Часовня "Кловер"

Глава 5

Звонок в дверь пробудил меня от мертвого сна.

Вскочив с кровати, я взглянула на часы. Было всего шесть утра. Учитывая, что я знала очень немногих людей в Прескотте и еще меньше знали, где я живу, моим ранним утренним посетителем, скорее всего, был Ник.

Накинув свой черный шелковый халат с цветочным принтом, я спустилась по лестнице и распахнула дверь.

— Сейчас шесть утра. Ты сказал, что увидишься со мной завтра. Это еще не завтра. Уходи.

Он усмехнулся, затем протиснулся внутрь.

— Ты мог бы, по крайней мере, принести кофе, — сказала я, следуя за ним на кухню.

Направившись прямиком к стойке, он молча схватил скотчеру и откусил огромный кусок.

Прошлой ночью, после того как он ушел, я сошла с ума и съела три. Слой ириски и шоколада поверх хрустящих хлопьев, покрытых арахисовым маслом, был восхитительным и вызывал привыкание.

Но употребление такого количества сахара в шесть часов утра может не пойти вам на пользу. Хотя Ник не казался парнем, которого действительно волнует здоровая пища и модные диеты. Со всеми этими мышцами, сжигающими калории, он, вероятно, мог бы съесть столько сладостей, сколько захотел.

— Завтрак чемпионов? — спросила я.

Его рот сложился в кривую усмешку, пока он жевал.

— Я приготовлю кофе, — сказала я.

Просмотрев свою обширную коллекцию кружек, я выбрала одну из своих любимых. На ней было написано:

НЕ ЧИТАЙ СЛЕДУЮЩЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ.

Ты маленький бунтарь. Ты мне нравишься.

Ухмыляясь, я двинулась к своему Кьюригу⁹. Я была так сосредоточена на наполнении кофейной кружки, что чуть не пропустила шаги Ника, когда он вторгся в пространство за моей спиной. Мои мышцы напряглись, мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он был близко.

Слишком близко.

Пространство вокруг меня потеплело, и его удивительный аромат заполнил мои ноздри. Должно быть, он только что принял душ, потому что вокруг него витал пряный, свежий аромат его мыла. Это была идеальная смесь мускатного ореха и апельсиновой цедры.

Запах Ника в сочетании с ароматным кофе действовал расслабляюще. Так расслабляюще, что я почти прислонилась спиной к его груди. Почти. Я резко вышла из транса. Что со мной не так? Почему я просто стояла и позволяла Нику вторгаться в мое пространство?

Потому что было шесть утра. Это, и то, что я сошла с ума. Вот почему.

Обогнув его, я вернулась к шкафчику, чтобы принести ему кофейную кружку.

— Кофе? — спросила я.

Он кивнул, и я чувствовала его карие глаза на своей спине, пока готовила ему кофе. После того, как я вручила ему кружку, обошла остров, используя его как барьер между нами.

Его кружка была черной без рисунков. Единственная надпись находилась внутри, внизу, где маленькими белыми буквами было написано: «Вас отравили». Я с нетерпением ждала его реакции, когда он допьет до дна.

Я много раз использовала эту кружку на своем отце, всегда наслаждаясь нервным взглядом, который он бросал на меня, когда его чашка была опустошена.

Сделав несколько глотков, Ник, наконец, заговорил.

— Мы собираемся в поход.

— Поход? Я никогда раньше не ходила в поход, — сказала я.

— Сегодня твой день. Погода скоро изменится, так что это один из последних выходных для знакомства с горами. Я подумал, что ты, вероятно, много чего не делала, городская девушка. Но не волнуйся, тебе понравится.

— Разве нам не следует подождать, пока станет немного теплее? На улице едва рассвело. Для меня поход означает «послеобеденное время». Не предрассветное.

— Сначала нам нужно кое-что сделать, — сказал он. — Мы собираемся позавтракать в кафе. Потом нам нужно будет купить пару сэндвичей на обед. После этого мы поднимемся на гору. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он заговорил прямо надо мной. — Никаких споров. У тебя есть время принять душ и переодеться. Обязательно надень что-нибудь теплое. Наверху, куда мы направляемся, будет холоднее, чем здесь, внизу.

— Прекрасно, — проворчала я.

Наполнив свою кружку кофе, я поднялась по лестнице. Как только я сошла с верхней ступеньки, звонкий смех Ника заполнил этаж подо мной. Мое сердце заколотилось, и я улыбнулась этому звуку. Должно быть, он увидел дно своей чашки.

Мне действительно нравилась эта кружка.

Мой будущий бывший муж был злом.

Ублюдок, вероятно, использовал эту туристическую уловку как способ затащить женщин в постель бесчисленное количество раз за эти годы. Потому что в этот самый момент я была так возбуждена, что не могла сделать ничего большего, кроме как ставить одну ногу перед другой.

Я тащилась за Ником по горной тропе больше часа. Каждый раз, когда я поднимала глаза, мой взгляд немедленно останавливался на его скульптурном заде.

В течение многих лет я думала, что ни у одного мужчины задница не может выглядеть так хорошо, как у Логана в его сшитых на заказ костюмах.

Что ж, я была совершенно неправа.

Задница Ника надрала задницу Логану.

Брюки Carhartt, которые он носил, не были обтягивающими, но их покрой подчеркивал все округлые и мускулистые контуры его задницы. Кто знал, что коричневые парусиновые брюки могут быть такими сексуальными?

От одного взгляда на его задницу все мое тело гудело. Все, что я хотела сделать, это протянуть руку и ухватиться за нее. Но что мне нужно было сделать, так это перестать думать о заднице Ника.

Я ненавидела то, что меня все еще безумно влекло к нему.

— У тебя там все в порядке? — крикнул Ник через плечо.

— Все отлично! — солгала я, глядя в его ухмыляющееся лицо. Он совершенно точно только что поймал меня за разглядыванием его задницы.

Дерьмо.

— Долго еще? — спросила я, стараясь не выглядеть виноватой.

— Мы почти на месте. Может быть, десять минут?

— Это твое любимое место?

— Да. Отсюда открывается великолепный вид на долину Джеймисон. И сам поход довольно легкий. Не хотел брать тебя на что-то слишком сложное в первый раз.

— Легкий. Верно, — я пыхтела и отдувалась в течение двадцати минут. Мои бедра горели, а икры были напряжены. Мое тело уже много лет не работало так усердно.

Мне повезло, что у меня была миниатюрная фигура и быстрый метаболизм, а это означало, что я не ходила в спортзал со времен колледжа. И даже тогда это было для того, чтобы поглазеть на футбольную команду вместе со Стеффи. Пока я не сходила с ума от нездоровой пищи, мне удавалось поддерживать свою фигуру без особых физических упражнений.

Верный своему слову, Ник вскоре свернул с тропы, и мы лавировали между деревьями к большому отверстию перед скалистым утесом.

Когда мои глаза увидели открывшееся передо мной зрелище, по моим конечностям пробежали мурашки.

Магия.

Долина Джеймисон располагалась на юго-западе Монтаны, и с этой позиции мы могли видеть бесконечность. Ник даже показал мне, где вдалеке начинался Йеллоустонский национальный парк.

Коричневые здания Прескотта казались отсюда крошечными. Вид с высоты птичьего полета позволил мне увидеть, как город заполнил пространство вдоль реки Джеймисон. В нескольких милях от нас была еще одна горная цепь цвета индиго, возвышающаяся над золотыми равнинами между нами. Вечнозеленые растения вокруг скалистого утеса были высокими. Их зеленый цвет создавал потрясающий контраст с безоблачным светло-голубым небом над головой.

— Красивый вид, — сказал Ник.

— Монтана не уродлива.

Посмеиваясь, он спросил:

— Хочешь кофе?

Я кивнула и последовала за ним к голому месту на земле, где мы оба сели лицом к захватывающему дух виду. Из своего рюкзака он достал большой термос и две чашки. С кофе в руке это только что стало моим любимым местом на земле.

Я достала свой телефон и сделала несколько фотографий. Они были хороши, но ни одна из них не могла передать пейзаж должным образом.

Сделав несколько глубоких вдохов, я подумала о словах, которыми можно было описать невероятный горный воздух. Чистый. Каменистый. Светлый. И никак иначе.

— Тебе холодно? Твой нос немного покраснел, — сказал Ник, протягивая палец, чтобы нежно коснуться моего лица.

— Нет, — сказала я, отстраняясь. — Я в порядке.

Дымящийся кофе творил чудеса, согревая мой нос и щеки, единственные замерзшие части моего тела. Воздух был холодным и свежим, но дополнительные слои одежды определенно согревали меня. Слишком согревали. Мои потные волосы прилипли к голове под флисовой шапочкой.

Мы сидели молча, наслаждаясь видом, пока Ник не начал задавать вопросы о моем прошлом.

— Ты сказала мне, что не можешь быть учителем. Что тебе нужно работать на своего отца. Что изменилось?

— После того, как я окончила Йель, я проработала на него почти семь лет, — сказала я.

— Что ты делала?

— Моя работа состояла в том, чтобы устанавливать связи с потенциальными инвесторами и убеждать их, что они должны пожертвовать деньги тому политическому кандидату, которого мы продвигали в то время.

— Хм. Как ты это делала? Устанавливала связи, — спросил он.

— Я тратила много времени, исследуя их и их семьи. По сути, я должна была вести себя как сталкер. Я заводила дружбу с их личными помощниками, чтобы иметь доступ к их личному расписанию. Потом я случайно сталкивалась с ними в ресторанах или на других благотворительных мероприятиях. Если у их детей были программы или концерты, я обязательно ходила на них, а потом лгала и говорила, что была там ради своих несуществующих племянниц.

— Это на тебя не похоже, Эмми.

— Эммелин. Это и была не я. Это был мой отец. Я была его марионеткой. Все, что ему было нужно, чтобы я сделала, я делала. Пока он не предал меня, и я не уволилась.

— Предал тебя? Как?

Только два человека знали эту историю. Я держала это в секрете ото всех, кроме моей матери и Логана. Мы со Стеффи никогда не говорили об «Остин Капитал», а другим моим друзьям нельзя было доверять, но я чувствовала, что рассказать об этом Нику безопасно. Он не стал бы сливать это в прессу ради быстрого заработка или сплетничать об этом за моей спиной.

— Важный инвестор позвонил моему отцу, чтобы подать жалобу на одну из моих сотрудниц, Тиффани. Он сказал моему отцу, что она обещала сексуальные услуги в обмен на значительное пожертвование. Когда я спросила ее об этом, она призналась, но сказала мне, что это было по личному указанию моего отца. Это он сказал ей сделать это.

— Он это сделал? — спросил Ник.

— Он клялся вдоль и поперек, что Тиффани лгала. По сей день я не могу поверить, что действительно думала, что он говорил мне правду. Но я действительно поверила ему и навела порядок. Тиффани согласилась на крупное выходное пособие в обмен на свое обещание никогда не подавать в суд и не клеветать на компанию.

— Вот почему ты уволилась? Ты выяснила, что он лгал?

— Нет, — сказала я. — Он лгал, но я уволилась не из-за этого. Месяц спустя я была на гала-концерте с Логаном. Инвестор, который пожаловался моему отцу, подошел и начал обвинять меня в том, что я, по сути, шлюха. Я помню, как молча стояла там, ошеломленная и понятия не имевшая, о чем он говорил. К счастью, Логан вмешался и узнал всю историю.

— Что за историю?

— Мой отец обвинил меня во всем инциденте с Тиффани. Он сказал, что это я поощряла ее к сексуальным домогательствам и что он ничего об этом не знал. Он даже намекнул, что я начала встречаться с Логаном, чтобы получить доступ к состоянию Кендрика. Именно поэтому я уволилась. Он увидел ситуацию, в которой его профессиональная репутация могла быть запятнана, и вместо того, чтобы признать свою ошибку, он ложно обвинил во всем свою дочь.

Его личная репутация была сомнительной, но в профессиональном плане мой отец всегда был воплощением уважаемого бизнесмена. Ложь. Все это ложь, но он был хорош в том, чтобы рассказывать ее. Он должен был быть таким, чтобы зарабатывать деньги, которые он так безумно любил.

— Но есть и светлая сторона, — сказала я. — Это был толчок, который мне был нужен, чтобы вырваться на свободу. Я все равно все это ненавидела. Лучшим днем, который у меня когда-либо был в «Остин Капитал», был день, когда я собрала вещи в офисе и сдала пропуск службе безопасности.

— Потом ты вернулась к учебе? — спросил Ник.

— Да. Я приступила к занятиям в следующем семестре. Поскольку у меня уже была степень бакалавра, мне оставалось учиться всего два года. Потом я случайно наткнулась на «Мустангов», и вот я здесь.

После нескольких минут молчания Ник сказал:

— Я не фанат твоего отца.

— Я тоже, — рассмеялась я.

Когда я росла, я всегда старалась угодить ему. Но что бы я ни делала, он всегда был разочарован во мне. Ничто и никогда не было достаточно хорошим. Ни мои идеальные оценки. Ни моя образцовая волонтерская работа. Ничего. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я не была разочарованием. А он.

— Это из-за него ты уехала из Нью-Йорка? Разве ты не могла просто устроиться учительницей там? — спросил Ник.

— Я бы не сказала, что мой отец был причиной, но он, безусловно, был катализатором. Я уверена, что могла бы найти там работу, но пришло время перемен. Пришло время мне просто быть собой. Эммелин Остин. Не Эммелин Остин, все, что связано с деньгами и престижем. Тебя оценивают по твоему социальному положению и количеству посещений страниц светской хроники. Я больше не хотел жить такой жизнью.

— Ты скучаешь по этому? По городу? — спросил Ник.

— Я скучаю по нескольким вещам. По Логану, в основном. Я скучаю по своему ресторану. Круглосуточной химчистке. Уличным торговцам хот-догами. Но в остальном приятно жить более простой жизнью. Нью-Йорк может быть холодным местом для тех, кто находится в центре внимания.

— Ты не скучаешь по своим друзьям? — спросил он.

— Нет, — усмехнулась я. — Большинство моих «друзей» не разговаривали со мной с тех пор, как я уехала.

— А как насчет тех девушек, с которыми ты была в Вегасе? Что случилось с ними?

— Мэриан переехала в Лос-Анджелес, и мы потеряли связь. Элис живет в городе, но мы обе были так сосредоточены на карьере после Йеля, что тоже потеряли связь, — сказала я. — Хотя, по-видимому, она следила за Логаном.

— А как насчет другой? Той, у которой, э-э, имплантаты?

Я поперхнулась своим кофе.

— Стеффи? Мы все еще друзья. Наши отношения… другие. Примерно за шесть месяцев до того, как я уволилась с работы на своего отца, я пришла в его пентхаус без предупреждения. Угадай, кто был у него дома голый и склонившийся над спинкой дивана?

— Стеффи?

— Меня до сих пор тошнит, когда я думаю об этом. Сначала все было неловко, но мы смогли остаться друзьями, несмотря на ее отношения с моим отцом.

— Интересно, — саркастически сказал он.

— В поместье Остин все всегда было немного нетрадиционно.

— А как насчет твоей матери? — спросил он.

— Она живет в Италии. Вскоре после того, как я окончила среднюю школу, она переехала туда со своим итальянским парнем Алессо. У нее начался роман с ним, когда мне было шестнадцать. Когда срок его рабочей визы истек, она решила переехать с ним в Италию на постоянное жительство.

— Она изменяла твоему отцу?

— О, да, — сказала я. — Сколько я себя помню, они были женаты, в то время как оба вели откровенно публичные дела. Они развелись всего пять лет назад.

— Черт. Сколько драмы, — сказал Ник, когда мое повествование закончилось.

— Ты прав.

Мы немного посидели тихо, затем медленно побрели вниз по тропе и съели бутерброды в кузове его грузовика, прежде чем Ник отвез меня домой.

— Спасибо. Мне понравился поход.

Мы стояли у моей входной двери, и я доставала ключи, мысленно готовясь спросить его, почему он меня бросил. По дороге назад я решила, что его время истекло. Он обещал мне объяснение и до сих пор не дал его.

Весь день мы были вместе, и он ни разу не затронул эту тему. Сегодня он многое узнал о моей жизни, но мало что рассказал о своей.

Итак, сегодня днем я требовала ответов. И я хотела, чтобы это произошло здесь, в моем доме, в моем собственном уединенном месте, где я чувствовала бы себя в безопасности, чтобы получить любую эмоциональную реакцию, в которой я нуждалась.

— Ник, мне нужно, чтобы ты… — меня прервало мягкое прикосновение его губ к моим.

На секунду все мои мысли были поглощены тем, какими чудесными были его губы на ощупь. Как много лет я жаждала почувствовать их снова, даже после того, как поклялась ненавидеть этого человека за то, что он разбил мне сердце.

Но эта секунда прошла. Я не могла позволить Нику целовать меня. Я не принадлежала ему. Я принадлежала Логану. Верному, красивому, блестящему мужчине, который не разбивал мое сердце.

Повернув голову в сторону, я разорвала контакт, прежде чем положить одну руку ему на грудь и оттолкнуть его назад.

— Нет.

— Эмми.

— Эммелин!

— Эмми. Ты всегда будешь моей Эмми.

— Я для тебя никто, Ник.

— Ты моя жена.

— Бумажный сертификат не делает меня твоей женой, — сказала я.

Его тело осунулось, а глаза наполнились сожалением.

— Прости меня. Дай нам шанс. Между нами что-то есть, и ты знаешь, что я прав.

— Нет никаких «нас». И как я могу простить тебя? Ты даже не сказал мне почему.

— А если скажу?

— Я не знаю. Я могу простить тебя, но это не сотрет боль. Я отдала тебе свое сердце, а ты предал мое доверие. Твое объяснение может залечить некоторые из прошлых ран, но у нас нет будущего. Логан — мое будущее.

Его мягкость испарилась.

— Не он твое будущее. А я. Потому что твое сердце все еще принадлежит мне.

— Что? Ты сошел с ума? — ахнула я.

— Ты моя. Ты моя жена.

— Ты сумасшедший.

— Ты не хочешь его. Это все только в твоей голове, потому что ты злишься на меня. Твое лицо не светится, когда он звонит, так как когда ты смотришь на меня. Ты говоришь о том, что вы двое делаете, но не о том, что он заставляет тебя чувствовать. И если бы ты действительно любила его, ни за что на свете ты бы не оставалась замужем за мной девять лет. Ты могла бы развестись давным-давно, черт возьми.

Я удивленно уставилась на него. Как он мог стоять там и критиковать мои отношения с Логаном? Как он мог подумать, что три ужина и поход в кино компенсируют его действия в Вегасе?

Но он был прав. Мне следовало развестись чертовски давно. И это то, что я немедленно исправлю.

— Мы закончили. Мои адвокаты будут на связи. Уходи. Сейчас же, — я указала на его грузовик.

— Я буду здесь завтра после работы, чтобы забрать тебя. Мы еще не закончили.

— Мы. Закончили. Ты играл в свою игру, и она не сработала. Больше никаких свиданий. Больше не нужно избегать правды. Просто уходи! — крикнула я.

— Ты думаешь, это игра?

— Что еще это могло быть? Это все, что ты когда-либо делал. Ты снова играешь со мной, но на этот раз я не собираюсь быть тупой идиоткой, которая купится на это.

— Ты серьезно думаешь, что я, блять, играю с тобой?

— Да!

Запрокинув голову к небу, он взревел:

— Черт! — он закрыл глаза и тяжело дышал, пытаясь успокоиться. — Завтра вечером. Тебе лучше быть здесь, когда я появлюсь. Если тебя не будет, я найду тебя, — пригрозил он. — Ты хочешь знать все? Отлично. Ты получишь все ответы, которые захочешь. Может быть, поймешь, что для меня это не гребаная игра. Это моя гребаная жизнь! — заорал он и ринулся вниз по лестнице.

Ворвавшись внутрь, я привалилась к входной двери в ту секунду, когда щелкнула защелка. Его грузовик с грохотом ожил и умчался прочь. Схватившись за живот, я опустилась на пол.

Я не могла этого сделать. Я больше не могла быть рядом с Ником. Это было больно. Но даже с болью, скручивающей мои бока, я должна была знать правду.

Что бы он ни хотел сказать, это, скорее всего, снова разбило бы мое сердце, но больше всего я боялась того, что все, что он только что сказал, было правдой.

Ник

— Блядь! — крикнул я в приборную панель. Скорость моего грузовика соответствовала ритму моего бешеного сердцебиения.

Эмми не собиралась меня прощать. Я видел это в ее глазах.

Я по глупости надеялся, что, проводя время вместе, мы сможем вернуться туда, где были когда-то. Что, возможно, она отпустила бы прошлое, и мне не пришлось бы говорить ей правду.

Но это была всего лишь гребаная несбыточная мечта.

Моим единственным шансом было выложить все. Много лет назад я принял решение оставить ее ради ее же безопасности. Мы не говорили об этом в ту ночь, когда поженились, но я знал, что у нее были деньги. Деньги, которые привлекли бы злых и разрушающих душу демонов, которые были моей семьей.

Поэтому я вырвал свое собственное сердце, чтобы спасти ее.

Ее образ в то утро, когда я уезжал, был выжжен в моем мозгу. Ее обнаженное тело мирно спало на том месте, где только что лежал я. Ее прекрасные волосы рассыпались по обнаженной спине и по всем подушкам. Легкая улыбка играла на розовых губах.

Я вспомнил, как нежно отвел прядь волос с ее фарфорового личика, прежде чем прошептать, что люблю ее. Слова, которых она никогда от меня не слышала. А потом с зияющей дырой в груди я тихо выскользнул из гостиничного номера, оставив позади единственного человека, который мог согреть мое холодное сердце.

Девять лет, а я все еще слышал щелчок двери того гребаного гостиничного номера.

Ей было бы лучше без меня. Тогда я был слишком погружен в опасную жизнь своей семьи, чтобы обеспечить ее безопасность.

Я поклялся держаться подальше, но теперь все было по-другому. Она была здесь. И я понял, что жизнь без тепла — это вообще не жизнь.

В тот момент, когда я снова увидел ее, жар распространился по моей груди подобно лесному пожару. И я знал, что буду сражаться насмерть, чтобы вернуть ее. Каждая минута, которую я провел с ней на этой неделе, укрепляла мое желание продолжать бороться.

Ее парень мог идти нахуй. Она была моей.

Девять лет назад Эмми была невероятным человеком, но каким-то образом время сумело сделать ее еще лучше.

Она была такой чертовски умной и остроумной. Она ни разу не выставила напоказ свое богатство. Во всяком случае, она приняла дополнительные меры, чтобы убедиться, что окружающие ее люди не были запуганы этим. Она была доброй и любящей. То, как она просияла, глядя на Роуэн Клири, заставило меня отчаянно захотеть увидеть, как этот свет засияет на детях, которых мы бы создали вместе.

Она такая красивая. От нее захватывало дух.

Сегодня на горе, с ее раскрасневшимися щеками и розовым носиком, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не взять ее прямо там, среди деревьев.

— К черту секреты. — Чего бы это ни стоило, я верну свою жену. Свою Эмми.

Даже если это означало рассказать ей то, что я поклялся никогда не раскрывать.