Близость

«Разговор с Дьяволом»

Катя

Тишину, которая повисает после такой простой, но красивой фразы, нарушает звонок моего телефона. Я тянусь к нему и вижу имя, от которого сейчас волнами расходится отвращение и раздражение.

Звонит «Мой Мир», который больше и не мой, а общественный.

Я не хочу брать трубку.

И я не беру. Сбрасываю, а потом просто перевожу телефон в авиарежим. И это действительно просто. Черт, это так просто, оказывается…

Тихо усмехаюсь и откидываю его в сторону, а сама смотрю в глаза Воланду. Он молча за мной наблюдает с легкой, еле уловимой улыбкой.

- Кажется, я знаю, кто это звонил.

Я не знаю, что ответить, поэтому выбираю ничего не говорить вообще, лишь слегка поджать губы и отвести взгляд в сторону окна, где слишком уж красиво. Настолько, что я немного ближе к пониманию Москвы, хотя по-прежнему и не считаю ее достаточно привлекательной, чтобы сойти с ума. Но одно радует: здесь, ближе к небу, она для меня не предстает развратницей в красном платье. Он ближе к той величественной, шикарной женщине с Патриарших прудов, а может, ее и вовсе здесь нет?

В царстве Воланда…разве есть место кому-то, кроме нас? Меня от этой мысли пускает на мурашки. Я давно этого не ощущала…единения с кем-то, пусть и совсем незнакомым, но…черт, это приятно. Знать, что здесь больше никого нет, потому что я до жути устала жить с соседями…

- Если что, я не против твоего разговора с супругом.

Возвращаюсь к таким странным, тянущим глазам и наклоняю голову набок.

- А что...если я против?

- Тогда, полагаю, ты правильно поступила, что отключила телефон. Пока ты рассказывала, он уже успел меня изрядно заебать.

Странно, но ему так идет мат…

Господи, какая дурость, да? Однако «плохое слово», сказанное таким голосом, теряет всю свою грязь. Оно теряет свойство обсценной лексики. Оно не похоже в его устах на что-то гадкое, сказанное грязными мужиками. Нет. Оно звучит как странная музыка, подчеркивающее его мужественность.

Ну, или я просто долбанулась окончательно. Это тоже, если что, вариант достаточно «рабочий».

Тихо усмехаюсь под пристальным взглядом темных, пытливых глаз и жму плечами слегка.

- Я и не заметила, если честно. Сильно беспокоил?

- Ты слишком погрузилась в события собственной жизни, чтобы заметить. И нет, не сильно. Меня вообще очень сложно вывести из равновесия.

- Правда?

- Да, - он тушит сигарету о дно хрустальной пепельницы и откидывается на спинку кресла, - Опыт прожитых лет.

- И в чем он заключается?

- В том, что иногда лучшее твое оружие - это самоконтроль. А иногда, это твое единственное оружие.

- Интересное умозаключение.

- Плоды наблюдения.

- Что значит эта фраза?

- Какая конкретно?

- «Любовью шутит Сатана»?

Воланд недолго молчит, пока не говорит тихо.

- Каждый понимает ее в меру своей испорченности.

- Как понимаешь ее ты?

- Тебе лучше не знать.

Ты ошибаешься. Я хочу знать, а еще я хочу знать, что ты думаешь о том, что я тебе рассказала.

Мне это нужно.

И почему-то именно от тебя.

Спускаю ноги на теплый пол, а потом двигаюсь ближе, не отводя от него глаз.

- Ты же хотел поговорить, Воланд, так не заставляй меня вытаскивать из тебя каждое слово клещами.

Он усмехается.

- Что-то мне подсказывает, ты сейчас говоришь не о трактовки Онегина с моей колокольни. Да, Маргарита?

- Может быть.

- Нет, не ври. Не может быть. Ты хочешь услышать мое мнение о том, что ты рассказала.

Я молчу, но отвечать…на это просто бессмысленно. Полагаю, что я слишком очевидна. Да и чему удивляться? Я никогда не умела врать, и обычно все, что я хочу сказать, прописано у меня на лбу крупным шрифтом.

А он слишком хорошо читает людей.

Я это вижу.

Он слишком хорошо в них разбирается, чтобы была необходимость расставлять акценты самой.

Воланд тоже понимает, что я все поняла. Он подается навстречу, уперев локти в свои широко раскрытые бедра, сжимает руки в замок у лица, усмехается одними глазами, а сам ровно продолжает.

- Ты хочешь услышать мое мнение по поводу ситуации, которая тебя душит. Но, знаешь что, Маргарита?

- Что? - вылетает шепотом скорее неосознанно, пока я замираю кроликом перед удавом.

А он усмехается…

- Ты считаешь своего Золотова - исчадьем ада, но правда состоит в том, что он - обычное ничтожество, а ты, моя дорогая, сейчас находишься рядом с человеком, который гораздо…гораздо хуже…Ка-те-ри-на…

От волнения у меня кружится голова, а когда я слышу свое имя, адреналин так резко ударяет в мозг, что я на секунду теряю фокус и связь с реальностью.

Очень дико туплю.

Медленно отстраняюсь, облизываю вмиг пересохшие губы, а сама от него глаз оторвать не могу.

И ни за что не смогу!

Откуда он знает мое имя?! Я точно не говорила! Он узнал меня из-за Никеевского? Видел где-то с ним? Из СМИ? Или…или откуда?...

- Испугалась? - ухмыляется он, я молчу.

Что чувствую? Мне очень сложно это понять, если честно. С одной стороны, согласитесь, достаточно крипово. Ты пошла с незнакомцем к нему домой, что уже по определению было чистым безумием. Я - женщина. Женщины всегда в зоне риска, а когда ведут себя опрометчиво и безумно, тем более. Плюс ко всему…мой Воланд явно непростой человек. Конечно, снять апартаменты может любой дурак, но я чувствую, что…тут кроется иное, и передо мной не обыкновенный позер. Нет. Это человек с большими возможностями, и я такого человека никогда не встречала раньше.

Даже Золотов…он не такой. Мой супруг тем более. За этим мужчиной чувствуется сила, которой никто из моих знакомых не обладает. Так что, в теории, он может легко меня убить, и никто, никогда об этом не узнает. Или не убить. Или чего похуже.

Он может.

Все.

А я могу…

Ничего.

Но…

Воланд издает тихий смешок и склоняет голову набок.

- Так как?

- Пытаюсь разобраться, - шепчу в ответ, он кивает пару раз.

- Хорошо, дам тебе время. Разбирайся, Маргарита.

Спокойно откинувшись на спинку кресла, Воланд берет стакан с виски и делает небольшой глоток, не сводя с меня глаз.

А я вот…разбираюсь. Что я чувствую? Так…ну, я очень сильно волнуюсь. Ладошки потеют, дыхание неровное, сердце шпарит в груди. Этот мужчина вызывает во мне много чувств, но…я боюсь его? Золотова боялась. Это что-то неосознанное, животное. Когда он смотрит на меня, у меня нутро мигает красным, хотя он никогда не смотрел на меня так, как смотрит сейчас Воланд. А его я не боюсь.

Нет, не боюсь.

Проверяю ощущения еще раз. Может быть, это самообман? Но страха так и не появляется. Все еще чувствую волнения, все еще дыхание спирает, и все еще шпарит сердце, только я не боюсь. Он вызывает во мне совершенно другие эмоции. Это интерес. Точно. Он мне интересен, да и взгляд у него не похож на…хищный. Черт, какое хорошее слово пришло на ум. Вот что я чувствовала, когда на меня смотрел Золотов: будто я его добыча.

Воланд смотрит иначе.

На дне его глаз я вижу бесконечную усталость и одиночество, а еще участие, интерес, мудрость. Но там нет угрозы.

Он мне не угрожает.

И я наконец-то расслабляюсь. Тоже откидываюсь на спинку дивана, снова забравшись на него с ногами, мотаю головой.

- Я тебя не боюсь, но откуда ты знаешь мое имя?

- Это важно?

- Ну…да?

Воланд издает тихий смешок, делает еще один небольшой глоток, а потом ставит стакан на подлокотник и вздыхает.

- Я дам тебе совет, - игнорируя мой вопрос, продолжает, - Никогда не проси совета у незнакомцев. Да, если честно, ни у кого не проси, особенно когда ты не понимаешь, что происходит. Сначала ты должна сделать выводы сама. Никому нельзя доверять, кроме себя. Исходи из того, что ты чувствуешь. Верь только своему разуму и своим глазам, остальное - опасно. Тебя могут намеренно запутать, чтобы использовать.

- Я и верю своему разуму и своим глазам, - тихо отвечаю с легкой улыбкой, - Ты же не желаешь мне зла. Или я ошибаюсь?

Пару мгновений помолчав, он мотает головой.

- Не ошибаешься. Я не желаю тебе зла, но я гораздо хуже тех, кого ты уже знаешь. В этом ты ошибалась, конечно.

- Тогда почему я не чувствую угрозы?

- Потому что я тебе не угрожаю.

Из груди вырывается тихий смешок.

- Если мы разобрались с этим…ты мне что-нибудь скажешь?

Еще один глоток виски и тихий вздох разрывает наш диалог парой мгновений, а потом Воланд тихо уточняет.

- Ты точно уверена, что ты хочешь это услышать? Учти, прежде чем дать ответ: я не стану выбирать выражений. Я скажу тебе правду.

Мне нравится, что он дает мне выбор, а он дает его с самого начала. Это подкупает. В момент, когда меня, кажется, лишили права выбирать абсолютно все в моей жизни, особенно ценно вернуть себе эту возможность.

Я не могу сдержать улыбки, а на сердце ощущаю…спокойствие. Такую важную тишину…Не пустоту! А именно умиротворение.

- Спасибо тебе.

- За что?

- За то, что даешь мне выбрать самой, - тихо киваю и добавляю в тон, - Я хочу услышать, что ты думаешь по этому поводу. Возможно, ты и прав. Нельзя о таком спрашивать, но…я тебе почему-то доверяю. К тому же я не бездумная овца, которая тут же бросится выполнять чужие заветы. Мне просто нужно услышать, что я не сошла с ума.

Воланд тихо усмехается.

- Тебе повезло больше, чем твоему мужу.

- В смысле?

- В том смысле, что ты можешь думать сама, а он такой возможности, судя по всему, лишен напрочь.

Меня бьет током.

Вот так, с места в карьер. Одной фразой и точно в цель…

Я замираю в ожидании, а Воланд достает еще одну самокрутку, раскуривает ее и вместе с дымом, вместе с его пытливым взглядом, говорит.

- Я думаю, что когда он приехал в Москву, ему тоже нужен был такой человек, который даст ему совет. На самом деле, я его понимаю. Попадая в мир больших денег, ты здорово теряешься, и тебе нужен человек, который сможет тебя направить. В этом главная ловушка твоя. Так ты сам себя загоняешь в капкан, потому что в этом мире нельзя никому верить. Здесь очень много опасных хищников. Этот мир состоит из них. Не из искренности, а из вранья и лицемерия. Из опасности.

Он делает короткую паузу вместе с небольшой затяжкой, а потом откидывается на спинку кресла и переводит взгляд в потолок. Выпускает дым носом и немного хмурится.

Красивый...

За ним очень приятно наблюдать...

- Золотов сразу планировал подмять его под себя. Это очень похоже на таких людей, как он. Старший товарищ, друг - все это херня. Ему нравится управлять людьми, он любит ощущать свою власть над ними и любит, когда его слушаются. Ставлю голову на отсечение, что все его друзья - это в первую очередь его слуги, а потом уже люди, которых он считает равными. Да и не считает он так. И твоего мужа за равного он не считал никогда. Это просто очередное развлечение и еще один член клуба его тупых обожателей. Таким людям, как Даниил, нужен свой клуб обожателей, чтобы почувствовать себя важными и цельными, ведь на самом деле он - тупое ничтожество. Что у него есть? Нихрена. Все его блага - не его вовсе. Отца. Семьи. Но не его. Он не заработал эти деньги. Он даже в спорт попал по протекции, а значит, он ничего из себя не представляет. Это давит на эго. На его эго. Он безумно хочет доказать, что чего-то стоит, но при этом ничего делать не будет. Потому что не хочет. Потому что не может. И потому что не знает «как». А он не знает. Все его около умные мысли - ворованное, извращенное нечто. Любовь? Ее не существует, это лишь способ сохранить свои гены. Верность? Ограничения, поставленные обществом. От его слов разит Лордом Ге́нри Уо́ттоном*. Дешевое позерство и сомнительный гедонизм, который даже не принадлежит ему. И нет, я не отношусь так ко всем наследникам, хотя и должен признать, что большинство из них - теноры одной оперы. Бывают исключения. У меня есть очень хороший друг, он тоже наследник. Его отец основал одну из крупнейших компаний, которая занимается лесом и всем, что с ним связано. Так вот, этот человек не сидит на лаврах своего отца и не прожигает свою жизнь. Он очень много работает, поднимая компанию на новый уровень. Именно он протолкнул ее в Европу, он заработал репутацию, и он приумножил капитал. Даже не в два раза, а в четыре, пять, шесть! Он очень хороший бизнесмен. Умный. Чувствуешь разницу? Ваш Даня только мнит себя гением своего времени и искусным манипулятором, но на самом деле он - обычный психопат, у которого хватает сил настроить на нужный ему лад людей исключительно слабых. Как твой муж.

Воланд резко опускает на меня взгляд, а я не могу дышать.

Как он это делает? Как обрекает в слова все те мысли, которые я гоняю в своей голове уже который месяц, но не могу собрать в кучу? А я не могу. Мне сложно структурировать их. Мне - да, но не Воланду.

Он слегка улыбается и делает еще одну затяжку, глядя мне в глаза.

- Твой муж - слабый человек. Я не знаю, то ли это отсутствие интеллекта, то ли силы воли, но, как ни крути, это он загнал вас в такую ситуацию. Можно, конечно, винить во всех грехах Золотова, если тебе угодно, только ты замужем не за ним. Знаешь? Все мои друзья женаты. Думаю, ты уже поняла, что я необычный мужчина. Я тоже из этого мира, как и они. У этого друга-наследника есть супруга, еще у меня есть друг, который занимается гостиницами, а еще тот, кто вечно что-то строит. Так вот, у них есть супруги. И знаешь, что будет, если однажды я приду к ним с подобными разговорами про свободную любовь? За один только намек на то, что я хочу трахнуть их жен, они разобьют мне морду. Как минимум. И даже если я зайду с "заднего" входа, попытаюсь мутить воду или манипулировать, они никогда в жизни не поведутся. Они разобьют мне морду. Как минимум.

Снова получаю токовый разряд, потому что…я бы хотела, чтобы Дамир думал также, а он так не думал. Он позволил этому случиться, и я не могу скрыться, как и говорит мой Воланд. Я не могу от этого сбежать: он пришел ко мне с такими разговорами, он был не против «поделиться» мной со «старшим товарищем», отчего я каждый раз чувствую себя грязной. Стараюсь не думать в эту сторону, но это не сильно помогает. Однажды коснувшись твоего сознания, подобная мысль травит душу долгие-долгие годы. Возможно, всегда будет…

Прикрываю глаза и киваю.

- Это, как мне кажется, правильный поступок.

- И ты бы хотела, чтобы твой муж думал так же.

- Но он так не думает.

- Не думает, - тихо соглашается Воланд, - Но я могу его понять.

Хмурюсь и резко распахиваю глаза, глядя на своего полуночного незнакомца. Может понять?…

- Не в том смысле, - усмехается он, видя мою растерянность, - Со своей женщиной делиться я бы не стал никогда. В этом плане я…консерватор и жуткий собственник. Мое - это мое. Никаких полумер.

Его слова, произнесенные тихим, будоражащим голосом, оставляют мурашки на моем нутре. Они путают сознание. Из-за них и его взгляда, который стал вдруг слишком интимным, я краснею и не знаю, куда себя деть.

Господи, как жарко вдруг стало…

Беру стакан, который он мне тоже наполнил дорогим виски и колой, делаю глоток. Воланд молчит. Он наблюдает за мной так…страстно, или это просто игра воображения? А может, нет? Откуда он знает мое имя?

- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - тихо спрашиваю, но он снова игнорирует.

Отводит взгляд в сторону окна, где особенно красиво сейчас переливается Москва. И она снова не в красном, развратном платье. Рядом с этим мужчиной я и город чувствую иначе: красивой, статной женщиной в наряде от кутюр, которая знает себе цену и несет себя, как самое дорогое сокровище.

Как интересно меняется твое восприятие в зависимости от компании, да?…

- Когда-то я был на месте твоего мужа, поэтому легко могу его понять. Я тоже был ослеплен деньгами и знаю, что это такое…внезапно свалившиеся на голову блага.

- Ты тоже спортсмен?

Он издает тихий смешок и мотает головой.

- Нет. Мой максимум тогда - двадцать раз подтянуться. Я совсем из другой оперы, а нас с твоим супругом объединяет только то, что мы оба из задницы этой великой страны.

Откуда ты?…

Очень хочется узнать, но я себе не даю. Мне кажется, что это слишком личное, а мы же договорились, что не пересечем границ…

Воланд снова заговаривает через пару мгновений.

- Я не родился с платиновой ложкой во рту. На самом деле, я не родился даже с золотой. У меня самая обычная семья. Мать - учительница в начальной школе. Отец - обычный бригадир на стройке. Ничего выдающегося. Они просто люди. Если честно, временами даже ничтожные, особенно такими стали после того, как я заработал свой первый миллион. Но я не виню их за жадность. Я не виню их даже за то, что они вспоминают обо мне, только когда им нужны деньги.

- Мне жаль, - тихо шепчу, а сама удивляюсь, что он открывает мне свою душу.

Воланд переводит на меня взгляд и хмыкает.

- Не стоит. Это просто предсказуемо, и я их на самом деле не виню. Меня самого поглотили все те блага, которые слишком быстро свалились мне в руки. Я очень сильно охуел в свое время. Примерно так же, как охуел твой муж, Маргарита. Или хуже. Или чуть меньше. Я не знаю, потому что он планомерно уничтожает дорогого человека, а я уничтожал тех, на кого мне было насрать. И им тоже, скорее всего. Не думаю, что кто-то из них испытывал ко мне такие глубокие чувства, а может, и испытывал. Это уже не имеет значения. Деньги…они ослепляют. Я его не оправдываю, конечно, и он заплатит по счетам, просто пока он этого не понимает. И мне жаль. Жаль, что все так. Мне всегда грустно, когда я вижу, как люди допускают мои ошибки снова и снова, но самое главное, мне жаль, что с этим ничего нельзя сделать. Тебе, возможно, будет неприятно, но я же сказал, я не буду выбирать выражений.

- Я помню. Продолжай.

- Твоего мужа не остановить, - тихо, но твердо продолжает он, - Его ничего не остановит, а твои попытки сохранить ваши прошлые отношения - изначально были провальными. Наверно, ты много думаешь о том, что могла бы сделать? Не допустила ли ты ошибку, когда согласилась? Знаешь? Допустила, но только по отношению к себе. Ты себя поставила под удар и сделала больно. Ты сама себе нанесла травмы. А он? Он бы все равно начал тебе изменять. Просто потому, что мог. Он уже поддался соблазну, дальше было бы только хуже. Ваши отношения были обречены. Будь он сильнее, я бы сказал иначе, но будь он сильнее, мы бы здесь не сидели. Никакой ублюдок не смог бы его настроить. Золотов его настроил. Хотя нет, неверная формулировка. Он верно сыграл на его слабостях. Знал, где надавить. Знал, как правильно сказать, чтобы ему поверили.

- Ты говоришь так, будто он сделал все специально…

- А он и сделал это специально. Хочешь совсем откровенно? Я думаю, что это его личная игра в шахматы.

Не понимаю.

- Игра…в шахматы?

Воланд тихо хмыкает и кивает.

- Таким людям, как Золотов, невыносимо скучно. Они корчатся от лени и собственной ничтожности, а чтобы это все замаскировать, играют в игры, - он делает короткую паузу и добавляет жестко, - Я думаю, что вас развели, Катерина.

Он снова ставит меня в тупик, где я совсем ничего не понимаю, и даже мое имя не так сильно резонирует, точнее, я вообще не обращаю внимания, что он его откуда-то знает. Больше меня волнует его загадочное предположение…

- Что это значит?

- То и значит. Никакого сакрального смысла, только прямое его значение. Судя по тому, что ты рассказала обо всех моментах, когда он подталкивал тебя к нужному себе решению, я могу сделать только один вывод: это был развод. Ему очень сильно хотелось заставить тебя пойти на его предложение. Конечно, сначала он здорово обработал твоего мужа. Голову на отсечение даю, что там было что-то вроде: это нормально, она тебя любит и поймет, моя же поняла. Твой муж уже попал на крючок бабок и вседозволенности. Он смотрел на него и думал, что раз у его старшего товарища получается, то выйдет и у него. А потом ты сама предложила…

- Я боялась его потерять, - зачем-то оправдываюсь шепотом, в ответ на что Воланд коротко кивает.

- Да, я это понимаю. Наверно, и он понимал, что ради него ты сделаешь все что угодно, потому что любишь. Не знаю, было ли это осознанное давление или подсознательное, да и неважно это уже. Мы имеем то, что имеем. А вот тот факт, что тебя намеренно подталкивали в спину - это куда интересней.

- Интересней?

От моей растерянности Воланд немного морщится, но продолжает по-прежнему жестко.

- Ты должна понимать, кто тебя окружает, Маргарита. Ты попала к людям, которые играют такими, как ты. И они тобой сыграли, как в шахматы. Думаешь, Настя - твоя подруга? Да ни в жизни, глаза разуй. Она идет туда, куда ей скажет идти ее дражайший супруг. Она делает то, что он ей прикажет. Думаю, она от него зависит. И ладно бы только финансово, но еще и эмоционально. Как мне кажется, у нее тоже не совсем ладно с головой, после всего того через что пропустил ее Золотов. И остальные «ваши»… - он делает широкий жест, показывая кавычки, после которых вздыхает и смотрит на меня с сожалением, - Они тебе тоже не друзья. Они - его друзья. А ты же помнишь, как он относится к своим друзьям? Помнишь, по глазам вижу. Значит, ты должна понимать, что друзья - это просто красивое слово. На самом деле, они его рабы. Не знаю, чем он их держит, но уверен, что держит крепко. Все они были в курсе, потому что таких совпадений не бывает. Вовремя подкинутое сообщение от телки? Такая важная задержка на пути к вам? Черт, да это просто нелепо!

Воланд издает смешок, в нотах которого я улавливаю тихую злость, но на ней особо не концентрируюсь.

Неужели…это так?…

Я даже не задумывалась об этом. Я ни разу не думала! Понимаете?…а сейчас все кажется таким очевидным…

Господи, где были мои глаза?…

- Но…зачем? - спрашиваю его еле слышно, часто моргаю, от внезапного озарения меня дико подташнивает.

Воланд молчит.

Он долго смотрит на меня, и я уже думаю, что так и будет дальше, но…через мгновение я слышу его тихий, хриплый голос.

- Потому что я этого тоже захотел, когда впервые тебя увидел.

Что?...

Я смешу его. Мой полуночный незнакомец делает небольшой глоток из граненого стакана, который ставит обратно на столик с тихим стуком, а потом жмет плечами.

- Я был там. В день, когда ты для него пела.

- Что?!

Улыбка становится более явной, при этом немного виноватой, а немного и нет совсем.

- Ну, да. У меня были кое-какие рабочие моменты с его отцом.

- С…Отцом…

- Золотовым-старшим, да. Я хотел вложить деньги в один его проект, а потом увидел тебя. Ты была прекрасна, Катерина. Я не мог оторвать от тебя глаз…

Резко краснею, пока он продолжает вкручивать в меня свои глаза, будто доказывая, что его слова не пустой звук.

- И мне очень захотелось отнять тебя у твоего мужа, - сознается он хрипло, - Это правда. Потому что я видел, как ты на него смотришь, и мне очень хотелось, чтобы на меня смотрели так же. Но.

- Но?

- Я не буду говорить, что святой. На самом деле, в этом городе я - худший человек из всех, Маргарита. Я это знаю. И ты должна это знать.

- Самокритично.

- Врать не буду, одна часть меня умоляет сейчас заткнуться.

- А вторая?

- Я пытаюсь быть лучше и чаще слушать ее. Она велит все рассказать. Может быть, это притворство, конечно, но я правда стараюсь. Поэтому ничего и не стал бы делать. Мог бы я разрушить ваши отношения? Не знаю, если честно. Знаю лишь то, что я бы не стал даже пытаться, хотя мне очень этого хотелось. У вас было то, чего не было у меня, и что мне, если честно, очень хотелось бы получить. Поэтому я думаю, что Дане хотелось того же. Просто он тактику неверную выбрал.

- Я не понимаю…

- Он не готов признать своих истинных желаний. Снова ставлю на это свою несчастную голову, но, как мне кажется, ваши чувства просто взбесили его. Он не понял почему. Думал, что это его личный вызов, хотя на самом деле…как и я, он хотел бы испытать их на себе. Вот почему вы стали его целью, Маргарита.

- Ты хочешь сказать…что он испытывает ко мне…он…в меня влюблен?

- Нет, он едва ли не умеет испытывать это чувство. Он хотел тобой обладать, поэтому сейчас, когда из раза в раз он терпит фиаско, его это злит. Он накручивает Дамира все сильнее и сильнее, и, как я считаю, ты должна быть с ним осторожна.

- Думаешь, он захочет причинить мне вред?

- Он уже его причиняет. Все, что происходит с того момента, как тебя стошнило на его ковер - это наказание. Ты его оскорбила. Ты для него вызов и незакрытый гештальт в голове, который зудит и зудит. Поэтому…малышка, будь осторожна. Такие люди опасны, когда теряют опору под ногами, как хищник, загнанный в угол. Однажды ему может показаться, что уже нечего терять, и тогда ты пожалеешь о том, что когда-то доверилась ему. Это была твоя ошибка. Ваша общая на двоих.

Мне становится по-настоящему страшно, даже дрожь проходит по телу.

Я знаю, что Воланд не врет. Я же чувствую от Золотова угрозу каждый раз! Когда он находится рядом и…и теперь, когда кто-то озвучил ее вслух, я…конечно, рада, что не сошла с ума, но мне страшно…

Воланд это видит. Он пару мгновений молчит, а потом тихо говорит.

- Если ты согласишься, я оставлю тебе человека, который будет рядом на случай, если что-то произойдет.

Резко вскидываю на него взгляд и растерянно моргаю.

- Что? Зачем?

- Чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

- Нет, зачем это тебе?

- Как я и говорил, я стараюсь стать лучше, - тихо отвечает он, а потом уводит взгляд в окно, - Я…плохой человек и за все свои поступки теперь расплачиваюсь, но мне действительно очень одиноко. В этом я не соврал там, в парке. И я надеюсь, что однажды, мне удастся замолить все мои грехи и Вселенная даст мне шанс.

- Какой шанс?

Он мягко улыбается и возвращает мне свое внимание, но на этот раз в глазах его нет ни вызова, ни загадки, а лишь бесконечное сожаление и боль вместе с тихой грустью…

- Чтобы однажды на меня посмотрели так же, как ты смотрела на своего мужа.

Мне становится его жаль. Но не так чтобы это было оскорбительно, по-человечески я просто тянусь, чтобы разделить с ним его печаль и мягко отвечаю.

- Думаю, ты преувеличиваешь, когда говоришь, что ты плохой человек.

- Ты меня не знаешь.

- Твоя правда, Воланд. Даже твое имя для меня загадка, но…когда я впервые встретила Золотова, я сразу почувствовала угрозу, а с тобой…этого так и не пришло.

Он тихо усмехается, но ничего на это не отвечает. Говорит другое…

- Твой муж поймет, как сильно облажался. Поверь мне, он поймет. Это тоже мой опыт. В свое время меня очень сильно шарахнуло, и все изменилось.

- Как шарахнуло?

- Я заплатил за то, что делал, пока думал, что имею на это право. Он тоже заплатит. И когда это произойдет, у него будет две дороги, как было и у меня. Оставить все, как есть, или попытаться испаравить максимум из того, что возможно исправить. Это будет высокая плата за слабость, но она научит его быть сильнее.

- И какая же это будет плата?

- Ты.

Мурашки проходят по телу, а Воланд слегка кивает, как будто видит меня насквозь.

- Я считаю, что открытые отношения - это полная хуета, в основном, потому что…Знаешь, в чем их главная проблема?

- В чем?

- Это все равно измена, а каждая измена - это снаряд по вашему дому. В первый раз у него была возможность вернуться и все починить. Тот, кто верит, что возможно прожить жизнь без ошибок, перечитал Библии. Люди созданы, чтобы ошибаться. Мужчинам особенно. Главное, это то, что ты делаешь потом. Кто-то не выносит уроков, кто-то старается исправиться. Раскаяние и покаяние - вот что важно, если ты допустил ошибку. Может быть, я так сильно верю во второй шанс, потому что он мне самому нужен? Не знаю, но я правда надеюсь, что если ты искренне раскаиваешься, у тебя будет возможность доказать, что с тобой не все еще так плохо. Твой супруг об этом не думал. Он слишком глубоко увяз и допустил, чтобы каждый последующий удар уничтожил слишком много. От вашего дома ничего не осталось. Даже фундамента, только убитая связь. Самое главное в отношения - это не секс. Секс - это последующее выражение чувств. Самое главное - это близость. Та тонкая связь, нить, которая объединяет двух людей даже на расстоянии. Все можно пережить, если есть близость. Я ее часто вижу между своими друзьями и их женами. Она буквально осязаемая, и у вас она тоже была. Сильная связь и абсолютная близость. И именно поэтому свободные отношения для вас стали конечным пунктом. Когда есть такая связь, в нее нельзя мешать третьих лиц. Третьи лица - главные убийцы близости и связи. После такого нет пути назад. У вас нет пути назад. Он потерял тебя, даже если пока ты не готова это признать, но он тебя потерял. После такого не остаются с человеком. После большой любви и большого предательства, уже ничего не восстановить. Ты навсегда запомнишь, как он планомерно убивал вашу близость, и теперь, когда от нее остались только воспоминания, ты никогда не сможешь посмотреть ему в глаза и почувствовать того, что чувствовала до его ошибок. Когда он это поймет, он получит свое наказание. Он заплатит и заплатит сполна за все свои необдуманные поступки.

Воланд говорит об этом, как о свершившемся факте, но если раньше я бы непременно разозлилась, то теперь…просто молчу. Потому что это правда.

Я долго пыталась понять, что же чувствую? Почему я это чувствую? Почему у меня внутри такое вот выжженное поле. И я знаю, что ответ очевиден, конечно, но…я чувствовала, что за этой очевидностью есть что-то большее. А сейчас я все понимаю: я чувствую смерть этой самой близости и думаю, что она умерла в тот самый первый раз.

Эти полгода я несу панихиду.

Вот она правда…все закончилось еще тогда, просто я не могла это признать, но коснувшись дна, признать - это единственное, что мне осталось…

- Я училась на певицу в Гнесинке, но в ноябре я бросила учебу, - говорю тихо, а потом добавляю, - И Дамир об этом не знает.

- Почему?

- Я бросила или не рассказала?

- По порядку.

Тихо усмехаюсь и тру глаза, в которых появляются слезы. Это больно. Я всю жизнь хотела стать певицей, но теперь…все рухнуло. И я точно знаю «почему»…

Встаю и медленно подхожу к окну, обнимая себя руками.

- Однажды вечером, после того как это впервые случилось, его не было дома. Он пошел в очередной раз…с ними…куда-то…но это уже не имело значения. Я не злилась, а…если честно, была рада, что его не будет. Мне не хотелось его видеть. Когда я на него смотрела, то перед глазами снова возникали образы…

Быстро вытираю слезу и улыбаюсь.

Странная это эмоция, кстати. Улыбка разочарования. Думаю, ее надо внести в отдельную касту градации «когда все так плохо, что хоть вой». И думаю, что эта каста будет самой страшной. Когда у тебя уже не остается ни слез, ни криков, ни желания разводить драму. Когда ты настолько устал, что больше ничего не чувствуешь. Улыбка разочарования означает, что это конец…

Прикладываю палец к стеклу и ползу им за маленькой капелькой дождя, которые бьются в окно последние пару минут.

Как будто природа чувствует, что я наконец-то готова все признать, и плачет вместо меня, потому что плакать нужно.

Когда умирает любовь - она заслуживает, чтобы о ней плакали. Да я и плакала, но теперь у меня осталась только улыбка разочарования. Горького, как пепел. Он оседает на моих легких и душе, которая навсегда запомнит, что значит предательство…

- Я тогда смотрела интервью…не помню, кто она. Жена какого-то бизнесмена. Это не суть вообще, просто…ее слова тогда заставили меня задуматься.

Воланд тихо подходит ко мне со спины и также тихо спрашивает.

- О чем?

- О своем будущем, - бросаю на него взгляд и тихо усмехаюсь, - Он ее бросил, оставил без штанов, а у нее не было нормального образования, потому что замуж она выскочила еще совсем девчонкой. Так глупо, да? Я раньше об этом не думала вообще. Мне нравилась моя сказка: певица и футболист. Вместе навсегда. Звучит же, да? Но в реальности все не так просто и радужно оказалось. Я же понимаю, что как только я разведусь с ним, у меня не останется поддержки. Если Дамир еще и не захочет этого? Он и меня оставит с голой задницей. Что я буду делать? Мечта мечтой, а кушать хочется всегда.

Он медленно моргает, и я отвожу глаза обратно на залитое маленькими бусинками-слезами окно.

- Я забрала свои документы и пошла на какие-то экономические курсы. Ну, они называются не так, конечно же. Что-то на офисном, на взрослом. Бухгалтерия, бизнес. Мне это сложно дается, но я думаю, что справлюсь.

- Я уверен, что ты справишься, но такой радикальный шаг…

- Это единственный выход, потому что ты прав…

Я снова смотрю ему в глаза и киваю.

- Я чувствую, как ношу в себе мертвую близость, понимаешь? Пока он развлекается, я стараюсь пережить это, но как только я буду готова, я от него уйду. И я знаю, что он будет против. Я знаю, что он захочет мне помешать. Поэтому мне нужна…более реальная подушка безопасности, чем призрачная надежда, что я стану певицей всея Руси.

Воланд тихо усмехается и кивает.

- Я поражён, но все равно считаю, что ты…

Поворачиваюсь к нему лицо и еле слышно перебиваю.

- Поцелуй меня.

Воланд застывает. Я вижу, как его кадык вздрагивает, и слегка улыбаюсь.

- Ты этого хочешь, да? Или мне показалось?

- Не показалось.

- Тогда поцелуй.

Помоги мне сделать первый шаг в нужном направлении…потому что, как бы это смешно ни звучало, но я чувствую связь с тобой. Близость. Возможно, она надуманная, но я это чувствую. Здесь. На высоте, почти у самого неба, я чувствую, что снова оживаю с мужчиной, имени которого даже не знаю...

Спонсор этой главы:

1. Wind turns cold - saens

2. Old Friend - elderbrook (live acoustic)

3. Welcome Back 2 u - Aron Wright

4. Storm - Lifehouse

5. Rivers - Allman Brown, Robyn Sherwell

*Лорд Ге́нри Уо́ттон - аристократ,«принц Парадоксов». Его противоречивое мышление, изливающееся едкими афоризмами, проникнуто критикой на всё викторианское английское общество. Выступает в роли своеобразного Мефистофеля для Дориана Грея.