Богини Колизея. Любовь и кровь

О пользе порки

Это был второй день мартовских ид, когда у ворот «Звериной школы» появились неразлучные друзья в сопровождении двух дюжих телохранителей. Спрыгнув с коня, Север дождался, пока Каризиан покинет портшез, и высокие гости медленно прошли мимо приветствовавшей их охраны во внутренний двор, забитый в этот час людьми, вооруженными деревянными мечами и тупыми копьями. Тренировочный процесс у Федрины был отлажен с военной пунктуальностью, и даже новичок-бестиарий [60] точно знал, где его место. Каризиан загляделся на акробатов, с помощью шеста перепрыгивающих через спину огромного быка, и чуть не налетел на остановившегося друга, который с недовольной миной ожидал появления ланисты.

Впрочем, долго стоять им не пришлось, потому что на галерею второго этажа тут же выскочил оповещенный о нежданных гостях Федрина и, рассыпаясь в любезностях, бросился к ним навстречу.

— Префект Север! Какая честь для моего скромного дома! Квестор Каризиан! Как давно вы не посещали ваших друзей!

Каризиан хотел одернуть обнаглевшего ланисту, посмевшего утверждать, что он ходит в его друзьях, но передумал и, не ответив на приветствие, сразу перешел к делу. Любезно улыбнувшись одними губами, он склонил завитую голову в сторону своего друга и проговорил, лениво цедя слова:

— Префект Север собирается восстановить на своей вилле в Кампании традицию охоты на дикого зверя, для чего ему нужны хорошо обученные люди.

Мой друг, который много слышал о вашей школе, хотел бы, чтобы вы натаскали его человека, который возглавит потом охотничью ватагу.

— Конечно-конечно, — взмахнул руками Федрина, — для меня это огромная честь. Где он?

Вопрос относился к Северу, но того разбирало такое страстное желание разбить негодяю слащавую физиономию, что он почел за благо не вступать в разговор. Повернувшись к оставшимся у ворот телохранителям, он поднял руку, подзывая крепкого телосложения мужчину со шрамами на лице и руках.

— Мой телохранитель Ферокс, — глядя на Федрину холодными, точно альпийский ледник, глазами, процедил Север. — Я оставлю его здесь на месяц. За это время он должен выучиться всему, что нужно знать охотнику. Оплата…

— Ну что вы, — перебил его угодливо Федрина. — Для меня честь…

— Оплату согласуете с моим управляющим.

— Благодарю вас, благодарю! Нарцисс, пошли кого-нибудь за Фламмом!

Тренер венатрисс на минуту отвлекся от своих подопечных и, что-то неразборчиво крикнув охране, вернулся к занятиям. Один из стражников помчался в конец двора, где рядом с карцером находился оружейный склад. На стук в дверь оттуда выглянул старший тренер, занимавшийся ревизией арсенала в преддверии летнего сезона. Выслушав приказ, он аккуратно запер хранилище, на всякий случай подергал замок и деловито направился к хозяину.

В ожидании Фламма Каризиан нашел глазами свою пассию и чуть заметно кивнул Луции, поглядывавшей на него со своего места. В ее руках было копье, с которым девушка неплохо управлялась.

— Вижу, — снизошел до беседы с ланистой будущий консул, — что у вас произошли изменения. Вы перевели-таки девушек с гладиусов на венабулы. Это хорошая мысль, и я рад, что вы приняли ее к сведению.

Кстати, как ваши венатриссы восприняли смерть бедной девушки?

— Ох, — погрустнел Федрина, — все было ужасно. Они просто ни на что не годились после этого, и, если бы мы не дали им охотничьи дротики, неизвестно, чем бы все закончилось. Это оружие кажется девицам более надежным, и я молю богов, чтобы они пребывали в этом приятном заблуждении до освящения Амфитеатра.

В этот момент к ним подошел Фламм, вытирая куском тряпки испачканные маслом руки.

— Мой старший тренер Фламм… Фламм, это телохранитель префекта претория, которого надо подготовить для охоты на… На кого вы собираетесь охотиться?

— На все, что бегает и летает в радиусе двадцати миль вокруг моей виллы, — надменно прищурился Север.

— И мышей тоже? — хмыкнул Фламм и осекся под злобным взглядом хозяина.

— И даже мух, — в тон ему подтвердил гость, заинтересованно оглядев старшего тренера «Звериной школы». — Особенно мух, запомните это милейший.

— Ну, в общем, забирай парня и покажи ему, где у нас здесь что, — засуетился снова Федрина. — Мне позволять ему выходить за ворота школы?

— Разумеется. Это же не тюрьма?

— Нет-нет, что вы! Хе-хе! У него будет полная свобода перемещения. Вас это устраивает?

— Вполне. А теперь нам пора идти, если только у Каризиана нет больше здесь дел.

— Если не возражаете, я бы хотел сказать Луции пару слов, — обрадованно воскликнул влюбленный сенатор и, забыв все предостережения Севера, устремился к своей поздоровевшей и загоревшей красавице, виртуозно вращавшей перед собой венабул.

Федрина и Север тоже подошли поближе к девушкам, остановившись за спиной Нарцисса, который в этот момент, закончив тренировку, крикнул «Стой!». Все вытянулись по стойке «смирно», уперев концы дротиков в землю. Ярко светило теплое весеннее солнце, лаская девичьи лица и отражаясь от роскошных доспехов префекта, явившегося в школу прямо со смотра, устроенного императором его гвардейцам.

Легкий ветерок перебирал красные страусовые перья на его шлеме.

— Посмотрите, какие у меня девушки, — предложил вдруг Федрина. — Ручаюсь, они не уступят вашим преторианцам!

И он осторожно хихикнул, опасливо покосившись на префекта — вдруг эта невинная шутка покажется ему оскорбительной!

Север в сопровождении ланисты нехотя пошел вдоль строя, делая невероятные усилия, чтобы, проходя мимо Ахиллы, не заглянуть ей в глаза.

Но разве скифянка могла упустить такой отличный шанс устроить скандал? Стоило Северу миновать рыжую гладиатриссу, как за его спиной раздался хорошо знакомый еще по Путеолам звонкий голос:

— Интересно, этот клок перьев умеет держать в руках меч или он, как павлин, — все мужеское в перья ушло?

От такой выходки у Федрины даже дыхание перехватило, и, выпучив глаза, он схватился за сердце, чувствуя, как оно проваливается в пятки. Великие боги! Да за такую наглость всесильный префект претория его отправит к праотцам! Даже привыкший к выходкам Ахиллы Нарцисс не знал, что предпринять в столь щекотливой ситуации, а Каризиан с Луцией, схватившись за руки, в ужасе ждали продолжения.

Но, как ни странно, префект претория не только не разгневался, а, напротив, остановился и, медленно повернувшись на голос, положил правую руку на рукоять гладиуса.

— Тебя интересует, хорошо ли я владею мечом?

Ее зеленые глаза с вызовом посмотрели ему в лицо, а обветренные губы растянулись в нахальнейшей из улыбок.

— А ты догадлив, префект! Или побоишься сразиться с гладиатором?

— Я не дерусь с женщинами.

— Ишь ты какой гордый! Геркулес, значит, не побрезговал драться с амазонками, а ты не хочешь? Или не можешь? Струсил, а, клок перьев?

Пришедший в себя Федрина отчаянно замахал руками, стремясь отвлечь высокого гостя от мерзавки.

— Не обращайте на нее внимания, префект! Она просто сумасшедшая. Я ее в колодки закую на неделю, пока ноги не отвалятся.

— Зачем же в колодки? Лучше прикажите своим ребятам принести пару рудисов. Сегодня прекрасная погода, и я не имею ничего против того, чтобы преподать небольшой урок вашей охотнице.

Не веря своим ушам, Федрина кивнул головой Нарциссу, и тот как мальчик помчался за тренировочными мечами.

Каризиан обнял за талию остолбеневшую Луцию, чего та даже не заметила.

— Не расстраивайся, дорогая, — успокаивающе шепнул он ей на ушко. — Все идет отлично. Кажется, эта парочка начинает находить общий язык.

Римлянка стрельнула на него глазами, но ничего не ответила и его руку со своей талии не сняла.

— Луция, — раздался драматический шепот Свами, постучавшей пальцем по виску. — Она что, перегрелась на солнце?

— Это Север, тот самый парень, про которого мы говорили, — откликнулась ее подруга.

— А-а-а, это меняет дело, — согласилась успокоившаяся нубийка. — У Ахиллы все хорошие отношения начинаются с драки.

Услышав вышеприведенный диалог, Каризиан с трудом подавил улыбку, игравшую на его красиво очерченных губах, и только крепче прижал к себе тонкий девичий стан.

Север отстегнул гладиус вместе с ножнами, передал его подбежавшему Марку и вопросительно посмотрел на Ахиллу, которая широким жестом указала на центр! двора.

— Думаю, что это прекрасное место для того, чтобы общипать ваш павлиний хвост.

Новость о том, что сам префект претория будет драться на рудисах с их венатриссой, мгновенно облетела школу, население которой столпилось вокруг бойцов, образуя широкий круг.

Все происходившее было до такой степени необычно, что тренеры даже не пытались разогнать толпу, а зрители стеснялись, как принято в таких случаях, криком или свистом выражать свое отношение к происходящему и только тихо обменивались впечатлениями, шепотом заключая пари на победителя.

Бесцеремонно растолкав толпу, подоспел Нарцисс, неся четыре рудиса на выбор. Ахилла выбрала тот, что показался ей легче остальных, Север, не глядя, — один из оставшихся.

Бойцы заняли позиции, и Каризиан дал знак к началу поединка, хлопнув в ладоши.

Смеясь, Ахилла сделала молниеносный выпад, но Север легко отбил ее меч, не переходя в ответную атаку. Девушка попыталась зайти сбоку, но к каким бы приемам она ни прибегала, пусть даже не совсем корректным с точки зрения гладиаторской этики, ей не удавалось пробить защиту Севера.

— Она проиграла, — прошептал Ферокс стоящему рядом Фламму, которого чуть не сбили с ног столпившиеся венаторы.

— С чего ты взял? — обиделся за Ахиллу старший тренер, неотрывно наблюдавший за поединком. — Она одна из наших лучших девчонок, раньше выступала в гладиаторской труппе.

— Ваша венатрисса проиграла, — еще более уверенно повторил чужак, безнадежно махнув рукой. — Могу поспорить на что угодно, что она скоро выдохнется.

— Спорим на ужин с фалернским вином в «Мечте центуриона».

— Договорились. Она не выдержит и пяти минут, даже если этот парень будет ее жалеть.

— Ха! Ты ее не знаешь! Ахилла, давай, девочка! — заорал Фламм, забыв про свой высокий ранг.

Скифянка изо всех сил пыталась достать разряженного красавца, но он не подпускал ее к себе, пользуясь преимуществом в силе и длине рук. Не помогла даже филигранная техника, потому что ее противник тоже блестяще владел искусством фехтования на мечах.

Понемногу ее бешеный напор начал затихать, удары стали более медленными и слабыми, и тогда Север, улучив момент, когда гладиатрисса вытянулась в выпаде, перехватил ее руку с мечом и, отбросив ненужный рудис, прижал к себе девушку так, что она не могла сопротивляться.

Визжа, точно дикая кобылица, Ахилла делала нечеловеческие усилия, чтобы разорвать кольцо держащих ее рук, но это было не легче, чем порвать настоящие оковы. Впервые в жизни она попала в ситуацию, когда полностью зависела от чужой воли, причем воли того, кого бы никогда не признала своим победителем.

Дождавшись, когда девушка перестала рваться из рук, Север отпустил обессиленную Ахиллу, и та распласталась у его ног на истоптанном песке, до крови прикусив нижнюю губу. Ее щеки алели то ли от физических усилий, то ли от досады и стыда. Побежденная гладиатрисса делала все, чтобы не заплакать, но непрошеная слеза все-таки прочертила тонкую дорожку на припудренной пылью щеке.

Густой гул, висящий над двором, словно отрезало ножом. Еще мгновение назад азартно поддерживающие свою девчонку венаторы и бестиарии разочарованно бурчали себе под нос, что негоже женщинам хвататься за мечи, коли драться не умеют.

Покачав головой, Север протянул побежденной противнице руку, чтобы помочь подняться:

— Не расстраивайся, ты хорошо дралась. Но, видишь ли, в юности моим учителем был мирмиллон Коломбо — один из лучших гладиаторов Рима, так что мы с тобой прошли одну и ту же школу.

Она сделала вид, что не замечает протянутой ладони, только сердито шмыгнула носом.

— Расступитесь! Чего вылупились? — пришел в себя Федрина, расталкивая столпившихся охотников. — Стража, возьмите девицу и привяжите к столбу. За свою наглость она получит пятнадцать плетей. Остальным построиться. Наказание будет прямо сейчас, чтоб вас всех ларвы побрали. Тренеры, быстро построили свои отряды!

Недовольные исходом поединка, венаторы, бестиарии и венатриссы побрели по своим местам, подгоняемые сердитыми окриками тренеров. Охранник потряс за плечо Ахиллу, и та покорно побрела за ним к печальному столбу.

— Вы с ума сошли, Федрина! — побледнел Север. — Только посмейте тронуть ее хотя бы пальцем, и я вас самого убью.

Но всегда покладистый ланиста на сей раз был несгибаем, хотя и дрожал от страха перед любимцем императора.

— Тысячу раз прошу прощения, префект, но я не могу поступить иначе. Никто в «Звериной школе» не смеет задирать моих гостей или иным способом выражать свой характер. Иначе тут же появится второй Спартак, и хорошо если один. Мои венаторы — это опасные звери, и только показав им свою силу, я могу заставить их стоять на задних лапах.

— Вы совершенно правы, ланиста, — мягко вмешался в спор Каризиан, сжав плечо вышедшего из себя приятеля. — Префект немного погорячился, но в душе он совершенно с вами согласен. Не правда ли, мой дорогой друг?

Он произнес последнюю фразу таким тоном, что взбешенный Север, стиснув зубы, только опустил глаза и сделал знак Марку, чтобы тот вернул ему оружие. Поняв, что кризис миновал, напряженно наблюдавший за приятелем Каризиан незаметно промокнул пот, выступивший на лбу.

— Нам пора идти. Приятно было посетить вашу школу, ланиста.

Он попытался увести Севера, но тот упрямо передернул плечами.

— Я хочу присутствовать при экзекуции.

Федрина обеспокоенно переступил с ноги на ногу, но, не придумав с ходу ни одной причины, по которой префект претория не может посмотреть на наказание строптивой рабыни, обреченно пробормотал, что будет счастлив, если дорогие гости еще немного задержатся в его владениях.

Они отошли в тень, под крышу галереи первого этажа, встав рядом с тем местом, где располагался памятный гостям карцер.

Рабы принесли резные табуреты для префекта, квестора и ланисты, но Север отказался сесть, и все остались стоять.

Охранники споро привязали понурую Ахиллу лицом к столбу, разорвав на ее спине тунику так, что на лопатке открылась татуировка, изображающая оскаленную голову волка. Принесли плеть, которую Фламм передал Нарциссу, но тот отрицательно покачал головой:

— Я сегодня потянул правую руку и не смогу даже держать плетку, не то что бить.

Старший тренер хорошо помнил, что не далее как сегодня утром они от нечего делать резались в кости и у Нарцисса ничего не болело, но, заглянув в пасмурное лицо помощника, кликнул одного из охранников, который без возражений приготовился выполнить приказ ланисты. Перед началом экзекуции Фламм подошел к девушке проверить, хорошо ли привязаны ее руки к столбу. Неспешно перебирая узлы, он тихо поинтересовался:

— Палочку дать?

В равнодушных глазах Ахиллы промелькнула искорка, и она благодарно опустила ресницы.

С ловкостью фокусника закоренелый женоненавистник вытащил из-за пояса чурбачок примерно полфута длиной и, проведя рукой по рыжей голове, незаметно поднес деревяшку к обкусанным губам. Чуть дернув щекой, что должно было означать улыбку, она крепко зажала ее зубами.

— Начали! — громко скомандовал старший тренер, отступая к начальству.

Свистнула плеть раз, другой, третий… На тонкой коже девушки появились кровавые полосы. Надеясь выслужиться перед хозяином, раб старался изо всех сил: в полной тишине, висящей над внутренним двором школы, раздавался только свист рассекающих воздух ремней и четкий счет ударов, который вел Нарцисс. Недавние зрители поединка, выстроившись по своим местам, угрюмо наблюдали, как спина девушки приобретает темно-красный цвет, но Ахилла не издала ни единого стона, словно была бесплотным духом, не знающим боли.

Лицо Севера окаменело, и Каризиан часто поглядывал на друга, опасаясь его горячего характера, но дворцовая жизнь давно приучила младшего Валерия Максима держать эмоции под контролем.

Достаточно того, что он «потерял лицо», когда услышал об экзекуции. Ну ничего, он еще посчитается с жирным мерзавцем, когда подвернется возможность. Годами будет ждать, но этот день никогда не забудет.

Наконец бесконечный кошмар подошел к концу. Уставший палач опустил плеть. К висевшей без сознания девушке подошел врач, который подтвердил, что венатрисса жива, но несколько дней ей придется пролежать на животе, пока затянутся раны.

Подскочившие рабы помогли отвязать бесчувственное тело и, стараясь не причинять девушке лишних мучений, быстро понесли ее в сторону женской части казармы.

Префекту претория едва хватило выдержки, чтобы спокойно распрощаться с ланистой и его старшим тренером. Едва выйдя за ворота, он вскочил на Виндекса и, вырвав повод из рук Марка, так стиснул бока коня, что благородное животное с места взяло карьером, заставляя прижиматься к стенам перепуганных прохожих. Бывший гладиатор и преторианец старались не отставать от своего господина, но с таким же успехом они могли гнаться за молнией. Что уж говорить про Каризиана, прибывшего в «Звериную школу» на носилках?

Когда рабы квестора, запыхавшись от быстрой ходьбы, доставили хозяина к дому Валериев Максимов, роскошный беломраморный особняк словно вымер. Каризиану пришлось долго звать слуг, прежде чем откуда-то из-за занавеси появился привратник, который, пугливо озираясь и заикаясь на каждом слове, рассказал, что когда примчался молодой хозяин, то на нем лица не было. Ворвавшись в дом, Север в бешенстве начал крушить все подряд, разнося в дребезги драгоценную утварь, попадавшуюся под руку. Всегда сдержанного молодого господина словно фурии обуяли. Перепуганные домочадцы кинулись врассыпную, и, если бы не подоспевшие Ферокс с Марком, неизвестно, чем бы все закончилось.

Бывший гладиатор побежал ловить несчастного Виндекса, тяжело поводившего боками у парадной лестницы, а Марк бесстрашно бросился к своему начальнику и повис у него на плечах. Еле-еле верный телохранитель успокоил разошедшегося молодого хозяина, после чего тот заперся у себя в комнате. Марк послал гонца за претором, и теперь все гадают, что будет дальше.

Будущий консул укоризненно покачал головой, глядя на пару разнесенных вдребезги чудесных резных табуретов, расколотый мраморный столик и перебитую посуду. Ох уж эти вояки! Что за отвратительная привычка буянить по каждому поводу! Хорошо хоть Север не свернул шею Федрине, а то вот был бы скандал!

Сокрушенно вздыхая, он прошел по коридору и остановился перед запертой дверью. На шорох его шагов из соседних помещений стали выглядывать испуганные рабы. Каризиан многозначительно покашлял. Из комнаты не доносилось ни звука.

— Север! — поскреб верный друг ногтями по дереву. — Это я. Давай поговорим.

— Исчезни!

— Ты же сам понимаешь, что я никуда отсюда не уйду!

— Пропади, я сказал! — в голосе Севера звучала такая ярость, что бедному сенатору захотелось как можно быстрее отбыть восвояси, но он подавил в себе приступ трусости и продолжал взывать к разуму и чувствам друга.

Прошло больше получаса, пока, наконец, Север не согласился впустить к себе надоедливого визитера. К этому времени около охрипшего от уговоров Каризиана уже стояли два раба: один сгибался под тяжестью двух кувшинов с неразбавленным вином, другой держал поднос с закусками и кубки.

А еще через пару часов, когда в означенных емкостях закончилась живительная влага, стены виллы Валериев Максимов задрожали от песен, которые пели легионы Веспасиана во времена иудейской войны. В основном солировал Север, обладавший неплохим баритоном, которому в наиболее удачных местах подтягивал Каризиан, заливавшийся пьяным смехом. Все население виллы вздохнуло с облегчением.

А спустя еще час из комнаты, держась за стену, чтобы не упасть, нетвердым шагом вышел Каризиан. Увидев стоящих за дверью слуг, он скомандовал заплетающимся голосом:

— Баль-зам от ран, рас-сол и таз хо-лод-ной во-ды!

— Молодой хозяин ранен! — взвизгнула одна из рабынь.

— Ду-ра, — с трудом выговорил великий дипломат. — Баль-зам мне с со-бой… Во-ду мне… Рас-сол Се-ве-ру завтра… Яс-но?

Послали за семейным врачом. Решив, что с префектом стряслась беда, ученый муж примчался с не свойственной его возрасту и положению прытью, прижав к груди маленький флакон с бальзамом, ускорявшим заживление ран и утешавшим боль.

Служанки кинулись готовить молодому хозяину средства от похмелья.

Крепкие слуги под руки дотащили спасителя домашнего очага до ванны, где, повинуясь его же невнятным указаниям, поливали холодной водой до тех пор, пока взвизгивающий от неприятных ощущений Каризиан не помрачнел и не произнес внятно «Хватит!». Затем дорогого гостя растерли мягчайшим полотенцем, причесали и проследили, чтобы он с комфортом расположился в портшезе. Застоявшиеся носильщики развернулись и снова потопали к «Звериной школе».

Когда нетвердо стоявший на ногах Каризиан, героически преодолев бесконечную лестницу, возник перед Федриной, трусоватый ланиста решил, что пробил его последний час. Все прошедшее с момента экзекуции время он гадал, какую казнь придумает ему разъяренный префект претория. К появлению Каризиана он уже был готов расстаться с жизнью и только молил богов, чтобы ему в качестве особой милости позволили самому вскрыть себе вены. Федрина так клацал зубами от страха, что даже не сразу понял слова сенатора, что Север не имеет к нему никаких претензий, и только радостный вопль супруги вернул беднягу к счастливой реальности. Никогда в жизни ланиста не испытывал такого чувства благодарности.

Каризиан, принесший радостные вести, был окружен императорскими почестями, заверен в вечной благодарности и под руки проведен в комнату девушек, которые хлопотали над своей подругой, скрипевшей зубами от боли и перенесенного позора.

Когда к ним явился Каризиан, первой мыслью Луции было выставить сердечного друга с позором, но ее верный поклонник был так трогательно расстроен и полупьян, что его в конце концов простили, и принесенный бальзам был использован по назначению.

Прошло четверть часа, прежде чем Ахилла почувствовала, что боль стала понемногу отступать.

— Знаешь, — пробормотала она Каризиану, сидевшему с покаянным видом на кончике постели Свами, — а от тебя есть прок. Ты, можно сказать, к жизни меня вернул. Мы квиты. Я больше на тебя не сержусь.

— Это не я, — скромно опустил длиннющие ресницы хитрец. — Это Север тебе прислал. В качестве извинения за утро.

— Что? — вскинулась возмущенная Луция. — У этого негодяя еще хватает наглости приставать к Ахилле?! Смотри, что он с ней сделал!

— Ну, положим, я сама виновата, — неожиданно для всех вступилась за своего врага жертва собственной задиристости. — Это я втравила его в утреннее безобразие.

— Ты ли это говоришь? — хором поразились Корнелия и Свами. — Ты, которая еще вчера кляла его страшными словами?!

— Ну, это… Он нормальный мужик, хоть и клок перьев, — отрезала Ахилла и со стоном отвернулась к стене, давая понять, что разговор закончен.

Девушки обескураженно посмотрели друг на друга, сомневаясь в правильности услышанного, а. потом залились безудержным смехом, показывая друг другу пальцем на свою непоследовательную подругу. Ахилла сначала возмущенно фыркнула, но потом расхохоталась вместе со всеми, постанывая от боли, вызываемой сотрясением тела.

Каризиан почувствовал себя лишним и начал откланиваться.

Нежно поцеловав раскрасневшуюся от смеха Луцию, он вышел под ночное небо, с шумом втянул чистый воздух и нетвердой походкой направился к ожидавшим его носилкам. Кажется, все идет даже лучше, чем могло показаться.

В его мозгу еще звучали последние слова Ахиллы. Нет, ему никогда не раскусить женщин, хоть он и получил заслуженную репутацию главного волокиты Рима. Это же надо: Север ее переиграл, как ветеран новобранца, опозорил перед всей школой, из-за него девчонку выдрали так, что пошевелиться не может, и она же за него заступается! Вот и пойми женщин после этого!