Чужой престол

Глава четвёртая

Роланд

Пока Анастасия танцевала, канцлер внимательно следил за принцессой и её кавалером. И пришёл к выводу, что во время танца что-то произошло.

Роланд заметил, что Анастасия сначала словно одеревенела, а потом, наоборот, заплясала так хорошо и настолько искренне улыбалась партнёру, что канцлер даже немного приревновал. Принцесса выглядела как человек, который неожиданно встретил старого знакомого, но почему-то не сразу его узнал. А узнав, обрадовался.

Поэтому, когда Анастасия, слегка запыхавшаяся — она протанцевала не один, а два танца, не меняя кавалера, — вернулась к столу, по-прежнему расслабленно улыбаясь, Фокс непринуждённо поинтересовался, невольно проводив взглядом отошедшего в сторону мужчину, который даже и не подумал присоединиться к ним:

— А кто это был? Он не представился.

— Ох, извините, — поморщилась принцесса. — Я забыла, что надо было вас познакомить. С манерами у меня не идеально, как вы поняли. Для Альго у меня слишком слабый дар — всего восемьдесят магоктав, — трон не станет моим ни при каких условиях, поэтому…

— Насчёт условий я бы с вами поспорил…

— Ах, да, — она засмеялась, свободно и радостно. Что же ей сказал или сделал этот парень, если принцесса настолько повеселела? — Я и забыла, что разговариваю сейчас с человеком, который два месяца назад организовал государственный переворот! Но всё же Альтака — не Альганна, у нас будущего императора определяет не завещание предыдущего и уж тем более не верность гвардейцев, а родовой артефакт. Носитель Венца должен быть сильным магом. Восемьдесят магоктав — это ни о чём, поэтому ни меня, ни Адриана — это мой старший брат — не готовили как наследников. Так вот, возвращаясь к моему партнёру по танцам… Его зовут айл Риан Ортего, он один из членов моей свиты. Артефактор. Я… — Ресницы принцессы дрогнули, и на её лице вновь расцвела какая-то шальная улыбка. — Я его с детства знаю. Поэтому радуюсь, что со мной поедет хотя бы один близкий человек…

Роланд встревожился. Мало того, что у Огдена есть дама сердца — если ещё и Анастасия привезёт в Альтаку мужчину, который к ней неравнодушен, это будет маленькая катастрофа. Или большая.

Хотя она в любом случае привезёт. Его. Но одно дело — канцлер, и совсем другое — вот этот юный хлыщ.

— Ваше высочество, я надеюсь, речь не идёт о чём-то ином, кроме дружбы?

Принцесса почему-то развеселилась, фыркнула даже.

— Нет, канцлер, я обещаю, ни о чём ином! А знаете что?.. — Анастасия вдруг взяла его за руку. — Я хочу ещё танцевать! Вы будете?

— Если вы желаете, то конечно.

— Прекрасно! — восхитилась взбудораженная девушка и вновь вскочила с пуфа, почти таща за собой Роланда.

А спустя полминуты, когда они встали в круг, выяснилось, что совсем рядом танцует император, и канцлеру показалось, будто он смотрит на Анастасию с мягкой понимающей улыбкой, лукаво поблескивая глазами.

Но Роланд моргнул — и это выражение исчезло с лица императора. Скорее всего, действительно почудилось.

Анастасия

Остаток вечера прошёл чудесно.

После того как она узнала, что брат жив, Анастасия сама почувствовала себя заново рождённой. Жив — значит, не виноват! Значит, хоть кто-то из её семьи не предатель!

Эта мысль заставляла сердце биться чаще, а глаза сами собой наливались горькими слезами. Анастасия даже не понимала по-настоящему, сколько боли причиняло ей знание, что они все — и мама, и отец, и даже Риан — участвовали в заговоре против дяди Арена. Отец всё организовывал, убил кучу народу, хотел убить императора… Мама после его смерти помогала заговорщикам получать сведения из дворца… И какое же облегчение, что Риан ни при чём! Его гибель и последующее обвинение — спектакль, это Анастасия теперь понимала ясно. Зачем подобное было нужно, она даже рассуждать не хотела: это дела императора. Главное, что Риан жив!

Не терпелось с ним поговорить, но Анастасия осознавала, что сделать это получится не скоро — слишком много всего нужно успеть до отъезда в Альтаку. Вечером перед сном она даже села за бюро и набросала план на завтрашний день, чтобы ничего не забыть.

И легла спать почти со спокойной душой. Теперь, когда Анастасия знала, что Риан жив и ни в чём не виноват, будущий брак с Огденом её совсем перестал волновать.

Но, скорее всего, это ненадолго.

.

Утром Анастасия встала привычно рано, оделась, быстро позавтракала в своей комнате, а затем спустилась вниз, на первый этаж, чтобы в восемь часов встретиться с канцлером перед главным входом. Они договорились ещё накануне, что пойдут в оранжерею вместе, и Анастасии было любопытно, насколько свежим после вчерашних танцев до упаду будет Фокс.

А ведь она действительно танцевала только с ним, если не считать Риана. Весь вечер. Подобное в Альтаке не дозволялось — максимум три танца с одним партнёром, иначе неприлично, — но в Альганне правила были попроще. И если ты не император — ему как раз нельзя было танцевать ни с кем больше одного раза, кроме законной супруги, — то мог позволить себе что угодно. Хоть постоянно менять партнёров, хоть не менять их вообще.

Анастасии было комфортно с канцлером, ей нравилось его общество, поэтому она не стремилась танцевать с кем-то ещё. Впрочем, её никто и не приглашал. Возможно, дядя пригласил бы, но он не остался до конца вечера — с гостями прощалась императрица.

Фокс, как и ожидала принцесса, выглядел отменно и совсем не походил на человека, танцевавшего до полуночи и толком не успевшего поесть. Такой же небрежно небритый, в длинном чёрном камзоле, перетянутом на талии толстым ремнём с крупной пряжкой, он смотрел на Анастасию, лукаво прищурив до невозможности зелёные глаза и вежливо улыбаясь. А когда принцесса приблизилась, воскликнул:

— Вы ходите без сопровождения, ваше высочество?

Анастасия была не уверена, вопрос это или утверждение, но тем не менее кивнула. Она понимала, почему Фокс удивлён, — в Альтаке это было не принято. Но канцлер и сам сейчас стоял посреди холла, по которому туда-сюда ходили слуги, стараясь не коситься ни на Фокса, ни на принцессу, в совершенном одиночестве.

— Охрана следует за мной, когда я отлучаюсь в город, канцлер. В пределах дворца — нет, зачем? Здесь и так повсюду сотрудники комитета безопасности. Сопровождающие есть только у детей его величества. Даже император передвигается по дворцу без охраны.

— Я не имел в виду охрану, — покачал головой Фокс. — Вы ведь слышали о фрейлинах? Я знаю, что в Альганне такой традиции нет, в отличие от моей страны. Но вы берёте с собой трёх девушек. Поэтому я предполагал, что сейчас они будут с вами.

Своих компаньонок Анастасия не видела с того дня, как ей их представили, и, по правде говоря, она уже успела забыть имена девушек.

— Боюсь, что даже в вашей стране я буду пренебрегать этим правилом, — улыбнулась принцесса. — Хотя это требование приличий, но, думаю, мне простят, если я не стану ему следовать. Пойдёмте, канцлер. Скоро наши зоологи будут кормить птиц, я хотела показать вам этот процесс.

— Да, ваше высочество, — кивнул Фокс и подал Анастасии руку.

Роланд

Сегодня принцесса была не менее прекрасна, чем на балу, хотя оделась она в повседневный костюм, причём брючный, тёмно-вишневого цвета, с воротом под самое горло и явно очень тёплый. В Альтаке женщины не носили брюки совсем, даже на лошадях ездили в специальных сёдлах. А вот в Альганне подобная одежда не возбранялась, хотя и не была популярна. Причиной, скорее всего, была одна известная современная альганнская писательница, яростно критиковавшая в своих романах чрезмерную эмансипацию женщин и высказывавшая опасение, что в будущем представителей обоих полов нельзя будет отличить не только по одежде, но даже по длине волос.

— А как вы относитесь к романам Сильвии Дэйл? — поинтересовался Роланд, шагая по парковой дорожке под руку с молчаливой принцессой.

Анастасия действительно с тех пор, как они вышли из дворца, не проронила ни слова. Зато активно оглядывалась по сторонам, словно пыталась запомнить окружающее. Фокс её понимал — мало ли, когда она в следующий раз увидит здешние места? Если согласится выйти замуж за Огдена — точно не скоро. А канцлер надеялся, что согласится.

Парк вокруг них был красив золотой, с оттенком багрянца, осенней красотой и сейчас, когда землю освещало утреннее солнце, а небо было холодного голубого цвета, особенно восхитительно смотрелся. Удивительно, как же невероятно ярко вспыхивают все краски перед тем, как природа надевает саван из белого снега и погружается в сон до весны.

— За этим именем скрывается мужчина, — живо засмеялась Анастасия, и канцлер удивлённо на неё покосился.

— Откуда вы знаете?

— Вы забыли, что мужем принцессы Анны был глава комитета культуры? — вздохнула девушка, и её улыбка сразу угасла. Понятно почему — муж её высочества Анны погиб от рук заговорщиков при их очередной попытке убить императора. — Дядя Вольф многое рассказывал. Прочитав один роман, я выразила сомнения в том, что его писала женщина, и он по секрету сообщил, что я права. Автор — мужчина, аристократ в годах. Очень боится, что вскоре женщины будут всё больше и больше работать и совсем перестанут рожать. Вот и критикует все идеи, которые касаются равенства женщин и мужчин в обществе, осуждает брюки и уж тем более короткие стрижки. Вы из-за моей одежды вспомнили Сильвию Дэйл?

— Вы проницательны, ваше высочество.

— Да тут не нужна проницательность, это очевидно, — пожала плечами принцесса, вновь улыбнувшись. — Я знаю, что в Альтаке немыслимо надевать подобное, и, в отличие от традиции с фрейлинами, эту я нарушать не собираюсь. Если только мне вздумается покататься на лошади… Тут уж я точно не надену платье, простите. Во дворце у Огдена есть лошади?

— Есть, принцесса, — ответил Роланд, сдерживая желание поморщиться.

Каролина обожала этих животных. И чтобы сгладить вину перед женщиной, которую он хотел взять в жёны, Огден подарил ей нескольких лошадей. Теперь каждое утро Каролина прогуливалась по парку, сидя на лошади, причём в окружении своих фрейлин.

Да-да, Огден для неё и фрейлин нашёл. Чтобы не скучала.

Канцлер пока и представить не мог, как на это отреагирует Анастасия. Но точно не собирался скрывать подобное от принцессы до прибытия — необходимо было объясниться раньше.

Но не сейчас.

— Лошади — это хорошо, — продолжала между тем Анастасия. — Хотя гораздо сильнее я люблю птиц, особенно когда они не в клетках. А вот и оранжерея! Пойдёмте скорее.

Через несколько минут Роланд сделал вывод, что принцесса права в своей любви к птицам, — никогда он не видел столь величественного и завораживающего зрелища. Все птицы оранжереи — из тех, которые не спали днём, — слетались к кормушкам, каждая к своей. Хлопали крыльями, кричали что-то, оглядываясь и окидывая сородичей свирепыми взглядами — не трогай, мол, моё!.. И от буйства красок, шума крыльев и постоянного разнообразного гогота у Роланда даже немного голова разболелась.

Но с каким восторгом Анастасия за всем этим наблюдала! И не молчала, рассказывала Фоксу обо всех птицах, указывая на них рукой.

— Вот это прианы из Корго. Смотрите, какие алые, а крылья жёлтые, и клювы у них синие! Они питаются только очень сладкими плодами, а если дать более кислый, разжуют и плюнут им в тебя, представляете? С характером птички! А вон там голубые пташки, видите? Быстро-быстро машут крыльями. Они такие крошечные, но тем не менее — это самая быстрая птица в мире!

— Вы не шутите? — развеселился Роланд. — Вот эта козявочка, извините, самая быстрая птица?

— Именно эта козявочка, — решительно закивала Анастасия. — Маленькая, но удаленькая. Так бывает, канцлер. Особенно в природе. Самые сильные запахи источают далеко не самые большие и красивые цветы, больше всего молока приносят не самые крупные животные, а то, что сильнее всего притягивает взгляд, порой может оказаться ядовитым.

Канцлер невольно посмотрел на Анастасию, изучая её воодушевлённое лицо.

Был ли это намёк на то, что с принцессой не стоит играть в игры? Он пока не мог определиться. Чувства говорили, что нет, но разум… Разум, помнящий про то, что рядом с ним сейчас стоит дочь и сестра предателей, шептал, что рано делать выводы.

Анастасия

То, что канцлер подозревает её в притворстве, Анастасия отлично понимала — ей даже эмпатический щит для этого не нужно было снимать. Просто подобное было логично. Анастасия по жизни часто сталкивалась с настороженностью и принимала её как должное. Мало кто верил, что принцесса может быть такой, какой была Анастасия. Особенно это касалось нетитулованных.

Да, она привыкла к такому, и тем не менее… Отчего-то хотелось, чтобы канцлер скорее избавился от своих сомнений насчёт неё. И увидел в ней ту девушку, которой Анастасия всегда была: искреннюю и немного неуверенную в себе, местами неуклюжую — особенно в танцах, — обожающую природу и любящую не шикарную, а обычную жизнь. Её брат Адриан вот сильнее любил роскошь — по крайней мере, раньше, до своего исчезновения, любил, — развлечения и безделье, но не Анастасия. Ей с детства нравилось читать книги и копаться в саду. А уж в оранжерею принцесса и вовсе каждый день бегала. Правда, копаться там ей не разрешали.

И сейчас Анастасия действительно с удовольствием показывала канцлеру оранжерею, местных птиц, деревья и растения. Слушателем он был отменным: задавал наводящие вопросы, интересовался всем, что видел вокруг, даже цветом формы сотрудников. И не испугался, когда на него с ближайшего дерева попытался запрыгнуть один из хорьков-летяг, — рассмеялся только, поймав любопытную зверушку.

— Они совершенно безопасные! — тут же уверила смеющегося мужчину Анастасия и сама не удержалась от улыбки. — Легко идут на руки и любят играть. Их активно пытались приручить, потому что домашний питомец из такого хорька вышел бы замечательный. Но… если держать этого зверя не в саду, а в доме, он становится раздражительным и начинает кусать хозяина.

— Это неудивительно, — кивнул Фокс, поглаживая довольного зверька по макушке. — Если бы меня выдернули из привычной среды и поместили в совершенно другую, я бы тоже, пожалуй, начал кусаться. Да, приятель?

Хорёк напоследок что-то промурчал, совсем как кошка, и выскользнул из рук мужчины.

.

Обратный путь от оранжереи до дворца происходил на пару часов позже, уже не спозаранку, поэтому по дороге приходилось здороваться с обитателями замка и посетителями, решившими погулять по саду в хорошую погоду. Некоторых нужно было представлять канцлеру и из вежливости поддерживать недолгий разговор, поэтому возвращение во дворец слегка затянулось.

И Анастасия никак не ожидала встретить уже почти возле самого входа единственного человека, которого одновременно и хотела, и не хотела видеть. Причём даже не знала, что сильнее…

— Ваше высочество, — скрипуче произнёс главный дознаватель, кланяясь ей, а затем кивнул Фоксу. — Добрый день вам, канцлер.

— Сейчас утро, — иронично заметил Фокс, и Гектор Дайд задумчиво покосился на небо.

— Да, пожалуй, утро, — заключил он, усмехнувшись. — Я просто уже давно не сплю, поэтому слегка потерялся во времени.

Анастасию затопило теплом — и она опустила глаза, чтобы не смотреть на главу дознавательского комитета.

Этот мужчина всегда безумно нравился ей, несмотря на своеобразную внешность и не самый мягкий характер. Слишком высокий и худой, с совершенно белыми короткими волосами и очень светлыми глазами, Гектор Дайд многим казался бесцветным и абсолютно не интересным — но только не Анастасии. Она увидела его впервые восемь лет назад, когда он только занял свою должность при императоре, и сначала просто обратила внимание на этого мужчину, а потом влюбилась.

Анастасия была уверена — Дайд даже не помнит те несколько разговоров, которые случились между ними, когда ей было пятнадцать. Принцесса тогда только поступила в университет и была полна восторженных ожиданий. С утра побежала в оранжерею, чтобы посмотреть на птенцов южных сов, которых вывел один из сотрудников, и на подходе к оранжерее столкнулась с главным дознавателем. Он сидел на скамейке и сосредоточенно о чём-то думал, раскуривая трубку. Анастасия набралась смелости, подошла и завела разговор.

Каких-то пять минут… но ей хватило, чтобы до невозможности влюбиться в этого странного, но притягательного мужчину, который относился к ней хорошо… До определённого момента.

Анастасия знала: то молчание по отношению к поступку её матери Гектор Дайд так и не простил. И вряд ли простит — не тот у него характер.

— У вас же совещание с императором по понедельникам, — пробормотала принцесса, стараясь изо всех сил не смотреть на Дайда. — А сегодня не понедельник…

— У меня совещание с императором, когда он того желает, — хмыкнул мужчина, а потом неожиданно сказал: — Я зайду к вам сегодня, ваше высочество, если вы не возражаете.

Анастасия почувствовала, что заливается краской, причём это ощущение было настолько горячим, что она не сомневалась — цвет её щёк уже наверняка сравнялся с цветом костюма.

— Разумеется, я не возражаю.

Роланд

То, что принцессе нравится главный дознаватель, Фокс понял сразу, но не сразу смог определиться, как к этому относится. С одной стороны, сей факт говорил в пользу того, что Анастасия всё же искренняя девушка — вряд ли притворщица стала бы разыгрывать перед канцлером смущение и неловкость от встречи с Дайдом, в этом не было смысла. А вот если она действительно безответно влюблена…

И вот тут «другая сторона» проявлялась во всей красе.

Влюблена. Мысль неприятно кольнула в груди, заставив Фокса сжать зубы. Конечно, было бы странно ожидать, что Анастасия за двадцать три года ни разу не влюблялась, но… тем не менее неприятно. А главное, удивительно, потому что Гектор Дайд, похожий на длинную ящерицу в своей зелёной форме дознавателя, совсем не ассоциировался с романтическим героем. Разве в таких мужчин влюбляются принцессы?

Роланд даже внутренне усмехнулся. Видимо, он мало что понимает в принцессах. Или только в таких, как Анастасия?

Но долго рассуждать об этом не получилось — после того, как назначил встречу принцессе, Дайд попросил о приватном разговоре и Фокса. А стоило канцлеру уточнить, когда и где, добавил:

— Можно здесь, в парке, и сейчас. Если вы никуда не торопитесь.

По правде говоря, Роланду хотелось нормально позавтракать — утром он, спеша к Анастасии, успел только выпить чаю, да и накануне вечером толком не ел, всё время танцевал с принцессой. Но Дайд не стал бы просить о разговоре, не будь он важным, поэтому Роланд согласно кивнул:

— Хорошо, айл Дайд, я в вашем распоряжении. Ваше высочество… надеюсь чуть позже увидеть вас за обедом.

— Да, канцлер, — тихо ответила Анастасия и, бросив на главного дознавателя краткий, но очень жаркий взгляд, из-за которого Роланду отчего-то стало обидно, пошла вверх по лестнице к парадному входу во дворец.

— Давайте-ка отойдём немного, — тут же сказал Дайд, почти бесцеремонно подхватывая канцлера под локоть, и зашагал в сторону одной из аллей парка. Дошёл до третьей по счёту лавочки, сел на неё, вытянув ноги, повёл плечами, словно у него затекла шея, а затем похлопал по сиденью рядом с собой и протянул:

— Садитесь, канцлер. Надолго я вас не задержу, но стоять всё же не обязательно. А то я чувствую себя изнеженной барышней перед строгим отцом.

— Ну и шутки у вас, айл Дайд, — фыркнул Роланд, усаживаясь рядом с дознавателем. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Дайд постучал себя ладонью по груди и тут же выругался:

— Демоны… Недавно бросил курить, но никак не отвыкну, всё ищу портсигар.

— Я бы вам одолжил, но не курю.

— Я знаю, — дознаватель кивнул и с намёком произнёс: — Я теперь о вас многое знаю, канцлер. Как и император, разумеется. Я ведь ему докладываю.

— Не сомневаюсь.

— Его величество очень заинтересовался тем, что я выяснил, — продолжал Дайд, словно не заметив ядовитого сарказма Роланда. — Он никогда не копался в вашей биографии, не было необходимости. А тут решил выяснить, чьим заботам поручит племянницу… И изрядно удивился.

— Что же в этом удивительного, айл Дайд? И в Альганне такое существует сплошь и рядом.

— Не совсем, — цокнул языком главный дознаватель. — У нас во многое вносит нюанс пресловутая родовая магия, которую не передашь, если не признать ребёнка и не дать ему свою фамилию. Поэтому побочные дети императоров при всём желании не имеют никаких прав на престол. В вашем же случае…

— В моём?

— В случае с вашей страной, — исправился Дайд с ехидцей. — У вас нет наследуемой родовой магии. Зато у вас есть законы наследования, по которым незаконнорождённым не оказывается никакой поддержки — даже содержание невозможно назначить. И жениться таким детям нельзя, чтобы побочную ветвь не продолжать и не создавать конкуренцию в первую очередь для тех, кто находится на троне. А я всегда удивлялся, зачем эти дурацкие двойные имена и требование не создавать семью? Думал, что глупость. И только сейчас догадался.

— Я вас поздравляю, айл Дайд, — пожал плечами Фокс. — С новыми, так сказать, знаниями. Но я всё ещё не понимаю сути вопроса.

— Суть вопроса… Скажите-ка, за весь срок службы у короля Фредерика неужели вам не предлагали взбрыкнуть и самому сесть на престол? Никто не являлся с подобным предложением?

— Являлся, — подтвердил Роланд, не собираясь скрывать. — Дважды. Я даже могу вам сказать кто — Томас Ротергейл, заместитель министра внутренних дел. Но я всё отрицал, а доказательств у них нет. Да и… айл Дайд, вы меня путаете с его высочеством Аароном. Это он был готов погрузить страну в гражданскую войну, я на такое не пойду.

— Я ничего не путаю, канцлер, — мягко и вкрадчиво откликнулся дознаватель. — Вы не готовы, но другие могут быть готовы. Я всего лишь просчитываю варианты опасности для нашей Анастасии. Вы понимаете, о чём я? Первый вариант исходит от вас. Точнее, не совсем от вас, а от тех, кого вы на троне Альтаки устраиваете больше, чем остальные сыновья Фредерика. Погодите, не возражайте — я понимаю, что вы не согласитесь. Но не всегда нужно чьё-то согласие, бывает и так, что не остаётся выбора. Вы же понимаете, что, если погибнут и Огден, и Тедеон, и Грегор, вам придётся…

— Можете не продолжать, — поморщился Роланд. — Хотя нет, продолжайте. Я не понял, при чём здесь Анастасия. Какая для неё может быть опасность?

— Зависит от планов ваших, скажем так, поклонников. Если они желают получить поддержку Арена — это один вариант. Если же они крайне болезненно относятся к идее становиться хоть на каплю зависимыми от Альганны — другой вариант. Первый, конечно, предпочтительнее.

— Теперь понял. И что вы предлагаете?

— Пока ничего. Но если к вам придут ещё раз — вы расскажете об этом моему человеку из свиты Анастасии. Его зовут Эрнест Тад, он назначен главным распорядителем.

— Хорошо. Расскажу.

— Тогда рассуждаем дальше… Как вы считаете, канцлер, что нужно его высочеству Тедеону для того, чтобы занять престол? В нынешних условиях.

— Не считая необходимости вырваться из заточения?

— Да, не считая.

— Тогда ответ очевиден — убрать с дороги Огдена. Он коронован, поэтому должен либо подписать отречение, либо его убивают. Предполагаю, что возможности что-то подписать Тедеон брату не дал бы, — он не отличается мягкосердечностью. Ну а затем можно и жениться на Анастасии.

— Именно. То есть нашу принцессу Тедеону трогать невыгодно. А Грегору? Он-то женат.

— Жену можно и ликвидировать. Думаю, вы лучше меня знаете, как это бывает, айл Дайд.

— Знаю, — хмыкнул главный дознаватель. — Но давайте представим, что его высочество Грегор не хочет убивать супругу. Любит её, ну или по другим причинам. Тогда что он будет предпринимать?

— Уберёт Огдена, в первую очередь.

— Зачем? С ним разбирается Тедеон. Очень удобно, когда за тебя делают всю грязную работу. Пусть старший брат покончит с младшим, а средний пока понаблюдает. Всякое может случиться в процессе этих разборок, разве не так? Например, они убьют друг друга, а заодно пострадает и Анастасия.

— В таком случае император…

— Тут вы немного ошибаетесь, — перебил Роланда Дайд, покачав головой. — Арен разумен. Ему не нужна гражданская война. И, если обставить всё так, что в гибели — ну или хотя бы в ранении — принцессы будут виновны Тедеон и Огден, император не станет лишать Альтаку последнего претендента на престол. Но это всё — один из множества вариантов, канцлер. Я не знаю, что у ваших принцев в головах. Я завёл этот разговор, чтобы показать вам, где таится опасность. Возможно, вы на месте сможете что-то понять лучше, чем я сейчас. Моя жена…

— Вы женаты? — изрядно удивился Фокс. Он всегда считал, что супруга Дайда — это дознавательский комитет.

— Летом женился. Так вот, моя жена — шаман.

Роланд кашлянул.

— А шаманы действительно существуют? Я думал…

— Существуют, — подтвердил дознаватель, кивнув. — Моя жена говорит, что в вашем замке находится целый клубок змей, среди которых тоже есть шаман. И он — или она — опасен.

— Шаман? — Роланд не знал, смеяться ему или опасаться. Он не верил в шаманскую магию, но… когда о ней говорит Гектор Дайд, сложно не верить. — И как его вычислить?

Главный дознаватель Альганны тяжело вздохнул.

— Невозможно вычислить убийцу до совершения преступления, канцлер. И точно так же невозможно увидеть шамана, пока он не начнёт творить свою магию. В свите Анастасии будет шаман, он разберётся.

Удивлению Фокса не было предела.

— Кажется, вы с императором предусмотрели всё… — пробормотал он, но Дайд покачал головой.

— Это, к сожалению, нереально. Но мы постарались.

Анастасия

Вернувшись в свою комнату, принцесса попыталась взять себя в руки и продолжила заниматься делами — сложила кое-какие вещи, написала прощальные письма тем, с кем общалась, когда училась в университете. Да, все её друзья как-то сами собой растворились после случившегося в День Альганны, но Анастасия не могла уехать, не попрощавшись, не поблагодарив напоследок за доброе отношение и дружбу во время учёбы. Ни с кем она не сохранила ни то, ни другое… Чья это вина? Её ли? Анастасия не была в этом уверена, но никого не осуждала. Ещё неизвестно, как бы она сама повела себя на месте своих однокурсников…

Написав письма, Анастасия отправила их почтомагом*, а затем пошла навестить Агату и Александра — детей Арена. (*Почтомаг — магический артефакт для отправки писем. Работает только на малых расстояниях. Например, послать письмо из Альганны в Альтаку почтомагом нереально.) Они приходились ей двоюродными сестрой и братом, но Анастасия называла их маленькими племянниками и очень любила. Накануне она специально уточнила у их аньян*, когда можно будет навестить детей, и теперь шла к назначенному времени. (*Аньян в Альганне называют няню или гувернантку.)

Покидать семилетнюю Агату и четырёхлетнего Александра было для Анастасии отчего-то труднее всего. Да, она любила и остальных родственников, но дети — всегда дети. И их аньян София Тали тоже была одной из немногих, чьё отношение к принцессе не менялось. Хотя София пришла во дворец уже после Дня Альганны, но другие события застала, и хорошо относиться к Анастасии у неё не было причин. Однако она искренне пожелала принцессе счастья.

Счастья желали и Агата с Александром. Девочка жалела, что Анастасия не останется на её восьмилетие, которое должно было быть в октябре, и заставила пообещать, что принцесса приедет в Альганну хотя бы на праздник перемены года.

— Мы с Софи, Алексом и мамой сейчас пишем сценарий для спектакля! — торжественно объявила девочка. — Про то, как злой колдун решил сделать так, чтобы год не менялся, чтобы время остановилось! Хотел никогда-никогда не стареть!

— Тогда он, может, не злой? — смеялась Анастасия, обнимая Агату. — Добрый?

— Нет, ты что! Ты же биолог, Тасси! Нельзя издеваться над природой!

— Да! — важно подтвердил Александр под тихий смешок принцессы.

А потом был очень тёплый последний семейный обед для Анастасии. И на него пришли все-все, даже дядя Арчибальд пожертвовал ради неё своей работой — он должен был находиться на севере, Геенна как раз собиралась активироваться, — но решил перенестись туда на пару часов позже. И невесту свою привёл.

Пришла и императрица, и дядя Арен вырвался с совещания, хоть и опоздал.

Ну и, конечно, канцлер тоже был. Сидел рядом с Анастасией и периодически ухаживал за ней, подливая сок, если слуги не сразу замечали опустевший бокал. Агата забрасывала Фокса вопросами про Альтаку, с любопытством глядя на мужчину, а он терпеливо отвечал, не делая попытки прекратить или перевести тему. До тех пор, пока юная принцесса не поинтересовалась:

— А почему вы всегда ходите в чёрном? — Агата тут же смутилась и бросила на отца опасливый взгляд. Арен укоризненно качал головой. — Я, конечно, не видела… Просто слышала, что вы всегда ходите в чёрном! Почему? Или это нельзя спрашивать?

— Ваше высочество, в Альтаке чёрный цвет считается цветом траура, — терпеливо ответил канцлер. — Ничего интересного.

Фокс откровенно ушёл от ответа, и это осознали все, кроме детей. Хотя, возможно, Агата поняла, что ей недоговаривают, но ничего не уточнила.

А вот Анастасии отчего-то стало горько. Да, чёрный цвет означает траур, но не всегда. Иногда он означает вечный траур — то есть неспособность создать семью. Подобное не регламентировалось — насколько принцесса помнила, незаконнорождённые могли носить любую одежду. Значит, канцлер сознательно подчёркивал своё происхождение.

Интересно зачем?

.

Гектор Дайд зашёл к Анастасии сразу после обеда — она даже подготовиться к его приходу не успела. Хотя бы морально, физически всё было в порядке, и одежду менять не нужно было — то платье, в котором принцесса ходила на обед, вполне подходило.

Главный дознаватель постучался в двери, когда Анастасия занималась цветами, решив полить их перед отъездом. Знала, что ничего с ними не случится и они будут ждать её возможного возвращения, но всё равно на душе было как-то муторно. Ерунда полнейшая… Но вот эта лаурения пурпурная в светло-голубом горшке была первым цветком, который пересадила и вырастила Анастасия. Сколько ей тогда исполнилось? Кажется, шесть.

Странно уезжать отсюда, из этого места. Да, в последнее время оно стало недружелюбным, но всё равно — она ведь здесь выросла…

— Да, заходите, — ответила принцесса, услышав громкий стук в двери, усиленный магией. О Дайде она отчего-то вспомнила не сразу, поначалу решила, что это кто-то из её свиты хочет что-нибудь узнать. Или канцлер.

Но в комнату зашёл главный дознаватель в своей неизменной зелёной форме, и Анастасия, сглотнув от вспыхнувшего волнения, поставила горшок с лауренией обратно на место.

— Я ненадолго, ваше высочество, — произнёс Дайд, останавливаясь в нескольких шагах от принцессы. — Протяните руку.

Она послушно подняла ладонь и слегка вздрогнула, когда дознаватель надел что-то на её запястье. Это что-то ощущалось тёплым и мягким, и Анастасия, посмотрев вниз, с удивлением поняла, что Дайд надел ей на руку браслет-фенечку. Такие браслеты — из цветных ниток, переплетённых между собой, — носили дети.

Анастасия настолько удивилась, что молчала, не в силах спросить, что всё это значит.

— Тайра настояла, чтобы я отдал вам это, — сказал Дайд негромко, и принцессе показалось, что он и сам немного смущён. — Тайра — моя жена, ваше высочество. Она шаман.

Анастасия подняла глаза, перестав рассматривать браслет, и с удивлением уставилась на дознавателя, не понимая, шутит он или говорит серьёзно.

То, что Гектор женат, она отлично помнила. Весть о его свадьбе с какой-то девушкой поразила принцессу до глубины души и подарила пару бессонных ночей. Анастасия тогда ходила как сомнамбула и совсем не могла улыбаться, поэтому даже на обед к родным не приходила — чтобы не видели её несчастное лицо.

Тайра… Значит, вот как зовут эту девушку. И она — шаман.

— Я всегда думала, что все шаманы…

— Шарлатаны, — кивнул Дайд, едва уловимо усмехнувшись. — Многие, но не все. Тайра — настоящий шаман. Она сказала, что эта верёвочка…

— Браслет, — поправила Анастасия даже немного обиженно. Какая же это верёвочка? Очень красивое плетение, с причудливым узором. Принцессе почему-то казалось, что этот узор — как буквы, что-то значит. И складывается в слова.

— Хорошо, браслет, — покладисто согласился Дайд. — Кроме вас, пока он надет на руку, его никто не видит. Тайра говорит, что, как только вы окажетесь рядом с человеком, который замышляет против вас недоброе, браслет будет нагреваться. Не сильно, но достаточно, чтобы вы почувствовали. Только одно условие — рядом больше никого не должно быть. Только вы и этот человек.

— Почти как эмпатия, — улыбнулась Анастасия, невольно погладив свою «фенечку».

— Нет, — возразил Дайд резко. — Эмпатия вам не поможет. Она не выявит недобрые намерения. Враг рядом с вами может испытывать радость от того, что делает вам гадость, а вы будете думать, что он радуется встрече. Браслет Тайры не обманешь — он чувствует недобрые помыслы. Но только помыслы, ваше высочество. Не действия. С действиями вам придётся разбираться на месте.

— Я постараюсь, — пообещала Анастасия, и дознаватель, попрощавшись, ушёл.

Она не знала, браслет в этом виноват или что-то иное, но после визита Дайда Анастасия отчего-то почувствовала себя намного веселее.