Цепи свободы

Глава 41

В полном одиночестве Даймонд сидел в столовой и поглощал вдруг ставший безвкусным обед. Ещё утром Беатрис отправилась домой к родителям и теперь он мог всецело погрузиться в раздумья. Все его мысли занимала Изабель. Встреча с ней была для него настолько неожиданной, что он оказался не готов скрыть от нее свои чувства. Ему бы стоило вести себя дружелюбно и приветливо, при этом сохраняя безразличный вид, но он вперился в нее злым и обиженным взглядом и продолжал безотрывно смотреть, пока Беатрис не увела его.

Все последние месяцы он старательно не думал об Изабель, и при любом непрошенном воспоминании о ней безжалостно гнал из головы любую мысль. Он буквально заставил себя забыть ее. Он вырвал ее из своего сердца. По крайней мере так он думал до вчерашнего вечера. Но стоило ему взглянуть в ее нежные и ласкающие его глаза, как все его усилия пошли прахом. Господи, сколько полных слов любви он писал ей?! Сколько раз просил прощения?! Сколько спрашивал разрешения приехать?! А она? Она молчала! Не удостоила его даже вежливого отказа! Каждый день для него был пыткой. Самым же мучительным оказалось ожидать её ответа. На протяжении полу года по утрам он просыпался с надеждой, что сегодня получит написанную ее рукой весточку, затем весь день проводил в напряженном ожидании, а вечером ложась в постель испытывал болезненное разочарование. Он то возрождался, то снова умирал. И так каждый день! Каждый день! А потом он принял неизбежное — Изабель не собиралась возвращаться к нему. Она не любила его и давно забыла. Он был ей не нужен. Последнее письмо он писал больше ни на что не надеясь, он навсегда прощался с ней.

Всё это время рядом с ним была Беатрис, дочь его друзей, которая больше не была ребенком. Он понял это по ее взгляду, когда заметил как она смотрела на него. Это был взгляд влюблённой женщины. Тогда он первый раз отметил, что она выросла и превратилась в милую молодую особу. Все чаще Беатрис старалась обратить на себя его внимание, а он не отвергал ее. Она открыто демонстрировала ему влюбленность и он решил, что раз не мог сделать счастливой одну женщину, то сделает счастливой другую. По своему он любил Беатрис, и пару месяцев назад сделал ей предложение, решив, что в будущем сможет полюбить её не только как сестру, но и как жену.

Теперь же, когда он вновь увидел Изабель, чувства вернулись с новой силой. Да они и не исчезали, просто он их затолкал в самый дальний угол сердца и закрыл на замок! Но что ещё больше взволновало его, так это то, как она смотрела на него, как улыбалась ему, как изменилось ее лицо, когда узнала о свадьбе. На миг ему даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Неужели она любит его?! Если это так, то она одновременно и воскресила его к жизни, и забрала эту самую жизнь, так как что-либо изменить уже было невозможно. Он не сможет отказаться от Беатрис и опозорить ее. У него есть обязательства перед ней, а так же перед Ричардом и Авророй, людьми, которых он любил и, которых не имел права предать. Пусть даже он поступит во вред себе, но ему придется жениться Беатрис.

Внутри сидело противное чувство безнадежности. Даймонду хотелось хотя бы ещё один разок взглянуть на Изабель, чтобы подольше запечатлеть ее образ в своей памяти. Он знал, что она жила у Мелиссы, но при этом так же знал, что вряд ли ему представится случай вновь увидеть ее, так как больше не планировал посещать светские мероприятия.

В столовую вошёл слуга.

— Милорд, вам только что пришла записка.

Даймонд взял сложенный в несколько раз листок, посмотрел на имя и остолбенел. Мелисса Милтон.

Он глазам своим не поверил! Что всё это значило?! Что ей могло понадобится от него?! Ему бы стоило спокойнее отреагировать на послание, но он стремительно развернул записку и в одно мгновение проглотил все строчки.

«Герцог Ланкастер, приветствую вас! Наверно вы очень удивились, получив от меня это письмо. Я бы и сама не поверила, если б кто-нибудь сказал мне, что когда-нибудь ещё я буду писать вам, но в жизни случаются разные неожиданности. А теперь я перейду к причине, побудившей меня обратиться к вам. Дело касается моей сестры Изабель. Она нуждается в вашей помощи. Если вас всё ещё волнует её судьба, то прошу принять моё приглашение и завтра в одиннадцать часов прибыть ко мне с визитом по адресу…»

Даймонд положил записку на стол, встал, подошел к окну, скрестил за спиной руки и уставился на улицу, где проезжали экипажи и сновали прохожие. Им приходилось огибать лужи, которые остались после недавнего ливня. Он смотрел на движение за окном, но видел перед собой лишь облик Изабель. Ей нужна его помощь. Ей! От него! Но в чем? Чем он мог ей помочь? Или это был повод повидаться с ним? От этой мысли в венах вскипела кровь. Наверно было бы лучше отказаться от приглашения посетить квартиру Мелиссы, но сейчас он был не в силах противостоять искушению увидеть Изабель. Не тогда, когда это была его последняя и единственная возможность оказаться с ней рядом. Он пойдет и поможет ей, о чем бы она не попросила его.

Ровно в одиннадцать Даймонд постучал в дверь квартиры мисс Милтон. Служанка открыла ему и приняв у него цилиндр и перчатки, проводила в гостиную, где и находилась Мелисса. Она была одна, и при его появлении поспешила встать с дивана, чтобы поприветствовать гостя. Даймонд испытал некоторое разочарование, что с ней не было Изабель, но все таки благоразумно промолчал о ее отсутствии. Оставалась надежда, что она чуть позже присоединится к ним.

Мелисса присела в знак приветствия и заговорила:

— Спасибо, герцог Ланкастер, что отозвались на мою просьбу и пришли с визитом в это скромное жилище.

В ответ он склонил голову и сказал, что не мог проигнорировать ее записку. Протянув руку, она указала ему на кресло, в которое он мог опуститься, и как только он это сделал, тоже села на свое прежнее место. Теперь они сидели недалеко друг от друга, разделяемые небольшим круглым столиком.

— Вы наверно удивились моему посланию, когда вчера получили его? — с улыбкой добродушной хозяйки спросила Мелисса.

— Честно признаюсь, это так, — немного холодно ответил он.

— Хочу вам сразу сказать, что не держу на вас зла. Всё что между нами тогда случилось, давно забыто. Сейчас я как никогда счастлива и прошлое меня совершенно не волнует.

— Рад это слышать.

Хотя Мелисса и говорила, что всё забыла, но Даймонд чувствовал себя неуютно в её обществе и находился в некотором напряжении.

— Вы писали, что леди Гесс нужна моя помощь, — решил он сразу же перейти к делу.

— Да, это так, и сейчас я вам обо всем по порядку расскажу, но давайте перед этим выпьем ароматного чаю, так сказать в знак нашего примирения, — и не дождавшись его согласия, позвала служанку.

Вскоре на столике стояли чашки с чаем и печеньем.

— Прошу вас, — подала она ему чашу.

Даймонд совсем не хотел пить, но из вежливости взял.

— Пейте, пейте, это отличный чай! — приподняла Мелисса свою кружку и демонстративно отпила из нее.

Ему пришлось сделать тоже самое.

— Так вот, — поставила она чашку на блюдце. — После смерти Гесса Изабель приходиться одной справляться со всеми делами, а для женщины это довольно трудная задача. Вот, возьмите печенье, — взяла она вазочку и протянула ему. Только после того как он взял печенье и откусил его, Мелисса продолжила излагать свою просьбу. — У Освальда раньше был управляющий, но как позже выяснилось, мужчина оказался не чист на руку и обворовывал хозяина. Изабель нашла другого, но и тот был не лучше. Поэтому сейчас она ищет нового. Сэр Даймонд, ваши связи намного обширнее, чем у неопытной женщины. Не могли бы вы помочь ей с поиском подходящего человека? Может вы могли бы кого-нибудь порекомендовать на эту должность?

Даймонд немало удивился, услышав её просьбу.

— Разве кроме меня вам больше не к кому обратиться?

— Представьте себе! Я мало кого знаю в столице, а мой Чарльз совсем неопытен в таких делах. Вы единственный кто может помочь нам. К тому же я надеюсь, что вы все ещё желаете Изабель добра. Ей сейчас очень нелегко и она будет благодарна вам за любое содействие. Это она попросила меня написать вам.

— А почему она сама не обратилась ко мне? — немного заплетающимся языком проговорил Даймонд.

Вдруг он ощутил лёгкое головокружение. Вот уже и комната начала превращаться в непонятное нечто, похожее на бесформенное пятно. Мелисса что-то ответила ему, но как он не старался уловить суть сказанного, слова так и не обрели для него смысл.

— Я не понимаю что со мной… — еле-еле выдавил он из себя и попытался встать, но тело как будто налилось свинцом, а руки и ноги перестали слушаться его.

Даймонд старался сбросить с себя навалившуюся тяжесть, но ничего не выходило. Мысли всё больше путались. Он схватился за лоб, но тут же руки снова безвольно опустились.

«Отравила!» — последнее, что пронеслось у него в голове перед тем, как глаза сами собой закрылись, и он окончательно погрузился в бессознательное состояние.