Чужой престол

Глава десятая

Огден

Во время общения с Анастасией его сильнее всего раздражал один момент, причём Огден до конца не мог понять, как так может быть.

Рядом с Каролиной принцесса выглядела… хорошо. Как принцесса. Сразу было видно, кто здесь благородный и получивший прекрасное образование, а кто — просто хорошая девочка.

И это отчего-то злило. Глупость! Огден ведь любит Каролину не потому, что она прекраснее и лучше всех на свете, а просто потому что любит. Значит, ему должно быть безразлично, как она выглядит на фоне Анастасии. Тем более что рядом с принцессой «бледнели» все девушки из её свиты. Ни у кого не было ни таких почти совершенных черт лица, ни настолько умного и спокойного взгляда и полной достоинства улыбки. Анастасия даже умудрялась одеваться так, что рядом с ней остальные казались гусями, вышагивающими вслед за лебедью. Вроде бы тоже — птица, причём белая, но совсем другое впечатление. А ведь Анастасия толком не носила украшений! Единственное, что она любила, — это живые цветы. Вкалывала их в волосы, прикрепляла к одежде спереди, на груди, отчего взгляд невольно опускался туда, оценивая небольшие изящные холмики. Такое… ненавязчивое кокетство.

Огден осознавал, что если бы не Каролина — он был бы в восторге от принцессы. Она ему обязательно понравилась бы, он не сомневался. Даже если сейчас у него не получалось не любоваться Анастасией, что уж говорить о тех временах, когда он не был влюблён! И это выводило из себя, только вот по какой причине? Огден не мог понять, на что или кого в действительности злится — на принцессу за её очаровательность? На Каролину — за то, что существует на свете? Или на себя — за то, что вообще думает об этом?

Этим вечером Анастасия надела тёмно-синее платье, похожее на бархат вечернего неба, с открытыми плечами и рукавами-крылышками. На фоне тёмной ткани её молочно-белая кожа и светлые волосы светились, как луна, и точно так же притягивали взгляды всех окружающих мужчин, да и не только мужчин.

На принцессу смотрели все.

И в какой-то момент Огден неожиданно подумал, что такой женщиной приятно обладать — когда все вокруг знают, что она не просто твоя невеста, а законная жена. Приятно даже без учёта преференций, которые сулил император Арен за этот брак. Потому что Анастасия — красивая и умная девушка. И благодаря ей почти наверняка прекратились бы постоянные перевороты.

Интересно, его братья это понимают или нет? Роланд, конечно, понимает — а Тедеон и Грегор? И если они замышляют что-то против Огдена, как собираются поступить с Анастасией? Ну не убивать же её. Принцесса всё-таки слишком ценный козырь… от которого он зачем-то пытается отказаться.

Вздохнув, Огден кинул краткий взгляд на канцлера, который сидел в ложе по другую сторону от принцессы. Она пожелала сесть так сама — между мужчинами, словно не понимала, насколько двусмысленно это выглядит. А может, и понимала. В любом случае Анастасия постоянно подчёркивала своё уважительное отношение к Роланду, и это одновременно и радовало Огдена, и отчего-то раздражало. Наверное, потому что к нему самому Анастасия относилась без всякой теплоты — с вежливой прохладцей, не более, — а вот канцлера явно выделяла. Как и он её.

Кроме Фокса, с королём и принцессой в театр отправились три её фрейлины — из числа привезённых из Альганны, — артефактор и начальник охраны. Огден взял и своих гвардейцев — пять человек, — но в ложе они, в отличие от людей Анастасии, не садились. Принцесса же не только посадила начальника своей охраны в один ряд с собой, так ещё перед этим искренне интересовалась, как он и его подчинённые устроились во дворце, нет ли каких-нибудь пожеланий. И спрашивала с такой душевностью, словно ей было до этого дело.

Огден невольно представил на её месте Каролину… и нахмурился, поняв, что той было бы безразлично чужое удобство. Сама долгое время будучи не более чем служанкой, Каролина знала, что обслуживающий персонал, во-первых, всегда сможет постоять за себя, а во-вторых, в любом случае не скажет правду. Ну не принцессе же жаловаться на какие-нибудь несвежие простыни или чересчур сырую комнату? Будут разбираться на месте. Смогут разобраться — молодцы, не смогут — их проблемы.

Это была позиция девушки, которая всего в жизни добивалась сама. Но Анастасия родилась и жила в других реалиях.

Роланд

В театре на сегодняшнем спектакле оказалось много людей, желающих поближе познакомиться с принцессой. Это было не удивительно, разумеется, — то же самое творилось и на приёме в честь её приезда, но сейчас чувствовалось даже острее. Наверное, потому что на приёме представление гостей было частью церемонии, так было положено, а в театре к Анастасии подходили лишь самые смелые.

Первым был министр внутренних дел — Трой Уолтер, давний друг Роланда, — тот самый человек, который не отвернулся от него когда-то в школе. К сожалению, он находился в театре со своей женой Литой — женщиной, в которую был влюблён Фокс и которая, в отличие от Троя, с удовольствием отвернулась от будущего канцлера Альтаки. Она и сейчас вела себя почти так же, как в прошлом, — на Роланда не смотрела совершенно, даже не поздоровалась, вежливо улыбалась лишь принцессе и королю.

Представлял обоих Огден, и Анастасия, кивнув Трою и его супруге и выслушав несколько комплиментов о том, как она прекрасно выглядит, поинтересовалась:

— А с канцлером вы знакомы?

Роланду даже смешно стало — и у Литы, и у Троя откровенно вытянулись лица от удивления. Хотя их можно было понять. Даже Уолтер, несмотря на то, что много общался с Фоксом не только по государственным делам, на людях жил по негласным правилам и обращался к Роланду лишь по необходимости. Зачем раздражать окружающих?

— Конечно знакомы, ваше высочество, — ответил Трой и, посмотрев на Фокса, уважительно кивнул ему. — Мы вместе работаем. Но вы же знаете законы нашей страны.

— Законы законами, но есть ещё и правила приличия, — произнесла принцесса с прохладцей в голосе. — И по этим правилам нужно здороваться со всеми, к кому подходишь. Вы подошли к нам троим, а поздоровались только со мной и с королём. Это невежливо. В моём присутствии прошу так не делать.

— Её высочеству нравится Роланд, — засмеялся Огден, но продолжить свою мысль не успел — Анастасия невозмутимо парировала:

— Вам он тоже нравится, ваше величество. Именно благодаря канцлеру вы заняли трон. И пока ещё благодаря ему этот трон удерживаете.

Король изменился в лице, явно рассердившись на Анастасию за подобные речи, но, к его чести, не вспылил — только поджал губы. Уолтер озадаченно поднял брови, а Лита…

Что ж, она никогда не была дурой.

— Мы с Остином вместе учились в школе, — сказала она тонким, как звон колокольчика, голоском и изобразила милую улыбку. — Втроём. Я, мой будущий муж и он. Остин всегда был лучшим во всём. И в магии, и в обычных общеобразовательных предметах. Думаю, я не погрешу против истины, если скажу, что мой супруг обязан канцлеру карьерой.

— Истинно так, — кивнул Трой, и Роланд заметил, как он благодарно сжал руку Литы в своей ладони. — Я родом из низов, вряд ли забрался бы настолько далеко без помощи канцлера.

— Не преувеличивай, — хмыкнул Фокс с иронией. — Я бы не стал назначать тебя министром, если бы не твой ум и талант. А происхождение — ну, не мне рассуждать о нём.

Они разговаривали ещё несколько минут — в основном о временах учёбы в школе и особенностях системы образования Альтаки, — пока к королю с просьбой познакомить его с Анастасией не подошёл Валтер Бивиус — один из альганнских аристократов, переехавших много лет назад в Альтаку по работе и так здесь и осевших. Такие, как он, были огромной редкостью — всё-таки аристократия редко уезжала из Альганны, в основном переселялись нетитулованные. В Альтаке им не надо было платить налоги на дар, кроме того, если способности к магии у таких переселенцев были внушительные, они здесь и сами становились аристократами, занимая высокие должности.

Вот и Валтер Бивиус уже много лет являлся Верховным судьёй Альтаки. Человеком он был высоко профессиональным и, по мнению Роланда, неподкупным. Но, к сожалению, политику разделения общества на сословия всячески поддерживал. Бивиус был уже пожилым человеком по меркам людей без магических способностей — Верховному судье давно перевалило за восемьдесят, — но на его внешности это почти не отражалось, и выглядел он, как и большинство сильных магов, отменно. Густые короткие волосы, тёмные и блестящие — пожалуй, даже немного чересчур — видимо, Бивиус баловался средствами для укладки волос, — тяжёлый квадратный подбородок, янтарные ястребиные глаза, уверенный и холодный взгляд. В отличие от многих других сотрудников Верховного суда, Бивиус носил судебную мантию не только на заседаниях, а практически всегда, подчёркивая свой статус. Тёмно-фиолетовая, с золотой застёжкой под шеей, она была безукоризненно чистой и гладкой. Такими же чистыми постоянно — даже в дождь — были его ботинки.

К сожалению, он вновь был без жены. Роланд знал, что судья переехал в Альтаку с супругой — она, как и Бивиус, была аристократкой, конечно же, — но ни разу её не видел. На все официальные мероприятия судья приходил без жены. Бывало, с кем-то из детей — их у него было пятеро, и все мальчики, точнее, уже мужчины, — но супругу оставлял дома. Говорил, что она не любит большие скопления людей, предпочитает сидеть дома. Но Роланд подозревал, что судья попросту ревнует её ко всем встречным и поперечным — по слухам, Азалия Бивиус была очень красивой женщиной.

В отличие от Троя Уолтера, который общался с Роландом и по работе, и после неё, но на людях делал вид, кто канцлер — стена, у Верховного всё было наоборот. По вопросам, связанным с государственными делами, он чаще всего отправлял к Роланду своего помощника, не по работе вообще не контактировал, зато при встрече спокойно здоровался, наплевав на законы Альтаки. Это было даже забавно — судья, который игнорирует закон. Впрочем, у Бивиуса однажды нашлось этому оправдание:

— Нигде не написано, что с незаконнорождённым не положено контактировать, — сказал он резко, услышав чьё-то замечание. — Можете мне поверить: нигде. Это не закон, а традиция. Дурацкая, смею заметить. Поэтому исполнять её я не стану.

Поздоровался с канцлером судья и сейчас — сначала с королём и Анастасией, а потом уже и с Роландом, привычно пожав тому руку. Уолтер с супругой после этого сразу отошли, и Огден с принцессой начали беседовать теперь уже с Валтером Бивиусом.

И канцлер тут же понял, что этим рукопожатием судья умудрился сделать то, что так и не получилось у Троя и его жены, несмотря на все их улыбки.

Завоевать расположение Анастасии.

Анастасия

Время до спектакля и во время антракта показалось принцессе самым утомительным.

Все эти люди, с которыми приходилось знакомиться и разговаривать, выдерживая вежливую улыбку… Почти невыносимо. По собственной воле Анастасия разговаривала бы разве что с очень милой женщиной, советником министра образования, и то только потому, что та тоже интересовалась растениями, недавно была в Корго и решила рассказать принцессе о том, что видела в оранжерее у султана. Анастасия с удовольствием послушала — в Корго она не была, да и в целом незамужним женщинам туда лучше было не ездить — не успеешь оглянуться, как окажешься в каком-нибудь гареме. Дипломатический комитет порой с ног сбивался, вытаскивая из Корго таких вот жертв местной любвеобильности.

Советник была замужем, кроме того, глубоко пожилая, поэтому ей уже ничего не грозило — и она этим беззастенчиво пользовалась. Вот с ней разговаривать было интересно и познавательно, а остальные…

Хотя ещё Анастасии понравился Верховный судья: он показался чётким и конкретным человеком без кота в мешке за спиной. Подошёл поздороваться, причём не проигнорировал канцлера, ещё и выразил надежду, что со свадьбой король и принцесса не задержатся — и отошёл. К сожалению, его место тут же заняли, и в результате до спектакля Анастасия познакомилась ещё с тремя государственными служащими высокого ранга: тем самым советником министра образования, которая понравилась принцессе, заместителем министра финансов — каким-то очень неприятным мужчиной с хищным взглядом и длинным вытянутым лицом, и послом Корго в Альтаке. Накануне на приёме в честь приезда принцессы посла не было, хотя сама делегация от посольства присутствовала, и теперь он норовил наверстать упущенное.

— Удивительно, что в театре сегодня так много людей подобного… — Анастасия на мгновение задумалась, обращаясь к Огдену, когда они наконец направились в зал, — уровня. Не обычные люди, а госслужащие…

Она с удовольствием задала бы вопрос Роланду, но он демонстративно шёл позади. Ещё и под руку Элизу взял… Почему именно её, Защитница? Взял бы лучше Флоранс или Нинель…

— Сегодня премьера, — говорил между тем Огден. — Поэтому в театре собрались не совсем обычные граждане. Тем более что это и театр-то… Как у вас в столице —Императорский.

— У вас название поскромнее, — засмеялась Анастасия. — Всего лишь Главный театр Мальтерана. Хотя…

— Да, тут бы я поспорил с вами, принцесса, — улыбнулся в ответ Огден. — Императорский — это как указание на государственность, а Главный… на важность.

«Ну да, — подумала Анастасия и едва не фыркнула, — у вас сейчас в Альтаке всё так и устроено. Король — это всего лишь король, а главный — канцлер. Указание на важность!»

Сама пьеса показалась Анастасии скучноватой, она не любила драму и надрыв, ей больше нравилось что-то весёлое, с песнями и музыкой. Императорский театр, после того, как там поменялся главный режиссёр, ставил много таких спектаклей, и в главной роли часто играла невеста дяди Арчибальда. Анастасия, вспомнив парочку премьер, на которых она была вместе с Арчибальдом, даже немного загрустила по семье и дому.

Потом был антракт, и вновь к принцессе и её спутникам начали подходить желающие познакомиться, но на этот раз уже в основном работники театра. Главный режиссёр вместе с одним из актёров из второго состава, сценарист, художник-декоратор. Предложили и за кулисы зайти после того, как спектакль закончится, и Анастасия, кинув на канцлера вопросительный взгляд и заметив, что он легко кивнул, согласилась. Хотя на самом деле ни за какие кулисы ей не хотелось — что она там не видела? После того, как дядя Арчибальд решил жениться на актрисе и представил её всей семье, Анастасия часто бывала у Айрин в гримёрной. И не только там — повсюду бродила, почти как сегодня по дворцу. Но Роланд прав — отказываться от предложения было невежливо.

Поэтому после спектакля пришлось потерпеть ещё около получаса, знакомясь с исполнителями, а уже потом вся компания вернулась во дворец пространственным лифтом.

.

Попав наконец к себе в комнату, Анастасия распорядилась подготовить чаю и что-нибудь перекусить. Дождалась, когда компаньонки, одна из которых — конечно, Элиза! — раздражала её до неимоверности, уйдут, и отправилась в спальню, оставив служанку в гостиной. Плотно закрыла дверь, повесила полог тишины, чтобы никто ничего не слышал, и села на кровать.

Вообще-то канцлер не говорил, что зайдёт. Но… Анастасия надеялась. Не оставит же он её совсем без напутствий? Сегодня многое случилось, и это хотелось нормально обсудить.

Она оказалась права — примерно через пару минут под ковром послышался тихий шорох, словно там скреблась мышь. Анастасия, с одной стороны, приободрилась, а с другой — начала немного нервничать, невольно вцепившись пальцами в подол своего тёмно-синего платья, которое она пока так и не переодела.

Ещё через минуту ковёр зашевелился, отодвинулся в сторону — и наружу показался небольшой люк с приподнятой крышкой, откуда ловко и быстро вылез канцлер. Увидел Анастасию и хмыкнул, закрывая люк и выпрямляясь:

— Ловко вы, ваше высочество. А то я боялся, что придётся посвящать в нашу тайну всех служанок. Но вы придумали, как этого избежать.

— Да тут и придумывать нечего, всё очевидно. Правда, я опасалась, что вы не придёте.

— Успели соскучиться, ваше высочество? — пошутил Роланд, но Анастасия заметила, что при этом мужчина отвёл взгляд, и спонтанно решила снять с себя эмпатический щит.

Нервно сглотнула, опуская глаза и глубоко дыша, пытаясь угомонить кровь, которая словно вскипела…

Значит, вот что чувствует мужчина, когда ему нравится женщина? Жар и сладость, и сердце ускоряет ход, будто норовит выпрыгнуть из груди, и хочется прикоснуться до боли в кончиках пальцев.

— Да, — прошептала Анастасия, прерывисто вздохнув. Мысли метались в её голове, как перепуганные рыбки, и она никак не могла ни одну схватить за хвост. — Конечно…

Она даже не понимала, про что отвечает, и, осознавая, что продолжаться это не должно, вернула эмпатический щит. Но на канцлера на всякий случай пока не смотрела, успокаивая и эмоции, и дыхание.

Удивляло, как сам он умудрялся казаться почти невозмутимым, чувствуя к ней всё это…

— Могу я сесть, ваше высочество? — И голос Роланда тоже казался вполне спокойным. — Хм… хотя у вас тут некуда садиться. Тогда, пожалуй, постою.

— Почему же, садитесь, — возразила Анастасия, продолжая разглядывать свои ладони. — Кровать же застелена, на ней можно сидеть.

— Боюсь, что это не слишком прилично.

— Не слишком… Давайте тогда так.

Принцесса поднялась с места и опустилась на пол, прислонившись спиной к кровати. И вопросительно посмотрела на канцлера, который стоял в двух шагах от неё и взирал на это с удивлением.

— Так приличнее?

Фокс хмыкнул и тоже сел на пол, скрестив ноги. Улыбнулся — весело и задорно, по-мальчишески, из-за чего у Анастасии на мгновение перехватило дыхание, и произнёс:

— О да, так намного приличнее. Защитник, представляю, что сказал бы на подобное король Фредерик…

Король Фредерик, не отец. Анастасия давно заметила, что канцлер почти никогда не называет умершего монарха отцом и уж тем более папой.

Впрочем, это не удивительно.

— И что бы он сказал?

— Сказал бы, что я свихнулся. Хотя он начал бы говорить подобное не сейчас, а намного раньше — как только я задумал посадить на трон Огдена вместо его старших братьев.

— Думаете, король был бы недоволен?

— Фредерику нравилось, чтобы всё было так, как он хочет, — усмехнулся Роланд. — Он хотел видеть королём Тедеона. Причина проста — у его старшего сына было больше сторонников, а чем больше сторонников, тем проще править страной. Вы познакомились сегодня с Верховным судьёй — он один из ярых защитников Тедеона.

— Правда? — откровенно удивилась Анастасия и задумалась. — Надо же… А мне он показался разумным.

— Он и есть разумный. Подумайте, принцесса: старший сын всегда имеет более крепкие права, чем последующие отпрыски, даже по закону о престолонаследии предпочтительнее первый сын, на крайний случай — второй, а третий и последующие даже не упоминаются. Понимаете? С точки зрения Верховного судьи, Огден вообще не имеет прав на престол. Как и Грегор, впрочем. Да, думаю, судья догадывается о моём происхождении, поэтому считает, что единственный наследник Фредерика — Тедеон. И зачем нужны перевороты, разброд и шатание, если можно просто посадить его на трон и успокоиться? Он для многих был бы идеальным правителем.

— Потому что не правил бы сам? — понимающе фыркнула принцесса, и канцлер кивнул.

— Именно. Такой король удобен тем, кто находится в его тени. Более того, предполагаю, что сразу после коронации Тедеона меня тоже аккуратно убрали бы. Может, не сразу, но уничтожили бы обязательно.

— Думаете, кто-то до сих пор мечтает вернуть Тедеона в столицу и сместить Огдена? — серьёзно поинтересовалась Анастасия, и Роланд подтвердил:

— Даже не сомневаюсь в этом. Хотя, на мой взгляд, вряд ли это Верховный — он для подобного слишком чтит букву закона. До переворота ещё можно поспорить, после — живём с тем, что есть. Поэтому Бивиус заинтересован в том, чтобы вы с Огденом скорее поженились. На его памяти это второй переворот — хотя первый был более кровавым, — и Верховный откровенно недоволен. Прямо мне об этом говорил.

— Недоволен Огденом?

— Всем, — передёрнул плечами канцлер. — Бивиус не понял, зачем я всё затеял, какой в этом был смысл. С его точки зрения, конечно, никакого. А вот с моей… И да, ваше высочество, — король Фредерик от того, что я творю в последние несколько месяцев, точно не пришёл бы в восторг. Но он, по большому счёту, сам виноват.

— Вы про что? — уточнила Анастасия, не улавливая мысль. — Я понимаю, конечно, что Фредерика нельзя назвать невиновным, но не могу понять…

— Вы не были в Корго? Хотя о чём я, конечно, вы не были. При дворе султана есть зверинец, где держат крупных хищников. Они считаются «ручными», потому что слушаются дрессировщиков. Фредерик брал меня однажды с собой в Корго, я жил как раз над зверинцем и каждый день наблюдал за тем, как парень, который кормит львов, корчит им рожи и дразнится. Львы реагировали равнодушно, но однажды дрессировщик то ли забыл закрыть дверь, то ли сделал это специально… И парню сильно не поздоровилось. Понимаете теперь, принцесса? Пока клетка закрыта, большой зверь вынужден сидеть внутри, но стоит её приоткрыть…

— Смерть короля стала для вас такой вот приоткрытой дверцей? — улыбнулась Анастасия, ощущая одновременно и горечь, и облегчение. — И вы отправились наказывать обидчиков?

— Не совсем так, — покачал головой Роланд. — Наказывать я никого не собираюсь. Я просто сменил дрессировщика. Хотя, казалось бы, какая власть может быть у льва, который сидит в клетке? Однако же… И теперь я хочу сделать из Огдена достойного правителя.

— Чтобы он мог править Альтакой… без вас?

— Верно, — канцлер кивнул и, замолчав, прислушался. — Мне кажется, в вашу гостиную кто-то зашёл. Вероятно, это Риан Ортего и Морган Рид. Пойдёте к ним?

— Не хочется, — призналась Анастасия и шутливо поморщилась. — С вами слишком интересно разговаривать. Но придётся идти.

— Идите, — Роланд поднялся и подал принцессе руку, помогая встать. — Ни к чему задерживать вашего врача и… артефактора. Хотя порой мне кажется, что он какой-то… не совсем правильный артефактор.

— Почему? — Анастасия улыбнулась с неловкостью. Правду говорить было нельзя, но и лгать не хотелось. — Обычный…

— Слишком вольный он, — задумчиво произнёс Роланд и, подняв руку, заправил за ухо выбившийся из причёски принцессы локон. Дыхание у Анастасии сразу сбилось, она замерла, невольно замечая, как мгновенно изменилось выражение глаз канцлера. Примерно так же меняется море перед грозой.

Анастасия ожидала, что Роланд скажет что-то ещё, — ей показалось, будто он не закончил мысль, — но мужчина молчал, продолжая просто смотреть на принцессу. И в его глазах словно медленно разгорался огонь.

Рука, так и застывшая возле щеки Анастасии, всё-таки дрогнула, и тёплые пальцы коснулись кожи. Осторожно погладили…

И кто знает, что случилось бы дальше, если бы из соседней комнаты Риан не заорал:

— Ваше высочество, вы там не уснули? Мы ждём!

Роланд

Спускаясь в люк, канцлер ругал себя почти с тем же пылом, как его когда-то ругал король Фредерик. Он вообще не давал старшему отпрыску спуска, в отличие от законнорождённых сыновей, которые могли и урок ответить слабовато, и сделать ошибку в уравнении, и неловко увернуться от противника во время урока фехтования. Фредерик больше всего любил этот вид спорта, говорил, что он замечательно развивает и ловкость, и гибкость, и умение быстро ориентироваться в стрессовой ситуации. Тедеону, Грегору и Огдену было простительно даже прогуливать фехтование, хотя и нечасто. Но Роланду — никогда.

И ругал его король так, что волосы на голове шевелились.

Сейчас они тоже шевелились, но по другой причине.

Зачем полез к принцессе? Знает же, что нельзя. Ни в коем случае нельзя. Неважно, что тянет, хочется до невыносимости, и сердце болит, когда думаешь, что невозможно. Слишком многое поставлено на карту. Анастасия — для Огдена, она нужна ему, чтобы удержать трон. Иначе…

Если она уедет, шансы Огдена остаться королём начнут стремиться к нулю. От него отвернутся в том числе самые верные его сторонники, потому что правитель, который не может жениться для пользы страны, — никчёмен. И даже Роланд будет согласен с этими утверждениями.

Что случится, если Анастасия покинет Альтаку, Фоксу было сложно спрогнозировать, но однозначно Тедеон и Грегор попытаются вернуть утраченные позиции. Для понимания этого даже шаманы не нужны — очевидный факт. И вряд ли королевская гвардия их не поддержит. Начальник гвардии, как Роланду всегда казалось, симпатизирует Тедеону. Вслух он об этом не признавался и вообще никак не показывал, так что это мнение основывалось у Фокса исключительно на внутренних ощущениях, которые тем не менее редко его подводили.

В подобных условиях слишком сближаться с Анастасией нельзя. Ей нужен друг — им и надо быть. А остальные желания следует засунуть себе в любое отверстие на выбор — и забыть, забыть, забыть!

Комната канцлера находилась на два этажа выше, чем королевские покои, в коридоре, который назывался гостевым. Поэтому периодически, когда в Мальтеран приезжали с визитом делегации из разных стран, соседями Роланда временно становились самые разные люди, порой и очень специфические. Но чаще всего коридор пустовал — никого здесь не было, кроме стражников с обеих сторон, возле лестниц.

Сегодня дежурили парни, с которыми Фокс давно был знаком, — из тех, кто никогда не гнушался желать канцлеру доброго утра или вечера, и уж тем более здоровья. Что тому причиной, он не знал. Может, обыкновенная признательность? Одному из них канцлер помог получить для тяжелобольной матери дорогостоящее лечение, другому посоветовал хорошего законника, чтобы тот защитил в суде интересы его брата, вляпавшегося по глупости в историю. Ничего особенного, но порой и этого хватает, чтобы расположить к себе. Анастасии, в конце концов, понадобилось ещё меньше.

— К вам тут пришли, — хмыкнул один из гвардейцев, поздоровавшись. — Точнее, пришла. Девушка какая-то.

— По-моему, из числа фрейлин, — закивал второй, и Роланд сразу понял, о ком идёт речь.

Скорее всего, Элиза. Она и в театре вела себя слишком навязчиво. Но ей-то что? Канцлер для неё как экзотическое животное — интересно погладить, но держать поблизости не станешь, потому что хлопотно.

Он оказался прав, и неподалёку от двери в его комнату, рассматривая натюрморт на стене, застыла Элиза. Симпатичная девушка, хотя, на вкус Роланда, лицо у неё было всё-таки слишком мышиное — мелкие черты лица, вздёрнутый нос. Но в целом…

И он, возможно, даже и не сопротивлялся бы так, если бы не отчётливое понимание, что проблемы ему не нужны. Особенно сейчас. А Элиза может создать их легко и непринуждённо, если начнёт всем подряд разбалтывать про связь с канцлером. Анастасия после такого наверняка замкнётся в себе.

— Роланд! — воскликнула Элиза радостно, заметив наконец мужчину. — А я вас ждала.

— Зря, — ответил он спокойно и строго, качнув головой. — Не следовало.

— Но…

— Элиза, я ведь уже говорил, что вам следует выбрать другого человека. Я не подхожу.

— А может, вы позволите мне решать самой? — она красиво изогнула изящную ниточку светлой брови и, подойдя ближе, положила руки канцлеру на плечи.

Смело.

— Может, тогда и вы позволите мне решать самому? — хмыкнул Роланд и отошёл в сторону, из-за чего Элиза недовольно сузила глаза.

— Я не понимаю, отчего вы так упорствуете? Вы разве избалованы женским вниманием? Я прекрасно знаю, что нет! Или вы считаете, что я могу быть заодно с теми, кто не хочет, чтобы Огден продолжал править? Но это глупо!

— Нет, я ничего подобного не считаю. Просто мне не нужны отношения с девушкой, которая живёт во дворце.

— У вас есть кто-то в городе? — удивлённо переспросила Элиза, и Роланд кивнул с чистой совестью. «Кто-то» — понятие расплывчатое. Кто-то у него точно был — целый бордель различных девиц, например. На любой вкус.

— Обратите внимание на кого-нибудь ещё, — вздохнул Фокс, чувствуя невнятное раздражение от упорства этой девушки. Ну не влюбилась же она? Просто захотела. Что ж, это бывает. Но со временем проходит. — Во дворце много интересных мужчин. Вы их даже с собой привезли. Риан Ортего, например.

— Мне нравитесь вы, — с нажимом произнесла Элиза, но Роланд решил, что этот бесполезный диалог пора заканчивать — отодвинул девушку в сторону и, сказав ей твёрдое: «Спокойной ночи», открыл дверь и ушёл в свою комнату.

.

Прошло минут пять, а может, и меньше — Роланд не успел ни раздеться, ни уйти в душ, решив для начала выпить чаю, — когда в дверь тихо и робко постучали. Он бы предположил, что это Элиза, но зачем в таком случае было томиться под дверью пять минут? Стучала бы сразу. Скорее всего, всё же не она.

У Фокса, в отличие от Огдена, Анастасии и остальных венценосных особ, комната была всего одна — гостиная, она же спальня, но большего ему и не требовалось. Кроме того, у него, так же, как и у прислуги, стоял простой немагический чайник — чтобы в любой момент можно было сделать себе чаю и никого не звать. Хотя артефакт для вызова охраны или служанки у Роланда, конечно, имелся. Но канцлер им почти не пользовался и даже не проверял, не разрядился ли тот. Надо бы посмотреть, но у Фокса всё не хватало на это времени.

Канцлер встал с кресла, подошёл к двери и, распахнув её, с удивлением выдохнул:

— Каролина? Ты что здесь делаешь?

Девушка смущённо улыбнулась и пробормотала:

— Добрый вечер, Роланд. Я пришла поговорить.

— Заходи, — кивнул Фокс, пропуская бывшую невесту Огдена внутрь.

Они с Каролиной давно были на «ты» — конечно, наедине или в обществе Огдена, не на людях, — и в целом Роланд неплохо относился к девушке, даже жалел. Она стала разменной монетой в чужой игре. Сейчас Каролина ещё оставалась во дворце, но кто знает, что будет завтра?

Девушка прошла вперёд, к столику и креслам, и опустилась в одно из них. Окинула быстрым взглядом горячий чайник и чашку, в которой тёмным янтарём переливался густой и крепкий чай — канцлер любил именно такой, — и поинтересовалась:

— А мне можно?

— Чаю? — уточнил Роланд, и девушка кивнула. — Да, сейчас сделаю. Ты пока рассказывай, с чем пожаловала. Кто-то обидел?

Несмотря на то, что Фокс считал Каролину лишней фигурой в их шахматной партии и точно вздохнул бы с облегчением, вздумай Огден её отослать, — конечно, при условии, что он не станет навещать девушку, — но в то же время канцлер не хотел, чтобы Каролину обижали. Пока не осмеливались — всё-таки фаворитка короля.

— Нет, — помотала головой бывшая невеста Огдена. — Никто не обижал. Я хотела спросить у тебя… Как ты думаешь, что со мной будет дальше?

От неожиданности и удивления Роланд едва кипяток не разлил.

Каролина подобных вопросов раньше не задавала, плыла по течению, исполняя всё, что говорил Огден. Захотел перевезти её во дворец — она переехала, задумал поселить напротив — вновь не возражала. И никогда, ни разу, не интересовалась — а что, собственно, потом?

Но ведь и Анастасии во дворце раньше не было.

— Давай обсудим, — произнёс канцлер, поставив перед Каролиной чашку, и сел в соседнее кресло. — Не пей сразу, подожди, пока заварится и остынет немного.

— Хорошо. Жаль, что у тебя никаких пирожных нет, я бы съела сейчас…

— Увы, — развёл руками Роланд. — Я не слишком люблю сладкое, ты же знаешь. Что касается твоего вопроса… Я ничего не могу гарантировать, понимаешь?

— Понимаю, — подтвердила Каролина серьёзно. — Но мне хотелось бы понимать хоть что-то. Пока у меня сложилось впечатление, будто Огден рассчитывает и дальше играть в эту странную игру — с одной стороны, у него будет принцесса-жена, с другой — простушка-любовница. Но даже я — простушка — за сутки разобралась, что её высочество на такое не пойдёт никогда. А если Огден её обманет, она с милой улыбкой засунет его в лабиринт и скажет, что так и было.

Роланд даже улыбнулся — настолько яркий образ получился у Каролины. Хотя на самом деле весёлого ничего не было, девушка права.

— А ещё я не понимаю, почему меня до сих пор не убили, — хмыкнула вдруг Каролина. — Я периодически ловлю на себе настолько враждебные взгляды… Наличие меня многим мешает увидеть в Огдене правителя.

— А немногие хотят увидеть в нём правителя, — пожал плечами канцлер, и Каролина слегка нахмурилась. — Я хочу, но я в меньшинстве пока. Поэтому тебя до сих пор и не убрали. По сути, ты можешь мешать только тем, кто хочет, чтобы Огден закрепился на троне, но таких людей мало, и они в основном из простых, которые никого убивать не станут. Многие же министры, в частности, и влиятельные люди в целом — хотят, чтобы на престол взошёл Тедеон. Им удобнее манипулировать.

— Значит, вот в чём дело… — протянула Каролина. — Я бросаю тень на репутацию Огдена, и это выгодно. Может, мне действительно уехать?

— Он тебя не отпустит. И не сможет не навещать. Подобное ещё хуже — мало того, что глупо, но и крайне опасно как для тебя, так и для Огдена.

— Тогда что делать?

— По сути, пути всего два. Либо Огден женится на Анастасии — в таком случае тебе придётся уехать и забыть о нём, — либо не женится, и тогда… Тут возможны варианты, но все неутешительные. Скорее всего, будет попытка совершить переворот, и на этот раз император Арен вряд ли станет вмешиваться. Тебя, может, и не убьют, а вот Огдена — наверняка.

Каролина сидела в кресле, выпрямившись, будто ей в позвоночник вставили вязальную спицу, и, бледная, напряжённо смотрела на канцлера.

— Если Анастасия не захочет выходить замуж за Огдена, — продолжал Роланд, — я буду настаивать, чтобы Огден отрёкся от престола сам и поскорее уехал в Альганну. Со всем, что начнётся здесь после вашего отъезда, я буду разбираться уже сам.

— Мне не нравятся оба пути, — покачала головой Каролина после недолгого молчания, тяжело вздохнув. — Неужели нет ничего… менее радикального?

— Я не вижу.

— А если… — Она понизила голос, побледнев ещё сильнее, и нервно облизнула губы: — Если Анастасии понравится другой мужчина, а не Огден? Если предположить, что они заключают брак, но при этом у каждого будет своя личная жизнь… По договорённости…

Роланд смотрел на взволнованную Каролину с недоумением, даже не моргая. У него было ощущение, что девушка в этот момент вылила ему на голову ведро ледяной воды.

Но вслед за холодом пришёл жар… Везде, и особенно — в сердце.

— Ты что такое говоришь, Каролина?

— Просто… — она неловко кашлянула, на мгновение опустила взгляд, но потом вновь посмотрела на канцлера — решительно и упрямо. — Просто я заметила, что она нравится тебе. А ты — ей. Неужели ты не хочешь? Это ведь хороший выход. Путь, при котором мы все будем счастливы… Даже ты и я.

Защитник!

Роланд сглотнул, не зная, что сказать. Он словно в огне сейчас горел и не представлял, как выбраться из сводящего с ума, искушающего пламени…

Ведь Каролина права, и это на самом деле если и не хороший, то, по крайней мере, неплохой выход. На людях Огден и Анастасия — пара, но живут с теми, кого по-настоящему любят.

Захочет ли подобного принцесса? Роланд очень в этом сомневался. Да и его самого многое смущало. Сможет ли он пожертвовать своей возможной свободой, которую думал со временем выбить у Огдена, и остаться рядом с Анастасией навсегда? Называя своей её только в спальне, и больше нигде.

Никто не должен будет знать…

Нет, это безумие.

— Я не знаю, что сказать, Каролина, — наконец выдавил из себя Роланд. — Всё это… неоднозначно. Мне нужно подумать. В любом случае я прошу тебя ничего не говорить Анастасии — это чревато. Договорились?

— Конечно, я не скажу, — кивнула девушка и призналась: — Я очень хочу, чтобы ты согласился. Сейчас ты, скорее всего, просто нравишься ей. Но если ты её соблазнишь…

— Ни слова больше, — поморщился канцлер. — Иди, Каролина.

Она понимающе улыбнулась, слегка порозовев — будто от удовольствия, — и, шепнув: «Желаю тебе принять верное решение», вышла из комнаты.

Морган Рид

Всю свиту Анастасии разместили так, что любо-дорого посмотреть, хотя их главному казалось, что неудачно — потому что не в одном месте. Компаньонки жили на этаже, который предназначался для фрейлин, а все остальные — этажом ниже, где располагались комнаты для служащих. Служащих было много, комнат — не очень, поэтому Морган и Риан делили одну на двоих, как и остальные.

Оба собирались ложиться, проверив принцессу на шаманское влияние, которого вновь не нашлось, когда в дверь громко постучали, а затем не менее громко произнесли:

— Морган, Риан, откройте, это канцлер!

— Что-то он припозднился, — пробормотал Морган, посмотрев на часы на браслете связи — время было уже за полночь, и пошёл открывать дверь, пока Риан рылся в шкафу в поисках халата. Спал он в трусах, в отличие от Моргана — Рид знал, что врача могут разбудить в любой момент, поэтому всегда надевал плотную тёмную пижаму. В случае чего, прямо в ней можно было идти к больному.

Шагнувший в комнату Остин Роланд Фокс выглядел так, словно спать ещё совсем не собирался. Более того, он отчего-то был взбудоражен. Кажется, его даже слегка трясло.

— Прошу прощения за поздний визит, — сказал канцлер, кивнув сначала Моргану, а затем Риану. — Ничего особенного не произошло, просто у меня только что была Каролина и…

— Да? — бывший принц откровенно изумился и шутливо произнёс, затягивая пояс халата: — Вот это да! Со мной прогуляться отказалась, а к вам ходит в комнату посреди ночи!

— Не посреди ночи, а вечером, — вздохнул Морган устало. В чём-то этот мальчишка неисправим. — Продолжайте, Роланд. Вы, наверное, хотите, чтобы я теперь проверил вас?

— Верно, — кивнул канцлер. — Я ничего не чувствую, но… мало ли. Мне кажется, сейчас как раз подходящий случай. Учитывая то, что она мне говорила…

— А что она вам говорила? — тут же заинтересовался Риан, но Роланд покачал головой:

— Я этого даже под пытками не расскажу, простите.

Риан удивлённо и в то же время подозрительно прищурился, а Морган между тем привычно доставал все приспособления для проверки человека на шаманскую магию, даже испытывая небольшой азарт. А вдруг и вправду получится вычислить Каролину? Вдруг она была настолько неосторожна, что…

Но нет. Спустя пару минут выяснилось — либо девушка действительно не шаман, либо она не дура. Канцлер оказался чист, как слеза ребёнка.

— М-да, — хмыкнул Риан, когда вода в миске не почернела после того, как Роланд капнул туда кровью. — Вновь мимо. Ещё немного, и я поверю, что она просто любит короля, без всяких подводных камней.

— Это вполне возможно, — пробурчал Роланд, заживляя рану на руке. — Ещё бы Огдена проверить, конечно. Вы сможете, Морган?

— Вряд ли, — покачал головой Рид. — Мне нужна кровь не из пробирки и не с платка, а свежая. Со слюной то же самое. Наша магия слишком тонка и летуча, кроме того, требует соблюдения определённых правил, если не сказать церемоний. По сути, человек должен сам, добровольно, захотеть провериться. Но что-то я сомневаюсь, что его величество захочет.

— Да, пожалуй, — усмехнулся Фокс и, попрощавшись, ушёл.

Сразу, как канцлер покинул комнату, Риан поинтересовался, с любопытством глядя ему вслед:

— Слушай, Морган, а ты можешь по картам посмотреть, что ему такое сказала Каролина? Вдруг получится понять. Кроме того, если она шаман, наверное, информация будет закрыта?

— Только если она захотела этого. Но вряд ли она будет так подставляться, если действительно шаман. И тем не менее… Сейчас посмотрю.

Рид достал из сумки карты, перетасовал их, сделал расклад на журнальном столике. И со вздохом признался:

— Ничего тут не закрыто. Что я могу сказать… Каролина приходила к канцлеру с определённой целью — по сути, ей нужен союзник. Недобрых намерений никаких нет, есть только желание достичь цели, но без помощи канцлера у неё ничего не получится. Приходила она втайне от всех, по собственной инициативе.

— А что сказала-то ему? — не выдержал Риан и даже поёрзал на стуле от нетерпения.

— Она предложила ему то, что он очень хочет, — задумчиво протянул Морган, рассматривая карты. — Я не понимаю, что именно, могу сказать одно — это что-то связано с женщиной, к которой он испытывает сильное чувство. И канцлер сейчас на распутье, он пока не принял решение. Сомневается.

— Интересно. А…

— Давай-ка спать, Риан, — отрезал Морган и решительно собрал карты со стола. — Если нет недобрых намерений, то это не наше с тобой дело. Нас зачем сюда отправили? Охранять Анастасию. Вот и давай охранять, а не совать нос в её личную жизнь.

— Ага! — тут же вскинулся Риан. — Ты тоже думаешь, что предложение Каролины было связано с моей с… Тьфу…

— Я ничего не думаю. Спать, я сказал! — почти рявкнул Морган и показательно выключил свет.