Бывшие. Проверка на прочность.

31

Выбрав теплую водолазку и домашние трикотажные брючки, я быстро переоделась. Упаковала вещи обратно и сама засунула в шкаф, но уже на нижнюю полку. Без какого-то умысла, просто близость Егора меня волновала как-то особенно сильно.

Меня влекло к нему, влекло так, словно нет для меня в мире других мужчин. Есть только он один.

Но это тоже неправильно. Это всего лишь желание вернуться в прошлое. Еще раз ощутить былое счастье. Только нет ничего уже, нет.

Выхожу из комнаты и иду прямиком на кухню.

Ложки, чашки, все на прежних местах. Даже передвигаемся мы по кухне слаженно, не мешая друг другу. Его рука несколько раз привычным жестом прикасается к моей пояснице. В какой-то момент Егор даже хочет наклониться, чтобы чмокнуть в макушку. И замирает, не завершив.

Все это еще больше создает напряжение. Воздух вокруг становится настолько густым, что трудно дышать.

Отец тихо сидит в углу и смотрит на нас удивленно. Будто мы глупые, неразумные птенцы, которым бы полететь, а мы только неумело машем крылышками и топчемся на месте.

Пироги нарезаны, чай разлит по чашкам. Тесная кухонька давит на меня стенами. От сидящего рядом Егора кидает в жар. Состояние нестабильности сжимает желудок. Я едва успеваю откусить от куска пирога пару раз и выпить треть чашки чая, как понимаю, что еще немного и все это резво попросится наружу. Зажимаю рот рукой, вскакиваю и бегу в туалет.

Желудок выворачивает наизнанку настолько, что темнеет в глазах. Прихожу в себя лишь спустя несколько минут и слышу тихий стук в дверь. Я, конечно же, не закрылась, не об этом думала, лишь бы успеть. Почему-то решила, что это беспокоится отец, но за дверью услышала голос Егора:

— Кать, ты как? Нужна помощь?

Чертыхнувшись про себя быстро умываюсь и ополаскиваю рот.

— Все в порядке, я сейчас вернусь.

Вытираюсь полотенцем. Осматриваю потекший макияж, размышляю над тем, как насмешлива злодейка-судьба.

Дверь открывается резко. Егор преодолевает расстояние между нами за один миг, хватает меня за плечи и разворачивает к себе.

— Только не говори, что отравилась печенькой, ладно?

Смотрит пристально, пытливо.

Я усмехаюсь.

— А я и не говорю. Только тебе какое до этого дело?

Борьба чувств отражается на лице. В итоге какая-то мысль оставляет отпечаток боли и смирения. И Егор, отметая все, достает до самого сердца:

— Кать, я надеюсь, ты собираешься рожать? Я надеюсь, ты не станешь…

Вырываюсь, но он снова хватает меня и крепко стиснув руки, прижимает к себе.

— Кать, не дури. Одумайся. Не совершай ошибку. Кать, если у тебя с Владом все плохо, просто уходи. Мы воспитаем малыша вместе. Какая разница, от кого он, только не убивай.

Я так больше не могу. Не могу и все тут…

Почему они все знают как лучше? Почему для них все кажется, что все легко и просто?

Превозмогая боль, вырываю руки. Срываюсь с места и буквально на ходу хватаю пальто и сумку, сую ноги в уличную обувь, не застегивая.

За спиной Егор, но я не оборачиваюсь. Открывая входную дверь, кидаю на ходу:

— Скажи отцу, что я буду ждать его возле машины.