Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1.

Глава 9.

Теперь поединок ждали с совсем другими чувствами. Для многих это снова была схватка между Дормером и волшебными недобитнями.

Вовсе не все испытали стыд, ужас и раскаяние. Некоторые, наоборот, возмутились, что их великую расу несказанно оскорбили и хотели мести, и реванша.

Фарон Куц был в их числе. Теперь его грела не только мысль о прелестях высокородной стервы. Подмять под себя эльфийскую девчонку хотелось больше. Наказать. За что? Он не знал и знать не хотел. Она вызывала в нём странные чувства, особенно теперь. Он понял, почему Дастон прицепился к кудрявой хохотунье. Что-то горело в ней. Жило. Такое яркое и настоящее, что хотелось это присвоить. Чтобы грело и освещало только его жизнь...

Странные мысли... Хотя нет. Был бы парень образованнее, увлекайся он древними манускриптами, понял бы, что это ровно то, что испытывало большинство дормерских магов к эльфийкам. Вечная ловушка.

Парень не знал. Не понимал. А потому, запутавшись в своих чувствах, зарычал, когда Нелли Тал встала перед ним на арене:

- Уступка!

Он уже предвкушал, как потребует поцелуй и прилюдно оскорбит выскочку, когда она колюче усмехнулась:

- Ах, да! Уступка!

Снова щёлкнула пальцами, и в руку ей лёг тёмный платок из плотной ткани. Она встряхнула его и растянула на просвет так, что большинству стадиона, тем, кто сидел напротив солнца, стало видно, что ткань не пропускает солнечные лучи, а значит, увидеть что-то через неё невозможно.

Засвидетельствовав это, она быстро свернула платок и завязала себе глаза. Это стало очередным шоком. И ликующий голос, похоже, совсем слетевшего с катушек магистра Тисвика, прозвучал над стадионом зловеще:

- Боги! Танец ветра! Неужели я увижу его наяву? Не только во сне?

Виллис пошатнулся и мертвенно побелел. Он точно знал теперь, как "зовут" тайну, которая грызла его годами. Только если магистру Тисвику этот танец виделся в волшебных грёзах, ему он являлся в кошмарах.

Сама Нел выглядела зловеще и непривычно. Тёмная полоса отсекала нижнюю часть лица с нежным ртом. Он казался теперь не смешливым и улыбчивым, а скорбным и брезгливым. Гарнар против Дормера. Нежность и красота, растоптанная, но не покорённая, против грубой, хорошо организованной силы.

***

Что бы не испытывал Фарон Куц к эльфийке, а напасть на женщину с завязанными глазами ему не позволяла честь. Он растерялся, замер.

Нелли Тал отстранённо произнесла, как разрешила:

- Нападай.

- Как?- вырвалось у парня.

Трибуны грохнули хохотом. Девушку не согрело веселье. Она так же негромко и прохладно произнесла:

- Как умеешь.

Фар разозлился, что выставил себя дурнем. Это позволило сделать первый шаг и выпад. Девушка легко отступила, словно услышала или увидела его движение. Ровно настолько, чтобы уйти от удара, не больше.

Ещё удар. Отступление. И ещё. Быстрее. Ещё быстрее... Через минуту Куц бил в полную силу, так, как делал бы, если бы бился с кем-то вроде Даста. Или сильнее его.

Девчонка уклонялась, как танцевала. Точно танцевала. Грациозно, невероятно пластично и легко. Она слышала всё. Обманные движения и выпады соперника не сбивали её с толку. Она легко скользила, уходила от него по кругу. Как луны их мира убегают от того, кто пожелал бы их догнать.

- Ты бить-то умеешь?- выкрикнул Фар злобно.

И тут же получил неуловимый удар... Она вполне могла всадить клинок ему в грудь. Или хотя бы попытаться это сделать, ведь магия академии не допустила бы убийства. Нет. Она скользнула клинком вдоль груди парня и срезала лоскут рубашки. Складку, которая слегка оттопырилась и находилась всего в сантиметре или двух от тела.

Тренировочная рубаха парня распахнулась, обнажив совершенно чистую, без следов пореза или царапин грудь. А девчонка, словно слыша падение лоскута, легко подхватила его, дунула, и магией отправила его Фарону. Вот и ответ.

Парень подхватил лоскут. Как не подхватить, если он прилетел ему прямо в лицо?.. Посмотрел, как чисто срезал ткань невероятно острый клинок, и побагровел от ярости.

Теперь он бился так, как бился бы за свою жизнь. Или гордость. Наверное, так оно и было. Трибуны замерли. Только и слышно было тяжёлое дыхание Куца. Эльфийку слышно не было. Разве звучит лунный блик, когда скользит по воде?

Куц оказался прекрасным бойцом. Если и уступал, то только троим в академии. Наверняка, высокородная стерва рассмотрела это и потому сделала ставку именно на него. Только вот он не мог победить то, чего невозможно коснуться руками, что живёт по иным законам.

Он бился насмерть и ненавидел. Она отстранённо танцевала и слушала мир, помогавший ей. Дававший чувствительность и силы, которые не снились дормерцу.

Виллис, затаив дыхание, смотрел на то, что видел в кошмарах. И снова поражался: как же это красиво! В первую очередь тем, что в танце не было ненависти. Нежный рот Нел не скалился в злобной или торжествующей ухмылке. Она, так не похожая на себя, словно олицетворяла весь тот, прежний мир, старшие расы, которые никогда не ненавидели.

Они боролись, храбро и отчаянно. Умирали, не сдавались. Уходили и прятались, но никогда не предавали своих и себя.

- Как же мы победили их? Таких?..- воскликнул какой-то наивный парень.

- Не победили,- мрачно, сурово ответил ему кто-то.- С ней, если и могут тягаться, то только трое студентов и пара преподов на всю академию. Да, и то неизвестно, чем кончится.

Один из "уязвлённых" дормерцев крикнул:

- Как раз известно, чем всё кончится для девки! Тем и кончится, чем кончали все эльфийки! В постели самого сильного из нас! Только там они и побеждали, эти шлюхи!

Фарон Куц усмехнулся согласный с крикуном. Пусть девка не достанется ему, но точно достанется Дастону или Виллису, или ещё кому-то вроде них. И справедливость всё равно будет восстановлена. Даже если он будет побеждён сейчас. А он точно будет побеждён... Хорошо, что старая истина: "эльфийки достаются самым сильным дормерцам" прозвучала. Она утешит его...

Нел "услышала" его улыбку и бросила забавы. Закончила поединок в несколько секунд... Не прерывая того движения, что делала до того, слегка изменила траекторию, высоко подпрыгнула и, продемонстрировав прекрасную растяжку, вмазала здоровенному Куцу ногой в голову с такой силой, что парень рухнул, как подкошенный.

Она тут же подлетела к нему и крест накрест вогнала клинки с обеих сторон шеи студента. Он теперь шелохнуться не смог бы, чтобы не отрезать себе ухо или не перерезать глотку. Всё произошло мгновенно. Глаза присутствующих уловили, по сути только два движения: прыжок и короткий блеск клинков.

Фар пришёл в себя и, в диком ужасе замер. Может, слышал, как от удара звенит эльфийская сталь? Говорят она пела, когда била куда-то...

Нел спокойно встала, не снимая платок. Ожидала решения. А неуёмный магистр Тисвик прокомментировал падение здоровенного студента. Очень ехидно:

- Вот так эльфы и побеждали Дормер. Легко, стремительно и непринуждённо.

Откашлялся. Завель, предчувствуя, очередную порцию откровений друга, дёрнул его за рукав мантии. Тисвик не внял "голосу разума", стряхнул руку. И уже ледяным, презрительным голосом ответил, глядя конкретно на того студиуза, кто позволил себе комментарии про эльфиек и постель дормерцев:

- А что касается ваших мерзких измышлений, мой друг...

"Друг" тут же попрощался с жизнью и приготовился к вечным пересдачам по предметам не только Тисвика, но и остальных "стариков"... А магистр продолжил:

- Так вот... По поводу той мерзости, что до сих пор пишут и утверждают наши "учёные"... Учитесь, друзья мои! Ищите знания! И тогда, помимо всего прочего, вы узнаете, что чистокровные эльфийки попадали в постель к дормерцам не иначе как только с ошейником из аколита на шее.

Стадион ахнул. Ужаснулся. И снова поверил. Магистра Тисвика, помимо воли, пожалели все до одного. Ему никогда уже не выйти за ворота академии. Его тут же схватят и убьют ярые сторонники "славы Дормера". Хорошо, что академия и Элвин никого никогда не выдают. Это позволит магистру прожить остаток жизни, пусть и не видя большого мира, но спокойно и защищённо.

Ему были благодарны. За это чувство цеплялись просто потому, что думать о том, что он сказал, было откровенно страшно. Так и висело молчание несколько мгновений над амфитеатром стадиона, пока Кливен Кард не спросил, громко и чётко:

- Ответьте мне, пожалуйста, магистр. Если это возможно и не грозит вам опасностью...

Тисвик легкомысленно хохотнул:

- Мне, мой мальчик, уже ничто не может повредить. Я наговорил на смертный приговор. А сколько их будет, один или несколько, какая разница? Умереть можно только один раз. И, по возможности, человеком.

- Тогда я хочу спросить вас...

Клив замялся, стыдно спрашивать такое. Это может обидеть Нел ещё сильнее, чем уже есть, и любого в ком сильна "та" кровь. Спросил всё-таки:

- Как вообще произошло смешение рас, если "отношения" дормерцев с женщинами старших рас всегда были только насилием? И где можно было найти столько аколита, ведь его нет в нашем мире?

Магистр встал. Перекатился с носков на пятки и ответил так, будто был на лекции. Лукаво, заставляя студентов шевелить мозгами:

- О том, кто поставлял аколит, вы, мои друзья, подумаете сами. Скажу только, что это были те, для кого межмировые порталы - обыденность. А насчёт того, что дорого... Так мир этот богат. Отдавали им не только кристаллы, рождённые в месте, которое было сердцем континента и теперь зовётся Гарнаром... Они забирали женщин древней крови... А те, что оставались дормерцам и оказывались, как выразился один мой юный друг, в постели сильнейших... Я сказал бы, правда, что оказывались они в постели мерзейших... Тех женщин держали на грани. Снимали ошейник и позволяли им восстанавливаться ровно до того момента, как они становились снова опасны и обретали волю жить или умереть. Тогда пытка начиналась снова.

Фарон Куц, так и зажатый между эльфийских клинков, устал слушать бредни старого маразматика и запротестовал. Потребовал освободить его. Тисвик закончил повествование быстрее, чем собирался. Самое важное:

- Эльфийки никогда не убили бы своего или любого другого ребёнка. Поэтому, когда случалась беременность, они переставали сопротивляться. Ровно до момента родов... Как только дитя рождалось, они кончали с собой. Просто приказывали себе умереть. Перехватить и подчинить их снова уже не получалось. Потому как, надеть аколит на только что родившую магичку, та же смерть... Так поступали все женщины старших рас. Всегда. А к "сильным дормерцам" и к аколиту они попадали только если были к моменту взятия в плен без сознания и не успевали уйти за Последний порог...

Пора было заканчивать, но магистр не мог не просветить детей, смотрящих на него с ужасом, об истории, которая давала всем им надежду. И он лихо усмехнулся, уходя от трагичного тона:

- Кстати, друзья мои, единственной эльфийкой, которая добровольно легла в постель дормерца, была эльфийская королева Лирэль. И да, мой безграмотный друг, она действительно легла в постель самого сильного. Не только физически или магически. Вальгор не только был первым королём Дормера. Он был мужем Лирэль. Тем, кто подписал первый, истинный и справедливый договор с волшебными расами, где ограничил себя и своих людей территорией, которую как раз и занимает сейчас Дормер. Без Ламеталя и прочих территорий, куда они потом расползались, как зараза... Вальгор любил и берёг не только свою королеву, но и её народ. Он умер, чтобы спасти их. Собственные люди убили его, с подачи родного брата... Грустная история, друзья мои. Да. Но, в ней есть надежда. Любовь не признаёт границ и рас. Сословий и прочих глупостей. Там, где она рождается, становится теплее и добрее. Всем. Разве можно подменить её чем-то? Купить? Или продать? Если оскорбить её, она уйдёт навсегда. И ничего не останется. А если любить, то даже смерть станет всего лишь мостиком в вечность, как стала для Лирэль и Вальгора... И для многих других, о ком мы не знаем...

Пока звучала прекрасная, вдохновенная речь, Нел стащила платок с глаз, расплела магией "шлем" из волос, и снова стала "феечкой". Только уже никому не казалась милой или, хотя бы, безобидной. Суровой. Трагичной. Пробуждающей совесть, да.

Она сама чувствовала себя такой. Непреклонной и несгибаемой, словно шелуха слетела с неё. Увидела, сердцем, историю Лирэль и Вальгора. И гибель прекрасного мира, что сиял раньше, удивительным блеском, теплотой и красотой.

Следом почему-то вспомнила Тай, про которую говорили, что она похожа на "ту" королеву эльфов. Её супруга. Их удивительную, преданную любовь, которая изменила в королевстве Дормер многое. И понимание, искрой, промелькнуло в разуме Нел... Какое счастье, если "они" смогли найти друг друга!..

Посмотрела на трибуны. Молодые люди не просто слушали магистра Тисвика, они его слышали.

Глаза Нел, сразу же выхватили бледное, прекрасное лицо Ильги. Она, глядя на Ависа Варнера, плакала, не скрываясь. Высокородный смотрел на неё душераздирающе. И Нел посетило откровение: у них всё будет хорошо. Неизвестно как и когда, но они протянут руки и дотянутся друг до друга через пропасть, что легла между ними. Иначе просто не может быть.

Айса тоже смотрела на Карвина и улыбалась странной, нежной улыбкой, так не похожей на её обычную насмешливую ухмылку. Карвин был суровым и решительным. Он будет бороться за любовь и не отступит.

Алика смотрела в сторону. Мрачно и задумчиво. Хоть высокородный Кард сидел рядом. Что-то в её позе и взгляде было не так... Почему-то именно сейчас Нел впервые подумала о том, как мало они, подруги, знают о Лике...

Многие влюблённые смотрели друг на друга. Пытливо и пронзительно. Словно соизмеряли силу своей любви, когда магистр Тисвик поставил их всех рядом с мерилом. Самой великой и трагичной историей любви их мира.

Чьи-то глаза загорались, ведь они чувствовали в своей груди тот же чистый огонь, что горел в груди эльфийской королевы и воина, пришедшего из-за Грани. Кто-то отводил глаза, понимая: нет, то, что у них - не любовь. А кто-то прятал глаза, понимая, что в принципе, не способен любить...

На Нел тоже смотрели. Кто-то, как на символ возмездия. С этими её мечами, что она вытащила, наконец, из песка и прятала в пространственный карман. Кто-то с приязнью, нежностью и дружбой.

Лавиль смотрел с болью. Он знал уже, что это такое, когда "не остаётся ничего". Свою любовь, он, похоже, оскорбил смертельно, не дав ей шанса даже родиться...