Цена любви

20

Когда вместе с остальными участниками шоу Кэра возвратилась в Лондон и до премьеры оставалось всего несколько дней, уже никто не сомневался, что ее успех в дуэте с Кри-Кри окончательно развеял опасения, что авария во Франции может положить конец ее сценической карьере. За фортепиано она проявила себя так же блестяще, как и в танце.

Кстати, с ногой дело тоже обстояло значительно лучше. Кэра хромала все меньше. Порой она даже лелеяла надежды, что когда-нибудь снова сможет танцевать.

Крис Кэмбелл был в восторге от такого ее успеха и с оптимизмом смотрел в будущее. Не без легкого сарказма он сообщил ей, что, в отличие от нее, Клод, похоже, совсем выбился из колеи. Его дуэт с Хлоей не имел у публики большого успеха. Знакомые Клода говорили, что он стал очень нервным и что у него все валится из рук.

Что касается Кэры, то известия о проблемах Клода не доставили ей особой радости. Злорадство было чуждо ее натуре. Единственно, что она могла, это посочувствовать Клоду… Впрочем, довольно сдержанно, поскольку ее сердце принадлежало другому мужчине – Ричарду Хэрриоту.

Однажды вечером Клод заявился к ней домой и на этот раз выглядел особенно жалким. От прежнего обаятельного красавца почти не осталось следа. Клод всегда был бледным, но теперь как-то болезненно посерел. И то и дело покашливал. Его большие черные глаза напрочь утратили блеск. Он стал похож на большую и больную обезьяну. Тем не менее его костюм был по-прежнему безукоризнен. Но Кэра прекрасно понимала, что Клод снедаем тщеславием и разыгрывает перед ней благополучного человека. В душе он уже давно лишился уверенности.

– Ты снова засверкала на небосклоне, Кэра, – сказал он. – Жизнь тебя балует, моя дорогая.

Она не стала объяснять ему, что на самом деле жизнь ее вовсе не балует, и только улыбнулась. А когда он заметил, что она даже немного поправилась, снова отделалась улыбкой.

– Разве я не могу себе этого позволить? – усмехнулась она.

– Можешь, – завистливо кивнул Клод. – Теперь ты можешь позволить себе все.

– Ты хочешь сказать, что я стала зарабатывать много денег?

– Кстати, как поживает тот танкист? – беспардонно поинтересовался Клод.

– Понятия не имею. Я с ним не вижусь.

Клод закашлялся и прижал к губам шелковый платок.

– Неужели? – недоверчиво пробормотал он. – А мне казалось, что ты и он…

– Между нами ничего нет, – резко сказала она.

Он снова закашлялся, а потом извинился.

– С легкими стало совсем плохо, – пожаловался он.

Кэра пристально оглядела бывшего партнера.

«Боже, – подумала она, – да он совсем больной! У него, и правда, были все основания избежать мобилизации».

– Может быть, тебе стоит показаться врачу?

– Я не могу себе этого позволить, – откликнулся он.

– Но ведь ты, кажется, зарабатываешь достаточно? – изумилась она.

Он отвел глаза.

– Я по уши в долгах, Кэра. Я привык жить на широкую ногу… Что толку показываться доктору? Он скажет, что нужно перестать работать и отправиться в санаторий. Тогда мне конец. Я просто погибну…

У Кэры по спине поползли мурашки. Несмотря на то, что она считала Клода трусом и подлецом, ее ужаснула мысль о том, что этот жизнелюбивый мужчина должен отказаться от радостей жизни, от сцены, без которой не мог жить, и отправиться в санаторий и там отхаркивать свои больные легкие…

– Может быть, я чем-то могу тебе помочь? – начала она.

Он наклонился и поцеловал ей руку.

– Я этого не заслуживаю, милая Кэра, – заявил он. – Я поступил с тобой, как последний негодяй, и ты вправе плюнуть на меня. Пусть я погибну…

Потрясенная, она не знала, что сказать.

Впрочем, на разговор уже не оставалось времени. Кэра должна была бежать в театр на репетицию. Завтра предстоял генеральный прогон.

– Зайди ко мне после, мы попробуем что-нибудь придумать, Клод, – сказала она.

Он стал благодарить и так смутился, что Кэра расстроилась еще больше.

Бриджит принесла ей шубу и перчатки. Лицо норвежки было бледно как мел, а глаза заплаканы.

«Бедная Бриджит, – подумала Кэра. – Еще один несчастный человек. Неделю назад война вошла и в ее жизнь».

Германия оккупировала Данию и вторглась в Норвегию. Бриджит оказалась отрезана от всех своих родных. Теперь у нее не было другого дома, кроме дома ее английской госпожи. Кэра как могла утешала служанку, но понимала, что все слова напрасны. Бриджит всей душой любила свою родину и свой народ. Вполне возможно, что ей предстоит всю жизнь провести на чужбине.

Война, которая казалась Кэре едва тлеющей, особенно в дни гастролей во Франции, теперь разгоралась не по дням, а по часам. Никто не мог предвидеть, какую участь готовит миру бесноватый Гитлер.

В день премьеры Кри-Кри узнала, что ее Робина в составе союзнических войск перебросили в Норвегию, где шли активные боевые действия.

Теперь каждую минуту Кри-Кри чувствовала, что мужу угрожает смертельная опасность. Кэра знала, что под ослепительной улыбкой девушки таится отчаяние, а бледности не мог скрыть даже грим. На премьере Кри-Кри танцевала и пела блестяще, но только партнерше было известно, какой ад она носит в своей душе. Кэра ощущала бы то же самое, если бы Ричарда отправили на фронт. Но, в отличие от Кэры, Кри-Кри имела полное право не только беспокоиться о муже, но и гордиться им… А Кэра даже не знала, где в этот вечер находится Ричард.

Новости дошли до нее самым неожиданным образом.

В первом антракте в гримерную заглянул Адриан Кранн. Он пришел поздравить Кэру с успешным началом. За стеклами очков его глаза возбужденно блестели, а щеки покраснели. У него в петлице была белая гвоздика, и он, как обычно, жевал сигару.

– Слов нет, моя дорогая! – воскликнул он. – Ты и Кри-Кри великолепны!

Кэра улыбнулась Кранну в зеркало и взялась за расческу.

– Очень рада, что вам понравилось, Адриан.

– После концерта мы с Зи даем банкет.

– Замечательно, – сказала она, хотя особой радости не почувствовала.

Какая радость развлекаться без Ричарда?… Восторги, овации, смех и успех – все это казалось без него таким пустым и ненужным…

Внезапно Адриан упомянул Ричарда, и Кэра почувствовала, как к ее щекам прилила кровь.

– Я приглашал на банкет Филиппу Спайрз с женихом, но, увы, они не придут. Ты, наверно, знаешь, что капитан Хэрриот серьезно заболел…

На этот раз Кэра смертельно побледнела. Расческа застыла в ее руке. Она повернулась к продюсеру.

– Нет, я ничего не слышала об этом, – пробормотала она. – Что случилось?

– Я и сам знаю лишь то, что услышал от Спайрз по телефону, – пожал плечами Адриан Кранн. – Она вложила в шоу большие деньги, и мне хотелось, чтобы она немножко развлеклась. Но, оказывается, неделю тому назад Хэрриот простудился. Он много работал в последнее время, ослаб, и простуда перешла в пневмонию.

У Кэры закружилась голова. Костюмерша принесла платье ко второму отделению. Кэра механически подставила руки, и костюмерша помогла ей одеться. Дрогнувшим голосом Кэра попросила Кранна рассказать поподробнее, но тот, похоже, не знал ничего, кроме того, что Ричард находится в Мэноре и возле него неотлучно дежурят две медсестры.

Адриан Кранн похлопал Кэру по плечу и отправился навестить других артистов. Кэра замерла на месте. Ее огромные глаза возбужденно сверкали. Все ее мысли были только о Ричарде. Он тяжело болен и находится дома в Сассексе.

– Я должна его увидеть! – твердо сказала она себе. – Я должна узнать, что с ним, или сойду с ума!

Заключительная часть шоу была для нее сплошным мучением. По иронии судьбы, публика, которая рукоплескала искрометному искусству девушек, даже не подозревала, что они переживали.

Кри-Кри думала о муже, который находился на боевом задании, а Кэра – о тяжелобольном Ричарде.

Во время второго антракта Кэра поспешно переоделась для следующего отделения и поспешила в гримерную к Кри-Кри. Она рассказала подруге печальную новость, ей нужно было с кем-то поделиться.

Кри-Кри подняла черные печальные глаза.

– Бедная моя! – вздохнула она. – Ну мы с тобой и парочка – обе напуганы до смерти!

Кэра присела на краешек кресла к Кри-Кри и закурила сигарету, которая чуть дрожала в ее тонких пальцах.

– Понимаешь, для меня это запретная тема, – продолжала она. – Я не имею права звонить в Мэнор. Не имею права даже спрашивать о нем. Ах, если бы хотя бы Пэт Уэланд был сейчас в Англии!… Но он в Эдинбурге и ничего не знает о Ричарде. Я в отчаянии.

Помедлив, Кри-Кри сказала:

– Может быть, мне поговорить с мисс Спайрз? Я ведь с ней знакома. Она присутствовала на многих репетициях. Мне ничего не стоит сказать ей, что я услышала о болезни ее жениха, и разузнать, как он и что с ним.

Кэра была готова ухватиться за любую соломинку.

– Ах, если бы ты смогла, Кри-Кри! – воскликнула она, вся дрожа. – Если бы тебе удалось хоть что-то узнать!

– Но сегодня уже не получится, – сказала Кри-Кри. – Нельзя звонить в такой поздний час. Тебе придется потерпеть до завтра.

В дверь постучал мальчик-курьер. Кэра поднялась и загасила сигарету в пепельнице.

– Пора на сцену! – вздохнула она.

Костюмерша вплела цветы в волосы Кри-Кри. Потом француженка взяла Кэру под руку.

– Крепись, милая! – сказала она. – Пойдем!

В финале шоу занавес упал под громовые аплодисменты публики. Теперь уже никто не сомневался, что премьера удалась. Критики были удовлетворены. Обе девушки, взявшись за руки, то и дело выходили на сцену. Публика никак не желала с ними расставаться. "КЭРА И КРИ-КРИ". Эти два имени скандировались нараспев всем залом.

Девушки были настоящими актрисами, и успех, аплодисменты публики и цветы были ими заслужены.

Банкет после премьеры стал для Кэры медленной пыткой. За ней увивались два молодых джентльмена, и приходилось выдавливать из себя улыбку. Нужно было оставаться блистательной Кэрой до самого конца. Тем не менее мыслями она была в Сассексе, и в ушах у нее бесконечным эхом отдавались слова Адриана Кранна: Ричард Хэрриот серьезно заболел…

Казалось, она не доживет до утра, если не узнает, что с Ричардом.

Утомленная премьерой и прочими событиями, Кэра приехала домой под утро и без сил упала на кровать. Однако спустя час или два ее разбудил телефон.

Сонная, она вскочила и сняла трубку, думая, что это Кри-Кри с новостями о Ричарде.

Бросив взгляд на часы, которые показывали всего лишь семь утра, Кэра поняла, что это никак не Кри-Кри. Вряд ли та стала бы звонить Филиппе в такую рань.

Вокруг все плыло, голова горела. Едва живая от усталости, Кэра поднесла трубку к уху и вздрогнула, словно ее прошил электрический разряд. Телефонистка сказала:

– Не отходите от телефона. Вас вызывает Мэнор!

Мэнор! В этом городке она знала лишь одного человека – Ричарда.

Кэра замерла на постели. В горле стоял ком. Неужели это Ричард?… Неужели он уже поправился и смог ей позвонить?

Кэра сразу узнала холодный и размеренный голос, прозвучавший в трубке. Это была мать Ричарда.

– Это мисс… Кэра Грей? – осведомилась миссис Хэрриот.

– Да, – прошептала Кэра.

– Это говорит миссис Хэрриот.

– Да.

Кэра облизнула пересохшие губы.

– Не знаю, слышали вы уже об этом… – сказала мать Ричарда. – Мой сын тяжело болен. У него пневмония.

– Да, я слышала. Вчера вечером мне рассказал об этом Адриан Кранн. Как он себя чувствует?

– Он в критическом состоянии.

Кэра побледнела.

– Ах, миссис Хэрриот!… – пробормотала она.

– Может быть, вам покажется странным, что я вам звоню, – прервала ее пожилая дама, и Кэра заметила, что она не так невозмутима, как обычно. – В общем, я позвонила, потому что рассчитываю на вашу отзывчивость и надеюсь, что вы немедленно приедете в Мэнор… Мой сын… он хочет вас видеть…

Кэре показалось, что мир раскололся на куски и рухнул в бездну.

– Ради Бога, – прошептала она, – он… скажите, как…

– Надеюсь, что все обойдется, – снова прервала ее миссис Хэрриот. – Однако он находится без сознания и в бреду постоянно зовет вас. Вот почему я прошу вас немедленно приехать.

Щеки Кэры снова залил румянец. Она была словно в лихорадке.

– Конечно, я сейчас же выезжаю! Я вызову машину! – воскликнула она.

– Не торгуйтесь, я заплачу любые деньги… – начала миссис Хэрриот.

– Господи, какое это имеет значение? – откликнулась Кэра. – Главное – Ричард! Лишь бы ему сделалось лучше…

– Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, – продолжала миссис Хэрриот. – Нельзя сказать, чтобы я была в восторге от сложившейся ситуации. Как вам известно, Ричард помолвлен с мисс Спайрз. Мисс Спайрз, бедняжка, так огорчена всем происшедшим… Но у нее широкие взгляды и щедрое сердце. Ради Ричарда она пожелала, чтобы вы приехали. Само собой, когда моему мальчику станет легче…

– Да, да! – торопливо и с горечью проговорила Кэра. – Я все прекрасно понимаю, миссис Хэрриот. Я вовсе не хочу чем-то обидеть мисс Спайрз. Когда Ричард поправится, я немедленно уеду. Но пока его жизнь в опасности…

– Спасибо, что вам ничего не нужно объяснять, – сквозь зубы сказала миссис Хэрриот.

Кэра повесила трубку. Потом она набрала номер гаража и заказала машину. Она была готова заплатить любые деньги и не торговалась. Главное, срочно выехать в Сассекс и, может быть, спасти Ричарду жизнь… От страха за него Кэра была сама не своя. Нет, Ричард не должен умереть!… У нее в голове не укладывалось, что сильный, высокий красавец Ричард заболел. Да еще так внезапно и тяжело… И он зовет ее!

Это немного согрело ее измученное сердце. Милый Ричард! Конечно, в бреду он и сам не ведал, что говорит. Честь для него – все. Он дал честное слово Филиппе… Но теперь его нужно спасать, и если ее присутствие прибавит ему сил… сможет вырвать его из лап смерти… Кэра будет сидеть у его постели сколько потребуется, не взирая на контракт с Адрианом Кранном… Ничто в целом мире не имело для нее такого значения, как жизнь Ричарда.

Она написала записку Кри-Кри и велела Бриджит позвонить француженке и рассказать обо всем. Быстро позавтракав, она оделась и уже через час была готова отправиться в путь.

Всю дорогу она молилась о Ричарде и даже не смотрела по сторонам. Не замечая ничего вокруг, она шептала:

– Держись, милый Ричард! Я лечу к тебе!

Только когда автомобиль миновал железные ворота Мэнора, Кэра огляделась. С тех пор как она была здесь в начале года, пейзаж существенно изменился. Тогда прелестные холмы были белы от снега, а теперь покрылись весенней травкой. В жизни Кэра не видела ничего прекраснее обширных лугов, на которых желтели лютики. На ветках зеленели молодые листочки. Миндальные деревья стояли в розовом цвету. В высоком синем небе ослепительно сияло апрельское солнце. Сам дом казался приветливее и наряднее. Чудесное весеннее утро вселило в Кэру надежду. Когда мир вокруг так прекрасен, невозможно было представить, что Ричард умрет! После того как вся природа возвращалась к жизни после холодной зимы, он просто не мог умереть!

Взглянув на окна его спальни, Кэра снова прошептала:

– Держись, мой милый! Держись!