Безжалостный принц

Глава тридцатая

Массимо

Эмелия — это последнее, о чем я должен думать сейчас, когда иду по переулку, ведущему к камере. Так мы ее называем.

Это место, где мы задаем людям вопросы.

Вопросы? Это мягко сказано, так как большинство людей, которых мы опрашиваем, не выживают. На самом деле, я не помню, когда это было в последний раз.

Мои братья нашли парня, который работает с Владом.

Они приковали этого ублюдка к стене, ожидая, когда я его допрошу, поскольку он решил, что не будет говорить. Я здесь, чтобы заставить его говорить или заплатить жизнью. Посмотрим, как он будет сопротивляться, когда я приеду.

Это будет одна из трудных ночей, поэтому мне нужно настроиться на правильный лад.

Я продолжаю идти по переулку, держа пистолет в боковом кармане наготове на случай, если какой-нибудь умник решит, что сможет меня прикончить.

Большинство людей не связываются со мной, когда видят меня, и большинство держится подальше от этой области, как гангстеры, так и мафиози. Они знают, что она принадлежит нам.

Я добираюсь до двери и напрягаю позвоночник, когда из тени выходит Доминик. Это он позвал меня сюда.

— Эй, — говорю я.

— Массимо, этот ублюдок — сумасшедший сукин сын. Пытался выколоть мне глаза ножом. — Он ухмыляется.

— Блядь, ты в порядке? — Я все еще думаю о нем как о своем младшем брате, но он может позаботиться о себе более чем сам.

Он кивает. — Не беспокойся обо мне, братан. Давай сделаем это.

Мы продолжаем путь и спускаемся в подвал. Наверху находится букмекерская контора, которой мы владеем.

Днем здесь более оживленно. В это время ночи у нас на объекте только один охранник у главного входа. Сегодня вечером их трое, на всякий случай, если что-то случится.

Я толкаю металлическую дверь, и мы с Домиником входим в комнату, где наш гость действительно прикован к стене. Его сильно избили. Тристан стоит перед ним и точит мои ножи.

Ублюдок на стене — жирный лысеющий мудак с двумя отсутствующими зубами. Не знаю, появилось ли это из-за его встречи с моими братьями, или он уже выглядел так, когда попал сюда. Мне это в любом случае неважно. Отсутствующие зубы будут последней его проблемой, когда я закончу с ним.

— Ножи готовы, босс, — говорит Тристан с мрачной улыбкой.

Я наклоняю голову. — Замечательно, теперь к делу, — говорю я, оглядываясь на гостя. — Имя?

— Ев Лобочев, — отвечает Доминик. — Тридцать семь лет, хотя выглядит дерьмово. Он из России, из Братства Пелов, или так было, пока он не присоединился к Кругу Теней.

— Ублюдок! — кричит Ев Доминику.

Я отвечаю ему ногой в живот, от чего он вызывает от боли.

— Говори, когда к тебе обращаются, — прошипел я и пристально посмотрел на него. Я оглянулся на Тристана и протянул руку. Он передал мне два ножа. Метательные ножи. У меня набор из десяти. Обычно на десятый жертва умирает, но к тому времени у меня уже есть необходимые разведданные.

Я сосредотачиваюсь на Еве, и в комнате наступает тишина.

Прочистив горло, я делаю несколько шагов вперед, не сводя глаз с этого ублюдка. Я даже не моргаю.

— Скажи мне, Ев, где Влад? — требую я.

— Идите вы на хуй, — рычит он. — Я вам ни хрена не скажу. Идите на хуй, все вы.

Всё. Моё терпение лопнуло. Я вонзаю ему один нож в бедро. Он кричит, воет, как дикий зверь, попавший в ловушку.

Дикое животное я бы пощадил. Для него у меня нет жалости.

Пока кровь льется из его бедра, Ев смотрит на меня так, словно не может поверить в то, что я только что сделал.

Как раз когда он собирается перевести дух, я бросаю второй нож ему в другую ногу. Мало того, что этот ублюдок кричит громче, чем прежде, он еще и мочиться. Моча стекает по его ноге на пол, собираясь лужицей вокруг его ботинок.

— Блядь, чувак, — усмехается Доминик, с отвращением глядя на Ева.

— Если ты обосрешься, ты труп, — говорю я Еву. — Я всажу тебе пулю в башку, если почувствую хоть что-то, кроме запаха твоей мочи.

Мой тон и мои слова жестки, и я получаю желаемый эффект, когда он начинает дрожать. Однако по усмешке на его лице я знаю, что он пока не там, где мне нужно.

— Ты животное, я тебе ничего не скажу.

Вот что я подумал. Я протягиваю руку, и Тристан передает мне еще два ножа. Я посылаю оба в левую руку Ева. Он дергается, как будто его сейчас стошнит после криков и стонов агонии.

— Уже готов поговорить? — дразнюсь я. — Мы можем делать это всю ночь. Я не против, и мои братья тоже. Мы будем здесь, пока ты не испустишь свой последний жалкий вздох, если придется. Знаешь почему? Влад — наш враг. Он убил наших близких, и я почти уверен, что он убил моего лучшего парня, Пьербо.

Ев дергается и цепи звенят. Он выглядит дерьмово и еще хуже, потому что весь в крови.

— Готов поговорить, Ев? — спрашиваю я, готовясь метнуть еще один нож. Я целюсь ему в живот. Он видит это и начинает брызгать слюной.

— Подождите, пожалуйста… не надо больше, — вопит он. Из его глаз текут слезы. — Пожалуйста. Меня просто наняли настроить несколько компьютеров для работы. Наблюдение. Вот чем я занимаюсь.

— Что за работа? — спрашиваю я, протягивая нож, чтобы разрезать его.

— Влад работает с Риккардо Балестери, — выпаливает он. Мои глаза чуть не вылезают из орбит.

— Что?

— Риккардо Балестери работал с ним. Они хотят уничтожить синдикат.

Я смотрю на Тристана, потому что он ближе всего ко мне, потом на Доминика. Оба выглядят шокированными.

— Ты уверен в этом? — требую я.

— Да.

Риккардо хочет уничтожить синдикат? Какого хрена?

Я помню, что сказал Джейкоб. Он упомянул план. Влад собирался прийти за мной, когда план будет выполнен. Чертов Риккардо. Они работали вместе над этим планом. План по уничтожению синдиката. Я не знаю никого, кто успешно выступил против Синдиката и сумел уничтожить хоть одного из его членов. Они практически непобедимы. С другой стороны, как и Круг Теней. Никто никогда не нанимал их, чтобы уничтожить Синдикат.

Какого хрена Риккардо это сделал? Они не работают с итальянцами. Они — Братва.

Я отодвигаю шок в своем сознании и пытаюсь сосредоточиться. Мне нужно получить от этого ублюдка все, что я могу.

— Что он задумал? — спрашиваю я.

— Они ждут, когда произойдет какая-то важная транзакция, а затем реализуют свой план.

— Какая транзакция? — Это может быть что угодно. У них транзакции происходят ежедневно. Все, от сделок на миллионы до миллиардов долларов с наркотиками или бриллиантами, или еще какой-то ерундой.

— Я не знаю, что это, — хрипло говорит Ев.

Чертов Риккардо. Черт его побери. Это всё возвращается ко всем тем деньгам, которые он должен. Я должен был догадаться, что он затеет дерьмо.

Что, черт возьми, он задумал?

Ев начинает смеяться.

— Посмотри на себя, попался в сеть. Надеюсь, Влад тебя вытравит. Может, возьмет эту твою милую женушку и трахнет ее, пока ты смотришь. Может, отрубит ей голову, как последней девчонке. Милая девчонка. Она умоляла сохранить ей жизнь, прежде чем он ее убил. Как ее звали? Алисса?

Я достаю пистолет и стреляю одной пулей, добираясь до него раньше Тристана. Пуля застревает прямо между его глаз, и кровь брызжет на меня.

Еще четыре пули эхом раздаются рядом со мной, покидая пистолет моего брата. Тристан стреляет, выпуская одну пулю за другой, пока жизнь не покидает тело Ева, и все, что остается, кровавое месиво из крови и плоти.

Черт, он был одним из тех, кто забрал Алиссу, и он говорил о моей жене. Я понимаю боль Тристана сейчас больше, чем когда-либо. Я понимаю его потерю. Я понимаю, как он должен винить себя, потому что ни он, ни я не смогли помешать им забрать Алиссу.

Они убили ее, потому что она вышла за него замуж.

Я не осознаю, что дрожу, кипя от ярости с пистолетом в руке, пока Доминик не кладет руку мне на плечо.

Я смотрю на него и стискиваю зубы.

— Сосредоточься, — говорит он, но я вижу, как в его глазах назревает буря. — Нам нужно сосредоточиться.

Черт. Как я могу сосредоточиться, услышав это? Я стараюсь, потому что должен.

Я поворачиваюсь к Тристану, который опускает пистолет.

— Мне нужно остыть, — говорит он и уходит. Я позволяю ему уйти. Ему нужно уйти от своего страдания. Мы смотрим, как он уходит.

— Мне нужно связаться с синдикатом, — говорю я. Сначала я позвоню Па. — Мне нужно узнать, какую транзакцию ждет Влад.

— Я могу изучить это и посмотреть, что я смогу выяснить, — говорит Доминик.

— Спасибо, брат.

— Не волнуйся. Постарайся не беспокоиться об Эмелии, — говорит он мне.

Если кто-то и может видеть меня насквозь, так это он. Он умеет видеть сквозь мою суровую внешность. Вот почему ему нужно было быть моим консильери. Даже если это просто для того, чтобы успокоить меня нахуй.

Я не позволю, чтобы с Эмелией что-то случилось.

И снова Дорогой Папочка наносит удар.

Па разбирал кредо протоколов и политик Синдиката. Я думаю о них и сразу понимаю, что задумал этот ублюдок.

Ты сохраняешь то, что убиваешь. У Синдиката есть протокол, который называется Код Десять. Это способ сохранить накопленное богатство и оставить его внутри группы.

Он предусматривает, что когда один из членов умирает, остальные получают его акции и богатство. Десять процентов годового дохода вкладывается в фонды Синдиката, которые в настоящее время составляют пятьсот миллиардов. Это только денежная сторона. Есть также стоимость услуг и деловых специализаций, которыми группа владеет совместно. Если бы Риккардо уничтожил Синдикат и остался последним выжившим, этот ублюдок получил бы все.

Мы его подставили, но мы и не подозревали, что он, должно быть, планировал это дерьмо уже давно. Когда его сделка с картелем рухнула, и мы нагадили на его планы, это, должно быть, его очень разозлило.

Теперь я знаю, что происходит.

Он хочет убить нас всех. Включая меня. И забрать все.

Именно так он вернет свою дочь.