Бывшие. Проверка на прочность.

9

Я надеюсь, что мы просто присядем на какой-то диванчик и поговорим. Вернее он скажет то, что хотел, но не тут-то было. Он идет прямиком к гостиничным номерам, стеклянные двери разъезжаются в стороны, пропуская нас в отдельный холл.

— В мой номер еще никого не заселили? — рявкает он администраторше. Молоденькая девушка вскакивает, что-то блеет, что еще не успели.

— Ключи. И продли бронь еще на сутки.

Она испуганно кивает, сует брелок с ключами.

— Егор Авдеевич, а…

— Все потом!

Он тащит меня за собой, вышагивая метровыми шагами. Одним движением открывает дверной замок, вталкивает меня внутрь, захлопывает дверь. И вот я уже прижата к стене.

Слышу только как бешено стучит мое сердце и рваное дыхание Егора где-то над ухом. Мне хочется закричать, вырваться, расцарапать в кровь его наглую физиономию, прервать это безумие, но тело отказывается подчиняться. Все мои ощущения концентрируются на мягких подушечках мужских пальцев, которые осторожно скользят по моей щеке.

— Катя, — дрожащим голосом шепчет мой бывший. — Катенька… Любимая моя девочка.

Распахнув глаза, тону в черном омуте. В эту секунду все перестает существовать от слова совсем. Нет ни города, ни всего мира. Ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Только мы. По оголенным нервам бежит огонь. Этот огонь не дает здраво мыслить, выжигает все силы и попытки к сопротивлению. Только есть ли они вообще?. В такт тонкой венке на шее лихорадочно бьется одна единственная мысль, шальная, не признающая никаких условностей, никаких возведенных за эти годы барьеров и крепостей.

“Я скучала. Как же я безумно по нему скучала”.

В следующий миг, увидев ответ в моих глазах, он срывает с моих губ поцелуй.

Сжимает шею, вдавливает меня в стену всем телом, целует неистово, словно от этого зависит его жизнь.

В порыве отчаяния и в миг нахлынувшей страсти я цепляюсь за его слегка отросшие волосы и тяну на себя. Мне мало, мне безумно мало его и хочется еще.

Он срывает с меня плащ, покрывая лицо мелкими и торопливыми поцелуями. Шепчет, едва не плача:

— Катя, Катюша, девочка моя… не плачь.

Снимает губами с щек соленую влагу, обхватывает лицо широкими ладонями и снова впивается в губы. Его язык хозяйничает во рту, дыхание рвется, заставляя разум отключиться и сдаться в плен своим ощущениям.

Какие-то рефлексы, привычка, потребность обладать теперь выходят на первое место, заглушая и панику, и здравый смысл.

С моих губ в унисон ему срывается очередной стон. Он не дает мне опомниться, не дает даже на секунду отступить или прервать это безумие. Горячие руки забираются под свитер и с силой сжимают груди. Его ласки дерзкие, порывистые, даже болезненные приводят меня в какой-то животный экстаз.

Я плавлюсь словно воск, цепляюсь руками за его пиджак, но нетерпение мое становятся все сильнее и вот уже я сама срываю с него одежду. Крепкое, сильное тело. Еще более упругое, чем раньше. Он похудел и явно занялся спортом.

Пересчитываю пальцами кубики пресса, провожу по темной полоске волос на животе и снова слышу его мучительный стон. Стон раненого, истекающего кровью зверя.

А дальше все как в тумане. Как мы перемещаемся от порога к кровати, я не запоминаю. Весь мир для меня теперь — это мои ощущения. Я будто изголодавшаяся волчица жадно цепляюсь за его руки, волосы плечи, вжимаюсь в его тело и двигаюсь в такт. Это безумие сродни смерчу, смертоносному урагану, который невозможно остановить. И вся скопившаяся боль, отчаяние, неверие и неприятие реальности теперь, сцепившись в один тугой ком, сгорают в ярком пламени страсти, срываются криками с наших губ. Заключительным аккордом становится мой укус на его широком плече. Моя отметина, мое отчаяние.

Оглушительная тишина, и, как отсчет — наше рваное примиряющееся к действительности дыхание. Теперь оно становится тяжелее под грузом случившегося. Впервые не нахожу слов. Не могу даже описать то, что чувствую, потому что это адская смесь. Он предатель, но сейчас я предала сама себя. Предала свои убеждения, принципы и отдалась тому, кто когда-то предал меня.

Слабость, истерика, ненависть, боль, отчаяние.

Нет, любви, даже мелкой капли, как ранее, я не испытывала. Секс — это не любовь. Секс — это лишь диалог тел. В нашем случае точно. Потому что души, вопреки безумной вспыхнувшей страсти, остались закрытыми. Они молчали. Они в отчаянии смотрели на ту пропасть, что с каждой секундой становилась между нами все больше и больше. Я ткнула Егора в грудь и со слезами в горле хрипло отчаянно бросила:

— Отпусти.

Он со вздохом прижался лбом к моей груди, еще несколько секунд впитывал стук моего сердца. А потом, оторвавшись, резко откинулся на спину.

— Катя, нам нужно поговорить.