Близость

«Правда»

Катя

Дамир не вернулся в ту ночь домой. Я его ждала лишь первые несколько часов и совсем немного плакала, а потом просто приняла все как есть и пошла спать.

С одной стороны, вроде и жесть, но с другой - какая разница? Я все еще бросаюсь из крайности в крайность, но уже не так сильно, как раньше. Либо все приходит с опытом, либо это усталость, либо я еще на шаг ближе к принятию, и пока с этим вообще не разобралась, конечно, но чувствую, что осталось совсем чуть-чуть.

Я будто ощущаю, что разрешение всей ситуации наступает мне на пятки, а гордиев узел почти перестал обвиваться вокруг моей шеи и душить.

Осталось действительно совсем немного.

А пока…

Мой Мир ‍🔥‍🔥‍🔥

Будь готова к восьми

Я смотрю на экран своего мобильного и вздыхаю.

«Будь готова к восьми» - не звучит зловеще, а скорее, хочется закатить глаза. Сегодня мы едем в загородный клуб, где я буду выступать. Еще летом отец Золотова предложил мне эту работу, так как ему уж больно понравилось мое то, первое выступление. Я согласилась и была даже счастлива, а сейчас это лишнее обременение, ну да ладно. С другой стороны, он хорошо платит, и деньги точно не будут лишними.

Стыдно в таком признаваться, но уже несколько месяцев я почти не трачу то, что мне переводит Дамир. Полагаю, я уже несколько месяцев точно знаю, что уйду, да? И как крыса, откладываю грошики на свое существование, после того как разведусь. Жестко ли это? Некрасиво? Я вру? Полагаю, что да. Полагаю, что это и не совсем честно, но кто меня осудит? Мне плевать, если обо мне подумают плохо. Мало людей были на моем месте, поэтому мало кто поймет, что я сейчас чувствую, а значит, не судите да не судимы будете, как говорится.

Вздыхаю и перевожу взгляд в зеркало, продолжая накручивать свои волосы на плойку. Дамир сказал, что заберет меня в восемь, но я написала, что доеду сама. Это не еще один способ показать ему, что я не хочу проводить время вместе, поймите правильно. Это совсем другое. Просто теперь мне страшно оставаться в зависимом положении. Даже в такой мелочи, но страшно. Я хочу точно знать, что когда я соберусь уехать, я уеду, а не буду вынуждена упрашивать увести меня домой.

Он мне ничего не ответил.

Наверно, обиделся или разозлился еще больше? Его задело? От пустоты в нашем диалоге становится холодно. Я зачем-то просматриваю переписку, датированную прошлым апрелем, и грустно улыбаюсь. Всего год прошел, а так много изменилось…раньше мы присылали друг другу глупые шутки, картинки, говорили обо всем и ни о чем, а сейчас вот так. Наши сообщения стали короче, холоднее. В них больше нет нежности.

Как говорит Женя Трофимов: «любовь теряет вкус, словно крепкий чай, и выпить бы до дна, но я не могу…»*. Так и есть. Я больше не могу.

Чувствую это остро.

Чувствую это в этой песне.

Хорошая песня. Правильные слова. Очень ярко характеризует все, что происходит здесь и сейчас.

Ладно, это неважно. Я доживаю последние деньки в своей зоне комфорта, встаю и одеваюсь.

Узкое, короткое платье, босоножки - по-другому нельзя, и плевать на погоду. Холодно, а нельзя. Хах, странная эта Москва…

Беру с собой сменную одежду, потому что знаю, что выйду из загородного клуба в разгар веселья. Я не собираюсь оставаться. Знаю, что этот вечер подразумевает обратное: скорее всего, мой благоверный снова попытается затащить меня на «сеанс любви» к Золотовым, но точно знаю, что туда не пойду.

Я уеду домой. В джинсах, теплой кофте и уггах.

Все это складываю в тканевую сумку и выхожу из дома.

Еду недолго. Точнее, долго, и я уже опаздываю, но все равно попадаю к хорошо знакомым воротам слишком рано.

Слишком…

Теперь вот стою и смотрю на фасад здания, где для меня всегда будет слишком много демонов, чтобы иметь возможность дышать полной грудью. Ну, да ладно. Деньги ведь не пахнут?

Вздыхаю и выхожу на улицу.

Как же холодно…

Ежусь, пока прохожу мимо поста охраны. Они больше не останавливают меня - знают в лицо. Хорошо знают. Слишком хорошо, и это должно напрягать, да? Когда Цербер не бросается на тебя, а принимает за своего - это должно напрягать, но я стараюсь об этом не думать.

Внутри, как обычно, шумно, людно. Людно слишком.

И как же много «слишком» во всем этом вечере, да?…

Я здороваюсь с людьми, которых не знаю. Коротко им киваю, стараюсь даже улыбнуться, и у меня хорошо получается. За девять месяцев я научилась притворяться, а за полгода довела это умение до совершенства.

Отвечаю с притворной радостью Самире, Окси, обнимаю Настю.

Дамира…

Он встает, кладет руку мне на поясницу и оставляет поцелуй сухих губ на щеке, а потом сразу уходит. Он на меня злится. Думаю, он меня даже ненавидит сейчас.

Я понимаю.

Не поверите, но я могу его понять. После того как я впервые увидела, как он мне изменяет, я тоже держала дистанцию. Я тоже злилась, полагаю, но мне было больно. А ему? И ему тоже. Справедливости ради, ему тоже…Я вижу, что и он притворяется. Слишком громко смеется, слишком активно разговаривает, слишком…много слишком. Оно продолжает нанизываться на тонкую ниточку действительности, как маленькие бусинки, которые внутри прячут слишком острые лезвия.

Они слишком сильно режут, и в какой-то момент я ссылаюсь на необходимость спуститься и проверить звук, свет и еще какую-то хрень, лишь бы не оставаться рядом с ним.

Пока иду к лестнице, чувствую его горячий взгляд между лопаток.

Думаю, он меня сейчас все-таки ненавидит. Я знаю, как это работает. Как там сказал мой Воланд? Свободная любовь - полная хуета? Я с ним согласна. Я подписываюсь под каждым словом: это полная хуета. Ты можешь договориться о чем угодно на словах, но по факту все всегда будет одинаково. Ревность, обида, боль - вот что значит «открытый брак». Это и убитая близость, труп которой теперь чувствую не только я, скажи? Неприятно. Так неприятно ощущать ее внутри себя. Она воняет, как сладковато-приторное нечто, оседая отвратительными парами на твоих внутренностях. На твоем сердце.

Она травит твою кровь, а раньше делала ее сильнее. И тебя сильнее. Но это было раньше. Как раньше уже не будет…

Вздыхаю и делаю небольшую затяжку, стоя на балконе. Передо мной все еще покрытые снегом холмики, но я вижу ту спортивную площадку, на которой мы бесились когда-то.

Там больше нет даже наших призраков.

Все умерло.

Все безвозвратно ушло…и я слышу только эхо нашего смеха, но не вижу больше теней. Раньше видела. За них хотелось держаться в надежде, что когда Дамир очнется от морока, мы сможем вернуться обратно.

Я больше не надеюсь.

Я слишком давно больше не надеюсь…

Музыка становится громче, нарушая мое умиротворение, и я резко оборачиваюсь. На мгновение мне хочется закатить глаза, потому что я боюсь увидеть Настю, Самиру или, не дай Бог, Золотова, но на пороге появляется другой человек.

Это Демид - сводный, точнее, единокровный брат Золотова.

Он одаривает меня странным взглядом, а потом выходит на террасу и прикрывает за собой дверь.

Я его плохо знаю. Мы виделись всего пару раз, и каждый раз он старался побыстрее покинуть нашу компанию. Раньше я никогда не задавалась вопросом: почему? Точнее, задавалась, но не с глубиной, а так. Просто из праздного любопытства. Теперь я думаю, что и ему так же неприятно быть внутри, как мне.

Он - бастард. Он - сын от «шлюхи», о чем Золотов не дает забыть младшему брату. Это не так явно, если ты не знаешь Даню, но я, к сожалению, его знаю, чтобы услышать все подводные камни каждого его слова.

Демид, конечно, понимает тоже. Золотов не дает ему забыть, что он вроде и семья, но сомнительная. Это, наверно, дико неприятно? А может, и нет. Я никогда его не спрашивала, и это вообще первый раз, когда мы остаемся наедине.

Но я не испытываю к нему отвращения.

Они с Золотовым хоть и братья, но совершенно разные. Ничего удивительного в этом нет, конечно же. Их растили разные обстоятельства и разные женщины. Разные миры. И у них разные пути.

Даня - мерзкий, гадкий человек с сомнительными принципами, которые Демиду совсем не нравятся. Я это замечала всегда, когда старший брат открывал рот и начинал запрягать свою телегу о фальшивом гедонизме, который даже ему не принадлежит.

Забавно он сказал, да? И так в тему...интересно, что сейчас делает мой Воланд?...

- Не помешаю? - спрашивает тихо, я слегка мотаю головой.

Странно, но его общество меня не тяготит. Единственного человека во всей Москве…

- Нет.

Демид подходит и встает рядом со мной, достает сигарету и раскуривает ее. Я молчу. Он тоже.

Смех наших призраков становится чуть дальше…

Еще чуть дальше и тише…

Я прикрываю глаза, покручивая между пальцами свою сигарету, как вдруг слышу его тихий вопрос.

- Как ты?

Удивленно перевожу взгляд на Демида. Я уже говорила, что он меня не тяготит, но мы никогда особо и не общались. Внезапно, что он вдруг решил заговорить. Притом, кажется, это нерядовой разговор. Судя по участию в его глазах, он знает гораздо больше о моем состоянии и моих проблемах, чем мне всегда казалось.

Поэтому я молчу. Вглядываюсь в его глаза и молчу, а Демид свои отводит в сторону и тихо усмехается.

- Полез не в свое дело, да?

- Нет, просто…неожиданный вопрос.

И он мог бы сказать: а что неожиданного, собственно? Поддерживаю светский разговор. Но он молчит. Потому что я права - «бастард» Золотова старшего знает гораздо больше, чем мне бы хотелось. И чем, кажется, я сама…

- Холодно, - отмечает очевидное, глядя перед собой.

Киваю.

- Да.

Тишина давит. Внезапно, мне уже и нечем дышать, а липкий страх облепляет со всех сторон, словно…вот-вот должно что-то бахнуть. А я не готова. Нет, я не готова и больше всего на свете хочу сбежать, поэтому выбрасываю наполовину скуренную сигарету и отталкиваюсь от прозрачного заборчика со словами:

- Пойду. У меня выступление…

- Не ходи сегодня с Даней никуда, - звучит еле слышное, я застываю.

В глаза ударяет чернота.

В мозг адреналин.

Я стою к нему вполоборота, смотрю в одну точку, не могу дышать. Сильнее сдавливаю обжигающе холодную трубу над стеклянной перегородкой, чтобы не грохнуться на пол. Внезапно у меня подгибаются коленки…

А Демид откашливается и продолжает, тоже не глядя на меня. Он смотрит перед собой. Туда, где нет наших призраков - на небольшое, спортивное поле, которое сейчас покрылось коркой льда.

- Он позовет тебя…прости, вас. Он позовет вас к себе, после того как вечер закончится - не ходи.

- Почему? - спрашиваю хрипло и низко, Демид медленно поворачивает голову на меня.

Я чувствую его взгляд. Тяжелый, но честный. Первый за все мое пребывание в Москве…

- Думаю, ты знаешь «почему».

Страх ударяет новой волной, адреналин становится сильнее, чернота - черней.

Меня начинает мелко трясти.

- Ему надоело ждать, Катя. Он проигрывает.

- Проигрывает?

- Спор.

В глаза будто насыпали осколков…

- Какой спор?...

Мой голос звучит так жалобно и одиноко, а вопрос…почти нелепо, ведь я и сама предполагала. Не знаю…откуда в моей голове были такие мысли, но…почему-то они для меня не какое-то открытие.

Страшно в такое верить.

Мне очень страшно. И больно. И отвратительно. Но я предполагала…черт, я предполагала, что так и есть…

Это был развод.

И даже хуже.

Это был спор на нас. На наши чувства. На меня, как на самый ценный кубок под стекло, каких у него много. Еще один, очередной…спортивный кубок…

Демид выдыхает горький дым вместе с правдой.

- Они поспорили на вас, Кать. Мне жаль.

Резко перевожу на него взгляд, но вижу перед собой участие, а не жестокосердность. Это немного гасит мою злость, а еще дает возможность узнать наконец-то правду. Черт возьми! Правду! И знаете? В кои-то веки я не боюсь. Я хочу ее узнать.

В это мгновение прятать голову в песок уже не имеет никакого смысла…

- Что это значит?

Спрашиваю твердо, и, кажется, он читает всю мою готовность в невербальных сигналах. Ты прав, я хочу знать. Я наконец-то готова открыть глаза…

Демид делает еще одну затяжку и кивает.

- Дамир очень много рассказывал о тебе, и Дане стало интересно, а когда он впервые увидел тебя...вас вместе…все было решено. Они поспорили, что ваша любовь не выдержит, и что он склонит вас на свою сторону.

- Свою сторону?

- Ты же знаешь. Он не верит в любовь. А ваша была слишком яркой, чтобы он прошел мимо.

- То есть…он тупо хотел доказать, что…

- Что ее не существует даже у вас. Что это все фарс. Что это обман и фикция. Они поспорили, что не пройдет и года, Дамир начнет тебе изменять и даже больше. Вы примите их правила игры. Его правила. Думаю, ты понимаешь, о чем речь…

Чувствую, как краснею. Голос падает до шепота.

- Ты все знаешь, да?

Демид медленно кивает.

- Да.

- Откуда?... Это…Дамир…

- Нет, это Даня всем рассказал. Когда вас нет, они часто это обсуждают. Как вас прогнуть. Точнее, тебя, потому что твой муж сдался на удивление быстро. А ты до сих пор держишься, и его это сильно раздражает. Он заебался ждать, Катя.

Я не знаю, что чувствую. Какая-то дикая прострация…и да, больно. Мне больно. И унизительно. Грязно…

Опускаю глаза, с которых тут же падают слезы.

- Это все…был спор? Просто чтобы доказать…

- Мне жаль.

Жмурюсь, роняю еще порцию слез, который даже стереть не могу, потому что не могу пошевелиться…

- Зачем ты мне это рассказываешь?

- Потому что сегодня, после выступления, тебе надо сесть в свою машину и уехать.

- Почему?

- Он проигрывает, Катя, а Даня никогда не проигрывает. Ты уже его изрядно подкосила своими отказами. Он планировал, что затащит тебя в постель быстрее, а ты все не сдаешься…непорядок.

- Не…порядок?

Смотрю на него и вижу, как лицо его обретает черты жесткости и…отвращения? Ко мне? Нет, едва ли. Иначе зачем бы он мне все это говорил?…тут что-то другое.

- О чем ты молчишь, Демид?

Он снова переводит взгляд на поле, делает затяжку и тихо повторяет.

- Даня никогда не проигрывает, и тебе не проиграет. Если пойдешь с ними в их дом, ты окажешься под ним так или иначе. С твоего согласия или против.

- Он…

- Таблетка. Наркота многое решает, Катя, - его внимание - снова мое; снова жесткое; снова твердое; снова бескомпромиссное, - Не ходи с ним в дом. Ты пожалеешь. Ты этого не переживешь, я это вижу.

- Почему ты мне это рассказываешь? - задаю этот вопрос снова, добавляя лишь новое пояснение, - Он твой брат.

Демид хмыкает и тушит сигарету.

- Единокровный.

- Ну и что?...

- Я не поддерживаю его мнение, но это еще полбеды. Я не собираюсь участвовать в какой-то дичи с таблетками и изнасилованием.

Страшное слово бьет наотмашь.

Изнасилование…

Какое опасное слово, да? Но когда оно не касается тебя, пережить его гораздо проще. Это просто слово. По отношению к тебе - приговор, который ложится на твое нутро липкой, мерзкой вуалью.

- Это все? - спрашиваю еле слышно, потому что чувствую, что нет.

Не знаю, как объяснить. Я просто это чувствую…

Демид пару мгновений молчит, а потом издает тихий смешок и слегка мотает головой.

- Не совсем.

- Что еще?

- Я - привет от хорошего друга.

- Ч-что?...

- Всем бы таких друзей, Ка-те-ри-на.

Удар током. И я сразу все понимаю…

- Он попросил тебя за мной приглядеть…

- Он попросил не просто приглядеть за тобой. Если с тобой что-то плохое случится, боюсь, никто не вывезет последствий, - он делает короткую паузу и слегка улыбается, - Так что я не только не хочу участвовать в чернухе, но и не хочу отвечать за то, что будет, если она случится.

- Он знал?

- О чем?

- Обо всем этом?

Пожалуйста, пусть нет…умоляю, пусть не знал…

Воланд - последний оплот моих надежд. Я боюсь, что он знал и тоже предал меня, но когда Демид мотает головой, я выдыхаю жуткое напряжение и снимаю с сердца гирю.

- Нет, но ему и не нужно знать. Он обо всем догадался сам.

Потому что он умный.

И он обо мне позаботился.

Какой же ты Дьявол, если позаботился обо мне, даже если я не просила?…

Дверь на террасу снова открывается, и к нам вторгается организатор вечеринки.

- Катя, блин! Вот ты где! Что за дела?! Через пять минут твой выход!

Я растерянно моргаю, киваю и иду следом, но перед тем, как уйти следом, оборачиваюсь и тихо спрашиваю.

- Кто он, Демид?

Но вопрос остается без ответа…зато взгляд говорит: ты сама скоро все узнаешь.

И я надеюсь, что так будет.

Очень надеюсь…

***

Я никогда не боялась сцены, но сейчас, когда я выхожу на нее, все меняется.

Мне аплодируют. Меня встречают криками. Улыбками. А я вижу их, как оскалы.

Иду на ватных ногах к микрофону, озираюсь.

Сердце колотится в груди.

Начинается музыка. Я ее хорошо знаю. И песню я тоже хорошо знаю - что-то веселое, зажигательное, современное. Но…я не чувствую радости. Поднимаю глаза на второй этаж и вижу «своих», которые на деле оказались хуже, чем чужие. Они смеются, говорят, бросают на меня взгляды и хлопают в ладоши, а я представляю, как они так же веселились, пока разрушали мою жизнь.

И как филигранно, да? С какой отдачей? С какой интенсивностью и готовностью пойти на все ради хозяина.

Нутро окатывает горьким вкусом предательства. Жестокого предательства людей, которых ты считал своими друзьями…

Воланд был прав. Они не мои друзья и ими никогда не были. Они его друзья. Его…

Перевожу взгляд на Золотова. Он, не мигая, смотрит на меня. Он водит по мне своими липкими щупальцами, и я чувствую, как медленно раздевает меня, отчего тошнота подкатывает к горлу.

Песня переходит на припев.

Я отчаянно бросаюсь к Дамиру, но…его здесь снова нет. Физически только, но не по-настоящему.

Моего Дамира нет. Того, кто смотрел каждое мое выступление. Того, кто не мог отвести от меня взгляда.

Сейчас он вообще не обращает внимания. Сейчас он весь погружен в Настю.

«Она не твоя подруга! Глаза разуй»

И я разуваю. Поздно, конечно, но лучше поздно, чем никогда, да?…

Подруга бы так не поступила. Никогда не поступила бы…Да, я сама согласилась, но она женщина. Она знала, что в этот момент, когда я говорила свое тихое «да», внутри меня разрывало на части. Я могла бы списать отсутствие реакции у мужа на то, что он - мужик и вообще ничего не видит дальше своего носа, но Настя?…она все знала.

Она знала все.

И делала. И шла. Думаю, даже наслаждалась, как сейчас наслаждается, когда мой супруг гладит ее по колену и что-то шепчет на ухо.

Вот так просто и так сложно.

Я прекращаю петь и утыкаю холодный лоб в горячее предплечье. На меня накатывают чувство. На меня наваливается осознание…

Все кончено.

Это точка.

И не потому, что он больше не смотрит на меня. Не потому, что не поддерживает. И даже не потому, что он мне изменял. А потому что это он убил нашу близость.

Он.

Дамир самолично впустил в нашу жизнь змею, которая отравила все, и нет пути назад. Я знаю, что тоже поддалась его влиянию, но…я очень сильно боялась потерять семью и последнего близкого человека, поэтому искренне считала, что должна сделать все, чтобы спасти нашу любовь, а он…он ее предал. Ради своих желаний, которые просто стали важнее чего-то общего.

Чего-то нашего.

Наверно, я ее тоже все-таки предала, но я предала ее во имя, а он вопреки. Как ни крути, но это правда…

Зал затихает.

Музыка останавливается.

Слышу, как люди вокруг перешептываются, кто-то даже спрашивает: может быть, ей плохо?

И ей действительно плохо.

Она окончательно поняла, что нет ничего, и цеплялись ее пальцы за призрак, которого не удержишь ни голыми руками, ни чем-то другим.

Это просто невозможно.

Прошлое растворяется и уходит окончательно в софитах Москвы, а когда я поднимаю глаза, то снова вижу ее.

Она сидит за барной стойкой. Я вижу ее тугую грудь и изящную ножку в глубоком разрезе подола платья красного, как кровь.

Моя кровь. Или моего сердца. Или моей любви. Хотя…разве это не одно и то же?…

Москва мне ухмыляется. Поднимает красивый бокал с дорогим шампанским и слегка кивает, мол, это тост за тебя, дорогая! И я вижу в ее оскале все: дорогие сумки, машины премиум-класса, блага. Я вижу Арбат, Цум, дорогие клубы, хорошую недвижимость. Я вижу здание МГУ, сияющее во тьме ночи сотней огней, и сотни других огней, которые скачут-мигают-манят, или просто слепят? Хороший вопрос. Или просто слепят…

Перевожу взгляд на пианино.

Надо уходить красиво, как говорил Рома Зверь, и я, пожалуй, уйду красиво с арены, где больше не за что сражаться…

Подхожу и сажусь. Раньше я любила играть, но после маминой смерти уже нет. Честно? В последний раз я вообще играла миллион лет назад…для нее. В последний ее раз на этой земле.

Кажется, тенденция становится привычкой - играть в последний раз перед последним вздохом.

На этот раз я играю своей любви…

Я знаю так искренне больно

Когда телефонные трубки

Способны выстоять каждый нелепый второй дозвон

Я помню, как ты говорила

Что еще максимум три гудка

И полетит по пролетам подъезда

Сдавшийся телефон

Пустые оконные рамы

Панельные раны

Герои романов странных

Зашитые кажется в тысячи фраз

И в ранах тех ты стоишь

И в ранах тех ты кричишь

Будь со мной

Будь со мной

Будь со мной

Будь со мной

Хотя бы в последний раз (у-у-у)

Больше никому меня не прощай

Чтобы в одиночку шел за тобой

И чувства бьют по нам, но ты не вставай

Слова сильней ножа причиняют боль

Любовь теряет вкус

Словно крепкий чай

И выпить бы до дна, но я не могу

Ты больше никому меня не прощай

Ты больше не прощай меня никому**

С последним аккордом заканчивается все остальное. Я просто встаю и ухожу, потом забираю свои вещи и ухожу насовсем.

Ладно, не «ухожу» - это слишком мелко для того, что происходит на самом деле.

Я вылетаю из шумного клуба, как пробка из бутылки. Спотыкаюсь на неудобных, но модных босоножках. Холодно - адски! На дворе апрель, но для такого прикида у нормальных людей, время настанет лишь через пару месяцев.

Не мой случай.

В этой проклятой Москве по-другому одеваться нельзя! Особенно в такое место! Я не могу заявиться сюда в теплых уггах и гребаном платье в пол!

Не поймут.

Господи, как же меня тошнит от этого «не поймут», аж глаз дергается! Но это Москва. Она кусачая, она злая, у нее свои правила выживания. Хочешь быть своей в «крутой» тусовке? Терпи.

Ты много должна терпеть, даже если тебя уже тошнит.

И я долго терпела.

Не ради них, а ради него.

Ради него…и куда все делось? Как…все могло так быстро…рухнуть?

Громко всхлипываю, трясусь, кутаясь в короткую шубку, которая даже задницу не прикрывает!

Как же я это все ненавижу…

- Катя, блядь, стой!

Дамир догоняет меня, резко поворачивает на себя и рычит.

- Ты какого черта свалила?! Совсем уже…

От его претензий и мерзкого тона я дохожу до какого-то больного, искалеченного апогея.

- Зачем ты пошел за мной?! Тебе же насрать!

Дамир плотно сжимает челюсти, а я в очередной раз уродливо всхлипываю. Стараюсь унять дрожь, посильнее обхватываю себя за плечи, но ничего не помогает.

Когда умирает что-то важное внутри тебя…ничего и никогда тебе не поможет…

- Ты трогал ее, - шепчу еле слышно, - Ты делал это…

- Мы просто веселились.

Дамир отвечает мне по слогам, а говорит со мной так, будто я идиотка и ничего не понимаю! Этот тон я ненавижу еще больше. С него все началось.

Именно с него мы покатились по наклонной…

- Это все ты виноват, - бросаю ему в лицо то, что уже так долго давит меня изнутри бульдозером.

Он молчит.

На щеках сильнее играют желваки, пока я совершенно по-детски вытираю глаза, всхлипываю и добавляю.

- Это ты все разрушил…

- Не передергивай!

- Это ты виноват! - кричу так, что саднит горло, - Ты со своими дерьмовыми предложениями! Нравится?! Тебе нравится их результат, Дамир?!

- Ты сама согласилась!

- Я согласилась, потому что боялась тебя потерять!

Правда жжет губы.

Он молчит.

Снова молчит…

Что здесь ответить? Ведь это «немодно» - любить. Не здесь. Не в Москве.

Я отступаю на шаг, часто-часто дышу и мотаю головой.

Ты заставил меня ненавидеть себя, стыдиться и терпеть все твои закидоны. Ты заставил…

- Ты согласилась!

Он рявкает на меня, чего раньше никогда не было, делает угрожающий шаг. Зачем? Что будет дальше? Еще хуже, да? Заставить меня поступиться принципами…этого недостаточно, да?

Нет, с меня хватит.

Он рвет мне душу уже полгода. На части. Сжигает ее каждый раз, когда заставляет снова проходить через это…

Меня колотит в истерике.

У меня закончилось терпение.

Медленно поднимаю глаза на здание и вижу, что на балкон вышли все его «друзья» - звери. Они звери. Ничего в них нет человеческого, и в нем…тоже больше нет.

Это не мой Дамир.

Это незнакомец, которого я не хочу больше знать.

- Иди, - шепчу еле слышно, указав подбородком на компанию, который наблюдают за нами с неприкрытым интересом, - Они тебя заждались. А с меня хватит.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом следую к своей машине, а сама чувствую взгляд в спину сразу двух пар глаз.

Двух худших пар глаз в мире.

Одного - исполнителя, который обещал любить меня всю жизнь, а на деле просто предал и позволил предать остальным. Второго - организатора всего этого ада, через который я прошла в надежде сохранить самую дорогую сердцу близость.

*,** - Женя Трофимов, Комната культуры - Больше никому меня не прощай (автор помнит, что уже использовал эту песню, но черт! Дева-а-ачки, она ж такая потрясающая))) и как хорошо подходит к ситуации, а?) )

От автора: очень важное пояснение, которое я уже написала в комментарии, но потом подумала, что, наверно, их не все читают, поэтому оставлю это еще и здесь (когда закончу книгу, перенесу эту сноску в нужное место, то есть, по факту упоминания). 151 (число инцидентов) - это число 15. Притом с двух сторон. 15 - это число Дьявола) В таро именно аркан Дьявола идет под номером 15. И как этот аркан, у него есть сразу несколько трактований. Прям вынесу их, как цитату: «На карте Таро изображен дьявол - он наполовину козел, наполовину человек, при этом у него крылья летучей мыши. Стоит на пьедестале, к нему прикованы мужчина и женщина, над которыми он властвует. У людей есть рога, которые говорят о том, что чем больше времени они проводят с дьяволом, тем активнее теряют человеческий облик. У мужчины на хвосте пламя, а у женщины - чаша с виноградом. Они символизируют их пристрастие к радостям жизни и стремление к власти. Люди не выглядят счастливыми.

Прямое положение этой карты означает: ощущение ловушки. Вы не удовлетворены своей жизнью и не знаете, как это изменить. Она также может указывать на то, что вы стремитесь к роскоши и делаете все ради этого, не осознавая истинную ценность счастья. Даже если вы понимаете, что зависимы от материальных вещей, вы не можете контролировать свои действия и желания. 15-й старший аркан Таро символизирует похоть и искушение. Вы стремитесь получить удовольствие от жизни, но забываете о духовных ее аспектах.

В перевернутом положении: вы наконец-то осознали, что ведете неправильный образ жизни, который разрушает вас. Пришло время меняться - избавьтесь от зависимостей и вредных привычек. Этот процесс будет тяжелым и болезненным, но, в конце концов, вы обретете счастье. Будьте готовы к препятствиям и не останавливайтесь. Карта Таро «Дьявол» указывает на то, что вы постепенно избавляетесь от пристрастий и ложных убеждений, которые мешали вам построить крепкие отношения. Вы наконец-то обрели контроль над собственной жизнью и стали независимым. «Дьявол» также может говорить о разрыве отношений с властным партнером, ограничивающим вашу свободу. Возможно, вы осознали, что ваш союз был нездоровым.

Знаю, что это длинная справка, но хотелось бы, чтобы вы это понимали)) в смысле…я не просто так с потолка взяла эту цифру) Потому что она не только означала все это, но и говорила о встречи с «Дьяволом». Кстати, как вам, наверно, известно - Люцифер (он же «утренняя звезда) был самым красивым ангелом. И может быть, для некоторых он станет не гибелью, а спасением? Особенно если он не так плох, как сам себе надумал. По крайней мере, сейчас.

Вот такой вот символизм))) простите, если объяснение было слишком долгим) это для тех, кому интересно, что я вложила в свой текст, кроме очевидного))) 😊😊😊