Цепи свободы

Глава 11

— Куда угодно, только подальше от всех! — в сердцах выпалила она, но через мгновение опомнилась. — Подождите… Поедемте к озеру. Я покажу дорогу.

Изабель указала, в какую сторону герцогу Ланкастеру стоит направить лошадь. Тот послушно развернул животное и ударил по его крупу.

Даймонд не гнал коня во весь опор, но и не давал тому ехать слишком медленно. Чтобы удержаться позади всадника Изабель пришлось обхватить его за торс. И если она не думала об их близости, то вот он только об этом и думал. Ее руки, прижатые к его телу, грудь, слегка упирающаяся в его спину, заставляли кипеть кровь в венах и испытывать ни с чем несравнимое удовольствие. Всё в нем сосредоточилось на этих ощущениях. Даймонд старался насладиться каждой секундой, проведенной рядом с Изабель. Возможно, никогда больше она не будет к нему так близка.

Вскоре в лучах солнца, словно огромное серебряное блюдо, заблестела водная гладь озера. Подъехав к берегу, Даймонд спрыгнул на землю, а затем помог и Изабель обрести опору под ногами.

Он хотел спросить, как она себя чувствует, но ее лицо было настолько напряжено, что он сразу понял: сейчас любые слова будут лишними. Она явно хотела побыть одной и не желала разговаривать. Чтобы исполнить это ее безмолвное желание, Даймонд немного отступил назад и дал ей возможность самой выбрать, что делать дальше и куда идти.

Продолжая хранить молчание, Изабель подошла к кромке воды и сложив на груди руки, уставилась в одну точку. Она застыла как статуя и довольно долго пребывала в одном положении. Даймонд же остался стоять позади неё, при этом не спуская с нее глаз. Даже через расстояние он чувствовал её боль и отчаяние. Он мог биться об заклад, что в эту минуту она думала о смерти.

Не в силах больше смотреть на ее душевные терзания, он, наконец, прервал молчание:

— Леди Гесс, чем ещё я могу вам помочь?

— Что? — вдруг вздрогнула она и растерянно обернулась к нему, будто совсем позабыла, что находилась здесь не одна.

— Может это не мое дело, но я не могу спокойно смотреть на вас. Я очень хочу вам помочь. Скажите, что вас сейчас мучает?

Продолжая сохранять серьезный вид, она покачала головой.

— Я ничего не могу вам рассказать. И лучше оставьте попытки узнать что-нибудь обо мне.

Даймонд сделал к ней шаг и дружески протянул ей руку ладонью вверх.

— Леди Гесс, не бойтесь открыться мне, я ваш друг и не обижу вас. Можете мне полностью доверять. Всё, что вы сейчас скажете, останется строго между нами. Я сохраню ваши слова в секрете.

— Я уже всё вам сказала и мне нечего добавить.

— Нет, вы обманываете себя, — продолжал настаивать Даймонд. — Если вы мне всё расскажете, вам станет легче и мы с вами попробуем найти вых…

— Вы сами не знаете о чем говорите! — резко оборвала она его.

— Тогда объясните.

— Нет!

— Почему?! Почему вы не хотите рассказать правду?!

— Да потому что… потому что… потому что это трудно понять! — в отчаянии выкрикнула она.

Даймонд подскочил к ней и взяв ее за плечи, заставил посмотреть ему прямо в глаза.

— Трудно?! Да здесь и понимать ничего не нужно! Достаточно лишь не быть слепым! Я тут всего несколько дней, но даже мне предельно ясно, как с вами обращается ваш…

— Молчите! — вдруг в панике закричала она. — Больше ни слова! Никогда не смейте заговаривайте со мной об этом! Вас это не касается!

Последние слова Изабель произнесла с такой горечью, что сердце Даймонда сжалось. Он кожей ощутил всю степень ее отчаяния, и если сейчас он продолжит настаивать на своем, то сделает только хуже. Он читал в ее глазах, как сильно она боялась думать, что другие знали о ее унижениях. Ей явно хотелось сохранить в секрете всю несправедливость, происходящую с ней за стенами замка Гесса. Она не желала пускать кого-то в свою жизнь, и Даймонд должен был внять ее немым мольбам. Он смотрел на нее и боролся с желанием заключить ее в объятия и никогда больше не отпускать, чтобы она почувствовала себя в надёжных и заботливых руках. От этого шага его останавливало лишь понимание, что попробуй он это сделать, как она тут же отвергнет его. Изабель не позволит себе пойти на подобную слабость.

— Нам уже пора вернуться, — освобождаясь от его рук, холодным тоном заявила она и, когда он отпустил ее, направилась к коню.

Смотря на нее, Даймонд обречённо вздохнул, а потом со злостью пнул ветку, которая отлетела куда-то в сторону. Даймонд и сам не знал, на кого сейчас злился больше — на Гесса, Мелиссу или себя! Вместо того, чтобы помочь ей, казалось, только всё ещё сильнее испортил. Он не удивится, если после их разговора она начнет избегать его, а ведь он хотел совсем другого! Проклятье!

Даймонд подошёл к коню и сначала помог Изабель сесть на него, а затем и сам взобрался на животное. В этот раз он усадил ее перед собой и, сомкнув перед ней руки, взял поводья. Пусть это ничего не значило, но хотя бы на столь короткое время она окажется под его защитой.

Изабель упёрлась плечом в его грудь, но продолжала оставаться напряжённой. Всю дорогу она не позволила себе расслабиться и сидела перед ним как безжизненная кукла. Единственное, о чем она попросила его, так это отвезти ее в замок. Даймонд выполнил ее просьбу и въехал во двор, когда кроме слуг там ещё никого не было. Гости продолжали проводить время на пикнике.

Спешившись с коня и коротко поблагодарив герцога Ланкастера за помощь, Изабель поспешила сбежать от гостя. А он, наблюдая за ее бегством, испытывал злость и гнев. Нет, с его стороны было преступлением оставить эту женщину жить с Гессом и Мелиссой. Либо по милости этих двоих, либо по собственной воле она в ближайшее время могла расстаться с жизнью.

С трудом сдерживая слезы, Изабель бежала в свои покои. «Только не плакать! Только не плакать!», — твердила она себе. Если она позволит пролиться хоть одной слезинке, жалость к себе тут же возьмёт вверх над разумом и тогда она больше и дня не проживет здесь. А это значит… Испугавшись своих мыслей, Изабель замотала головой и в страхе прикрыла рот ладонью. Нет! Нет! Нет! Это большой грех! Если она решится на это, Бог никогда не простит ее! А ведь кроме Всевышнего у нее никого нет! Только на его любовь она еще могла рассчитывать. Ей нужно перестать жалеть себя и продолжать жить как раньше. Скоро гости разъедутся и всё вновь пойдет своим чередом. Никто кроме слуг больше не будет видеть её унижения.

Изабель взяла себя в руки, и так и не дав пролиться слезам, поднялась к себе. Сейчас она жалела лишь о том, что позволила чужому человеку увидеть её слабость. Она поддалась внутреннему порыву и согласилась принять его помощь. Только бы их никто не видел, взмолилась она, иначе Освальд не оставит это без внимания.

Даймонд вернулся к пикнику. Его отсутствие не осталось незамеченным. Мелисса тут же поинтересовалась у гостя, куда он пропал.

— Решил немного прогуляться. Заодно оглядел окрестности. У герцога Гесса прекрасные земли!

— В следующий раз, сэр Даймонд, я могла бы сопровождать вас. Я знаю достаточно прекрасных уголков, которыми можно насладиться. Если конечно вас не тяготит мое общество.

Даймонд еле сдержался, чтобы ничем не выдать, как на самом деле относился к этой девице.

— Конечно, мисс Милтон. В следующий раз я обязательно возьму вас в сопровождающие.

— И о чем это вы ведёте разговор?! — вдруг откуда-то сзади раздался гневный голос хозяина замка.

Молодые люди повернулись к нему. Гесс с силой раздувал ноздри и сверлил соперника ненавистным взглядом, при этом даже не скрывая, как сильно ревновал девушку.

— Мы всего лишь обсуждаем местные красоты, дорогой брат, — смотря на него невинными глазками, ответила Мелисса.

Было очевидно, что Гесса не удовлетворил ее ответ. В его глазах плескалась ненависть к Даймонду. Он выглядел так, словно собирался наброситься на молодого человека и собственными руками задушить его.

В своих мыслях Даймонд не ошибся относительно того, чего так сильно желал Гесс. Тот мечтал избавиться от гостя и давно бы уже приказал убить его, если бы не боялся Короля, так как Ланкастер был его любимчиком. Освальда бесило, что он ничего не мог с ним сделать! А эта плутовка продолжала врать и крутиться возле красавчика герцога! Она явно положила глаз на Ланкастера и рассчитывала на его благосклонность!

— Кстати, куда запропастилась моя жена?! — от бессилия зарычал он.

Мелисса пожала плечами.

— Не знаю. Может как всегда забилась где-нибудь в угол.

Наблюдая эту картину, Даймонд всё больше убеждался в бессердечности этих двоих. Они явно стоили друг друга!

Изабель уже легла спать, как в комнату ворвался Освальд.

— Как ты посмела уйти с пикника и бросить гостей?! — в гневе ревел он, быстро направляясь к ней.

Изабель подскочила на постели и инстинктивно вжалась в спинку кровати. Как только Гесс оказался рядом, схватил её за локоть и дёрнул на себя:

— Вижу, ты не понимаешь хорошего к себе отношения! — рычал он ей в лицо. Вылетающие из его тонкогубого рта слюни орошали ее лицо. — Давно не изведывала мой кулак?! Ещё раз без моего разрешения посмеешь уйти, пеняй на себя! — и с силой отпихнул её обратно на кровать.

Изабель упала на бок и тут же из глаз брызнули предательские слезы. Она постаралась поскорее унять их. Гесс не любил, когда она плакала в его присутствии. Как только ей удалось совладать с собой, поспешила сесть и не поднимая глаз, потёрла локоть. Гесс продолжал возвышаться над ней. Даже не смотря на него, она чувствовала, в каком он был бешенстве. Но разве её уход мог настолько сильно разозлить его?

Вдруг, совершенно неожиданно, Освальд повернулся и обречённо сел на край кровати.

— Твоя сестра, та ещё потаскуха, тоже решила одурачить меня. Всё липнет к этому молодому герцогу. Думает, я ничего не замечаю. Но со мной шутки плохи. Ты скажи ей, что я никогда не отпущу ее.

Услышав его слова, Изабель пришла в изумление. Против воли в ее душе появилось приятное чувство злорадства.

— Где это видано, чтобы муж просил жену уговорить любовницу не оставлять его? — с издёвкой в голосе произнесла она и тут же испугалась своей дерзости.

Но вместо новой волны гнева, Гесс непонимающе взглянул на нее, а потом весь как-то поник.

— Ладно, я ей ещё покажу, — и погрозив в воздухе кулаком, махнул рукой, встал и вышел из комнаты.

Изабель продолжала поражаться. Она первый раз видела Освальда таким слабым и беззащитным. Он страдал, боясь быть брошенным Мелиссой. Но это понимание ничуть не тронуло ее. Если он рассчитывал, что она пожалеет его, то он глубоко заблуждался. Всё это он заслужил.

Изабель снова посмотрела на руку, на которой уже красовались синяки от его пальцев, и вновь потёрла ее. Пусть страдания Гесса хоть немного послужат ей платой за его издевательства.