Беспокойные звезды

Милтон и его стадо окружили меня, сражаясь за моей спиной, и между нами мы пробили жестокую брешь в линии фронта Лайонела, открывая путь для прорыва все большего и большего количества наших солдат.

Мои враги отшатнулись при виде меня, многие поворачивались и бежали вместо того, чтобы осмелиться напасть на меня, их трусость встречалась с мечами и магией, поражавшими их в спины, в то время как те, кто сражался со мной, косили их.

Привкус крови ощущался на моих губах, рев боя окутал меня, и, сражаясь плечом к плечу со своими товарищами, я отдалась трепету, ударам и парированию, уколам и взрывам.

Цена, которую Паромщик назначил за мою голову, сегодня будет выплачена полностью. Я бы послала ему столько гнилых душ, что к закату солнца он бы был передо мной в долгу.

Воодушевленная нашим прибытием на поле боя, наша армия рванулась вперед, заставляя людей Лайонела защищаться, в то время как мы прорезали, рвали, жгли и взрывали себе путь глубже в их ряды.

Я осмелилась взглянуть на склон горы далеко слева от меня, зная, что скоро буду там нужна. А пока у меня было время посвятить себя этому месту. И сегодня моим именем будет — «месть».

ГЛАВА 84

Поле битвы представляло собой не что иное, как бушующее пятно тел, крови, криков. Мой череп трясся от интенсивности всего этого: ярости, страха, боли, паники. Все эмоции обрушивались на меня, смешиваясь со слишком частыми ощущениями смерти, когда один из этих многочисленных голосов был отброшен прочь, еще одна душа, которую Паромщик, должен был переправить по реке.

Я хотел заблокировать их, но не мог позволить себе потерять преимущество чувств, когда эти эмоции агрессии были направлены прямо на меня или Джерри, которая сражалась впереди.

Она возглавила атаку прямо в центре линий повстанцев, пробив первую брешь в обороне Лайонела и поведя свой Легион Звездопада в самое сердце его рядов, как острие копья.

Конечно, она запретила мне сражаться на ее стороне, когда это началось, потому что она думала, что моя потребность защитить ее, форма слабости, но меня это не волновало. Вначале я выполнил свою часть работы вместе с другими Сиренами, затем бросился через массы сражающихся тел, пока мне не удалось приземлиться посреди ее Легиона. И я собирался быть рядом с ней, пока все не закончится, так или иначе.

Джеральдин взвыла, ее голос разделился на три, которые на короткое, пронзительное мгновение перекрыли звуки битвы, и я не мог не почувствовать, как моя грудь раздулась, когда сила ее эмоций поразила и меня. Гордость, честь, доблесть, отвага. Это прекрасное создание ни капельки не боялось, хоть и сражалось в самом разгаре боя, хоть и знала не хуже всех нас, что именно здесь вероятнее всего погибнет.

Раздался ужасный грохот, и ужас охватил сердца всех Фейри вокруг меня, головы поднялись, чтобы посмотреть на светящийся магический шар, выстреливший над головой военной машиной в крайнем правом углу поля битвы. Три из них были уничтожены нашими войсками, но остались еще четыре, которые беспрестанно взрывали наши позиции своей свирепой мощью.

Единственная случайность в том, что мы находимся в глубине вражеских линий, заключалась в том, что эти шары хаотического адского огня не будут нацелены на нас: слишком многие из армии Лайонела пострадают, если осмелятся попытаться. Но каждый раз, когда они торпедировали над головой, меня обрушивала пощечина ужаса, за которой быстро и уверенно следовала ударная волна смерти, и везде, где они падали, следовали разрушения.

Но на этот раз что-то было по-другому, какой-то сдвиг заставил воздух задрожать, и я в тревоге поднял глаза, почувствовав, как волна ужаса надвигается на нас.

Повстанцам каким-то образом удалось защититься от этого удара. Мало того, они запустили эту чертову штуку прямо в армию Лайонела.

Я бы ликовал, если бы не увидел его траекторию, если бы не осознал, что он не просто уничтожит силы Лайонела, но фактически столкнется с нашими собственными.

— Щит! — крикнул я каждому Фейри вокруг меня, и когда мое осознание приближающегося ужаса ударило по их ментальным барьерам, враждующие Фейри вокруг нас замерли устрашающе неподвижно, их головы резко поднялись, чтобы посмотреть.

Наши враги перестали сражаться с нами, либо они убегали, либо воздвигали собственные щиты, их безнадежный ужас наполнил воздух так густо, что я мог бы задохнуться.

— Стройтесь! — Джеральдин взревела, и ее тщательно подобранный Легион — эти свирепые сукины дети, которых она тренировала день и ночь, все вокруг меня вытянулись по стойке смирно, их левые руки вытянулись, чтобы схватить плечо сражающегося ближе всего к ним Фейри.

Один из них схватил меня за руку, и я ахнул, когда на меня обрушился поток могущественной магии, более мощной, чем я мог себе представить. Должно быть, в Легионе Звездопада все еще стояла сотня воинов, и каждый из них был связан магией, делясь силой друг с другом, как будто это было самой естественной вещью в мире.

— За тебя, моя нарушающая правила барракуда! — скомандовала Джеральдин, когда над головой пронесся взрыв силы, обрушиваясь на всех нас и обещая смерть.

Я не чувствовал ничего, кроме доверия и непоколебимой веры со стороны Легиона Звездопада, когда все взгляды обратились на меня.

Я с решительным ревом вскинул руки вверх, одновременно используя каждую гребаную каплю магии, которую они мне предложили, и накинул куполообразный ледяной щит на наши головы так плотно, что все остальные звуки битвы были полностью отключены.

Оглушительный грохот магического взрыва, столкнувшегося с моим щитом, потряс фундамент земли под нами, но устоял. Мы держались. И черт возьми, это было похоже на победу.

— Реформируйтесь! — Командовала Джеральдин, и Легион Звездопада двигался, как хорошо смазанная машина, меняя позиции, пользуясь возможностью залечить любые раны и выстраиваясь в строй, чтобы снова присоединиться к битве.

Джастин Мастерс кивнул мне, проходя мимо, держа перед собой копье, и я кивнул в ответ, забыв о любых мелких ссорах между нами.

Я оказался в центре, с Маргарет Хелебор с одной стороны, выглядевшей свирепой и решительной, и Джеральдин с другой. Она похлопала меня по плечу и покачала головой.

— Я должна была знать, что сегодня ты войдешь в мои воды, Макси, — отругала она, но блеск в ее глазах говорил о том, что она не совсем ненавидела то, что я пришел сражаться с ней.

— Я не мог быть где-то еще, — твердо ответил я.

— Что ж, тогда мы можем идти навстречу смерти вместе, — сказала она, подняв глаза к небу и устремив взгляд на приземистого коричневого Дракона, в котором я узнал Милдред Канопус. Зная мою девушку, она только что выбрала свою цель. — Но если мы выберем этот темный путь, давай сначала вымостим его костями наших врагов. Аваст!

— Аваст! — взревел Легион Звездопада, и когда я позволил щиту вокруг нас разрушиться, мы снова бросились в бой, ревя, как язычники, полные решимости сдержать свое обещание.

ГЛАВА 85

Я пролетела над Данте Оскура, Штормовым Драконом и Альфой клана Оскура, когда электричество вырвалось из его чешуи и ударило врагов у него за спиной. Поток огня Феникса вырвался из меня, пламя и молнии закрутились в смертоносную спираль битвы, когда он уничтожил одного из Связанных Драконов Лайонела, и зверь рухнул с неба.

София и Тайлер сражались с двумя вражескими грифонами впереди, но сверху спускался темно-фиолетовый Дракон, а мои друзья смотрели в его прицел, с широко раскрытой пастью, в горле которого кипел огонь.

Рычание покинуло меня, и я полетела быстрее, схватившись со зверем в свахтке прежде, чем он успел атаковать, и сомкнула его челюсть потоком лоз, так что он задохнулся от огня, который собирался извергнуть. Я воспользовалась своим преимуществом, заморозив крылья Дракона, и он начал падать, изо всех сил пытаясь сломать мой укрепленный лед. Не было никакого спасения, никакого пути судьбы, который привел бы к тому, что этот зверь ускользнет от меня.

Я направила свою магию глубже, ища горячую кровь, пульсирующую в его венах, и замораживая ее тоже. Глаза Дракона встретились с моими, когда он понял, что ему конец, видя во мне свою смерть.

Зловещей струей магии воды я заморозила его сердце, и Дракон безвольно упал, в сторону битвы внизу. У меня едва хватило секунды, чтобы зафиксировать свою победу, как Гарпия врезалась в меня справа, с визгом полоснув лезвием по моей руке.

Я выругалась, отбросив ее с помощью магии воздуха и закрепив вокруг себя щит, чтобы она дважды не подошла так близко. В моей руке заплясало красное и синее пламя, и я направила в ее сторону вихрь огня Феникса, заставив его охотиться за ней, как ястреб за зябликом. Она уклонялась влево и вправо, с визгом уносясь от меня, когда огонь лизнул ее бронированную кожу, но она направлялась прямо к Данте.

Я погнала ее туда, выстроив вокруг нее стену огня, которая заставила ее продолжать бежать, и она была настолько сосредоточена на побеге от меня, что не увидела раскрытую пасть приближающегося Штормового Дракона.

Он схватил ее зубами, ее смерть наступила быстро, прежде чем он беззаботно отбросил ее труп от себя. Он заревел мне, и я кивнула своему другу, прежде чем полететь ниже, на мгновение погрузившись в битву, пытаясь увидеть там кого-нибудь, кого я любила. Но бой был слишком плотным, а ряды мертвецов накапливались чертовски быстро. Мне было душно думать о моих друзьях, лежащих среди этих груд смерти, но я не могла позволить этому страху отвлечь мое внимание.

Группу союзных нимф вел Мигель подо мной, их щупальца обездвиживали Фейри впереди них, в то время как группа наших Элементалей бросилась вперед, чтобы прикончить их, тактика была идеальной. Но хватило ли всех наших заговоров и схем, чтобы победить? Как бы сильно мы ни сражались, море воинов Лайонела, казалось, никогда не кончится.

Я снова повернулась к небу и увидела, что Данте сталкивается с вражеским Драконом, их когти рвут друг друга, оставляя огромные раны на их чешуе. Молния сверкнула на коже Данте, и его враг ревел в агонии, пытаясь одержать верх. Но Данте был слишком силен, его молния пронзила грудь противника и остановила его сердце, заставив еще одного Связанного упасть с неба.

Вопль в битве снова привлек мое внимание, и мой взгляд остановился на Лавинии на западном фланге, вызывая неисчислимые разрушения, рычание подступило к моему горлу, когда ее тени пронзили несколько легионов нашей армии. Она умрет сегодня. Я была в этом чертовски уверена. Но когда к битве в небе присоединилось все больше Драконов Лайонела, а воздух нагрелся пламенем, я поняла, что мое место сейчас здесь. Я бы поставила всех Связных Лайонела на колени, затем преследовала бы теневую суку в битве и обеспечила ей конец в царстве крови и адского огня.

ГЛАВА 86

Моя челюсть сжалась, когда я наблюдал, как разворачивается битва, и эти несчастные Вега теперь чисты среди моей армии. Где они были до сих пор, я не знал, но это оставило у меня тревожное чувство.

Где Клайдиниус? Он должен был присоединиться к битве так же уверенно, как и любое другое мое оружие. Но здесь у меня на ладони накапливалась неуверенность, и пока я пытался рассчитать ход битвы, она начала становиться менее ясной.

Как только мои Связанные Драконы присоединились к битве и прекрасные машины разрушения были раскрыты, все было в безопасности. Однако теперь мои машины падали, и мои Драконы падали с неба шлейфами пылающего огня Феникса. Я вздрогнул от потери своих Стражей, чувствуя, как их узы со мной разрушаются вместе с их костями.

Мой дворецкий Гораций налил мне еще одну чашку чая из одуванчика, и я отпил его, с легкой дрожью в руке, размышляя, не предпочту ли я что-нибудь покрепче, чтобы закалить себя. Я стиснул челюсти от этой слабой мысли, выгоняя ее, как злого мошенника. В таких вещах не было необходимости. Я не собирался проигрывать битву с горсткой мятежных лессеров.

Я выпрямил позвоночник и поднял подбородок. Удары, которые я получил, не имели никакого значения. У меня еще было много трюков в рукаве. Это была просто первая волна. Второе обеспечило бы мне победу.

Мой взгляд остановился на Лавинии среди моря нимф, ее злых и разрушительных тенях, убивающих с жестокой эффективностью. Затем мой взгляд скользнул по общей массе воинов, по моему блестящему преимуществу. Конечно, беспокоиться не о чем, просто пришло время для моего следующего хода, и Клайдиниус, скорее всего, скоро появится здесь, чтобы сыграть свою безжалостную роль и в моей победе.

— Вард, — отрезал я.

— Да, сэр? — спросил он.

— Приготовься выпустить свои новейшие творения, — проинструктировал я и почти почувствовал ликование, исходящее от моего Провидца.

— Действительно, я это сделаю. С большим удовольствием, мой король. — Звук его спешащих шагов разнесся из комнаты, и я остался с Горацием и моими советниками наслаждаться видом.

В этот день мадам Монита работала со своей чашей гадания, пытаясь определить ход судьбы, но ей мало что можно было предложить, кроме бормотания себе под нос о том, что ничто не высечено в камне. Таковы были вещи. Война была непредсказуемым зверем.

Во мне кипел гнев, когда линии Огня Феникса прорывались сквозь мои ряды, но дальше они не продвинулись. Даже когда еще один Дракон упал с неба и режущая боль пронзила мою грудь, я не дрогнул.

Смерть наконец-то пришла к дочерям Дикого Короля, и я буду здесь, чтобы наблюдать, как они с криками падут в загробную жизнь, чтобы встретиться с родителями, которых я туда поместил.

ГЛАВА 87

Моя морда была мокрой от крови, и я едва мог ощущать ее запах, кромсая мягкие тела своих противников. Я не мог сказать, насколько глубоко мы проникли в армию Лайонела, только то, что линии врагов никогда не заканчивались, и удушающая череда кровавых войн никогда не прекращалась.

На мгновение я увидел пятно огня Феникса на горизонте, кружащееся по небу, и это сразу же показалось мне победой. Наши королевы присоединяются к битве и берут на себя ответственность. Это подарило мне еще один заряд энергии, но я чувствовал, как утомляются мои конечности, и с каждым убийством мне становилось все труднее добиться успеха.

Времени обернуться и залечить раны на коже не было, но я был уверен, что нет ничего достаточно глубокого, чтобы убить меня. Так что я пошел дальше. Неутомимо прорываясь сквозь Фейри и Нимф, отчаянно пытаясь обнаружить, что я наконец-то довел свою стаю до конца их рядов. Но конца этому не было. И этот факт стал более очевидным в моем сознании, с каждой прошедшей минутой. Как долго мы могли бы продолжать так?

Справа от меня Фрэнк и Алиса вместе убили нимфу, а мои родители схватили еще одну слева от меня, пока я сломал челюстями шею огненного Элементаля.

Вспышка хаоса распространилась дальше в битве, и я поднялся на дыбы, чтобы лучше видеть, мои глаза остановились на вражеском легионе Фейри, идущем к линии фронта в своих измененных формах; Немейские львы, оборотни и Репсийские тигры, все с огромными металлическими пушками, установленными на спинах.

Я провел огненными когтями Феникса по груди атакующего Фейри, толкнул его на землю под собой и повернулся в поисках Афины и Грейсона. Они следовали за мной по пятам, каждый из них убивал своих противников, но когда это было сделано, я рявкнул, чтобы привлечь их внимание, и повернул нос в сторону Фейри, несущего это новое смертоносное оружие.

Близнецы подбежали ко мне, наши носы на мгновение соприкоснулись, прежде чем они вдвоем бросились в бой, оторвавшись от моей стаи и отправившись на свою миссию. Я пожелал им звездной удачи и постарался не задаваться вопросом, увижу ли я их когда-нибудь снова, эта мысль была слишком болезненной, чтобы об этом думать. Теперь у них была работа, и я надеялся, что звезды наблюдают за ними, чтобы увидеть ее выполненной.

Гортанный рев заставил воздух содрогнуться, затем еще и еще. Мое сердце упало, когда я попытался найти причину этих звуков, сотрясающих кости, но казалось, что они доносились с горы справа от нас.

Раздался боевой клич, и армия Лайонела развернулась и побежала, убегая от меня и моего рюкзака, в то время как мы остались на окровавленной земле, тяжело дыша и глядя им вслед. Я посмотрел на свою семью, надежда ласкала мое сердце при виде удаляющихся Фейри. Все закончилось? Мы как-то выиграли?

Я повернулся к маме и отцу за ней, они оба в момент облегчения прижались друг к другу, прежде чем посмотреть на меня яркими глазами. Еще дальше среди линии наших солдат-элементалей стояла группа оборотней Белых Медведей, а вокруг них сгрудилась группа нимф, их союз был очевиден. Узы, выкованные в бою, можно было увидеть по тому, как они группировались вместе, глядя вовне, а не с подозрением друг на друга. Они взглянули в нашу сторону, и между нами возникло замешательство, когда наши противники отступили. Позади нас сотни волчьих стай перестраивались, оценивая и зализывая свои раны.

Но затем этот рев раздался снова, и склон горы задрожал, земля под нами загрохотала. Зловещий рев раздираемого камня заставил мое сердце содрогнуться, и в скалах образовалась огромная трещина. Страх заставил меня действовать, и я обошел свою стаю, сближая их ближе друг к другу и издавая вой, которому они отдавались эхом, и этот звук наполнил мое сердце смелостью. Затем я снова занял переднюю позицию, мои родители были на моих флангах, пока мы готовились встретить все, что нас ждет.

Из глубины разлома донесся грохот, похожий на шаги гиганта, и ужас пробежал по моему позвоночнику, когда я увидел неповоротливое тело монстра, выходящего из темной трещины.

Я впился когтями в землю, в моем горле раздалось рычание, когда из глубин горы появились еще более ужасные существа.

Монстры. Некоторые из зверей были двадцати футов ростом, с бесчисленными ногами и твердой на вид броней на телах, другие были чешуйчатыми, меньшими по размеру, с непропорционально большими конечностями и туловищами, как будто множество странных животных было сшито вместе. На них было так тяжело смотреть, что страх сковал мою душу, потому что они направлялись прямо на нас.

Один из многоногих монстров бросился к нам, его похожее на жука тело было покрыто черной броней, а глаза-бусинки смотрели на меня и мою стаю. Я выл и побежал ему навстречу, мои Волки неслись за мной, а другой монстр помчался к нашим союзникам.

Я увернулся от удара двух острых клешней, а затем бросился к груди монстра, мои зубы врезались в твердый панцирь его тела и заставили меня вскрикнуть от боли. На его броне не было ни вмятины, и одна из его ног врезалась в меня, сбив меня с ног.

Я зарычал, вонзив зубы в эту тонкую ногу, пытаясь оторвать ее, когда мои Волки напали на нее как единое целое. Поворотом моей челюсти я оторвал ему ногу, затем рявкнул своим Волкам, чтобы они сделали то же самое. Вместе мы повалили существо на землю, но прежде чем мы смогли его убить, на нас напало еще одно существо из кошмаров.

Этот возвышался над нами, даже больше первого, с шипами, торчащими из его мясистого тела, и тремя головами с челюстями, как у крокодила, направленными в нашу сторону. Он двигался быстро, бросаясь на мою стаю, и моя мама вскочила, вцепилась ему в горло и попыталась вспороть кожу. Она упала на землю, выплюнув комок плоти, но крови не было, существо казалось совершенно невредимым. Прилив адреналина обострил мой разум, когда я бросился ей на помощь, царапая грудь зверя, и мои Волки пришли к нам на помощь вместе с вереницей союзных нимф.

Монстр поймал двух нимф в одну пасть, разорвал их и отбросил по кускам. Одна из его уродливых голов обратила на меня взгляд и открыла пасть, пытаясь схватить меня. Я вырвался когтями Феникса, разорвал кровавые рубцы на его глазах и отскочил в сторону, прежде чем он успел схватить меня. Но его зубы сомкнулись вокруг моего хвоста, и меня потащило в воздух с криком боли, вырывающимся из моего горла. Монстр мотнул головой в сторону, отпуская меня, и я полетел по воздуху, врезаясь в мягкое тело и задыхаясь, когда я обнаружил, что мой кузен мертв подо мной. Я издал горестный лай и вскочил, побежав обратно в бой, чтобы отомстить за его смерть.

Мое сердце колотилось в груди, когда Фрэнка схватили в пасть монстра и, вскрикнув от ужаса, он попытался освободиться. Завывающий звук покинул меня, и я побежал быстрее, пытаясь добраться до него, прежде чем челюсти раздавят его, но щелчок зубов и внезапная тишина убедили меня, что я опоздал. Кровь сочилась из челюстей монстра, прежде чем оно швырнуло изломанное тело Фрэнка в кучу к лапам Алисы. Она издала болезненный лай и побежала навстречу монстру.

Я был рядом с ней, горе на мгновение ослепило меня, пока я мчался, чтобы отомстить за своего товарища по стае. Это было слишком ужасно, чтобы осознать, и я выпустил всю свою агонию, пробираясь вверх по боку монстра и забираясь ему на спину вместе с Алисой, мы оба царапали и кусали, пытаясь смертельно ранить его.

Монстр завизжал, покачивая гигантскими головами, и две его крокодильи челюсти изогнулись, чтобы щелкнуть нас. Я полоснул когтями по лицу того, кто целился в меня, но Алиса оказалась недостаточно быстрой, ее тело попало в ловушку этих свирепых зубов. Я бросился к ней в отчаянии, когда лилась кровь и трещали кости, Алиса металась и лаяла, зовя на помощь.

Я испуганно взвыл, прыгнул на среднюю голову монстра и почесал ему морду, чтобы заставить его отпустить ее. Монстр отбросил ее, и она упала на землю рядом с безжизненным телом Фрэнка, ее тело было слишком неподвижным, слишком разбитым, чтобы еще сохранять жизнь.

В моих ушах звенело от осознания их потери, и я увидел красный цвет, когда повернулся и впился в плоть шеи монстра. Я вырвал огромные куски плоти, зарывшись в его мерзкую форму и наконец нашел кость. Щелкнув челюстями, я сломал верхнюю часть его позвоночника, и монстр начал падать, ударяясь о землю, сила отбросила меня от него и отправила кувыркаться по полю боя.

Наконец оно умерло.

Моя мама была там, подталкивала меня с визгом, и я встал рядом с ней, повернувшись и обнаружив, что еще один монстр направляется прямо к нам. Мое горе не успело завладеть мной, борьба была слишком напряженной, и слишком многие из моих близких полагались на меня. Я не мог их подвести.

Походка этого чешуйчатого существа напоминала лошадь, но у него было ужасное, похожее на муравья лицо, с зазубренной открытой пастью. Он помчался к нам быстрее, чем была готова моя стая, и одно из его толстых копыт врезалось в спину моего отца, его тело прогнулось под давлением. Пронзительный вой вырвался из моего горла, когда я побежал так быстро, как только мог, к отцу. Человек, который в детстве ставил меня на колени, который водил меня на охоту по снегу, который научил меня быть сильной, как защищать тех, кого я любил. И теперь я подвел его, не делая того, для чего был призван.

Монстры бросились на остальную часть моей стаи, оставив моего отца в смятой куче, и я с всхлипом упал рядом с ним, готовый перевернуться и исцелить его, но его тело было сломано, в легких не осталось дыхания.

Я завыл от крайнего горя, тыкая его нос своим, умоляя жизнь вернуться к нему. Но он ушел. Мне удалось отвернуться от него только потому, что мама резко вскрикнула от боли, а потом я побежал, пытаясь дотянуться до нее. Спасти ее прежде, чем у меня смогут украсть еще какие-нибудь драгоценные души. Моя стая падала, подхваченная зубами все новых и новых монстров, приближавшихся со всех сторон. Остальные волчьи стаи бежали на помощь, и я бросился вместе с ними в бой, но мои сородичи разрывались в клочья вокруг меня, попадали в челюсти злых, невыразимых существ и бросались в гору тел.

Моя мама упала среди них, и я прыгнул на груду трупов Волков, ощущая всю панику. Я поймал челюстями рыжий мех ее загривка, пытаясь оттащить ее от опасности, но на нее упало другое тело, и мне пришлось попытаться вытащить ее из-под тела моего дяди. Это было слишком, но если бы я мог спасти ее. Если бы я мог спасти свою маму.

Я вытащил ее на свободу, но обнаружил, что ее безжизненные глаза смотрят на меня, слишком неподвижные, чертовски неподвижные. Мой нос встретился с ее носом, пытаясь перевести дух, но больше в этой жизни ее не найти.

Прежде чем я смог осознать ее потерю, острые челюсти сомкнулись вокруг меня, а зубы вонзились в мою спину, мой бок, прорывая мою броню и пронзая кожу. Мои кости хрустнули, и мои мысли обратились к Калебу, моей вечной любви в этом мире. Я не хотел умирать в страхе, я хотел умереть, думая о нем, и все улыбки нашего прошлого теперь всплывают в моей памяти. Он и наследники. Мы оставили свой след, мы боролись, и в конце концов я не смог вернуться к ним. Но их любовь ушла со мной во тьму.

Когда заостренные зубы монстра погрузились глубже, я почувствовал, что падаю, рука смерти взяла мою. И я попрощался в последний раз.

ГЛАВА 88

Я помчалась к облакам, гася свое пламя, когда нырнула в них, быстро пролетая сквозь массу пушистой белизны, капли воды прилипали к моей коже и успокаивали часть жгучего жара, который бушевал во мне.

Я промчалась сквозь них, направляясь в тыл нашей армии, мне нужно было подвести итоги боя, чтобы быть уверенной, что мы по-прежнему используем нашу лучшую тактику. До сих пор наши методы работали хорошо, преимущества, которые мы так тщательно создавали, складывались одно за другим, но цифры Лайонела по-прежнему говорили сами за себя, и мы не могли позволить себе ни одной ошибки.

Молния пронзила облака, осветив форму огромного Дракона в их глубинах, искры потрескивали над его силуэтом, означая, что это мог быть только Данте. Штормовой Дракон вел нашу войну в небе, и я была рада обнаружить, что он все еще доминирует в этой постоянно меняющейся тундре. Вспышки красного и синего огня в облаках дали мне знать, что моя сестра тоже сражалась с ним, и я позволила себе момент облегчения, узнав, что она все еще жива.

Я подвинулась, прижимая свои крылья к спине, живот резко упал, когда я тоже позволила себе упасть, скрестив руки на груди и твердо устремив ноги к земле. Воздух вихрем хлестал вокруг меня волосы, в ноздри ударил резкий запах битвы, столько крови, что мир подо мной окрасился в красный цвет.

Боль сдавила мое сердце, когда я увидела кровавую сцену, битву и разрушения, нашу армию, мчащуюся навстречу смерти перед нами, отдающую свои жизни за ту крупицу надежды, которую мы им предложили. Лайонел не сможет победить в этот день. Он не мог сделать так, чтобы их жертвы ничего не значили. Я бы этого не допустила.

Мой взгляд скользнул по полю битвы, когда я падала, как камень, в воду, летающие Ордена полностью игнорировали меня, либо принимали меня за труп, падающий на землю, либо, вероятно, даже не замечали меня вообще среди Грифонов, Мантикор, Драконов и Пегасов, которые заполонили небо.

Наша линия теперь была неровной, наша тактика изменилась с трезубца, который Джеральдин вывела в начало дня, бой стал более фрагментированным, сосредоточенным на небольших группах.

Я взяла левый фланг, стая Розали все еще безжалостно рвалась на противника, а ряд наших союзных нимф обездвижил бесчисленное количество вражеских Фейри своими щупальцами, прорываясь сквозь них прямо за Волками.

Моя грудь раздулась от гордости, когда я приняла их, но пронзительный крик разорвал воздух надвое, заставив мое сердце сбиться с ритма и крадя любое ложное чувство надежды, которое я могла зажечь.

Моя голова резко повернулась, резкое дыхание застряло у меня в горле и застряло там, где оно угрожало задушить меня, когда я использовала свою магию воздуха, чтобы внезапно остановиться в ста футах над сражающимися Фейри.

Мои губы приоткрылись в ужасе, когда я заметила трещину в склоне горы к востоку от нашей армии, зазубренную трещину в скалах, которой раньше там не было. Вой, чертовы мучительные крики разрывающихся на части волков донеслись до меня, когда весь правый фланг нашей армии, включая стаю Сета, был уничтожен зверями, вырванными прямо из пустоты кошмаров.

Мы думали, что это были монстры, которых мы выпустили на армию Лайонела. Мы верили, что наш саботаж в их клетках положил им конец. Либо мы ошибались, и с самого начала их было больше, либо Вард провел время, неустанно работая над созданием этих существ. И они были намного больше, гораздо более ужасающими, чем все, что я видела раньше.

Страх сжал мое сердце, когда многоногое чудовище подняло покрытое мехом тело в воздух и разорвало воющего Волка пополам резким рывком, который, как я почувствовала, отозвался эхом в моем собственном сердце.

Мне нужно было вызвать подкрепление. Пришлось повернуть армию на правый фланг, но времени не было. Это происходило так быстро, и из темной дыры на склоне горы вылились еще более отвратительные создания.

Я вывернула руку, и воздух сильнее сжал мое тело, а затем швырнул меня прямо через простор армии. Я наложила на себя заклинание усиления и проревела команду для всех, кто мог меня услышать.

— Отступать с правого фланга! Отступить и перегруппироваться. Нам нужны оборотни, чертовски большие оборотни и столько силы, сколько мы можем собрать. Переключите все внимание на правый фланг! — Мои слова унеслись ветром, но я знала, что они дойдут до наших генералов, Джеральдин и Уошера, или до стратегов, оставшихся в тылу армии, готовых воплотить такие приказы в жизнь, насколько это возможно. Но этого было бы недостаточно. Те монстры прорезали наши силы и еще больше склонили чашу весов против нас.

Вспышка белого, пропитанного красным мехом привлекла мой взгляд, и я рванулась к нему, выдернув меч из ножен и проревев вызов, увидев огромное чешуйчатое существо с восемью ногами и телом, напоминающим чертову лошадь.

Монстр резко повернул голову ко мне, зеленая слюна вылетела из его губ, он зашипел и бросился на меня. Я нырнула под его выпад, повернулась вправо и жестоко рубанула мечом, порезав одну из ног, но не отрубив ее, как я надеялась.

Ярко-зеленая кровь брызнула из раны, и там, где она попала на мою кожу, начался жестокий ожог.

Я вскрикнула в тревоге, бросаясь под его тело, магия воды струилась по моей руке, смывая кислую кровь, в то время как я сосредоточилась на попытке выбраться из-под этой штуки.

Монстр взревел, сбросив свой вес вниз, восемь ног раскинулись, когда его огромное тело врезалось в землю, где я стояла мгновением ранее. Я замахнулась на него, мой клинок ударил его в лицо, врезался ему в глаза и ослепил, хотя еще больше кислой крови хлынуло во всех направлениях.

Мне удалось вовремя поднять воздушный щит, чтобы заблокировать его, зеленые брызги шипели против моей магии, катясь по куполу твердого воздуха, окружающему меня.

Я откинулась в сторону, когда монстр метался, набрасываясь наугад теперь, когда он не мог видеть, и сбивая Фэйри, улетающего от него, яростными ударами его многочисленных ног.

Я выругалась, катаясь по земле, пытаясь добраться до этого участка белого меха, охотясь в мрачных окрестностях павших воинов и в этом неумолимом ландшафте из камней в поисках каких-либо признаков его присутствия.

Разрушительный крик заставил меня обернуться, огонь Феникса вырвался из моей ладони, когда тень опустилась на меня сверху, еще один монстр Варда, ныряющий с неба, на этот раз с крючковатым клювом и зазубренными когтями размером с проклятый мачете.

Мое пламя отрикошетило от серебристой чешуи, прилипшей к его гуманоидному телу, вспыхнув белым по мере того, как его жар увеличивался, и заставило меня щуриться от яркого света.

Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза, и крик вырвался из моего горла, когда когти вонзились в мою руку, металлические наручем согнулись под давлением их хватки, и меня подняли с земли.

Зверь, покачнувшись, резкими движениями взлетел к небу, Фейри на земле подо мной кричали в тревоге, увидев, как одну из их королев тянут над полем боя.

Я взмахнула мечом, рубя ногу зверя, мой клинок звенел, ударяясь о металлическую чешуйку, покрывающую его плоть. Было достаточно сходства с Гарпией, чтобы я могла догадаться о фэйри-корнях этого существа, но его тело было в пять раз больше моего, а птичья голова вульгарна и неестественно уродлива.

Земля подо мной наклонилась, и один взгляд под моими бьющимися ногами показал смертельное падение под нами, но высота не была моей главной заботой, когда я заметила рогатого зверя, что-то вроде быка с зазубренными шипами, поднятыми вдоль спины бросающегося в борьбу подо мной.

Раздался оглушительный хор Мооса, и я изо всех сил старалась освободиться, обнаружив, что в бой вступает легион наших Минотавров, все они передвигались, опустили рога и сжимали в мощных кулаках боевое оружие.

Я узнала Милтона, возглавляющего атаку, по золотым полосам, нарисованным на его рогах, знак лидерства делал его мишенью, в то время как его стадо бросалось в бой позади него.

Я снова замахнулась мечом на державшего меня зверя, жжение его когтей вонзилось в мою руку, когда он нашел место под наручем, чтобы проколоть.

Мое дыхание замерло в легких, когда какой-то токсин ударил в мои вены, мое тело сотряслось в конвульсиях, меч выпал из моей руки и упал на сотню футов к земле. Лед растекся под моей плотью волной ужасающего насилия, и я даже не заметила, что падаю, воздух хлестал вокруг меня, когда я кувыркалась снова и снова, как тряпичная кукла, падала, как выброшенный мусор, не в силах ничего сделать, чтобы остановить неизбежное воздействие.

Мои крылья вспыхнули вокруг меня, пламя устремилось от них к небесам, когда они свернулись близко, окутывая меня своими объятиями, пытаясь защитить меня от смерти, поскольку мое тело не могло сделать ничего, кроме крика в агонии.

Я ударилась о землю с оглушительным треском, мое дыхание вырвалось в крике, поскольку я вообще ничего не почувствовала, а затем все сразу.

Боль пронзила каждый кусочек моей плоти, безжизненные тела подо мной только усугубляли ужас моего падения, когда со всех сторон на меня смотрели мертвые глаза, обвинения шептали на ветру. Мой разум метался то туда, то сюда, шипение мертвецов окружало меня на вдохе, а затем убегало, когда дыхание высвобождалось.

— За королеву! — взревел Милтон, хор мычаний наполнил воздух, почти достаточно громкий, чтобы заглушить эхом вопль монстра, который видел, как я упала, похожий на быка зверь бросился на меня, опустив рога, огромные копыта стирали все под собой.

Страх пришел ко мне между разрушительной болью, мои пальцы разжимались и сжимались, что-то мягкое завязывалось между ними на короткое мгновение, а затем отпадало.

Я пыталась призвать свою магию, но мои мысли были рассеяны бесконечной болью, охватившей каждую частичку моего существа.

— Подождите, — выдохнула я, когда Минотавры развернулись и бросились в пространство, разделяющее меня и этого зверя, становясь между моим сломанным телом и надвигающейся уверенностью в моей смерти.

Яд. Мой разум выдавал это слово между конвульсиями, между морганиями, которые закрывали мне глаза на Минотавров, бегущих к монстру, в десять раз превышающему размер любого человека.

Я снова пошевелила пальцами, мех задел их, хныканье дернуло мое сознание, когда я провела большим пальцем по кольцу на указательном пальце, выискивая шип на розе, украшавшей его. Эти кольца были подарком, подаренным мне и Дарси кланом Оскура, чтобы использовать их в случае необходимости, и я чувствовала, что с каждой секундой потребность возрастает все быстрее.

Минотавры столкнулись со зверем, крики ярости переросли в агонию, а затем внезапно оборвались один за другим.

— Нет, — выдохнула я, стиснув зубы от ревущей ярости собственной боли и надавив большим пальцем на кольцо, высвободив хранившееся там противоядие.

Мой взгляд по-прежнему был прикован к Минотаврам, вспышка золотых рогов показала мне, где сражался Милтон, в его кулаке болтался топор, из его рогов капала кровь. Монстр, стоявший перед ними, дико метался вокруг, копытная нога раздавила Минотавра кровавыми брызгами крови, когда тот не успел вовремя уйти с дороги.

Лед растворился под моей кожей, оставив на своем месте только жестокие пытки моего сломанного тела.

Рыдание сотрясло мою грудь, когда еще больше Минотавров пали от гнева монстра передо мной, слеза скатилась по моей щеке и в мои волосы, когда я прижала пальцы к боку и боролась, чтобы очистить свой разум настолько, чтобы исцелить себя.

Нить магии выскользнула из моих рук, боль и грохот войны окружили меня слишком сильно.

Еще один всхлип послышался из груды тел подо мной, и когда холодный и жестокий ветер пронесся по полю битвы, несколько белых волос были подняты с волка, на котором я лежала, и поплыли перед моими глазами.

— Сет, — выдохнула я, закрыв глаза, когда он скорбно заскулил, малейшее движение подо мной говорило мне, что он цепляется за жизнь еще более ненадежно, чем я.

Звук рева скота и свирепый рев усилились, когда я заблокировала все поле битвы и заставила свой разум сосредоточиться на исцелении, магия наконец встала на место и вошла в мою плоть.

Я вскрикнула, когда мои сломанные кости треснули и срослись, кровь залила мои губы, когда я кашляла тем, что попадало в мои легкие.

Боль резко покинула меня, и я перекатилась на колени, моргая, глядя на Минотавров, теперь только Милтон и двое других остались сражаться со зверем, чей взгляд все еще устремлялся в мою сторону, как будто он знал, что я самая спелая добыча на этом поле.

Я провела рукой сквозь груду тел, потянувшись к этой кисточке меха, исцеляющая магия все еще гудела в моих венах и с готовностью соединялась с мерцающим усиком силы Сета, как только я ее нашла.

Монстр развернулся, шипы на его хвосте разрезали одного Минотавра пополам и обезглавили другого, оставив против него только Милтона. Один из его рогов был сломан, его топор треснул, и из него капала кровь, висевшая в кулаке, реальность смерти его стада заморозила его на месте.

— Милтон! — Я взревела, когда зверь повернулся к нему, опустил голову и заскреб копытом землю, готовясь броситься на него.

Мой друг смотрел на меня полсекунды, в его глазах отражалась боль, смягченная гордостью за павшее стадо. Затем он посмотрел назад, и я увидела среди них Бернис, ее шея была широко раскрыта, губы приоткрыты, как будто конец застал ее врасплох.

Милтон издал скорбное мычание, его собственные рога опустились, когда он повернулся лицом к атаке монстра.

— Подожди! — Я закричала, поднимая руку, чтобы сотворить магию, но моя сила была привязана к Сету, его колеблющееся сердцебиение отдавалось в моих ушах, когда моя сила лилась через него, утаскивая его обратно на эту сторону Завесы чистой силой воли.

Я вытащила кинжал из-за пояса, когда Милтон бросился в атаку, необъятность его врага сделала его смерть почти неизбежной, когда мычание сорвалось с его губ, а его ноги без колебаний бросились в сторону зверя.

Монстр бросился ему навстречу, опустив голову и готовый к смертельному удару с острыми рогами.

Я швырнула свой кинжал, наблюдая, как он пролетел через край, и его цель оказалась верной. Я ударила монстра в глаз, заставив его взреветь от боли и в последний момент поднять голову.

Милтон не стал замедлять атаку, нагнув рога и вонзив их глубоко в обнаженное горло существа, разорвав его и пролив кровь ярко-красной рекой.

Я выкрикнула имя Милтона, когда монстр упал, его огромный вес рухнул на землю и раздавил под собой моего друга, когда оглушительный грохот озвучил окончательность его гибели.

Мех под моими пальцами превратился в плоть, и Сет выругался, проснувшись. Я уже была на ногах и побежала, магия вырывалась из меня, когда я отшвырнула существо от Милтона с помощью магии воздуха, обнажив его сломанное тело.

— Черт, — выдохнула я, бросившись к нему, карабкаясь по телам его стада, взяв его за руку, пытаясь игнорировать неестественное искривление его позвоночника и тот факт, что он снова принял форму Фейри. — С тобой все будет хорошо, — сказала я ему, сжимая его ладонь сильнее, тепло его кожи давало мне надежду, но, сжимая, я почувствовала прилив смерти, дополнительный удар в сердце. — Подожди, — умоляла я, моя магия достигла его, вырвалась из меня и прижалась к его плоти, ища кусочек силы, за который можно было бы ухватиться. — Милтон, подожди, — сказала я снова, громче и настойчивее, грохот битвы вокруг меня затих, рев монстров, пронесшихся сквозь нашу армию, стал тише.

Я потянулась к его лицу, схватила его челюсть рукой и покачала головой, но она покачивалась слишком свободно, выражение его лица было пустым и смотрело в небо позади меня.

— Нет, — сказала я ему, моя магия билась по его плоти, выискивая любые его собственные признаки, строя и строя с этой адской жаждой освобождения. — Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста. Я не просила тебя умереть за меня. Я не хотела этого. Пожалуйста, Милтон.

Слезы покатились по моим щекам, боль пронзила грудь, когда я сильнее схватила его за лицо, снова встряхнув его, требуя, чтобы он выслушал меня и вернулся. Но как бы сильно я ни давила, моей силе не за что было зацепиться. В его теле не осталось ничего, что я могла бы исцелить.

Рыдание вырвалось из меня, когда я надавила сильнее, мир затуманился моими слезами и потерей моего друга, потерей его стада, всего этого фланга нашей армии. Это было слишком много. Жертва слишком велика.

Чья-то рука упала мне на плечо, и зловещий вой разорвал воздух с такой чистой скорбью, что она сломала то немногое, что у меня осталось для сдерживания слез. Я отпустила Милтона, извинения сорвались с моих губ, когда я встала и позволила Сету обнять меня.

— Моя стая, — прохрипел он, его хватка угрожала раздавить меня, его слезы увлажнили мои щеки, наша боль достигла кульминации, и ужас того, что нас окружало, давил на наши души.

Я задрожала, почувствовав опустошение, уничтожение нашей армии по эту сторону воюющих Фейри и пустоту поля битвы, где совсем недавно сражалось так много людей.

Я обработала удар по нашей численности, осматривая бесконечные ряды воинов Лайонела за ними, непрерывно вытягивающиеся, в то время как наш арьергард уже был на виду.

Эти монстры стоили нам жестокой цены. И я не могла отрицать страх, который вселился в мое сердце, поскольку была вынуждена признать, что все только что обернулось против нас самым неоспоримым образом.

ГЛАВА 89

Грохот боевой машины разразился в воздухе. Звук изнутри этого отвратительного устройства усиливался во сто крат. В моих ушах звенело, когда я замахнулся топором на первого из солдат, расположившихся внутри деревянного корпуса.

После того, как мы сожгли первую из них, Фейри внутри и вокруг башен бросили все свои усилия на их защиту, а это значит, что нам пришлось изменить нашу тактику и отправиться в атаку пешком.

Ни один из них не был расположен одинаково внутри, каждый со скрытыми ловушками и секретными дверями, преграждавшими путь к средствам управления и питающим их Фейри. Но в этом был изъян, потому что ублюдков, которые объединяли свою магию для питания проклятых звездных машин, приходилось часто заменять, поскольку их магия истощалась. Это означало, что свежий запас владельцев должен был постоянно находиться рядом, чтобы взять на себя управление, поэтому они не могли защитить себя. все это от входа. Особенно не от двух самых могущественных Фейри на этом поле битвы.

Ксавье заржал, прыгая по деревянному пространству, заставляя Фейри отпрыгивать в сторону или быть раздавленным его копытами. Я взрывал всех, кто обращал на него внимание, и вскоре моя огненная магия охватила стены, крики паники нарастали над нами, когда дым поднимался и предупреждал Фейри, запертых в этой штуке, о том, что их ждет.

Ксавьер развернулся на звуки их паники и пнул задними ногами стену, заставив ее прогнуться и открыв нам новый путь.

Я побежал, мой топор врезался в ногу одного Фейри и перерезал горло другому, когда я нырнул между телами, бросающимися на меня, хотя ни один из них не приблизился к этому. Они были слишком сбиты с толку нашим внезапным появлением и тем фактом, что никто из нас не собирался сражаться.

Ксавьер подвинулся, проскользнул в щель в дереве и раздвинул ее достаточно широко, чтобы я мог последовать за ним.

Лед высыпался из кончиков моих пальцев, когда я подбежал к дыре в стене, и к тому времени, как я нырнул через нее и запечатал ее за спиной, никто из ублюдков позади меня даже не заметил, что я тоже запечатал вход, заперев их, пока они все внутри этой штуки и привязывают их к своей судьбе.

Дальше вела винтовая лестница, и я побежал по ней, не обращая внимания на четырех солдат, которые пытались вырваться из лоз Ксавьера у двери.

Я взял на себя инициативу, отчасти потому, что хотел принять на себя основной удар того, что нас ожидало наверху, и отчасти потому, что не хотел смотреть на обнаженную задницу Ксавьера, пока мы бежим по лестнице, или ловить на себе взгляд его сверкающего члена.

Адреналин судорожно пробежал по моим конечностям, зная, что Фейри наверху будут ждать нас мощным коктейлем острых ощущений и дурных предчувствий.

Я позволил своей водной магии мчаться впереди меня, крошечные капельки взлетали вверх по лестнице и скользили по деревянному полу наверху, ища тепло крови. Одна за другой, мои капли воды стекали по закаленным ботинкам и проскальзывали под наручи и брюки в поисках плоти.

Я сомневался, что кто-либо из них вообще почувствовал брызги жидкости на своей коже или заметил, когда магия проникла глубже, связав мое внимание с кровью в их венах и позволив мне овладеть ею.

Эта магия была сложной, моя связь с ней в лучшем случае была слабой, но все, что мне нужно было сделать, это потянуть и…

Крики тревоги были отражены в звуках примерно двадцати тел, которые на скорости ударились об пол, когда я дернул их кровь, потянув ее вниз, заставив ее устремиться к подошвам их ног и заставив их тела взбунтоваться в панике.

Я не мог удержать его, моя хватка была слишком слабой, а фокус слишком сильно расфокусирован, но когда мы ворвались в комнату и огонь Дракона вырвался из моего тела, мне в этом не было необходимости.

Они едва успели даже закричать, как умерли, и шар силы, которым они все были в процессе загрузки в пушку, выпал из их рук.

Мои глаза расширились, когда потрескивающее пространство бело-синей энергии выскользнуло обратно из устройства, его создатели умерли и тем самым освободили свой контроль над бомбой, которую они создали с помощью своей магии.

— Ксавьер! — я в панике заревел и повернулся к брату, магия хлынула к кончикам моих пальцев, образуя щит, которого, как я знал, будет недостаточно.

Но когда я повернулся к нему лицом, этот шар энергии упал на землю за моей спиной и дикий ужас вспыхнул в моем сердце, я не обнаружил, что мой милый брат стоял, охваченный паникой от осознания нашей неминуемой смерти. Я обнаружил, что на меня напал боевой жеребец, низко опустив голову и раздувая ноздри, когда он скакал галопом, прямо ко мне и за тем местом, где было открытое отверстие, через которое могла стрелять пушка.

Инстинкт взял верх, и я прыгнул к нему, схватив его за гриву, в то время как он опустил голову и крыло, чтобы я мог броситься ему на спину.

Взрыв разорвал мир на части в центре военной машины, и мой ледяной щит дико вспыхнул за нашими спинами, когда мы прыгнули с пропасти и нырнули к вражеским рядам внизу.

Это звучало так, как будто земля позади нас раскололась надвое, взрыв был настолько яростным, что я с трудом мог поверить, что мы все еще живы, чтобы услышать его, жар от него понесся за нами волной яростного огня.

Мой щит треснул и раскололся, когда крылья Ксавьера вырвались наружу, и Фейри под нами стали жертвой взрыва в волне смерти, которая, как я чувствовал, поет в моей крови в качестве платы Паромщику.

И все же мы жили.

Ксавьер взмахнул крыльями и резко полетел в небо над нами, где молнии и огонь Феникса разорвали облака надвое, открыв толпу Драконов, роящихся в битве с бесчисленными другими летающими Орденами.

Ударная волна от взрыва ударила по нам, и мы покатились по воздуху, все выше и выше, я сжимал гриву Ксавьера так крепко, что боялся, что выдерну ему волосы начисто.

Меня охватило желание трансформироваться, но я сдерживался, зная, что в тот момент, когда я это сделаю, вся тайна моего местонахождения будет раскрыта, все еще надеясь вопреки надежде, что смогу добраться до отца и положить конец этому самому.

Ксавьер дико заржал, пока мы кувыркались в воздухе, не в силах сделать ничего, кроме как оседлать волну силы, которую выбросил взрыв, в течение нескольких дезориентирующих, ужасающих секунд.

Его крылья, наконец, снова широко раскрылись, и я моргнул, наблюдая за битвами, происходящими в небе, пытаясь сориентироваться, отмечая последнюю оставшуюся военную машину и готовясь…

Существо из тени и тьмы столкнулось с нами из ниоткуда, и я вскрикнул, когда его когти вонзились в мою броню, и меня оторвали от спины брата.

Ксавьер в тревоге заржал, когда его отшвырнуло от меня, и я был окутан тьмой, когда кожистые крылья зверя, который ударил нас, закрыли весь обзор неба за его пределами.

Я вырвал топор со спины и замахнулся им на существо, но меня вырвало из его хватки и швырнуло на твердую каменистую землю прежде, чем я смог коснуться его.

Я выплюнул комок крови изо рта и поднялся на ноги, и рычание прокатилось по задней части моего горла, когда я увидел Дракона, который возвышался надо мной, его тело было вырезано из тени настолько темной, что казалось, она высасывала всю кровь и свет окружающего его неба.

Тарикс обнажил острые клыки, нависая надо мной, и меня поразил вопрос, как мне убить зверя, который не может умереть.

ГЛАВА 90

Лавинию защищали ряды нимф, что делало невозможным подобраться к ней, ее тени заполонили наши западные ряды и поглощали все на своем пути. Мы с Калебом были вовлечены в танец битвы, смерть и боль окружили меня, отчего внутри покалывало от мысли о том, насколько вероятно, что люди, которых я любил, уже пали.

Мой взгляд продолжал метаться по небу в поисках Дарси, ее красно-синий огонь струился сквозь облака. Однажды я мельком увидел ее волосы и понял, что это она, но я не хотел, чтобы это отвлекало мое внимание. Она вела там собственную войну, и я знал, что она справится сама, даже если все мои инстинкты заставят меня быть с ней прямо сейчас.

Калеб убил еще одну вражескую нимфу своими двойными клинками, жестоко нанеся удар и сбив ее с ног. Я врезался плечом в живот другой нимфе, отбросив его обратно на двоих позади, а затем отпрянул и пронзил ее мечом прямо в грудь. Я выдернул свой меч из ее тела, прежде чем она упала замертво подо мной, и зарычал, когда на моем пути появилось еще больше нимф.

— Мы действуем недостаточно быстро, нам нужно добраться до Лавинии, прежде чем она уничтожит наш западный фланг, — прозвучал в моей голове голос Калеба.

У меня была идея. Которая была хаотичной и непредсказуемой, но сейчас колебаться было бесполезно.

— Держись, — сказал я Калебу. — Я вернусь с оружием.

— Поторопись, — призвал он, и я помчался прочь от нимф к растоптанным рядам мертвых Фейри далеко позади нас. Я оторвал им руки, пытаясь забрать только у наших павших врагов, но их тела были настолько залиты кровью, что отличить одно от другого было трудно. Когда я собрал десять рук Фейри, я помчался обратно к своему брату, двигаясь со скоростью ветра, вбивая их в землю по кругу перед нимфами, пока Калеб старался удержать их.

Я обнажил истощающий кинжал, который был привязан к ноге, ступил в центр круга и порезал себе руку, позволив своей крови пролиться на землю. Мой отец научил меня этому трюку, темной магии, настолько могущественной, что он предупредил меня никогда не использовать ее без необходимости. Но то, что я стоял посреди поля битвы, а смерть выкрикивала мое имя, вероятно, считалось необходимым.

Мои глаза закрылись, магическое затишье втянуло меня в транс, но вместо обычного шепота, который я слышал в темноте, воцарилась тишина. Пьянящая, пронзительная тишина, полная невыразимого волшебства. Тени теперь очистились, там не было запертых испорченных душ Нимф, пытающихся заманить меня к моей гибели внутри них.

Я направил силу к своему желанию, вложив ее в землю у своих ног, и моргнул, обнаружив, что моя кровь растекается десятью идеальными линиями к отрубленным рукам, торчащим из земли.

— Быстрее! — проревел Калеб у меня в голове, но магия крови сохраняла мое спокойствие, мой взгляд упал на него, где он изо всех сил пытался сдержать нимф, а их щупальца злобно раскачивались.

Я пожелал, чтобы моя кровь соединилась с руками, чувствуя, как она просачивается в каждую из них, и их пальцы начали сгибаться. Я застонал, когда сила каждого павшего Фейри проникла в меня, дар их магии пронесся между мной и ними.

— Беги, — сказал я Калебу, и, взглянув в мою сторону, он убежал, проносясь мимо меня, прочь от нимф, которые бросились в мою сторону. Если мне не удастся это сделать, я умру. Я понял это по жажде убийства в их глазах. Их было слишком много, чтобы я мог убежать, стоя там, связанный с тенями. Но я сделал свой выбор и молился, чтобы он оправдал себя.

Огонь, земля, вода и воздух соединились во взрыве всемогущей силы, все десять рук раскинулись и бросились в мою сторону, соединившись с моей собственной силой элементаля и подпитав удар. Это ужасное столкновение льда, пламени, ветра и грохота разрушительного землетрясения обрушилось на нимф, расколов землю надвое.

Нимфы упали в яму длиной пятьдесят футов, захватив с собой ряды вражеских Фейри, больше, чем я мог надеяться убить в одиночку, но с помощью темной магии меня было невозможно остановить. Бушующая сила обрушилась на павших нимф, сжигая их, замораживая, избивая их, пока в пропасти подо мной не осталась только смерть.

Отрубленные руки обратились в пепел, их сила была потрачена, а суровая магия, использованная для их владения, разрушила остатки их плоти. Я упал, когда эта бушующая сила оказала на меня свое воздействие, мои колени ударились о землю, и Калеб побежал на помощь, опустившись на колени рядом со мной. Он протянул руку, чтобы исцелить меня, когда вражеская армия снова приблизилась, образуя мосты через пропасть, заставляя мой пульс биться быстрее из-за того, как мало времени у меня было на восстановление.

Прежде чем рука Калеба коснулась моей кожи, с неба пронесся кавказский орел, вцепившись когтями в его руку и потащив его ввысь. Я вскрикнул, прыгнув к нему, а он, брыкался и метался в облаках в хватке зверя.

Мои ноги подкосились, когда я снова упал на колени, моя голова склонилась, когда я тяжело дышал, и мой разум закружился. Моя магия была исчерпана, в груди звенело пустота. Мне нужна была кровь, но я находился на поле павших нимф, вдали от тел Фейри.

Армия Лайонела приближалась: линия кентавров в бронзовых доспехах, украшенных его эмблемой, неслась в этом направлении с луками и стрелами в руках. Женщина направила в меня свою первую стрелу, и я попытался двигаться с огромной скоростью, но темная магия выбила из меня все.

Я вскрикнул, когда стрела вонзилась в брешь в моей броне, попав в плечо и повалив меня на спину. Затем их копыта загрохотали ближе, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить то, что последовало дальше. Они не остановились, чтобы завершить убийство, они позволили своим копытам сделать это за них, звери топтали меня, ломая кости и ребра.

Я хрипел, пытаясь пошевелиться, пытаясь оттащить себя от греха подальше, но они не прекращали приближаться. Смерть приблизилась, и мне пришлось закрыть голову руками и молиться звездам, чтобы меня пощадили. Я перекатился на живот, пытаясь свернуться калачиком под натиском копыт, но меня продолжали бить еще больше, моя спина внезапно издала ужасный щелкающий звук, и все ощущения покинули мои ноги.

Я застонал в грязи, боль от всего этого воспламенила мои нервы.

Топот наконец прекратился, кентавры двинулись в более масштабную битву, и поле битвы вокруг меня стало тихим, поскольку Лавиния направила свои силы в другое место, уходя вдаль. Между тишиной и болью я сосредоточился на своей паре и правде, которая навсегда запятнает мою душу.

Я подвел ее.

Я перевел взгляд на небо, увидел красные и синие цвета, освещающие облака, и стиснул зубы, вспомнив обещание, которое я дал ей. Клятва, которая сокрушит мою душу, если я ее нарушу.

Я пополз вперед, мои ноги были беспомощны, я царапал грязь позади себя, думая о том, что мне нужно больше всего. Кровь.

Смерть не могла завладеть мной ни сейчас, ни когда-либо, потому что я принадлежал ей. Я не буду лежать в могиле до тех пор, пока наша жизнь не станет изрядно изношенной, а ее улыбка не украсит тысячи славных дней. Нам суждено было взойти вместе с завтрашним солнцем, и я увижу этот рассвет вместе с моей любовью, что бы ни случилось.

ГЛАВА 91

Огромный черный Дракон сделал три огромных шага ко мне, затем обернулся, передо мной появился Тарикс и окутался теневой одеждой, как я видел его раньше. Однако на этот раз он не стал подражать моему костюму, а вместо этого создал пластины из переплетающихся черных доспехов собственной разработки, с шипами, возвышающимися над его плечами и локтями, плотно прилегающими, но позволяющими ему двигаться.

— Итак, — сказал я, взвешивая топор в руке и слегка перемещая свой вес.

Когда этот бой начнется, он не закончится легко, но я готов был поспорить, что отрубить ему голову будет правильным шагом.

— Итак, — ответил Тарикс, наклонив голову и осматривая меня. — Похоже, что сегодня вечером ты пировал смерть, брат. И тут я подумал, что должен быть монстром среди нас.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки, мне не очень понравилась такая оценка.

— Я борюсь за честь и свободу нашего народа. Я борюсь с тиранией и угнетением, и, прежде всего, я борюсь за то, чтобы посадить на трон нашего королевства правильных монархов. За что ты сражаешься, брат? — Я усмехнулся на последнем слове, давая ему почувствовать презрение, которое я испытываю к этому титулу, и он моргнул, почувствовав кислоту в моем тоне.

— Я думал, что в последнее время мы стали более… вежливыми, — медленно произнес он.

— Ответь на вопрос, и мы увидим, насколько вежливыми мы можем быть с противоположных сторон войны.

— Что ж, боюсь, на этот вопрос сложно дать ответ. Потому что я не участвовал в этой битве, поэтому я не могу сказать тебе, за что я сражаюсь, поскольку я всего лишь наблюдаю за этим хаосом.

Я нахмурился, рассматривая его безупречный вид и пытаясь найти в памяти хоть какие-нибудь его признаки, прежде чем он пронесся по небу и сбросил меня со спины Ксавьера.

— Почему нет? Наш отец держит тебя в резерве? — спросил я, слишком хорошо зная мысли человека, который нас породил.

— Мне было приказано присоединиться к битве, — ответил Тарикс. — Я просто пытаюсь решить, на чьей стороне сражаться.

Мои губы приоткрылись на словах, которых не было. Я смотрел на него, действительно смотрел, и обнаружил, что он… другой. Тьма, которая когда-то скрывалась в его глазах, исчезла, и, вдобавок ко всему, он больше не вызывал своим появлением этот отвратительный запах смерти. В выражении его лица была неподвижность, которой не было раньше, и тени, извивающиеся сквозь его пальцы, больше не были окрашены в сплошное черное, а мерцали серебряными крапинками.

— Тени очистились, — сказал я, кивнув подбородком на его руки. — Тебя они тоже держали в плену?

Тарикс посмотрел на свои руки с коротким вздохом, отвлечение, это была именно та возможность, которая мне была нужна, чтобы ударить его, и все же… я остался на месте.

— Нет, брат, я не думаю, что когда-либо был существом, которым можно было бы так тщательно управлять. Но… да, моя мать потеряла контроль над мной. Я больше не слышу, как она шипит мне в ухо. Я больше не чувствую себя обязанным доставлять ей удовольствие. На самом деле, я вообще больше ничего к ней не чувствую.

— Ты ожидаешь, что я поверю в это? — Я усмехнулся. — Ты приходишь ко мне, называешь меня братом и заявляешь о какой-то связи между нами из-за этой неясной кровной связи, и ты ожидаешь, что я поверю, что ты так легко отвергаешь кровные узы со своей собственной матерью?

— Я пришел к тебе, потому что ищу то, чему еще не придумал название. Я хочу почувствовать то, что как мне, кажется, ты чувствуешь так легко. Хочу ощутить вкус ветра и почувствовать биение своего сердца по причине, гораздо более важной, чем физическое истощение, и я думаю, ты знаешь, что значит испытывать все это. Кровь — одна из немногих вещей, которые у меня есть. Моя связь с четырьмя людьми в этом мире — это неоспоримая правда обо мне, которую нельзя отрицать. Но я устал от поводка нашего отца и манипуляций моей матери. Не думаю, что найду в их враждебной компании то, чего мне не хватает.

Я стиснул челюсть, не желая слышать эти слова, не желая ощущать укол гребаной жалости, которая терзала меня изнутри, и не иметь никакого понимания того, чего именно он искал. Но я ощутил. Я знал, чего он никогда не найдет, находясь в ловушке компании моего отца и Лавинии. В конце концов, именно это меня и спасло.

— Смерть пришла ко мне, — добавил Тарикс в разговоре, как будто мы двое не сидели на вершине горы, в то время как под нами шла война, и крики тех, кто стоял лицом к ее концу, сворачивались клубком.

— Я знаю это чувство. И я сомневаюсь, что ты вернулся тем путем что и я, так как же ты избежал этого? — спросил я, несмотря на любопытство.

— Паромщик забрал души, которые моя мать связала со мной. Он был… — Тарикс поджал губы, явно не желая продолжать. — Ну, можно сказать, что он не считал, меня достойным подношением. И вот я здесь.

Он широко раскинул руки, и я понял, что в его руке нет никакого оружия. Он не стоял, готовый к бою, и даже не наблюдал за мной с той проницательной наблюдательностью, которая могла бы предположить, что он готов защищаться. Он предлагал мне бесплатный удар по нему, если я этого захочу. Ну, или так, или…

— Ты хочешь, чтобы я предложил тебе место в нашей армии? — спросил я, прищурив на него глаза. Мы обсуждали возможность попытки переманить его на нашу сторону, но отклонили эту идею. Эти измученные души были привязаны к нему, и его творение было за пределами нашего понимания. Но если то, что он говорил, было правдой, тогда эти души не только были отданы смерти но и находились там, где им и было место, но и он больше не был запятнан тьмой теней Лавинии, а это значит, что человек, стоявший передо мной, был именно этим. Наполовину Фейри, наполовину Нимфа, продукт амбиций и жестокости нашего отца — для меня это не так уж и разные понятия.

— В вашей? — спросил Тарикс, злобная ухмылка приподняла уголок его губ, словно мысль об этом предательстве взволновала его.

— Такую сделку должна заключить одна из Истинных Королев — в идеале обе, — уклонился я, но его ухмылка только усилилась.

— О, я думаю, что король-консорт имеет некоторое влияние. Кроме того, твоя королева заключила со мной сделку, она мне должна.

— Что она тебе должна? — спросил я, прищурившись и сделав мысленную пометку поговорить с женой о хитроумных сделках со свирепыми существами, потому что у нее это слишком вошло в привычку.

— Это было на усмотрение судьбы. Точно так же, как судьба бросила тебя сегодня на моем пути, брат. Итак, вопрос в том, что ты будешь делать со мной теперь, когда я у тебя есть?

Я смотрел на него несколько долгих мгновений, затем разочарованно фыркнул, молча проклял жену и вложил топор в ножны.

— Я направляюсь в Нефритовый замок, — сказал я ему. — И когда я доберусь туда, я планирую обезглавить нашего отца. У тебя есть какие-либо проблемы с этим?

Тарикс ухмыльнулся.

— Знаешь, только сегодня утром я думал, насколько лучше он будет выглядеть без головы. Она подойдет к его отсутствующей руке.

Я продержался всего несколько секунд, прежде чем рассмеяться и ухмыльнуться в ответ брату, о котором я не просил, но теперь оказался в одной куче с ним.

— Ну, может быть, мы все-таки родственники.

— Ну давай же. Я могу провести тебя в замок, если ты этого хочешь. — Тарикс обернулся в мгновение ока, его огромная форма Дракона снова возвышалась надо мной, и, несмотря на мое здравое суждение, несмотря на мое знание того, кем он был и откуда он пришел, я обнаружил, что приближаюсь к нему.

Мне оставалось только надеяться, что я не схожу с ума и что я прав, следуя своей интуиции, потому что в противном случае я собирался подать себя на серебряном блюде человеку, которого пришел сюда убить.

Но по какой-то неизвестной причине я доверял Тариксу, и, забравшись ему на спину и спрятавшись скрывающими чарами, я позволил себе насладиться трепетом осознания того, что наконец-то подберусь к отцу достаточно близко, чтобы покончить с этим.

ГЛАВА 92

Я яростно сражался с гигантским кавказским орлом, чьи когти так глубоко вонзились в меня, что, клянусь, тварь задела кость, боль в моей руке ослепляла, пока она поднималась все выше и выше к клубящимся грозовым облакам над головой.

Я нанес удар кинжалом по его лапам, но угол, под которым он меня держал, не позволил мне коснуться его плоти.

— Отпусти меня, уродливый ублюдок! — Я ревел, пинался и метался, мой разум заполнился болью.

Мы прорвались сквозь серые облака, и капли ледяной воды потекли по моей коже, а я обнаружил, что вообще ничего не вижу в ее глубинах.

Прогремел гром, и яростный рев зверей, сражающихся в небе, наполнили воздух, окружив меня ужасающим зрелищем монстров, которое я мог не только предсказать, но и увидеть.

Огонь вспыхнул в моей ладони, и я быстро помолился любой звезде, которая была склонна сжалиться надо мной, прежде чем бросить поток голодного пламени в орла, который держал меня.

Птичий оборотень взвизгнул, когда его поглотило пламя, и мой недолгий триумф был разрушен ощущением падающего в животе чувства, когда я внезапно падал на землю.

Я вскрикнул, моя кровь хлынула в небо надо мной, а в глубине моей головы паника Ориона встретилась с моей собственной. Видение, как он продирался сквозь грязь поля битвы, в то время как агония охватывала его изломанное тело, затмило мое видение, в то время как он, без сомнения, видел, как я падаю с неба навстречу собственной смерти. Узы ковена взывали о помощи для нас обоих, которую никто не мог оказать.

— Дерьмо! — кричал я, призывая магию земли и задаваясь вопросом, смогу ли я каким-нибудь образом смягчить свое падение и спастись от смерти на такой высоте, при условии, что я не упаду лицом на копье еще до того, как ударюсь о землю.

Облако осветилось вспышкой молнии, и я был ослеплен прежде, чем столкнулся с жилистыми мышцами крыла Дракона.

Я подпрыгнул, перевернулся, а затем выругался, когда искры молний впились в мои скользкие от крови ладони, когда я соскользнул по длинному склону крыла Дракона.

— Данте? — сказал я со смехом от удивления и бесконечной благодарности.

Огромный Штормовой Дракон зарычал в подтверждение, прежде чем дернуть крылом и подбросить меня на спину.

Мой смех перешел в крик возбуждения, когда Данте на скорости вылетел из облаков, и меня снова чуть не отбросило от него.

Я хлопнул рукой по испорченной руке и стиснул зубы от боли, залечивая раны, мое зрение прояснилось, а разум сосредоточился, когда капли дождя падали мне на щеки.

— Позволь мне помочь тебе с этим, — сказал я, заметив копье, застрявшее в плече Данте, и выдернув его.

Я швырнул его прямо в грудь вражеской Гарпии, когда она бросилась на нас, и отправил ее по спирали прочь, чтобы она врезалась в землю далеко внизу.

Данте выплюнул молнию в стаю грифонов, поджег их шкуры, а я приложил ладони к его темно-синей чешуе и принялся лечить многочисленные раны, которые он получил во время сражений в небе. Он хмыкнул от облегчения, и я был рад, что могу чем-то ему помочь.

Видение Ориона снова перекрыло мое собственное, его боль и страх заставили меня испуганно задохнуться, прежде чем я все это сморгнул.

— Мне нужно добраться до Ориона! — Я крикнул. — Он ранен!

Я выпустил впереди нас искру энергии, моя связь с Орионом позволила мне так же просто, как дышать, отметить его местонахождение, и Данте сразу же помчался по следу золотого пламени.

Мы нырнули сквозь облака, но гулкий рев разорвал воздух справа от нас, и Дракон бронзового цвета столкнулся с нами с такой силой, что меня чуть не отбросило со спины Данте.

Лозы вырвались из моих рук, хлестнув мои ноги, чтобы я мог сосредоточиться на использовании своей магии, чтобы помочь в бою, но когда пара деревянных копий сформировалась в моих кулаках, серый Дракон нырнул на нас сверху.

Данте перевернулся, молния вылетела из его тела смертоносной дугой, но между двумя Драконами он не смог сосредоточиться на атаке и вместо этого был вынужден защищаться.

Я попытался игнорировать ужасное ощущение, что мой живот остался на высоте ста футов над нами, когда мы рухнули на землю и нацелились на серого зверя, метнув прямо в него первое из своих копий. Я мог только молиться, чтобы Орион смог продержаться еще немного, потому что, когда в моей голове звенело от звуков сражающихся драконов, я знал, что это будет чертово чудо, если мне удастся выжить достаточно долго, чтобы помочь ему.

ГЛАВА 93

— Кузница вон там! — Я командовала своим Легионом, метнув цеп и ударив череп барахтающегося дурака, которого великий Драгун осмелился назвать воином. Никто не был более стойким, чем армия Истинных Королев, наша битва была величественной в своих усилиях, но эти пустословы не имели в своих сердцах той непоколебимой храбрости, которой обладали мы.

Мой энергичный сибас доблестно сражался рядом со мной, стреляя вперед ледяными копьями, разрывая ряды наших врагов. Еще один из его губительных ледяных клинков пролетел мимо моего уха и вонзился между глаз рычащего упыря. Он упал, как мешок с горохом, разорванный у ног, рухнув подо мной и предоставив мне возможность перепрыгнуть через его безвольный труп и броситься в следующую схватку.

Взмахом цепа и шквалом ледяных осколков, брошенных рукой, я сразила еще одного кретина. Справа от меня Джастин Мастерс двинулся вперед, плетя огненную паутину и ловя его, как счастливая муха. Он сражался, как поистине рыцарская многоножка, и каждая смерть, которую он принес во имя наших королев, сияла блеском над его головой, как тиара славы.

— Пропустите их! — раздался рев вражеской армии, и, подобно отступающему океану, копытные и недоразвитые стоявшие перед нами расступились, открыв взору большую опасность.

Мое сердце екнуло, но меня не потрясло появление этих новых и жалких дьяволов, носивших за спиной странные металлические орудия.

Я кричала, чтобы мой Легион Звездопада перестроился, плотно приближаясь, пока я смотрела на приближающуюся волну Немейских львов, оборотней и Репсианских тигров, направлявшихся к нам с искрящимся убийством в глазах. Оружие на их спинах шипело и жужжало магией, обещая невиданную жестокость.

— Построение щита! — Я взревела, и мы все поделились силой, направляя нашу бурную, бурлящую магию моему дорогому дельфину, который создал вокруг нас мощное силовое поле.

В воздухе танцевал взрыв света, когда эти злополучные пушки одновременно выпустили выстрелы. Мы сомкнули ряды, как нилли на соседском норге, и отдали все силы нашему щиту, но каким-то образом, глубоко в водах моей леди, я знала, что этого будет недостаточно.

Я издала хаотический крик, требуя, чтобы лед и земля присоединились к щиту над нами, и сама превратила его в арочный купол. Оно было могущественным и несокрушимым. Тем не менее, когда эти ужасные взрывы обрушились на наш щит и треснули, наша магия выдохлась, растворилась и поглотилась той ужасной силой, которая содержалась в этих пушках.

Слишком скоро мой Легион был обнаружен, и еще больше этих ужасных орудий открыли огонь, как раз в тот момент, когда первая линия зверей столкнулась с нами.

Гигантские лапы Тигра сбили меня и помчались мимо, чтобы атаковать мой Легион. Крики раздались от моих воинов, когда раздавались выстрелы из этих орудий, а от грохота у меня гудели в ушах. Многие были убиты этим ужасающим магическим оружием, и горе схватило мое сердце и потрясло его, как собаку костью. Падая, я потеряла из виду своего Макси боя и вскочила на ноги, моя броня была немного помята, но из-за этого происшествия я не стала хуже.

Я издала дикое рычание и подняла цеп, побежав прямо к Немейскому льву, который пронесся сквозь мой батальон. Я поймала Льва за хвост, и меня сбило с ног, пока он продолжал бежать, цепляясь изо всех сил, а мои ноги тряслись, как будто я исполнял джайв Джимини. Размахнувшись и бросившись, я бросилась ему на спину позади установленного пистолета, и зверь взревел, его голова резко повернулась, а глаза уставились на меня. Но пока это не была моя цель, о нет, я была здесь из-за буйной штуковины, привязанной к его позвоночнику.

Я бросила цеп один раз, затем второй, и шипастый шар проделал дыры в пушке и разбил ее, как скалу. Но этого было недостаточно. Поскольку я крепко держалась за мех Льва, один подъем головы показал мне, какие разрушения ждут меня впереди. Мой Легион Звездопада разрывался взрывом, их щиты рушились от удара, а магия врезалась в их кости, прорезая огромные дыры в их груди.

Свистящая металлическая стрела прожгла череп зверя, на котором я ехала, и он рухнул на землю. Я думала, что могу стучать и цокать им о землю, но вместо этого волшебный ветер подбросил меня в воздух и усадил на спину моего непристойного лосося.

— Их слишком много, Джерри, — в ужасе сказал Макси, снова поднимая лук, как неустрашимое существо, которым он был, выпуская еще одну стрелу и убивая дикого Оборотня, прежде чем использовать свою магию воздуха, чтобы вернуть стрелу в колчан.

— В этом мире никогда не бывает слишком много врагов, которых нужно победить, — сказала я, задрав подбородок кверху и повернувшись к ряду бегущих зверей с хитрыми ружьями, направлявшихся прямо на нас.

Я подняла свой цеп, земля подо мной задрожала, когда я вызвала внутри нее землетрясение, и с резким щелчком силы я заставила землю прогнуться, сбивая одно, затем другое и еще. Но я не смогла поймать их всех, и когда я закрыла землю над их головами и оставила их в дьявольской грязи, я обнаружила, что мой взгляд упал на волка с глазами черными, как смерть, с пушкой на его спине, заряженной испепеляющей силой, его сияние почти ослепляло.

Макс промчался мимо меня, стрела была направлена, и в его глазах был рев неповиновения, когда оружие выстрелило в нашу сторону, и его стрела улетела в тот же момент. Тогда я увидела это: момент моего создания. Потому что это был либо он, либо я, мы не могли оба уйти с этого поля смерти. И если бы это мог быть только один из нас, то пусть это будет он. Пусть это будет мой лосось.

Я заставила землю дернуться, отбросив моего Макси боя в сторону, когда стрела вонзилась в голову Оборотня. Там, в суматохе, был Джастин, бросающийся передо мной. Я пыталась защитить нас обоих в отчаянной попытке выжить, запрятав нас в комок земли. Но этот пылающий шар силы врезался в него, поглотив силу моего щита и обнаружив нас под ним.

Моя сила земли, возможно, немного замедлила его, но недостаточно, потому что всемогущий взрыв пронзил грудь моего дорогого Джастина и врезался в мою собственную грудь, разбив мой нагрудник и обнаружив плоть. Я издала последний предсмертный крик, молясь, что я сделала достаточно, чтобы Истинные Королевы подумали обо мне на новом рассвете и знали, что я сражалась за них изо всех сил.

— За Истинных Королев, — прохрипела я, высоко подняв цеп, прежде чем моя рука обмякла, мертвый вес Джастина украл остатки моего дыхания.

Мои глаза стали закрываться, когда я цеплялась за сознание, желая еще раз взглянуть на свою саламандру, прежде чем я ступлю за Завесу, где меня ждали моя милая мама и дорогой папочка. Я чувствовала их присутствие рядом, они уводили меня прочь, но, ох, если бы я только могла остаться. Если бы.

И вот он, Макси, стоящий надо мной на коленях, выкрикивающий мое имя и отталкивающий от меня труп Джастина. Я чувствовала запах крови, чувствовала гноение своей плоти, пока эта ужасная магия продолжала кусать и грызть мои кости.

Увы, все закончилось.

— Я заставила их гордиться? — прохрипела я, неуверенная, действительно ли эти слова сорвались с моих губ. — Будут ли мои королевы думать обо мне с оттенком гордости в голосах после этого дня, Макси?

— Останься со мной, — прохрипел он со слезами на глазах, пытаясь соединить свою магию с моей, чтобы исцелить меня. Но реальность наступила, когда он не смог найти никакой связи, поскольку что-то в этих ужасных взрывах помешало этому случиться.

Из моих легких вырвался хриплый вздох, когда я вдохнула сладкую любовь, которую нашла в этом мире.

— От горных вершин до песчаных дюн, моя любовь будет жить для тебя вечно, — пообещала я, пытаясь дотянуться до него, но во мне уже не было дендихопа. Больше никаких кинкипанков и дангадонгов. Мне конец.

— Я люблю тебя, Джерри, только не прощайся. Я могу это исправить, — сказал он в отчаянии, слезы ласкали его прекрасное лицо, и о, этот человек никогда не должен знать такой боли. Если бы я только могла забрать ее и не быть источником таких страданий.

— Скажи мне, что я заставила их гордиться, — спросила я.

— Конечно. Без тебя они бы ничего этого не сделали, — прорычал он, все еще пытаясь найти во мне этот бьющийся пульс, тот источник магии, за который можно ухватиться и спасти меня. Но правда теперь звенела в воздухе, как колокольчики в нунгарде. И никто не мог отрицать их призыв.

Меня покинул вздох неудачи. Завеса была тонкой, и я могла видеть другую ее сторону: мою душу наполовину здесь, наполовину там. Руки схватили меня, и смерть была так приветлива, что трудно было быть испуганной. Мой страх был связан с тем, что я оставила позади: незавершенной войной, битвой, поглощающей мою любовь одну за другой.

Моя мама была рядом, все с теми же ясными глазами и носом-пуговкой, звала меня к себе, так близко, что я почти могла упасть в ее объятия. Но как я могла пойти к маме, если я подвела своих королев?

Я подняла голову и встретилась взглядом с папой, находя там утешение в денди-компании семьи, которой мне так сильно не хватало.

— Мы так гордимся тобой, моя маленькая тыковка, — воскликнула мама, ее слезы катились по щекам, хотя она на мгновение исчезла из поля зрения, закружившись в золотом тумане. Я снова увидела небо, но затем снова увидела своих родителей, здесь и там, я была в обоих местах одновременно.

— Ты дала им лучшее от имени Грас, — прогремел папа, и во мне возникла паника из-за этой сокрушительной правды. Я покидала мир живых. Я бы не оставила их всех позади, и я содрогнулась, стряхивая зов этого туманного пути, вместо этого стремясь к жизни, ища моего Макси, мою драгоценную Тори и любимую Дарси, но я не могла найти пути назад.

Джастин был там, стоял с моими родителями среди густого тумана, который вел меня дальше. На его лице отразилась растерянность, когда члены его семьи подбежали ближе, чтобы обнять его. Он встретил мой взгляд, с грустью и принятием в глазах, позволяя им увести его и направляясь во внушительный, но красивый дворец, возвышавшийся там, на грани всего.

— Спасибо, мой доблестный друг, — обратилась я к нему, потому что он пытался спасти меня, и это не могло быть забыто.

Он улыбнулся мне в ответ, довольный. Но я не была. Как я могла быть такой?

— Я… не могу остаться, — прошептала я, чувствуя нарастающую панику. Как я могу остаться, чтобы с такой же готовностью, как детеныш, идти в пасть рокового тюленя? Мои королевы нуждались во мне. Они все еще там сражались за справедливость и правду, и я поклялась быть там до самого горького конца. Но в этом-то и заключалась проблема с тралением, не так ли? Это был конец. Во всяком случае, мой. И цепов, которые можно было бы бросить, не осталось.

— Иди к нам, букашка, — подбадривал папа, протягивая мне руку. Эта рука, такая родная, такая доступная, но затем в моей голове зазвучала песня, непохожая ни на одну другую. Песня жизни, красоты и исцеления. Песня, спетая грохочущим тенором, такая глубокая и крепкая, что привязалась к моей душе. Я почувствовала, как она тянет меня, и мои родители с удивлением смотрели на это.

— Ее душа колеблется, — выдохнула мама, а затем она угасла, моя путеводная звезда вернула меня к нему убаюкивающим ритмом его песни Сирены.

— Наша любовь сопровождает тебя, как звенящий ветер за твоей спиной! Держи её так близко, как грязную палку перед лицом дьявольской пыли! — сказала мама, и я попыталась поговорить с ней, но теперь этот путь смерти закрывался для меня, вместо этого хлынул путь жизни.

Боль. Это было начало. Ощущение жжения и разрыва в груди, но меня не испугала бы такая травма. Там, надо мной, со слезами на щеках, с сосредоточенно закрытыми глазами, пока он спасал меня от неминуемой смерти и исцелял мое тело песней всех песен, я нашла свою саламандру.

Он удалил остатки моего нагрудника, моя вздымающаяся грудь едва удерживалась в одежде, которую я носила под ним, пока моя плоть сросталась. Это было непохоже на магическое исцеление: моя кожа отвечала на ноты его голоса, сливаясь воедино, потому что он пел её с такой любовью, что она не могла устоять перед необходимостью откликнуться на ее просьбу.

И когда его песня была закончена, его глаза распахнулись, и он нашел меня исцеленной и целой, вернувшуюся с грани гибели.

— Джерри, — выдохнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, его вкус был таким сладким на моих губах.

Я ответила на его поцелуй, украв на его губах лишь мгновение невозможной надежды, прежде чем он поднял меня вертикально, и я обнаружила, что я стою в его воздушном щите на поле опустошения. Четверть моего Легиона Звездопада была разорвана вдребезги, но те, кто выжил, перегруппировывались, реформировались и кричали от ликования, когда видели, как я поднимаюсь среди них.

Макси бой вложил мне в руку цеп, и моя нижняя губа задрожала от волнения, когда я перевела взгляд на вражескую армию, которая снова приближалась. Позади нас звери с пушками на спинах продвигались все глубже в наши ряды, вызывая бесчисленное количество смертей и оставляя за собой кровавый след убийств. Но моя задача была ясна. Прорываться сквозь ряды проклятого Драгуна и никогда не останавливаться. Теперь я не могла повернуть назад; Я не могла преследовать эти дикие машины на спинах этих зверей. Нам пришлось двигаться дальше. Продолжать нарушать их границы.

Я накинула себе на грудь новую металлическую пластину доспеха, хотя она и близко не была такой мощной, как пластина, которую я потеряла. Так и должно быть.

Затем я повернулась лицом к нашему тяжелому положению и проревела одно слово.

— Вперед!

ГЛАВА 94

Я чувствовал каждую смерть, каждый порез и перелом, каждый кусочек и щепку. Они поражали меня с большей силой, чем бомбардировавшая меня магия или мечи, проносившиеся в мою сторону. Я не мог оторваться от них, и с каждым резким толчком они впивались в мою голову, как гвозди, которые забивают все сильнее.

— Брайан, — выдохнула Элейн, защищая нас двоих куполом магии земли, в то время как нас осаждали со всех сторон.

— Это становится глубже. Слишком глубоко, — выдохнул я. — Я никогда не думал, что это может зайти слишком глубоко.

Элейн ударила меня, возвращая мои эмоции в фокус, укол боли заставил меня на мгновение думать только о своем теле, и я слабо улыбнулся ей, извиняясь. Это была женщина, в которую я влюбился. Строгая директриса, которая была со мной настолько груба, насколько мне было нужно.

— Мы окружены, — прошипела она, ее темные волосы беспорядочно свисали на левую сторону лица, где они были подожжены, а затем потушены моим пламенем. Казалось, это было так давно, но мы все еще вели ту же борьбу.

— Они собираются взять нас со всех сторон. — Я горестно кивнул.

— Мы не можем вернуться к нашим солдатам. У меня не осталось достаточно сил, чтобы проложить туннель под ними. — Ее щит треснул над головой, словно подтверждая эту истину, и я кивнул.

— Назад пути нет, — согласился я. — Но мы можем броситься дальше.

— Что ты делаешь?

Я поднял руку, накинув на нас ледяной купол под ее щитом, а затем велел ей опустить свой. Она так и сделала, и сквозь идеально гладкий купол своей магии я указал на военную машину, которая только что убила всех солдат, с которыми мы сражались бок о бок. Только глупая удача позволила нам и еще нескольким людям устоять, а теперь и они все исчезли. Нас осталось только двое, а вокруг враги, пытающиеся пронзить нас своими мечами.

— Я думаю… у нас есть крошечный шанс добраться туда, — выдохнул я. — Просто крошечный кусочек шанса. Но мне всегда это нравилось, чуть-чуть…

Глаза Элейн расширились, когда она посмотрела на башню, ее голова повернулась, когда она с тоской посмотрела на далекие ряды нашей армии, вспышка огня Феникса отмечала положение нашей дорогой королевы Дарси, которая слетела с облаков, чтобы сразиться с кучей вражеских элементалей, ее юное тело, несомненно, было измучено и вздымалось от изнеможения, но она все же шла к кульминации, к которой стремилась, ее выносливость не знала границ.

Военная машина поворачивалась к позиции нашей прекрасной королевы, темно-синее свечение изнутри предупреждало о магии, которую они готовили к пуску.

— Иногда тебе просто нужно сделать решительный шаг и делать то, что хочет твое тело, — сказал я Элейн, и в этих словах отразилась наша первая ночь страсти вместе. Она улыбнулась мне, тоже вспомнив этот момент. Когда она впустила меня так глубоко во всех смыслах.

— На счет «три» — согласилась она, протягивая мне свой меч и готовясь обернуться.

— Три, — ответил я, и она подвинулась, одежда и доспехи упали с нее, когда ее тело превратилось в тело царственной Мантикоры, которой она была под всем этим.

Я прыгнул ей на спину и позволил своему щиту разбиться, осколки зазубренного льда разлетелись во все стороны, глубоко врезаясь в тела этих отвратительных предателей Истинных Королев.

Элейн издала рев, взлетая над полем боя, летя резко и быстро, как мне это нравилось, прямо к недрам мощной машины, которая собиралась облить нас своим волшебным варево.

Мы пролетели прямо над головами врагов, мой вес был слишком велик, чтобы Элейн могла набрать высоту. Я помогал, бросая в наших врагов дары своего ордена, заставляя их страх расти и расти, пока они не закричали от ужаса при нашем приближении.

Перед нами внезапно двинулась нимфа, и Элейн взревела в агонии, когда ее острые рога пронзили ее живот. Меня отбросило от ее спины, я помчался по воздуху, как оса на ветряной мельнице, и с сильным стуком врезался прямо в стену военной машины.

Элейн закричала, когда Нимфа вонзила свои щупальца в ее сердце, и я тоже закричал, оплакивая звезды из-за ее жертвы и конца всего, что я любил в этом мире. Она так сильно страдала за несколько месяцев до этой битвы, попав в паутину проницательного разума Лжекороля, а теперь ее больше нет.

Я заставил себя встать, мой крошечный шанс угас в тот момент, когда стая Волков Лайонела повернула свои дикие взгляды в мою сторону, и я был вынужден бежать.

В задней части небольшого помещения, где я находился, стояла лестница, и я поднимался по ней по две ступеньки за раз, по три, по четыре; я всегда мог взять больше, чем казалось естественным, и этот случай не был исключением. Мое тело было гибким и проворным, как полуденный гусь.

Я карабкался все выше и выше, добравшись до центра военной машины и захлопнув за собой люк, запечатав его льдом.

Крик едва не заставил меня зазвенеть штанами, когда я оказался в комнате с пушкой, все десять Фейри повернулись ко мне со смертью в глазах и шаром мощной магии наготове выстрелить. Но у меня был способ обращения с мячами, к которому они были не готовы.

Один взгляд из отверстия, куда была направлена пушка, увидел, как моя королева Дарси доблестно сражается на его прямой видимости, и мой ужас перед этой правдой чуть не стоил мне жизни, когда Фейри внутри этого мерзкого устройства бросились на меня.

Но я хорошо умел рассчитывать время своих выпадов и двигал бедрами, извиваясь туда-сюда, не позволяя им ударить меня. Двигаясь между ними, как мокрая и хитрая кувшинка, я делал то, что происходило наиболее естественно. Синие чешуйки покрыли мою плоть, и толчком бедер я овладел разумами вокруг себя, выявляя их жестокие намерения и вместо этого направляя их к следующей, самой низменной эмоции.

Похоть вырвалась из меня волной, заставив их дрожать, затем стонать, дыхание перехватывалось, а крики потребности вырывались из них. Одно за другим их оружие выпадало из их рук, и я продолжал нагнетать в них похоть, используя их отвлечение, чтобы броситься к пушке.

Предохранитель сгорел, и даже когда я ударил его со всей силой магии воды, он отказался погаснуть. Я попытался протолкнуть это похожее на стержень изобретение, игнорируя Фейри, которые разрывали мою броню, постепенно снимая с меня одежду в отчаянии, чтобы танцевать с моим ключом.

Я сильно надавил, сжимая свои дерзкие ягодицы и приводя бедра в движение, когда мои штаны были сорваны, и даже тогда пушка не сдвинулась ни на дюйм.

Я не знал, как изменить ее ход, и у меня совершенно не было времени.

Вражеские Фейри теперь заставили меня сесть на мой счастливый спидометр с леопардовым принтом, их руки потирали и сжимали, рты целовали и облизывали, но я просто пробирался сквозь них, двигаясь к зияющей полости, где шар светящейся магии просто ждал, чтобы выстрелить всем своим грузом, над моей армией и моей королевой.

Гул энергии наполнил воздух, сияние стало ярче, и я сделал единственное, что мог.

Я прижался к пушке, лед хлынул из меня и заполнил эту дыру, заполнив ее глубоко и твердо, до самых краев. Я заполнил эту дыру так, как никто другой не смог, и для пущей убедительности накинул на нее свои плавки с леопардовым принтом, за полсекунды до того, как весь мир вокруг меня взорвался.

Смерть пришла так быстро и внезапно, что я едва почувствовал руку, схватившую меня, но улыбнулся, почувствовав, как эти воды засасывают меня. Я улыбнулся, потому что, возможно, я был мертв, но река, на которую я смотрел, была полна ублюдков, которых я взял с собой в тот взрыв, и это означало, что моя жертва засчитана. Хоть чуть-чуть.

ГЛАВА 95

— Нам нужно идти, — выдохнула я, осматривая нашу разрушенную армию, ужасающая правда о нашей гибели приближалась с каждым мгновением. Я сильнее сжала рукоять меча, который мне удалось найти, охотясь за телами павших, и в поисках выживших.

— Идти куда? — потребовал Сет.

Он остался в форме Фейри, украв комплект одежды и доспехов у одного из мертвецов, чтобы сражаться на моей стороне. Но здесь не было никого, с кем мы могли бы вступить в бой. Его тело было истощено долгими сражениями в форме Волка, но его магия все еще была полна до краев, и я могла сказать, что он горел желанием обрушить ее на наших врагов.

Я нашла нескольких наших солдат, цепляющихся за жизнь, и исцелила их достаточно, чтобы пережить обратный путь к палаткам наших целителей, запустив их туда с помощью магии воздуха, но ни от стаи Сета, ни от стада Милтона не осталось ни одного живого.

Горе Сета было ощутимым, тот факт, что он остался на ногах, был не более чем чудом. Однако он цеплялся за свой меч чем-то, что мне было хорошо знакомо. Жажда мести удерживала его на ногах, потребность в плате заменяла боль, которая заставляла его идти вперед.

— Надежда еще есть, — сказала я, хотя убедить себя в этом становилось все труднее. — У меня остался последний безумный план.

Я протянула руку, и Сет взял ее.

— Мне нужно встретиться с Габриэлем. Ты пойдешь со мной или хочешь вернуться в бой? — спросила я.

Сет крепче сжал мою руку, и я заставила себя подавить слезы от боли, кипящей в его землистых карих глазах.

— Я буду сражаться, — грубо сказал он, и я кивнула, прежде чем запустить нас в небо.

Я швырнула нас через поле боя так быстро, что ни один из летающих орденов не смог обратить на нас внимание, а те, кто сражался на земле, не могли прицелиться в нас. Битва продолжалась, ни одна из боевых машин Лайонела не могла стрелять по нашим людям, но три его злобных монстра все еще врывались в наши ряды. Вдалеке Лавиния убивала массы наших сил своими тенями, и те оборотни, несущие оружие на спинах, тоже вызывали разрушения.

— Нацели меня на него, — рявкнул Сет, указывая на монстра с восемью ногами, который исчез, пока я боролась за свою жизнь на поле боя. Мне не нужно было спрашивать, почему, поскольку я понимала, что Сету нужно было это сделать, уничтожить этих монстров, чего бы это ему не стоило, и видеть, как их кровь пачкает землю у его ног.

— Сражайся упорно, и если до этого дойдет, умри достойно, — сказала я ему, окутывая его своей магией и готовясь отбросить его от себя.

— Тебе того же, моя Королева, — прорычал он, а затем исчез, отброшенный через поле битвы с полной силой моей магии воздуха, его меч был поднят высоко над головой, когда он обрушился на мерзкого зверя сверху.

У меня не было времени увидеть, как он сталкивается с ним, или посмотреть, как разворачивается его война с этим монстром. Я могла только надеяться на все небеса, что снова увижу его лицо по эту сторону Завесы.

Момент колебания в небе стоил мне жизни, и на моем пути по спирали пролетел огненный шар. Я не боялась пламени, но не могла больше задерживаться. Я сохранила форму Фейри, мне не нужны были крылья, чтобы летать по небу, и вместо этого я свернулась в клубок, чтобы мчаться к месту назначения еще быстрее.

Передо мной выросла зубчатая гора, и я наложила на себя заклинания сокрытия, чтобы убедиться, что никто не видит, куда я направляюсь, прежде чем позволить себе упасть с неба и приземлиться на вершине ее скалистой вершины.

Ветер кружил вокруг меня, вырывая пряди моих темных волос и швыряя их мне в лицо, когда я смотрела на кровавую бойню, происходящую на поле битвы далеко внизу. Мое сердце болело, когда я смотрела на уничтожение наших сил, на весь правый фланг, разорванный на части, а оставшиеся монстры все еще глубже проникают в наши ряды.

Силы Лайонела сплачивались, ряды солдат в тылу его армии теперь выстраивались в строй и направлялись на восток, спеша воспользоваться резней, устроенной этими чертовыми зверями. Они заполнят пространство, где стояла наша армия, и нападут на нас как сбоку, так и спереди, создавая мы сражаемся на обоих фронтах и эффективно загоняем наши силы в угол. Это была бы кровавая баня.

Мой взгляд преследовал массы, осматривая разрушенные военные машины, которые Лайонел использовал для такой разрушительной бомбардировки наших людей. Кто-то с нашей стороны добрался до них, уничтожил их всех и вернул нам немного удачи. Но этого было бы недостаточно.

В облаках все еще продолжалась жестокая битва, где я могла видеть, как моя сестра пытается уничтожить Связанных драконов Лайонела, не имея возможности отвлечься ни на что другое.

Наши силы таяли с каждой минутой.

Нефритовый Замок все еще притаился вдалеке, словно приземистая жаба, цепляющаяся за камень, и никаких признаков того, что Дариус добрался до своей цели. Я сглотнула комок в горле, когда беспокойство за него усилилось, но твердого стука в моей груди было достаточно, чтобы убедить меня, что он продолжает бороться.

Я могла бы просто выделить Легион Звездопада в его узнаваемых шлемах, сражающийся в самом центре битвы, но их численность сократилась, и я даже не мог быть уверен, что Джеральдин все еще жива среди них.

Всего лишь этого небольшого взгляда на битву было достаточно, чтобы сказать мне, чем закончится битва. У Лайонела все еще было почти вдвое больше нас, и, поскольку его армия двигалась, чтобы атаковать нас и сбоку, наше время подходило к концу.

Но только если шансы останутся прежними.

Чья-то рука легла мне на плечо, и я вздрогнула, развернувшись с ледяным кинжалом в кулаке. Но я позволила ему растаять, когда оказался лицом к лицу со своим братом.

— Это была чертова пытка, — прорычал он, и я бросилась в его объятия, позволив себе на мгновение побыть младшей сестрой, позволив себе почувствовать боль и горе войны, прежде чем заставить их однажды затвердеть в эту темную и жестокую решимость.

— Сколько? — потребовала я, вырываясь из его рук и отступая назад.

Было странно видеть его стоящим таким чистым и нетронутым битвой. Прошли часы с тех пор, как я смотрела на кого-нибудь, кто не был покрыт слоем грязи и крови.

— Пять тысяч, — ответил он. — Ты заняла больше времени, чем обещала.

Мое сердце подпрыгнуло от его слов. Я надеялась получить половину этой суммы и отчаянно задавался вопросом, будет ли этого достаточно. Но это? Это действительно может изменить ситуацию.

— Ты блестящий, красивый, успешный, — похвалила я, проходя мимо него и поворачиваясь спиной к полю боя. Я поднялась на вершину горы, дрожа от холодного ветра, который дул вокруг нас и кусал любую открытую кожу, которую мог найти.

Когда камни под моими ногами снова начали падать вниз, я ахнула. Передо мной стояли ряд за рядом глиняные солдаты, каждый ростом с любого Фейри, их пустые лица повернулись ко мне, где они выстроились вдоль горы, словно ожидая приказа.

— Я не представляю, как все пройдет, — предупредил Габриэль, и я знала, что он совсем этому не рад.

— Разве было так весело, если бы ты всегда все знал? — поддразнила я, хотя мой светлый тон не полностью скрыл дрожь в моем голосе. Если не считать надежды, я была почти уверена, что у нас нет шансов. Будущее нашего королевства, жизни тех, кого я любила, — все это зависело от шанса, что существо, ненавидевшее меня с глубокой и непоколебимой яростью, могло просто согласиться на сделку, о которой я просила, несмотря на то, что он бросал вызов всему, за что он выступал.

— Уже пора? — Леон выскочил из-за одной из глиняных статуй, и я вздрогнула от удивления.

— Я так понимаю, ты отвечаешь за гениталии? — спросила я, указывая на одну из статуй, на которой не было вырезано штанов, и вместо этого был выставлен напоказ очень анатомически правильный член.

— Ну, это был я, пока Гейб не разозлился и не сказал, что им нужно носить брюки. Так что на выставке представлено всего около пятидесяти человек с их петухами и татами.

Габриэль раздраженно фыркнул позади меня, а я фыркнула от смеха, несмотря на ужасную ситуацию.

— Я чувствую, что должен был предвидеть это, когда попросил его помочь мне, — пробормотал Габриэль.

— Да, тебе действительно следовало бы это сделать, — согласилась я, проходя мимо Леона и останавливаясь перед ближайшей статуей.

Я положила руку на холодный глиняный сундук, медленно вдыхая, пытаясь успокоить свои мысли и сосредоточиться на том, что мне нужно сделать.

— Так… что это за чушь? — прошептал Леон прямо возле моего уха, и я снова вздрогнула.

— Можешь ли ты немного отступить? — Я зашипела, отталкивая его, но он просто уперся пятками и не сдвинулся ни на дюйм.

— Ты собираешься открыть коробку первой? — спросил он, указывая на богато украшенный ящик, стоявший рядом с резными статуями.

— Есть ли шанс, что ты догадался, что произойдет, если я это сделаю? — спросила я брата, подходя к ящику и приседая перед ним.

Габриэль нахмурился, когда они с Леоном подошли ко мне сзади, окутывая меня своей тенью.

— Хаос, — сказал он через несколько мгновений, отдавшись Взгляду. — Такой, который может нам помочь.

— Я начну, — решила я, потянувшись, чтобы открыть крышку ящика.

Четыре маленьких Дракона взглянули на меня, взволнованно глядя, обнаружив, что я смотрю на них на их теплой соломенной подстилке, и я мрачно улыбнулась им.

— Я слышала, что вы, ребята, довольно грозные существа, — сказала я, задаваясь вопросом, не сошла ли я с ума.

Мы были на грани поражения в войне, Фейри, которые последовали за нами в битву, были убиты один за другим в котловине между горами внизу, и вот я разговаривала с четверкой маленьких ящериц, как будто они действительно могли помочь нам.

— Дарси там. — Я указала на поле битвы, и драконы все вскарабкались на край ящика и запрыгнули на меня.

Я стояла, пока они приближались к моим плечам, маленький коралловый покоился на моем предплечье, когда я подняла его высоко и повернулась к полю битвы, направляясь обратно на вершину горы, чтобы они тоже могли его увидеть.

Я сглотнула. Силы Лайонела находились почти на восточном фланге нашей армии, и если мои недоделанные, маловероятные планы не сбудутся прямо сейчас, тогда я смогу увидеть наш конец, написанный на звездах, без всякой необходимости в Видении.

— Надежда все еще есть, — сказал Габриэль, взяв меня за руку и тоже окинув взглядом кровавую бойню. — Хотя сейчас это лишь самая слабая искра.

— Так давайте подпитывать эту искру, — решительно ответила я. — Вперед.

Драконы, казалось, знали, что я разговариваю с ними: четыре крошечных существа вырвались из моего тела и раскрыли свои маленькие крылышки, взлетая к полю битвы, размером не больше маленьких кроликов. Вскоре их маленькие тела стало невозможно различить над воюющими Фейри, и у меня не было времени терять время, стоя там и ожидая, что произойдет дальше.

Я отпустила Габриэля и поспешила обратно к каменной армии на дальнем склоне горы.

— Не подведи меня сейчас, — пробормотала я никому конкретно, потому что единственным человеком, к которому мне теперь нужно было обратиться, была я сама.

Жертва. Что ж, сегодня я уже многим пожертвовала.

Я потянулась к статуе, которая стояла в первых рядах, его внушительное глиняное тело возвышалось надо мной, его безликая голова была наклонена в сторону битвы за моей спиной, как будто он просто ждал моей команды. Но глиняные воины не могли сражаться с армией. Даже если бы кто-то захотел ими командовать, они никогда не смогли бы взять под контроль такое количество людей одновременно. Нет, этим статуям нужны были души.

Я вытащила свой грязный меч и провела пальцами по его длине, покрывая его кровью врагов, которых я вырвала из мира сегодня. Моя рука дрожала, когда я потянулась к статуе, дыхание вырвалось из меня облаком пара, когда я отдалась пьянящей силе эфира и произнесла имя руны, которую я нарисовала на ее груди.

— Лагуз для энергии, чтобы вода текла как кровь.

Сила вырвалась из меня, когда слова грубо сорвались с моих губ, земля под моими ботинками задрожала, когда я укоренилась в ней и заставила ветер донести мой приказ до ушей того, с кем я торговалась.

— Уруз, чтобы получить силу владеть твоим клинком, — прошипела я, мои пальцы дрожали, когда на меня обрушилась неистовая энергия мира, кровь, которую я нарисовала на статуе, шипела и плевалась, кипя в глине.

Я наклонилась вперед, моя голова закружилась, когда магия, которую я творила, вырвала мою собственную энергию, используя мою силу, чтобы выполнить заклинание, выдернув его у меня и раздавая среди статуй, которые простирались по склону под нами.

— Тори, — пробормотал Габриэль, протягивая руку и схватив меня за плечо. — Я видел твою смерть. Эта магия потребует от тебя слишком многого. Ты должна остановиться.

— Мне нужен огонь, — выдавила я, игнорируя его, мои мысли были сосредоточены на людях, которых я любила и которые сражались в этом кровавом бассейне. Фейри, которые последовали за нами в битву ради лучшей жизни. Клятвы, которые я дала, и правда, за которую я была готова отдать все, если это было то, что нужно для выполнения этих обещаний.

Габриэль с проклятием отступил, а Леон поджег позади меня ревущий огонь, тепло которого восстановило мою магию и заставило моего Феникса поднять голову внутри меня.

Кровь тех, кого я убила в бою, была выпита изображением Уруса, и моя рука дрожала еще сильнее, когда я поняла, что это значит. Этой жертвы было недостаточно, чтобы нарисовать последнюю руну. Она была самой сильной из всех.

Я потянулась за веточкой тимьяна, которую Габриэль вложил в глиняную статую, и страх сжал мое сердце, когда я позволила единственной слезе скатиться по моей щеке.

Если бы цена этого была той, которой я так боялась, то оно не просто потребовало бы меня. Дариуса вырвут из этого места рядом со мной, оторвут от всего, что я обещала ему, когда вырвала его из лап смерти. Несмотря на это, я знала, что он бы сказал мне сделать это, если бы он стоял здесь, рядом со мной. Я знала, что если до этого дойдет, он отдаст все, чтобы спасти это королевство и от тирании своего отца.

Я сжала меч в кулаке до тех пор, пока он не разрезал мою плоть, горячая струя моей крови скатилась по чистому металлу и капала на грязь подо мной.

Я использовала все силы, которые у меня были, и нырнула в самые глубокие тайники эфира, какие только могла собрать, прижимая окровавленную руку к тимьяну и поджигая его.

Тимьян, помещенный на каждую статую на склоне горы, загорелся вместе с ним, красное и синее пламя вспыхнуло, когда огонь Феникса загорелся, открывая путь для общения с мертвыми.

— Мы умираем, — сказала я, и мой голос превратился в сдавленный хрип, который, как я надеялась, нашел путь за пределы Завесы. Я думала о своем маме и отце, зная, что в моем горе они приблизятся ко мне. Я помолилась им и излила свою силу на холодную глину перед собой. — Вы нужны нам сейчас больше, чем когда-либо прежде.

Эфир, казалось, поднимался из камня подо мной, погружался в мою плоть и проливал холодный поток по моим венам, который был настолько сильным, что обжигал. Он искал мой огонь, искал мою душу, но я все равно продолжала прижимать руку к статуе передо мной и продолжала молить.

Габриэль и Леон открыли еще один сундук, на этот раз наполненный обрывками пергамента, на каждом из которых были написаны имена тех, кого любила, кто сражался в нашей армии, и кто был убит тираном, с которым мы сражались. Там были также чистые куски пергамента и горшок с чернилами, которые любая душа, которая могла быть приближена и хотела присоединиться к этой битве, могла использовать, чтобы добавить свое имя в список. Я только надеялась, что они это сделают.

Мне удалось кивнуть брату, и они начали скармливать эти имена огню за моей спиной.

— Все вы были обижены в жизни Лжекоролем Лайонелом Акрукс. Все вы пострадали и умерли от его руки или от рук его последователей. И он не остановится, пока мы не найдем в себе силы покончить с ним. Если только вы не найдете в себе силы покончить с ним вместе с нами.

Пепел от пергамента поднимался в воздух, горя, кружась потоком сверкающих искр, клубясь вокруг меня, когда неземной ветерок тянул мои волосы, и эфир все глубже врывался в меня.

— Я умоляю вас вернуться к нам для этого боя. Поддерживать тех, кто любил и потерял вас, чтобы исправить несправедливость, причиненную вам.

Пылающие клочки пергамента летели выше нас, кружась над нами в водовороте, который чувствовался, только на этом склоне горы, на грани войны. Но это все, что они сделали: просто кружили над нами, Завеса дико мерцала, но не расступалась, несмотря на мои просьбы.

Рыдание сорвалось с моих губ, когда правда об этой неудаче дошла до меня, невозможность этого плана упала, как пепел от кусков пергамента вокруг меня, и крики с поля битвы, казалось, поднялись громче, чем когда-либо, прежде чем судьба сомкнулась вокруг меня как ловушка.

Поражение тянуло меня, этот холод погружался глубже, душил меня, дергал мою душу руками из костей и гнилой плоти, пытаясь утащить меня вниз в качестве платы за эту силу.

Я осела, видя это теперь так ясно, зная, что все кончено, что все искры надежды были потеряны.

Когда я закрыла глаза, мерцание пламени все еще отражалось сквозь мои веки, сила моего Феникса, казалось, горела ярче, когда я поддалась весу этой невозможной магии.

Я стиснула зубы и снова заставила себя открыть глаза, глядя на пустое лицо статуи надо мной и впиваясь ногтями в камень.

— Я не умоляю вас, — прошипела я, мои окровавленные пальцы рисовали на глине последнюю руну, несмотря на то, как дрожала моя рука, и эфир вскрывал меня на части кусок за куском. — Я Тори Вега, дочь Дикого Короля, сестра Дарси Вега и законная королева этой гребаной страны. Я. Приказываю. Нет. Умоляю. —

Зубчатые линии Совуло сверкали на глиняной статуе, нарисованной кровью королевской семьи, и я смотрела на нее, отказываясь позволить смерти или любой другой силе в этом мире бросить мне вызов в защите моего королевства.

— Я приказываю вам прийти ко мне, — прошипела я. — Вернитесь, чтобы сражаться вместе с нами, и возьмите свои мечи. Вы нужны вашему королевству, и ваши королевы приказывают вас, так что ответьте на мой чертов зов!

Рев пронзил меня, когда эфир вырвался из моей руки, вырвался из меня и прожег статую передо мной, затем ту, что рядом с ней, и следующую.

Я отказывалась отступать до тех пор, пока каждый из них не ощутит эту силу, и мое тело больше не сможет сопротивляться агонии удержания.

Я рухнула на колени, тяжело дыша в темноте, которая мешала моему взору. Вдалеке я слышала, как Габриэль зовет меня по имени, как Леон ругается, и как все статуи просто стоят и ничего не делают.

Это не сработало. Я отдала все, и все равно это не сработало.

Удары моего сердца становились все медленнее и медленнее, цена, которую требовал эфир, крадя жизнь из моего тела в течение секунд, минут или часов… Я даже не знала. Единственное, что я знала наверняка, это то, что я угасаю. И это не сработало.

Габриэль кричал, чтобы я держалась, но я больше не чувствовала ни его руки в своей, ни даже порыва ветра. Тьма наконец пришла забрать меня, и боль, которую я почувствовала из-за этой неудачи, прожгла меня, когда я подумала о людях, которых любила больше всего в этом мире, и одно-единственное слово сорвалось с моих губ.

— Простите.

ГЛАВА 96

Я качнулся вперед и прижался к колючей шее Тарикса, у меня в горле застрял вздох, когда окружающий нас мир, казалось, замерцал, золотая паутина Завесы прижалась ко мне и обнажила толпу лиц, смотрящих в ужасе.

Мое сердце замерло в груди, затухающий ритм моего пульса дрогнул в последний раз, когда я так отчаянно пытался цепляться за эту жизнь и жизнь души, которая была связана с моей.

— Рокси, — задыхался я, чувствуя, как ее хватка за жизнь ослабевает, цепи власти утаскивают ее от меня. — Держись, — выдохнул я, хотя моя собственная хватка в этом месте тоже пошатнулась, Завеса истончилась, показывая мне то место, от которого я поклялся держаться подальше гораздо дольше.