Цена любви

15

Ричард почувствовал, как кровь тяжело стучит в висках. Он смотрел на любимую женщину и не мог оторвать от нее взгляда. Впервые Кэра призналась, что любит его. В Мэноре она это отрицала. Тогда она была сильнее, чем он… Но сегодня вечером они были одинаково слабы, и оба не могли противиться охватившей их страсти.

Ричард торопливо и хрипло заговорил:

– Когда вы поняли, что любите меня?

– Когда оказалась у вас дома, – ответила Кэра. – Ваша мать рассказывала о вашем детстве. Я жила в атмосфере, пронизанной вашим присутствием, и была ею покорена… А когда вы вдруг вернулись, я поняла, что люблю вас. Я старалась выбросить вас из своего сердца – из-за вашей помолвки… Но, увы, не смогла… Так же, как и вы…

– Боже мой, если бы мы поняли это немного раньше – пробормотал он и умолк.

На его лице было написано страдание.

– До… Филиппы? – докончила она за него. – Все это время я тоже только об этом и думала. Какой ужас сознавать, что я полюбила вас не тогда, а лишь сейчас…

– Это самая злая шутка, которую сыграла со мной судьба.

Она закрыла глаза, не в силах выносить взгляда голубых глаз Ричарда, которые проникали в самую душу, и прошептала:

– Ужасная ситуация…

– Мы должны что-то предпринять, Кэра!… Но сначала скажите мне, вы действительно уверены, что Клод больше ничего не значит для вас?

Ее длинные ресницы вздрогнули, и, взглянув на Ричарда, она сказала:

– Абсолютно. Мне остается лишь сожалеть о годах, которые я потратила на него… Мое чувство к вам нельзя с этим даже сравнить!

– Ах, моя милая!… Если бы вы знали, что значат для меня ваши слова!

Она покачала головой.

– Все это ни к чему. Неужели вы не понимаете, что мы в безвыходном положении?

– Пока продолжается жизнь, есть и надежда. Мы должны верить!

Кэра в отчаянии махнула рукой и указала взглядом на Филиппу, промелькнувшую с Адрианом Кранном среди танцующих. Филиппа посмотрела в их сторону и, весело улыбнувшись, помахала рукой. У нее на пальце ослепительно засверкало кольцо с изумрудом, которое преподнес ей в день помолвки Ричард.

Кэре показалось, что сияние изумруда заполнило все вокруг.

– Посмотрите! – сказала она. – Филиппа вас любит. Она вам верит!

– Временами мне кажется, что она меня вовсе не любит, – сквозь зубы проговорил Ричард. – Дело не в том, что я ищу причину уклониться от свадьбы или хочу обвинить в происшедшем мать и Филиппу… Просто мне очень больно. Больно вас терять… Я сам попросил Филиппу выйти за меня… Потому что не знал, что вы свободны…

– Разве это имеет сейчас какое-то значение, Ричард? Вы помолвлены с Филиппой, и ваша свадьба уже не за горами.

Наступило молчание. Ричард достал из кармана носовой платок и промокнул на лбу испарину. Дымящаяся и истлевшая на четверть сигара лежала в пепельнице. Ричарду казалось, что его что-то душит.

– Здесь ужасная духота… – пробормотал он. – А может быть, мне только кажется?

– Не сказала бы, что здесь очень жарко, – откликнулась Кэра.

Он расстегнул на мундире верхнюю пуговицу.

– Да, все дело во мне, – кивнул он. – Мне кажется, что я заперт с Филиппой в четырех стенах и безнадежно отгорожен от тебя, Кэра!

В ее глазах мелькнула боль. Но когда ее взгляд остановился на его губах, они засияли. Губы Ричарда умели весело улыбаться. Как жаль, что с них исчезла улыбка!… Как жаль, что ей недоступны его поцелуи! Одна мысль, что она никогда не окажется в объятиях его сильных рук, приводила Кэру в отчаяние.

– Кэра, мы не можем так просто расстаться, – сказал он, помолчав. – Это выше моих сил: отправиться в Мэнор и заняться приготовлениями к свадьбе… В конце концов, помолвки время от времени разрывают… Я расскажу Филиппе о своих чувствах и попрошу взять обещание назад.

У Кэры захватило дух, к щекам прилила кровь.

– Ричард, ты не сделаешь этого! – воскликнула она. – По крайней мере подумай хорошенько. Я не могу допустить, чтобы за всю доброту Филиппы я отплатила ей…

– А вдруг Филиппа именно поэтому и помогала тебе? – прервал Ричард. – Что, если она настолько умна?… А ведь она действительно умная женщина и вполне могла догадаться, что если ты будешь чувствовать себя обязанной ей, то ответишь мне отказом! Наверное, она догадалась о моих чувствах к тебе. Конечно, ей это известно!… Я превозмогаю себя, когда целую ее!

– Несчастная Филиппа, – прошептала Кэра.

– А о себе ты подумала? Скорее уж не она, а ты несчастная!… И я несчастный. Ради того, чтобы она получила то, что хочет, мы оба должны терпеть весь этот ад!

У Кэры начала кружиться голова. Она понимала, что еще минута, и она не в состоянии будет спорить с Ричардом. Она не находила слов, а к их столику уже приближались Зи Дин и ее кавалер.

– Только не нужно спешить! – быстро проговорила Кэра. – Ради Бога, сначала мы еще раз должны все обсудить…

– Согласен. Значит, мы должны увидеться. Когда?

– Может, лучше не надо?

– Если бы не война, можно было бы и подождать, – жестко проговорил Ричард. – Война может превратить нашу любовь в пепел. В жизни мужчины имеют значение только две вещи: любовь и война. Я сражаюсь за свою страну и за тебя!… В сражениях случаются ошибки… И я сделал одну из самых больших ошибок. Но еще не поздно трубить отступление!

У Кэры затрепетало сердце. Она бросила на Ричарда взгляд, полный любви и преданности. И все же отрицательно покачала головой и со слезами на глазах проговорила:

– Ты хороший солдат, Ричард. Не к лицу тебе отступать!

– Мы должны увидеться, – упрямо повторил он. – Я не позволю, чтобы ты приносила себя в жертву. Хотя бы ради сотни таких, как Филиппа!

Она сдалась. Всем своим существом она желала того же.

– Ладно, – прошептала она. – Послезавтра вечером, когда освободишься, зайди ко мне…

– Непременно! – кивнул он.

Облегченно вздохнув, Ричард откинулся на спинку стула и снова закурил сигару. Ему казалось, что он только что побывал в эпицентре урагана. Он и не подозревал за собой способности к такой страсти. Любовь и война! Боже праведный, эти две вещи и в самом деле основа всему в жизни каждого настоящего мужчины!… Впереди победа или поражение. Третьего не дано…

Одно он знал доподлинно: Кэра не должна страдать из-за этой дурацкой помолвки с Филиппой.

Зи Дин с молодым морским офицером вернулись за стол. Ричард попытался завести с Зи вежливую беседу. Удивительно, до чего все женщины стали ему безразличны! За исключением одной Кэры. Другой любви в его жизни не будет.

Бледность Кэры была заметна даже несмотря на косметику. Ричард старался не поворачиваться в ее сторону, а сама Кэра пыталась весело болтать с молодым офицером, который рассказывал ей о недавней успешно проведенной морской операции. Кэра рассказала ему о переживаниях Бриджит, которая боялась, что Норвегия тоже окажется втянутой в войну.

Как бы там ни было, она дотянула до конца вечеринки, хотя им с Ричардом больше не представилась возможность поговорить тет-а-тет. Впрочем, Кэра была этому только рада. Она с завистью смотрела, как Филиппа танцует с Ричардом. Отдав один танец Адриану Кранну, Филиппа решила, что оставшееся время будет танцевать лишь с женихом.

– Давай, Дик! – тормошила она его. – Пойдем потанцуем!

И он угрюмо следовал за ней.

Ах, как Кэра завидовала, что не она, а Филиппа блаженствует в его объятиях! Какое наслаждение танцевать с ним!… Только однажды она испытала это. На вечеринке в воинской части где-то во французской глуши… Увы, тогда она не ценила этой возможности, а сейчас негнущееся колено не позволяло ей танцевать. Кэре казалось, что она отдала бы все на свете, лишь бы закружиться в вихре танца!

Под конец у нее разболелась голова.

Что касается Кри-Кри, то та была в превосходном расположении духа и не сомневалась, что то же должна чувствовать и Кэра: ведь завтра они начнут подготовку к совместному шоу с Адрианом Кранном.

В дамской комнате, где женщины приводили себя в порядок, Филиппа обратилась к Кэре:

– Надеюсь, вам понравилась вечеринка, моя дорогая?

– Очень, – ответила девушка. – Прекрасная вечеринка!

– Вы и Кри-Кри произвели на Адриана самое благоприятное впечатление, хотя он еще не видел вашего выступления… Впрочем, я уверена, у вас получится чудесный дуэт!… Адриан попросил меня присутствовать на завтрашней встрече. Я ужасно волнуюсь. Какая честь для меня!

– Постановка шоу идет на ваши деньги, а значит, это вы делаете ему честь, – заметила Кэра.

– Единственное мое желание, дорогая Кэра, – проворковала Филиппа, – снова увидеть вас сияющей на театральном небосклоне.

Невеста Ричарда была не совсем искренна. Довольная успехом начатого предприятия, она продолжала мучиться подозрениями и ревновала жениха к Кэре. Танец с Ричардом доставил ей немало удовольствия, однако она заметила, что Ричард явно не сгорал от страсти к ней… Это ей, естественно, не понравилось, и Филиппа продолжала плести интриги в надежде нейтрализовать Кэру.

– Кстати, – сказала она, – вы были у Уорнера Райта?

– Была, – кивнула Кэра. – Он говорит, что специальное лечение поможет привести мою ногу в порядок, однако… Не знаю, смогу ли я и дальше пользоваться вашей добротой.

– Ваш отказ очень меня обидит, – прервала Филиппа. – Вы знаете, как мы с Диком хотим вам помочь!

Кэра опустила взгляд, а Филиппа продолжала болтать о том, как бы ей хотелось заполучить Кэру к себе в гости, чтобы та поправила у нее свое здоровье… И так далее в том же духе.

Кэре все больше становилось не по себе. Мысль о завтрашней встрече с Ричардом приводила ее в уныние. Выйдет ли из этого что-нибудь хорошее? Филиппа Спайрз сделала для нее столько добра – разве она могла отплатить ей черной неблагодарностью? Как могла она ответить на сумасбродную страсть Ричарда, хотя и сама была беззаветно в него влюблена?

Домой она возвращалась в отвратительном расположении духа и чувствовала себя совершенно разбитой. Прощаясь с Ричардом, она не осмелилась поднять на него глаза. Филиппа настояла, чтобы ее проводил домой морской офицер. В такси Кэра изо всех сил старалась казаться веселой, но, войдя в лифт, почувствовала, что едва держится на ногах. Сказалась каторжная работа последних дней – почти круглосуточные репетиции с Кри-Кри. Голова раскалывалась. Больное колено горело огнем. Намеченное на завтра прослушивание не вызывало у нее никакого энтузиазма, хотя еще недавно она мечтала о нем, как о чуде.

Шатаясь от изнеможения, Кэра вошла в квартиру.

Обычно Бриджит оставляла в прихожей свет. Но сейчас свет горел и в гостиной. Неожиданно Кэра услышала музыку. Смертельно побледнев и нахмурившись, она замерла на месте. Ее нервы были взвинчены до предела. Манера игры на фортепиано была ей прекрасно знакома. Так мог играть только Клод… Значит, это он дожидался ее в гостиной. Как он осмелился прийти?!

Не снимая шубки из горностая, Кэра вошла в гостиную. В ту же секунду она увидела за роялем знакомую фигуру бывшего партнера и жениха. Усталость как рукой сняло. Кэру охватила холодная ярость. Единственным ее желанием было поскорее выставить Клода за дверь.

Она остановилась на пороге.

– Что ты здесь делаешь, Клод? – поинтересовалась она.

Он доиграл заключительные аккорды и, повернувшись к ней на вертящемся стуле, улыбнулся.

Он был очень красив… О да, с этим не поспоришь!… Перед ней был прежний Клод. Черные глаза сияли. Волосы гладко причесаны. Белый галстук, алая гвоздика в петлице… Знакомая улыбка идола, привыкшего к обожанию. Поклонницы часами дожидались его у служебного входа в надежде на автограф.

– Ну, наконец-то! – воскликнул он, простирая к ней руки.

Она по-прежнему не двигалась с места.

– Зачем ты пришел?

Клод взглянул на нее с упреком.

– Почему ты так со мной разговариваешь? – спросил он.

– Зачем ты пришел? – повторила Кэра.

– Дорогая, ты ли это? Разве так встречают гостей?

– Ты не гость. Тебе вообще нечего делать в моей квартире!

Клод сунул руки в карманы и носком лакированной туфли задумчиво начертил на полу невидимую дугу.

– Дорогая, неужели ты такая злюка?

– Ты все-таки необыкновенный человек, Клод, – нетерпеливо проговорила Кэра. – На редкость толстокожий. Ты называешь меня злюкой, но какой эпитет подобрать для тебя после того, как ты со мной поступил?

– Я же извинился по телефону! – удивился Клод.

– Хлоя дала тебе от ворот поворот?

Он слегка покраснел.

– Ну вот ты опять злишься.

– А может быть, – продолжала она, – твой интерес к моей персоне вызван тем, что у меня назначена встреча с Адрианом Кранном?… Ты думал, после аварии со мной все кончено. Но ты ошибся, Клод. Я снова буду выступать на сцене. У нас с Кри-Кри будет своя программа, и я буду сама играть на фортепиано.

Он пристально посмотрел на нее, а потом присвистнул.

– Блестящая идея! – воскликнул он. – Я всегда знал, что ты умница. Ты талантлива во всех отношениях, моя малышка!

Прежнее ласковое прозвище покоробило Кэру. Одно присутствие этого человека оскорбляло ее. Теперь она видела его таким, какой он есть на самом деле. Под обаятельной внешностью скрывался неискренний и алчный человек. Обыкновенный делец от шоу-бизнеса… Она смотрела на него, а видела перед собой совсем другого мужчину – в синей военной форме танкиста…

– Лучше бы ты вообще не приходил, – сказала Кэра.

– Дорогая, не можешь же ты выставить меня за дверь! – улыбнулся Клод. – Это похоже на дешевую мелодраму. Встряхнись, стань сама собой!… Разве не ты говорила раньше, что воспитанные люди, даже если разлюбили друг друга, должны остаться друзьями?… А как насчет общих воспоминаний? Неужели ты лишена чувства элементарной благодарности?

– Мне не за что тебя благодарить, Клод.

– А ты подумай! Разве в одиночку ты добилась бы такого успеха?

– Конечно, нет. С этим я согласна. Однако скорее ты меня должен благодарить, а не я тебя.

– Почему женщины такие бессовестные создания? – пробормотал Клод, передернув плечами.

– О совести тебе лучше помолчать, – заметила Кэра. – Где была твоя совесть, когда ты отбросил меня, словно использованную вещь? Я умирала одна во французском госпитале, а ты даже не вспомнил обо мне. Ты был занят Хлоей и своей карьерой. Все светлое, что было между нами в прошлом, ты уничтожил своим бессердечным поведением. Вот почему мы не останемся друзьями, Клод. Вот почему я больше не желаю тебя видеть!

Клод прищурился. Слова Кэры ему очень не понравились. Но он знал, что все, что она говорит, чистая правда… Тем не менее его собственные дела обстояли не лучшим образом. Партнерство с Хлоей оказалось неудачным. Кэра попала в самую точку. Хлоя обладала несносным характером. Сегодня вечером после концерта они жестоко поругались. Дебют его новой песни окончился полным провалом. Это была первая песня, которую он написал без помощи и без критических замечаний Кэры. Теперь он начал понимать, что сглупил, решив, что сможет обойтись без нее. Хлоя не обладала музыкальным чутьем и чувством мелодии, которые были свойственны Кэре…

Клод явился сюда не за тем, чтобы восстановить их прежний дуэт. Это было невозможно. Во-первых, потому, что Кэра больше не могла танцевать, а во-вторых, потому, что она ни за что не поверит любовным заверениям… Но ему были нужны ее советы и помощь. К тому же он прослышал о ее контактах с Кранном. А поддерживать дружбу с тем, кто близок к Кранну, было делом в высшей степени выгодным.

Клод был смущен. Кэра твердо вознамерилась выставить его за дверь. Ему хотелось дать волю ярости. Кэра была очень ранима, и обидеть ее ничего не стоило. Но он решил воспользоваться другой тактикой.

– Ладно, Кэра, – сказал Клод, – я готов признать, что вел себя, как подлец, и хочу загладить свою вину… Теперь, когда я извинился перед тобой, давай протянем друг другу руки! – предложил он.

Она отрицательно покачала головой. На нее снова навалилась смертельная усталость. Вспомнив о завтрашней встрече с Ричардом, она вся затрепетала.

– Прошу тебя, Клод, уходи и оставь меня в покое!

Клод хитро прищурился.

– Ага, понимаю! Ты влюбилась в кого-то другого. Вот почему я тебе больше не нужен.

– Мой дорогой Клод, ты мне не нужен как таковой. Вот единственная причина. Взгляни наконец правде в глаза!

– Но я угадал! – не унимался он. – Ты влюбилась. Влюбилась в этого офицера-танкиста, который опрокинул тебя в воронку. Ты всегда была неравнодушна к мундиру… К сожалению, из-за моего больного легкого я не могу соперничать…

Она удивленно подняла брови.

– Ты с ума сошел! О соперничестве и речи быть не может. Ведь ты и сам говорил, что между нами все кончено.

– Да, говорил, – признал Клод, – но, может быть, жестоко ошибся…

Кэра доковыляла до софы и села.

– Боже милостивый! У меня действительно нет никаких сил, Клод, – взмолилась она. – Чего доброго, ты еще начнешь убеждать меня в своей любви.

До безумия самонадеянный, он, и правда, оставил про запас эту приманку.

– Все возможно, моя малышка. С тех пор как мы расстались, жизнь пошла наперекосяк. Я это понял.

– Слишком поздно, – сказала она.

Как часто ей приходилось произносить эти ужасные слова!

Клод подошел ближе и внимательно взглянул ей в глаза. Белые колокольчики в ее волосах начали увядать и источали чудесный аромат.

– Ни к кому я не относился, как к тебе, Кэра, – сказал он.

Она окинула его ледяным взглядом.

– Слишком поздно, – повторила она. – Мы напрасно теряем время.

– Ты меня больше не любишь?

– Нет.

– Но ведь любила когда-то… Может быть, полюбишь снова.

– Никогда не полюблю.

– Значит, ты полюбила другого, – настаивал он.

– Даже если так, тебя это не касается.

– Это тот самый благородный капитан, да?

Она должна была притворяться. Не ради себя. Ради Ричарда. Со всем присущим ей актерским талантом она недоуменно рассмеялась и воскликнула:

– Влюбиться в мужчину, который помолвлен с другой девушкой? За кого ты меня принимаешь?… Ричард Хэрриот женится на дочери и единственной наследнице сэра Фрэнка Спайрза.

– Значит, есть кто-то другой!

– О Господи, уйдешь ты наконец? – устала прошептала она. – Неужели ты не видишь, что я валюсь с ног?

Слишком эгоистичный, он пропустил последние слова мимо ушей и решил применить другую тактику. Он присел рядом с ней на подлокотник и обнял ее за плечи.

– Кэра, – проникновенно произнес он, – ты никогда не была жестокой. Я и раньше говорил тебе, что, в отличие от большинства актрис, у тебя совершенно неревнивый и незлобливый характер… Но теперь ты злишься на меня. Если бы ты знала, как делаешь мне больно!

– Но ты не думал об этом, когда сам причинял мне боль! – прервала его Кэра. – Как бы там ни было, сейчас я уже не злюсь. Я просто хочу, чтобы ты ушел.

Клод закусил губу. Ни перед одной женщиной он еще никогда так не унижался. Ему хотелось залепить Кэре пощечину. Однако он вспомнил о сегодняшней ссоре с Хлоей, о провале песни и решил держать себя в руках.

– Я знаю, что за то, как я поступил с тобой, меня мало расстрелять, – сказал он. – Но я не уйду, пока ты меня не простишь.

Ей было все равно, искренен он или нет. Желая побыстрее его спровадить, она сказала:

– Хорошо, Клод, я тебя прощаю.

Он наклонился ближе.

– Ты просто ангел! Значит, мы снова будем друзьями?

Его упрямство измотало ее. Спорить не было сил.

– Зачем тебе это? – вздохнула она.

– Мне нужна твоя дружба, малышка! – воскликнул Клод. – Я потерял вдохновение. Я хочу сыграть тебе мою новую песню. Прошу тебя, позволь мне иногда приходить и показывать тебе мои вещи…

Она едва заметно усмехнулась. Теперь понятно, зачем он явился. Клод и теперь не мог обойтись без нее, как не мог обойтись в прошлом. Ему были нужны ее помощь и энергия. Клод никогда не чувствовал себя уверенно… Ей даже сделалось его жаль.

«Все что угодно, лишь бы избавиться от него! – подумала Кэра. – И как только я могла любить этого человека?!»

Уходя, Клод все-таки выбил из нее необходимое признание. Кэра пообещала, что не откажется его принять, когда он захочет показать ей свои новые песни.

Он поцеловал ей руку.

– Дорогая, ты такая великодушная! Спасибо тебе за все!

– Теперь позволь мне отправиться в постель и выспаться, – сухо сказала она.

Когда Клод наконец ушел, Кэра прошла в спальню и принялась вынимать из волос цветы. Через минуту Клод был забыт. Ее беспокоило совсем другое. Завтра придет Ричард, и она должна быть очень сильной. Ради общего блага!…

Присев за туалетный столик, Кэра стала снимать с лица косметику. От усталости и отчаяния по ее щекам покатились слезы.