Безжалостный принц

Глава тридцать Девятая

Эмелия

Я начинаю волноваться.

Массимо ушел на несколько часов, и я снова на взводе. Как призрак, я брожу по дому из одной комнаты в другую, пытаясь успокоиться и найти себе занятие, чтобы отвлечься.

Обычно для меня это делает живопись, но я даже не могу придумать, что я могу нарисовать, чтобы отвлечься. Такого никогда не бывает. Я никогда не оказывалась в ситуации, которую живопись не могла бы исправить.

Это впервые.

Может быть, это потому, что я собираюсь потерять еще одного родителя. Того, кто уже умер для меня в моем сердце. Когда я прочитала этот контракт, вся любовь, которую я имела к своему отцу, умерла. Она растворилась в эфире. Я не могла поверить, насколько он действительно был подлым.

Мне бы очень хотелось, чтобы Массимо был здесь.

Место тщательно охраняется. Когда мы вернулись сегодня утром, у входной двери стояла охрана.

Я должна быть здесь в безопасности, но для меня нет ничего безопаснее, чем быть рядом с ним.

Странно, как это произошло. Ох, как странно.

Решив пойти посмотреть, как дела у Присциллы, я спускаюсь вниз. Ранее она приглашала меня испечь с ней печенье, но мне было не до этого. Я с удовольствием сделаю это сейчас, чтобы отвлечься от происходящего.

Я вхожу на кухню и останавливаюсь у двери, когда мой взгляд падает на Влада, сидящего за столом для завтрака и поедающего печенье.

О Боже… что он здесь делает? Внутри дома?

Его внешность производит на меня такое же впечатление, как и в тот вечер, когда я впервые встретила его на благотворительном балу.

Тогда я еще не знала, что меня ждет.

Он смотрит на меня и улыбается.

— Они действительно хороши. Хочешь одно? Я бы с удовольствием тебя им накормил, — говорит он, протягивая мне печенье.

Паника заставляет меня отступить, чтобы бежать, но я натыкаюсь на стену. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Андреаса, и меня охватывает облегчение.

— Андреас, Влад на кухне, — говорю я, хватая его за рубашку. Мои руки трясутся так сильно, что я не могу их остановить.

— Ну, ну, Эмелия, не волнуйся. Видишь ли, он залез на кухню, потому что я его впустил. Мы приехали в одной машине и остановились перекусить, — объясняет он с улыбкой. У меня отвисает челюсть.

Я отпускаю его рубашку и отступаю. Он идет ко мне, а я пячусь прямо на кухню, прямо навстречу опасности.

Я не знаю, что он говорит. Он брат Массимо. Он должен знать, что Влад опасный человек.

Когда я увидела зловещее выражение его лица, до меня дошло. Конечно… он знает, что Влад опасный человек. Это что-то другое.

— Что здесь происходит? — Я перевожу взгляд с Влада на Андреаса и качаю головой.

— Я расскажу тебе очень интересную историю о секретах, и я дам главный спойлер.

— Это спойлер, что ты предал свою семью? — бросаю я в ответ. Я не могу в это поверить. Вовсе нет.

— Нет, это не так. Это не новость, потому что я всегда был лишним. На это есть причина. Причина в том, что они мои единокровные братья, и спойлер в том, что… у нас с тобой много общего. Например, у нас один отец.

Я ахаю и подношу руку к сердцу.

— Что? — Я не понимаю.

— Готова к истории?

— Да, — говорит Влад с улыбкой. — Ничто так не возбуждает кровь, как сочная новость.

— Мне нравится этот парень, — заявляет Андреас. Влад наклоняет голову.

— Спасибо. Приятно, когда тебя ценят. — Его глаза встречаются с моими, и по моей спине пробегает дрожь. Я отвожу взгляд только тогда, когда Андреас прочищает горло.

— Готова к истории, Princesca? — спрашивает он, делая ударение на последнем слове. — Так тебя называет Массимо, не так ли?

Я смотрю на человека, который называет себя моим братом. Да, конечно, я готова услышать эту историю. Я, блядь, готова услышать ее. Еще один секрет раскрыт.

— Расскажи мне, — отвечаю я.

— Все началось со смерти моего деда. Вот с чего все началось. Человек, которого я считал своим отцом, нисколько не уважает традиции. Иначе я был бы боссом и королем империи, а не Массимо, — говорит он со смехом. Я помню свои мысли о нем в тот вечер за ужином. Он не выглядел счастливым, когда Массимо получил свое кольцо, и все подняли бокалы, чтобы принять его как нового лидера. — Когда мне сказали, что выбрали Массимо, это меня сразило. В моей жизни, когда случается дерьмо, я всегда ищу компанию вещам моей матери. В тот день я рылся в ее вещах и нашел дневник, который, по-моему, она не хотела, чтобы кто-то нашел. В нем были ее секреты. Из него я узнал, что она была с твоим отцом до Джакомо Д'Агостино. Она узнала, что беременна мной, после того, как сошлась с ним, и так и не сказала ему, что я не его. Она не могла заставить себя разрушить отношения, которые всегда хотела.

Я начинаю дрожать. Я не хочу в это верить. Я хочу сказать себе, что это ложь, но я знаю, что это не так. Это похоже на правду.

— Я пошел к твоему отцу, и мы сдали анализы. Анализы подтвердили, что он мой отец. Потом мы начали планировать. Я прожил тяжелую жизнь, которую не должен был, потому что она решила остаться с моим отцом. У тебя было все, а мне пришлось пройти через дерьмо, через которое не пришлось пройти моим братьям, потому что я был старшим. Я обо всем позаботился. Последним ударом было то, что Па отдал Массимо империю. И чтобы плюнуть мне в лицо еще больше, Массимо выбрал Тристана в качестве члена синдиката, а не меня.

— Итак, ты хочешь их уничтожить? Как ты можешь быть таким жестоким? — киплю я.

Он хватает мое лицо и крепко сжимает.

— Не говори о вещах, которых не понимаешь. Ты не жила моей жизнью. Ты не знаешь меня и не хочешь знать. У меня тоже нет желания знать тебя. Я принял некоторые суровые истины, когда узнал, что моя мать не убивала себя, а твой отец, мой отец, столкнул ее со скалы, и все потому, что она выбрала Джакомо Д'Агостино.

Я открыла рот и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Боже мой… Я не могу поверить в то, что слышу. Мой отец действительно злой, но как Андреас может просто принять это?

— Как ты можешь с этим мириться?

— Я никогда не говорил, что я смирился. Я сказал, что принимаю это. Я любил свою мать до бесконечности. Я ненавижу ее выбор, но моя любовь к ней всегда будет со мной. — Его челюсть сжимается. — Я хотел убить твоего отца, когда понял, что это он убил ее. Я хотел покончить с ним. Но это ничего не даст мне. Она мертва и ушла, а я все еще здесь. Есть вещи, которые я хочу. Вещи, которые только он может мне дать. Ты делаешь то, что должна, сестренка, чтобы получить то, что хочешь. Ты впитываешь дерьмовые чувства раскаяния и гнева, отталкиваешь их в сторону и не отрезаешь себе нос, чтобы насолить своему лицу. Вот что я делаю.

— Отпусти меня! Убери от меня руки! — кричу я, пытаясь освободиться от его хватки.

— Нет, боюсь, я не могу этого сделать. Ты нужна как плата. Часть великого плана. Тебе нужно подписать еще один контракт. Перейдешь мне дорогу, и ты закончишь так же, как она, — усмехается он, переворачивая меня.

Он заставляет меня обойти стойку. Я кричу, когда вижу Присциллу, лежащую на земле в луже крови. Пулевые отверстия изрешечивают ее тело.

Я кричу и плачу, качая головой.

— Нет! Как ты мог? Как ты мог так с ней поступить?

— Побереги свои слезы, Эмелия Д'Агостино. Хуже некуда. Подожди, пока не увидишь, что я сделал с Массимо.

Ужас пронзает меня, когда он смеется, грубо и жестко.

Меня увозят, вывозят с территории, и никто ничего не говорит. Конечно, они бы не сказали. Я с Андреасом. Брат Массимо, один из самых доверенных людей, который может приходить и уходить, когда захочет.

Влад маскируется с помощью большой пары Oakleys и толстовке с капюшоном. Он довольно удобно проскальзывает на заднее сиденье черного седана. Любой из охранников или солдат, которые его видели, не могут как следует разглядеть его лицо, но, опять же, они не осмелились бы задавать вопросы Андреасу.

Когда Андреас говорит людям у ворот, что Массимо попросил его отвезти меня к нему, никто не задает ему вопросов. Логично, что я буду с его братом. Что он заставил своего старшего брата сопровождать меня с его охраной.

Я все время думаю, где охранники, которые следят. Кто наблюдает? Потом до меня доходит, что Андреас мог легко сделать что-то, чтобы никто не увидел, что он затеял. Это единственное, что имеет смысл. Только когда кто-то обнаружит тело Присциллы на кухне, они узнают. Даже тогда они никогда не догадаются, что Андреас мог убить ее. Я все еще в шоке. Люди, с которыми я сближаюсь, продолжают умирать. Я больше не могу этого выносить. Что я буду делать, если что-то случится с Массимо?

Вот почему я молчу, пока Андреас выводит меня. Я слишком боюсь дышать. Их рычаг давления на меня — смерть. Не моя. Нет, у них есть планы на меня, маленького старика, поэтому я не должна умирать. Они угрожают убить Массимо. Я не знаю, есть ли он у них вообще, но я подчиняюсь, потому что не могу пойти на то, чего не знаю. Я должна пойти на этот риск, броситься в беду, чтобы убедиться, что с ним ничего не случится.

Мы легко выезжаем с территории. Я молчу всю дорогу, дрожу под взглядом Влада, который все время смотрит на меня.

Я терплю два часа его ухмылок. Он смотрит на меня, облизывает губы, уставившись на мою грудь, раздевает меня глазами. Он ничего не говорит все это время. Когда мы подъезжаем к входу в старую шахту, он внезапно хватает меня за руку и притягивает к себе, чтобы понюхать мои волосы.

— Я собираюсь получить с тобой массу удовольствия, моя красотка, — говорит он, облизывая мое ухо. — Я буду трахать тебя всеми шестью способами до воскресенья на коленях. Я буду трахать каждую дырку в твоем теле и сделаю так, чтобы твой милый ротик всегда был заполнен моим членом и тем, кого я тебе скажу сосать.

Я трясусь и пытаюсь сдержать слезы.

Он практически вытаскивает меня из машины. Мы около гор, но я не знаю точно, где мы. Впереди есть знак Опасность, не входить, но они оба ведут меня в пещеры.

Хотя снаружи пещера выглядит так, как будто она должна быть заброшена, я вижу, что внутри развернута целая операция, как только мы продвигаемся глубже. Мы проходим через металлическую дверь. Повсюду мужчины. Некоторые сидят за компьютерами, другие бродят вокруг. Все так организованно. Они выглядят так, будто находятся в этом убежище уже несколько месяцев.

Меня ведут вверх по лестнице в офисное помещение. Человек с лицом моего отца стоит у книжного шкафа и оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

Он улыбается. Я качаю головой.

— Добро пожаловать, дочь моя. Я же говорил тебе, что работаю над тем, как вернуть тебя. Хорошие новости, я вернул, — заявляет он.

— Ты злой ублюдок! — кричу я. — Я не могу поверить, что это ты. Что с тобой случилось?

Он смеется. — Ничего, дитя мое. Со мной ничего не случилось. Я ни капельки не изменился. Наверное, я был другим, когда дело касалось тебя. Но потребность быть успешным, значит знать, когда нужно пойти на определенные жертвы, чтобы увеличить богатство, — объясняет он, как будто это достаточно хорошее объяснение.

— Так ты хотел продать меня этому сумасшедшему, — огрызаюсь я. Влад крепче прижимает меня к себе.

— Осторожно, девчонка. Ты не знаешь, с кем, черт возьми, имеешь дело. Я отрежу тебе язык и скормлю его тебе, — угрожает Влад.

Андреас усмехается и заходит внутрь, чтобы выпить виски.

— Эмелия, ты сделаешь, как я говорю. Мне повезло, что я нашел покупателя для тебя, который не будет против того, что тебя осквернила эта сволочь, — говорит папа, и мое сердце сжимается. — Я надеюсь, ты познакомилась со своим братом, — добавляет он, как будто мы говорим о погоде.

Андреас наклоняет голову и осушает свой напиток.

Когда я не отвечаю, папа достает контракт из конверта на столе и показывает его. Когда Влад подводит меня к нему, я вижу, что это копия контракта, который я видела прошлой ночью.

— Я ничего не подпишу, — рявкаю я. Отвращение скручивает мой желудок, когда я вспоминаю формулировку контракта.

— Ты подпишешь, — уверенно говорит папа.

Я задавалась вопросом, как он вообще собирался заставить меня подписать это. Это то, что должно было случиться со мной, если бы Массимо не появился.

— Нет, я не буду. Ты не можешь так со мной поступить. Я не вещь. — Я уже говорила это несколько раз. Это происходит снова. — Я замужем.

— Это мы еще посмотрим. Отдай ее мне. Посмотрим, что она скажет, когда увидит, что я сделал с ее мужем, — заявляет папа.

В нем есть что-то пугающее. Даже голос у него звучит по-другому.

Влад передает меня отцу, который грубо хватает меня за руку. Мы проходим через другую дверь, и я вижу открытое пространство, похожее на место, где раньше работали люди в шахтах.

Там яма. Папа ведет меня к ступенькам, ведущим в яму, и я ахаю, когда вижу, что внизу. Это Массимо. Он прикреплен к двум металлическим столбам цепями вокруг запястий. Он без рубашки, но на его груди так много крови, что она покрывает все его татуировки. Он выглядит так, будто его избили до полусмерти. Его лицо избито и в синяках.

— Он сказал, что мне придется связать его, чтобы избить. Это правда, — утверждает папа. — Я так и сделал, но я сделал это более умным способом. У каждого есть цена, моя девочка. Я заставил человека, которому он доверял свою жизнь и свою империю, предать его. Его собственного брата, которым так пренебрегали и не замечали. Это единственный способ добраться до такого человека. Полный ненависти и ярости, он почти непобедим. Почти и никогда. Ты подпишешь контракт, потому что он — твоя цена.

Я поворачиваю голову и смотрю на папу. Он кивает, и я рыдаю.

— Если не подпишешь, я его убью. Подпиши, и у него может быть шанс, если мы его отпустим.

Он отпускает меня, и я бегу к Массимо.

— Массимо! — кричу я.

Он поднимает свою окровавленную голову. Его глаза расширяются при виде меня.

— Нет, тебе нельзя здесь находиться, — выдавливает он.

Я трогаю его лицо. Кровь пачкает мои руки.

— Мне так жаль.

— Мне жаль, что я не смог защитить тебя, Princesca. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — выдыхаю я. Я не знала, что когда он ушел сегодня утром, это будет последнее утро, которое мы проведем вместе. Я не позволю ему умереть. Я не позволю ему страдать, если я могу что-то с этим поделать.

— Я… — кричит он, когда хлыст больно ударяет его по спине.

Я кричу, качая головой, когда поднимаю глаза и вижу позади себя Влада, готового ударить его снова.

Еще один мощный удар приходится на спину Массимо, заставляя его колени подгибаться. Папа смеется и подходит ближе.

Влад бьет Массимо снова, снова и снова.

Дыхание замирает. Чувствую, что могу исчезнуть.

— Хочешь, чтобы это прекратилось? — спрашивает папа. — Он сильный, но даже у него есть предел.

— Я подпишу, — слабо отвечаю я.

Папа насмехается надо мной, когда прикладывает руку к уху и наклоняется ближе, делая вид, что не слышит меня.

Массимо получает еще один удар и громко кричит.

— Что ты сказала, Эмелия? — говорит папа.

— Я подпишу! — кричу я. Папа снова берет меня за руку.

С яркой улыбкой на лице он уводит меня от моей любви. Я оглядываюсь на Массимо.

Это последний раз, когда я его вижу. Последний раз, когда я говорю ему, что люблю его.

В последний раз я чувствую любовь к кому-либо.

Мой отец ведет меня к ожидающей меня судьбе. Смерти.

Может быть только так. Меня продадут безумцу, который убьет меня, когда решит, что хочет, чтобы моя жизнь закончилась.