Что нужно женщине

Глава двенадцатая

Этим вечером дети долго не хотели засыпать. Они чувствовали его беспокойство, хотя Мэтью и старался быть таким же веселым и ласковым, как всегда.

Он положил себе в тарелку куриного жаркого, которое миссис Милтон предусмотрительно оставила для него в духовке. Он не был голоден. Наверное, ему уже никогда не захочется есть…

Надо прекратить жалеть себя. Мэтью потянулся, сцепив руки над головой. У него болели плечи, все тело болело. В последнее время он привык утомлять себя физической работой и упражнениями. Выйдя в прихожую, Мэтью нашел какие-то ботинки. Надо пойти проведать щенят. Хорошо, что погода сегодня была плохая и дети сидели дома. Завтра канун Рождества. Ему уже недолго хранить свой секрет.

Джози смотрела, как Мэтью идет через двор, и ее сердце трепетало в груди. Несмотря на холод, он был без пальто. Куда это он направляется?

Она тихо открыла дверцу машины и выбралась наружу. Джози так дрожала, что первый шаг дался ей с трудом. Что, если он оттолкнет ее? Если скажет, что между ними все кончено? Думать об этом просто невыносимо.

Едва заметный лучик света пробивался через приоткрытую дверь одной из пристроек. Мэтью что-то тихо говорил.

Джози прошла через двор и, почти не дыша, приблизилась к двери.

Свет шел от инфракрасной лампы. Внутри стоял большой ящик, в нем — газеты и миски, а рядом — большая потрепанная картонная коробка. Мэтью сидел на полу, и у него на коленях возились два черных пушистых щенка.

Некоторое время Джози смотрела на него, набираясь мужества. Когда она наконец заговорила, ее голос звучал как-то странно и хрипло.

— Мэтью…

Он оглянулся. Темные глаза остановились на ее лице. Он ничего не ответил, не двинулся с места, рассеянно глядя на щенков, которые тихонечко скулили и тыкались в его ладони. Джози оперлась рукой о дверь.

— Здравствуй… — пробормотала она, не в силах вынести это молчание. — Разве ты не… — Она вздохнула и попыталась улыбнуться. — Разве ты не хочешь ничего мне сказать?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Его голос был холоден и спокоен. Ни злости, ни обиды. Равнодушие. Сердце Джози упало.

— Для начала мог бы поздороваться, — ответила она.

— Когда ты вернулась? — безучастно осведомился Мэтью.

— Сегодня вечером.

— А ездила ты?..

— В Брюссель.

— В Брюссель, — повторил Мэтью тем же мертвым голосом. Он снова перевел взгляд на щенят, поднялся и положил их в коробку. — Осталось совсем недолго, и они переедут в дом, — спокойно сказал он, наблюдая, как малыши играют, катаясь по полу, и покусывая друг друга за уши. — Было трудно сделать так, чтобы дети не увидели их раньше времени.

— Представляю. — Джози смущенно улыбнулась. — Они полюбят их, — добавила она, стараясь говорить беззаботно. — Ты замечательно придумал.

— Мне показалось, им нужно такое, о чем бы они заботились и беспокоились. Кто-то особенный, кого они полюбят. — Мэтью взглянул на нее. — Нам всем это нужно.

— Мэтью, прошу тебя! — Джози рванулась к нему, но остановилась, словно налетела на преграду. Таким он был холодным и отстраненным. Если он оттолкнет ее сейчас, когда он больше всего нужен ей, ее жизнь будет кончена.

— Я пытался с тобой связаться, — заметил он.

— Да, я знаю, — проговорила Джози. — Прости.

— Почему ты уехала? — пробормотан он. — Хотела меня испытать?

— Я была в смятении, ничего не понимала…

— Не была уверена в наших чувствах.

— Нет! — Осуждающий взгляд Мэтью жег ее. Она опустила голову. — В общем, да. В какой-то степени.

— Понятно.

— Нет, ты не понимаешь! — Как же она ненавидела этот холодный тон. — Совсем не понимаешь! Мэтью, я прошу прощения! Я сбежала, хотя должна была остаться. Но я не могла размышлять здраво.

В ее голосе звучал страх. Страх потерять Мэтью. Ей не хватало воздуха. Быть так близко от него, видеть, как он смотрит на нее — такой далекий и равнодушный…

— Ты не знаешь, как мне было тяжело!

— Не знаю? А ты не могла просто сказать мне об этом? — Его губы кривила неестественная, холодная улыбка.

Джози взглянула на его руки и увидела, что кулаки сжаты с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Я думал, мы были… Я думал, что у нас есть будущее!

— Мэтью, пожалуйста!

— Ради Бога, прекрати так говорить! — Его равнодушие сменилось яростью. — Что тебе от меня надо? Мое прощение за то, что ты внезапно решила еще подумать? Ладно, я мог бы тебя простить, только сегодня у меня не то настроение!

— Мэтью! Я люблю тебя! Я хочу быть с тобой!

Черные глаза окинули ее с головы до ног.

— Со мной или с этим домом?

— Что? — Джози в недоумении остановилась. Она ожидала всего, только не этого. Так он знал?

— Ты, кажется, не торопишься отрицать, — почти спокойно заметил Мэтью. — А я-то почти убедил себя, что это Катрин виновата. — Он бросил на Джози взгляд, от которого ее сердце окаменело. — Значит, я был не прав.

— Это не имеет к нам никакого отношения. Никакого! — повторила она хрипло. Не хватало еще, чтобы Мэтью узнал о ее попытке купить Харкомб-холл. «Крейг!» — мелькнуло у нее в голове, и Джози подумала, что теперь больше никогда не сможет ему доверять.

— Но ведь ты мечтала жить здесь, разве не так? Ты долгие годы ждала этой покупки, а я перешел тебе дорогу и увел дом прямо из-под носа… — Он замолчал. Его глаза остановились на застывшем от ужаса лице Джози. — Что ж, я сожалею об этом. Правда, сожалею. Но…

— Мэтью! — Джози нахмурилась, вглядываясь в его лицо. — Ты же не думаешь, что…

— Почему ты не сказала мне, если думала, что на наши отношения это не повлияет? Господи, Джози! Почему я должен узнавать все от Катрин?

Слезы навернулись ей на глаза. Она поморгала, пытаясь сдержать их, взглянула на Мэтью, заметила на его лице выражение жалости. И тут же отшатнулась, едва он сделал движение к ней.

— Нет! Позволь мне сначала все тебе рассказать.

Она всхлипнула и вытерла слезы, шаря в кармане в поисках носового платка и не находя его.

— Держи. — Мэтью извлек чистый платок из кармана джинсов.

— Спасибо.

Их пальцы соприкоснулись. Они взглянули друг на друга. Мэтью глубоко вздохнул и убрал руку. Джози чуть было не расплакалась в голос.

— Я поехала в Овертон, — сказала она, вытирая глаза, — открывать новый филиал агентства. У меня… разболелась голова, и я пошла в аптеку, купить аспирин. Там я встретила Катрин.

Джози помолчала, не уверенная, что сможет продолжать. Мэтью стоял рядом, тихо и терпеливо слушая.

— Я не хотела с ней встречаться, но она окликнула меня, и… — Джози всхлипнула, изо всех сил стараясь сдерживать слезы. — Она сказала мне… что ты и она… что вы были… Она покупала тесты на беременность. И дала мне понять, что… носит твоего ребенка.

— И ты поверила ей? Вот так просто? — тихо спросил он.

— Я… — Джози покачала головой. — Да, — прошептала она. — Думаю, что поверила.

— Так поверила или нет? — в нем снова клокотала ярость.

— Не все так просто, как тебе кажется! Ты не понимаешь! Все эти годы я любила тебя и вот, казалось, снова обрела. Каждый момент… Я едва осмеливалась поверить, что между нами что-то происходит. Я так боялась потерять тебя, как уже потеряла однажды. А Катрин… она хотела тебя удержать… Дети были связующим звеном между вами. Вы вместе жили в этом замечательном доме… Я знаю, что должна была прийти и поговорить с тобой. Но все эти годы… у меня никого не было. Я привыкла все делать сама, ни на кого не полагаясь. Я никогда никого не любила так, как тебя, и мне было страшно, — повторила Джози в отчаянии. — Я боялась, что ты меня не любишь. А потом Сузан говорила мне, что немыслимо жить в одном доме с такой красавицей, как Катрин, и устоять перед соблазном. И когда я уезжала от тебя в воскресенье, я тоже так подумала. По пути домой я встретила Катрин. Она чуть не наехала на меня. А когда потом у аптеки она говорила мне о вас, я подумала… — Джози заставила себя не отрываясь смотреть в глаза Мэтью. — Я никогда не чувствовала себя такой растерянной, — прошептала она. — Потерять дом — это ничто по сравнению со страхом потерять тебя.

Наступила тишина. Даже щенята притихли в своей коробке.

— Ты должна была мне верить. — Голос Мэтью слегка дрожал.

— Я знаю.

— Ты думала, что Катрин носит моего ребенка?

Джози попыталась ответить, но не находила слов. Она подумала о том, как ей хочется самой носить ребенка Мэтью. Вспомнила боль, которую испытала, встретив Катрин в аптеке, и кивнула.

— О, Джози! — Мэтью вздохнул. — Она беременна, но уверяю тебя — ребенок не мой.

— Знаю, — произнесла Джози едва слышно. — Крейг заходил сегодня и сказал мне… Он рассказал мне об их отношениях с Катрин. Он ждет не дождется, когда станет отцом.

— Да, он влюблен в нее, — сухо заметил Мэтью. — Я желаю ему счастья.

— Катрин была с ним. Она извинялась.

— Правда? Что ж, это хорошее начало.

— Крейг сказал, что у вас с Катрин был разговор.

— Да. Она рассказала мне о ребенке, долго извинялась. Ведь она сильно усложнила нам жизнь.

— Ты не удивился, что она беременна?

— Не особенно. Это как раз в ее духе. Теперь тебя не удивляет, что Джулия и Ангус не сделали ее опекуншей детей?

— Я не знала, что они с Крейгом… встречаются.

— Я и сам узнал об этом недавно, да и то случайно, — признался Мэтью. — Я должен был тебе сказать.

— Да. — Джози нахмурилась. — Почему ты не сказал?

— Потому что был слишком увлечен тобой, чтобы думать о ком-то еще. Меня совсем не интересовали отношения других людей. Только ты. Я никогда не спал с Катрин. Ты единственная женщина, которая меня интересует. Единственная, которую я хочу. — Он наклонился к ней. — Я люблю тебя. Очень. Ты веришь мне?

Джози улыбнулась сквозь слезы:

— Да.

— Теперь я могу до тебя дотронуться?

— Да, — ответила она, задыхаясь. — О, да!

Он ласково обнял ее.

Словно в первый раз, Мэтью нежно и поцеловал ее — сначала едва касаясь. Тихо и нежно, как ласковый шепот. Потом его губы страстно впились в ее рот, исследуя его, пробуя на вкус медовую сладость. Джози закрыла глаза, ее губы приоткрылись, огонь желания вспыхнул с небывалой силой. Ее язык соприкасался с его, и их нежный сплетающийся танец дарил им ни с чем не сравнимое наслаждение. Их тела все теснее прижимались друг к другу.

— Ты не знаешь, как сильно я люблю тебя, — шептал Мэтью.

— Покажи мне. — Джози дерзко и отважно смотрела ему в глаза.

Он взял ее на руки.

— Куда мы идем? — прошептала девушка, прильнув к его широкой груди, наслаждаясь силой и теплом его тела.

— В дом. — Мэтью коснулся ее губами. — Куда же еще? — добавил он мягко.

Он распахнул дверь спальни и опустил Джози на широкую кровать.

— Так, на чем мы остановились? — прошептал он, улыбаясь.

Каждое мгновение, каждое движение были новым шагом по дороге любви. Как долго Джози мечтала об этом!

Она бессильно вскрикнула, когда руки Мэтью заскользили по ее телу. Он хотел продлить прекрасный момент предвкушения.

— Пожалуйста, пожалуйста! — Джози едва узнавала свой голос, но ее тело горело, словно в огне. Ее переполняло желание познать сладостное единение с любимым.

Его губы блуждали по ее обнаженной коже, теплые, чувственные, волнующие.

— Я люблю тебя, — повторял он. — Навсегда… Милая моя…

Потом он оказался над ней. Сильный и неотвратимый, мужчина, которого она всегда любила и ждала. Джози раскрыла ему свои объятия и коснулась широкой груди, гладкой, горячей кожи плеч и спины. Она выгнулась, когда он вошел в нее, и дальше они двигались вместе, в едином порыве, в едином стремлении достичь, наконец, долгожданной цели.

И этот великолепный момент длился, длился и длился.

— Почему ты плачешь? — Мэтью поцеловал дрожащие губы Джози. Они лежали рядом, счастливые и обессиленные. — Тебе хорошо? — Он посмотрел на нее и улыбнулся, поддразнивая. — Нет, молчи. Ты едва вытерпела, так тебе было противно?

— Я люблю тебя. — Джози прижалась к нему. — Так люблю!

— Я тоже люблю тебя. Больше жизни… — Он целовал ее с новой страстью и жадностью, продвигаясь от губ к шее и ниже…

Прошло много времени, прежде чем он поднял голову и спросил, глядя прямо в голубые глаза Джози:

— Ты выйдешь за меня?

Она замерла, не смея еще верить.

— Что ты сказал? — прошептала она.

— Я хочу быть с тобой. Навсегда. — Мэтью нежно провел пальцем по ее щеке, поцеловал мокрые ресницы. — Последние несколько дней я страдал без тебя. Больше не хочу. Будь моей женой.

— О, Мэтью! — Теперь уже Джози целовала его так же нетерпеливо и жарко, как несколько минут назад целовал ее он. Желание разгоралось в них снова. Они обнимали друг друга с такой страстью, словно не виделись, по крайней мере, месяц. И были готовы снова и снова дарить друг другу радость. Прикосновения, поцелуи, объятия — они узнавали друг друга заново, все более страстно и неистово с каждой секундой, с каждым движением.

Когда буря затихла и Джози, сонная, устроилась на груди Мэтью, она услышала его глубокий, бархатный голос с такой веселой ноткой, которую всегда так любила.

— Я могу считать, что ты ответила «да»?

Это было лучшее Рождество в ее жизни. Джози все время хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться — это не сон. Утром она просыпалась с улыбкой и все время напевала. Ей казалось, что весь дом наполнен радостью.

Дети ничему не удивились. Вообще-то они приписали все своим заслугам, как нередко склонны делать дети. Похоже, они давно считали их союз делом решенным и только ждали, когда произойдет это событие.

Джози улыбнулась, глядя на детей, которые наконец совершенно выдохлись. Перед этим они долго возились со щенятами на ковре перед камином. Рождество прошло замечательно: было много веселья и смеха, горы угощений и свежий морозный воздух.

— Ты счастлива? — спросил Мэтью.

— Как во сне! — просто ответила Джози. — А ты?

— А как ты думаешь? — Он поставил стакан на ближайший столик, протянул обе руки и дотронулся до ее волос, играя золотистыми прядями.

— Замечательно. — Джози повернулась к нему. — Все прошло отлично, да? — прошептала она.

Мэтью улыбнулся.

— Я знал, что так и будет.

— Лгун! — Джози улыбнулась, когда он потянулся поцеловать ее. — Я думала о Шейле. Она была бы за нас рада, правда?

— Несомненно. — Голос Мэтью был немного грустным. — Она всегда превозносила твои достоинства. Только я не замечал этого. Молодой был, глупый, — добавил он с улыбкой. — Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас… Но, наверное, всему свое время.

— Тебе тогда нравились женщины, а не прыщавые школьницы с косичками.

— У тебя никогда не было косичек!

— Зато были прыщи!

— Лучше поздно, чем никогда. — Мэтью снова поцеловал ее: глубоко, медленно. — Гораздо лучше.

Джози прижалась к нему и положила голову ему на грудь.

— Катрин и Крейг, похоже, счастливы вместе, — пробормотала она. — Они не остались на завтрак сегодня утром, так что, может быть, пригласим их в гости еще раз, пока не кончились рождественские праздники?

— Давай. Уверен, Катрин это оценит. — Мэтью обнял Джози, прижал к себе. Она вздохнула, испытывая удивительное ощущение безопасности и счастья. — Ты уже простила Крейга за то, что он не сохранил твой секрет?

— Да. Сейчас я готова простить кого угодно.

— Даже меня — за то, что я купил Харкомб-холл? Когда я думаю о том, что ты тогда чувствовала… Это многое объясняет.

— Я была сумасшедшей, что не сказала тебе сразу, — прошептала Джози. — Но у меня были такие мечты… Дом был для них лишь декорацией.

— Мечты?

— О тебе. — Джози взглянула на Джоша и Эбби которые уснули у огня. — О семье.

— Я хочу, чтобы ты забеременела, — сказал вдруг Мэтью, и в его голосе послышалась знакомая Джози хрипотца. — Хочу, чтобы ты была матерью моих детей.

— Детей? — Джози обернулась к нему с радостной улыбкой. — И сколько же детей ты хотел бы иметь? — прошептала она.

Мэтью приподнял брови в шутливой задумчивости.

— Думаю, на первое время шести или семи будет достаточно.

— Шесть или семь?! — Глаза Джози сияли. — Ты с ума сошел?

— Да. — Мэтью снова поцеловал ее. Его губы были ласковыми и теплыми. — Я без ума от тебя.

— Я люблю тебя, — шептала Джози с глазами, полными слез. — Так люблю…

— Это хорошо, потому что я люблю тебя тоже. — Мэтью коснулся рукой ее щеки. — Больше всего на свете.