Беспокойные звезды (Сюзанна Валенти) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 14)

— Вот она, — сказал Дариус. — Наша последняя ночь в раю.

— Мы нашли здесь настоящее счастье на какое-то время, не так ли? — Я задумался, и мой друг кивнул.

Мой взгляд скользнул по бухте Эир и месту, где мы с Дариусом в прошлом тайно практиковали темную магию, и наши планы сразиться с Лайонелом казались почти детскими перед лицом реальности этой задачи.

Дариус повернулся ко мне и заключил меня в объятия, на которые я ответил с таким же пылом, наши руки крепко сомкнулись вокруг друг друга, зная, что это могут быть наши последние объятия в этом мире.

Трепет крыльев возвестил о прибытии Габриэля, и прежде чем мы с Дариусом успели расстаться, он легко приземлился рядом с нами и тоже обнял нас.

— Поскольку война на горизонте, я почти не могу думать ни о чем, кроме смерти, — тяжело сказал Габриэль, и мы втроем наконец отошли друг от друга. — Я рад, что ты отвлекаешь меня, Орио. Твои усилия занимают мои мысли.

— Так ты знаешь, каким будет ее ответ? — спросил я с надеждой.

Габриэль пожал плечами.

— Возможно, да, а может, и нет.

Он настолько хорошо умел скрывать от нас свои знания Провидца, что невозможно было его прочитать. Я нервничал чертовски сильно, признаться, мне не очень хотелось знать ее ответ. Пока она сама не произнесет его.

— Ты принес его? — спросил я.

— Что принес? — Габриэль нахмурился, и когда я открыл рот, чтобы проклясть его, он ухмыльнулся и достал из кармана небольшую деревянную коробочку с выгравированными созвездиями Весов и Близнецов. — Я взял на себя смелость сделать это, поскольку у тебя его не было.

— Это приятно, — прокомментировал Дариус. — Не так приятно, как подарить ему кольцо, с которым он собирается сделать предложение. Но хорошо.

Они оба бросили вызывающий взгляд, и я взял коробку и сунул ее в карман пиджака.

— Спасибо. — Я взглянул на свою одежду, задаваясь вопросом, не переборщил ли я, но Калеб и Сет появились в моей комнате и практически одели меня. Калеб сделал мне прическу, запихнул в нее всевозможные средства, о которых я никогда не слышал, а затем подстриг мою бороду и намазал ее каким-то маслом. Сет выбрал этот костюм из моего шкафа и потер мне на шею проклятую палочку корицы, прежде чем объявить, что я готов.

Пока все это происходило, Тори, Джеральдин и София куда-то увезли Дарси, пообещав подготовить ее к ночлегу. Судя по тому немногому, что я слышал об их планах, они собирались убедить Дарси, что мы все устраиваем вечеринку на Воющем Луге, и я надеялся, что она не будет слишком сильно сомневаться в этом.

— Пришло время бала, Золушка, — насмехался Дариус, и я посмотрел на часы и убедился, что он прав.

— Ты выглядишь более нервным из-за этого, чем из-за завтрашней битвы, — со смехом сказал Габриэль.

— Бой я могу вести, — пробормотал я.

— Она твоя Элизианская пара, даже если она откажется, она все равно будет твоей, брат, — сказал Дариус. — Некоторые Фейри просто не вступают в брак.

— Она уже делала пару комментариев по этому поводу, — признался я. — Может быть, я дурак, если хочу этого.

— Ну, у тебя есть кольцо, и ты одет как первоклассный придурок, — сказал Дариус. — С таким же успехом ты можешь выстрелить.

Я решительно выдохнул и кивнул, хотя мои нервы не ослабли. Часть моего сердца была в восторге от этого. В глубине души я знал, что нам не нужен брак, чтобы укрепить то, чем мы являемся, но я хотел обещания нового, прекрасного совместного будущего, и это предложение было похоже на клятву, что мы добьемся этого.

— Лучше иди, Орио. — Габриэль прижал руку к моей спине, подталкивая меня к краю балкона.

Я попрощался с ними и шагнул на каменные перила, спрыгнул с них и с бешеной скоростью упал на землю. Я воспользовался воздухом, чтобы замедлить спуск, а затем помчался по грязи, мчась через остров, пройдя по мосту в кампус и помчавшись к Воющему лугу.

Все было так же, как я оставил раньше; весь луг, покрытый снегом, созданный моей магией воды, и ива, сделанная полностью изо льда в ее центре. Это был намек на наше первое настоящее свидание, когда я взял Дарси в свой семейный дом и показал ей одно из моих любимых мест в мире.

Повсюду вокруг дерева стояли банки с вечным пламенем, их сияние заставляло сверкать снег, а ветви ивы свисали низко до земли, и к ним прилипли сосульки. Сегодня вечером было пасмурно, и мне хотелось, чтобы из облаков падал снег, и хлопья падали вниз, заметая следы, которые я оставил на лугу. Я использовал свою магию воздуха, чтобы раздвинуть перед собой ивовые листья, словно две занавески, и обнаружил самое впечатляющее существо на земле, стоящее на краю луга в сиреневом платье. Оно было без бретелек, лиф приталенного кроя и расшит маленькими ромбиками, а юбка падала на землю лужей мерцающего материала. Позади нее Тори, Джеральдин и София были в собственных платьях, и их приверженность лжи вызвала улыбку на моих губах.

Дарси в замешательстве оглянулась на них, и Тори подошла, чтобы поцеловать ее в щеку, прежде чем они поспешили прочь к деревьям, оставив ее на произвол судьбы.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня через снежное поле, где я выжидающе ждал, и использовал воздух, чтобы раздавить снег у ее ног, проложив тропинку, которая шла ко мне. Пока она шла по ней, у меня в горле стоял ком, и все слова покинули меня от ее красоты.

Сегодня вечером в воздухе не было ни мерцания звезд, ни зоркого неба. Это были только мы.

Она прошла через просвет ивовых ветвей, и я позволил им закрыться за ее спиной, еще немного обеспечив нашу конфиденциальность.

— Лэнс, что все это значит? — Она посмотрела вокруг на вечное пламя, затем на дерево, сделанное из сверкающего льда.

Я дал ей объяснение в виде падения на одно колено, и ее глаза расширились, когда они остановились на мне.

— Это может быть наша последняя ночь на земле, Блу, поэтому я хотел, чтобы она имела значение, — сказал я хриплым голосом в этих словах, потому что мысль о том, что ее жизнь потеряна, была слишком удушающей, чтобы можно было об этом думать. — Я знаю, что наше завтра не обещано, но если бы оно было… — Я достал из кармана коробочку с кольцом, открыл ее и поднес к ней, чтобы она увидела, заставив ее ахнуть от удивления. — Я хочу принадлежать тебе во всех отношениях, которыми человек может принадлежать кому-то. Звезды соединили нас, они сплели наши судьбы задолго до того, как наши души были помещены в наши тела. Возможно, они отметили тебя как мою, а меня как твоего, но я хочу, чтобы мы выбирали друг друга независимо от того, что об этом подумает небо. Потому что, если бы мы не были парой, я бы все равно любил тебя так, как будто мир начинается и заканчивается тобой. Я бы с такой же охотой пошел в глубины Даркмора, я бы уничтожил себя, чтобы хоть раз попробовать тебя. И если это так, если наш последний рассвет завтра взойдет на горизонт, тогда мне нужно знать, что ты бы тоже выбрала меня. В то время, когда ты не была королевой, а я был никем иным, как сломленный человек, и вместе мы отрицали невозможность нашего существования. Я хочу получить шанс сделать это снова перед лицом нашего падения. Итак, Дарси Вега, властелин моего сердца, бросишь ли ты вызов всем судьбам, которые повлекли за собой нашу смерть, и пообещаешь выйти за меня замуж?

Она в шоке уставилась на меня, ее зеленые глаза слезились, а руки прикрыли рот. Затем она кивнула, слезы катились по ее щекам, когда она бросилась на меня, сбив меня с ног и прижавшись губами к моим.

— Да, — сказала она, целуя меня снова и снова. — Я выйду за тебя замуж, Лэнс Орион.

Мое сердце переполнилось счастьем, и я ответил на поцелуй, растворяясь в ней, пока мы путались в снегу. Когда она села, ее платье сжалось вокруг колен, и она села мне на живот, улыбаясь до ушей.

Я схватил коробку с кольцом, которую уронил в снег, и вынул кольцо изнутри, протягивая его, когда она протянула левую руку.

— Это красиво, — выдохнула она.

— Все, кого ты любишь, принимали в этом участие, — сказал я ей, надев кольцо на ее безымянный палец, и у меня на груди развернулся узел.

Я поцеловал кольцо, затем тыльную сторону ее руки, а затем посмотрел на свою будущую невесту, с талого снега, капающего с моих волос, и радости, наполняющей каждый уголок моей груди.

— Давай погонимся за жизнью в завтрашней битве и поклянемся заявить права на нее на другой стороне, — прошептала Дарси, любуясь кольцом, ее улыбка немного потускнела, когда она посмотрела на меня, и ее страх нарушить это обещание прояснился.

Я сел, притянул ее ближе к себе на колени и провел большим пальцем по ее щеке.

— Клянусь, — поклялся я, зная, что ни один из нас не может сделать ничего подобного, но, озвучив это, я почувствовал, что это возможно. — Я буду сражаться за нас всеми силами, которые у меня есть, Блу.

Она прижала свой лоб к моему, наши пальцы переплелись, и наше дыхание стало синхронным.

— Однажды когда-то давно я была девочкой, боявшейся быть сожженной миром, теперь я королева, управляющая огнем. Я выиграю эту войну ради тебя, Лэнс, и клянусь звездами, что встречу тебя у алтаря.

ГЛАВА 72

Человек-волк:

Это случилось? Она сказала да???

Летучая Бетти:

Ты великий придурок! Оставь их на ночь веселья и ликования! Мы поговорим об этом утром и тогда же узнаем о решении нашей королевы.

Человек-волк:

Тааак…………. она сказала ДА или НЕТ??

** Опозоренный Профессор отключил(а) уведомления**

Человек-волк:

КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЛЭНС! Неважно, я просто сделаю это… @ФениксМечты

Стервозные пламенные глазки:

Дай им отдохнуть, мудак. У них сейчас особенный момент.

Человек-волк:

Ты ВИДИШЬ это? Наблюдаешь из кустов?

Драгзилла:

Она ни черта не видит, с нее срывают ее красивое платье.

Человек-волк:

Это извращение! Ты смотришь, как они трахаются?

Драгзилла:

Я говорил о своей жене, идиот.

**Драгзилла отключил(а) уведомления**

**Стервозные пламенные глазки отключил(а) уведомления**

Человек-волк:

Грубо.

Так у кого чай? Я хочу весь горшок с куском торта. Блин, весь торт в посыпке сверху. @РыбьяЯрость, что происходит? Ты наблюдаешь за ними??

Рыбья ярость:

Джерри сказала, что мне нельзя никому рассказывать. Даже ей.

Человек-волк:

ТАК ТЫ ЗНАЕШЬ?????

Рыбья ярость:

Я почувствовал, что произошло. Да.

Человек-волк:

Хорошо, просто скажи мне, было ли это бесконечное горе и катастрофическая агония сердца опозоренного профессора, сокрушающая боль ИЛИ это было ощущение счастливого солнечного света, которое пронзило твою грудь, как воздушный шар, полный теплой слизи.

Рыбья ярость:

Нет, мне нравится быть единственным, кто в курсе.

Большая птица:

Он не единственный.

**Большая Птица сменил(а) имя на Габриэль**

**Человек-волк изменил имя Габриэля на Большая Птица**

Большая птица:

Ну, я собирался тебе сказать, но теперь ты можешь идти нахрен.

**Большая Птица отключил(а) уведомления**

Рыбья ярость:

Ха-ха-ха

Человек-волк:

Черт с вами, ребята. @ФениксМечты, ну давай, просто скажи нам!

Феникс Мечты:

Занята.

Человек-волк:

😞

Феникс Мечты:

** 🐝 **

Человек-волк:

Если у тебя есть время написать «занята» и отправить смайлик «пчелки», тогда ты можешь рассказать нам, что произошло!!!!!!!!!!!!!!

Феникс Мечты:

Ты имеешь в виду ситуацию с предложением или погодой?

Человек-волк:

ТЫ ЗНАЕШЬ, О ЧТО Я ИМЕЮ ВВИДУ!!!

Феникс Мечты:

Сегодня вечером облачно, возможен дождь, но к утру должно быть ясно!

Человек-волк:

Вот оно!

Я приготовил большие пальцы, чтобы атаковать эту девушку, а затем направился прямо в Воющий луг, чтобы выяснить это сам. Но прежде чем я успел, пришло еще одно сообщение.

Феникс Мечты:

Я сказала да.

Я взвыл к небу, прыгнув на Калеба рядом со мной и тыкая Атласом ему в лицо.

— Она сказала да! Уууууууууу!

Калеб рассмеялся.

— Да, я знаю, Лэнс написал мне минут десять назад.

Я толкнул его с рычанием.

— Что?!

Его смех только усиливался.

— Было так весело видеть, как вы все завелись.

— Ублюдок. — Я бросился на него, и он отскочил с моего пути, небрежно прислонившись спиной к башне Эир и проведя рукой по своим золотистым кудрям.

Я наклонил к нему голову, глаза сузились.

— Ты мудак.

— Могу сказать то же самое, — сказал он, затем скрестил руки на груди, его взгляд скользнул по мне с желанием. — Теперь мы продолжим эту прогулку или что?

Я выдохнул, отпуская это и находя удовольствие в его игре. Мне нравилось, что мы все еще трахаемся друг с другом, что этот новый уровень отношений между нами не меняет нашей основной дружбы.

— Тогда пойдем, — поддержал я, протягивая ему руку. — Джеральдин объявила сегодня комендантский час, сказав, что всем нужно отдохнуть, чтобы к утру мы были бодрыми, как весенние утки. Я как бы планировал создать атмосферу «последней ночи на земле», но, возможно, она права.

— Ага. — Калеб оттолкнулся от стены и взял меня за руку, его пальцы проникли между моими. — Она права. Потому что я не хочу, чтобы это была наша последняя ночь на земле.

— Это не меняет того факта, что такое может быть, — тихо сказал я.

Он сжал мою руку, но ничего не сказал, и мы двинулись по тропинке в сторону Территории Огня. Мы планировали обойти весь кампус, прежде чем вернуться в свою комнату и в последний раз посетить все наши любимые места. Или не в последний раз, если нам повезет. Никто из нас на самом деле не сказал, что именно поэтому мы хотели прогуляться, но в глубине души я знал, что это была причина.

Сегодня вечером мы ужинали с семьей, и Калеба, как всегда, окружили мои братья и сестры, и, честно говоря, в этой встрече не было ничего особенного, за исключением того, что моя мама пыталась притвориться, что ее не пугает то, что мы с Кэлом встречаемся друг с другом, что может означать всю ситуацию с советниками, и мой отец приглашает Калеба в наш ежегодный поход на Луну следующим летом. Никто из нас не признавал того факта, что у нас может не быть шанса на такое, но сегодня была ночь для фантазий, воображения, что миру не грозит конец света. И я попытался вспомнить это сейчас, когда мои мысли обратились к моим страхам.

Я напомнил себе о подарке, который был у меня в кармане, и о том, что он означает, стеснение в груди ослабло, когда я сосредоточился на этом.

После того, как мы посетили гостиную Дома Игнис, мы зашли к Мерцающим источникам, где я напомнил Калебу, что он определенно поцеловал меня там задолго до того, как мы двое когда-либо были на картах, и он небрежно снова это отрицал, как будто он ничего об этом не помнил. Хотя я клянусь, в его глазах мелькнул огонек, который говорил, что он трахался со мной.

Затем мы направились в Королевскую Лощину и сильно отвлеклись друг на друга в спальне Кэла, затем в моей спальне, затем на кухонной стойке и на вершине сундука с сокровищами Дариуса, затем мы направились через Лес Стенаний и пошли по тропинке на Территорию Аква, делая остановку у озера.

Облака немного рассеялись, и сквозь них выглядывала луна, мерцая на воде. Отметина за ухом защипала, и улыбка тронула мои губы, чувство полного покоя, подаренное мне луной. Это было то, чего я хотел больше всего на свете. Кэл и я вместе. Я был любимцем Луны и был уверен, что она увидела в Калебе то же, что и я.

Здесь, на берегу озера, где мы проводили бесчисленные вечеринки, летом играли в воде и когда-то были такими беззаботными, я знал, что это подходящее место, чтобы вручить ему мой подарок.

Я сунул руку в карман, повернулся к нему и протянул бронзовые карманные часы, которые я создал с помощью магии земли. На спине было выгравировано то же изображение, что и татуировка на моей спине: полумесяц с летучей мышью, свисающей с кончика, и волк, смотрящий на него снизу.

— Держи. — Я протянул ему, чтобы он увидел.

— Карманные часы? — Брови Калеба изогнулись. — Это… дерьмо, мастерство Элементалей идеально, Сет. Но где стрелки часов?

— Их здесь нет, — сказал я.

— Значит, они не могут определять время?

— Они показывают наше время, — твердо сказал я, и мои щеки залились жаром, когда я положил часы ему на ладонь и сомкнул вокруг них его пальцы. — Наши часы не тикают, Калеб Альтаир. Здесь нет секунд, минут или часов, нет дня и ночи. Это просто так. Навсегда. — Я подошел к нему ближе, обхватив его щеку и глядя в темно-синие глаза, которые видели мою душу. — Что бы ни случилось завтра, наше время, наше время вечно.

Я коснулся его губ своими, и он притянул меня ближе с приливом страсти, наш поцелуй стал глубже, а мое сердце забилось под самую мощную мелодию, которую оно когда-либо играло. В этой мелодии была боль, страх перед тем, какая судьба постигнет нас, но вместо этого я старался сосредоточиться на любви, которую чувствовал. Потому что на самом деле не было ничего более великого, что я испытал в этом мире, чем он, и если мне вот-вот позвонят по моему номеру, то зная, что я получил его любовь и отдал ему всю свою взамен… этого было бы для меня достаточно в этой жизни. На самом деле, это было больше, чем я когда-либо мог надеяться.

Стоя на траве возле замка Рамп, Калеб прикрепил последнюю пластину брони к моему боку, а затем я встал перед ним в форме Волка. Он поцеловал мой пушистый лоб, затем отступил назад, и я увидел мерцание его собственных серебряных доспехов, пластин, созданных его собственной рукой с помощью искусной магии земли. Они были тонкими, но мощными, плотно прилегали к его телу и позволяли ему двигаться в полном диапазоне. Они были чертовски легкими, поэтому не мешали ему двигаться по полю боя. Он сделал копию этой брони для Ориона, и хотя он не поделился со мной своими секретами, я знал, что у них двоих что-то запланировано на этот бой. Что-то связанное с их узами ковена, что-то, что, как я чувствовал, было не совсем законным. Но я бы воспользовался любым преимуществом, которое мы могли получить в битве, так что черт возьми, если бы я жаловался.

Звезды сверкали над нами, рассвет еще не над нами, и, клянусь, они шептались о наших судьбах. Возможно, именно в этот самый момент мы отмечаем наши души смертью.

Я отвел от них взгляд и посмотрел на мужчину, которого любил, мое сердце трепетало от силы, когда наши глаза снова встретились. Я уткнулся носом в его лицо, и мы пошли вместе, присоединившись к массе солдат, маршировавших к краю острова. В воздухе раздавались прощания, группы детей бежали, чтобы посмотреть, как мы идем, бросая кристаллы нам под ноги и желая нам удачи со звезд. Черт, я знал, что нам это нужно. Нас было значительно меньше по численности, и шансы на то, что мы вернемся сюда, были настолько малы, что я обманывал себя, если думал, что они намного больше нуля.

Я заметил, как Лука махал рукой Габриэлю, Провидец выглядел одновременно решительным и убитым горем, когда он целовал своего сына, а маленький мальчик смотрел на него с полным невежеством, не зная, что его отец может не вернуться домой. Комок встал у меня в горле, когда Габриэль передал мальчика в объятия невысокой пожилой женщины с темными волосами, которая быстро говорила на фаэтальском языке, затем неохотно отвернулся и вместе со своей женой вошел в ряды армии.

Данте и Леон окружили их, и я заметил, как позади них подошел Карсон Альвион, его длинные каштановые волосы были заплетены в боевую косу. На груди у него была всего одна пластина доспехов, руки обнажены, татуировки выставлены напоказ, а в глазах — кровожадный голод.

Дальше я заметил Ксавьера, марширующего в форме Пегаса, красивые пластины доспехов покрывали его сиреневое тело, мерцающее, как разлив нефти. София и Тайлер двинулись за его спиной, а мои братья и сестры Афина и Грейсон были сразу за ними в своих формах Волка вместе с братом Калеба Хэдли.

Защитная часть меня хотела приказать им держаться подальше и не вступать в эту битву. Они не были и вполовину так хорошо обучены, как Мне бы этого хотелось, хотя я знал, что они упорно трудились, чтобы компенсировать упущенное образование. Тем не менее, близнецы, возможно, были всего на пару лет моложе меня, но я все равно воспринимал их как своих младших брата и сестру. Всего лишь два щенка, катающиеся в грязи, пока я прижимал их к земле и кусал им за горло. Было неправильно, что жизнь требовала, чтобы они пошли в бой сейчас, чтобы они рисковали всем, прежде чем им едва ли удастся претендовать на что-то хорошее в своей взрослой жизни. Но я не смог бы удержать их от боя, даже если бы захотел. Они бы нашли способ быть там, проливать кровь за тех, кого любили, как и я. Я не имел права отказывать им в этом.

Тяжелый топот шагов создавал в земле стук, пока наша армия собиралась. Было так много слез у тех, кто остался, стариков, молодых, тех, кто должен был о них заботиться. Джеральдин оставила им достаточно воздушных элементалей, чтобы они могли отбросить остров Рамп обратно в океан, если наша армия не вернется. Они могли бы бежать, если бы Лайонел выиграл эту войну; еще оставалась надежда, если мы их подведем. Хотя это во многом зависело от плана, согласно которому Волдракианцы примут их в качестве беженцев. Габриэль был вполне уверен, что так и будет, поэтому мы доверились его Зрению.

Калеб поднял руку и вцепился пальцами в мой мех в щели между доспехами.

Мы добрались до обширных полей, возвышающихся над восточным побережьем острова, наша армия двигалась к ним, как одна гигантская змея, а затем растекалась рядами за рядами.

Мы с Калебом выбрали более длинный путь вокруг окраин собирающейся армии Фейри, направляясь к линии фронта, где птица Феникс, созданная из пламени, сидела на вершине сторожевой башни на краю пляжа. Оно двигалось так, как будто оно было настоящим, его крылья изгибались, голова наклонялась туда-сюда, магия была настолько совершенна, что захватывала дух.

Когда мы подошли ближе к пляжу, я заметил их. Близнецов подняли на деревянной сцене со сложенными руками и глазами, полными ярости. Их доспехи Феникса сверкали в свете костра, словно расплавленный металл, а их уложенные волосы и дикий макияж придавали им боевой вид, от которого у меня участился пульс.

Военные начали бросать им под ноги предметы — знаки любви и удачи. Орион стоял справа от сцены, а Дариус — слева, их лица были суровыми, а взгляды были устремлены на королев.

Джеральдин подошла к краю сцены, усилив голос и окликнув армию.

— Молчите, воины ночи! Выньте пузырек, доставленный к вашей двери прошлой ночью, и насладитесь его сущностью сейчас, чтобы освободиться от ужасной гремучей силы нимф в бою.

Калеб достал оба наших флакона, откупорил один флакон и поднес его к моим губам. Зелье было сладким на вкус и шипело на моем языке, когда я проглотил, прежде чем посмотреть, как Калеб пьет свое. Все вокруг нас тоже пили его вместе с близнецами на сцене. Это было лишь одно из наших преимуществ в этой борьбе; цветок Нокса, который Дарси, Габриэль и Орион забрали, чтобы убедиться, что вражеские нимфы не смогут заблокировать нашу магию в приближающейся битве.

— Наше королевство находится на острие ножа, — крикнула Тори, когда все закончили, и ее голос эхом разнесся по толпе. — На самом рассвете у нас будет последний шанс сражаться, последний шанс забрать наш дом из рук Лайонела Акрукса.

Раздался зал криков, солдаты взмахивали мечами в воздух с призывами к славе.

— Сегодня мы просим вас бороться за новую эру, — воскликнула Дарси. — Мы боремся не за жадность или власть; мы боремся за любовь. Мы боремся за братьев, сестер, матерей, отцов, друзей и возлюбленных, которые стоят на нашей стороне. Мы боремся за то, что правильно, за то, что справедливо!

Раздался еще один рев согласия, и я запрокинул голову, чтобы завыть, моя стая ответила вместе с Оскура и моей семьей во всей армии, наполняя мою грудь желанием охотиться.

Тори положила руку на рукоять меча.

— Солнце приближается, чтобы взглянуть на новый день, и то, что оно увидит, когда взойдет, — это война на земле. Она найдет нас в крови и в гуще хаоса, но когда она будет искать ответ на вопрос, кто выйдет победителем, мы ответим на ее зов!

Рев был оглушительным, мои собственные вопли смешивались с какофонией, стуком кулаков по броне, топотом тяжелых сапог, ревом, ржанием, криками о триумфе. В глубине души я знал, что это все для галочки. Наши королевы делали все возможное, чтобы укрепить уверенность наших воинов, но смерть ждала впереди большинство из нас, если не всех. Я пытался позволить себе поверить в ложь о том, что мы действительно можем победить, впитывая слова Вегаса и молясь, чтобы они что-то значили, чтобы звезды могли пообещать нам жизнь после этой битвы, но было чертовски трудно в это поверить.

— Мы — воющий ветер! — Дарси закричала, и армия повторила эти слова. — Мы — гремящая земля!

Калеб проревел эти слова в ответ им вместе с остальной армией.

— Мы — буйный океан! — крикнула он, услышав еще одно эхо этих слов, звук их грохотал прямо через мое тело. — Мы — губительный огонь!

Птица Феникс слетела со сторожевой башни с воинственным воплем, доносившимся из глубины пламени, шумом, созданным искусной иллюзией. Он пролетел над головой, жар огня наполнил меня теплом, и армия кричала о войне, поднимая мечи в сторону этой птицы и поднимая в воздух свои знамена, на которых была эмблема пары птиц Феникс, летящих через центр города, их головы украшала золотая корона со звездой вверху и пламенем внизу.

— Принимайте свой строй! — приказала Джеральдин, и Калеб сжал мое плечо, наше прощание затянулось, хотя мы знали, что этот момент наступит.

Он наклонился ко мне и прошептал мне на ухо, а я склонил голову и притянул его ближе лапой.

— Наше время всегда.

Калеб поцеловал меня в морду и исчез, устремляясь в толпу тел, пока все пытались собраться с силами.

Я направился к правому флангу, где собирались мои Волки, моя мама в форме Волка прижала свой нос к моему в знак приветствия. Она пошла за мной в строю, чтобы присоединиться к моему отцу, и мое сердце укрепилось от того факта, что она позволила мне занять позицию Альфы в этом бою. Я серьезно отнесся к этой роли и сделаю все возможное, чтобы провести наших Волков через эту битву и выйти из нее по другую сторону. Мама сказала, что если я проявлю себя сегодня, она уйдет со своего поста советника, и я потребую это от нее раз и навсегда.

Я двинулся вперед, Грейсон и Афина следовали за моей матерью, моя собственная стая слилась с ее, а множество других волчьих стай встали в шеренгу позади нас.

Пока наши солдаты искали свои места, в толпе начала раздаваться громовая песня войны, возглавляемая Джеральдин, а ее голос доносился до неба.

— Мы стоим на берегу крови,

Толстый, как воры, и глубоко в грязи,

Око бури приближается, но мы все равно боремся за славу!

Океан ревет по нашим костям,

Она отвезет нас к Дэви Джонсу,

Наши смерти приходят вместе с волной, но мы все равно боремся за славу!

Громкий раскат песни завладел моей душой, и я выл вместе со своей стаей, весь остров наполнялся энергией. Мощные волны силы Сирены хлынули на меня, и я поднял голову, заметив Макса высоко на воздушном постаменте со своим отцом. Тиберий рядом с ним. Эти двое зарядили наши сердца храбростью, развеяли наши страхи, и наши воины кричали еще громче, готовые к битве.

Легион гарпий занял позицию в авангарде армии, их крылья изгибались, а броня блестела. Каждый из них держал в руках ведра со звездной пылью, в которой содержались почти все оставшиеся у нас запасы, достаточные, чтобы доставить нас всех к двери Ложного Короля.

Гарпии посмотрели на своих королев, ища подтверждения, что пора, но близнецы колебались, говорили тихим голосом и смотрели за пределы армии, как будто чего-то ждали.

Прошла еще минута, затем они покачали головами, отказываясь от того, чего ждали, и кивнули Гарпиям.

— Ждать! — послышался мужской голос, и я заметил, как Милтон Хьюберт выбегает на сцену и тихим голосом разговаривает с Дарси и Тори. Я был расстроен тем, что Калеб не мог различить их голоса, и немного рычал, пытаясь понять, что происходит.

Близнецы внезапно взлетели в небо, их крылья ярко горели, и они устремились в сторону замка.

Джеральдин в замешательстве посмотрела им вслед, а затем запела свою песню еще громче, поддерживая хорошее настроение.

— Земля под нами глубоко дрожит,

Наши враги бегут и плачут,

Ибо армия королев приближается, и мы сражаемся только ради славы!

Песня ревела, и хотя Сирены все еще вселяли надежду и силу в мою душу, мой взгляд продолжал двигаться в том направлении, куда полетели близнецы, и трепет проскользнул сквозь меня. Зачем им убегать? Что могло произойти, что могло бы отвлечь их внимание с этого момента?

Мои уши дернулись от звука далекого барабанного боя, который становился все ближе и ближе. Я заметил черные знамена с двумя завивающимися рогами, приближающиеся к нашей армии, и мое сердце учащенно забилось. Я поднялся на задние ноги, чтобы попытаться лучше видеть, мое дыхание почти остановилось при виде развернувшегося передо мной зрелища.

Близнецы летели над морем нимф, может быть, три тысячи, а может быть, и больше, в своих измененных формах, все одетые по-военному, с копьями в руках. Впереди я заметил человека в шапке-бини, надетой на его рог, и понял, что это, должно быть, отец Диего, Мигель. Они были здесь. Они пришли. Они присоединились к нам в самую последнюю секунду.

— Добро пожаловать, Легион Тени, — позвала Дарси, ее голос эхом разнесся вокруг нас, и среди наших воинов прошел ропот неуверенности.

— Они хотят присоединиться к нам в нашей борьбе! Чтобы укрепить наши ряды и увидеть, как Лайонел предстанет перед судом! — Тори закричала. — Мы заключили с ними договор.

Раздались новые ропоты страха, люди пятились от приближающейся армии Нимф, некоторые издавали тревожные крики.

— В наших рядах нет врагов! — позвала Дарси, ее голос смягчился волной доверия, нахлынувшей от Макса и Тибериуса. — Вы все братья и сестры по оружию, сражающиеся за одно истинное дело!

Сирены притупили все еще продолжающийся страх, и когда песня Джеральдин снова прорвалась сквозь толпу, нимфы заняли свои позиции среди нас. Наша армия впустила их, хотя некоторые все еще оставляли комментарии и держались на расстоянии, но им нужно было с этим смириться. Имея их на нашей стороне, мы получили больше шансов на победу в этой войне. Это был дар, который никто из нас не мог отрицать, и еще один вой вырвался из моего горла, когда я позволил себе погрузиться в опьяняющую песню битвы.

Близнецы вернулись на сцену, кивнув Гарпиям и достав свой собственный мешочек звездной пыли. Орион и Дариус поклонились своим королевам, прежде чем уйти на свои места в армии, свирепость сверкала в их глазах.

Затем над головой пронеслись Гарпии, и с неба посыпалась звездная пыль, блестящая пыль осыпала мою шерсть, прежде чем я был унесен в объятия вселенной, швырнув меня в битву, из которой я не был уверен, что когда-либо вернусь.

ГЛАВА 73

— Мы стоим на пороге нового рассвета! — взревела я.

Мой голос волшебным образом разнесся по Легиону Звездопада за моей спиной и за его пределами, над рядами Фейри и Нимф, которые стояли наготове как в Фейской, так и в измененной форме, выстроившись в идеальные ряды, с обнаженными клыками и поднятым оружием.

— Эта битва станет концом этой ужасной войны. Это будет начало новой эры в королевстве Солярия. Ложный Король-Дракон вознесется и беспрепятственно распространит свою тиранию по нашей прекрасной земле, словно гниль, распространяющаяся от побережья до побережья. Коррупция и жестокость станут его наследием, и все наши судьбы будут омрачены невыразимой тенью. ИЛИ! Мы можем просто стоять на пороге восходящего солнца, в отличие от всех тех, кто был до нас. Возможно, мы вот-вот попадем под полное и неоспоримое господство наших истинных и благородных Королев, как и было задумано судьбой. Они были рождены, чтобы править нами, пережив жестокое убийство своей семьи, пережив злобную хитрость зеленого Драгуна и вознесясь, как Фениксы, выше всех препятствий, стоящих перед ними. Им суждено переписать историю этого жестокого Королевства. Им суждено принести время мира и процветания, в отличие от того, с чем мы сталкивались раньше. Им суждено захватить корону, трон и сердца нашей нации. И нам, прекрасным последователям их восходящего пламени, суждено сегодня же вырезать эту судьбу с небес!

Рев расколол мир за моей спиной, когда я взмахнула цепом ввысь, блеск восходящего солнечного света заставил шипастый шар сиять, как звезда самого неба.

Я чувствовала, как взор небес обратился к нам. Я чувствовала, как судьба переключает свое внимание на нас, защитников справедливости и праведности, защитников Истинных Королев и провозглашающих их предстоящее правление.

— Мы стоим перед лицом врага, достаточно могущественного, чтобы заставить дрожать даже самых храбрых и стойких Фейри, — прогремела я. — И все же мы стоим, все держимся вместе, единогласно ревя!

Я бросила взгляд на бесконечные ряды наших храбрых и верных воинов, от Легиона Звездопада, идущего за мной в сине-красных шлемах, древнего изображения птицы Феникс с ее диким клювом и готовыми к бою чертами, до стаи Волков, которые возглавляли фланги нашей свирепой силы. Правый фланг возглавляет Сет Капелла в своей великолепной белой форме, пластины красивой брони привязаны к его мощному телу, а ветер треплет его мех волнистой волной.

Левый фланг возглавляла Розали Оскура, чья стая злобных адских псов жаждала крови. Штормовой Дракон, Данте, находился в небе над ними, электричество потрескивало по его морской чешуе, предвещая угрозу, которую он вскоре осуществит. Следующий, пришли верные нимфы, свирепые в своей измененной форме, эти смертоносные, внушающие страх щупальца, с желанием направленные в сердца наших врагов.

Вся природа Фейри стояла в строю. Тиберийские Крысы собрались рядом со своим лидером, Юджином Диппер, который носил бронзовый шлем, выкованный в форме черепа свирепой крысы. Позади них отряд белых медведей-оборотней издал презрительные рев, мерцающий свет Северного сияния сиял в их ледяной алмазной броне, возглавляемый Именией Брумалис, чьи губы раздвинулись в устрашающем рыке.

Глубоко в наших рядах поджидали вампиры, готовые броситься вперед в подходящий момент и прорваться сквозь наших врагов, обнажая клыки, острые и смертоносные. Над головой ревели и ржали всевозможные летающие Ордены, молнии разрывали облака, когда Штормовой Дракон вовлек злобный клан Оскура в вой отчаянной жажды крови.

Одичавшая армия Лайонела карабкалась навстречу нам в овраге между горами, наш рев и рев битвы выдергивали их из мест. В отличие от них, мы были почти готовы атаковать, но они двигались быстро, формируя, ряды за рядами Фейри и Нимф, жаждущих крови. Гораздо больше воинов, чем нам когда-либо удавалось собрать. Элемент неожиданности был важен, но достаточно ли? Ох, несчастные виггамоли, я сомневалась, что такое возможно. И все же мы будем сражаться со всем огнем извергающегося вулкана и не будем спокойно выходить за пределы Завесы. Нет, мэм.

В чреве нашей мужественной армии началось пение. Одним словом, брутально, эффективно и чисто. Снова и снова барабанный бой, под который маршировали наши ноги и качались мечи.

— Вега. Вега. Вега.

Мое сердце билось от храбрости льва и силы нашей армии, не просто потому, что я так чувствовала, но и потому, что Сирены среди нас, ведомые моим дорогим Макси Боем и его милым папой, поощряли их сделать это, их ауры распространялись на нас, побуждая нашу армию к победе.

Я положила руку на плечо великолепного Теневого Зверя, где он ощетинился рядом со мной, обмениваясь с ним понимающими взглядами. В последний раз, когда мы с ним были вместе на поле боя, он почти проглотил меня. Однако сегодня нам предстояло вместе вести войну, и он, похоже, стремился отплатить своим похитителям за их жестокость. Он носил прекрасные доспехи, которые я выковала для такого прекрасного зверя, обозначающие его официальным скакуном нашей королевы Дарси, серебряные пластины, соединенные между собой синими деталями, и герб Вега на его головном уборе. К его спине было привязано прекрасное седло, готовое и ожидающее, когда моя синеволосая королева заберется в него, когда придет время.

— В бой, а, старина? — Я сказала только ему, и он твёрдо фыркнул в знак согласия.

На моих губах появилась улыбка, в отличие от любой другой, которую я знала. Моя смерть, возможно, ждала меня в глубине этой армии на дальней стороне каменистой равнины между этими адскими горами, но если бы оно хотело попробовать старую Грас, ему пришлось бы за нее сражаться.

Под грохот Вега в ушах и яростный стук моего сердца, призывающего к битве, я поняла, что пришло время.

Устремив взгляд на огромные силы Лжекороля, я прорвала строй, возглавив атаку в бой с яростным криком, наполненным страстной яростью. За моей спиной атаковала армия Истинных Королев, верных, справедливых, истинных. В этот день мы боролись за свободу. В этот день мы боролись за праведность. В этот день мы боролись за наступление новой эры.

Да здравствуют Истинные Королевы. Пусть они царствуют вечно. В этом мире или в следующем.

ГЛАВА 74

Вой вырвался из моего горла, ему вторила стая вместе со мной, и луна смотрела на меня с утреннего неба, как обожающий любовник, занимающий первый ряд перед моей сценой. Конечно, она пришла посмотреть, моя верная, постоянная поклонница, терпеливо ожидавшая этого момента расплаты. Она будет держать моих Волков в достаточном запасе магии, пока мы будем продолжать бежать под ее могучим сиянием. Знак парных уз за моим ухом защипал в знак признания ее и всего того, что она мне предложила, и я молился, чтобы она защитила Калеба в этой битве.

Вой стаи Розали доносился с дальней стороны нашей армии, отвечая на наш зов. Мои лапы ступали по земле, в передних когтях были огненные рукавицы Феникса, такие острые, что они разрывали землю, как бумагу.

Я украдкой оглянулся, почувствовав на себе взгляды, и заметил Калеба на холме за нашими рядами, где он находился для своей цель, его доспехи сверкали, отражая цвета восходящего солнца. Его голова повернулась, наши взгляды встретились, и эти пронзительные темно-голубые глаза владели моей душой и каждой клеточкой моей плоти.

Время замедлилось для нас, как и всегда, так неестественно изгибаясь, предлагая нам вместе более длительные отрезки реальности. Возможно, это наш последний взгляд, этот мимолетный взгляд, наполненный такой любовью, что у меня чуть не разбилось сердце при мысли, что это может стать нашим концом. Но я дал обещание, которое распространится на всю вселенную, независимо от того, где сегодня оказались наши души. Наше время было вечным. Прошедшее настоящее будущее. Мы снова найдем друг друга на этом кровавом поле битвы с победами, написанными на звездах, или же в объятиях смерти, а неудачи навсегда заклеймят нас. В любом случае, наше возвращение друг к другу было так же неизбежно, как возвращение солнца на рассвете.

Когда армия позади меня двинулась вперед, я был вынужден отвести взгляд от Калеба, этот момент разбился так же быстро, как и наступил, но этот взгляд на него навсегда запомнится в моей памяти, запечатленный в камне.

Передовую линию Лайонела составляли Нимфы, их ужасные погремушки разрывали воздух на части. Я потерял из виду Джеральдин, между нами было слишком много Фейри, но ее легион был впереди нашего, и от столкновения, от которого сотряслась земля подо мной, я услышал, как наша армия столкнулась со всеми силами Лайонела.

Когда отряд Фейри, которым руководила Джеральдин, обрушился на них, как одинокий клинок, пронзая их тела зубами, мечами и магией, из рядов врага поднялся крик безысходности. На нашу магию больше не влияли щупальца нимф, а цветочное зелье Нокс творило чудеса с нашими воинами.

Я завыл от радости, воодушевляясь нашей первой победой, но затем я сосредоточил взгляд на роящейся армии впереди, как раз в тот момент, когда летающие Ордены столкнулись над нами с визгами и ревом. Мои друзья были там, сбоку от меня, позади меня, и рычание сорвалось с моих губ, мое внимание обострилось, когда я поклялся изо всех сил защищать их. Быть лучшим солдатом, которым я могу быть, и пожинать плоды справедливости из костей своих врагов в покаяние за все, что они сделали, и за все, что они все еще пытались сделать.

Это был наш последний бой, и хотя наша армия была вдвое меньше армии Лайонела, в наших сердцах было в десять раз больше дикости и пыла пламенного восстания. Нас заклеймили как жуликов и дьяволов, но здесь, на этой самой земле, мы докажем свою храбрость, поэтому, даже если сегодня смерть придет, чтобы вывести нас из этого мира, мы уйдем с нашими именами, сияющими в мигающих огнях, наши воспоминания выжжены в умах наших противников и никогда не будут забыты.

Я издал вой, затем прыгнул на приближающуюся линию нимф, врезавшись в десятифутового зверя и впиваясь когтями в его грудь. Мои рукавицы вспыхнули от пламени Феникса и убило Нимфу одним ударом.

Он упал подо мной замертво, мои лапы ударились о его тело, и меня охватило удивление, когда оно не превратилось в пепел. Я использовал его как трамплин, чтобы прыгнуть к следующему противнику, не в силах больше думать о своей жертве.

Мои челюсти сомкнулись на горле еще одной нимфы, и моя мать лаяла, проносясь мимо меня, ее рыжий мех привлек мое внимание, прежде чем она с чудовищной жестокостью расправилась с нимфой. Эти существа больше не обращались в прах после смерти, и эта истина, несомненно, была связана с очищением теней, и их тела продолжали накапливаться, когда наша армия сталкивалась с ними толпами, направляясь все глубже в ряды Лайонела.

Моя шерсть уже была мокрой от крови, и я повел свою стаю дальше в бой, от шума войны у меня звенело в ушах. Я прикончил еще двух нимф, а затем врезался в шеренгу Фейри с ненавистью, исказившей их черты.

Магия ударила мне в бок, обжигающий огонь и кнуты лоз пытались удержать меня. Мое сердце подпрыгнуло, мои лапы царапали землю, а слух улавливал звук упавших тел, сломанные кости, давление приближающихся ко мне Фейри.

Мой пульс участился, зная, что именно здесь началась настоящая битва. Никакая радость больше не наполняла мою грудь; теперь это была попытка выжить, когда запах грязи и пролитой крови достиг моего носа.

Мои зубы впились в шею женщины, плетившей лозы, заставив ее освободить меня, крича о смерти. Запах опалённой плоти и шерсти заставил меня убедиться, что я сильно обожжен на боку, но я не мог чувствовать боли из-за адреналина.

Я был диким созданием, кусавшим каждого врага, который нападал на меня, разрывая когтями мягкие животы и проливал кровь, словно дождь. Моя стая сомкнулась вокруг меня, формируя нашу группу, защищая меня, а я лаял и наступал им по пятам, прямо говоря, что не желаю ничего подобного. Афина и Грейсон были рядом слева от меня, их хвосты сплелись вместе, когда они одновременно убили двух Фейри, их связь близнецов в этот момент была настолько острой, что казалось, будто они могли слышать мысли друг друга.

Я прорвался сквозь Фрэнка и Элис впереди меня, мои зубы вцепились в горло мужчины, который поднял руки, чтобы выстрелить магией в меня. Лед пронзил мое плечо через брешь в доспехах, прежде чем я укусил достаточно глубоко, чтобы убить его, и я зарычал, отбросив его тело прочь, как тряпичную куклу, бросившись вперед и сбив с ног еще двух солдат Лайонела.

Но они продолжали приходить, как муравьи из-за холма. Их было так много, что я словно утонул в кромешной тьме: солнечный свет терялся в маниакальном шквале крылатых Орденов наверху, оттенок огня в воздухе, туман от дыма, запах всего этого забивал мои легкие.

Этого давящего толчка тел, как живых, так и мертвых, было почти достаточно, чтобы вызвать во мне панику. Ужас от того, что я никогда больше не увижу Калеба, Дариуса или Макса. Мою семью. Всех их. Они были здесь, в этой ужасной, кровавой битве, и, скорее всего, мы не выберемся из нее живыми.

Я врезался в другого Фейри, мои зубы впились в теплую кожу, от криков зазвенело в ушах, и я держался за причину, по которой я здесь, сражаясь со всей яростью своего сердца. Единственное, ради чего стоило проливать кровь. Любовь. И никакая яма смерти или запах битвы не могли сравниться с ее грозной, непреодолимой силой.

ГЛАВА 75

Клан Оскура дико выл впереди нас, волна Волков как в измененной форме, так и в форме Фейри, Розали в образе серебряного Волка ныряла в битву на передовой волне, ведя левый фланг нашей армии на войну, как я знал, Сет был со своей стаей справа.

Мы атаковали в форме трезубца по всей протяженности нашей армии, двумя огромными волчьими стаями, поддерживаемые каждым Волком под нашим командованием, пока их численность не достигла тысяч, образуя внешние фланги. Легион Звездопада Джеральдин стал центральной точкой атаки. Целью было пробить три жестоких пути через линию фронта нашего врага. Как только эти три пути пройдут достаточно глубоко, остальные наши ряды пройдут по ним, а затем обратят свое внимание на солдат, попавших между этими шипами. Затем мы сокрушим их, нападая на них с обеих сторон, прежде чем снова пустить в ход трезубец.

Армия Лайонела превосходила нас по численности, а это означало, что нам нужно было их перехитрить. Это была жестокая и опасная тактика, подвергавшая тех, кто сражался на пиках трезубца, высокому риску, когда они прорывали линию врага, но, поскольку наши лучшие воины сражались в самых опасных точках атаки, мы надеялись, что это окупится. Но это означало, что Сет был где-то там, среди этой массы сражающихся тел, и каким бы хорошим не было мое зрение, я не мог различить его среди кровавой битвы, заставляя мою грудь сжиматься от страха.

Орион переминался с ноги на ногу рядом со мной, пока мы вдвоем удерживали позиции, пока перед нами бушевала битва, и наши воины ныряли на смерть без нас.

— Это пытка, — прорычал он, положив руку на меч.

— Еще немного, — согласился я, обнажая клыки и сжимая в руке свои огненные кинжалы Феникса.

Я переминался с ноги на ногу, водил языком по клыкам и старался не позволять своим мыслям задерживаться на друзьях, которые у меня были там, в гуще всего этого ужаса. Я мог видеть Макса, стоящего на воздушном столбе недалеко от нашей линии фронта, защищенного магией, в то время как он укреплял уверенность нашей армии и вселял ужас в сердца наших врагов.

— Они сражаются там в этой войне, — прогремел Дариус позади меня, и я повернулся, чтобы посмотреть на него, когда он медленно снял со спины свой боевой топор. — Но именно мы должны положить этому конец.

— Если мы сможем их найти, — пробормотал Орион, не сводя глаз с поля боя, столкновение тел создавало оглушительный рев шума, который трудно было разделить на различные взрывы магии, столкновения оружия и крики умирающих.

— Если сможем, — согласился я, просматривая ряды армии Лайонела и ничего не видя. — Есть идеи? — спросил я Дариуса.

Он поднял топор и указал над головами армии, мимо пылающей магии и наступающих нимф, за пределы неба, заполненного летающими Орденами, и вплоть до огромного зеленого замка, вросшего к самой большой горе вдалеке.

— Мой отец будет наблюдать оттуда, — сказал он тихим голосом. — Его королева… — Его глаза скользнули по рядам Фейри и Нимф, спешащих к нам, и он нахмурил брови. — Она не является его большой любовью, просто еще одно оружие. Если он имел хоть какое-то слово, Лавиния где-то здесь, ожидает момента, чтобы напасть. Грубая сила — его излюбленная форма нападения, поэтому она, скорее всего, проявит себя, как только его ряды начнут ослабевать.

— Трезубец прорвался, — отметил Орион.

С нашей позиции на возвышенности в тылу армии форма действительно становилась ясной: эти три точки атаки одновременно прорвались глубоко сквозь линии противника. Это можно было бы рассматривать как случайность. Или, возможно, Лайонел поверил бы, что это две части его армии прорвались через наши позиции вместо того, чтобы попасться в ловушку нашего трезубца.

Мрачная улыбка тронула мои губы.

— Тактика Джеральдин чертовски великолепна, — сказал я, мои глаза снова выискивали любые признаки присутствия Белого Волка на правом фланге армии, но они были слишком далеко, слишком поглощены хаосом войны и, без сомнения, слишком запятнаны кровью, чтобы сделать возможной идентификацию кого-либо воина с такого расстояния.

Мы замолчали, наблюдая за полем битвы, как и за горами, которые возвышались вокруг него, создавая этот бассейн кровопролития, внутри которого можно было сдержать битву. Глядя на эти отвесные и каменистые склоны, я заметил, насколько невозможно дезертирство практически для любого человека в этом неумолимом месте. На горы невозможно было легко подняться, а земля была настолько бесплодной, что любой, кто попытается это сделать, стал бы мишенью, если бы попытался. Только у летающих орденов были большие шансы спастись, но, наблюдая за кровавой бойней, проносившейся по небу, я сомневался, что кто-нибудь из них сможет выбраться из этого хаоса и попытаться это сделать.

Справа от нас перед медицинскими палатками стояла шеренга Фейри, ряды кроватей, застеленные девственно белыми простынями, уже были заполнены Фейри, павшими в бою, но еще не совсем скончавшимися.

Я наблюдал, как порыв воздушной магии швырнул мужчину над головами наших сражающихся воинов. Цепь Фейри поймала его и швырнула к следующему человеку в очереди, в то время как кровь хлынула из раны на его боку, капая на Фейри, составлявших задние ряды.

Его положили на одну из кроватей, и мать Диккенс поспешила к нему, закрыв глаза, прижала руку к его ране и ловко залечила кожу. Другой целитель бросил ей восстанавливающее кровь зелье, и она предложила его раненому Фейри, который быстро проглотил его.

— Орден? — потребовала она, перекачивая кровь из его раны в пузырек и закупоривая его, без сомнения, для использования любым нуждающимся вампирам.

— Сфинкс, — ответил он, поднимаясь на ноги.

— Не так быстро, — сказала Мать Диккенс, доставая книгу из-под кровати, где я также заметил зеркало, золотой кубок и множество других предметов, способных восстановить магию различных Орденов.

Он взял книгу и тут же начал читать, его глаза просматривали страницу так быстро, что было трудно поверить, что он вообще читает. Других раненых солдат перенесли в палатку, исцелили, а затем предложили различные способы пополнить их магию, пара пегасов быстро улетела в облака над головой.

Через несколько минут солдат объявил, что его магия пополнилась, бросил книгу на кровать, а затем с криком: «За Истинных Королев!» направился к полю боя.

— Этот парень заслуживает медали, — пробормотал я, и зуд в моих конечностях усилился от желания последовать за ним в рукопашную схватку.

Орион кивнул, но Дариус только сделал шаг вперед, его тело было напряженно, когда он наблюдал за битвой, в которой эти три направления атаки еще глубже ворвались в ряды врага.

— Сейчас, — выдохнул он, и, как будто они услышали его, воины в этих трех частях армии внезапно переключили свое внимание с наступления на борьбу с врагами, оказавшимися между ними.

Когда они врезались в них, больше наших воинов смогли влиться в пространство, образовавшееся между зубцами трезубца, и в течение нескольких жестоких, слишком долгих минут, когда я едва осмеливался перевести дух, они вырвали целую часть армии Лайонела из существования и реформировали линию фронта так, как если бы она никогда не была сформирована.

— Черт возьми, да! — крикнул я, и Орион тоже закричал в знак победы, а Дариус просто ухмыльнулся, как демон.

— Послушай, твоей теневой сучке это не очень понравилось, — сказал он, подняв руку и указав на тыл армии Лайонела, где шлейф темной тени только что хлестнул воздух, обнаружив наконец местоположение нашей цели.

Мы трое переглянулись. С этого момента мы, скорее всего, ничего не узнаем о судьбах друг друга, пока это не будет сделано. Мы даже не смогли воспользоваться связью во время этого боя, обсудив такую возможность и поняв, что ее могут перехватить. Любая информация, которую мы передаем друг другу, может быть использована против нас или даже потенциально использована для определения нашего местоположения. Мы не могли пойти на такой риск. Сегодня утром, когда вся наша группа собралась вместе, мы все попрощались, еще до того, как началось кровопролитие. Поэтому мы только кивнули Дариусу, прежде чем мы с Орионом повернулись друг к другу и позволили узам ковена наконец-то добиться своего.

Мир расплылся, когда зов охоты проник глубоко в мои вены, мои клыки болели от жажды крови, когда мы мчались сквозь нашу армию и на высокой скорости неслись глубоко в ряды врага. Мы мчались по рыхлой земле, мой пульс стучал в такт пульсу моего брата, как будто мы становились продолжением друг друга. Я полностью сдался, мое видение совпало с видением Ориона, когда наши враги начали реагировать на наше присутствие среди них.

Большой ублюдок в серебряном шлеме с рогами Дракона бросился на Ориона, и я в мгновение ока оказался там, кружась вокруг него, лезвия рассекали ему колени с тыльной стороны. Он откинул голову назад с воем агонии, и Орион вырвал ему горло голыми зубами, его кровь забрызгала окружающих Фейри. Мы оба исчезли еще до того, как его тело упало на землю.

Клянусь, я почувствовал вкус этой крови на губах Ориона, и это только усилило мою жажду, несмотря на то, что мои магические запасы были полны до краев. Но я всегда получал удовольствие от охоты, и не было ничего в мире, что могло бы сравниться с охотой в шабаше.

Мы пронеслись между рядами Лайонела, уклоняясь и облетая большинство Фейри еще до того, как они заметили нас, врываясь в тех немногих, кто мог броситься на нас, но им не потребовалось много времени, чтобы послать за нами подкрепление.

Вражеские вампиры бросились в атаку, обнажив клыки и обнаженные клинки. Через несколько секунд мы были окружены себе подобными, преимущество в скорости было потеряно, и наше продвижение к Лавинии застопорилось.

Мои клыки закололо от вызова, когда восемь из них окружили нас, действуя как единое целое, а не как ковен. Моя улыбка стала дикой, когда мой взгляд удвоился, фокус Ориона встретился с моим. Я сосредоточил свое внимание на блондинистом засранце слева от меня, выбирая цель нашей следующей охоты, и, не говоря ни слова, мы бросились вперед.

ГЛАВА 76

— Ненавижу, что нас там нет, — сказала я, глядя на горизонт, уверенная в том, что слышу лишь грохот битвы вдалеке.

— Я тоже. — Тори взяла меня за руку, ее глаза были идеальным зеркалом моих. Эта девушка, эта женщина, этот гребаный воин заставили меня так гордиться тем, что я ее близнец, что я едва могла этого вынести.

Я сжала ее пальцы, улыбаясь ей той глубокой грустью, которая говорила о том, что может случиться сегодня. У меня все еще была надежда, черт возьми, мне нужна была надежда. Но нам пришлось признать и обратную сторону этой медали.

— Не говори этого, — умоляла Тори, впиваясь ногтями в мою ладонь.

Я кивнула, подойдя ближе к ней и вместо этого обняв ее, наши руки крепко сомкнулись вокруг друг друга, сжимаясь, пока мы не почувствовали себя одним целым. Потому что в каком-то смысле мы всегда будем двумя половинками целого. Такие разные, но такие одинаковые.

Мы позволили этим объятиям затянуться еще на несколько секунд, зная, что, возможно, это последний раз, когда мы обнимаем друг друга в этом мире. Затем пространство между нами увеличилось, по крайней мере, так казалось, пока мы каким-то образом не отпустили друг друга и не столкнулись с масштабностью задачи, которую поставили перед собой. Причина, по которой мы оказались на этом каменистом холме вместо того, чтобы лететь в бой всей семьей.

Воздух был свежим, день настолько ясным, что казалось, что я заглянул в дом со звездами из окна. Все они пришли посмотреть. Несмотря на то, что небо было таким ледяным, они были там. Каждый из них был ослепительно ярким и настолько настороженным, что почти не мерцал.

— Пришло время, — выдохнула Тори, ощущение этого внезапно прояснилось и внутри меня, как будто какая-то внешняя сила поместила это знание туда. Возможно, это был просто инстинкт или толчок со стороны тех самых звезд над головой. Но этого я никогда не узнаю.

Мы подняли руки, орудуя землей вокруг себя и выращивая из земли двенадцать гигантских камней. Они пронзали мерзлую почву, как цветущие растения, поднимаясь в небо, рассыпая грязь вокруг своих оснований.

Приступая к вырезанию символа на каждой из их поверхностей, отмечая знаки зодиака, пока вокруг нас не образовалось идеальное колесо. На высоте глаз мы вырезали в каждом отверстие, поместив в него Камень Гильдии, соответствующий резным знакам зодиака, как описано в книге из «Библиотеки Потерянных».

Последний камень предназначался Близнецам, и мы вместе подошли к нему, лунный камень был достаточно тяжелым в моей ладони. Мы переглянулись, затем вместе поместили его в скалу, и вокруг нас мгновенно вспыхнула сила.

Я обернулась, задыхаясь, и обнаружила, что все Камни Гильдии светятся на своих местах: зеленые, розовые, синие, самые яркие цвета, пульсирующие мощной энергией.

Мое дыхание стало прерывистым из-за огромной силы, гудящей в воздухе: первый шаг нашего плана завершен. Хотя это была самая легкая часть всего этого. Риск, на который мы пошли, может увидим нас мертвыми, если это не удастся. Но если Клайдиниусу придется сражаться в этой битве, у нашей армии не будет шансов на победу.

Мы с Тори подошли к самому центру широкого круга, готовясь к следующему шагу, выгравировав на земле под собой прекрасное солнце и луну.

— Готова? — спросила она, когда мы закончили.

— Я готова, — сказала я.

Как один, каждая из нас подняла руку к небу, направляя в небеса маяк пламени Феникса. Линия огня поднялась в небо более чем на милю, уносясь от нас все выше и выше.

Наш огонь разгорался ярче, пока мы ждали ответа на наш зов, наши взгляды были устремлены на звезды.

Но ответа не последовало.

— Ты нам должен! — Тори плакала.

— Правильный баланс! — Я крикнула. — Ты поклялся, что дашь нам этот шанс!

Мое сердце забилось сильнее, страх, что меня обманули, глубоко засел в груди.

— Арктурус! — заорала я, не позволяя ему сейчас отвернуться от нас. — Ты дал клятву, обещание защитить мой род и восстановить порядок среди звезд!

— Тащи сюда свою блестящую задницу! — потребовала Тори.

Небо вспыхнуло, кольцо звездного огня расцвело по небу с точкой света в центре.

Я вздохнула с облегчением, глядя на Тори, и мои губы искривились в улыбке.

— Он держит свое обещание.

— Посмотрим, — сказала она, ее недоверие к звездам было заслуженным, но на этот раз я действительно верила, что одна из них на нашей стороне.

Точка света светилась все ярче, приближаясь все ближе и ближе, пока само небо не раскололось на части, уступая место горящей звезде, которая падала прямо со своего насеста. Арктурус оставлял за собой красный, золотой и серебряный след, звезда, казалось, скорее скользила, чем падала, заставляя природу обратить внимание на его жертву. Небо осветилось, и искры великолепного света потрескивали и танцевали вдоль пути падающей звезды.

Мы потушили пламя, вылетели из каменного круга и полетели в небо, а затем создали воздушные щиты, когда находились достаточно далеко от зоны удара. С высоты мы наблюдали, как Арктурус прорывался сквозь атмосферу, и жар его пылающей поверхности прорезал ледяной зимний воздух, сгущая его удушающим теплом.

Я вздрогнула от яркого света, когда звезда приблизилась, и у меня перехватило дыхание за секунду до того, как огромный пылающий огненный шар врезался в землю прямо в центре нашего каменного круга. Взрыв заставил холм содрогнуться, земля выдержала удар, а Камни Гильдии запульсировали еще ярче. Силой столкновения нас отбросило назад, а ветер отбросил нас еще дальше.

Я устояла, мои крылья взмахнули, чтобы противостоять взрыву, и когда пыль улеглась, прямо в центре нашего каменного круга открылся глубокий кратер с упавшей звездой внутри него. Арктурус красиво сверкал, его сила разжигала магию в моих венах и заставляла меня затаить дыхание.

‘Дочери пламени’, — произнес он в наших умах с почтением к своему тону. — ‘Я пришел.’

ГЛАВА 77

Два кроваво-красных океана столкнулись, волны одного были выше, но вода другого двигалась с большей свирепостью.

Между ними жил хаос.

Все исходы были возможны, но невоспринимаемы.

Время было врагом и союзником.

Смерть была единственной уверенностью. Смерть и война, кровь и ужас.

Чья-то рука схватила меня за плечо, и я с криком обернулся, поднял меч и обнаружил, что его острие касается горла человека, которого я давно называл другом.

— Леон, — выдохнул я, опуская оружие Дикого Короля, сделанное из самого темного металла, известного в этой стране. — Прости меня.

— Ты бы никогда не убил меня, Гейб, — сказал он с такой уверенностью, словно у него было лучшее предвидение, чем у меня.

Его золотистые волосы были завязаны в узел, чтобы они не падали на лицо, когда пришло время вступить в бой. Его броня была украшена фамильным гербом Ночных, хотя я знал, что его украли, а имя его истинного владельца стерто с его оболочки. Когда-то его носил знаменитый воин древности, сражавшийся в «Войне Разрушенных Шипов».

Легенда гласила, что он был размером с медведя и сердцем льва, и вполне уместно, что мой кошачий друг носил его сейчас. Ему едва пришлось корректировать размер, его объема было достаточно, чтобы заполнить его. Я сам не носил доспехов, об этом позаботится полная форма моей Гарпии, и мне не нужен был вес какого-либо металла, замедляющий меня, когда я поднимусь в небо. Однако на данный момент мы застряли на этом покинутом звездами склоне горы, ожидая своего момента, и Зрение было неумолимо, снова и снова показывая мне лица моей семьи и друзей после смерти.

Но теперь я хорошо разбирался в этом. Я знал, что смерть — это чума, которая сегодня проникнет глубоко на поле битвы; Я также знал, что мертвых невозможно сосчитать, пока это не будет сделано.

Никакое видение не было определенным, судьба теперь была настолько податлива, что я находился в странном состоянии, колеблясь между надеждой и отчаянием. Эти эмоции были вызваны возможностью, и я почти мог почувствовать вкус нового рассвета на горизонте, если бы мы только могли его достичь. Мир радикально изменился бы к лучшему, страх не преследовал бы людей нашей земли в их дремоте. Мы балансировали на пороге этого прекрасного, манящего будущего, но и его так легко можно было у нас отобрать.

— Может быть, нам следовало взять с собой еще несколько Элементалей земли, — обеспокоенно сказал Леон. — В твоей голове должно быть ощущение, будто в ней взрывается фейерверк. Как ты собираешься сосредоточиться на этом, чувак?

Я стиснул зубы, сдерживая видения.

— Я могу сделать это. Мы не можем подвести Фейри. Просто поторопись.

Я поднял руки, используя большую часть земли, чтобы создать сосуды, необходимые для совершенно безумного плана, который придумала моя сестра. Я не мог понять, сработает это или нет, поскольку у моего Зрения были ограничения, когда дело касалось таких вещей, но если бы это сработало, возможно, это было бы тем преимуществом, которое нам нужно в этой битве.

Я действовал быстро, желая воспользоваться преимуществами восходящего солнца, которое подпитывало мою магию быстрее, чем я мог ею овладеть. С приливом силы я вытащил глину из земли, сформировал из нее ряд холмиков и грубо придал им форму, прежде чем позволить Леону взять на себя управление своим огненным элементом, чтобы закончить их.

— Не делай глиняных сисек, — выругался я, когда Леон слепил две гигантские груди на одно из моих творений.

Леон поджарил сиськи своим огнем, не обращая на меня внимания.

— Ты просто вноси свою лепту, а я — свою.

— Ты теряешь время, — отругал я.

— Сиськи никогда не являются пустой тратой времени, — сказал он, пристально взглянув на меня, и я вздохнул, зная, что ничто из того, что я сказал, никогда не помогало контролировать Леона в прошлом. Он не собирался сейчас прислушиваться к разуму. Лев всегда танцевал под свою собственную дудку, и ни одна песня не была настолько соблазнительной, чтобы заставить его изменить ритм своих ног.

Клич битвы ревел по другую сторону этой горы, и мои руки дрожали, когда волна жестоких видений пронеслась через мою голову.

Моя жена лежала на спине, а дракон вырвал ей горло.

Орио был раздавлен волной атакующих кентавров.

Данте был разорван с неба тремя ужасными зверями: крылья изодраны, грудь расколота.

Я моргнул, мое дыхание стало тяжелее, а концентрация снова обострилась.

Это нереально. Просто возможности, уносимые своенравным ветерком.

Я черпал силу своей любви к тем, кого видел умирающими, рев решимости покинул меня, когда я ворвался в склон горы с помощью своей магии, поднимая из земли глину, огромные глыбы. вырывается из земли. Леон бегал между ними всеми, работая быстрее, формируя и устанавливая их именно так, как нам нужно. Быстрый подсчет показал мне, что у нас готово около пятидесяти человек, но этого было недостаточно. Не совсем так.

Я достал из кармана мешочек с веточками тимьяна. В каждое из моих творений должен был быть встроен кусочек растения, поэтому я взялся за крылья, промчался над головой и воткнул веточку в каждое из готовых растений, уверенный, что лучше закончить те, которые у нас были сейчас. на случай, если у нас закончится время.

— Вот. — Я бросил немного тимьяна Леону, и он поймал его, кивнув, его глаза сверкнули тьмой.

Он знал, что должно произойти, и с каждой секундой мы приближались к нашему моменту. Мои сестры будут рассчитывать на нас, и мы не можем их подвести. Мне просто хотелось, чтобы звезды дали мне проблеск уверенности в том, сработает ли этот план или потерпит неудачу. Но в этой части они вели себя устрашающе тихо, и, возможно, если бы я не сходил с ума, от них тоже веяло презрением. Сегодня мы бросим им вызов во имя нашей судьбы. Но ни звезда, ни злобный Дракон, ни чудовищный демон Царства Теней не вырвут эту судьбу из наших рук. Наконец-то это было наше. И мы, черт возьми, с радостью заявим о победе на закате.

ГЛАВА 78

Я бросился вдоль внешних границ поля битвы, мой топор дико размахивал, ожог в моей руке был интенсивным от ярости моих ударов, когда проливалась кровь, и Фейри кричали, когда они встретились с мощной силой моей ярости.

За моей спиной отряд Тиберийских Крыс сражался, чтобы остановить поток вражеских Фейри, которые бросились на нас, удерживая их занятыми, чтобы я мог проложить себе путь вперед.

Я бы не стал сдвигаться. Еще нет. Я слишком хорошо знал своего отца для этого и не стал бы представлять себя открытой мишенью, на которую он мог бы нацелить своих Связанных Драконов.

Я собирался быть охотником в этой игре, в которую мы играли, и он был бы вынужден выйти из своей норы, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Это время закончится не так, как раньше. Никакие уловки или неудачи не могли бы помешать мне. Я проводил каждую свободную минуту, готовясь к этому, жаждал этого, отчаянно желая увидеть конец его тирании и более всего, я отчаянно пытался разорвать хоть какую-то прочную связь, которая у меня была с ним и его именем.

Лайонел Акрукс посмотрит мне в глаза и увидит, что его смерть пришла за ним. Когда я брошу его на милость призраков за Завесой, я знал, что они заставят его страдать в бесконечных муках за все, что он причинил в этой жизни.

Мой топор столкнулся с тяжелым мечом, и мне пришлось извернуться под защитой Фейри, пришедшего за мной, большой ублюдок ухмылялся, поднимая второй меч в ожидании моего движения.

Я пригнулся, лед вылетел из моей свободной руки, тысячи колючих игл пронзили его бок и заставили его реветь, проникая в любую крошечную дырку, которую они могли найти в его доспехах, чтобы пронзить его кожу.

Я снова повернулся, неся с собой топор, и звук металла, звенящего о металл, прорезался сквозь крики бесконечной битвы, когда наше оружие встретилось и скользило друг по другу.

Я ударил ногой, мой ботинок врезался в центр его нагрудника, прямо в лицо самодовольно выглядевшего зеленого Дракона, изображенного там. Когда он отшатнулся, я ударил топором в воздух, широко рассек ему горло.

Брызнула кровь, и мой пульс бешено колотился, но я уже отвернулся, бросившись на пару мужчин, намного меньших ростом, чем я, и врезался плечом им в грудь в подкате. Их оружие даже не приблизилось ко мне, они в диком ужасе замахнулись, а воины за моей спиной набросились на них там, где они упали.

Я бежал дальше, и передо мной прорезался путь драконьего огня, когда я высвободил свою силу, золото моей собственной брони пополняло мою магию с каждым мгновением.

Вражеская армия растеклась вокруг меня, словно море разрушительной бойни, ряды в тылу требовали сближения, сдерживаемые столкновением на линии фронта впереди.

Нимфа внезапно прыгнула справа от меня, переместилась при виде меня и оказалась среди масс своей армии, яростно взмахивая острыми щупальцами.

Я замахнулся топором на зверя, уклонился от удара и отрубил единственный щуп, который с грохотом упал на мерзлую землю между нами.

Кровь залила окружающих воинов, испортив их серебряные доспехи, запятнав зеленого Дракона и заставив меня ухмыльнуться, когда я подозвал Нимфу ближе.

Нимфа снова бросилась на меня, ее грохот раздался мощным эхом, от которого подогнулись колени у всех Фейри, окружавших нас на стороне моего отца в этой войне. Но не я и не жестокие ублюдки, сражавшиеся за моей спиной.

Я яростно взмахнул топором, от воздействия пыльцы Нокс у меня покалывало кожу, поскольку она блокировала силу нимфы, а глаза существа расширились от ужаса, когда оно осознало свою ошибку. Он предполагал, что я тоже пошатнусь, предполагал, что мои воины рухнут, как это сделали те, кто был на его стороне в этом бою. Поэтому вместо того, чтобы воспользоваться дезориентированным, ослабленным человеком, ставшим жертвой его власти, он оказался с моим топором, воткнутым в грудь, и со всех сторон доносился победный рев.

Мои воины в полной мере воспользовались преимуществом ослабленных Фейри перед ними, используя силу Нимфы, чтобы с жестокой эффективностью расправиться со всеми теми, кто стал ее жертвой.

Нимфа рухнула передо мной, и я вырвал свой топор, используя ее огромное тело как стартовую площадку, прыгнул ей на спину и прыгнул с разбегу на скалистый склон горы, вырисовывавшийся слева от меня.

Я швырнул лед в скалу, создав для себя опоры, на которые можно было приземлиться, и взбирался по ним, пока не оказался достаточно высоко, чтобы увидеть армию.

Передние ряды прогнулись, линия, которая вначале была такой прямой, теперь искривилась и зазубрилась, образовав провалы и изгибы в месте, где обе стороны боролись или сдались под давлением оппозиции.

Я стиснул зубы при виде этого зрелища, не в силах найти очевидного ответа на вопрос, в каком направлении идет эта битва среди хаоса, но когда небо раскололось от рева сотни Драконов, я не мог не обратить свой взгляд вдаль на замок из нефрита. Я моргнул, глядя на фигуры, льющиеся из каждого окна, башни и башни внушительного здания, рябь и легкие изменения цвета на фоне неба, единственный способ различить каждую из зверских форм скрытых Драконов, которые мчались по небу. небо в сторону нашей армии.

— Щит! — заорал я, и мое командование вернулось в ряды, хотя и сомневалось, что это будет необходимо; никто не мог пропустить звук вступающих в битву Драконов.

Желание переместиться и встретиться с первым из них в небе заставило мои конечности дрожать, Дракон внутри меня зашевелился, обнажил зубы и издал низкое рычание. Я был намного больше и сильнее, чем любой из тех ублюдков, которые носились в воздухе, но, несмотря на желание доказать, что это корчилось во мне, я мог видеть, что это за вызов. Отец хотел меня выманить. Но сегодня я танцевал не под его дудку.

Я оторвал взгляд от облака чешуи и зубов, которое прогремело в сторону нашей армии, Связанных драконов моего отца, бросающихся в бой, как предвестники верной смерти. Мне пришлось довериться планам нашей армии относительно них и сосредоточиться на своей собственной миссии.

Я побежал, воины, которые сопровождали меня так далеко, рвались за мной, пока враг атаковал их, но я не мог ждать, мне нужно было покончить с этим как можно быстрее, если я мог. Числа были не на нашей стороне, и суровая правда этой реальности быстро проявилась бы, если бы мы не реализовали все наши самые хитрые планы быстро.

Гора стала слишком крутой, чтобы даже мои ледяные копья могли ее найти, и я взмахнул топором над головой, поскольку был вынужден прыгните из него обратно в дикую битву вражеской армии. Я выпустил заряд мощной огненной магии во вражеские ряды передо мной, Фейри отчаянно защищались и отпрыгивали в сторону, хотя я чувствовал пьянящий прилив новых смертей, когда некоторые из них поддались взрыву моей атаки.

Огонь вспыхнул вокруг меня, когда я приземлился и низко наклонил голову, несясь вперед, мои плечи врезались в бесчисленных Фейри, отбрасывая их в сторону, в то время как я бросал вперед ледяные копья, чтобы проложить путь.

Элемент внезапности и мое подавляющее использование грубой силы позволили мне пройти по крайней мере сотню футов, прежде чем им удалось выстроиться в линию и остановить меня, толкая меня в бой, металлический звон против моего топора был пьянящим рывком.

Я погрузился в его грохот, слушая удары и взрывы. Магия отрикошетила от ледяного щита, который я бросил, чтобы охранять меня со всех сторон, кроме передней, ее сила была слишком велика, чтобы любой из них мог проникнуть, заставляя их стоять передо мной в узком месте и ждать своей очереди умереть.

Я наслаждался красотой своей брони, ее невесомым, гибким блеском и теплом пламени, певшего в металле, такой бесценной, ошеломляющей вещи, созданной только с помощью магии Феникса. Ценность этого сокровища составляла половину его великолепия, мой постоянный контакт с чрезвычайно ценным сокровищем означал, что независимо от того, сколько магии я бросал в своих врагов, я даже не замечал задержки. Я восполнял запасы быстрее, чем мог бы, распластавшись на куче сокровищ, и бормотал хвалу своей прекрасной, великолепной жене между свирепыми ударами топора.

Эхо грохота на короткое время отвлекло мое внимание, и удачливый засранец оказался под моей защитой, его меч сорвался с моей брони, что спасло меня от смерти, но ему удалось разрезать мою руку в месте соединения металла.

Я взревел в ярости, обрушив на него такую мощную огненную магию, что там, где он стоял, ухмыляясь в ложном триумфе, не осталось ничего, кроме сажи, и я позволил своему щиту полностью сомкнуться вокруг меня. Но не раньше, чем я поднял глаза на кишащие массы армии моего отца и увидел военные машины, которые появились как будто из ниоткуда, магия, которая их скрывала, явно больше не требовалась, поскольку они нанесли опустошение обратно на силы повстанцев. Башни, выкованные из дерева и камня, с катапультами и пушками, прикрепленными к ним по бокам, наполненные магией тех, кто стоял, защищенный внутри них.

Мечи и топоры стучали и рубили лед моего щита, когда бесчисленные воины окружили меня, сражаясь, чтобы добраться до меня и использовать то же самое оружие, чтобы разрубить меня на части.

Я прижал руку к кровоточащей ране под мышкой, не обращая внимания на жгучую боль, пока залечивал ее, и мой разум был занят тем, что мне нужно было сделать.

Моя роль в борьбе была очевидна; я должен был добраться до своего отца, я должен был убить его и положить конец этому, прежде чем время сможет развязать эту битву и его превосходящие силы смогут в полную силу действовать против нас. Но эти башни изменили ситуацию. Они могут изменить ход этой битвы задолго до того, как я прорвусь через их ряды и выследю его. Их нужно было остановить.

Я стиснул зубы, призывая магию воды собраться в лужу под ногами, прежде чем использовать ее, чтобы швырнуть себя в небо, позволив щиту развалиться только тогда, когда я был уверен, что нахожусь слишком высоко, чтобы их могли найти даже их стрелы.

Мой взгляд упал на деревянную военную башню, которая появилась передо мной, и ужас сгустился во мне, пока я насчитал еще шесть, каждая из которых была оснащена катапультой сзади и огромной пушкой спереди, заряженной чистой магией из ублюдков, прячущиеся в его огромной оболочке.

Грохот заставил мое сердце дрогнуть, ближайшая боевая машина дико покачнулась, когда из пушки вырвался мощный заряд энергии, пролетел по небу, а затем врезался в нашу армию. Они прикрывались, но этого было недостаточно, и ужас пролился сквозь меня, увидев массу дымящейся, разрушенной земли, оставшейся после удара, и никаких тел в том месте, куда он попал, вообще не осталось.

Отцу придется подождать. У меня была новая цель, которую нужно уничтожить.

ГЛАВА 79

Я стоял перед окном из магически усиленного стекла, из которого открывался вид на мой тронный зал на верхнем этаже моего замка, и смотрел на кровавую бойню внизу. Удовлетворение захлестнуло меня, и мои губы изогнулись в торжествующей улыбке, когда мои боевые машины наконец были раскрыты.

В конце концов, Варду было свое применение. Я мог признать, что был рад, что не убил его, хотя мне так часто хотелось это сделать, его неудача как Провидца почти компенсировалась ужасными махинациями его разума.

Существа, которых он создал в своей лаборатории, были жестокими и грубыми, но, несомненно, смертоносными — что я обнаружил, конечно, в ущерб своей собственной армии. Их дикая кровожадность была не только благословением, но и проклятием, и мы потеряли слишком много Фейри и монстров в битве, последовавшей за их освобождением.

Моя ярость в тот день была действительно сильной, моя ярость из-за потери пойманной звезды могла сравниться только с яростью моей королевы, когда она потеряла ее власть над такой большой властью. Она получила серьезный удар, потеря силы звезды оставила в ее теле лишь тени. Но они все еще были порочны; факт, который я узнал, когда испытал эту силу, пытаясь подчинить ее своей воле, но обнаружил, что она все еще одерживает верх. Хотя, по крайней мере, теперь ее держали под контролем Узы Хранителя.

Она все так же была прекрасным оружием в этой войне, но я решил, что буду искать способ избавиться от него в будущем, как только мое правление будет полностью закреплено. Я сделал бы это хитро, как поступал со всеми остальными в прошлом. Смерть Вега и его шлюхи жены были тому подтверждением.

Я наблюдал за флангом своей армии, где моя королева была погружена среди легиона нимф, которые остались верными ей после того, как она потеряла контроль над тенями и последующего удаления с них своей порчи. Их число было намного меньше, чем она обещала мне, когда мы впервые заключили сделку. Факт, который она, несомненно, тоже отметила. Лавиния не выполнила свою часть нашей сделки, и, когда я крутил кольцо, которое связывало меня с ней в браке, я усмехнулся. Она даже не успела подать мне еще одну теневую руку.

Ее использование действительно было исчерпано.

Я оторвал взгляд от места, где, как я знал, скрывалась моя королева, и с безудержным ликованием наблюдал, как военные машины обрушивали свою феноменальную мощь на поле, шары объединенной магии стихий проносились по небу и сбивали с толку воздушные приказы, прежде чем тяжело столкнуться. в рядах этих чертовых повстанцев.

— Вы обдумали условия, сир? — тихо спросила Элис Ригель позади меня.

Я напрягся от гнева, обратив внимание на дочь лишенной магии суки, которая осмелилась обратиться ко мне в этот момент победы.

— Я же говорил тебе, что не буду предлагать условия, — прорычал я, дым вырвался из моих губ. — Все те, кто борется против меня, подписали себе смертный приговор. Я не буду предлагать ничего, кроме казни каждому из них.

— Но… — начала она, и я обернулся к ней, ярость вырывалась из каждой поры моего тела, когда я сделал шаг ближе к той, кого я по глупости допустил в свой Совет.

Она утверждала, что говорит от имени своей матери, чье сознание было настолько затуманено тем, что с ней сделал ее сын, что она была для меня практически бесполезна. Я держал ее рядом просто потому, что ее имя что-то значило. Или, по крайней мере, так оно и было.

— Ригель, — я выплюнул имя с губ, и комок слюны упал на пол у ее ног. — Казалось бы, что все второрожденные наследники величайших семей, которые может предложить наше королевство, — просто коротышки, не так ли? Сначала Ксавье оказывается чертовой лошадью, а потом ты даже не можешь получить второй Элемент при своем Пробуждении. Без сомнения, Альтаир и Капелла яростно скрывают недостатки своих заместителей. Королевство поблагодарит меня за то, что я удалю все ваши имена из записей, как только все закончится. Когда останется только Акрукс, всем станет ясно, кто заслуживает места истинного превосходства.

Я ударил ее так сильно, что она рухнула на пол, даже не успев вовремя вызвать щит, чтобы защитить себя от удара.

— Жалкая, — усмехнулся я, отходя от нее.

Я с нетерпением ждал возможности развлечься публичной казнью, как только все это будет сделано, избавив королевство от всех оставшихся паразитов, прежде чем переделать его по своему образу.

— Если все вторые дети в нашей семье — коротышки, то разве в их число не войдешь и ты, хромой Лайонел? — Элис зашипела со своего места на полу, и я замер, напрягшись, когда эти слова нахлынули на меня, звеня в ушах. — В конце концов, Рэдклифф был человеком, рожденным для власти в вашем поколении. Это значит, что ему суждено было родиться ради величия, а ты — не что иное, как позор, оставшийся после него.

Я бросился на нее с яростным ревом, огонь вырвался из моей плоти и обуглил стены, пол и потолок. Но когда дым рассеялся и были обнаружены остальные мои советники, спрятавшиеся за толстой стеной магии, там, где была Элис Ригель, не осталось никаких обугленных костей. Нет. Вместо девушки, чьей судьбе только что был назначен жестокий конец, я обнаружил, что в дверях стоит мой Наследник, его глаза ярче, чем я когда-либо видел, туника из черной кожи оставляла обнаженными его сильно мускулистые руки, обнажая множество татуировок, которых не было, когда я видел его в последний раз. Татуировки, которые выглядели нарисованными в самой тени. Его тени защитили и его самого, и коротышку Ригель от взрыва моей силы, и когда я посмотрел на него, меня захлестнул прилив ярости.

— Отец, — промурлыкал Тарикс, склонив голову так медленно, слишком по-звериному, что всегда заставляло меня чувствовать, будто он хищник, оценивающий еду. Мне нравился этот взгляд, прежде чем я обнаружил, что он обращен против меня.

— Где ты был? — потребовал я, не позволяя мыслям о чем-либо, кроме полного доминирования над ним, проникнуть в мой разум. — Ты пропадал несколько дней. Вард думал, что ты мертв.

Я бросил обвиняющий взгляд на своего гребаного Королевского Провидца, который пытался спрятаться за спинами других моих советников, но увидел его. И я знал, что он почувствовал мою ярость.

— Я принял участие в смерти, — согласился Тарикс, подходя ближе, и в его голосе не было никакой интонации, которая могла бы дать мне какой-либо ответ на его мотивы.

— Тогда иди и съешь еще, — рявкнул я, выпрямившись и подняв подбородок, чтобы можно было возвышаться над ним. Вот только я этого не сделал. Он, как этот гребаный предатель Дариус, теперь был выше меня, его мускулы тоже были больше, его мускулы слишком выражены, слишком выражены. чертовски много. Как он посмел выйти за пределы моего превосходства?

Я яростно указал на поле битвы, и грохот моих боевых машин был единственным бальзамом для колотящейся ярости, которая обитала в моей голове.

Тарикс не пошевелился, и на мгновение что-то неприятное обвилось вокруг моего сердца и сжалось, заставив мое дыхание стать поверхностным. Это был не страх. Я не испытывал таких мелочных эмоций.

— Иди! — Я взревел, звук моего Дракона обжег мое горло и эхом отразился от стен.

Тарикс оставался неестественно неподвижным секунд пять, затем его голова чуть-чуть опустилась, и он выскользнул из комнаты, как тень, ускользнувшая из-за пределов досягаемости солнца.

Отвлекшись на него, я не заметил как Элис Ригель исчезла. Хотя это неважно; я бы прикончил ее и в другой день.

— Где Клайдиниус?! — заорал я на остальных своих советников, слишком разъяренный, чтобы смотреть на них.

После попытался успокоиться, глядя на поле битвы, где моя армия теперь прорезала глубокие трещины в рядах повстанцев, и ситуация полностью изменилась в мою пользу, как и должно было быть.

— Никто не может найти звезду, мой король, — прошептал какой-то кретин, и я оскалил зубы, глядя на это зрелище, осознавая эти слова. Ни шлюх Фениксов, ни моего воскресшего сына-предателя не было видно, и чем дольше я их не замечал, тем больше у меня становилось уверенности, что они что-то замышляют.

— Продолжайте искать, — отрезал я, не поворачиваясь к ним.

Вместо этого я сосредоточился на том, что происходило за окном, великолепном виде дыр, аккуратно прорезанных в рядах повстанцев моими жестокими красивыми машинами.

Я мрачно улыбнулся.

В любом случае, то что планировали Вега, уже не будет иметь значения. Через несколько часов эта война будет наконец выиграна.

ГЛАВА 80

— Его все еще нет здесь, — тревожно прошептала Тори, когда мы спрятались за одним из гигантских камней, окружив нас заклинаниями сокрытия, чтобы скрыться из поля зрения.

‘Терпение, дочери пламени’, — прозвучал в наших умах глубокий голос Арктурус, упавшая звезда сверкала между двенадцатью камнями в глубоком кратере. ‘Клайдиниус наверняка видел, как я пал’.

— Это должно сработать, — сказала я, когда моя рука нашла руку моего близнеца, и наши пальцы сжались.

Тори кивнула, поверив мне, и мы снова замолчали, ожидая, слушая, надеясь.

‘Наконец-то,’ — вздохнул Арктурус, и мы осмотрели камень, тени цеплялись за нас и скрывали нас из виду. Там, в небе, приближался Клайдиниус на белых мерцающих крыльях в своей форме, похожей на Фейри. Он спустился и сел на вершину одного из двенадцати каменных столбов, рассматривая упавшую звезду между ними. Мои кости содрогались от необъятности силы, которой он обладал, и воздуха, наполненного ею.

Я прокляла про себя то место, где Клайдиниус приземлился недостаточно близко, чтобы попасть в нашу ловушку.

‘Арктурус?’

Клайдиниус заговорил с ноткой любопытства в голосе.

‘Из всех звезд… обнаружить, что пал именно ты, это действительно странная новость.’

‘ Пришло время высвободить мою силу, предатель Новус,’ — ответил Арктурус. — Но…

— Но? — спросил Клайдиниус.

— Находясь здесь, на земле, за существованием которой я наблюдал на протяжении бесчисленных столетий, меня коснулось нечто, чего я никогда не мог предсказать. Что-то пропитанное плохими предзнаменованиями.

— И что же это? — спросил Клайдиниус, подойдя немного ближе к вершине высокого камня, но недостаточно близко.

— Любопытство, — признался Арктурус, и мое сердце забилось немного быстрее. — Теперь эта земля стала еще красивее. Мне бы хотелось изучить ее, хотя бы на мгновение.

Клайдиниус склонил голову, чтобы рассмотреть упавшую звезду под собой.

— Я знаю это стремление. Ты ищешь то, за что ты осудил меня, Арктурус. Падение меняет тебя, или ты мне лжешь?

— Ложь, — усмехнулся Арктурус. — С какой целью теперь? Я низвергнут с неба, мое влияние там пропало. И, падая, я мог видеть то же, что и ты. Я боюсь этих слов, когда они передаются от меня к тебе, но все равно это правда.

— Хм. — Клайдиниус обдумал это, и я пожелала, чтобы он послушался. — Может быть, ты возьмешь тело? Тогда вместе мы с тобой сможем сами вытащить третью звезду с неба. Небесная Троица может быть создана этой же ночью.

— Троица? — Голос Арктуруса дрожал.

— Да… это моя цена. Я создам тебе тело, но сначала ты принесешь мне клятву верности, — приказал Клайдиниус.

Последовала пауза, и я затаилась дыхание, ожидая ответа Арктуруса.

— Тогда подойди ближе. Пусть связь будет выкована, — предложил Арктурус, и Клайдиниус взмахнул перистыми белыми крыльями за его спиной, приземлившись на краю кратера внутри каменного круга.

— Сейчас, — прошипела я, и мы с Тори ударили ладонями по каменному столбу, за которым мы прятались, передав ему свою силу и вонзив её глубоко.

Камни Гильдии вспыхнули энергией, и вспышка света распространилась вокруг гигантских камней кольцом, образуя неизбежную ловушку. По крайней мере, так обещали Оракулы.

Клайдиниус огляделся на кольцо света и сделал шаг назад от края кратера, а мой пульс колотился от неуверенности. Сработало ли это? Может ли здесь действительно находиться такое могущественное существо, как он?

— Что это за магия? — прошептал Клайдиниус, с легким сомнением в голосе.

— Ловушка, — крикнула я, поднимаясь на крыльях вместе с Тори и глядя на него сверху.

Клайдиниус посмотрел на нас, в его обычно бесстрастном взгляде промелькнуло беспокойство.

— Дочери пламени, какой бы магией вы ни владели, она не может содержать звезду.

Он уверенно полетел на своих крыльях, но пролетел всего несколько футов, прежде чем врезался в силовое поле света и был брошен на землю.

Он быстро поднялся, окинув взглядом каменный круг, когда с его губ сорвались бормотания, слова, сказанные самому себе. Я не могла понять этого языка, но что-то подсказывало мне, что сейчас он действительно напуган.

Клайдиниус собрал в руке шар звездного огня, пылающее белое пламя росло и росло, прежде чем он бросил его в каменный постамент Близнецов. Я приготовила свой собственный огонь на случай, если ему удастся вырваться на свободу, прилив адреналина наполнил мои вены. Момент Всемогущая звездная сила ударила по камню, заставила землю дрожать и воздух потрескивать, но камень не сломался. Не было ни следа.

Клайдиниус уставился на это самое место, затем на нас и, наконец, на Арктуруса.

— Трюк, — прорычал он.

— Моя жертва будет стоить твоей гибели, — сказал Арктурус, его презрение к этой звезде Новус было очевидна, и я почувствовала прилив благодарности за его предложение этому плану, действовавшее как приманка для нас.

Я взволнованно посмотрела на Тори, и мы полетели ниже, готовясь к следующему шагу.

— Что теперь, дочери пламени? — спросил Клайдиниус, следя за нами. — Ваша магия не может удерживать меня бесконечно.

Он был прав: сила этого круга имела пределы, судя по тому, что я узнала из книг, которые Юджин прислал из «Библиотеки Потерянных». Но она может продержаться достаточно долго.

Я произнесла одно-единственное слово, которое заставило мир содрогнуться от силы, настолько огромной, что она потрясла центр моего существа.

— Либеро.

— Нет, — выдохнул Клайдиниус, прижимая руку к своей груди, и его колени подогнулись, когда он упал на землю.

— Силовые слова Имперской Звезды все еще связаны с твоим сердцем, Клайдиниус, — язвительно сказала Тори, и на моих губах появилась злая улыбка.

— Ты создал эти слова и привязал их к своему существу, предлагая нашим предкам силу посредством их использования, все время проклиная их за невыполнение твоего извращенного обещания, — холодно сказала я. — И теперь они станут твоим падением.

— Невозможно, — прошипел Клайдиниус, глаза превратились в два ярких белых сияния ярости. — Слова были выкованы моим языком. Они принадлежат мне, а не вам, слабым существам.

Он начал говорить на древнем языке, все быстрее и быстрее, и воздух загудел от силы, которую он соткал.

— Быстро, — призвал нас Арктурус. — Он стремится разгадать магию властных слов.

— Либеро! — воскликнула Тори, слово означающее «освобождение», требуя от Клайдиниуса подчиниться нашей воле.

Клайдиниус рванул вперед с воплем ярости, его слова звучали еще быстрее, заставляя воздух трещать и полыхать нечестивой магией.

— Силентиум! — закричала я, и его губы сомкнулись, успокаивая его словом силы, которое мы узнали из дневника Азриэля.

Он в ужасе уставился на нас, затем перевел взгляд на грязь и начал писать на ней заклинание, его пальцы двигались с безумной, неестественной скоростью.

— Конгелус, — прошипел Тори, и его конечности окоченели, замерзая, а затем сковываясь словом, означающим тишину.

Клайдиниус был вынужден лежать на спине, глядя на свои руины, и на нас. Двух королев, окруженных ореолом огненных крыльев, и его разрушением написаных на наших устах.

— Либеро, — скомандовала я, и Клайдиниус содрогнулся, когда на его коже появился жар.

— Новус-предатель, — прошипел Арктурус. — Пусть твое ложное тело будет брошено в прах, пусть твоя магия снова станет чистой, пусть она устремится на окраины мира, пусть она питает Фейри, которых мы создали, чтобы защищать и направлять.

Слова Клайдиниуса пронзили атмосферу, его заклинание было произнесено только его разумом, пока он боролся за то, чтобы разрушить силу, которой мы обладали. Но было слишком поздно. Его время истекло.

По моему кивку мы с Тори решили произнести последнее слово вместе, объединив в себе наши силы.

— Либеро, — приказали мы, властно звеня, приказав этой звезде выполнить свою волю.

Никто не бросал нам вызов. Никто нами не правил. Ни одно существо не могло отрицать нас.

Это было сделано во вспышке сияющего света. Тело Клайдиниуса развалилось на части, превратившись в ничто, кроме пылающего пламени чистейшей магии. Он пронесся по земле и небу, врезаясь в меня и моего близнеца, заставляя меня задыхаться от всей этой всемогущей силы, пытающейся подчиниться природе. Мой разум был охвачен пламенем знаний. Свет, смерть, жизнь, бесконечное время. Все это смешалось с добродетельной землей, и я больше не чувствовала среди нее Клайдиниуса. Его сущность исчезла, эта магия больше не принадлежала ему, а принадлежала миру.

— Прощайте, дочери пламени. Желаю вам удачи в этой войне, — сказал Арктурус, затем его сила присоединилась к нему, и я потерялась.

Моя душа запуталась в его магии, мой разум воспринимал больше, чем я могла обработать сразу. Галактики и умирающие солнца, затем леса и проточная вода, непрекращающийся ветер, огонь, пылающий глубоко в недрах нашей Земли. Жизнь процветала в моих жилах, поскольку я была связан со многими существами одновременно, и все это шло к мирному пристанищу, которое я никогда не хотела покидать. Я видела подъем мира и те самые клетки, которые составляли саму жизнь, затем я падала, врезаясь в твердую землю на склоне холма, откуда открывался вид на каменный круг, вместе с Тори рядом со мной.

Мы задыхались от потока силы, который только что испытали, и смех вырвался из наших легких прежде, чем мы вспомнили о битве, которая нас ждала.

Наши глаза встретились, и наши улыбки сменились чем-то мрачным и решительным, когда мы поднялись на ноги.

Тори достала мешочек звездной пыли, и нам не потребовалось никаких слов, чтобы понять, куда мы идем. Судьба звала нас сейчас только в одно место.

Пришло время идти на войну.

ГЛАВА 81

Я кружился в воздухе, сложив крылья, и попал под пылающий огненный шар, вырвавшийся из челюстей Мантикоры. Его жар согрел бронированные пластины на моей спине, а затем холодный ветер снова накрыл меня.

Я пролетел под брюхом зверского льва с кожистыми крыльями. Его скорпионий хвост метнулся в мою сторону, но я свернул влево и с усилием поднял свой рог, вонзив его между ребер Мантикоры.

Зверь взревел от боли, и я вонзил его еще глубже, пронзив его сердце, и вдруг тяжесть всего его тела обрушилась на меня. Я взмахнул крыльями, позволив Мантикоре перевернуться через мою спину, прежде чем он понесся по спирали к сражающимся Фейри далеко внизу.

Следующей на меня напала Гарпия с коричневыми крыльями и мечом в руке. Она замахнулась мне на шею, и я отпрянул назад, лезвие едва коснулось моего горла, прежде чем красивый серебряный жеребец протаранил в нее сбоку, пронзив ее своим рогом. Тайлер прикончил ее резким ударом, от которого она упала на землю, и на мгновение поймал мой взгляд, прежде чем снова броситься в бой.

Повсюду разносился шорох крыльев, военные крики доносились сверху и снизу, во всех направлениях.

Мой взгляд зацепился за розовую гриву Софии сразу за двумя сталкивающимися грифонами, но затем в меня врезался какой-то груз, от которого у меня перехватило дыхание. Дракон. Гигантский зверь темно-красного цвета ударил меня когтями, и одна из моих боковых пластин была начисто оторвана.

Я встревоженно заржал, когда огромная когтистая нога снова ударила меня, врезавшись мне в голову с такой силой, что мое зрение ухудшилось.

Тьма взяла верх, и моя паника исчезла, когда я упал.

Я моргнул, приходя в себя, глядя на поле битвы внизу, которое было всего в футах подо мной. С испуганным ржанием я взмахнул крыльями, наклоняясь влево, чтобы не попасть под удар копья Нимфы, и пинал головы вражеских Фейри, пытаясь снова набрать высоту. Но руки поймали мои задние ноги и мой хвост. Они тянули меня вниз, и мой пульс грохотал, пока я боролся, чтобы освободиться.

Я пинался и метался, мои крылья бились, пытаясь вернуть меня обратно в небо, но другие руки схватили мои крылья, и я с испуганным ржанием упал в грязь. Меч метнулся к моей голове, и я толкнул себя вверх, лезвие задел мою броню, звеня металлом о металл.

Я вонзил свой рог в грудь преступника, но из рук вражеских Элементалей земли, которые пытались меня удержать, вырвались лозы. Я изо всех сил старался освободиться, сломав несколько лоз зубами, когда другой Фейри схватил меня за голову, и на его ладонях вырос лед.

Моя смерть была слишком очевидна. Я не мог убежать, не мог сражаться. Их было слишком много, тех кто удерживал меня, обеспечивая мою судьбу.

Справа от меня раздался рев, и блестящий топор пронзил руки Элементаля воды, который собирался прикончить меня, его отрубленные руки упали на землю с мокрым шлепком. Его крики были прерваны еще одним ударом топора по груди, и яростный огонь охватил меня широким кругом, сжигая всех, кто держался за меня. Лозы сломались, и я вскочил, пиная и раскачиваясь, чтобы отогнать нападавших.

Затем Дариус шагнул сквозь пламя, словно призрак смерти, с рычанием на губах он приблизился, чтобы исцелить меня. Мои раны затянулись, и я заржал команду ему, дернув подбородком за спину, когда вода хлынула на пламя Дариуса и потушила его.

Дариус перекинул через меня ногу, схватив меня за гриву, и я побежал, сильно пиная задними ногами и разбивая черепа любому, кто достаточно глуп, чтобы попытаться снова схватить меня.

Я летел достаточно высоко, чтобы увидеть масштаб битвы, тяжелое дыхание Дариуса говорило мне, что он сражался долго и упорно, и я надеялся, что этого короткого момента отдыха может быть достаточно, чтобы восстановить его силы.

— Мне нужно добраться до замка, — прогремел он. — Но сначала нужно разобраться с военными машинами. Они сеют хаос.

Я сосредоточил свой взгляд на атакующих башнях, оснащенных катапультами и жестокими магическими пушками, которые были расположены в тылу вражеских рядов. Взрывы были эффективными, кровавыми и ужасными, с каждой секундой наша армия получала все сильнее и сильнее.

Наверху Связанные Драконы Лайонела прорывались сквозь наши ряды летающих Фейри, и мое сердце замерло, когда я осознал, как быстро ход этой войны поворачивается в пользу моего отца. Мы не могли так долго продержаться. Нам нужно было что-то сделать.

Я повернул в сторону ближайшей башни, и рука Дариуса крепче сжалась в моей гриве.

— Вот и все, подлети достаточно близко, и я сожгу этого ублюдка дотла.

Я помчался в этом направлении так быстро, как только мог, летя выше, чтобы не привлекать внимание Фейри, работающего на машинах.

Заряжалась еще одна катапульта, и в пушке вспыхнула магия, готовая уничтожить еще больше нашей армии.

Я рванул с неба с яростью в сердце, а Дариус обрушил на конструкцию огонь с такой силой, что пламя пронеслось сквозь нее вихрем. Крики доносились от Фейри внутри башни, некоторые прыгали с нее, пытаясь сбежать.

Я заметил, что пушка начала давать сбои от пламени Дариуса, магические вспышки разлетались в случайных направлениях, когда механизм сломался.

Я полетел к нему на скорости, сильно пиная его и заставляя вращаться, магия исходила из него по армии Лайонела, а не по нашей. Жужжащий звук говорил о том, что он вот-вот взорвется, и я снова помчался в небо, прежде чем громкий грохот прогремел за нашими спинами, и шрапнель посыпалась на вражескую армию, кровавые крики заставили меня заржать от победы.

Дариус закричал, похлопав меня по плечу, и я развернулся, чтобы направиться к следующей военной машине, во мне пробежала решимость. Мы были ангелами смерти, парящими в небе, и собирались разрушить эти башни вместе с как можно большим количеством наших врагов.

ГЛАВА 82

Тень на моей периферии заставила мою голову обернуться, и я обнаружил, что Гарпии, Пегасы и Мантикоры падают на землю, сокрушая под собой Фейри, как врагов, так и союзников. Павшие Фейри были окровавлены, их конечности были оторваны массой Драконов, присоединившихся к битве в небе, и ужас сжимал мою грудь от того, как быстро развивалась битва.

Я подошел ближе к Калебу, встретившись с ним взглядом, когда между нами пробежал мрачный взгляд.

На нас одновременно бросились три вампира, но за считанные секунды Калеб проткнул одного своими двойными клинками и вырвал горло другому, в то время как я добил последнего воина своим мечом, раскроив ему грудь и позволив его крови окрасить меня в красный цвет.

Мой взгляд зацепился за других вампиров, которые приближались, и все больше и больше из них неслись к нам нескончаемой волной.

— Мы должны сделать это сейчас, — позвал я Калеба, используя связь между нашими разумами.

Он кивнул, и я побежал к нему, кусая его руку, когда он протягивал ее мне, и в тот же момент его зубы впились в мое запястье. Мы выпили быстро, времени на это не было, и мгновенный приступ головокружения довел меня до безумия. Мое зрение стало острее, когда мы отстранились друг от друга, и мир вокруг нас внезапно, казалось, начал двигаться в замедленном темпе.

Но нет… дело было не в этом. Это мы двигались так быстро, что как будто опережали само время.

— Черт возьми, — сказал Калеб в моей голове.

Мне не нужно было моргать, мне едва нужно было перевести дух, когда мы начали двигаться, перерезая глотки вражеским вампирам, которые не могли видеть нашего приближения. Мы убивали снова и снова, двигаясь сквозь них с такой скоростью, что были подобны призракам в ночи, опережая их в десять раз. Мы принесли так много смертей, что я сразу понял, почему эти Узы Ковена были запрещены, почему эта практика, которую мы узнали из древней книги «Кровавых Веков», гарантировала, что вампиры правили на протяжении многих поколений.

Но внезапно, когда было насчитано сотни или более смертей, я упал на колени, чувствуя, как меня пронзает усталость. Я затаил дыхание, моя грудь сжалась, и вспышка боли, которую я почувствовал от Калеба рядом, убедила меня, что он чувствовал тоже самое.

Я попытался найти его, но масса тел снова приближалась, и пара ботинок протоптала ко мне дорогу. Чья-то рука скользнула мне в волосы, и я отшатнулся назад, подняв меч и задыхаясь под нападавшим.

Ашика Нормант стояла там, ее темные волосы развевались на ветру, ее яркие бронзовые доспехи были мокрыми от крови моих союзников. Новый военный генерал Лайонела смотрел на нее злобно, и ее ухмылка сказала мне все, что мне нужно было знать о том, как она ко мне относилась. Я видел ее лицо в нескольких новостях, ее обещания читающиеся в ее глазах искоренить — повстанцев, осмелившихся называть себя армией.

— Я видела, что ты сделал, — прошипела она, когда шеренга ее воинов окружила нас, и один из них швырнул Калеба в центр рядом со мной. — Я слышала слухи о старых обычаях, — прорычала она. — Я долго искала эту силу. Так скажи мне сейчас, пока ваши никчемные головы не были оторваны от ваших плеч, как ты изучил пути Ковена?

Моя грудь сжалась от ее слов, и я не сводила глаз с Ашики, мысленно разговаривая с Калебом.

— Десять воинов вокруг нас. Все вампиры. Они, вероятно, самые сильные из ее полка.

— Я слышал, что Ашика сама стоит десяти, — ответил Калеб.

— Ты хочешь ее или их?

— Я возьму десятку. Развлекайся с этой сукой.

— Скажи мне! — рявкнула Ашика.

— Я не могу тебе сказать, — мрачно сказал я. — Но могу показать.

Она с рычанием замахнулась на меня своим мечом, но я успел встать на ноги прежде, чем она успела нанести этот удар, и Калеб тоже вскочил. Мы помчались вместе, кусая друг друга за запястья и снова разжигая бурную магию в наших венах. Калеб умчался прочь, разорвав зубами первого солдата Ашики и проткнув другого одним из своих клинков Феникса. Я бросился на Ашику, и она увернулась от первого взмаха моего клинка, двигаясь со своей вампирской скоростью, чтобы избежать его.

Но я был быстрее и сильнее, чем она могла себе представить, учитывая грохот звеньев ковена, питающихся этой битвой. Моя энергия полностью восстановилась после укуса Калеба, и я снова жаждал боя.

Я направил свой меч ей в грудь, но она заблокировала его в последнюю секунду, помчавшись вокруг, чтобы попытаться отстать от меня, и я легко последовал за ней, снова подняв меч.

Она увернулась влево, пропустив еще один удар, а затем снова направилась ко мне, ее меч встретил мой с лязгом металла. Наши клинки скользили друг по другу, пока мы сражались, и мои глаза уловили внезапное движение руки Ашики на рукояти ее меча.

По ее приказу с неба спустился огненный взрыв, стремясь поглотить меня.

Я покрыл свою кожу льдом, убегая от атакующего огня и создав быструю иллюзию, которая отделилась от моего тела, в то время как я скрыл свою истинную сущность как одного из ее павших воинов.

Ашика побежала за моей иллюзией, ее меч метнулся к моей шее, а я использовал иллюзию, так что она показала, как она обезглавливает меня, позволяя ей поверить, что это убийство произошло.

Она улыбнулась, повернулась и увидела, что Калеб убивает двух последних ее вампиров, и ее радость быстро угасла. Я подошел к ней сзади, взвешивая меч в руке и удерживая иллюзию на месте. Она взглянула на меня, увидев мое лицо как лицо одного из ее воинов, и жестом показала мне, чтобы я бросился на Калеба, дернув подбородком.

— Захвати этого. Мы будем пытать информацию, которую я хочу, из его уст, а затем устроим ему кровавый конец, которого он заслуживает.

Я пронзил ее своим мечом, позволив иллюзиям исчезнуть с моего лица и радуясь осознанию в ее глазах. Мой клинок вошёл глубже, вонзившись прямо под её доспехи и в грудь.

— Нет, — прохрипела она, кровь капала с ее губ.

— Да здравствуют Истинные Королевы, — прорычал я, а затем повернул меч с яростью, которая прикончила ее, позволив ей упасть к моим ногам, прежде чем вырвать его из ее тела.

Мой пульс ускорился при виде наших врагов, снова приближающихся к Калебу. Бесконечный океан Фейри и Нимф, который, казалось, никогда не перестанет прибывать.

Вкус победы был утерян из-за страха, когда драконы наверху закрыли солнце, и вражеская армия снова приблизилась к нам. Мир был в смятении, и наша армия была в меньшинстве.

От оглушительного рева у меня перехватило дыхание, когда Теневой Зверь перепрыгнул через наши головы и врезался в ближайший ряд Фейри, разрывая их зубами и когтями, его хвост слегка вилял, как будто он отлично проводил время.

— Хороший мальчик! — Я окликнул его, когда он бросился в бой, и поднял меч, снова подойдя к Калебу.

Мой взгляд остановился на тенях Лавинии далеко на поле битвы, где ее сила изливалась смертоносными кнутами. В воздухе послышались крики, и моя верхняя губа скривилась от ненависти, когда ее батальон нимф прорвался сквозь наших людей.

Я указал на нее, и Калеб кивнул, больше не нужно было обмениваться словами, когда мы нырнули в бой в ее направлении, намереваясь пробиться к чудовищной Королеве Теней и, наконец, забрать ее голову.

ГЛАВА 83

Нас выплюнуло звездной пылью над битвой, столкновение Фейри, приходящих и выходивших из меняющихся форм, вызывало рев, оглушительный даже с такой высоты над ними.

Я посмотрела на своего близнеца, моя челюсть решительно сжалась, когда огонь Феникса расцвел в моем теле, и я приготовилась к тому, что нам нужно сделать сейчас. Клайдиниуса больше нет, так что нам просто осталось иметь дело с большим и плохим засранцем, который все это начал, и его армией монстров и геллионов.

— Люблю тебя, — сказала я.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Дарси.

Затем мы разошлись: она полетела слева от армии, я — справа, огонь пылал красным и синим над нашими телами и тянулся за нами по небу, как будто мы были звездами, падающими с небес.

Внизу раздался крик, когда наша армия заметила наше приближение, аплодисменты, песни войны и рев гордости доносились до моих ушей между грохотом стали и криками умирающих.

Я врезалась в Грифона, который летел по воздуху, покрытый цветами Лайонела, запах горящей плоти захлестнул меня, когда крики его агонии пронзили атмосферу. Я отбросила его от себя с помощью магии и направила значительную массу в ряды его собственной армии, сокрушая тех, кто не успел вовремя защититься.

До моих ушей донесся хор мычаний, и я заметила Милтона и его стадо, сражающихся на передовой, и направилась к ним, обнажив меч.

Я рухнула на землю в центре вражеской линии перед стадом Минотавров, мое пламя вырвалось из меня и поглотило как минимум десять людей Лайонела. Их смерть заставила мою кровь колотиться, а адреналин взлетел в темпе, который я слишком хорошо знала. Затем я была потеряна для зова битвы, взмаха меча и бесконечного потока моей магии, вырывающейся из меня и сталкивающейся с моими врагами.