Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1.

Глава 2.

О чём говорили ректор академии Дормера Элвин и декан факультета целителей Лавиль осталось тайной. Только факт: уверившись в том, что молодой маг адекватен, Элвин отпустил его на все четыре стороны. Просто не имел права задерживать. И что тот будет делать дальше, не его дело. Пока он снова не попадётся на нестабильности или на том, что принёс вред разумным.

Что поделаешь? Таковы законы магии и их общества, где свободы магов, особенно могущественных магов, были непреложны. И пусть старик знал, что Лавиль начнёт разыскивать Нелли Тал сразу, как только выйдет за дверь его кабинета, он не мог его останавливать. Даже совестить не мог.

И не стал. Одного взгляда на ожесточённое лицо молодого человека было достаточно, чтобы понять: не имеет смысла. Ни уговаривать, ни совестить, ни просить остановиться и подумать. А значит, что? Нужно действовать иначе. Прятать девочку и разбираться в том, что вообще произошло между этими двумя.

Древние заклинания, что прятали "башню Нел" не обойти никому. Поэтому пока ректор был спокоен за неё. И Илевея не стал расспрашивать. Она сама должна рассказать ему. Если доверяет.

***

Она рассказала...

Илевея тоже попросила остаться. Выложила всё, без утайки. Начиная с проклятия, которое она, сама того не желая, наложила на магистра Ельмина, и заканчивая тем, как из-за неё разрушились судьбы Айсы и Карвина.

Не оправдывала себя. Наоборот. Нел словно повзрослела за это недолгое время... Старые маг и дух понимали почему. Сами не раз прошли подобное. Когда вина убивает, вымораживает душу и заставляет увидеть мир совсем не таким, как ты видел его раньше. Их юная подруга проходила нечто подобное. Поэтому о "походе в гости к королю" и о предложении Лавиля рассказывала совсем не так, как сделала бы это ещё пару месяцев назад...

Элвин смотрел на спокойную, бледноватую Нел и вспоминал, как плакала она, когда поняла, что короткий век станет, судя по всему, её уделом. Как страдала, что никто не любит её со всей силой чувств... А тут, гляди-ка... Может быть, Лавиль и не любит её, но то, что она нужна ему и он собирается бороться за неё, совершенно ясно им всем. И вот же!.. Это не вызывает у девочки никаких чувств, кроме явного отвращения.

Это видно было по тому, как она говорила о нём. Как поджимала губы и отводила глаза. Мало того, она рассказала старикам о своём разговоре с Айсой и о том, как случайно подслушала и подсмотрела встречу влюблённых в парке академии.

Вот тогда она заплакала. От умиления и печали. И попросила Элвина. Не о себе. А о том, чтобы, если возможно, помочь подруге и её возлюбленному. Смотрела на ректора и домового заплаканными лучистыми глазами и с силой сжимала руки:

- Помогите им! Прошу! Вы оба могущественные существа и много знаете. Гораздо больше, чем думают остальные... Помогите им! Если есть хоть какая-то возможность. Прошу! И если что-то нужно от меня... Я готова...

Илевей скривился:

- Так уж и готова, ласточка? Ради них?.. А дочка как же?

Нел побледнела сильнее. И руки стиснула до того, что суставы побелели. Но голос был по-прежнему твёрдым:

- На всё готова. Я помню про короткий век. И мне так жаль, что этой историей я отягчила свою совесть! Должна исправлять. Не только ради справедливости... Смысл мне беречь крохи своей жизни? Да ещё и рассчитываться за это жизнями друзей?.. А Мэй... Она, так или иначе, останется без меня... Нет! Я буду бороться, чтобы побыть с ней подольше. И буду отдавать ей всю любовь, что есть во мне... Но ведь судьбу не переспоришь. Мне всё равно придётся уйти, если так решат боги. Не хочу, чтобы моё преступление легло тенью на жизнь дочери! Не хочу видеть, пока я здесь, несчастных Карвина и Айсу и знать, что это только моя вина и преступление!

Элвин не выдержал. Потянулся к ней и ласково обнял:

- Какое преступление, Нел! Шалость. Которую сама академия одобрила!

Помедлил немного. Поколебался, но продолжил:

- Мало того, Нел... Думаю, Мора тоже помогла вам... Судя по тому, что ты рассказала... Ведь убрался же Ельмин из академии, хоть и раскусил вашу аферу. А раз так...

Снова замялся. Но глянул на несчастное лицо девочки и шепнул:

- Раз всё так, Нел... Значит то, что сказала богиня Айсе, можно рассматривать не только прямо, но и под другим углом... Только Айсе не говори и не вмешивайся... Думаю, тут имеет место загадка и некое испытание для любящих сердец.

Нелли подняла к старику заплаканное лицо. Не верила она, что есть в проклятии Моры двойное дно. Не верила! Вся её вера и доверие миру прохудились, как ветхая одёжка. Она расползалась теперь, обнажая её душу. Голую, замученную, растерянную...

- Как я могу вмешаться во что-то! Я ведь гость. Не только в жизни, но и в академии! Он срежет меня на экзаменах. Вот увидите! Срежет и даже вы ничего не сможете с этим сделать!

Старый маг дёрнулся возражать. Нел хмуро глянула на обоих своих любимых стариков:

- Не надо меня утешать! Вы тоже знаете, как легко он это сделает, зная обо мне то, что знает...

Реакция у дедов была разная. Благородный Элвин воскликнул:

- Он не посмеет использовать твою тайну! Это мерзко! Он не такой!

Илевей не возмущался. Он был намного...намного старше Элвина и знал, что Лавиль именно "такой". Почти каждый разумный "такой". Нужно только затронуть его как следует. Отнять то, что ему жизненно важно. И всё... Всё прекраснодушие слезает тогда с разумных, как старая кожа со змеи. Может быть, даже наверняка, многие жалеют потом о том, что сделали в запале, под влиянием эмоций, но... Сделали же.

Поэтому старый дух пошёл другой дорогой. Не стал утешать девочку, которую полюбил. Попытался предотвратить катастрофу, хоть и понимал, что очень вряд-ли Нел послушает его... Вздохнул, скрепил сердце, ведь придётся говорить вещи, отвратительные ему самому... Напялил личину весёлого, немного недалёкого деда и льстиво заглянул в глаза Нелли:

- А, может, того, ласточка?.. Взять и согласиться, а? Он же нравится тебе. И ты ему, как оказалось... Так чего ж лучше, а? Выйдешь замуж, а потом уж разберёшься. Скрутишь красавца в бараний рог. Чтобы плясал под твою дудку. А?..

Последнее "А?" Илевея было и вовсе жалким. Как на дурня на него смотрела не только Нел, но и Элвин. Будто он не понимает ничего! Наоборот, понимает... Насмотрелся он за несколько тысяч лет до чего доходили облечённые властью маги, не получившие своего... Потому и обрёл некоторую "гибкость" в подобных вопросах. Которую, правда, старый его приятель Элвин называл "бесхребетностью".

Это был их давний спор. Элвин считал, что прошлое не должно давлеть над разумными и обществом. Нужно помнить его, конечно, но только для того, чтобы делать выводы и побеждать его. Илевей же, который привязывался не раз и не два к девочкам, которые жили у него под крылом, а потом терял их из-за того, что глупышки пытались что-то изменить в существующем порядке вещей, предпочитал беречь жизни. Любой ценой.

Что за дело ему до высоких принципов, которые всё равно никогда и никому не постичь, если высокородный выбросит Нел из академии и она умрёт потом, не справившись с очередным своим "всплеском"? Или вдруг он решится на что-то похуже? Кто его знает? Насмотрелся он... А Лавиль ни разу не лапочка...

Помнил он рыдания, что раздавались в этих стенах. Сколько раз провожал своих подопечных на эшафот. Чаще всего те, кого он особенно любил, заканчивали так... Старый дух понимал, конечно, что любил он существ высокого полёта, вольных и необычных, а такие как они, никогда не согласятся прозябать ради спасения жизни.

"Какая же это будет жизнь?"- не раз и не два спрашивали они его. Целовали и уходили навсегда. Не хочет он, чтобы Нел ушла. Не хочет! А потому домовой упрямо заладил своё:

- Подумай, ласточка! Ты же мечтала совсем недавно. Ну? Вот! Мечты твои исполняются. Ну, что ж сделать, если не совсем так, как хотелось бы!.. Так в жизни и бывает!

И самый страшный кошмар древнего домового снова ожил... Нел улыбнулась, грустно, понимающе, и негромко ответила:

- Разве это жизнь будет тогда, Илевеюшка? Не жизнь это будет, а мучение. Не хочу так. Не хочу! Пусть будет у меня короткий век. Пусть я, наверное, не увижу мою доченьку взрослой... Но я тоже достойна любви! Как каждый. Я не стану жаловаться, если так и не узнаю, что это такое - взаимная любовь и единение, но на "это" не соглашусь никогда!

Сколько раз слышал Илевей такое? Ой!.. И не упомнишь! Чем заканчивались такие речи?

Это он помнил... Душу тянуло и выкручивало болью, так он помнил...

Бросил игры. Мрачно посмотрел на девушку. И в будущее:

- Он выбросит тебя из академии. Что тогда? Ни твоя сестра, ни её муж не помогут тебе. И мы не сможем помочь. Академия, все мы, живущие здесь, связаны правилами. Он, этот хитрый лис, найдёт, как... Он не просто обойдёт правила. Он сыграет на них. И все мы подчинимся.

- Знаю.

- Знаешь!- пыхнул дух.- А потом что?

Нел нахмурилась:

- Мы уже говорили. Смысл повторять? Я уйду домой. А там посмотрим.

Старики чуть не плакали. Понимали свою бесполезность. Вот тебе и академия! Она и сильна, и бессильна одновременно!

Нел взяла сухонькую руку Элвина, пожала её:

- Простите меня, магистр. Я, наверное, не смогу помочь вам снова увидеть долины Гарнара. Мне очень жаль.

Разговор окончен. Друзья её встали, чтобы уйти. Элвин не говорил больше о больном. Ни о своей мечте, ни о перспективах Нел. Озвучил только самое необходимое:

- Уходи в Гарнар, дорогая. Освобождаю тебя от занятий до самых экзаменов. Появись здесь только для "танцев на площади" и на балу в честь Перелома года. Не стоит совсем уж прятаться... И думай. Мы примем любое твоё решение...

Старики, по очереди, обняли Нел. Домовой был мрачен. Даже страшен. Он словно жил уже в том будущем, что ещё только готовилось наступить. Элвин цеплялся за надежду. Крепко обнял девушку и прошептал, глядя ей прямо в глаза:

- Не сдавайся, Нел. Даже когда нет надежды. Не складывай крылья и борись.

Чуть встряхнул её и потребовал:

- Обещай мне. Нет! Нам обещай! Мне, Илевею, академии и всем, кто любит тебя. Обещай, что будешь бороться до конца!

Как могла она отказать им? Или солгать в ищущие, страдающие глаза "своих" стариков?

Улыбнулась и пообещала. Им и себе:

- Я буду бороться! Обещаю!

***

Лавиль не нашёл Нел. Конечно, нет.

Одно радовало. Когда он увидел ехидные лица подружек ведьмы и безмятежное лицо Элвина, тревога утихла. Всё с ней в порядке. Это хорошо. Значит, из всего калейдоскопа чувств, что вспыхнул в нём, когда Нел снова бросила его и ушла через нестабильный портал, остались только боль и злоба.

Боль правила бал. Играла на струнах сердца неведомые ему раньше мелодии. Струны дёргали сердце и болели так, что становилось натурально дурно. И это он ещё не влюблён! Только нуждается в этой конкретной женщине из-за крови, которую подсуропили ему предки!

Он другими глазами смотрел теперь на людей. Ужаснулся тому, как Мар умудрился выживать без своей Королевы скархов семь лет, и как не убил брата сразу же, когда тот взялся угрожать ей.

Карвина Дина тоже было невероятно жаль. Он держался прекрасно. И учился. Но выражение глаз... Хотелось как-то поддержать беднягу, и Дамиан с ужасом понял, что, в кои то веки, у него появился любимчик среди студентов.

Утешало только одно: парень был хорош, как на него не посмотри: честный, верный, умный и порядочный до крайности. Он никогда не стал бы пользоваться расположением декана, даже если бы понял, как он относится к нему.

Он, кажется, понимал. И, в отличии от других студентов второго курса, смотрел на него с симпатией... и с сочувствием? Остальные студиузы едва не шипели на него на лекциях. Умники сообразили, что между исчезновением всеобщей подруги и любимицы Нелли Тал и деканом целителей есть прямая связь.

Да, и как не сообразить, если он допекал её несколько месяцев? Все "неблагородные" задания и работы в больнице были её. К тому же, Карвин и Ленис Краф знали больше, чем остальные. И если эталон благородства, Карвин, молчал бы, то смазливый прохвост Краф, никогда. Он и смотрел на него так, будто убить готов. И не он один.

Дамиан, когда видел пламенные взгляды студентов, вздыхал:

- Это они ещё не знают, что я устрою их подружке совсем скоро!..