Босиком в саду камней 2

Глава 18

Нанкин — южная столица Великой Мин

За окном вот уже который день льет дождь. И не просто дождь! Вода стоит ну просто сплошной глухой стеной! И носа не высунешь! Середина лета — разгар сезона ливней и тайфунов в южной провинции Цзянсу. О том, чтобы выйти в поход, и речи нет. Приходится ждать.

И Лин, стиснув зубы, ждёт. Мучительно думая: чем бы заняться? Но жажда деятельности, похоже обуревает только главнокомандующего. Остальным же ливень только на руку.

Солдаты, измученные долгим переходом, устали и обессилили, страдая от адской жары и дикой влажности. Воздух, кажется, так и липнет к телу, одежда почти не сохнет, волосы тоже. Лину до смерти хочется побриться наголо. Хоть какое-то было бы облегчение! Но длинные волосы — гордость знатного мужчины. И каждое утро приходится их, влажные, липкие, кое-как собирать в пучок, и на макушке закалывать шпилькой.

Размяться бы, но надо еще приноровиться здесь дышать, прежде чем начать махать мечом! Лин Ван родился на севере, где климат хоть и суров, но холод для князя гораздо предпочтительней жары.

Хотя его пребывание во дворце Чаотань довольно комфортно. Когда-то Нанкин был столицей огромной империи, именно здесь находится гробница первого императора из династии Мин. Он же отгрохал на горе Е этот величественный дворец, центром которого является уникальный храм, построенный из драгоценных материалов. Облицована святыня желтой глазированной плиткой.

Желтый — цвет императора. Знак верховной власти. Нанкин и сейчас не утратил былого величия, это второй по значению город в стране.

Южная провинция необычайно богата. Одна беда — вокоу, японские пираты, которые терзают уже не только приморские города. Пираты добрались сейчас и до реки Янцзы. Даже укреплённый Нанкин пострадал от их набегов, почему император и послал сюда регулярные войска. Когда отмена дани так и не помогла.

Раньше частная морская торговля находилась под строжайшим запретом и японские торговцы должны были выкупать специальный ярлык, позволяющий им перемещаться по стране. Количество этих ярлыков было строго ограничено. Так что пираты расплодились не от хорошей жизни. И контрабандисты тоже, а иногда и те и другие в одном лице. Убийцы и мошенники, насильники и воры.

Днем честные торговцы, ночью бандиты — обычная практика для этих мест.

Прибавьте ряд островов с безжизненной почвой, на которой не вырастить и горстки риса! Нищета гонит мужчин с насиженных мест, к пиратам примыкают разорившиеся крестьяне, которые отлично знают местность. Вот почему эти вокоу, они же вако неуловимы!

Лин даже не представлял себе, насколько все плохо, когда сюда прибыл. Потому что наместник провинции присылал в столицу исключительно благостные и льстивые доклады. Мол, все у нас хорошо, хвала мудрому правителю! Цветем и пахнем, как сказала бы Мэй Ли. Ну и взятки министрам, это само собой. Для поддержания легенды о мире и процветании жаркого юга.

Все и думали, что отмена дани помогла. Пока не случилась эта грандиозная драка. Между семьей Се и их кредиторами, японскими торговцами. В результате чего поместье Се было разграблено и полностью сожжено. Вот тогда-то и всплыла суровая правда, а вести дошли до императора.

Один из клана Се все-таки добрался до Пекина с жалобой на бездействие наместника. Угрохал кучу денег на взятки, но на заседании совета министров с присутствием его величества доклад об истинном положении дел в провинции Цзянсу был озвучен!

Оказывается, с отменой дани положение только ухудшилось. И набеги пиратов участились в три раза! Они атакуют прибрежные города, и стремительно отходят на свои суда с богатой добычей. И по слухам, это настоящая резня! Вако не знают пощады!

Лину не терпится хотя бы половину из них переловить. Пытать со всей возможной жестокостью, потому что и сами пираты — звери. Потом показательно казнить, публично. Но проклятый ливень парализует регулярную армию! Приходится торчать во дворце Чаотань и каждый день видеть эту условно благородную щекастую рожу! Цзянсу-бо!

Наместник южной провинции похож на откормленную свинью, маленькие глазки заплыли жиром, халат на огромном животе так натянулся, что вот-вот лопнет! Не удивительно, что Цзянсу-бо не ведает, что творится у него под носом! Ему и ходить-то тяжело! Даже если он и покидает дворец, то только в своем паланкине, из которого вряд ли выходит. Ножки у Бо короткие, с маленькой, почти женской стопой, и тучное тело удерживают в вертикальном положении с огромным трудом.

Наместника бережно выносят из паланкина, чтобы всучить ему очередной подарок. Или сосватать юную девушку в огромный гарем Цзянсу-бо. По-царски живёт наместник! Все мечтают с ним породниться! Нанкин от столицы убийственно далеко. И местный губернатор творит, что хочет. Он тут царь и бог, а простой народ стонет. От поборов и набегов пиратов.

Да и непростой тоже стонет. Те же купцы, которые с отменой дани торгуют себе в убыток. Не выдерживают конкуренции с японцами. Дворяне маются, у которых убивают или похищают крестьян. С чего жить-то? Не самим же землю пахать? А налоги все растут! Кому и за что платим? Защитите!

Или… наместник в курсе того, что творится во вверенной ему провинции? Всё знает, но молчит. Лин Вану предстоит со всем этим разобраться. Что-то тут нечисто. У него практически неограниченные полномочия: ярлык главнокомандующего и чин военного министра. Помимо титула князя, который, без сомнения выше графского — Бо. И наместник вынужден перед Лин Ваном склониться, хоть он и бывший простолюдин, а Бо — титул наследственный. На вид свинья — зато высокородная!

Поначалу наместник выглядел насмерть перепуганным. Он-то думал, что всех Се зарезали во время нападения на их поместье, а тела сожгли! И вдруг один из этих несносных Се, которые должны были поголовно умереть, буквально возрождается из пепла, аки феникс, и не где-нибудь, а в самом Пекине! И до императора доходит, что принятые им указы имеют прямопротивоположный эффект!

И буквально через пару месяцев после этого в Нанкин входит князь Лин Ван со своей армией! От которого наместник тоже не ожидал такой прыти!

— Ва-ва-ва… ша светлость…

Упасть-то он упал, Цзянсу-бо, и лбом своим жирным непрерывно бьется в каменный пол, а вот встать без посторонней помощи вряд ли сможет.

Лин с брезгливостью смотрит на этого, в общем-то, молодого еще мужчину. Они почти ровесники. И нехотя говорит:

— Поднимись.

Цзянсу-бо подхватывают услужливые руки.

— Па-па-пачему сам военный министр? — блеет наместник. — Мы могли бы…

— Не могли, — обрывает его Лин. — Докладывай, собака, как обстоят дела!

Наместник что-то мямлит. А что он может сказать? Когда князь Лин Ван приказывает привести к нему жалобщиков. Всех, кто недоволен губернатором. Но к огромному удивлению главнокомандующего никто не приходит.

Лин Ван тщетно ждет во дворце Чаотань день, другой, третий… Непрерывно льет дождь. Может быть он — причина? Почему никто не спешит к военному министру с жалобой на губернатора южной провинции.

— Примите этот скромный подарок, ваша светлость, — у наместника даже лицо осунулось.

Схуднул, бедняга, от переживаний.

В покои Лин Вана вносят сундуки. Один, другой, третий, пятый… Слуги наместника услужливо открывают тяжеленные крышки. Золото, серебро, нефрит…

— Мне все это не нужно, — морщится Лин. — Унесите.

— Но этот от чистого сердца!

— Я в походе, — голос князя суров. — И зачем мне богатства? Как только погода наладится, выступлю со своей армией к морскому порту. Но сначала пройдусь по берегам реки. Где командующий нашим флотом?

— На-на-на… вблизи острова Путошань, ваша светлость! Согласно последним донесениям.

Путошань! При этом слове сердце сладко ноет. Это были самые счастливые дни в его жизни! Когда они с Мэй Ли любили друг друга всласть, не думая ни о чем! Презрев богатства, титулы и почести. Вдвоем, на безлюдном морском берегу. Ну почему они не остались там, он бы стал рыбаком, а Мэй Ли… Да хоть кем! Лину не очень-то нужна жена-императрица, вполне устроила бы рыбачка, лишь бы она также задорно смеялась, как его возлюбленная…

Видимо, лицо его от этих мыслей смягчилось, потому что наместник говорит:

— Вы уже вторую неделю как в Нанкине, ваша светлость, я хотел бы дать пир в честь высочайшего гостя. Дозвольте оказать вам положенные по рангу почести, — Цзянсу-бо кланяется, чуть ли не до земли, сцепив перед собой жирные руки.

От гостеприимства отказываться нельзя. Неуважение. Лин Ван — дорогой гость. Ему отвели лучшие покои. Придет вся местная знать. Может быть, после этого дело сдвинется с мертвой точки? И жалобщики потянутся. Иначе наместника не прищучить.

— Хорошо. Дозволяю. Но вели отправить мой приказ командующему флотом: прибыть в Шанхай, как только позволит погода. Я со своей армией выступаю в этом же направлении. Назначаю генералу Вань-хоу встречу в Шанхае. Ударим по пиратам и с суши, и с моря.

— Слушаюсь приказа князя, — еще один нижайший поклон.

А дождь все льет. Но как, ни странно, прийти на пир местным чиновникам и дворянам это не мешает. Явка полная, — как сказала бы Мэй Ли.

Иногда она так странно говорит. На непонятном, певучем языке, похоже, очень древнем. Его Мэй Ли такая умная и образованная! Порою Лину кажется, что она не иначе как упала со звезды! И к нему в объятья! Это такое огромное счастье — быть любимым необычной женщиной, ни на кого вообще не похожей. Не говорят уже о том, что Мэй Ли — титулованная императрица! Первая леди Великой Мин! Хотя титул любимой для Лина не важен. Он просто восхищается ее умом.

Ведь и Мэй — простолюдинка. «Нашли друг друга», — как с улыбкой говорит она, водя пальчиком по его груди и прессу. Чего она там ищет, непонятно, но улыбается при этом. Изучаю, говорит, анатомию. Видать, наука какая-то из древних. Лину всех этих мудреных слов не запомнить, достаточно того, что их знает его несравненная Мэй Ли.

А теперь она, рискуя жизнью, еще и сына Лин Вану родила!

И снова непрошенная улыбка на лице. А в ответ расцветают и лица пришедших на пир чиновников. Князь Лин Ван, о котором говорят, что он самый смелый, решительный и жестокий военачальник во всей Поднебесной на самом деле оказался не так уж и грозен. Все пока живы.

Князю подносят вино. Отказаться нельзя: неуважение. Хотя Лин к спиртному равнодушен. Как говорит его Мэй Ли спорт и спиртное плохо совместимы. Лин долго пытался понять, а что такое спорт? Не говоря уже про совместимость. В общем, Мастер боевых искусств не должен налегать на вино, если не хочет, чтобы его побили.

Но сегодня можно и выпить. Все равно идет дождь. Дороги развезло, в горах оползни. Одна чаша, другая… Голову слегка туманит.

По знаку наместника появляются танцовщицы. Гости заметно оживляются. Все девушки красавицы. Сначала невозможно выделить какую-то одну: все искусны в своем ремесле. И Лин просто смотрит. И пьет. Танец становится все более откровенным. Неужели это все, на что способен Бо? Нагнать на пир полуобнажённых красавиц и заставить их строить глазки князю. А вдруг прельстится?

Лину откровенно скучно. Все эти дамочки — фальшивка. Вот его Мэй Ли — обжигающая лава, когда они умудряются урвать хотя бы полчаса. Какой она была в красной комнате, во время расставания! Кто пил вино любви, тому противны помои примитивного разврата.

Но потом появляется она. И сразу становится понятно, что все остальные девушки — массовка.

Еще одно словечко, которое так любит употреблять Мэй Ли. Мол, все наложницы в гареме массовка для благородной леди Гао. Или: солнце мое, все остальные воины Поднебесной — твоя массовка. Ты — лучший!

Массовка — что это? Но Лин давно уж привык думать, как его Мэй Ли. Ее словами. И снова он улыбается: вино все-таки ударило в голову.

Танцовщица воспринимает это, как поощрение. Ее гибкость восхищает, равно как и красота. Девушка полураздета, ей надо как можно больше показать. Она умеет завлекать мужчин. Вьет свои змеиные кольца безупречным стройным телом, подбираясь все ближе к князю Лин Вану, который сидит на почетном месте. И наконец, оказывается почти у него на коленях.

Он чувствует возбуждающий запах духов, и сладкий, и терпкий одновременно. Плюс запах разгоряченного танцем женского тела. У волос обольстительницы особый аромат. У той, что призывно смотрит князю в глаза.

Ах, какие глаза! Без сомнения, девица прошла жесточайший кастинг, прежде чем заполучить сегодня сольную партию. И показаться во всей красе высочайшему гостю. Отобрали лучшую.

Кастинг. Еще одно словечко Мэй Ли. Означает отбор. Но отбор — это скучно. А вот кастинг — весело. Мэй Ли она такая. Прикольная.

Да что же это такое! Он смотрит на красивую юную женщину, а думает о Мэй Ли, своей тайной жене! Нефритовое кольцо с руки Лин снял, оно мешает, особенно в бою. Но не расстается с главной своей драгоценностью, она дороже жизни: повесил обручальное кольцо на цепочке, на шею. И все время его чувствует. Мэй Ли здесь, она рядом! И снова по лицу блуждает пьяная улыбка.

Надо это прекращать. Думать о Мэй Ли. И пить. Наместник понимающе улыбается:

— Князь Лин Ван устал. Проводите его светлость в его покои!

— Я сам дойду, — Лин брезгливо отстраняет слуг.

Еще чего! Они полагают, что задобрили его подарками и пиром? Подарки он вообще не взял. Что касается пира, то чисто из уважения к хозяину.

Но оказалось, что это еще не все! Едва за Лином закрывается дверь в спальню, как на плечи ложатся ласковые руки:

— Я помогу господину раздеться…

Он резко оборачивается. Танцовщица! Та самая!

— Ты как здесь…

— Я ведь понравилась господину. Я сделаю вас счастливым. Я всему обучена. Господин так красив… И он такой могучий, сильный воин.

Девушка опускается перед ним на колени, умудрившись при этом стянуть с него и парадный халат, незаметно распустив завязки. И уже лезет рукой в штаны! Вот ловкая, змея!

— Дура! Пошла прочь!

Лин брезгливо отпихивает ее ногой. Неужели они подумали, что он променяет Мэй Ли на какую-то недалекую, продажную женщину⁈ Какой бы красавицей и искусницей она не была. У него жена есть! Которой эта корыстная дрянь в подметки не годится!

Да кто ей только не пользовался! Возможно, что жемчужина из гарема самого наместника! И думать противно, что эта девица с такой же ловкостью ублажала борова Бо.

— Ты еще здесь⁈

— Но господин… Меня убьют, если вы меня прогоните!

— А если останешься, тебя убью я!

И танцовщица исчезает.

Лин без сил валится на кровать. Да когда же закончится треклятый ливень⁈

И что еще предпримет наместник, чтобы найти со светлейшим князем общий язык? Подданных своих Цзянсу-бо, похоже, запугал.

Мол, князь уедет, а я останусь. И до всех жалобщиков доберусь! Потеряете кто должность, а кто и жизнь! Сгною в тюрьме ваших родных! Все ваши семьи!

Нет, что-то тут не чисто. Они все не просто так молчат, все эти местные дворяне. Одним запугиванием тут не обошлось. Надо разбираться. Написать Мэй Ли. Она умная, подскажет, что надо делать. А не то он проторчит тут вечность, в этом Нанкине, и ничего не добьется.

Проклятый дождь!

Лин закрывает глаза. Сон сморил. Поход придется отложить до осени, когда жара спадет, а дожди закончатся. Тогда же и флот сможет, наконец, добраться в порт Шанхая.

Похоже, что князь Ли Ван со своей армией застрял здесь надолго. Съехать бы отсюда, из резиденции губернатора. Надоел.

Богатые подарки уже были. Вино тоже. Женщина…

Какие стандартные ходы, как сказала бы Мэй Ли! Наместник хочет купить главнокомандующего. Но предлагает совсем не то.

Лин Вану невыносимо хочется домой. Плевать на богатства и почести. Все равно здесь нет ни сына, ни Мэй Ли. Поэтому ему нужна победа. И только она одна.