Червовый принц

Глава 7 Арианна

Я не видела Никко до конца недели. Он словно исчез с лица земли. Его не было на уроке профессора Мандрейка, и я не видела его и его друзей на фуд-корте или в окрестностях кампуса.

Если бы не воспоминание о его губах, прижавшихся к моим, я бы подумала, что он был плодом моего воображения. Но ничего такого хорошего придумать было невозможно.

Неужели?

— Ты опять его ищешь, да? — спросила Нора по дороге обратно в общежитие.

— Кого? — я прикинулась дурочкой.

— О, тише, ты ведь ищешь классную задницу. Не то чтобы я тебя винила.

— Я не видела его целую неделю. Это странно, правда?

— Он парень. Они все чертовски странные. — Нора хорошо переносила студенческую жизнь. Она всегда была свободолюбивой, но жизнь в поместье моего отца в какой-то степени подрезала ей крылья. Но с тех пор, как мы прибыли в МУ, я наблюдала, как она расцветает.

— Ты уже решила, что надеть сегодня на вечеринку?

— Насчет этого…

Она резко остановилась и поднырнула, чтобы встать передо мной, уставившись прямо на меня.

— О нет, мне не нравится этот тон.

— Просто я не уверена, что вечеринки — это мое. — Когда Нора упомянула о вечеринке-маскараде в студенческом общежитии моего кузена, я ответила уклончиво на ее предложение. Наверное, мне следовало сказать ей твердое «нет», но ее так взволновала эта мысль. Я не хотела тянуть ее вниз, я хотела, чтобы Нора пережила весь опыт жизни в колледже… Я просто не была уверена, что это то, чего я хочу.

Нет, меня больше интересовал флаер, который я получила от Комитета студенческого сообщества. Они искали добровольцев для помощи в местном приюте. Я так долго была отрезана от реального мира, заперта в своей башне из слоновой кости, что что-то взывало ко мне о необходимости помочь другим. Я никогда в жизни ни о чем не мечтала и никогда не буду. Я родилась в жизни, полной денег и привилегий. Но это не означало, что я принимала это как должное. Если отец и научил меня чему-то, так это тому, что чем выше мы поднимаемся, тем смиреннее должны проходить свой жизненный путь. Он много работал, зарабатывал много денег, и да, он жил привилегированной жизнью, но он также подавал тем, кому повезло меньше. Он жертвовал на благотворительность и вкладывал свое время в некоммерческие организации.

Я хотела пойти по тем стопам, пройти теми дорогами, по которым он шел, которые действительно имели значение.

— Я думаю, что сделаю это, — сказала я, чувствуя, как меня захлестывает чувство правоты.

— Да, ты придешь? — Глаза Норы загорелись, и я тут же почувствовала укол вины.

— Нет, я… э-э-э, я имела в виду, запишусь добровольцем от Комитета студенческого сообщества.

— Так ты насчет студенческих акций?

Я кивнула.

— Они набирают добровольцев для помощи в приюте.

— Это замечательно, Лина, но неужели тебе нужно идти прямо сейчас?

— Вообще-то нет.

— Так ты придешь? Я знаю, что этот говнюк будет там, но это маскарад, мы смешаемся с толпой. Кроме того, у него, без сомнения, будет целый гарем желающих оседлать его член.

— Нора!

— Что? — Она взяла меня под руку: — Ты знаешь, что я не ошибаюсь.

— Нет, но это так…

— Свободомысленно? — она прижалась ко мне. — Я чувствую это, Лина. Как будто я действительно могу быть собой здесь, понимаешь, о чем я?

— Я счастлива, что ты счастлива, — сказала я. Мы подошли к двери, и Нора отпустила меня, чтобы вытащить свою карточку-ключ. Я заметила парня за углом здания, который делал вид, что не смотрит на нас. Он показался мне знакомым. Я видела его несколько раз в кампусе, всегда одного, всегда чего-то или кого-то ждущего.

Ага.

Странного.

Нора возилась с ключом, привлекая мое внимание.

— Я никогда не смогу заставить эту глупую штуку…

— Подожди. — Я взяла карту у нее из рук и осторожно прижала к считывателю. Дверь со щелчком открылась. — Просто нужно было волшебное прикосновение.

Она закатила глаза, толкнула дверь и проскользнула внутрь. Я пошла было за ней, но в последнюю секунду остановилась. Было в нем что-то еще, что-то мягкое, не дающее мне покоя на задворках сознания.

И тут меня осенило.

Это был тот самый парень, с которым Никко был в ту ночь, когда я сбежала от Скотта. Его кузен. Как же его звали? Бе… Бейли! Да, это он и был. Он был в переулке. Это была его машина, в которой меня привез Никко.

Я перевела взгляд на угол здания, но Бейли уже не было.

И мне уже начинало казаться, что я схожу с ума.

∞∞∞

Нора выбрала самые яркие, самые броские венецианские маски Коломбины⁸, какие только смогла найти. Я была почти рада, что никто не сможет меня узнать, настолько они были плохи. Но она заверила меня, что это то, что все будут носить. Очевидно, она встретила парня, у которого была информация из внутренних источников. Я просто надеялась, что он не был в футбольной команде с Тристаном и Скоттом, потому что это было бы очень неловко.

— Он второкурсник, так что не очень-то с ними общается, — пояснила она. — Но он тоже в команде.

— Серьезно? Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится.

— А чем бы ты предпочла заняться? Читать один из своих грязных любовных романов во фланелевой пижаме, есть мармеладки «Твиззлерс»⁹ и нагуливать жирок?

Я было открыла рот, но благоразумно его закрыла.

— Ты знаешь, что я права. Ты не зря отказалась уехать домой на выходные. Так что давай воспользуемся этим по максимуму. Если вечеринка отстойная, мы уйдем. И я обещаю остаться с тобой сегодня.

— Пока не увидишь первого горячего парня и не решишь, что он для тебя лучшая компания.

— Если я правильно помню, это ты оставила меня с Кайденом, когда один горячий парень решил вытащить тебя с вечеринки.

При упоминании Никко у меня внутри все перевернулось. Может быть, я увижу его сегодня на вечеринке. Кого я обманываю? Я не могла представить себе Никко и его друзей на вечеринке футбольной команды. Похоже, он не очень-то любил моего кузена. Не то чтобы я винила его. Тристан не просто вписывался в элиту Монтегю, он был элитой. Король детей, которые сновали вокруг, сверкая своими трастовыми фондами и семейными связями. Я замечала это все чаще и чаще в течение недели. Банды и группки светских тусовщиков против аутсайдеров и детей, которые оказались на задворках по сравнению со всеми остальными здесь. Я и не подозревала, что университетская жизнь так похожа на среднюю школу. Но ведь МУ не был похож на большинство колледжей. Он был очень закрытым заведением, глубоко укоренившимся в итальянской истории и культуре. Неудивительно, что это было одно из первых заведений, на которое падал выбор итало-американских семей в Новой Англии и в ее окрестностях, куда они отправляли своих отпрысков.

Не говоря уже о том, что это было весьма дорогое учебное заведение. Либо тебя приняли сюда, потому что у тебя были деньги, и много денег, либо ты имел отличную академическую репутацию и получил одну из очень желанных, очень редко выдаваемых стипендий.

— Ладно, готова? — спросила меня Нора, когда мы подошли к дому братства. Он стоял на краю кампуса, утопая в красных листьях кленов, освещенный, как Белый дом. Конечно, мой кузен мог бы жить только здесь. На самом деле это был вовсе не дом братства в прямом смысле слова, так как МУ не подписывался под моральными ценностями организаций, придерживающихся греко-римских устоев, но название прижилось. Наверное, в этом был какой-то смысл, учитывая, что большая часть футбольной команды жила здесь при таком количестве вечеринок, которые они имели обыкновение устраивать.

На лужайке перед домом толпились люди, одетые в свои яркие маски. По крайней мере, друг Норы все понял правильно, и мы не выделялись, как белые вороны.

— Пойдем. — Она схватила меня за руку и потянула к двери.

— Пароль? — сказал парень в красно-черной маске Арлекина.

— Пароль? — прошептала я Норе. Но мне следовало бы знать, что она пришла сюда во всеоружии. Она наклонилась, обхватив ладонями его ухо. Небрежная ухмылка появилась на его лице, и он отступил назад, пропуская нас.

— Так каков пароль? — поинтересовалась я.

— Carpe vinum¹⁰.

Я попыталась собрать в памяти весьма ограниченные познания в латыни.

— Захватить вино? Как оригинально.

Нора усмехнулась.

— Думаю, никто не знал по-латыни слова «пиво» и «дешевая выпивка».

Вокруг не было видно ни одного знакомого лица, зато было немало масок Вольто¹¹ и Гатто¹², Панталоне¹³ и Скарамушей¹⁴. Мы легко смешались, и я сразу почувствовала, как напряжение спадает с моих плеч.

— Видишь, я же говорила тебе, что мы не будем выделяться. — Нора протолкалась к импровизированному бару и принесла нам два бокала. Я подождала, пока она понюхает содержимое. — Это пунш. — Она сделала глоток. — Сладкий с горьковатым привкусом, но весьма неплох.

— Пожалуй, я пас, — сказала я, протягивая ей свой бокал.

— Делай, как знаешь.

— По крайней мере, футбольная команда одета в форму. — Мне не придется беспокоиться о том, что Скотт подкрадется ко мне. Он был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Но часть меня также не хотела прятаться, чтобы доставить ему хоть какое-то удовлетворение.

— Точно, — кивнула Нора, допивая остатки своего напитка. — На вкус отменно. Мы инкогнито, а это значит, что мы можем танцевать всю ночь напролет и не беспокоиться о Тристане или Скотте. Ночь в нашем распоряжении. — Она сделала широкий жест рукой, и я подавила смешок.

— Ты сошла с ума.

— Подтверждаю, — усмехнулась Нора. — Но ты же любишь меня.

— Верно. Иначе меня бы здесь не было

Как раз в этот момент одна из моих любимых песен разнеслась по дому, и даже я не смогла отрицать гул возбуждения, бегущего по моим венам. Нора была права: здесь меня никто не знал. Я была просто еще одним безликим человеческим существом в толпе тел. Я могла расслабиться и распустить волосы.

Я могла это сделать.

Я могла бы быть обычным подростком, наслаждающимся вечеринкой в колледже.

Обойдя Нору, я схватила бокал и залпом опрокинула его содержимое в себя.

— Полегче, девочка, — рассмеялась моя лучшая подруга. — Что на тебя нашло?

Схватив ее за руку, я улыбнулась. Настоящей искренней улыбкой, и сказала:

— Давай танцевать.

∞∞∞

Мы танцевали, пили и танцевали еще. Выпив три или четыре бокала пунша, я переключилась на воду. Я была немного навеселе, но я не хотела напиваться; не в доме, полном друзей-футболистов Тристана и Скотта. Несколько парней попытались потанцевать с нами, но Нора быстро прогнала их. Вокруг громыхала музыка, воздух был густым от приторного запаха пота и спиртного. Но это было весело. Мне было весело. Веселее, чем когда-либо за долгое время.

— Я же говорила, что это хорошая идея, — прокричала Нора, перекрывая музыку, с небрежной улыбкой на лице. Маска скрывала ее глаза, но я знала, что от выпитого ей количества пунша они остекленели. В отличие от меня, Нора решила не переходить на воду. Но она заслужила это, мы обе это заслужили.

— Ладно, — уступила я. — Я могу это признать. Это весело.

— Я так и знала. — Она ударила кулаком по воздуху. — Я знала, что в тебе это есть. — Ее взгляд метнулся к высокому парню в маске Пьеро. Не было никаких сомнений, что взгляд его едва различимых глаз был прикован к моей лучшей подруге. Он поманил ее пальцем, делая шаг вперед.

— Все в порядке, — сказала я, слишком взволнованная, чтобы испортить ей удовольствие. — Ты можешь пойти потанцевать с ним. — Нора прикусила губу, переводя взгляд с меня на него. — Нора, это…

Слова замерли у меня на языке, когда чьи-то сильные руки обвились вокруг моей талии. Я оцепенела, воздух будто выбили из моих легких. Рот Норы приоткрылся, затем изогнулся в понимающей улыбке.

— Если что, я буду неподалеку, — произнесла она одними губами, наклонив голову туда, где ее ждал Пьеро.

— Я скучал по тебе. — От голоса Никко у меня по спине побежали мурашки. Мне хотелось обернуться и посмотреть ему в глаза, чтобы убедиться, что это действительно он. Но я не хотела разрушать чары. Его тело было твердым позади меня, его руки собственнически лежали на моих бедрах, пока он раскачивал нас в знойном ритме.

Я положила голову ему на плечо и спросила:

— Откуда ты знал, что это я?

Он также носил простую маску Пьеро, раскрашенную черными и золотыми мазками. Его губы скользнули по моим.

— Я узнаю тебя где угодно, Бамболина.

— Где ты пропадал всю неделю?

— Позже, — загадочно ответил он. — А пока пойдем со мной.

Никко взял меня за руку и повел прочь. Он, казалось, знал расположение дома, свернув в длинный коридор, который становился все темнее и темнее, все тише и тише.

— Куда мы направляемся? — прошептала я, мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Я скучала по Никко. Всю неделю я искала его. Это не имело никакого рационального смысла, но всякий раз, входя в класс, я ловила себя на том, что ищу его. Надеясь хоть мельком увидеть. Я знала, что люди скажут, что я влюбилась. Глупая школьница, влюбленная в неуловимого таинственного плохого парня, который спас меня. Но дело было не только в этом. Я чувствовала себя привязанной к Никко. Необъяснимо связанной с ним. Может быть, потому, что он был так нежен со мной той ночью, но я не могла перестать думать о нем. Никко забрался мне под кожу, а теперь он был здесь, вел меня бог знает куда.

Впрочем, это не имело значения.

Я бы с радостью последовала за ним в глубины Ада, чтобы просто насладиться моментом.

Мы подошли в ту часть, которая, как я предположила, была задней частью дома. За окном виднелся большой двор, огромный бассейн и куча стульев, расставленных вокруг гриля. Никко отпустил мою руку и попробовал открыть дверь слева. Просунув голову внутрь, он прошептал:

— Все чисто.

— Все чисто для…

Он втащил меня внутрь, прижимая к стене. Луч лунного света лился в окно, освещая профиль его маски, когда он смотрел на меня сверху вниз.

Я с трудом сглотнула, воздух потрескивал от предвкушения.

— Никко… — Мои руки потянулись к нему, дрожащие пальцы вцепились в его черный свитер. Он плотно прилегал к его груди, мускулистым бицепсам. Я высунула язык, облизнув губы. Я вдруг почувствовала сильную жажду, мое тело было горячим, жаждущим, в раз лишившимся привычного спокойствия.

Может быть, все дело в выпивке.

А может, дело в том, что ты в темной комнате, одна, с Никко.

— Господи, Лина… — В его голосе звучала боль, слова звучали напряженно, а в голосе сквозило такое отчаяние, что мне захотелось все исправить. Чтобы облегчить то бремя, которое давило на него.

— Что… что такое?

Никко наклонился, провел носом по моему носу, заставив сотню бабочек разом вспорхнуть в моем животе, их крылья при этом дико хлопали. А потом он медленно развязал мою маску и снял ее, повесив на дверную ручку, прежде чем поднять свою на голову.

— Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? — его губы приблизились к моему уху, а голос был низким и хриплым… и чарующим. — Я не могу выбросить тебя из головы. Я хочу знать, где ты, что делаешь, с кем… ты. — Никко схватил одну из моих рук и прижал ее к своему виску, его глаза пригвоздили меня к месту.

— Бейли следил за мной? Я видела его вчера вечером и уверена, что видела его в кампусе. Ты… — Я проглотила эти слова. О чем это я? Никко не просил Бейли следить за мной. Это было просто смешно. И все же его губы изогнулись в злобной ухмылке.

— Он должен был быть незаметным.

— Значит, он следит за мной?

— Я предпочитаю думать об этом как о заботе о тебе.

— Но почему? Я не понимаю.

— Я чувствую эту иррациональную потребность защитить тебя, Бамболина, а мне пришлось уехать из города на несколько дней, чтобы позаботиться о некоторых… личных вещах.

— Значит, ты послал Бейли присматривать за мной? Разве он не похож на ребенка? Разве он не ходит в школу? — У меня голова шла кругом.

— Это не важно. Главное, что ты в безопасности.

Я ничего не понимала. Никко говорил так, будто я была в опасности. Но он не знал правды, не мог знать.

Меня охватило чувство вины. Между нами что-то происходило. Как несущийся на всех парах поезд, его уже было не остановить, а маршрут нельзя было предсказать, ведь поезд мчался навстречу неизвестности.

И ничто не могло его остановить.

Никко заслуживал знать правду. Прежде чем мы продвинемся дальше, он должен знать, кто я на самом деле. Но когда я попыталась придать этим словам форму, у меня ничего не получилось. Потому что мне было страшно. Моя душа до боли боялась потерять эту необъяснимую связь между нами. Я чувствовала, как эта связь скручивается и сжимается, скрепляя нас в единое целое.

Нора была с парнями. Она встречалась с ними. Она просветила меня по поводу бабочек и поцелуев, от которых сводило пальцы на ногах. Но она никогда не описывала ничего, что было бы близко к тому, что я чувствовала сейчас, в эту секунду. Я посмотрела в глаза Никко и почувствовала себя… как дома.

Возможно ли такое вообще?

Я прочитала достаточно любовных романов, посмотрела достаточно фильмов, чтобы понимать значение понятия родственных душ; того единственного человека во всем мире, предназначенного для тебя, и только для тебя. Но это была не более чем романтическая идея, придуманная великими писателями: Шекспиром, Уайльдом и Беккетом.

В реальной жизни такое было невозможно.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, — выдохнул он в уголок моего рта.

— Ты веришь в судьбу, Никко? — поинтересовалась я.

— Не верил до встречи с тобой. — Его палец скользнул вниз по моей шее, отчего у меня вырвался тихий стон. Моя голова ударилась о стену с мягким стуком, каждый дюйм моей кожи вибрировал. — Что там говорил Мандрейк? Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали.

— Что это значит?

— Это значит, что я не должен тебя целовать, — прошептал Никко, его слова нежно ласкали мою кожу. — Это значит, что я должен выйти из этой комнаты и никогда не оглядываться. Это значит, что я должен поступить правильно и уйти от тебя, Лина. Вот что это значит.

— Но… — мой голос дрогнул, выдавая меня.

— Но я никогда не утверждал, что я хороший парень. — Он сделал ровный вдох. — Я не твой принц, Бамболина.

— Я понимаю тебя, Никко. Я вижу в тебе хорошее. И я хочу…

Остальные слова я не успела произнести. Губы Никко обрушились на мои, жестко, требовательно, оставляя отметины. Я задыхалась у его губ, пытаясь не отставать от заданного им темпа. Пытаясь удержаться на плаву, я тонула в нем. Его язык скользил по моему, его пальцы в моих волосах, его сильное, горячее тело прижимало меня к стене. Мои руки пробежали вверх по его груди, изгибаясь на его широких плечах, когда Никко усилил, углубил поцелуй. Он целовал меня с яростным отчаянием и желанием, от которого у меня подкашивались колени, и дрожало все тело.

— Господи, Лина, ты на вкус словно райский нектар. — Он придвинулся еще ближе, снова вжимаясь в меня бедрами под таким углом, что я буквально лишилась костей. Я чувствовала его, чувствовала, как его набухший член вжимается в мое лоно, пока я раскачивалась и извивалась, отчаянно желая почувствовать его внутри себя. Отчаянно желая, чтобы он ослабил боль, нарастающую во мне.

Убрав волосы с моего лица, Никко отстранился, чтобы посмотреть на меня. Кожа горела, тело превратилось в тугой комок нервов.

— Тебе это нравится? — спросил он, и я, прикусив губу, кивнула. — Черт, — тяжело сглотнул Никко, прежде чем снова взять мои губы в плен своих губ, заявляя на меня свои права. Клеймя меня каждым поцелуем и покусыванием, поглаживанием и очередным покусыванием. Никко продолжал раскачиваться в такт, заданный его поцелуями, одна его рука опустилась на мое бедро, после чего он обвил мою ногу вокруг своей талии. Сначала он вел меня медленно. Дразня и мучая. Но затем Никко изменил ритм своих движений, отчего я взлетела на неизведанные доселе высоты. Я буквально простонала его имя, требуя большего.

Еще больше.

Еще больше.

Никко выругался, произнеся мое имя на итальянском, прозвище, которое я не смогла разобрать. Но он не остановился. Наши тела были соединены всеми возможными способами, учитывая, что мы оба все еще были полностью одеты.

— Что-то происходит, — простонала я, едва осознавая, что говорю. Все, что я знала, это было хорошо, слишком хорошо, когда он прижимался ко мне. — Я хочу большего, Никко…

Его рука нырнула между нами, исчезая под моей юбкой и находя мягкую плоть меж моих бедер. Он подцепил мои трусики сбоку и без предупреждения засунул в меня палец. Это было больно, но острый укол боли быстро исчезал, омываемый волнами удовольствия, внезапно обрушившегося на меня.

— О боже, — повторяла я снова и снова, пока пальцы Никко находили идеальный ритм, доводя меня до безумия. Меня никогда раньше так не трогали, даже я сама. Это было… всем.

А затем все прекратилось.

Никко оторвался от меня, коснувшись своим лбом моего.

— Скажи мне, что это не то, что я думаю? — Он выдавил из себя слова с трудом.

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Скажи мне, что это не впервые, когда тебя кто-то… так трогает.

— Я… Какое это имеет значение? — Мое дыхание было неровным, грудь тяжело вздымалась.

— Черт. — Его кулак ударил по стене рядом с моей головой, звук эхом прокатился по мне, стирая блаженное чувство, охватившее меня.

— Никко, все в порядке. — Я наклонилась к нему, пытаясь поцеловать. Но он отпрянул, прищурившись.

— Я должен идти, — сказал он.

— Что? — Я нахмурилась, сердце бешено колотилось в груди. Я не могла думать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить то, что он говорил.

— Я не должен был этого делать.

— Целовать меня?

— Помимо всего прочего. — Уголок его рта опустился вниз, когда он медленно отступил, оставляя меня холодной и уязвимой. Я поправила юбку, разглаживая смятую ткань, ледяные пальцы реальности вцепились мне в горло, когда до меня дошло, что только что произошло.

Что происходит сейчас?

— Я хотела, чтобы ты прикоснулся ко мне, — сказала я, пытаясь все исправить. Я была так счастлива, а теперь все рухнуло. — Мне понравилось. Тебе не нужно чувствовать себя виноватым только потому, что я, э… — я поперхнулась этим словом. — Правда.

Его глаза потемнели, в них сверкнул стыд. И сердце мое замерло в груди.

— Лина, мне очень жаль. Я должен…

— Иди, тебе же нужно идти. — Выражение моего лица стало жестче, когда я заставила себя сдержать слезы, угрожающие вот-вот пролиться. Я подарила Никко что-то особенное. Что-то, чего я никогда не давала другому, и он не мог уйти от меня достаточно быстро.

— Это не то, что ты думаешь, — голос Никко дрогнул, — я просто…

— Все в порядке, я понимаю, — сказала я ровным голосом. — Теперь можешь идти.

— Бамболина, пожалуйста. — Никко сделал шаг ко мне, но я уклонилась, крепко обхватив себя руками за талию. — Отлично, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Но это еще не конец.

Я уставилась на Никко, желая, чтобы он ушел. Я не хотела разваливаться на части перед Никко. Не после того, что только что произошло. Он бросил на меня последний долгий взгляд, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Забирая с собой частичку моего раненого сердца.