Беспокойные звезды

— Нет, Лэнс. — Она бросилась через Камни Гильдии, сбив круг так, что он раскололся, и поцеловала меня со всей страстью благочестивого Фейри, служащего звездам.

Я потерялся в этом поцелуе, притягивая ее к себе и пытаясь почувствовать вкус истины на ее губах.

— Не лги мне, — сказал я, когда наши губы разомкнулись. — Если ты что-то скрываешь от меня, скажи это сейчас.

Она схватила меня за волосы так сильно, что стало больно, ее глаза сверкали огнем.

— Нам не нужен океан правды, чтобы между нами было доверие. Если я говорю, что он ничего у меня не просил, то ты, черт возьми, мне поверишь, Лэнс Орион.

Она была практически надо мной, и я зарычал, услышав вызов в ее голосе, перевернув ее на спину и набросившись на нее.

— Ты можешь командовать мной как угодно в этой войне, но ты не можешь избавиться от моих сомнений, Блу.

— Как ты можешь сомневаться в нас после всего, через что мы прошли? — обвиняла она, выбираясь из под меня, но я положил руку ей на грудь, чтобы снова прижать ее вниз.

Я обнажил клыки.

— Я не сомневаюсь в нас, я сомневаюсь в том, что ты свернешь с благородного пути. Если бы Арктурус потребовал от тебя, я знаю, ты бы на это согласилась.

— О, ты это знаешь, да? — рявкнула она, бросив лозу, которая оторвала мою руку от ее груди. — Ты думаешь, я бы пожертвовала тобой или какой-то частью меня после того, как я сражалась со всем, что у меня есть в этой войне?

— Ты бы сделала это, если бы это защитило Тори, или меня, или кого-то еще, — рявкнул я, жар пронзил мою грудь при мысли о том, что она дала какую-то гребаную клятву, от которой она не могла отказаться.

— Если уж на то пошло, то да. Но я не собираюсь жертвовать собой, — прошипела она, пытаясь снова встать, но я заставил ее лежать на месте, схватив ее запястья и прижав их к земле.

— Вы летали с Габриэлем. Я знаю, ты волнуешься. Я знаю, что ты пытаешься защитить нас, как и он. Но в твои обязанности не входит спасать всех. На самом деле, твой долг — пережить эту чертову войну, чтобы быть там и возглавить королевство, когда она закончится.

— Не тебе решать, каковы мои обязанности, ты мой наставник в этом, ты больше не мой учитель, Лэнс, — прорычала она, выпустив ветер, который схватил меня и оторвал от нее.

Я вскочил на ноги, и она сделала то же самое, глядя на меня со свирепостью воина. И я посмотрел в ответ, ненавидя то, как мало контроля я чувствовал в этой ситуации.

— Это именно то, чего он хотел, — выругалась она, взглянув на небо, а затем снова на меня. — Он нас проверяет.

— Для чего? — потребовал я, снова приближаясь к ней.

— Я не знаю, но это то, что делают звезды, не так ли? Они проверяют нас, подталкивают и пытаются сделать нас сильнее.

— Удобно, — прорычал я.

Она холодно посмотрела на меня, затем повернулась ко мне спиной, нанеся мне самое большое оскорбление, какое только могла, прежде чем уйти.

— Ты куда? — спросил я.

— Тренироваться, — отрезала она, стягивая свитер и освобождая крылья. Она убежала прежде, чем я успел ее остановить, и я гневно зарычал, сгребая Камни Гильдии и кладя их в карман куртки.

Мои глаза проследили за ней по небу, и я бросился за ней, опередив ее у стадиона «Питбол» и направившись внутрь. Я побежал в раздевалку, бросил куртку в шкафчик и переоделся в черные спортивные штаны и серую футболку, которые оставил там на тренировку. К тому времени, как я оказался на поле, Дарси все еще спускалась с неба, и я размахивал двумя тренировочными мечами, ожидая, пока она приземлится.

— Держи. — Я бросил ей деревянный меч, и она поймала его, когда ее ноги коснулись земли.

— Я планировала тренироваться одна, — сказала она, поджимая губы.

— Ну, ты знаешь, что говорят о планах, красавица, — промурлыкал я. — Судьба не заботится о них.

Она взмахнула мечом в своей руке, ярость читалась в ее глазах, и я был более чем счастлив дать ей выход.

— Никакой магии, — изложил я правила. — Давай представим, что ты только что очнулась, и кто-то ввел тебе подавитель порядка.

— А что насчет тебя? — обвинила она.

— Я твой враг. — Я пожал плечами. — У меня все еще есть и моя магия, и мой Орден.

Она цокнула.

— Забавно, что правила играют в твою пользу. Ты скучаешь по власти надо мной, Лэнс? — сладко спросила она.

— Это всего лишь тренировка, — холодно сказал я. — Или ты предпочитаешь, чтобы мы играли по-легче, маленькая принцесса?

— Королева, — резко поправила она, и этот огонь в ней меня разозлил.

— Королевы не выбирают лёгких путей, — сказал я.

— Это то, чего ты так боишься, Лэнс? — спросила она, принимая боевую стойку. — Что я выбрала трудный путь. Что я собираюсь отказаться от всего, чтобы защитить тебя? Хм, звучит знакомо. — Она сделала выпад, замахнувшись на меня своим мечом с такой невероятной точностью, что едва не ударила меня по шее. Я заблокировал его в последнюю секунду, и размытым пятном выстрелил позади нее, обрушив на нее поток воздуха, от которого она упала на землю. Она мгновенно поднялась на ноги и развернулась, взмахнув мечом, от которого я уклонился назад.

— Мы точно установили, что я лицемер, — сухо сказал я. — Я могу с этим жить, пока ты продолжаешь дышать.

— Как ты думаешь, что я почувствовала, когда узнала о том, что ты сделал? — прорычала она, снова бросаясь на меня со смертельным ударом, направленным в мое сердце.

Мой меч встретился с ее мечом, и моя превосходящая сила с легкостью отбила его.

— Я думаю, ужас.

— Боже, ты задница, — прошипела она, снова приближаясь ко мне, и на этот раз я заморозил ее ноги легким движением пальца, заставив ее рухнуть на колени подо мной. Я схватил ее за подбородок, заставив ее посмотреть на меня, напоминая ей, у кого сейчас выигрышные карты.

— Знаешь, существует такая вещь, как сыворотка правды? — Я провел большим пальцем по ее губам, и она укусила меня, как дикая кошка, выдернув ноги изо льда и разбив его деревянным мечом.

Она встала и ударила плечом мне в живот, заставив меня отступить на шаг, и вонзила меч мне в бок настолько сильно, что там явно останется синяк. Я поймал ее за талию, подхватил на руки и швырнул на землю.

— Итак, теперь ты угрожаешь накачать меня наркотиками? — она усмехнулась.

Я лениво взмахнул мечом, зная, что никогда бы такого не сделал, но стоило сказать это, чтобы увидеть ее в ярости. Я наказывал ее, злодей внутри меня знал это, но наша ярость часто сталкивалась подобным образом, и я точно знал, чем это заканчивается.

— Так драматично, — протянул я.

— Ты просто пытаешься вывести меня из себя, — поняла она, снова поднимаясь на ноги и поднимая меч.

— Похоже, это работает, — сказал я, ухмыляясь ей и раскрывая руки, предлагая удар. Не то чтобы я действительно позволил ей так легко нанести удар.

Она посмотрела на меня, не соблазнившись моей наживкой. С расчетливым видом она сбросила обувь и носки, затем расстегнула джинсы, выскользнула из них и отбросила их от себя, а за ней быстро последовал топ. Мой взгляд скользнул по маленьким розовым стрингам и бюстгальтеру в тон, которые она носила, когда она поднялась на цыпочки и осмотрела меня.

— Так-то лучше. Они были такими неудобными, — промурлыкала она.

— Хм, — проворчал я, наблюдая, как она ходит туда-сюда, ее большие зеленые глаза все время смотрят на меня.

Изгиб ее бедер продолжал привлекать мое внимание, а подтянутая форма ее живота была еще одним отвлечением, которое я не мог себе позволить.

— Именно так ты планируешь побеждать в битвах? — прорычал я. — Врагу плевать на твою персиковую задницу.

— Персиковую, говоришь? — Она повернулась так, что ее задница была направлена прямо на меня, оглядываясь через плечо, чтобы попытаться посмотреть на нее самой, ведя себя как безумная дура.

Я подскочил к ней сзади, схватил ее за задницу, сильно сжал и заговорил ей на ухо.

— Сосредоточься, Блу.

— Я не та, кто потерял концентрацию. — Она вонзила меч мне в ребра, протянув руку позади себя, и мои губы искривились в улыбке от укола боли.

— Так ты собираешься играть со мной в войну в нижнем белье или собираешься просить то, что тебе действительно нужно? — Я провел пальцами по линии ее трусиков, и ее спина немного выгнулась, а по коже побежали мурашки.

— Я думаю, ты тот, кто чего-то хочет, — сказала она, затем врезалась локтем мне в ребра и вырвалась из моей хватки, развернулась и снова подняла меч.

Я провел языком по клыкам, наблюдая за ней с подступающим к горлу голодом. Она была права. Я чего-то хотел. Я хотел давить на нее, пока она не покажет мне, на что способна. Но сначала я хотел, чтобы ее задницу отшлепали докрасна, а ее похотливые вздохи заполнили мои уши.

Она бросилась на меня в боевой атаке, держа меч наготове для удара, и я выстрелил от нее, пробежав вокруг нее и хлопнув рукой по ее заднице, достаточно сильно, чтобы заставить ее споткнуться. Она с рычанием обернулась, и ухмылка тронула мои губы, когда я согнул пальцы.

— Ты все еще хочешь играть? — Я подстрекал ее.

— Я продолжу, но ты играешь нечестно, — прорычала она.

— Битва никогда не бывает честной.

Она оскалила зубы и снова двинулась вперед, размахивая мечом, обещая насилие. Я позволил ей сократить расстояние между нами, и когда она замахнулась на меня, я поднял свой меч навстречу ей. Она повернула свой клинок с таким мастерством, что вырвала мой меч из моей хватки, отправив его катиться по траве. Но прежде чем она успела нанести удар, я выстрелил вокруг нее, шлепая ее так сильно, что она вскрикнула, а затем снова помчался прочь.

— Я дам тебе шанс. Допустим, мой меч только что упал со скалы, и у меня закончилась магия. Теперь только ты против моего Ордена, — сказал я.

Она побежала на меня, и я ждал до последней секунды, чтобы пошевелиться, уклоняясь от ее удара и мчась за ней, сильно хлопая рукой по ее ягодице, которая покраснела. Она развернулась, размахивая мечом, но я снова исчез, вне досягаемости. Мы продолжали так снова и снова, ее ярость разгоралась все сильнее и сильнее, поскольку она не смогла нанести мне ни единого удара, а ее правая ягодица пылала.

Она вонзила кончик своего деревянного меча в землю, тяжело дыша и глядя на меня.

— Ты сдаешься? — спросил я.

— Никогда, — прошипела она.

— Это моя девочка. — Я кинулся на нее, как в тумане, промчавшись мимо нее, но она низко пригнулась, развернула меч и схватила им меня за лодыжку. Я споткнулся, сильно ударившись спиной о землю, и она мгновенно оказалась сверху, ее нога прижалась к моей груди, а меч у моего горла.

— Сдавайся, — приказала она.

— Я сдаюсь, — выдохнул я, и она убрала меч с моей шеи.

Ее синие волосы развевались на ветру, и на мгновение я стал свидетелем того, что видели ее враги в свои последние минуты на этой земле. Королева, полная огня и гнева. Она была рождена, чтобы править, рождена, чтобы командовать, рождена, чтобы сражаться, и это было самое прекрасное, что я когда-либо видел.

— Ты действительно думаешь, что я солгала тебе об Арктурусе? Ты действительно сомневаешься во мне после всего? — потребовала она. — После того, как я снова и снова пробиралась к тебе. После того, как мы, несмотря ни на что, боролись за то, чтобы быть вместе, и решили стать Элизианской парой? Думаешь, я запятнаю нас ложью?

Я стиснул челюсть, чувствуя честность ее слов.

— Нет, — признал я. — Теперь я вижу правду так же ясно, как вижу королеву надо мной. Я сомневался в тебе, потому что судил тебя по своим стандартам. Я ублюдок, который готов лгать, чтобы защитить тебя, мудак, который совершит все грехи, описанные в книге, чтобы защитить тебя. — Я схватил ее за икру, наклонился, чтобы поцеловать ее лодыжку и мрачно взглянул на нее. — Наказывай меня, как считаешь нужным.

Она прижала пальцы ног к моей груди, сильнее прижимая свой вес.

— Умоляй, — скомандовала она.

— Прости меня, — прорычал я, снова целуя ее лодыжку, а затем провел клыками по ее икре.

— Старайся сильнее, — призвала она, и я поднялся на дыбы, моя рука скользнула вверх, чтобы схватить заднюю часть ее бедра, мой рот тянулся вверх по внутренней стороне ее ноги, целуя и покусывая. В тот момент я был тверд как камень она поставила ногу мне на грудь, но теперь мой член чертовски болел. Я не привык играть покорную роль, но ради нее я бы попробовал все. И было не так уж и плохо находиться под ее контролем.

— Укуси меня, — выдохнула она, когда я достиг верхней части ее бедра, и я повиновался, вонзив клыки в вену и закинув ее ногу себе на плечо, чтобы обеспечить себе лучший доступ.

Ее пальцы запутались в моих волосах, и из нее вырвался пьянящий стон, который только подтолкнул меня вперед, мой голод по ней стал ненасытным, когда невероятный вкус сладкого дикого огня прокатился по моему языку.

— Достаточно. — Она отдернула мою голову назад, наши глаза встретились, когда я сглотнул, мои запасы силы увеличились благодаря магии, которую я забрал у нее.

Огонь вспыхнул на ее коже, сжигая ее трусики и бюстгальтер, полностью обнажая себя и заставляя меня стонать от желания. Она была всем. Моя богиня, моя жизнь. Она владела каждым бесполезным кусочком моей души.

— Ты знаешь, как мне это нравится, — сказала она, закусив губу и рассказывая мне, как сильно она от этого получает удовольствие.

Я дико улыбнулся, а затем уткнулся между ее бедрами, наслаждаясь ее мокрой киской и облизывая ее клитор. Она вскрикнула, когда я быстро, потом медленно провел языком, одновременно вгоняя два пальца в ее узкую дырочку и сгибая их, чтобы прижаться к тому месту, которое сводило ее с ума. Она двигала бедрами в такт движениям моего языка и пальцев, следуя за ритмом, который я установил между ее бедрами.

Подушечка моего языка снова провела по ее пульсирующему клитору, когда я почувствовал, как ее киска сжимается вокруг моих пальцев, и я ускорил темп, используя свою скорость Ордена, чтобы провести языком по ней так быстро, что она закричала. Ее ноги задрожали, и я схватил ее за задницу, чтобы она не рухнула на меня, заставляя ее терпеть каждую каплю удовольствия, которое я мог доставить. Ее пальцы так крепко вцепились в мои волосы, что моя кожа головы горела, но я наслаждался болью, вызванной только ее потребностью в освобождении.

Мои пальцы двигались так же быстро, как двигался язык, а затем она кончила, ее киска сжимала мои пальцы, а ее возбуждение скользило по моей руке. Я замедлил темп почти до нуля, пожирая ее мучительно медленными движениями языка и заставляя ее кульминацию длиться еще дольше. Она вздрогнула, застонала и покачала бедрами, а мой член начал пульсировать до боли. Я должен был быть внутри нее. Мне хотелось почувствовать этот пропитывающий жар, когда я погружался в нее.

Но прежде чем я смог притянуть ее к себе, чтобы потребовать то, что я хотел, лозы схватили мои запястья и обвились вокруг моей груди, притягивая меня к земле под ней и удерживая там. Мои мышцы напряглись, и с моих губ сорвался рык, когда Дарси наклонилась надо мной, оседлав мои бедра.

— Не пытайся вырываться на свободу, — приказала она, ее глаза сверкали. — Я хочу знать, что ты чувствуешь, когда я в твоей власти.

Мне потребовалось на секунду больше, чтобы заставить себя расслабиться, мне не нравилось терять контроль над собой, но было ясно, что Блу хочет вкусить власть. Я просто не был уверен в том, что смогу позволить ей это получить.

— Мне нужно прикоснуться к тебе, — прохрипел я, похоть довела меня до безумия.

— Поддайся этому. Так же как и я, — сказала она с игривой улыбкой на губах, скатывая мои спортивные штаны и освобождая мой член.

Не теряя времени, она начала опускать бедра вниз. Я зарычал, как животное, когда она взяла меня глубоко, мои руки выпирали из-под ограничителей, когда она начала двигаться. Мне потребовалась вся унция самоконтроля, чтобы не прорваться сквозь них и не схватить ее. Она трахала меня медленно, ее зеленые глаза были прикрыты, она сжимала свою грудь и играла со своими сосками, заставляя меня желать большего, и я едва мог удержаться. Но когда наше дыхание стало синхронным, мне стало легче просто наслаждаться представлением. Каждый ее стон и вздох заставляли кончик моего члена дергаться, и я стиснул зубы, пытаясь не взорваться.

Ее темп начал ускоряться, пока она гонялась за своим освобождением, и мне так отчаянно хотелось протянуть руку и потереть ее нуждающийся клитор, но, черт возьми, было жарко просто смотреть, как она кончает от меня.

Дарси провела ногтями по моей груди, по моему прессу, застонав от одного лишь вида того, как напряглись мои мышцы, а я поднял бедра вверх, загоняя свой член глубже, как только она нашла свое освобождение. Она вскрикнула, запрокидывая голову назад и сильно сжимая свои груди, ее бедра покачивались, а ее тело забирало мое. Я больше не мог контролировать себя, резко толкнулся, разорвав чертовы ограничения и схватив ее за задницу, начал трахать ее яростными движениями бедер, заканчивая глубоким стоном и вонзая клыки в ее шею, когда удовольствие пролилось через меня волнами.

Она вцепилась мне в спину, притягивая меня еще ближе, пока мы не почувствовали себя одним существом без начала и конца, наши тела замерли и идеально слились друг с другом.

Я вытащил клыки из ее кожи, слизал полоску крови, и провел рукой, чтобы залечить место укуса.

— Не надо, — выдохнула она, отбрасывая мою руку в сторону. — Однажды я сказала тебе, что буду носить следы твоих укусов, если мир когда-нибудь примет нас. Поэтому я сохраняю их.

Мои губы нашли ее, пьянящее блаженство охватило меня, когда этот поцелуй, казалось, заставил наши души слиться. Я не знал, как превратился из самого неудачливого ублюдка в мире в самого удачливого, но я считал свои чертовы звезды и надеялся, что ситуация никогда не изменится.

ГЛАВА 61

Мотоцикл ревел подо мной, горная дорога плавно изгибалась и несла нас к вершине. Я ухмылялся, пока ехал, поглядывая на свою девушку, которая проходила повороты как профессионал, низко наклонившись к своему мотоциклу, ромбовидное созвездие, светящее над двигателем, отражало полуденный солнечный свет и отбрасывало радугу на гладкое лаковое покрытие.

Смех Рокси эхом отдавался в моих ушах через гарнитуру, встроенную в мой шлем, чистая, безудержная радость, которую она испытывала от езды, заразительна, даже если я не разделял ее любви к дороге.

— Прошло чертовски много времени с тех пор, как мы это делали, — сказал я, позволяя ей вырваться вперед и наблюдая, как она поднимается на вершину холма передо мной, захватывающий дух вид на Солярию, открывающийся перед нами, создавал ощущение, будто весь мир ждал за открытым пространством.

— Слишком чертовски давно кто-нибудь из нас уходил из военного лагеря и просто делал что-то ради удовольствия, — согласилась она, хотя это на самом деле нельзя было считать таковым. Но Рокси остановилась, когда мы направились к воротам Академии, с мешочком, полным звездной пыли в моем кармане, готовым отнести нас туда, куда нам нужно было, и с тоской посмотрела на гараж, прежде чем объявить, что мы собираемся идти по живописному маршруту. У меня не было никаких возражений против этого.

Она знала, куда мы идем, исследовав все способы приблизиться к смерти, пока искала способ вернуть меня из нее, но ей нужен был более твердый путь, чем этот. То, куда мы направлялись, было больше похоже на зеркало, чем на мост. Она никогда бы не смогла пройти сквозь Завесу из-под дерева палача. Но для разговора с Паромщиком этого было бы более чем достаточно.

— Ты собираешься рассказать мне, что планируешь? — спросил я, испытывая адреналин, когда я отпустил дроссель и помчался вниз с холма на другой стороне горы позади нее.

Дорога представляла собой серию крутых поворотов, но вид вниз был ясным, поэтому мы могли видеть впереди себя и убедиться в том, что в другую сторону не движется поток машин. В эти дни все дороги казались устрашающе пустыми. Никто не хотел рисковать ненужными поездками, пока война балансировала на острие ножа, готовая соскользнуть в любой момент.

— Я планирую спросить его, какова цена твоей жизни, простыми словами, — ответила она мне, ее черные волосы выбивались из-под шлема, когда она сделала первый поворот.

— И? — спросил я ее, но она только засмеялась, призывая свой мотоцикл ехать быстрее и заставляя меня следовать за ней.

В этом был риск, который делал острые ощущения еще более заманчивыми. И вообще, у меня под рукой была звездная пыль, если нам нужно было срочно уходить, так что никакой опасности нам не грозило. Учитывая нас двоих и нашу объединенную силу, я понимал, что любой, кто достаточно глуп, чтобы бросить нам вызов, пострадает от этого.

Мы мчались по горным дорогам, красота пейзажей и острые ощущения от поездки давали нам столь необходимую передышку от всех военных советов и пророчеств гибели. В этот момент мы могли притвориться, что все закончилось или, может быть, даже не началось.

Рокси взвизгнула, промчавшись по последнему повороту, а затем помчалась вперед по длинной ровной дороге, которая простиралась за ним.

Я погнался за ней, выжав газ на полную мощность, и, низко пригнувшись к корпусу мотоцикла.

Рокси взглянула на меня через плечо, затем переключила передачу и увеличила скорость.

— Последний кто доберется к этой большой кусковой каменной штуке должен сменить место сегодня вечером, — крикнула она через громкоговоритель.

— Эта громоздкая каменная штука — каменная колонна из давно забытого города Торбелла, который был разрушен в Кровавые века, ты знаешь, — крикнул я ей вслед, но она просто подняла руку, чтобы отмахнуться от меня через плечо, и понеслась прочь на полной скорости.

Я проклял ее, а затем сосредоточился на том, чтобы поймать и наказать ее.

Я наклонился вперед, двигатель моего мотоцикла ревел, когда я довел его до предела, а шикарный зеленый пейзаж проносился мимо в размытом виде.

Рокси была впереди меня, не уступая ни на секунду, пока ее мотоцикл мчался по дороге, и прежде чем я успел это осознать, мы пронеслись мимо каменной колонны, и ее триумфальный возглас зазвучал в моих ушах.

— Обманщица, — насмехался я.

— Неудачник, — ответила она.

Мы продолжили путь, наслаждаясь острыми ощущениями от поездки, и я позволил Рокси быть впереди, предпочитая не спускать с нее глаз.

Она свернула с главной дороги на меньшую боковую дорогу, немного сбавив скорость, поскольку из-за поворотов и поворотов впереди было труднее увидеть, что происходит. Наш путь был усеян скалистыми коричневыми камнями, покрытыми мхом и полевыми цветами, которые упорно игнорировали иней, цеплявшийся за их лепестки. Я был застигнут врасплох, когда мы свернули за угол и обнаружили вдоль нашего пути журчащую реку. Путешествие оказалось короче, чем я ожидал. Или, возможно, я просто слишком наслаждался им, чтобы это заметить.

Мы добрались до перекрестка, и Рокси остановилась, спешилась и повесила шлем на руль.

Я припарковался рядом с ней и пошел рядом, когда она указала подбородком на высокое почерневшее дерево, которое, казалось, почти сгорело, хотя листья, прилипшие к его ветвям, противоречили этой теории. Присмотревшись, я заметил ручейки темно-красной паутины на его покрытой шрамами коре, блестящие, словно подсвеченные изнутри. Единственная ветка тянулась, как хватающая рука, через реку, петля покачивалась на ветру из самого ее центра.

— Что теперь? — пробормотал я.

— Теперь мы надеемся, что он простит меня за то, что я столкнула его в реку в прошлую нашу встречу. — Она ухмыльнулась этому воспоминанию, а я заставил себя на выдохе сосчитать до пяти. Сейчас было не время обсуждать с женой ее безрассудное поведение, но иногда мне казалось, что она хотела вызвать у меня сердечный приступ своими трюками.

Рокси опустилась на одно колено и осторожно нарисовала руну Эйваз (которая выглядела как заостренная буква S) на иле, покрывавшем берег реки. Я читал ее чертову книгу, поэтому узнал ее достаточно легко, защитная руна была одной из самых коварных, насколько я их понимал. Я наблюдал, как она положила веточку укропа, а затем лаванды поверх руны, прежде чем уколоть кончик пальца и позволить трем каплям крови упасть на нее.

— Добавь свою, — скомандовала она, предлагая мне иглу, которую она создала с помощью магии земли.

Я проигнорировал королевский тон и сделал, как она просила: три капли моей крови соединились с ее кровью в небольшом подношении.

Рокси выпустила искры из пальцев, и все загорелось.

Наконец, она сунула руку в карман кожаной куртки и достала две золотые монеты.

— Это… — начал я, но она оборвала меня.

— Ага-ага. Но они нам нужны, так что тебе придется просто утешиться миллионом других золотых монет в этом причудливом пиратском сундуке в изножье твоей кровати, — сказала она, отмахиваясь от меня.

Я подавил рычание, стиснув зубы и наблюдая, как она кладет монеты на другую сторону защитной руны, ближе к воде. Затем она вытащила свой меч из рюкзака, обнажив пятна крови на металле.

— Кровь мертвеца, — объяснила она, когда я нахмурился. — Не спрашивай, откуда я это взяла — это была целая ужасная экспедиция, но оно досталось от одного из ублюдков, напавших на Академию, и он был уже мертв, когда я одолжила его, так что не беспокойся о том, что я отправилась на случайное убийство только для того, чтобы поддержать этот разговор.

— Эта мысль никогда не приходила мне в голову.

— Лжец. — Она ухмыльнулась мне, затем наклонилась ближе к тлеющим остаткам жертвы, которую она сожгла над руной, и вонзила свой клинок в воду. — Но все это казалось мне необходимым, потому что, если я хочу заставить Паромщика появиться, он бы отказался, если бы я просто вежливо попросила.

— О да, заставить существо, более могущественное, чем жизнь и смерть, поддаться твоим приказам, кажется совершенно рациональным поступком, — невозмутимо сказал я.

Губы Рокси приоткрылись в ответе, но он исчез, когда до нас донесся далекий звук падающего в воду весла, заставивший нас обоих молча повернуться к реке.

Туман, которому не было никакого смысла появляться в это ясное утро, начал ползти по воде, скрывая дальнюю сторону из виду. Толстая ветка дерева, простиравшаяся через Река зловеще шумела в тишине, висевшая там петля раскачивалась на неестественном ветру, и мир, казалось, затаил дыхание, когда во мраке появился Паромщик.

Окутанный темным плащом, его грозные глаза неотрывно смотрели на женщину рядом со мной, Паромщик подплыл на своем плоту ближе к берегу.

— Ну у тебя и наглость, — выплюнул он.

Я подавил шок, когда его лицо появилось под капюшоном, а Дикий Король смотрел на нас из-под его складок. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это на самом деле не Хэйл Вега, Паромщик просто носил его лицо.

— Я никогда не ссорилась с тобой, — твердо сказала Рокси, даже не выглядя потрясенной, когда повелитель смерти сердито посмотрел на нее, его пронзительный взгляд скользнул по руне, которая тлела между нами, а его верхняя губа скривилась в понимании.

— И все же ты чувствуешь в этом необходимость, — заметил он, заставив Рокси ухмыльнуться.

— Ну, я не чертова идиотка.

Паромщик что-то проворчал, что тоже могло означать веселье, и я удивленно поднял брови.

— Мы хотим понять, какую цену мы платим, — сказал я ему, не зная, как долго мы сможем удерживать его здесь, и нуждаясь в этом ответе, прежде чем он уйдет.

— Она вырвала тебя из сердца смерти. Похитительница Душ, — ответил он, его глаза пробегали по мне от макушки до подошв ботинок, и дрожь пробежала по моей спине в такт его взгляду. — Вы ожидали, что цена такого богохульства будет низкой?

— Я не жду ничего, кроме ответа, — ответил я.

Паромщик некоторое время рассматривал нас, а затем пожал плечами.

— Вы заплатите свой долг после доставки смертей, — загадочно сказал он, не раскрывая ничего, чего мы еще не разработали для себя.

— Скольких смертей? — спросил я. — Как долго мы будем упиваться кровожадностью и насилием, пока твоя жажда жатвы не будет удовлетворена?

— Некоторые души весят тяжелее других, — ответил он, и это беспечное пожатие плеч вернулось, и я напрягся, когда он направил весло к берегу, намереваясь так скоро уйти от нас.

— Тарикс, существо, которое мой отец называет своим Наследником, теперь имеет четыре души Фейри, привязанных к нему, которые не могут уйти в смерть, — сказал я. — Конечно, его смерть будет засчитана как дополнительная?

Паромщик зашипел, как кошка, и я чуть не вздрогнул от внезапного всплеска злости.

— Почему смертные должны настаивать на том, чтобы вмешиваться в замыслы судьбы? — прорычал он. — Нет, Тарикса будет недостаточно. Эта мерзость ответит мне лично.

— А как насчет души Лайонела Акрукса? — быстро спросила Рокси. — Достаточно ли отягощена его душа грехами?

Паромщик задумался на несколько мгновений, его ярость при упоминании Тарикса утихла, а затем, наконец, он кивнул.

— Его и мощи его армии будет достаточно.

— Значит, нам просто нужно выиграть войну и передать гнилую душу моего отца на твое хранение? — Я пояснил. — Тогда наш долг будет выплачен? Мы больше не будем жаждать насилия, как сейчас?

— Просто? — Паромщик рассмеялся, и этот звук напоминал треск ветвей и свист ветра в резном камне. — В этой задаче не будет ничего простого. Вы утонете в крови задолго до того, как приблизитесь к тому, чтобы отобрать голову Короля Драконов. Но если вам каким-то образом удастся выбраться из кровавой бойни, тогда да, ваш долг будет выплачен полностью.

— Подожди, — крикнула Рокси, отталкиваясь от берега, его плот уплыл от берега гораздо быстрее, чем позволяла дальнейшая беседа.

Паромщик улыбнулся, когда туман начал окутывать его, но Рокси решительно зарычала и прыгнула с разбега с берега реки.

— Рокси! — Я в тревоге закричал, когда она рванулась вперед с помощью магии воздуха, стук ее ботинок о плот был единственным звуком, который вернулся ко мне из тумана, когда и она, и Паромщик были окутаны им и исчезли из поля зрения.

Я побежал за ней, заморозив воду перед собой и бросившись на нее, выкрикивая ее имя. Мое сердце грохотало в груди, подтверждая, что она все еще жива, но когда я нырнул в клубящийся туман, я потерял всякое чувство мира и застрял на льду.

Я обернулся, их голоса слабые и неясные, доносившиеся сзади меня… нет, справа…

Я снова побежал, отдаленный шум их разговора вел меня в погоню за ними, направление постоянно менялось, любые надежды найти их быстро покинули меня.

Когда меня охватила паника, лед под моими ногами начал раскалываться и трескаться. Я бросил под ноги еще больше магии, но это было бесполезно, и, прежде чем я успел что-либо сделать, чтобы остановить это, я рухнул в ледяную воду.

Я погружался все глубже и глубже, мои попытки плыть встречали только сопротивление, пока внезапно чье-то тело не столкнулось с моим, ее руки обхватили меня, прежде чем она начала бить ногами по поверхности.

Затем мы начали двигаться, плывя вместе к мерцающему свету над нами, и я жадно вдохнул полную грудь воздуха, когда мы появились.

— Во что, черт возьми, ты играешь? — потребовал я, мои руки крепко сжались вокруг талии Рокси, пока мы ступали по воде и смахивали капельки с ресниц.

— Я попросила его заключить со мной сделку. У меня было то, что, как я знала, он хочет.

— Что? — потребовал я.

— Истощающий кинжал, обагрённый кровью проклятых, — сказала она с лукавой улыбкой. — Я получила его от Херите. Почти уверена, что он был тоже очень ценный, потому что его рукоять была покрыта драгоценными камнями, поэтому я решила, что лучше не показывать его жадному Дракону.

— И риск твоей жизни и доведение меня до чертового сердечного приступа привели к сделке, которую ты хотела? — потребовал я, игнорируя приступ интриги, пробудившийся при слухе о тайном сокровище.

Затем ее улыбка исчезла, и она покачала головой.

— Я так не думаю. Я хотела, чтобы он защитил нашу армию, мне нужен был некий щит между нашими воинами и смертью.

— Он не мог его желать настолько сильно, чтобы дать тебе это? Война означает смерть, это все равно, что просить голодающего отказаться от еды на пиру.

— Я знаю, — вздохнула она. — Но я все равно отдала ему его. Никаких условий, никаких обещаний, никаких сделок. Только надежда, что, может быть, он сейчас не будет против нас, что, возможно, он простит меня за то, что я украла тебя из его рук.

Я покачал головой от ее дерзости, убирая прядь темных волос с ее лица.

— Мы обязательно предоставим ему множество других душ, когда столкнемся с армией моего отца, — согласился я. — Потому что я еще не закончил жить с тобой этой сумасшедшей жизнью.

ГЛАВА 62

Старый. Я назвал ощущение, которое прижалось к моей ладони, когда я вел ее вдоль нефритовой зеленой стены замка моего отца, блуждая без мыслей, не зная, куда идти дальше.

Я завернул за угол, и пара охранников вытянулась по стойке смирно, запах их страха витал в воздухе, капля пота скатилась по лбу.

Они боялись меня.

Я вздохнул, перемещаясь между ними в более глубокие слои замка. Меня все боялись. Никто из них не понимал, кто я такой, и поэтому боялись. Но никто не понимал меньше меня.

Острый. Я взглянул на кусок камня, который неровно торчал из стены, нажимая на него подушечкой большого пальца, пока этот всплеск ощущений не пронзил меня, кровь хлынула, запачкав стену. Боль.

Отсюда я мог слышать шум армии за матовыми окнами замка. Вдалеке я также слышал голос моего отца, выкрикивающего какую-то команду, которая, несомненно, заставила бы всех разбежаться.

Моя мать вошла в комнату и резко остановилась, обнаружив, что я там скрываюсь, ее глаза переместились на троны, стоявшие на помосте, привлекая к ним мое внимание и заставляя меня понять, что я забрел в тронный зал.

Ее глаза подозрительно сузились, босые ноги застучали по каменному полу, когда она подошла ко мне.

— Мой мальчик, — сказала она, слова закружились в моих чувствах, а затем исчезли. Ее голос казался более резким, поскольку ее власть над тенями внутри меня исчезла, и это больше не было затишьем чего-то, по чему я тосковал, а был командный звук, которому я инстинктивно сопротивлялся.

Я посмотрел на ее лицо, на острые скулы, на кожу, которая казалась тоньше, чем была на самом деле, или, по крайней мере, тоньше, чем у других нимф и фейри, на ее вены, слегка проступающие под ее плотью, темные с тенями в некоторых местах.

— Мама, — ответил я в свою очередь, задаваясь вопросом, почему это слово слетело с моего языка с такой тяжестью.

Я слышал, как многие Фейри кричали о своих матерях в тех лагерях, которые показал мне Отец, те, которые, по его словам, были полны низшими Фейри, и все же они казались мне такими же, как и все остальные. Более того, в их глазах был тот блеск, то… то, чего мне не хватало.

— Что ты задумал? — подозрительно спросила она, и я нахмурился.

— Ничего, — сказал я, потому что именно так я себя чувствовал в последнее время. Ну, в каком-то смысле все, что у меня было, было недавним. Было раньше и потом…

Она поджала губы, взяла меня за руку и притянула мои тени ближе, в то время как ее собственное темное пятно свернулось между ее пальцами. Но они уже не были одним и тем же, больше не сливались, а отделились, и когда я схватил свои тени, они мягко, но твердо оттолкнули ее назад.

Я чувствовал, как моя сила возрастает по ее зову, когда она нажимала сильнее, но с тех пор, как эта звезда исчезла, с тех пор, как ее свет разлился по миру, вес моих теней не был таким плотным. Их цвет уже не был таким темным, и я был вполне уверен, что предпочитаю их таковыми. Я не хотел, чтобы ее пятно было на них.

Я отдернул руку, отошел от нее и направился к тронам в центре комнаты.

Мать молча осмотрела меня, прежде чем подойти и встать у меня за спиной.

— Однажды он станет твоим, — выдохнула она, ее слова были как шелк. — Возможно, в один прекрасный день.

— Стул? — спросил я, не зная, почему меня это волнует.

— Трон, — резко поправила она. — И корона, которая идет в придачу с ним.

Я резко шагнул вперед, упал на отцовское сиденье и прислонился к резной спинке, украшавшая ее чешуя Дракона впилась мне в позвоночник.

— Я не думаю, что он мне подходит, — решил я, так же быстро поднимаясь.

— Это потому, что ты все еще растешь. Он идеально подойдет, когда придет твое время, — заверила она меня.

Я задумался об этом, задаваясь вопросом, возможно, это то, что я искал, но потом я вспомнил, как мои братья вместе смеялись на вершине горы, и что-то в моей груди резко скрутилось.

— Нет, — сказал я просто потому, что знал, что ни один стул или головной убор не дадут того, что я ищу.

Она снова заговорила, ее слова были резкими и отрывистыми, но я отошел от нее, ее голос был всего лишь шумом, который я решил не слушать. Выбор, который мне теперь стало намного проще делать, ее шепот, больше не проскальзывает в мои мысли, когда я ухожу от ее общества.

Голос отца раздался из комнаты передо мной, но я повернулся, не желая ощущать гнев, который я слышал в его тоне, не желая воспринимать какой-либо урок послушания и подчинения, который он преподнес мне сегодня. Его рука ему не была возвращена, и его гнев по этому поводу регулярно выплескивался на меня. Нет, я обнаружил, что больше не хочу становиться жертвой ударов его ремня. Какое-то время я терпел его насилие, ощущение такой боли было для меня странным и новым. Но преданность, которую он требовал от меня, заставляя соглашаться на все, что он пожелает, уже не казалась такой важной.

Я спустился по узкой лестнице вниз, опередив мать, шедшую позади меня, и свернул в другой узкий проход, предназначенный для слуг.

Как только я спустился на половину лестницы, звук ее шагов затих, и я продолжил идти по коридору, а затем спустился по еще одной лестнице вниз, все ниже и ниже, мимо лабораторий Варда, в недра замка, где стены больше не сияли.

Я направился в темноту под горой, не имея в виду никакого направления, но когда моя нога наткнулась на лужу, я резко остановился. Ощущение, будто кончики пальцев ползут по позвоночнику, заморозило меня на месте.

Из лужи у моих ног рванулась рука, заставив меня вскрикнуть от удивления, когда она схватила меня за лодыжку и выбила меня из равновесия, отправив растягиваться на пол. Я перекатился на четвереньки, задыхаясь, когда столкнулся лицом к лицу с мутной водой и гнилым черепом, выглядывающим из-под складок рваного капюшона.

Скелетные руки снова дернулись ко мне, вырвались из лужи и потянули меня за горло, погружая мое лицо под грязную воду.

Меня поразило новое ощущение: пульс участился, адреналин пробежал по моим конечностям, которые дрожали от шока. Страх.

— У тебя есть вещи, которые принадлежат мне, Рожденный Тенью, — ухмыльнулся череп, его прогорклое дыхание омыло мое лицо, даже сквозь окружающую меня воду. — Я пришел забрать их.

ГЛАВА 63

Моя кожа зудела и горела от отчаянной потребности воссоединиться с моим королем, Уз Хранителей на сгибе моей руки теперь резко выделялись среди участка покрасневшей, кровоточащей кожи, где я царапала и царапала ее, жаждая немного отсрочку от их постоянной боли.

Меня охватило лихорадочное желание вернуться к нему, необходимость выполнить требования уз и сдержать клятву вечной защиты, данную ему, заставила мой разум треснуть. Большую часть времени я задыхалась, гранича с безумием. Я не могла думать, едва могла найти силы, чтобы поесть, и иногда мне было трудно дышать без него.

И теперь я лежала там, на полу этой грязной комнаты, окруженная трусами и неудачниками, всеми, кто проиграл борьбу за это место. Или хуже; сдались, как жалкие черви, которыми они и были.

Вонь здесь была тошнотворной, хотя нам дали чистую одежду и принять душ, я могу поклясться, что с каждым днем она все ухудшалась, воздух сгущался от резкого запаха неудач.

Я задыхалась, и дыхание казалось поверхностным и тонким, мои легкие горели от потребности в большем количестве воздуха, звон в ушах делал слова тех, кто находился за решеткой моей клетки, неразличимыми. Перед моими глазами танцевали искорки света, но когда я закрыла их, даже воспоминаний о моем дорогом, любимом короле было недостаточно, чтобы успокоить мою боль.

Раздался лязг, и я открыла веки, чувствуя, как корка вокруг них, образовавшаяся после стольких бессонных ночей, трескается и осыпается при этом.

Начищенные ботинки остановились передо мной, мужчина спросил, что со мной не так, толчок в плечо заставил меня зарычать от ярости.

Я содрогнулась под ними, опустившись так низко, что от позора я поморщилась. Я была Драконом, и все же здесь я лежала у ног таких ничтожных зверей.

— Ты больна? — спросил один из них, снова пихая меня.

Я застонала, и слишком поздно ударила его рукой, чтобы коснуться поврежденной конечности.

— Давайте отвезем ее в лазарет Урана, — решила женщина, пока я металась и плевалась в них, пытаясь отбиться от хватки их рук.

Но даже когда я это сделала, мое сердце треснуло в груди, потребность, которую я чувствовала в своем короле, парализовала меня своей силой, беспомощность моего желания, когда я была заперт в этом отвратительном месте, достаточно, чтобы уничтожить то немногое, чем я была.

Раздался хлопок, когда ворота нашей камеры открылись, а затем закрылись, моя спина выгнулась, упираясь во что-то твердое, пока я пытался понять движение вокруг себя, тусклый свет, внезапно ставший ярким, застоявшийся воздух сменился свежим.

Мои потрескавшиеся губы приоткрылись, когда я посмотрела на небо, мое тело дернулось, когда я рванулась к нему, желая оказаться там, среди облаков, извергая огонь в глубокую синеву. Но когда я попыталась дотянуться до него, я обнаружила себя связанной, моя грудь была привязана ремнями к твердой поверхности, по которой меня везли.

— Позови Джеральдин, — сказал человек, чья магия несла мои носилки, и я вывернула шею, чтобы увидеть, как хитрая крыса, спешила повиноваться.

Чья-то рука коснулась моего запястья, и я яростно зарычала, кренясь к женщине, которая шла там, оскалив зубы. Я бы вырвала ей горло, используя только эти тупые клыки Фейри, если бы это было все, что у меня было в распоряжении.

Она в тревоге отпрянула, ее пальцы соскользнули с моего запястья, ее рука коснулась моей, и в этот момент я почувствовала прилив силы. Золото.

Я вцепилась в нее, отбрасывая свой вес, впиваясь ногтями в ее руку и истекая кровью. Она закричала, отшатнувшись назад, но мои пальцы вцепились в золотой браслет, который она носила, и сорвала его с ее запястья. Носилки упали на землю, и я сильно ударилась о землю лицом.

Крики тревоги раздавались вокруг меня, тяжелый вес какого-то кретина прыгнул мне на спину, чтобы удержать меня, только еще сильнее вдавливая мое лицо в гравий, но оно у меня было, и я поспешно засунула его за пояс, золото прижималось прямо к моей плоти.

Они снова подняли меня в вертикальное положение, еще больше лоз змеились с разных сторон, чтобы удержать меня, и я дергалась и металась, вырываясь из-под их контроля. Но тем временем горячая струйка силы начала подниматься под моей кожей, пока золото восстанавливало мою магию.

Пока мы шли дальше, я замерла, мои глаза были устремлены в небо, а мысли о моем короле стали в моей голове яснее, чем когда-либо. Магия, медленно нарастающая в моей крови, помогла облегчить некоторые мучения, с которыми я столкнулась с тех пор, как была вынуждена провести время без энергии. Всем остальным жалким душам, жившим в моей камере, была предложена возможность использовать немного магии в изолированной среде, чтобы предотвратить безумие, которое могло быть вызвано длительным отсутствием в ней. Но им был предложен этот шанс за хорошее поведение. Я бы никогда не опустилась до того, чтобы вести себя хорошо ради этих скотов и негодяев. Я была Драконом, превосходила их во всех отношениях, и они не хотели меня запугивать.

Боль в моей груди уменьшилась по мере того, как росла искра волшебства. Это был всего лишь тлеющий уголь по сравнению со всей мощью того, на что я была способна, но это было начало.

Мой взгляд перебегал с лица на лицо, отмечая каждую крысу на смерть, пока они переносили меня в самое сердце Академии, к лазарету Урана.

Там меня переложили на кровать, с моего тела сняли лозы и надели на лодыжку единственные наручники, приковав меня к металлическому каркасу кровати.

Я оставалась совершенно неподвижной, когда в комнату вошли мать Дикинс, главный целитель Академии и профессор, преподававший этот предмет, но мои глаза перемещались с места на место, план формировался во мне так же верно, как тот золотой браслет восстанавливал мою магия.

В стеклянном шкафу вдоль стены были выстроены зелья и тоники, всевозможные вещи, от средств от блох до тоника «Фемидия» и успокоительных средств, но мой взгляд остановился, когда я увидела именно то, что мне было больше всего нужно. Флакон с противоядием от подавления Ордена и пачка новых шприцев только и ждут, чтобы набрать достаточно мощную дозу, чтобы освободить моего Дракона из цепей, в которые он был заперт.

Я подождала, пока большая часть охранников выйдет из комнаты, видимо, довольные тем, что теперь я под контролем. Как будто такие жалкие кретины, как они, действительно могли когда-либо действительно надеяться на то, чтобы надолго контролировать одного из самых могущественных зверей во всем мире.

Рычание пробежало по моему горлу, когда я осталась в компании целителя и только двух охранников. Это было оскорбительно они считали себя достаточными, но вскоре осознают ошибочность своего решения.

Я позволила целительнице влить в меня свою магию, приветствуя дополнительную силу, которую она придавала моим конечностям, слои усталости, которые были сняты ее помощью. Она осмотрела меня, что-то бормоча себе под нос, а затем, глядя мне в глаза, спросила, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз принимала Фаэроиды.

Я облизнула губы, услышав этот вопрос, какая-то часть меня знала, что тряска и агония в моем теле возникли не просто из-за разлуки с королем и действия Уз Хранителя. Мне нужно было лекарство. От одного только упоминания об этом у меня перехватило горло, а сердце заколотилось от отчаяния.

— Слишком долго, — признала я, и дрожь в моих руках все равно подтвердила это.

Целитель кивнул.

— Я принесу тебе дозу. Небезопасно резко бросаться на эти вещи.

Она выбежала из комнаты, и звон в моих ушах достиг крещендо, когда все частично сформированные планы в моей голове исчезли, моя жажда тонизирующего средства поглотила каждую частичку моего разума, мой взгляд был прикован к этой двери, ожидая ее, вернувшийся в отчаяние, которое казалось полностью физическим.

Женщина, которую я поранила, сердито смотрела на меня, залечивая кровавые раны, которые я оставила на ее теле. Ее рука скользнула по ее запястью, и она втянула воздух, заставив меня сосредоточиться на ней, в то время как ее разум обрушился на осознание, ее губы приоткрылись на обвинении.

Мое время вышло, и я с яростным ревом метнула из кулака два набора деревянных копий, пронзив горла обоих охранников и забрызгав комнату кровью.

После их смерти я бросилась с кровати и тяжело упала на землю, когда кандалы на моей лодыжке туго дернулись. Яростным ударом другой ноги я сломала металл. столб, к которому меня приковали, и вся кровать с ужасным грохотом упала на пол.

Я схватила тело убитой мной женщины, и принялась рыться в ее карманах, пока не нашла Атлас, и позвонила отцу, крича ему, приказывая прийти в Академию, чтобы встретиться со мной, крича, что я убегаю, и не теряя времени, чтобы услышать его ответ. Драконы придут за мной. Мы защищали своих.

Драгоценные остатки магии, которые мне удалось восстановить, теперь исчезли, поглощенные взрывом магии земли, но мне не нужна была моя магия, мне нужен был мой Дракон.

Я с трудом поднялась на ноги, не обращая внимания на крики из-за двери и топот ног, преследующих меня.

Мой кулак разбил стеклянную дверцу аптечки, стекло прокололо мою кожу, кровь текла между пальцами, когда я схватила с полки пузырек с противоядием и шприц.

Я разорвала пакетик зубами, сбросив колпачок со шприца и наполовину согнув иглу с приложенной силой, но она все же сумела всосать дозу противоядия, когда я засунула ее во флакон.

Дверь разбилась, и мой взгляд метнулся к пронзительным голубым глазам этой сварливой сучки Джеральдин Грас, когда она бросилась на меня с боевым кличем.

Последний всплеск моей силы вырвался из меня, лозы связали ее руки и заблокировали ее магию.

Она яростно кричала, бросаясь прямо на меня, несмотря на свои связанные руки, но когда наши взгляды встретились, игла пронзила мою плоть, и я уже восстанавливалась, зверь вырвался из моей кожи с победным ревом.

Комната была слишком мала для моего тела Дракона, и стены треснули и задрожали, когда моя расширяющаяся плоть столкнулась с ними. Джеральдин сбилась с ног, она тяжело рухнула на спину за дверью, и я разомкнула губы в порыве драконьего огня, чтобы прикончить ее.

Из зала донеслись крики, и я резко вскинула голову, Драконий огонь вырвался из моей челюсти в сторону пятерых стражников, которые вместо этого мчались за мной.

В этом месте мне было тяжелее, и моя потребность вернуться к королю перевешивала мое желание уничтожить как можно больше этих предательских отбросов.

Я бросилась к Джеральдин, схватив ее в свои когти, подарок для моего короля, чтобы компенсировать мою неудачу в поимке.

В прыжке я врезалась в ближайшее окно, камень разлетелся вокруг меня, когда я проталкивала свое огромное тело через слишком маленькое отверстие. И в моих когтях, избивая и проклиная меня, пока ее кровь текла по бокам моих когтей, Джеральдин Грас тащилась за мной.

Я могла бы вернуться к королю с позором, но планировала подарить ему суку, сыгравшую ключевую роль в этом восстании, по возвращению. И когда он высосет из ее головы все знания о ее жалком бунте, я буду первой в очереди на ее публичную казнь.

ГЛАВА 64

— Ваше величество! — взвыл Джастин Мастерс, мчась к нам по тропинке. — Заключенный сбежал! Милдред Канопус забрала Джеральдин!

Весь мой мир перевернулся вокруг своей оси, ужас охватил мое сердце и отказывался меня отпускать.

— Каким путем они пошли? — Я закричала, подбегая к нему, но Орион успел первым и схватил Джастина за рубашку.

— Каким образом? — рявкнул он.

— Она ворвалась в ворота огнем Дракона и летит к Тукане, — выдавил Джастин, пытаясь оторвать от себя руку Ориона.

Орион бросил его, и я достала свой Атлас и отправил голосовое сообщение в групповой чат.

— Джеральдин похитили. Милдред держит ее в форме Дракона. Я поднимусь в воздух и посмотрю, если…

— Ты недостаточно быстра, — настойчиво сказал Орион. — Я могу бежать, но единственный способ удержаться — это… — Он взял мой Атлас, продолжая голосовую заметку. — Всем встретиться в гараже, принести ключи. Калеб, неси всех, если понадобится. Иди туда сейчас же.

Орион подхватил меня, не сказав больше ни слова, и помчался через кампус на бешеной скорости. Когда он поставил меня на землю, я стояла перед блестящими спортивными автомобилями Наследников и мотоциклами Дариуса и Тори.

Калеб появился с Дариусом на спине, Тори под одной рукой и Сетом под другой.

— Я схвачу Макса, — объявил он, мгновенно исчезнув и появившись мгновением позже с Максом на спине.

— Где Джерри?! — прогудел Макс, ярость и ужас выплескивались из него так сильно, что забивали мои легкие.

— Мы вернем ее, — поклялась я, и моя грудь ревела от призыва к мести.

— Чертовски верно. — Макс отпер свой темно-синий «Астон Мартин» и сел на водительское сиденье, Сет сел в свой белый «Фаезерати», а Тори и Дариус сели на свои мотоциклы.

Орион дернул дверь с пассажирской стороны Макса, и я залезла, не нуждаясь в дальнейших поощрениях. Он низко наклонился, схватил мой ремень безопасности и застегнул его, пристально глядя на меня.

— До скорой встречи, Блу. — Он закрыл дверь, и подо мной раздался рев двигателя, когда Макс взял на себя инициативу и выехал из гаража на бешеной скорости.

Калеб и Орион помчались впереди нас, но как только мы оказались на дороге, Макс нажал на газ, и мы помчались за ними. Сет шел у нас на хвосте, а Дариус и Тори отпустили газ, мчась вперед и не отставая от вампиров.

Адреналин захлестнул меня, когда мы прошли через ворота, а Макс вылетел на дорогу так быстро, что мое сердце подпрыгнуло.

Его кулаки крепко сжимали руль, челюсть пульсировала от убийственной ярости, и вся машина была тяжелой от этого.

— Не сдерживайся, — мрачно сказала я, магия горела в моих ладонях, а собственная ярость просачивалась сквозь мою грудь. Никто не мог отобрать у нас Джеральдин Грас. Она была бьющимся сердцем нашей группы, и я пошла бы в ад, чтобы вернуть ее домой.

Мы свернули на дорогу, которая вела через горы к Тукане, и у меня перехватило дыхание, когда я заметила грязно-коричневую фигуру Дракона Милдред, пикирующую по склону холма.

— Там! — Я указала на нее, и Макс вскипел, сильнее надавил ногой на педаль газа.

Я открыла окно, взяв под контроль ветер и направив его нам в спину, давая нам все преимущества при наборе скорости. Орион и Калеб свернули с главной дороги и пошли прямым путем вверх по склону горы. Мы неслись по извилистой дороге с ужасающей скоростью, и я еще сильнее толкнула в нас воздухом.

Мы поднимались все быстрее и быстрее, мир вокруг нас превращался в пятно зеленого и коричневого.

Как раз в тот момент, когда мы поднялись на склон горы, ряд теней в небе заставил мое сердце заколотиться, и с моих губ сорвался рык.

Драконы. Их толпа летит сюда, минуя Милдред и направляясь прямо к нам.

— Черт, — выплюнул Макс.

— Просто продолжай ехать, — потребовала я, высунувшись из окна и подняв руку.

Я создала на ладони огненный шар из пламени Феникса, который ревел со всем солнечным жаром, а затем позволила ему вырваться из меня со взрывом воздуха позади него. Огонь ударил прямо в лицо гигантского синего Дракона, и зверь с ревом врезался в вершину горы слева от нас. Огромные валуны падали со склона горы, направляясь прямо на нас, и я бросила земляную насыпь, чтобы защитить нас, так что они покатились прямо над головой. Дракон тоже пролетел мимо, продолжая его спуск по склону горы, его когти пытались ухватиться за опору и остановить падение.

— Хороший выстрел, — удовлетворенно сказал Макс.

Дариус замедлил ход мотоцикла, подъехав к моему окну и позвал меня.

— Опереди Драконов, мы позаботимся о том, чтобы ты справилась. Просто доберись до Джеральдин.

— Да, — сказала я, и Макс снова опустил ногу.

Тори резко свернула на дорогу впереди, как раз в тот момент, когда огненный шар врезался в землю, но, хотя мое сердце билось в диком ритме, было ясно, что она в безопасности под воздушным щитом, а огонь клубился прямо над ней.

Мы ее обогнали, и Макс с ревом двигателя сжег асфальт. Сет отступил вместе с остальными на своем Фаэзерати, позволяя пропасть между нами увеличиваться.

Магия вспыхнула над головой в катастрофической силе, встретившись с огнем Драконов, и у меня перехватило дыхание, когда я увидела Калеба и Ориона, мчащихся по склону горы, посылающих огромные заряды магии в Драконов. С таким отвлечением мы прошли мимо них, проплывая под их брюхами, в то время как я заслоняла машину воздухом и принимала на себя каждый удар их мощи, не позволяя образоваться ни одной трещине в моей защите.

Милдред была сейчас всего в нескольких сотнях футов впереди, но она набирала высоту в небе, мчась под прикрытие облаков над головой.

— Я позову ее к нам с помощью зова Сирены, но тебе придется сесть за руль, — сказал Макс.

— Что? — Я ахнула. — Я не умею водить машину.

— Просто держи руль и поставь ногу на педаль, все остальное сделает машина, — потребовал он.

— Макс, подожди, — сказала я, качая головой, но он уже расстегивал оба наших ремня.

Он схватил меня за руки, заставляя сесть за руль, и я застонала, признавая, что это действительно происходит.

— Все хорошо, маленькая Вега, — сказал он, пристально глядя на меня и наполняя воздух такой уверенностью, что я не могла не прислушаться к нему.

— Ты лезешь сверху, я подныриваю. На счет три, — сказал он, не сводя глаз с дороги, пока я делала то же самое. — Один два три!

Он отпустил руль, и я вскочила на его сиденье, а он прыгнул на мое. Мы потеряли скорость на полсекунды, прежде чем мой ботинок нажал на педаль газа, и машина резко рванулась вперед.

— Черт возьми, — выдохнула я, крепче сжимая руль.

Макс высунул голову в окно, открыл рот и выпустил песню, которая была самой чистой и красивой, которую я когда-либо слышала. Это был соблазн, который тянул за путы самой моей души, умоляя меня пойти к нему, и он по спирали поднимался в небо, прямо к Милдред.

Огромный коричневый зверь повернул голову, глядя на него глазами-бусинками, из ее больших ноздрей вырывался дым. Джеральдин подняла голову с того места, где ее крепко сжали в когтях, и посмотрела на Макса, приоткрыв губы. Она кричала ему что-то, и, клянусь, там были слова «Скользкий лосось», но я не слышала ничего, кроме манящей песни, вылетающей из легких Макса. Военно-морская чешуя ползла по его рукам и шее, форма Ордена вступала в полную силу.

Мое внимание продолжало отвлекаться, мой взгляд упал на него, потребность приблизиться засела в моей груди. Он был богом среди Фейри, существом, созданным для поклонения, и я хотела первой встать перед ним на колени.

— О, Боже, — прошипела я, моргнув и призвав своего Феникса заблокировать его силу Сирены.

Я сосредоточилась на дороге и на приближающемся резком повороте, меня охватила паника. Я не могла замедлиться. Джеральдин полагалась на меня, и мне приходилось идти в ногу со временем, несмотря ни на что.

Я стиснула зубы, костяшки пальцев побелели от того, как крепко я держала руль, и стон сорвался с моих губ, когда я повернула на скорости сто миль в час.

Голова Макса ударилась об оконную раму, и я извинилась перед ним, но он, кажется, этого не заметил, песня все еще срывалась с его губ, а глаза были устремлены на Джеральдин.

Я сомневаюсь, что Джеральдин за всю свою жизнь хотела, чтобы рыцарь в сияющих доспехах пришел спасти ее, но я готова поспорить, что она прямо сейчас возьмет Наследника в сияющей чешуе.

Милдред замедлилась, изо всех сил стараясь сопротивляться зову Макса, но все равно на нее это явно повлияло. Она повернула голову, чтобы посмотреть на нас, рычание покинуло ее, прежде чем она плюнула в нас очередным залпом огня.

Я кричала, поворачивая машину туда-сюда, чтобы избежать столкновения, руль был настолько чувствительным, что машина маниакально дергалась при каждом легком прикосновении. Мне удалось удержать нас на дороге, я снова понеслась по ней и догнала их. Справа от нас крутой обрыв становился все круче, и не было видно никаких препятствий, которые могли бы удержать нашу машину от срыва с него, если я сделаю хоть одно неверное движение.

Я украдкой взглянула в зеркало заднего вида, мельком оглядев сцену с огнедышащими драконами и бандой мошенников из моей семьи под ними, прежде чем снова сосредоточить взгляд на дороге.

Милдред внезапно пронеслась вокруг вершины горы, и я выругалась, когда мы потеряли ее из виду. Но она была недалеко. Мне просто нужно было продолжать ехать, оставаясь у нее на хвосте. Потому что я не собиралась останавливать это тяжелое положение до тех пор, пока Джеральдин не окажется в безопасности и не вернется туда, где ей место.

ГЛАВА 65

Мой мотоцикл затормозил, и я резко развернула его, упираясь ногами в землю и швыряя над собой сплошную стену воздушной магии так высоко, как только могла, и настолько широко, насколько это было необходимо, чтобы остановить драконов.

Двое из них столкнулись с ней, преследуя Милдред и Джеральдин, отвратительный треск разорвал воздух, когда один из них сломал крыло и упал с неба. Над ним взорвался шлейф драконьего огня, прежде чем он врезался в склон горы и скрылся из виду в долину далеко внизу.

Другой развернулся ко мне с ревом ярости, его желтые глаза сузились, он оттолкнулся от стены, которую я создала, и нырнул прямо в мою сторону.

Дариус раздевался рядом со мной, его шлем упал на землю, а за ним последовали кожаная куртка, футболка, брюки…

Я швырнула в небо ледяные копья, грохот битвы доносился слева и сзади, где Калеб, Сет и Орион сражались с другими драконами, но мне пришлось довериться им, чтобы они выстояли, и сосредоточиться на коричневом монстре.

Дракон выпустил огонь из своей разинутой пасти, растопив мой лед и бросившись прямо на меня.

Я ухмыльнулась, когда огненный шар пролетел мимо меня, форма Ордена вырвалась из моей кожи, щит из твердого воздуха защитил мой мотоцикл и одежду, прежде чем пламя охватило меня.

Мир погрузился в огонь и дым, а меня поглотил огненный шар. Звук свирепого рева и мощное столкновение наполнили воздух, возвещая, что драконья форма Дариуса присоединилась к битве.

Пламя наконец погасло, открыв дождь крови, льющийся с неба, когда клыки Дариуса впились в горло коричневого Дракона, который был меньше половины его размера, запах смерти наполнил воздух и заставил мое сердце биться от волнения.

Я выпрыгнула из мотоцикла и поднялась вместе с ним в воздух, повернувшись спиной, прежде чем увидела, как труп коричневого Дракона падает с неба, и помчалась к серому зверю, который кружил вокруг машины Сета, пытаясь напасть на него сзади.

Разница в размерах с Драконами заставила меня почувствовать себя мотыльком, пытающимся сразиться с ястребом, но я не замедлила скорость.

Лезвия сверкающего льда и острейшего металла сформировались в моих кулаках, и я на полной скорости полетела к серому Дракону.

Он увидел мое приближение, красное и синее пламя обожгло мою кожу, слишком узнаваемую на оранжево-розовом небе, и он бросился на меня, а не на Сета в его машине.

Я не изменила траекторию полета, устремившись прямо к его разинутой пасти и рядам острых клыков, готовых перекусить меня пополам.

Дракон обрушил на меня огонь, когда я была менее чем в десяти футах от него, и резко отдернулась в сторону, спрятавшись в огне и перевернувшись прямо над его головой, когда эти мощные челюсти сомкнулись именно там, где я только что была.

Я приземлилась на спину зверя, прямо между его лопатками и местом соединения массивных крыльев с позвоночником.

Дракон взревел от ярости из-за того, что его оседлали, заставив меня дико смеяться, в то время как мои волосы и пламя метались вокруг меня.

Я высвободила силу Ордена, и запах горящей плоти пропитал небо, где мои ноги прожгли чешую Дракона и расплавили кожу под ней.

Дракон яростно заревел, повернулся к небу и помчался вверх под почти вертикальным углом, пытаясь заставить меня упасть.

Я крепко сжала колени, широко раскинула руки и кричала от восторга поездки, в то время как мы мчались все выше и выше, пронзая тонкие облака и прорываясь сквозь них, чтобы полностью увидеть это идеальное небо.

Я взглянула вниз, борьба подо мной превратилась в маленькие движения на этой необычайной высоте, и я ухмыльнулась про себя, рассматривая вид на пять, четыре, три, два…

Мои клинки ударили Дракона одновременно в оба крыла, пронзив их насквозь, а затем разорвав наружу, прорывая зияющие дыры в тонкой оболочке серой плоти и заставляя зверя выть в агонии.

Мы замерли во время подъема, зависая над облаками на бесконечную секунду, ветер хлестал кровь из разодранных крыльев Дракона мне в лицо, трепет кровопролития разносился по моим конечностям.

А потом мы падали.

Я кричала в такт крикам Дракона, отбрасывая клинки, чтобы сражаться с ним, и широко раскинула руки, откидываясь назад, чтобы почувствовать всю силу ветра на своем позвоночнике, когда мы падали.

Вниз, вниз и вниз, земля неслась к нам так быстро, что мой разум едва успевал за ней. Все это время я держала свои бедра на спине Дракона, ведя его навстречу смерти.

Он внезапно пошевелился, и я оттолкнула его от себя, обнаженный Фейри закричал от ужаса, когда земля приблизилась еще ближе. Я прыгнула в сторону, земля теперь была так близко, что мое сердце подпрыгнуло от ужаса, прежде чем я пошевелилась, мои крылья широко раскрылись и подхватили меня менее чем в шести футах от земли.

Я пронеслась мимо боя, глядя на Калеба, который сражался с Драконом, который снова принял форму Фейри, чтобы ненадолго встретиться с ним лицом к лицу. Но мое внимание было отвлечено так же быстро, когда я заметила, что мой противник сумел поймать себя с помощью магии воздуха, прежде чем рухнуть на землю, как я и планировала.

Я помчалась к своему врагу, подхватила новый меч и приземлилась прямо за ним, когда он упал на землю на колени, поблагодарив звезды за его спасение.

Его взгляд метнулся к моему, понимая, что момент облегчения только что стоил ему жизни, и он ахнул.

— Истинный король очистит мир от тебя…

Я сняла его голову с плеч прежде, чем он успел выполнить эту клятву, и хаотический трепет от его смерти захлестнул меня, прибавив к плате, которую я платила Паромщику, и еще раз подняв счет моей смерти.

Над головой оглушительный рев расколол воздух, как хрупкое стекло, и я обернулась и увидела, как Дариус сражается одновременно с двумя Драконами, кровь лилась с неба.

Я вернулась в бой с мечом в руке и яростной жаждой победы, пылающей в моих венах, обещая закончить этот бой раз и навсегда.

ГЛАВА 66

— Отпусти меня, уродец! — Я завыла, и мой голос стал хриплым, как свистящая морская ракушка. Но я бы не дрогнула перед лицом своей гибели.

Колокола потустороннего мира звонили, и я не отвечала на их зов. Я отвернусь от подлого лица смерти и буду бороться за каждый вздох, которым мне еще предстоит сделать в этом мире или в любом другом.

Когти ужасной Милдред глубже вонзились мне в бок, и я металась, как дендихоп, пытаясь вырваться из ее ужасной хватки. О, какое несчастье, какую великую ошибку я совершила! Мои королевы должны оставить меня на произвол судьбы, а не преследовать меня, пытаясь спасти, как они это сделали сейчас, вместе с моим дорогим Максом, здоровенным дворнягой, отважным Драгуном и двумя прекрасными клыкастыми. Каким же счастьем мне было иметь столько доблестных рыцарей, сражавшихся ради меня, малютки.

Если бы их спасение провалилось, я бы не позволила ужасному Драгуну и его мерзкой теневой девки, завладеть не единым воспоминанием в моей голове. В моем предплечье было спрятано лезвие, лежащее прямо под кожей, и я бы вырвала его из своей плоти и перерезала бы себе горло, если бы до этого дошло. Ибо я, Джеральдин Гунделлифус Габолия Гундестриа Грас, и я не буду полезна в заговорах короля ящеров. Я бы никогда не предала своих королев, но я бы не выбрала смерть, если бы это был не единственный выбор.

Слезы обожгли мои глаза при виде моих королев, преследующих меня, неверие в то, что они сочли меня достойной того, чтобы прийти ради меня, слишком много, чтобы мое несчастное сердце могло это вынести.

Но и, конечно же, пришел мой Макси бой. С огнем дунгаша в глазах он пел свою убаюкивающую песню, пытаясь призвать к себе мою чудовищную похитительницу и высвободить меня из ее лап. Каждая нота была чиста, не запятнана ничем в этом мире. Это была песня, которая сковала меня цепями желания и разбудила мою леди Петунию даже в таких ужасных обстоятельствах.

Но больше всего это пробудило ту любовь, которую я и без того испытывала к нему так глубоко, больше, чем ее могла бы вызвать любая песня. Это было ничем не ограничено и столь же истинно, как любой закон природы в этом мире. Он был моим музыкальным лососем, а я — его мелодичным тунцом. Для меня не было другого существа, ни одной души, которая подошла бы близко. Каким-то образом, между линиями на песке и ненавистью, которая горела глубоко в моих куколках, мы пришли к тому, чтобы обожать друг друга настолько глубоко, насколько это возможно.

— Подойди ко мне, Макси бой! — залаяла я, изо всех сил пытаясь вырваться из хватки Милдред.

Милдред повернула голову и выпустила еще одну вспышку огня на мою любимую королеву и мою дорогую саламандру, но это заставило их замедлиться лишь на мгновение, прежде чем погоня возобновилась.

Милдред, казалось, больше не могла заставить себя ни взлететь выше в облака, ни спуститься по склону горы, ее голова поворачивалась, чтобы услышать эту песню, пока она старалась сопротивляться каждому примечание. Но даже звери Хилгамора не смогли бы отвергнуть его зов.

Не было возможности избежать власти знойной Сирены внизу, и он шел за мной, своей доблестной девушкой, и даже всемогущие звезды не могли его остановить.

ГЛАВА 67

Я мчался по склону горы, не отставая от моего брата по ковену, пока мы пробирались сквозь сосны в погоне за огромным красным драконом. Зверь резко накренился в сторону дороги, извергая адский огонь не машину Сета, делая еще один круг над головой.

Зов охоты зажег мои вены, клыки жаждали крови, а стук моего сердца требовал, чтобы я убил нашу добычу.

— Я поднимусь в воздух, — сказал я Калебу, но слова не слетели с моих уст, наши разумы внезапно слились воедино, и эти мысли передались ему.

— Я буду охотиться снизу, — последовал его ответ, и наши взгляды встретились на кратчайший миг, прежде чем я выпустил под себя воздух и устремился в небо.

Я перевернулся через спину Дракона, едва избежав смертельного удара его хвоста, прежде чем снять меч с бедра и направить его вниз, в сторону добычи. я набросился на него сзади и вонзил лезвие глубоко, заставив его взреветь от ярости и броситься в атаку, пытаясь сбросить меня с места. Меня отбросило в сторону, я перекатился через его вытянутое крыло, и, когда он поджал его под себя, я выпустил воздух под себя, чтобы переброситься ему на шею и приземлиться верхом на нем, как я обычно летал на Дариусе. Когда мой меч воткнулся в его задницу, я бы использовал свою магию, чтобы прикончить его, но мои мысли внезапно вернулись к Калебу, я увидел то же, что он видел снизу.

Огонь сгустился в его кулаках и вырвался из него с такой энергией, что я приготовился к удару за секунду до того, как он вонзился в брюхо Дракона.

Он с ревом взмыл ввысь, несясь к дороге на высокой скорости, и я увидел, как Калеб выбежал на нее, перепрыгнув прямо через машину Сета, когда она двигалась со скоростью сто миль в час. Дракон упал с неба, вытянув пасть и в гневе преследуя Калеба, в то время как мой брат швырял в его чешую яростные потоки камней.

Я сосредоточился на своем зрении, все еще наблюдая, как Калеб движется внизу, и работая над тем, чтобы приспособиться к двойному видению. Волной магии я создал в своих руках два острых ледяных клинка, вонзив их глубоко в шею Дракона, и он поднялся в небо, развернувшись, чтобы попытаться сбросить меня с места. Но я владел воздухом, и он крепко прижимал меня к его телу.

Калеб повернулся ко мне, когда Дракон сделал еще одну спираль в воздухе, и я заставил лед удлиниться, проникая все глубже и глубже к его черепу.

Зверь взревел, и голос Калеба снова вспыхнул в моей голове.

— Покончи с ним!

Я заставил лед вонзиться ещё глубже и разлететься на осколки, рев Дракона затих, когда я загнал его достаточно далеко, чтобы убить.

Мертвый вес Дракона рухнул на склон горы, и я спрыгнул с него до того, как он рухнул, используя воздух, чтобы легко спуститься вниз и приземлиться рядом с Калебом.

Мы обменялись улыбками, наши разумы снова раскололись, когда охота завершилась, и прилив адреналина воспламенил все мои чувства.

Еще один рев заставил нас обернуться и обнаружить трех Драконов, приближающихся к машине Сета.

Мой слух уловил хлопанье крыльев сзади, и мы с Калебом обернулись как один, обнаружив зеленого дракона, пикирующего над деревьями и направляющегося прямо к нам. Не такой большой, как Лайонел, и не такой яркий окрас как у него, поэтому я знал, что это не он, и что-то в форме его лица напомнило мне Милдред. Возможно, родственник.

Калеб поднял руки, из них полился огонь в сторону приближающегося хищника. Дракон приземлился низко, разорвал когтями два огромных дерева и швырнул их в нашу сторону.

Мы разделились, вынуждены бежать, пока они проносились через лес, снося на своем пути еще больше деревьев. И зверь не остановился на этом, разрывая их все больше и больше и заставляя нас бежать от разрушения.

Я едва увернулся от падающей ветки и помчался по дороге, мгновение спустя мои ноги коснулись асфальта, а мысли потянулись к моему брату.

Калеб направлялся дальше вниз по холму, быстро пересекая неровную, каменистую тропу, в то время как бирюзово-зеленый Дракон обратил на него свое внимание и преследовал его еще дальше вниз по склону горы.

Я двинулся следом, но хруст металла заставил меня развернуться, и мое сердце дрогнуло при виде синего Дракона, срывающего машину Сета с дороги, его когти наполовину раздавили машину, пока она вылетела за дорогу, прежде чем бросить ее вправо. над краем скалы. Я ожидал, что Сет в любую секунду воспользуется воздухом и спасется, но что-то было не так. Он не собирался выходить.

— Спаси его! — Слова Калеба пронеслись у меня в голове, но мне не нужно было говорить об этом. Я уже двигался со скоростью ветра, стремясь к этой пропасти и бросаюсь прямо с нее. Это был крутой обрыв, машина перевернулась подо мной, и я бросил воздух себе в спину, чтобы быстрее подтолкнуть себя к ней.

Я врезался в крышу, рыча, пытаясь удержаться, мои пальцы впились в металл, пока я использовал силу Ордена, чтобы удержаться там. У нас были считанные секунды, прежде чем мы приземлимся, и хотя я двигался быстрее, чем когда-либо прежде, этого могло быть недостаточно.

Я сорвал смятую дверь с петель и обнаружил мертвого Сета на водительском сиденье с кровью, льющейся из раны на голове.

У меня внутри все свело от ужаса, когда я вырвал ремень безопасности и вытащил его за руку, а затем поднял нас в небо потоком воздуха, вырвавшегося из меня.

Я обнял его, создавая вокруг нас воздушный щит, прежде чем мы врезались в твердую землю, и удерживал нас там, на крутом холме.

Машина врезалась в камни внизу, смялась, как бумага, и покатилась все дальше и дальше к подножию горы.

Я положил Сета на спину, прислушиваясь к пульсу, и проклятие сорвалось с моих губ при звуке его ударов, но оно замедлялось с каждой секундой.

— Ты не умрешь здесь, — прорычал я, прикасаясь к ране на его голове и посылая поток исцеляющей магии в его тело. Рана медленно затягивалась, но сердце Сета замедлялось. Были и другие травмы, которых я не мог видеть, внутренние раны, к которым я стремился изо всех сил и старался их исправить. — Давай, дворняга, — потребовал я. — Проснись и разозли меня до чертиков.

Он не пошевелился, его лицо было настолько чертовски бледным, что меня охватила паника.

— Сет! — крикнул я, встряхнув его и выпустив всю свою целебную силу в его тело. — Просыпайся, мудак. Мы чертовы лунные друзья, ясно? Вот я и сказал это. Ты мне нравишься. Ты восполнил то, что сделал. Так что возвращайся сюда и позволь мне дать тебе чертово звездное прощение за это, да? Ты не можешь умереть из-за меня, когда я даже не смог перестать быть для тебя засранцем. По большей части. — Он упал неестественно неподвижно, и я прижал ухо к его груди, прислушиваясь к биению его сердца, едва успев сосредоточиться на нем из-за шума собственного пульса.

— Сет, — прохрипел я, ужас от его потери наполнил меня. О неудаче Калеба. Дарси. Дариуса и Макса. Все они.

Исцеляющая магия все еще исходила от меня, но моя магия начала притупляться. Мне нужно было кормиться; Меня чуть не вырубили.

— Не уходи, — потребовал я. — Ты зашел так далеко в этой войне, что не можешь уйти сейчас. Все тебя чертовски сильно любят.

Я почувствовал, как разум Калеба давит на мой, и каким-то образом удержал его, не позволяя ему увидеть это. Это не могло быть реальностью. Все закончилось слишком быстро. И я должен был спасти его. Это из-за меня он лежал здесь, на этом чертовом склоне холма, без воздуха в легких, и его жизнь была украдена у него.

— Мне очень жаль, — сказал я, и тяжесть его утраты сокрушила меня.

Медленный стук его сердца внезапно участился в его груди, и я ахнул, подняв голову и с надеждой взглянув на его лицо.

Он сонно моргнул, нахмурившись и сосредоточив внимание на мне.

— Лунный… друг? — прохрипел он.

Я засмеялся, наклонился вперед и поцеловал его в лоб.

Я откинулся назад, и его брови удивленно поднялись.

— Ты спас меня.

— Конечно, черт возьми, — пробормотал я. Когда он смотрел на меня, было трудно не вернуться к своим старым привычкам, притвориться, что он мне безразличен. Но, черт возьми, дворняга был у меня под кожей.

Я позволил разуму Калеба соединиться со своим, делая это слишком легко, учитывая высокий уровень адреналина и охоту, которая все еще зовет меня. Я позволил ему увидеть человека, которого он любил, и клянусь, что чувствую, как его радость омывает меня. Он победил преследовавшего его Дракона и направлялся сюда.

— Ты назвал меня своим лунным другом, — сказал Сет, задыхаясь.

— Я так не думаю, — сказал я, поднимаясь на ноги и таща его за собой.

— Ты сказал! Я слышал это, — сказал он, подпрыгивая и обнимая меня.

Я обнял его в ответ, позволив ему тоже ткнуться носом в меня, потому что, черт возьми, было облегчением узнать, что он жив. Однако он был чертовски близок к этому.

— Должно быть, это был ветер, — сказал я, пожав плечами, когда мы оторвались друг от друга.

Он посмотрел на меня понимающим взглядом.

— Угу. А это ветер сказал, что любит меня?

— Я сказал, что ты мне нравишься, а не то, что я тебя люблю.

— Я знаю. — Он ухмыльнулся, как будто он снова был просто дерзким засранцем в моем классе. — Я просто знал, что ты не сможешь удержаться и не поправить меня.

Калеб помчался по склону горы, столкнулся с нами и так сильно поцеловал Сета, что я практически почувствовал, как любовь между ними горит, как угасаемый огонь.

Когда они расстались, между ними прошла напряженность, наполненная страстью, и я снова перевел взгляд на Драконов наверху, сосредоточив свои мысли на Блу и каждом из наших друзей в схватке битвы.

— Готовы закончить это? — спросил я.

— Вам нужна кровь, — Сет протягивая одно запястье мне, а другое — Калебу.

Я принял подарок, мои клыки впились в его кожу, а бурный вкус его магии скользил по моему языку. Я почувствовал, как притяжение уз Ковена пытается заставить меня принять больше, мой прикус становился глубже, когда я почувствовал, как растет жажда крови Калеба, но я заставил себя высвободить клыки, и мой брат сделал тоже самое.

Мы переглянулись, когда охота снова позвала нас, и я не мог устоять перед ее притяжением, сосредоточив свои мысли на наших врагах. На огромной скорости мы с Калебом помчались вверх по горе, а Сет завыл, приняв форму Волка и помчавшись за нами. Возвращаясь в бой.

ГЛАВА 68

— Топор! — кричала Дарси.

Мои пальцы впились в края окна машины, ветер яростно бил мне в лицо и тянул мою одежду, но мой взгляд оставался неизменно прикованным к Джеральдин, где она была поймана в когтях этого зверя.

Моя сирена-приманка пульсировала от меня, пчелы пробуждались от зимнего сна и преследовали мчащуюся машину, птицы пикировали с неба и тоже бросались в погоню, но этот гребаный Дракон все еще сопротивлялся мне.

Однако Милдред замедляла шаг, взмахи ее крыльев раздавались реже, ее раздавленная морда снова и снова поворачивалась ко мне.

— Макс! — кричала Дарси, ее рука сжимала мою руку и сильно тряслась, пока машина мчалась по дороге с головокружительной скоростью. — Дорога от них сворачивается, — кричала она, и я заставил себя посмотреть.

Моя Песня-Приманка замерла на мгновение, мои глаза расширились, ужас вспыхнул в моей груди, мои эмоции выплеснулись в воздух вокруг нас.

Милдред взревела, дико кинувшись в полете, когда ее охватил страх, но затем она рванулась с большей энергией, откатившись от дороги, в то время как Дарси дернула руль в противоположном направлении, вынужденная следовать по горной тропе.

Я мог сказать, что мы ехали слишком быстро, чтобы сделать поворот: визг горящей резины наполнил воздух, когда Дарси пыталась затормозить, резкий запах горящих шин заполнил мои ноздри. Грохот столкновения пронзил нас, и бок машины ударился о металлический барьер с такой силой, что мы перевернулись через него.

Крики Дарси пронзили воздух, мир перевернулся снова и снова, момент нашего спуска по склону горы тянулся бесконечно, пока мы падали.

Мой лоб столкнулся с лобовым стеклом, кровь хлынула мне в глаза, и на несколько ужасающих секунд я потерял контроль над своей силой и мог только моргать сквозь кровь, с ужасом глядя на землю, мчащуюся к нам с жестокой окончательностью.

Руки Дарси внезапно оказались вокруг меня, а затем не было ничего, кроме огня, настолько ослепляющего, что я вообще ничего не мог видеть, даже с широко раскрытыми от ужаса глазами.

Машина взорвалась, и оглушительный грохот потряс до глубины души. Моя бедная, изломанная душа, которая выла от горя, когда ее вырвали из разрушенных фрагментов моего тела и направили к неоспоримой смерти.

И все же, смерть во многом напоминала руки, крепко стиснутые вокруг моей груди, и жгучий жар, танцующий на границах моих чувств, словно ослепляющий свет и непреодолимую силу.

— Дарси? — Я ахнул, когда пламя угасло, уходя в воздух под нами, пока мы устремлялись в небо.

— Твоя машина едет как дерьмо, — задыхалась она, ее глаза были дикими от ярости, крылья мощно хлопали по спине, бронзовый свет сверкал лучами заходящего солнца.

Мы летели по небу, и мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы понять, что нас двигала в основном магия воздуха, ее сила плотно сжимала меня, как кулак, без сомнения, принимая на себя большую часть моего веса и защищая меня от ее пламени, когда она разбила мою машину на части, чтобы спасти нас.

Мои губы приоткрылись в какой-то форме благодарности, но слова исчезли, когда я проследил за ее стальным взглядом, обращенным к небу перед нами, где Милдред мчалась к горизонту, крепко сжимая Джеральдин в когтях.

— Макси бооооой! — Ее горе поразило меня, как удар в грудь, и я вздохнул от резкой боли, пытаясь отделить это сильное чувство от своего собственного.

— Я спрятала нас, — объяснила Дарси, и я удивился мощи магии, которой она овладела за такой короткий промежуток времени, не только спасая наши задницы, но и скрывая наше присутствие.

— Напомни мне позже поклоняться тебе за то, что ты полная задира, — проворчал я, вырываясь из ее хватки и используя собственную магию воздуха, чтобы продолжать лететь вверх.

Милдред торопилась сбежать, но мы ни за что не позволили бы ей уйти с моей девочкой.

Безмолвно мы бросились за ними, не обсуждая это, зная, что нам нужно сделать и чего это будет стоить, если мы потерпим неудачу.

Расстояние между нами росло, наша магия была не такой быстрой, как мчащийся Дракон, но они еще не ушли.

Дарси подняла руку, и я тоже, мы оба целились ледяными копьями в крылья Милдред.

Сила вырвалась из моего кулака, когда я бросил его, копье рассекало воздух, в движение всей силой моей магии и направляясь к Милдред на невероятной скорости.

Копье Дарси находилось прямо за моим, но Милдред обернулась в последний момент, то ли почувствовав, то ли увидев приближающуюся атаку.

Она перекатилась в воздухе, сложив крылья, чтобы избежать попадания снарядов, но при этом ей пришлось отпустить Джеральдин.

Дарси вскрикнула, и я почувствовал, как ее сила помчалась за моей, но я был к этому готов: сеть воздуха схватила Джеральдин в свои объятия и удерживала ее вне досягаемости грязно-коричневого Дракона, который ревел в яростном презрении.

Я заворчал, пытаясь овладеть магией на таком расстоянии, и Дарси взяла меня за руку, предлагая свою силу, чтобы мы могли быстрее вернуть мою девочку.

Ее сила ворвалась в меня, словно сила чертовой природы, забирая дыхание из моих легких и заставляя меня дрожать под ее тяжестью.

Джеральдин неслась к нам на стремительной скорости, ее крики угроз в адрес Милдред разносились по воздуху и убеждали меня, что ее похищение не причинило ей вреда. Она все еще оставалась тем разъяренным и жестоким существом, которое я так горячо любил.

Джеральдин столкнулась со мной, и я поцеловал ее, не заботясь о том, что она, скорее всего, шлепнет меня и назовет сентиментальной чайкой или еще какой-нибудь чушью, когда я отпущу ее. Не обращая внимания на то, что кровь все еще текла по моему лицу из раны на голове и испортила наш поцелуй привкусом железа.

Ничто не имело значения, кроме нее. И когда она таяла в моих объятиях, глубоко целуя меня и обвиваясь своим телом вокруг моего, я знал, что она тоже это чувствует.

Мы спустились на землю, без сомнения, благодаря Дарси, потому что мои мысли были только о Джеральдин и о том, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Эта сварливая крупа! — воскликнула Джеральдин, отстраняясь от меня и подняв кулак к далекой точке в небе, которой была Милдред.

Она сбежала от нас, но я не смог переживать об этом, когда украл еще один поцелуй, освещенный пламенем моей разрушенной машины в долине между зелеными горами посреди чертовой пустоты.

Остальные столкнулись с нами один за другим, каждый из них крепко обнимал Джеральдин и говорил ей, как, черт возьми, мы все были бы потеряны без нее. И пока моя девочка была охвачена эмоциями и плакала в наших многоруких объятиях, я просто позволил себе погрузиться в чистоту ее любви к нашей найденной семье, купаясь в облегчении ее компании после такого близкого разговора с концом.

— Я закончила играть под дудку Лайонела и его ублюдочных последователей в этой войне, — голос Дарси обрушился на всех нас с дикой жестокостью, пока мы цеплялись друг за друга.

— Да, — согласилась Тори, ее слова пронзили воздух, наполненные гневом и яростью. — Я бы сказала, что мы готовы к финальной игре.

ГЛАВА 69

Я бесконечно долго находился в ловушке бессловесного ада криков и мучений, время было потеряно для меня, поскольку все в моем существовании фрагментировалось. Но ощущение падения внезапно заставило меня сжаться. Мои руки вытянулись, чтобы схватить изорванный плащ, цеплявшийся за зверя, который вырвал меня из моего места в мире, когда я снова оказался в его хватке, но его сила намного перевешивала мою собственную.

Он швырнул меня, и это скелетное лицо ужасов пристально посмотрело на меня, когда меня бросили на спину.

Деревянные доски впились мне в позвоночник, вещь, на которой я находился, дико раскачивалась, поток быстро движущейся воды ударил в мои уши.

Вокруг меня кричало множество голосов, их бессловесные крики агонии, казалось, врезались прямо в меня и прорезали каждую вену моего тела.

Я моргнул, увидев затемненное пространство, в воздухе висел густой туман, все превратилось в тени в тумане, но я плыл по реке, мое тело растянулось на широком плоту.

Я хотел встать, но скелетная фигура прижала свой посох к моей груди, с силой толкнул меня обратно.

— Ты украл у меня кое-что, — его голос треснул, как сломанные ветки, его слова взволновали воздух, словно он выхватил его с неба.

Я сглотнул, неуверенный в этом существе и в том, чего он от меня хочет, но его гнев обрушился на мир с силой, которая заставила меня взвесить свои слова, прежде чем выпустить их.

— Украл? — спросил я.

Эти крики становились громче, их голоса эхом разносились по моему черепу, мое тело сводит судорогой под яростной силой их криков.

— Я — Повелитель смерти, — усмехнулся он, наклонившись надо мной, его посох вонзился мне в ребра, под давлением, которое он оказал, раздался треск, и его адские глаза сверкали. — Я один охраняю реку между жизнью и смертью. Только я могу претендовать на души, предназначенные для жатвы.

Крики, казалось, готовы были разорвать мою кожу пополам, его слова затонули в них, их сила ослепила, когда я понял, что они исходят изнутри меня, а не снаружи. Четыре души, которые моя мать поместила в меня во время моего зачатия.

— Я не просил об этом, — прошипел я, гнев добрался до меня. — Я не претендовал на вашу собственность. У меня вообще не было выбора в моем творении.

Посох начал жечь там, где он был прижат к моей коже, боль от него была ослепляющей, намного превосходящей любую смертельную рану, которую я получил и пережил.

Моя спина выгнулась, руки сомкнулись вокруг посоха, когда агония его силы пронзила меня. Капли воды стекали по моим пальцам там, где я схватил его, дерево скользило между моими ладонями, его форма не округлая, а широкая и плоская, и я понял, что это весло, а вовсе не посох.

Я попытался заговорить, но мой голос был украден молниями агонии, пронзившей меня, мои губы открывались и закрывались на словах, которых не было, но каким-то образом я знал, что он все равно их слышит.

— Ты не создан звездами, — прошипел он, вонзая весло мне в грудь с такой силой, что под его мощью треснуло еще больше ребер, а биение моего сердца было так прискорбно близко к весу этого безобидного оружия.

Я моргнул, глядя на него, истина этих слов пронзила меня. Нет, я не был сотворен звездами, я не был зачат двумя смертными существами, я не рос месяцами в утробе матери, никогда не был плачущим или спотыкающимся младенцем. Я был и Нимфой, и Фейри. К моему телу были привязаны четыре противные души, тени пронизывали мою плоть, и я просто стал тем кем был. У меня не было имени, которым я был, но я выучил титул, который другие выбрали для меня. Монстр.

Я отпустил весло и упал на плот, раскачивавшийся в бурном течении. Мимо нас по воде проносились тела, бледные и раздутые от смерти руки цеплялись за края плота, тянулись ко мне.

Я потянулся к ним по очереди, задаваясь вопросом, был ли это ответ, который я искал, может ли смерть приветствовать меня с большей готовностью, чем когда-либо жизнь.

— Нет, — проревел рычащий череп, его весло поднялось и снова обрушилось на меня. — Я запрещаю тебе умирать.

Крики внутри меня стали дикими, и внезапно что-то глубоко внутри меня было сломано, моя хватка за Элемент воды распалась, когда душа, чью силу я невольно украл, была вырвана из моей плоти.

Я смотрел на полупрозрачный образ мертвеца, который поднялся изнутри меня, его крики наконец утихли, когда он позволил себе соскользнуть в воду и был унесен прочь на скорости.

— Я отказываю тебе в проходе, — прошипел скелет, ожог его весла пронзил меня так, что казалось, будто я расколюсь по швам.

Еще одна кричащая душа была вырвана из моей плоти, вместе с ней ушла и моя власть над магией земли, прежде чем она тоже нырнула с головой в реку.

— Я отказываю тебе во входе в царство за пределами этого. Пусть ты навсегда задержишься в тисках жизни, пока все остальные уходят без тебя.

Третья душа, вырвавшаяся из меня, украла мою связь с магией воздуха, и ее крики затихли, когда она нырнула в реку.

Плот под нами дико раскачивался, угрожая в любой момент сбросить меня в ледяную воду, зов смерти становился все громче по мере того, как мы спускались по порогам, а рев водопада приближался.

Последняя душа была вырвана из моей плоти, мой огонь погас, так что я остался совершенно пустым после магии, которую моя мать украла для меня, задыхаясь от грязной правды о том, чем я был и чем я никогда не буду.

— Только Паромщик может пожинать души умерших, — прошипела скелетная фигура, его голос был порывом воздуха между гнилыми зубами, но все же был настолько громким, что оглушил меня. — Только я могу управлять этой ветвью судьбы. Ты навсегда заплатишь за то, что перешел мне дорогу, Тарикс, сын гниения и разрушения. Ты навсегда останешься всем и ничем.

— Подожди, — умолял я, схватив его весло, чувствуя тяжесть его слов, проклятия, которое он наложил на меня за акт моего творения, за выбор, который был сделан за меня, а не мной. — Пожалуйста.

Паромщик усмехнулся, нависая надо мной, когда поток водопада стал совершенно оглушительным. В его взгляде не было никакой жалости, только презрение ко мне.

Он пнул меня так внезапно, что я понял, что падаю, только когда ударился о ледяную воду, мои конечности были свинцовыми, мой вес тянул меня в глубины реки, а руки тысячи мертвых душ разрывали и царапали мою плоть.

— Смерть окружит тебя, но никогда не заберет тебя, — слова Паромщика проникли в мою душу и окрасили ее в глубокий и непроницаемый красный цвет, настолько яркий, что я знал, что он никогда не смоется.

Тьма навалилась на меня со всех сторон, а затем внезапно я упал, ударился о землю и выкашлял воду, когда снова оказался в проходе далеко под замком моего отца, сырая лужа рябила по полу передо мной, никаких признаков присутствия хозяин смерти.

Мои руки дрожали, когда я прижимал их к холодному камню, вспышка огня пробежала по кончикам моих пальцев, а щупальце магии земли запятнало мою ладонь. Однако это не была украденная сила; это была моя собственная магия, которую звезды действительно подарили мне, и когда я лежал там, страдая, израненный, проклятый и одинокий в залах этого живого ада, я начал смеяться.

Я был ничем и никем, живым после смерти, забытым и обещанным, а теперь… чем-то новым.

ГЛАВА 70

Как только мы вернулись в Академию, Макс насильно забрал Джеральдин обратно в свою комнату в Аква Хаус, чтобы она пришла в себя, и я крепко сжала ее в своих объятиях, прежде чем приказать ей пойти с ним и как следует выспаться. Ей нужен был отдых, и я серьезно сомневалась, что в ближайшие дни шансов на это будет гораздо больше.

Я оглянулась на Дариуса, который толкал перед собой одного из оборотней-драконов, мужчину, теперь в форме Фейри, совершенно обнаженного, с выражением отчаяния на лице. Он был единственным выжившим в бою, его тело все еще было покрыто ранами, которые мы ему нанесли.

— Ублюдок! — плюнул он. — Ничтожество!

Дариус толкнул его на колени и поднес пламя к голове мужчины.

— Назови мне хотя бы одну вескую причину не делать этого.

Орион поймал Дариуса за руку, чтобы удержать его.

— У него может быть информация.

— Тогда я буду сдирать с него кожу, пока он не выплеснет всю свою информацию о планах моего отца, — прошипел Дариус, и мужчина съежился, пытаясь ускользнуть от него.

— Вы все трупы. Все, — прорычал он, закрывая голову руками.

Мой брат приземлился между мной и Дарси, глядя на дракона-оборотня, сложив крылья за спиной, и его глаза светились знанием.

— Это нехорошо, — пробормотал он, и его лицо слегка поморщилось, говоря мне, что его видения все еще были болезненны для восприятия.

Дариус толкнул мужчину на спину, ударив ботинком ему в грудь. Мое сердце билось в такт с сердцем моего мужа, наша жажда смерти этого Фейри поднималась в воздух. Я решительно шагнула вперед, но Габриэль схватил меня за запястье, покачав головой.

— Король пойдет по этим землям и уничтожит вас всех! — взревел Дракон, и Дариус ударил его ногой по голове.

Орион прижал меч к горлу.

— Когда он это планирует? — прошипел он.

Дариус снова ударил ногой мужчину в грудь, отчего мое дыхание участилось.

— Два дня, — прохрипел он. — Это все, что у вас есть. Тогда вы, меньшие подонки, все погибнете и… — Он зашипел, когда Дариус вонзил топор ему в грудь, а затем вырвал его, оставив его умирать под собой.

— Он мог знать больше, — разочарованно сказал Орион, но Габриэль окликнул его.

— Ему больше нечего нам сказать, — мрачно сказал он. — Но он говорит правду, теперь я вижу это ясно, как солнечный свет. Лайонел приведет свою армию к нашим дверям через два дня.

— Тогда нам следует сначала напасть на него, — яростно сказала Дарси, и я кивнула.

— Мы выступаем на рассвете. Распространите информацию, — позвала я, и Габриэль повернулся к нам.

— Я позабочусь о том, чтобы наша армия была готова, — пообещал он, а затем взлетел в небо.

Оборотень-Дракон умер с последним хрипящим вздохом, и мой пульс снова замедлился.

Я обменялась тяжелым взглядом с Дарси, и мы обе в этом общем молчании признали тот факт, что у нас вышло время. Наши заговоры, интриги, союзы и вербовка подошли к концу. Эта война больше не будет ждать, и нам придется столкнуться с ней, применяя то, что нам удалось собрать, а затем просто надеяться, что этого будет достаточно.

— Теперь пришло время прощаться, не так ли? — прошептала она.

— Мы не прощаемся. Просто… убедитесь, что сказано все, что вам нужно сказать, — сказала я ей так же тихо. Потом я обняла ее, потому что любила сестру так сильно, что слов просто не хватало, чтобы это выразить.

Когда Орион присоединился к нам, Дарси грустно улыбнулась мне, затем взяла его за руку и повела в Лес Стенаний в направлении Астероид-Плейс. Сет и Калеб обменялись напряженными взглядами, от которых у меня заболела грудь. Они еще не провели достаточно времени вместе. Никто из нас. Но требовать большего было бы бесполезно.

Мне было невыносимо смотреть на Дариуса, осознавать всем, чем он был для меня, всем, чем я пожертвовала, чтобы сделать его таким, и всем, что потребовалось, чтобы завоевать этот момент с ним. Не с осознанием того, что завтра может обрушиться на нас и украсть все это так скоро.

Я отвернулась от него и зашагала прочь сквозь деревья, направляясь к Земным пещерам, где так давно, но еще недостаточно долго, я впервые училась владеть магией земли.

Дариус следовал за мной, пока мы шли, давящая тяжесть времени капала мимо нас с каждым шагом, цепляясь за нашу кожу и скатываясь с наших конечностей, как свинцовый воск, пытаясь приковать нас к земле. Но теперь уже нельзя было остановиться, чтобы сделать паузу или насладиться большим. Время обернулось против нас, и, несмотря на все наши усилия, я знала, что мы не достигли достаточного результата.

Впереди дерево наполнилось грохотом, и я заметила большую группу новобранцев, которых вели по тропе к острову Рамп, где им должны были занять свои позиции в армии и подготовиться к бою, насколько это возможно, учитывая мимолетное время, оставшееся на подготовку.

Некоторые из них заметили меня, я кричала от изумления, похвала врезалась в мою кожу и разбивалась о стену льда, которую я построила вокруг своих эмоций, чтобы держать их под контролем. Я не смогла вызвать улыбку на лице, но подняла руку, благодаря их за то, что они присоединились к нашему делу.

Я направилась сквозь деревья справа от тропы, Дариус все еще был рядом со мной, его тень тянулась, чтобы ласкать мою кожу, хотя я отводила от него взгляд, сосредоточив свое внимание вперед и отказываясь задерживаться позади.

— Я знала, что ты будешь ждать меня, — выдохнул женский голос слишком близко к нам, и я от удивления дернулась, моя рука потянулась, чтобы схватить ледяной кинжал, который инстинктивно образовался в моей ладони.

Девушка была хорошенькая, ее темные волосы были собраны в высокий хвост, а лицо тщательно накрашено, что казалось совершенно бессмысленным перед лицом войны. Ее взгляд был наполнен влюбленной преданностью, с которой я несколько раз сталкивалась со стороны новобранцев, этой отчаянной потребностью быть признанной Истинными Королевами, сиявшими в ее расширенных глазах, когда она сплела руки вместе и с нескрываемым трепетом смотрела на…

Нет, она вообще на меня не смотрела. Эта женщина на сто процентов пускала слюни по моему мужу, тихий стон срывался с ее губ, когда звук капающей воды, плещущейся по сухим листьям у наших ног, внезапно наполнил неловкую тишину.

— Какого черта? — сказала я, отшатнувшись на шаг, когда теплая жидкость брызнула из-под края ее штанин, и ее стон сменился ужасом.

— Это мое проклятие, — выдохнула она, прикрывая руками промежность, потемневшую от заметного мокрого пятна, но она ничего не могла сделать, чтобы замаскировать резкий запах мочи, окружавший ее сейчас. — Мы можем преодолеть это, — настаивала она, делая шаг ближе к отступающему Дариусу.

Он схватил меня за руку, потянул за собой на шаг, и на этот раз я не возражала против того, чтобы он защищал меня, ублюдок. Если бы он хотел разобраться с этим, он мог бы это сделать.

— Я пришла, как и обещала во всех своих письмах, — настаивала она, делая шаг ближе, на что мы снова отозвались шагом назад.

— О чем ты говоришь? — Дариус зарычал, похоже, не имея ни малейшего представления, кем была эта девушка, но когда она ступила в пятно более яркого света между деревьями, что-то в ее лице пробудило во мне воспоминания.

— Ты отправила ему эти обнаженные фотографии, — выпалила я. — И волосы с твоим запахом.

Женщина поджала губы, гнев выплеснулся из ее взгляда, когда она была вынуждена посмотреть на меня в первый раз, но она так же быстро перевела свое внимание обратно на Дариуса.

— Это я — Синди Лу. Дариус, ты не собираешься что-нибудь сказать… — Запах мочи, стекающей вниз и забрызгиваюший листья у ее ног, наполнил воздух, и, к счастью для психа, солдаты, сопровождавшие ее группу, прибыли, чтобы вернуть ее в этот момент.

Она завыла, когда они схватили ее за руки и начали тащить прочь, имя Дариуса сорвалось с ее губ в мольбе, как будто она думала, что он может прийти ей на помощь или что-то в этом роде.

Я посмотрела на мужа, приоткрыла губы и снова закрыла их.

— Думаю, это был мой преследователь, — сказал он мягко, как будто это ни черта не беспокоило.

— Она обоссалась, — заметила я, как будто запах ее мочи, который все еще сохранялся в луже, которую она оставила после себя, не был достаточным напоминанием об этом.

— Ага. Это был кошмар, — согласился он. — Бедная Синтия, объект ее одержимости явно был непреодолимым человеком. Хотя я не могу ее винить, я чертовски неотразим.

— Ее имя не было… — Я замолчала, не зная, почему я вообще беспокоюсь по поводу имен, и вместо этого обратилась к этой большой ерунде. — И ты не неотразим, я много тебе сопротивлялась, — добавила я.

— Нет, детка, ты действительно не сопротивлялась. Еще до того, как ты сорвала с меня одежду в Мерцающих Источниках, я был в восторге от твоих грязных фантазий. Если бы я не хотел тебя так же сильно взамен, ты могла бы закончить, как бедная Сэнди, одержимая и тоскующая издалека до конца своих…

Я с насмешкой оттолкнула его от себя, отказываясь даже признать эту чепуху, продолжая свой путь к Земным Пещерам.

— Продолжай, засранец, — крикнула я через плечо. — Или я могу передумать дарить тебе подарок.

— Какой подарок? — немедленно потребовал он, и его длинный шаг оказался справа от меня, и я с понимающей улыбкой посмотрела на него боком.

— Вот увидишь.

Где-то между подготовкой к этой войне, разработкой стратегии боя и попыткой купить нам как можно больше преимуществ для предстоящей битвы, мне удалось втиснуть часы, необходимые для того, чтобы сделать ему этот подарок, хотя временами это утомляло и приводило в ярость. Я наконец закончила его рано утром после того, как выскользнула из его кровати и пришла сюда, чтобы закончить это. В конце концов, это должно было произойти либо сейчас или никогда.

Дариус обнял меня за плечи, прижимая к себе, и мы почти снова могли стать теми беззаботными подростками, чьими самыми большими проблемами были экзамены и матчи по Питболу, драмы в отношениях и обычная чушь. Я вздохнула, наклонившись к нему, прижимая его к себе до конца нашей прогулки.

Пещеры охранялись, но когда мы вошли, нас никто не допрашивал. Огромное центральное пространство было до отказа заполнено пропитанными пламенем мечами, которые мы с Дарси помогали создавать в рамках подготовки к предстоящей битве, и воздух наполнялся повторяющимся звоном кузнецов, работающих в недавно созданной кузнице, чтобы создать новое оружие.

Я прошла мимо задымленного пространства, направляясь по узким, мрачным проходам за его пределами, углубляясь в темноту и не оставляя ничего, кроме Фейчервей, чтобы освещать нам путь.

Дариус молчал, его рука все еще обнимала меня, наши шаги синхронизировались, пока мы шли дальше в холодную сеть пещер.

В конце концов, мы достигли пещеры, которую я считала своей собственной, и я разблокировала магию, которую оставила над входом в нее, чтобы мы могли войти.

Внутри на деревянном манекене аккуратно лежал комплект прекрасно изготовленных золотых доспехов. Я работала с одним из кузнецов, чтобы сконструировать его специально для корпуса Дариуса, и использовал технику, которую нашла в книге о Фениксах, чтобы выковать металл, используя пламя моего Ордена.

— Он невероятно легкий. Ты даже не заметишь, что носишь его. Но он достаточно прочный, чтобы выдержать силу тарана, не прогибаясь, и имеет застежки, которые автоматически расстегиваются, если тебе придется обернуться. Я использовала чистое золото и укрепила его пламенем Феникса…

— Это бесценно, — выдохнул Дариус, отпуская меня и направляясь в комнату. У него перехватило дыхание, когда он протянул руку, чтобы коснуться, его пальцы прошлись по полированному металлу, лаская эмблему Вега, расположенную в центре нагрудной пластины, его губы трепетно приоткрылись. — Я имею в виду буквально это, Рокси, не знаю, видел ли я когда-нибудь что-нибудь настолько редкое, такое ценное, такое…

— Мощное для Дракона, которому нужно пополнять свою магию? — Я самодовольно предложила, потому что, конечно, это была моя идея. Сделать что-то настолько ценное, что оно не только защитит его в бою, но и укрепит. И что может быть лучше, чем сделать его магию практически бесконечной, какой была моя и Дарси всякий раз, когда мы владели пламенем?

Дариус с восхищением смотрел на красивую броню, его пальцы скользили по позолоченной поверхности, осматривая ее часть за частью, рассматривая каждую деталь.

— Это… дерьмо, Рокси, когда ты вообще нашла время, чтобы…

— На самом деле это не заняло так много времени, — пренебрежительно сказала я, хотя это была ложь, потому что я определенно потратила часы, работая над этой штукой, вливая в нее магию. Я отказывалась принять что-то менее совершенное, желая, чтобы это было как можно лучше, потому что оно будет сражаться с самым ценным, что у меня было, и я не могла вынести, чтобы он подвергался риску.

— Лгунья, — прорычал он, видя меня насквозь.

— Честно говоря, я собиралась сделать еще десять, но потом решила, что это может умалить его уникальную ценность, поэтому просто собрала все как есть. Это подарок, но не обязательно превращать его в какой-то романтический жест или другую ерунду, я просто…

— Красивая, блестящая, лгунья, — прорычал он, отвернувшись от мерцающих доспехов и поймав мою челюсть своей грубой ладонью, заставив меня посмотреть вверх в эти темные и разрушительные глаза, которым принадлежала вся моя душа. — Перестань пытаться преуменьшить это и признай это, Рокси. Это совершенно изысканно, самая ценная вещь, которую я когда-либо видел.

Мои губы засияли в улыбке, когда его другая рука двинулась к моей талии и притянула меня ближе.

— Отлично. Я работала над этим до смерти долго и чертовски утомлена затраченными на это усилиями. Я сделала это ради тебя, потому что больше никогда тобой не рискну. Моё сердце принадлежит тебе, Дариус. — Я прижала ладонь к его груди, где его пульс совпадал с моим. — Не так, а самым чистым и жизненным способом, какой только может сделать один человек. И я пойду за тобой в смерть, если этого потребует наша судьба. Но я не планирую позволить смерти так легко завладеть нами, я планирую жить с тобой и любить тебя так же яростно, несмотря на седые волосы, морщины и кресла-качалки, в окружении сотни правнуков и каждого славного момента между настоящим и будущим. Итак, это приказ твоей королевы, Дариус Вега. Не погибни на этом поле битвы. Принеси мне голову твоего отца, и давай начнем новую жизнь, танцуя на его погребальном костре.

— Так красиво и жестоко, моя Королева, — прогремел Дариус в мои губы, дразня меня поцелуем, который был на расстоянии всего лишь одного вздоха. — И, конечно же, ваше желание — моя самая большая цель.

Затем он взял меня, схватил мои губы своими и поцеловал, как будто пытался запомнить ласку моих губ, как будто он хотел никогда больше не дышать никаким другим воздухом, кроме моего, как будто мир принадлежал нам и все что нам нужно было протянуть руку и схватить его.

Я погрузилась в этот поцелуй, вкус его языка на моем и обещание завтрашнего дня на его губах — единственное, чего я хотела в этом мире. И, может быть, это была ложь, может быть, мы зашли настолько далеко, насколько могли в этой войне, и ничто из этого не будет иметь никакого значения, когда пыль осядет и война закончится, а наши кости останутся валяться на земле в качестве свидетельства всего, что может быть.

Но эта любовь между ним и мной, эта могучая сила природы, которая сотрясала звезды и пробуждала судьбу ото сна, оставила бы свой шрам на мире. Эта земля не забудет нас, это королевство никогда не забудет нас, и помимо всего этого, наша память останется, как и наши души, навсегда, оставаясь едиными. Неважно, на какую сторону смерти мы в конце концов приземлимся.

ГЛАВА 71

На острове Рамп было тихо, если не считать пронзительного уханья совы и плеска океана о берег. Темнота всегда выносила на поверхность тихие страхи сердец нашей армии, и сегодня ночью я мог ощутить их так, будто воздух сгустился от них, и стало тяжелее дышать. Тишина ревела. Каждый Фейри здесь знал, что принесет завтрашний день, и никто не относился к этой ответственности легкомысленно. Нам хотелось отдохнуть в надежде, что это сделает нас сильнее перед лицом наших врагов, но мы все знали правду. Независимо от того, каких преимуществ мы добивались, нас все равно было значительно меньше.

Смерть подбиралась ближе; я чувствовал, как она ждет, здесь, на периферии жизни. Завеса тоже ощущалась тоньше, как будто готовилась пропустить массу душ, которые вскоре ей понадобятся. И моя собственная душа, скорее всего, окажется среди них.

Я вдохнул ледяной воздух и посмотрел на Дариуса, который стоял рядом со мной на одном из многочисленных балконов замка Рамп. Отсюда открывался вид на море и на Академию Зодиак, место, которое оказало на мою жизнь большее влияние, чем любое другое. Именно здесь я был закован в метафорические кандалы Лайонела Акрукс, здесь я перенес многострадальное горе смерти моей сестры, здесь я провел бесчисленные часы с Дариусом, формируя связь, которая так глубоко укоренилась в моем сердце и крови, я никогда не расстанусь с ним ни в этой жизни, ни в следующей. Более того, в этой Академии я нашел свою самую настоящую любовь, Дарси Вега. Благодаря ее вдохновению я освободился от цепей своего прошлого и превратился в человека, которым горжусь. Тот, кто был готов умереть за любовь, которую он требовал на этой земле от своей пары, своей семьи и своих новых друзей.