Близость

«На что готова женщина ради любви»

Катя

Я часто думаю, на что готова женщина ради любви? Если честно, я задаюсь этим вопросом почти всю свою жизнь.

Глядя на то, как моя мама страдала. Вспоминая, как она плакала долгими ночами, когда думала, что я давно сплю и не слышу этого. Я с самых детских лет спрашивала себя: на что готовы женщины ради любви?

Те, кто терпят абьюз. Когда мужчины их с говном смешивают, потому что тупо разницы не видят. Или когда их бьют. Фактически убивают на глазах у собственных детей, которые потом несут уже в свою жизнь эту отвратительную фразу «бьет, значит, любит». Как прописанные на подкорке инструкции, понимаете?

На что готова женщина ради любви? Полагаю, на многое, иногда на что-то абсолютно безумное. Даже моя мама. Я любила ее и люблю, да и буду любить всю свою жизнь - это правда, но я никогда не понимала, почему она терпит? Отец бросил ее, когда я еще говорить толком не умела. Что между ними произошло? Без понятия. Но я сомневаюсь, что он о чем-то жалел. Думаю, он отряхнулся и дальше пошел, а она осталась. На той же кухни, с той же болью, одна. Моя идеальная мама терпела его закидоны и ждала. Как прекрасного, мать его, принца ждала. Каждый гребаный день. Будто однажды он действительно появится, придет и скажет: любимая, я тебя никогда не забывал. А ты еще и дочь мою вырастила? Какая ты замечательная.

Но он, конечно же, не пришел. Это иррационально, потому что он едва ли знал о ее кончине, но я ненавижу его за то, что даже на похороны к ней он не явился. Я бы не позволила. Я бы его прогнала, но сам факт! А его не было. Он стерся в памяти лет, как будто его кто-то сжег и пустил пепел по ветру.

Но она ждала. Плакала, верила и оставалась одинокой. К ней проявляли интерес мужчины, только каждый получал одно и то же: извините, я не завожу отношений.

Точка.

Потому что она уже была в отношениях.

Однажды я залезла в ее комод и нашла там бережно обернутую ленточкой шкатулку, а внутри - замасленная, переломанная фотография молодого, красивого мужчины.

Отец и правда был красивым.

Явно высокий, поджарый, с копной пышный волос и очаровательной улыбкой.

И это был мой отец, клянусь. У меня не было на этот счет сомнений.

Это был он. Точнее, его лик и маленькое, золотое колечко, а еще пару открыток с теплыми словами. Ничего примечательного: «люблю-не могу-приеду». И ничего конкретного. Одна только вода. Одни пустые обещания.

Я тогда этого не понимала. Я тогда сильно злилась. Как?! Моя такая умная, замечательная мама могла верить в это столько лет?! Она же не дура! Она должна была все понимать!

Но она не понимала.

Потому что любовь слепа, а женщины готовы на все ради любви.

Теперь я это знаю.

Они готовы на все.

Выпроводить Макара и Алексу оказалось не так сложно. Даня бросил что-то про своего отца и срочные дела, а потом добавил, что Дамир ему нужен, чтобы эти дела решить.

Вопросов никто не задал.

Вообще, в этом не было ничего удивительного.

Вопросов вожаку стаи редко задавали, как и шли против его слова. Если Даня что-то говорит, значит, это истина в последней инстанции, а к истине никто не докапывается. Ее принимают на веру и просто исполняют. Ни больше, ни меньше.

Я его за это ненавижу.

И чертову Москву я ненавижу тоже. Она в этой комнате пятая. Стоит у окна, прислонившись плечом к стене. Наблюдает. Как я переступлю ту грань, после которой назад уже никогда не вернусь.

Она этим моментом наслаждается.

Мигом, когда смогла ослепить настолько, что путаются все берега.

Я это понимаю так ярко, но тем не менее сижу. Сцепив руки на коленях, я сижу на крае огромного дивана посередине комнаты и смотрю перед собой.

Мне бы надо подготовиться к тому, что будет дальше, но у меня не получается. В голове вакуум. На сердце ад.

Меня медленно перемалывает действительность, и дышать становится сложно, хотя дверь на террасу открыта, впуская по-зимнему холодный, сентябрьский ветерок.

Они стоят передо мной втроем. Они смеются. В какой-то момент Дамир переводит на меня взгляд, и я так надеюсь, что сейчас он увидит…увидит, что его решения и желания…они же меня буквально убивают.

Но этого не происходит.

Он делает глоток виски, продолжая смотреть на меня. Он идет ко мне. Медленно. Я сотню раз уже видела этот взгляд и знаю, что будет дальше. Знаю, что он означает.

Дамир хочет секса.

Он к нему готов.

И самое отвратительное, что он…на этот раз он будет другим. Чем-то незнакомым и темным. Как бездонная яма грязи, куда меня тянут мои чувства. Моя глубокая привязанность. Моя любовь.

Я вся собираюсь в один оголенные нерв. Вздрагиваю, когда он садится рядом. Мечтаю отодвинуться, когда его бедро касается моего, но не могу пошевелиться.

Я смотрю туда, куда не хочу смотреть.

И вижу то, чего видеть не желаю.

Даня тихо смеется, а потом ласково, играючи притягивает Настю к себе за подбородок. Уложив палец под него, без давления, без перебоев. Она идет навстречу. Не знаю…выглядит довольной, но я же чувствую свою боль, поэтому невольно задаюсь вопросом.

Это ее желания? Или она тоже попала в тот же капкан?

На что способна женщина ради своей любви?

Ты хочешь того, что здесь происходит? Или под гнетом жесткой правды и реальности ты себя перемолотила и извратила до неузнаваемости? А со мной? Со мной будет то же самое?

Ответы пугают.

Я не хочу их получить, потому что, если сейчас услышу, передумаю. Я не хочу быть, как она. Я не хочу стать уродливой изнутри. Перешитой, избитой и уничтоженной. Так искусно втиснутой в ожидания своего супруга. В его идеалы. Где в них ты? И будет ли со мной так же? Я потеряюсь? Или мы сможем вернуться раньше пройденной черты?

Смотрю на Дамира.

Ужас опаляет еще больше.

Он ведь не смотрит в ответ. Он весь сосредоточен на паре.

А потом звучит это.

Как нож масло, воздух разрезает тонкий звук расстегивающейся молнии на Настином платье. Я снова перевожу взгляд, и реальность сгущается сильнее. Черный шелк скользит по ее телу и падает к ногам, оставляя Настю полностью голой.

Она красивая.

Я не хочу об этом думать, но лучше я буду думать об этом. Концентрироваться на упругой груди. На тонкой талии. На ровных линиях ее пресса. На бедрах. На стройных ногах. На ее фарфоровой коже.

Это просто игра.

Это не по-настоящему.

Это мой личный Твин Пикс.

Я просто смотрю очередную серию, ничего больше. Мне снова странно. Мне снова давит на мозг. Я снова чувствую тревогу, и воздух снова становится еще гуще.

Пахнет цветами.

Розы, гибискус, сладкий порок.

Даня снимает с себя футболку.

Я просто смотрю порноролик. Это не страшно. Я просто смотрю порно. Это игра. Это не по-настоящему.

Сильнее вонзаюсь ногтями в свои колени. Хочу как-то унять боль. Хочу вернуть трезвость сознанию.

Хочу сбежать.

Господи, я так сильно хочу сбежать…

В горле встает ком. Сухие слезы жгут глаза. Кислород шпарит. Клянусь, у меня вся гортань в уродливых язвах, а они продолжают.

Даня издает тихий стон, потом укладывает руки на плечи своей супруги и слегка толкает ее встать на колени. Они эстетично прекрасны, конечно. У него красивое тело, у нее, и я стараюсь за это уцепиться, но когда слышу еще один звук расстегивающейся ширинки, меня обдает ужас.

Сомнительность происходящего наваливается сверху.

Настя улыбается. Она кокетливо прикусывает губу и смотрит Дане в глаза, пока плавно стягивает с него спортивные штаны вместе с боксерами.

Я не хочу этого видеть, поэтому отвожу глаза.

Но лучше бы я смотрела перед собой, чем на Дамира. Вижу только его колени. Но только сначала. Потом взгляд цепляется за его промежность, откуда на меня смотрит каменная эрекция.

Он возбужден. Ему по кайфу. Думаю, он даже не обращает внимания на меня, и это пугает еще больше.

Дамир настолько ослеп, что не видит меня…и я думаю, а есть ли вообще смысл? Что я здесь делаю? Зачем? Если все так, то, может быть, и сохранять уже нечего? За что я воюю? Если он хочет не меня, а ее.

Эти мысли как коршуны. Они отрывают огромные куски мяса от моего почти мертвого сердца, и физически такое…господи, невыносимо.

Меня будто погрузило в чан с лавой, и я не могу выносить.

Резко перевожу взгляд обратно на пару. Лучше туда, чем на него. Лучше на них, чем видеть такое абсолютное, тотальное безразличие.

Но это только в теории. Конечно, в теории. Принцип «из двух зол выбирай меньшее» не работает.

Настя глубоко берет член Дани. Он откидывает голову назад и громко стонет. Мышцы на его прессе напрягаются. Ему нравится. Ловлю себя на мысли, что ему нравится даже не сам процесс орального секса, сколько…власть.

Он испытывает наслаждение от нее, ведь мы, как два дебила, сидим здесь. А когда я только приехала, разве такое было вообще возможно? Немыслимо. Это невозможно, и когда все поменялось? В какой момент?

Все мысли стираются разом, когда Золотов лениво переводит на меня взгляд. Он смотрит точно в упор. Он смотрит так, как смотрел в самом начале.

Ты уже тогда знал, что этим все закончится, да?

Господи, почему я об этом думаю…

А я и не думаю. Как комета, слова проносятся где-то в сознании, а потом тонут следом за остальным. Потому что мне страшно. Я не испытываю возбуждения. Этот мужчина меня не привлекает. Он меня пугает.

Мне реально страшно.

Противно.

Мерзко.

Он - мой Боб. Помните Боба? Его появление? Как он медленно выплывает из-за стены, а потом переползает через диван. Как он смотрит. Как он улыбается. Так улыбается человек, который хочет разорвать тебя на части. Так ужасающе зияют его глаза. Абсолютная психопатия. Абсолютно что-то животное*.

Золотов - мой Боб. А я его Лора Палмер.

И он все ближе. Перебирается через диван. Через столик. Ближе. Я буквально чувствую его дыхание на своем лице. Он ближе. Он не видит препятствий. Их нет. Он слишком близко...

Даня проходится по мне медленно, пока Настя ускоряется. Он ее не замечает. Что-то мне подсказывает...он представляет на ее месте меня.

Тошнота подходит к горлу.

Обычно, когда на меня смотрят такими взглядами, Дамир сразу звереет. Однажды он проломил голову одному мудаку в клубе, который посмел меня зажать. А сейчас? Я так хочу, чтобы он сгреб меня в охапку и защитил, но…все снова переворачивается с ног на голову.

Дамир снимает руку с моего плеча. Странно, я даже не заметила, как он ее туда положил. Они с Даней переглядываются, и надежда тонкой лезкой натягивается, чтобы через мгновение порваться.

Золотов усмехается и слегка мотает головой в свою сторону, а Дамир встает. Мне до безумия хочется вцепиться в его руку, потому что я чувствую, что теряю опору. Но не могу пошевелиться.

Меня будто снова накачали.

А может, это действительно так. Говорят, на большой выброс адреналина человек реагирует по-разному. Видимо, моя дерьмовая реакция - застыть. Ведь руки не просто так не слушаются. Ноги не просто так отказываются бежать. А мозг не просто так работает до скрипа медленно.

И мне остается только наблюдать, как мой супруг идет в сторону Насти. Как она ложится на диван, раздвигает ноги. Как блестят ее глаза. Как она вытирает рот большим пальцем и держит Дамира так крепко, как я, кажется, никогда не держала.

А Даня все смотрит на меня, ухмыляется и делает шаг. Его член блестит от слюны собственной жены. И он упирается в меня. Как дуло пистолета, а не предмет желания.

Я его не хочу.

Я не хочу, чтобы он подходил ко мне близко. Не хочу касаться. Не хочу, чтобы он касался. Но он будет.

Я вижу по глазам. Он будет.

Еще шаг.

Пульс сильнее стучит в висках.

Еще один.

Время замедляется.

Еще.

Остается совсем мало места. Мне мало места! Мне нечем дышать! Мне…господи…

Я резко нагибаюсь вперед и блюю на дорогущий ковер. Притом натурально так. Много. Отвратительно. А самое смешное, что это не хуже того, что здесь и сейчас происходит.

Пожалуй, даже лучшее.

Цепляюсь за стол, чтобы не упасть с дивана. Руки дрожат, а меня натурально колотит.

Слезы льются градом.

Истерика накрывает с головой.

Я дышу часто и хрипло. Кажется, меня снесла эмоциональная фура, и я не могу ничего поделать. Контролировать себя нереально. Думать не представляется возможным. Все, что я слышу, это гул и собственное жесткое сердцебиение, а потом срываюсь с места.

Мне плевать.

Плевать, что будет дальше. Как будет. Зачем.

Плевать, что мы на машине с летней резиной, а там дорога покрылась наледью.

Мне плевать, даже если до города придется идти пешком.

Я не могу.

Я не хочу быть Лорой Палмер. Я хочу сбежать. Я хочу спастись.

И если это будет означать конец наших отношений…пожалуй, в этот момент это тоже лучшее решение. Все, что я сейчас понимаю - мне нужно убраться отсюда. Так далеко, как это возможно.

- Катя, Катя, Катя, стой!

Дамир догоняет меня, сжимает мои плечи. Я не особо понимаю, конечно, и, возможно, придумываю себе все, но сейчас я вижу в его глазах страх. Волнение. Даже ужас. Он тяжело дышит. Он без футболки. И он здесь. Не там. Здесь. Со мной.

- Малыш, тихо, успокойся.

- Нет…я…ты…они…я…я…не…не могу…я …нет. Я уехать…я хочу…уехать…я…не могу.

Я пытаюсь что-то говорить. Пытаюсь объяснить. Пытаюсь…я не знаю. Я просто пытаюсь удержаться, наверно, а он сгребает меня в объятия и кивает.

- Хорошо. Да, хорошо. Хорошо, малыш, мы сейчас уедем.

Через мгновение он подхватывает меня на руки и несет до парковки. Там сажает в машину и говорит что-то вроде: я за вещами и обратно.

И он возвращается обратно. Через десять минут мы уезжаем из загородного клуба, а через час Дамир укладывает меня в постель. Все это время проходит для меня в каком-то адском забытье, где голова чугунная, где нет никаких мыслей и где наконец-то тепло и безопасно.

Потому что на мгновение мне кажется, что все как раньше. И он. Мой любимый человек, а не какой-то московский оборотень…

Даня

- …бл, ребята, извините.

Дамир залетает обратно в дом. Он похож на безумца. Глаза горят бешено, сам напуган, будто за ним волки гнались. Весь какой-то всклокоченный.

Я наблюдаю за ним с толикой меланхолии, лениво поглаживая Настю по ножке.

Слишком много телодвижений.

Слишком много нерва.

Одним словом, сельпо.

Дамир сбегает со второго этажа, закинув сумку на плечо. По пути надевает футболку. Он на нас не смотрит. Это заставляет меня тихо посмеиваться. Про себя, разумеется.

- Мы домой поедем. Соряй. И не думаю, что нам стоит еще раз касаться этой темы. Удачи.

Ух. Ссказал как отрезал. Мужик. Стола не хватает, чтобы он по нему ударил кулаком.

Откидываю голову на спинку дивана, устало вздыхаю.

Дверь хлопает.

Мы остаемся с Настей одни.

Она молчит, но потом тянется, забирает стакан из моей руки и тихо говорит.

- А что, если без вариантов, м? На этот раз так может получиться.

Я усмехаюсь и прикрываю глаза.

- Брось.

- Ее стошнило, Даня. Даже у меня не было такой бурной реакции. А Дамир…

- Этот малолетний щенок слишком привязан к своей драгоценной жене, Настя. Она на него сильно влияет. Сейчас это откат.

- Он не пойдет на это снова.

- Пойдет. Мир не меняется. Люди не меняются. Шестеренки крутятся по давно отработанной траектории, и Дамир не исключение. Он - мужчина. Мужчина, которого всю жизнь держали на коротком поводке. Сейчас ему дадут контракт, бабок станет больше, а ты прекрасно понимаешь, что деньги дают помимо блажи.

Настя возвращает мне стакан и тихо вздыхает.

- Не знаю. Я начинаю сомневаться, что…

- Тш.

- Дань.

- Я сказал - тш, - медленно открываю глаза и смотрю на черную лужу на своем ковре, - Она - баба. Бабы думают не так, как мы. Стоит только посадить крошечное зернышко, и все. Никакой логики здесь не будет. Она вернется и его приведет. Не волнуйся, душа моя. Все идет по плану.

Снова закрываю глаза и делаю большой глоток виски, которое обжигает гортань и гасит сильное сердцебиение. Расслабляет плотно сжатые челюсти. И нерв внутри моей башки.

- Она уже никуда не денется. Закажи новый ковер, дорогая, - встаю и потягиваюсь, а потом поворачиваю в сторону лестницы, - А этот пусть выбросят нахуй.

*имеется в виду сцена из сериала "Твин Пикс", когда появляется Боб))) кто смотрел, поймет, насколько это было ужасно) аж мурашки бегут по телу)))