Цепи свободы

Глава 50

— Тебе какие перчатки больше нравятся? — смотрела Беатрис на Даймонда, держа перед собой две пары.

Он не видел в них большой разницы, поэтому лишь пожал плечами.

— И те, и те хороши.

Беатрис недовольно цокнула.

— Можно подумать тебе всё равно как я выгляжу.

В который раз Даймонд сделал вид, что пропустил ее замечание мимо ушей.

— Тогда вот эти надень, — и указал на те, что были в правой руке.

— Но они ведь уже вышли из моды!

— Тогда эти выбери, — кивнул он на другую пару.

— Но ты же сначала выбрал белые! Значит они тебе больше понравились. Но если я их надену, все подумают, что я не слежу за модой, а для будущей герцогини Ланкастер это неприемлемо. Мне срочно нужны новые перчатки!

Даймонда начинал раздражать этот пустой разговор. Но памятуя о решении не ссориться с Беатрис, сделал глубокий вдох и взял себя в руки.

— Скоро ты сама станешь законодательницей мод, так что выбери те перчатки, в которых будешь чувствовать себя наиболее удобно.

Беатрис ещё раз придирчиво осмотрела перчатки и, наконец, приняла решение. Бросив на диван белую пару, натянула бежевые, а потом отправилась на улицу, где ее с Даймондом ожидали Ричард с Авророй. Всей четверке предстояло провести этот вечер в кругу соседей. Так как весь путь не должен был занять и получаса, решили, что смогут разместиться в одном экипаже.

Аврора села рядом с мужем, а Беатрис с Даймондом.

— Судя по времени, мы уже сильно опаздываем, — немного беспокоилась, Аврора.

Даймонд решил не сообщать, что причиной их задержки были долгие сборы Беатрис, но тут же услышал её недовольный голосок:

— Если бы Даймонд помог мне, то мы бы успели приехать к назначенному часу.

От ее замечания у него вытянулось лицо. Тем временем она продолжила:

— Представляете, он хотел, чтобы я надела старомодные перчатки. Вот был бы конфуз, если бы дочери Стэнтонов увидели их на мне. Все знают, как они следят за модой. Они бы не преминули указать мне на оплошность, а потом ещё и хихикали за моей спиной.

Даймонд еле сдерживался, чтобы не приструнить ее.

— В твоём положении тебе следует меньше обращать внимания на мнение других. После свадьбы все будут смотреть на тебя и подражать твоему вкусу, — наставляла её Аврора.

Лицо Беатрис приняло крайне надменное выражение. Как же ей льстили слова матери.

— Просто они все так завидуют мне, что не упустят возможность сделать замечание. Старшая Стэнтон давно считается старой девой, а младшие не пользуются популярностью у молодых людей. С их деньгами они вряд ли найдут себе хорошую партию, если вообще выйдут замуж. Поэтому всё их внимание обращено на меня. Они так и брызжут желчью, стоит мне оказаться рядом.

Слушая Беатрис, Даймонд поймал себя на мысли, что именно она сейчас исходила желчью. Вид его становился всё более угрюмым. Слушать её было невыносимо. Она никого не любила и не уважала. Чем больше времени они проводили вместе, тем очевиднее это становилось. И дело тут было вовсе не в его любви к Изабель.

Беатрис выросла в крайне самолюбивую и эгоистичную особу. Как бы он не старался полюбить её или хотя бы уважать, но её поведение и слова сводили всякую его попытку на нет. Хотелось задать ей хорошую трёпку, чтобы хоть так выбить дурные черты характера из вредной натуры. Все сильнее он осознавал, что не только не сможет быть с ней счастлив, но и не сможет жить тихой и размеренной жизнью. Беатрис никогда не испытывала нужду, не знала ни в чём отказа, бессовестно пользовалась другими. Теперь же она возгордилась ещё больше, зная, что станет женой герцога и займёт высокое положение. Характер её становился всё более несносным. Казалось, она вознеслась не только над своим окружением, но и над родителями, и даже над ним! Он только не мог понять, замечают ли это Ричард с Авророй. Самому заговорить с ними на эту тему он не решался.

— Беатрис, тебе следует быть более снисходительной к Стэнтонам. Не всем как тебе повезло иметь достаточно средств, занять хорошее положение в обществе и возможность выйти замуж за подходящего молодого человека.

— Я и так уделяю им больше внимания, чем они того заслуживают. Честно говоря, я не понимаю, почему мы поддерживаем с ними отношения, если их отец всего лишь простой баронет?

— Они соседи Даймонда, а тебе, как его жене, следует с ними дружить. Ты не можешь игнорировать их существование или выказывать пренебрежение.

— Опять мне говорят, что я должна делать и что не должна! — недовольно фыркала Беатрис.

— Следовать установленным правилам — твой долг! — безапелляционно заявила Аврора.

Ричард, тем временем, наблюдал за Даймондом. Он все чаще замечал, как тот вёл себя крайне тихо, если даже не сказать больше — равнодушно. Его молодой друг мало походил на прежнего себя. Даймонд старался не перечить Беатрис, чтобы сохранить с ней добрые отношения, но при этом его лицо выражало либо недовольство, либо разочарование. Не так должен выглядеть влюблённый мужчина. Скорее он выглядел как человек, обремененный тяжёлой ношей. Сердце подсказывало, что Даймонд не любил Беатрис как того от него ожидалось. После возвращения из столицы он совсем сник. Больше он не был весел, мало говорил, часто сидел в одиночестве и был погружен в свои мысли. Ричард бы даже сказал, что Даймонд чувствовал себя несчастным. Тот обращал внимание на Беатрис только тогда, когда она сама этого требовала. Все чаще Ричарада охватывало беспокойство за будущее этих двоих. Очевидно, что они не могли сделать друг друга счастливыми. Беатрис думала только о себе, не замечая никого вокруг. Как бы горько не было сознавать для отца, но его дочь превратилась в маленькое чудовище. И вина за её воспитание целиком и полностью лежала на нём. Даймонд не должен всю жизнь расхлебывать его ошибки. Он должен поговорить с ним и выяснить, по-прежнему ли тот любит Беатрис. Только по-настоящему влюблённый мужчина мог помочь ей и прожить с ней всю жизнь.