыпались по плечам, испачканные грязью. Она никогда не казалась мне более красивой.

— Продолжай, — призвала она голосом, предназначенным только для меня. — Иди и пошли мир к черту, мой прекрасный мальчик. Я знаю, что это как минимум половина того, почему ты выбрал именно этот момент. Так что, если ты хочешь поколебать основы всего, на чем мы стоим, то я бы сказала, что сейчас самое подходящее время.

Я удивленно моргнул, задаваясь вопросом, откуда она знает, что еще я собираюсь сделать, и почему, после всего, что она сказала мне раньше, она внезапно оказалась за то, чтобы я это сделал.

Словно услышав этот вопрос в моей голове, она слегка усмехнулась.

— Мать всегда знает такие вещи, дорогой. Но иногда, если ты хочешь изменить мир, тебе придется сделать это самому. И я думаю, что теперь ты готов.

— Ты… могла бы спасти себя от всего этого, знаешь ли, — я безнадежно рассмеялся, но она покачала головой.

— Эта война — обширная и неопределенная вещь. Мы не знаем, доживем ли мы до завтра, не говоря уже о рассвете того, что будет после него. Так или иначе, наступает новая эра. Сейчас настало время встать и бороться за то, чтобы стать частью его создания. Настало время изменить судьбу и начать что-то еще. Я сыграла свою роль. Пришло время тебе выйти из моей тени, и ты только что доказал, что я был права, думая так.

Я обнял ее, крепко сжимая, позволяя своей магии выпасть из ее рук, позволяя ей обнять меня в ответ.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как узел вокруг моей души развязывается, и точно зная, что мне нужно делать.

Я поцеловал ее в щеку, а затем ушел.

Пока мы сражались, убывающая луна опустилась к волнам, и ледяное серебро ее света там, где она широко и широко висела в небе, озарило сверкающим светом лагерь и территорию академии за ним.

Я помчался обратно тем же путем, которым пришел, мчась на максимальной скорости к Сфере, где, как я знал, все собирались рано утром, чтобы обсудить наши успехи и последние планы на войну.

Усталость била мое тело, как барабан, остатки магии оставались для меня, как тлеющие угли в пламени, которое я обычно носил. Мне нужна была кровь, но он был нужен мне больше.

Я остановился возле огромного золотого купола, мои глаза бродили по залатанному ремонту крыши, шрамам войны, портящим даже этот неподвижный объект.

Сколько раз я проходил через эти двери? Сколько раз я видел его здесь? И все же сейчас, когда это имело наибольшее значение, я обнаружил, что колеблюсь перед ними, это знакомое чувство внезапно показалось мне давлением, бесчисленное количество раз, когда я не делал этого, теперь нарастало против меня.

Несмотря на все это, я чувствовал не страх, когда задержался, держа руку на двери, пульс у меня бешено колотился, ладони скользкие от ожидания. Нет, это был не страх, а предвкушение, которое охватило меня сейчас.

Я широко распахнул дверь, на меня нахлынули защитные заклинания Джеральдин, проверяющие мою магическую подпись, проверяющие, что я тот, кем я выгляжу, и позволяющие мне пройти через порог, когда я удовлетворю проверку.

Мой уверенный шаг упал, и я остановился, обнаружив близнецов Вега, стоящих перед камерой, Ориона, Дариуса, Макса, Сета и Джеральдин на заднем плане, когда они страстно говорили о войне, призывая Фейри подняться и присоединиться к ним, в повстанческой армии.

Сет поймал мой взгляд, дернув головой так, что это было очевидно видно на камере, и я понял, что должен был быть там с ними. Я вздрогнул, вспомнив требования Джеральдин о моем присутствии на сегодняшнем митинге, но мои мысли были настолько заняты тем, что мне нужно было сделать, что я полностью забыл об этом.