Да здравствует король

21

Когда я встаю на следующее утро, Беллами все еще крепко спит рядом со мной. Она, должно быть, измучена.

Я дважды за ночь будил ее, чтобы взять ее грубо, безжалостно оседлать, пока она не выкрикнула мое имя.

Она совершила ошибку, позволив мне трахнуть ее. Я думал, что, как только я это сделаю, метафорический зуд будет снят, и мое странное увлечение ею закончится.

Но почему-то все получилось наоборот.

Мы трахались всего три раза, но мой неутолимый голод по ней растет с каждым разом, когда я проникаю в ее тугую теплоту. То, как она стонет и скулит, пристраиваясь ко мне, вызывает охренительное привыкание, эти звуки покидают ее сладкие губы и устремляются прямо к моему члену.

Я знаю, что сегодня ей будет больно, но я не мог остановить себя и то, как я набросился на нее. Не после того, как она скрыла доказательства моего обладания, и уж тем более не после того, как я застал ее в темном коридоре с руками Джереми на ней.

Я сжал кулаки, вспоминая тот момент и то ядовитое чувство, которое взорвалось в моей груди при виде этого зрелища.

Это было похоже на то, как кто-то жаждет и пытается украсть то, что очень сильно принадлежит мне.

При этой мысли зубы скрежетали так сильно, что я боялся сломать себе челюсть. Этому придурку повезло избежать своей участи вчера вечером.

Я натягиваю брюки, когда слышу рядом с собой тихий стон Беллами. Она лежит на животе, уткнувшись лицом в подушку, и крепко спит. Ее волосы разметались вокруг нее, губы слегка приоткрыты, и она тихо дышит.

Быстрое чувство собственничества охватывает меня, когда я прижимаю ее к себе. Она выглядит такой невинной и уязвимой во сне, словно верит, что ничто не сможет причинить ей вреда, если я буду рядом. Как будто самый опасный хищник — это не тот, кто спит, свернувшись вокруг нее.

Я хочу, чтобы ты показал мне все свои стороны.

Черт, эти слова сделали со мной что-то неописуемое. Я выплеснул себя на нее, и, как и обещала, она приняла все.

Мне чертовски нравится осознавать, что я был у нее первым. Зверь внутри меня бьется в груди в бесстыдной победе, когда я вспоминаю, как пробивал ее стены.

Мне нужно уходить, пока я не трахнул ее снова.

Я бегу на кухню без рубашки и наливаю себе стакан сока, когда в кухню врываются Нера, Сикстайн и Тайер.

— Если гора не придет к Мухаммаду, то Мухаммад придет к горе. Или как там это называется. — Объявляет Тайер, небрежно пожимая плечами, встречая меня. — Привет, без рубашки.

— Все наоборот. Почему ты здесь, врываешься, как будто хозяйка?

— Это то, что я называю привилегией лучшего друга. Если бы ты не держал Беллами здесь против ее воли, мне бы не пришлось прибегать к таким крайним мерам. — Говорит она, ткнув пальцем в мою сторону. — Но как бы то ни было, мы хотим провести с ней время, поскольку вчера вечером она ушла по-ирландски — к чему, я уверена, ты имеешь отношение — поэтому мы принесли завтрак.

— Похоже, она действительно страдает здесь. — Говорю я, глядя мимо Тайер с ухмылкой.

Все три девушки оборачиваются, чтобы увидеть Беллами, стоящую в прихожей, в одной из моих футболок и больше ни в чем. Я не могу удержаться от самодовольного выражения лица, когда вижу ее.

Она выглядит хорошо оттраханной.

Она вся в любовных укусах, губы распухли и покраснели, волосы растрепаны, словно руки часами вплетались и выплетались из ее густых прядей.

Так и есть.

Беллами сонно потирает глаза. Она выглядит такой чертовски очаровательной, такой уязвимой и незапятнанной, что я чувствую, как что-то шевелится в том месте, где должно быть сердце.

Один-единственный, сильный, выразительный удар. Всего один, но он настолько чужой для меня, что в ушах звенит, как выстрел из ружья в пустом соборе.

— Что вы здесь делаете?

— Ну, я хочу узнать все сочные подробности. Но позже, когда его здесь не будет. — Добавляет Тайер, показывая большой палец за спину. — А пока мы принесли завтрак. Мы хотели увидеть тебя.

Беллами подносит руку к груди, выражение ее лица становится восторженным. Ее улыбка настолько взволнованна, что можно подумать, будто она только что узнала, что выиграла крупную сумму денег.

Я встряхиваю головой, пытаясь очистить свои мысли, чтобы не тратить больше времени на размышления о том, как я хочу быть причиной ее такой улыбки.

— Я бы с удовольствием. — Она говорит, прежде чем бросить на меня нервный взгляд.

— Клэр выжала немного свежего апельсинового сока. Он в холодильнике, если хочешь, можешь сделать мимозу. — Говорю я ей.

— Ты не против, чтобы они остались на завтрак? — спрашивает она, ее тон на полпути между недоверием и надеждой.

— Почему бы и нет.

Крошечная улыбка зарождается в уголке ее рта и расцветает на ее лице, пока она не засияет на меня. Это ослепительно. Мое сердце снова колотится.

Я отворачиваюсь, прекращая этот момент и наш зрительный контакт.

Не успеваю я оглянуться, как «завтрак» превращается в целый спектакль.

Яйца взбиваются в яичницу.

Тосты намазаны маслом.

Мимозы налиты.

А я остаюсь стоять и смотреть, удивляясь, как я позволил этой девушке устроить целый поздний завтрак с друзьями на моей кухне, даже глазом не моргнув.

А я наблюдаю за ними из другого конца комнаты, как сталкер, потому что мне нравится звук ее смеха.

Я не могу держать себя в руках, когда дело касается ее. Сначала я хотел заставить ее уйти, потом хотел уничтожить ее, а теперь я не знаю, чего хочу. Все, что я знаю, это то, что мне нравится трахать ее. Мне даже нравится с ней бороться.

Я не помню, когда в последний раз испытывал какие-либо эмоции, кроме ненависти.

— Что такое? — Феникс все еще протирает глаза от сна, когда заходит на кухню. — Какого хрена она здесь делает? — шипит он, когда его взгляд падает на Сикс.

— Они просто ворвались и чувствуют себя как дома. Я видел инвазивные виды с большей сдержанностью.

— Я не останусь, если она здесь.

Моя рука опускается на его плечо, прежде чем он успевает сделать шаг к двери.

— Не надо так драматизировать. Давай просто пойдем поиграем в Call of Duty.

— Хорошо. — Он отплевывается, взбешенный.

Я беру пару напитков и направляюсь к двери, когда Беллами окликает меня по имени.

— Роуг, подожди. — Я поворачиваюсь к ней, наблюдая, как ее босые ноги стучат по полу, когда она подбегает ко мне. — Ты уходишь? — Она спрашивает, ее тон неуверен.

— Я собираюсь поиграть с ребятами в Call of Duty.

— О, круто. — Она колеблется, ее пальцы беспокойно играют с подолом футболки. Наконец, она встает на цыпочки, наклоняется и прижимается губами к моим в поцелуе. — Спасибо за завтрак.

Поцелуй целомудренный, едва заметный. Но это первый поцелуй, который она инициировала между нами, и мой член готов к четвертому раунду.

Я рычу во все горло и обхватываю рукой ее талию, притягивая ее к себе и углубляя поцелуй. Я захватываю ее рот, мои губы безжалостно набрасываются на ее губы. Я стону, а затем так же резко отстраняюсь, оставляя ее стоять на месте с дымкой похоти в глазах.

— Поблагодаришь меня потом.

Она краснеет и снова улыбается мне. Мне приходится физически сопротивляться желанию оттащить ее в соседнюю комнату и трахнуть ее в этой гребаной одежде.

Я еще раз крепко целую ее в губы и присоединяюсь к Фениксу в игровой комнате. Достав телефон, я отправляю смс Рису, чтобы он знал, где мы находимся.

Я: Приходи поиграть в COD.

Рис: Доброе утро, ублюдок. Дай мне выпить кофе, я сейчас приду.

Я: Друзья Беллами устроили завтрак. Ты столкнешься с ними на кухне, предупреждаю.

Рис: Тайер там?

Я: Да.

Его единственная реакция — фиолетовый улыбающийся эмодзи.

Я разражаюсь смехом, совершенно не удивляясь. Любой возможностью подразнить или раззадорить ее, Рис с радостью воспользуется. Единственное, что мешает ему трахнуть ее, — это ее парень, но если Рис имеет к этому отношение, то он не будет проблемой на долгое время.

— Спасибо, что разрешил им остаться.

Я оборачиваюсь на голос Беллами. Сейчас поздний вечер, и мы с ребятами провели большую часть дня, подтрунивая друг над другом во время игры в COD. Это наша версия спортивного мастерства.

Рис ушел на тренировку, а Феникс куда-то исчез, как это часто бывает. Беллами стоит в дверях игровой комнаты и смотрит на меня. Я на диване, бесцельно листаю телефон.

— Помнишь, я сказал, что ты поблагодаришь меня позже?

Она закатывает глаза и заходит в комнату. Встав передо мной, она скрещивает руки и смотрит на меня сверху вниз.

— Чего ты хочешь?

Я протягиваю ей свою ногу.

— Сделай мне массаж ног.

— Ты шутишь. — Она замирает.

Я снимаю одну за другой ботинки и протягиваю руки вдоль спинки дивана.

— Нет.

— Я не буду массировать тебе ноги, Роуг.

Я бросаю на нее тяжелый взгляд. Она не отшатывается, даже не реагирует.

— У тебя нет выбора.

— Ты — мудак.

— Никогда не притворялся кем-то другим.

Вздохнув, она опускается на пол и садится между моих ног, скрестив ноги. Она стягивает с меня носки и молча начинает растирать мою правую ногу.

Ее пальцы впиваются в мышцы, разминая их вверх и вниз по бугоркам кожи. Она сосредоточенно разминает одну ступню, а затем переходит к другой.

Я тихонько стону от ее прикосновений и от того, что она находится у меня между ног.

— Поцелуй меня.

— Нет. — Она даже не поднимает глаз, когда говорит.

— Сделка.

Продолжая массировать меня, она чередует различные виды давления.

— Нет, мы говорили, что ничего сексуального.

— Поцелуи — это не сексуально.

Это привлекает ее внимание. Она поднимает голову и смотрит на меня.

— Правда?

Я киваю.

Беллами встает между моих ног, затем наклоняется и медленно проводит пальцем по моей груди.

— Ты можешь поцеловать меня, не прикасаясь ко мне?

Она берет мои руки и кладет их себе на задницу. Жадное желание взрывается во мне, мои пальцы впиваются в ее кожу, когда я беру в руки ее задницу.

Овладев собой, я блуждаю руками вверх по ее телу, исследуя изгибы, пока они не оказываются на ее сиськах. Я чувствую ее твердые соски сквозь чашечки лифчика. Мне хочется снова прикусить их. Вместо этого я большим и указательным пальцами резко сжимаю твердые кончики.

Она стонет, выгибаясь навстречу моим прикосновениям.

— Не похоже, что ты можешь устоять перед тем, чтобы прикоснуться ко мне. — нахально говорит она.

— Отлично. Тогда поцелуй меня, потому что ты этого хочешь.

Мои слова упали в тишине между нами. Я никогда не просил девушек поцеловать меня, да и не приходилось. Они всегда нагло бросались на меня. Беллами заставляет меня добиваться этого, и какая-то часть меня чертовски ненавидит это.

Но еще большая часть хочет охотиться за ней, поймать ее, наказать за то, что она играет со мной.

Это возбуждает.

Она делает паузу, пристально глядя мне в глаза. Ее взгляд ищет, чего именно, я не знаю. Я также не уверен, что она нашла то, что искала в моем мертвом взгляде, но она ставит ноги по обе стороны от меня и садится ко мне на колени. Мои руки возвращаются к ее заднице, прижимая ее ко мне на случай, если она надумает встать обратно.

Ее рука обвивается вокруг моей шеи, пальцы играют с прядками волос на моем затылке, а затем ее губы опускаются вниз, чтобы поцеловать мою челюсть. Она прокладывает дорожку по бокам моего лица, оставляя за собой легкие поцелуи.

Мурашки бегут по коже от ее нежных ласк. Мои веки медленно закрываются, когда я погружаюсь в ощущения.

Мои пальцы впиваются в ее попку, и я прижимаю ее к своему твердому члену. Я подбадриваю ее, пытаясь ускорить темп, но она не торопится. Она продолжает исследовать ртом контуры моего лица. Ее язык высовывается и облизывает уголок моих губ.

— Хватит меня дразнить.

Она не обращает на меня внимания, мурлычет под моей кожей, целуя меня в горло и кожу над воротником футболки.

— Снимай. — Она приказывает, и ее слова звучат приглушенно на фоне моего тела.

Я рычу на нее, напоминая, что она мне не приказывает, но все равно сдергиваю футболку.

Она откидывается на спинку кресла и смотрит на мою твердую грудь, не отрывая глаз от тонуса мышц моего живота, которые пульсируют при каждом резком вдохе. Ее руки плавно скользят по моему телу, пока ее пальцы не начинают играть на впадинах моих ягодиц и V-образным косым мышцам, ведущим к поясу моих брюк.

С моих губ срывается дикое шипение, когда она проводит языком по моему твердому соску. Она нагло улыбается, зная и чувствуя, какой эффект производит на меня, и дует на влажную кожу. По моему телу пробегает дрожь, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не овладеть ею.

Ее руки обхватывают мое лицо, и она заглядывает мне в глаза с тем же ищущим взглядом, что и раньше, словно пытаясь найти в них ответ на миллион вопросов. Я смотрю на нее в ответ полуприкрытыми глазами, отказываясь что-либо говорить.

Я не хочу ее впускать. Я снова и снова убеждаюсь в том, что, когда ты открываешь в себе хоть капельку уязвимости, люди используют эту возможность, чтобы разочаровать и уничтожить тебя. Никогда больше никто не подойдет ко мне настолько близко, чтобы причинить мне такую боль.

Ее глаза — ищущие и добрые. Разные оттенки карих и зеленых цветов сливаются в красивый лесной взгляд, в который я пристально вглядываюсь.

Несмотря на все мои усилия, она, должно быть, что-то увидела в моих глазах, потому что она заговорщически улыбается, прежде чем ее рот опускается на мой, чтобы захватить мои губы в медленном, чувственном поцелуе.

Ее язык лижет шов на моих губах, прося впустить ее. Когда я размыкаю рот, она погружается в него с нежным стоном, от которого у меня чуть не лопаются джинсы. Ее руки обхватывают мою шею, а мои перемещаются на ее талию.

В течение нескольких минут мы только и делаем, что целуемся. Ритмичный танец наших губ, языков и зубов, когда мы не спеша исследуем друг друга. Этот поцелуй противоположен насильственному. Он нежный и выразительный, и если я не буду осторожен, то могу обнаружить, что мне хочется, чтобы он продолжался вечно.

Беллами поднимает голову, на мгновение разделяя наши рты, а затем снова прижимается своими губами к моим, раз, два, три. Отдельные жесткие поцелуи, которые становятся все более знакомыми, как будто мы делаем это уже много лет.

— Мне нравится целовать тебя. — Она говорит мне, ее руки все еще обхватывают мою шею, а ее лоб прижат к моему. Я обнимаю ее, прижимая к своему телу.

Она ждет, что я скажу, ее глаза смотрят на меня выжидающе и немного настороженно. Внезапно сердце в моей груди забилось в бешеном ритме, и что-то похожее на панику вцепилось в меня.

Почему она смотрит на меня так, будто я ей что-то должен? Гнев неожиданно и стремительно вспыхивает во мне, и я бросаюсь на нее, не успев остановить себя.

Как я всегда делаю.

— Не влюбляйся в меня, Беллами. Я не полюблю тебя в ответ.

Она слишком хорошо скрывает свою реакцию. Я бы подумал, что мои слова не возымели никакого действия, если бы не увидел, как она почти незаметно вздрогнула.

Увидеть вспышку обиды на ее лице достаточно, чтобы полностью погасить необъяснимую ярость, охватившую меня за несколько секунд до этого.

Я подыскиваю слова, которые никак не находятся, как это часто бывает, когда я рядом с ней, но она отмахивается от меня, прежде чем я успеваю что-то сказать.

— Точно. Мы просто трахаемся, не так ли? — Она спрашивает, ее тон почти легкомысленный.

Гнев вернулся, на этот раз вместе с разочарованием в себе. За то, что я сказал правильную вещь, но она вдруг показалась мне неправильной. За то, что она говорит, что мы «просто трахаемся», в то время как мысль о том, что она трахается с кем-то другим, вызывает у меня физическую боль.

Самоуничтожение.

Так я только что сделал, так я всегда делаю.

Она садится, и я думаю, что она собирается встать и уйти. Я должен позволить ей, но не хочу.

Вместо этого она опускается на колени между моих ног. Руки ее лежат на моем ремне, и она расстегивает его, прежде чем я успеваю прийти в себя.

Я сжимаю ее челюсть и поднимаю ее подбородок так, что ее глаза встречаются с моими. Она полностью отключилась, и теперь только ее взгляд ничего не выдает.

— Подумай хорошенько, прежде чем делать то, что ты собираешься сделать. — Прорычал я. — Потому что как только ты обхватишь губами мой член, я не буду отвечать за свои действия.

Пока я говорил, она продолжала расстегивать мои брюки. Протянув руку в трусы, она обхватила мой член и вытащила его наружу. Она смотрит на него с чем-то сродни удивлению в глазах, и я вспоминаю, как она смотрела на мой член, когда я трахал ее.

В ее глазах был голод, и вот он снова в ее взгляде.

— Я справлюсь с этим. — Беллами отвечает, прежде чем провести языком по основанию моего члена и вылизать его по прямой линии до головки, где она проводит языком по кончику.

— Блять. — Я сдерживаю стон.

Она продолжает лизать вокруг головки и вниз по стволу, прослеживая контуры моего члена. Ее рука качается вверх-вниз в устойчивом ритме, пока она облизывает меня, но не берет в рот.

Моя рука опускается вниз, чтобы взять ее за затылок и прижать к моему члену.

— Соси так, как будто ты правда имеешь это ввиду.