Дамский секрет

Глава 3

— Самое главное — ты должна молчать, — сказала Лили. — Он обратил на это особое внимание.

— Да, — отозвалась Джорджи. — Ты уже говорила.

Спокойный голос противоречил внутреннему смятению. У нее недурно выходило казаться невозмутимой.

Пока Лили суетилась вокруг нее со щеткой для одежды, Джорджи изумленно и вместе с тем испуганно разглядывала свое отражение. Она походила на мужчину сильнее, чем считала возможным. Но вдруг гладкие щеки придавали ей очень уж юный вид? Вдруг в камердинеры она не годилась?

Спасибо Господу за фигуру, доставшуюся от матери. Благодаря мальчишеским бедрам и стройным ногам ниже пояса все смотрелось достоверно. Джорджи вшила немного наполнителя в плечи длиннохвостого фрака, дабы стать шире, и затянула корсет, чтобы торс стал плоским и твердым. Однако если она получит должность, придется придумывать что-то для груди. Помогать шнуровать корсет будет некому.

Волосы теперь стали короткой, блестящей серебристо-золотой шапкой. Лили сделала самое ужасное — отрезала длину, — а Джорджи привела в порядок. Волосы она оставила чуть длиннее, чем было модно. Временами она будет близко находиться к графу; за волосами удобно прятаться.

Джорджи всегда ненавидела свои белесые брови и ресницы; обычно, дабы придать глазам глубину, она их затемняла, однако сейчас порадовалась, что они почти неразличимы. Она превратила лицо в безликую маску, при помощи пудры выровняла розоватость губ, скрыв естественный оттенок и полноту.

Было нечто андрогинное в лице, что смотрело на нее из зеркала. Единственный цвет, если не считать шапки ярких волос, остался в глазах. И то они стали почти бесцветными. Глаза у Джорджи ясные, сине-зеленые, напоминавшие прозрачное стекло. В прошлом необычный оттенок нередко восхваляли, но сейчас она самой себе казалась бледной тенью. Невидимой. Безмолвной. То ли женщина, то ли мужчина.

Лили наконец-то закончила ее чистить и, нахмурившись, воззрилась на Джорджи.

— Напомни, зачем я это делаю, — попросила Джорджи.

— Ты Джорджиана Найт, сестра графа Дансмора.

— Да. Я Джорджиана Найт. И это мой шанс сыскать доказательства. — Она сделала глубокий вдох. — Ну как, выйдет?

На миг Лили задумалась.

— Ты похожа на миловидного мальчика, но все-таки на мальчика. Так, пожми мне руку.

— Он не станет жать мне руку, — проговорила Джорджи, обхватив ладошку Лили. — Он граф.

— А может и пожать. Он ненавидит влажные ладони и, вероятно, решит тебя проверить. Попробуй пожать по-мужски.

Джорджи крепко стиснула руку Лили и слегка качнула. Засим Лили перевернула руку Джорджи и провела кончиками пальцев по ладони.

— Хорошо. У тебя шероховатые руки. Возня с декорациями не прошла бесследно. Рукопожатие тоже хорошее. Хотя лучше немного укоротить ногти. — Лили наклонилась и вдохнула, закрыв глаза. — Ты пахнешь неправильно. Подожди… у меня кое-что есть. — Она поспешно удалилась и вернулась с маленькой баночкой. — Помада, — пояснила она. — Сэр Найджел оставил.

Джорджи нахмурилась.

— Не хочу пользоваться помадой.

— Я не предлагаю обмазать волосы. Лишь нанести чуточку для запаха и убрать волосы за уши.

Джорджи окунула пальцы в банку и, разогревая, принялась растирать восковое вещество между большим и указательным пальцами. Аромат усилился. На ум тут же пришли леса, темные и дремучие. Сосны. Совершенно неженский запах. Она растерла вещество между ладонями и быстро пробежалась пальцами по волосам, за ушами и по шее. Остатки она нанесла на запястья.

Закончив помадиться, Джорджи улыбнулась.

— Ну как?

Лили, шагнув вперед, принюхалась.

— Гораздо лучше. Теперь ты пахнешь как мужчина. Вообще-то ты похожа на Гарри, когда ему было лет пятнадцать-шестнадцать.

— Пятнадцать? — ужаснувшись, изрекла Джорджи. — Я выгляжу на пятнадцать?

— Не волнуйся, — быстро успокоила Лили. — Тебе можно дать больше. В пятнадцать Гарри выглядел на двадцать.

Джорджи окинула ее скептическим взором и снова повернулась к зеркалу. На самом деле Лили была недалека от истины. Она походила на младшего, менее мужественного брата Гарри. Она остановила взгляд чуть ниже талии и насупилась.

— Есть старые чулки?

Лили, захохотав, принялась рыться в ящике, вытащила розовый шелк и протянула Джорджи, которая его распутала и привела в должный вид. Как только Джорджи все устроило, она расстегнула пуговицы на бриджах и заправила чулки внутрь, привела в порядок кальсоны и застегнула пуговицы. Засим она повернулась к Лили.

— Что думаешь?

— Восхитительно. Но лучше поправить чулок, если не хочешь, чтобы у Харланда глаза на лоб полезли.

— Милорд, к вам пришел молодой человек. Мистер Феллоуз. Говорит, у вас назначена встреча насчет должности камердинера. — Голос Тейлора звучал немного укоризненно, собственно, как всегда.

Харланд вскинул глаза. Должно быть, пришел кузен Лили Хокинс.

— Приведите его, пожалуйста.

Несколько минут спустя Тейлор вернулся с молодым человеком и тотчас удалился, закрыв за собой дверь.

Феллоуз отвесил поклон и снял шляпу, встав в нескольких шагах от стола, где сидел Натан.

— Милорд, — тихо проговорил он. — Спасибо, что согласились встретиться.

Натан молча на него смотрел. Вряд ли Феллоузу больше двадцати. Невысокий, стройный, белокурый. Юный и хрупкий юноша с легкостью мог приглянуться джентльмену, коим, как сообщалось, был его предыдущий господин.

Феллоуз стоял безмолвно и неподвижно, покуда Натан его рассматривал. Рубашка хорошо накрахмалена, превосходно завязанный платок, без сомнений, извещал о навыках. Лили не обманула про манеру держаться. Феллоуз казался невозмутимым и спокойным, без смущения сносил испытующий взор Натана и не чувствовал необходимости говорить.

Натан встал и обогнул стол, сцепив руки за спиной.

— Мистер Феллоуз, вы хотите служить у меня камердинером?

— Хочу, милорд.

Он стоял как статуя, шляпа повисла на кончиках пальцев. Судя по всему, он не нервничал.

— Почему?

Ответил Феллоуз лишь спустя несколько секунд:

— Мне нужна работа. А у вас репутация очень элегантного джентльмена, милорд. Прислуживая вам, я сделаю себе имя.

В ответ на эти дерзкие слова Натан промолчал. Тянувшуюся все дольше тишину он умышленно не заполнял. Однако Феллоуз не издал больше ни звука. И не обернулся. Он стоял смирно, просто ждал.

Минуло две минуты.

Натан долго беседовал с другими восемью кандидатами, но в случае с Феллоузом в этом не имелось надобности. Он уже чувствовал, что сумеет вынести спокойного тихого юношу. Что же до навыков, был лишь один способ выяснить.

— Назначу вам срок испытания — месяц, — сказал Натан. — Приступаете в понедельник.

Изумившись, Феллоуз вздрогнул. Он скосил светлые глаза влево, а затем снова перевел в центр.

— Что… не могли бы вы рассказать про условия найма, милорд?

Натан равнодушно пожал плечами.

— Об этом позаботится Тейлор. Будьте любезны, загляните к нему по пути к выходу. — Он отвернулся с намерением устроиться в кожаном кресле за столом.

— Милорд?

Натан обернулся, недовольно сведя брови. Он отпустил юношу. О чем еще здесь говорить? Феллоуз уже получил работу, разве нет?

— Да?

Феллоуз прикусил губу. А затем протараторил:

— Я… хотел обговорить… кое-какие детали.

— Детали?

Феллоуз закашлялся, и на щеках расцвел алый румянец. Тем не менее он продолжил:

— Я надеялся, у меня будет своя комната, милорд. И… — Он замолчал, заметив, как Натан приподнял брови и напустил на себя скептический вид.

— И?

— И свободные полдня раз в неделю, — выпалил он.

Выдвинув эти требования, Феллоуз снова замолчал и потупил взор. Лицо все еще полыхало румянцем. Натан его рассматривал. Его не интересовали подробности найма слуг — этим занимался Тейлор. Но просьба Феллоуза казалась приемлемой, и Натан уважал молодого человека за то, что он осмелился высказаться.

— Хорошо. — Он пожал плечами и взял колокольчик.

— С-спасибо, милорд, — заикаясь, проговорил Феллоуз.

Феллоуз послушно устроился там, куда указал Натан. Сел он чопорно, прижав колени друг к другу и пристроив шляпу. Поймав взор Натана, он медленно раздвинул ноги. В ожидании Тейлора Натан безмолвно наблюдал за Феллоузом. Право, он еще щенок. О чем Натан думал, предлагая эту должность юнцу? Пусть и в порядке испытания.

Вошедший Тейлор не обратил на Феллоуза внимания и вопросительно взглянул на Натана.

— Милорд?

— Тейлор, мистер Феллоуз приступит к работе в понедельник. У него должна быть своя комната. И каждое… воскресенье? — Он покосился на юношу, который быстро кивнул. — И каждое воскресенье полдня отдыха. Все ясно?

Тейлор слегка округлил глаза, но, помимо этого, он не выразил удивления, лишь наклонил голову.

— Феллоуз, жалование с вами обсудит Тейлор. — Натан кинул взор на молодого человека, поднимавшегося на ноги. — Он пояснит, где и когда вам следует появиться в понедельник. Желаю вам хорошего дня.

— Благодарю, милорд. Хорошего дня. — Феллоуз немного неуклюже поклонился.

Едва двери библиотеки закрылись, Натан опустился на спинку кресла. Он что, выжил из ума? Конечно, он поступил импульсивно. Но в отношении молодого человека у него возникло хорошее предчувствие, да и спокойная уверенность впечатлила.

Впереди Джорджа Феллоуза ждал месяц, чтобы достойно себя проявить.

Когда Джорджи выбралась из дома Харланда, ее по-прежнему лихорадило. В голове не укладывалось, что ее так быстро наняли. Он задал всего один вопрос: «Почему?»

И смотрел зорким взглядом, словно видел все ее тайны.

Харланд нанял ее с месячным испытанием. Ей же нужно остаться как минимум месяца на два, дабы попасть на рождественский прием у Дансмора. Придется стать незаменимой, чтобы Харланд ее оставил. Джорджи надеялась, что годы облачения актеров во все мыслимые наряды, укладки волос и гримировки лиц помогут в новой роли. По меньшей мере месяц ей придется выдавать себя за Джорджа Феллоуза, камердинера лорда Натаниэля Харланда, самого элегантного джентльмена в Лондоне.

Лорд Натаниэль Харланд.

Джорджи будет набирать ему ванну, присматривать за одеждами.

Брить! Господь всемогущий, нужно потренироваться. Она ни разу в жизни никого не брила.

Джорджи опустила шляпу чуть ниже и устремилась к дому Лили, что в трех километрах отсюда. Приехала она на наемном экипаже. Впервые она вышла средь бела дня в мужском обличии. Странно. Чудная привилегия — ходить без тяжелых юбок, свободно, без ограничений передвигать ногами. Способность двигаться изумляла. Джорджи наслаждалась и почти боялась, поймала себя на том, что хотелось бежать. Было бы здорово пробежаться в таком наряде, не боясь споткнуться, без необходимости придерживать ткань. Но, вместо того чтобы бежать, она поступила лучше: делала длинные шаги и размахивала руками в неженственной манере.

Из кармана она достала искривленную счастливую монетку достоинством в полкроны, что много лет назад ей дал отец. Тогда она была еще маленькой, ей было лет пять или шесть. Папа уронил монету на улице, и по ней прогромыхала карета. Они хохотали над изогнутой формой, когда он подобрал монетку и протянул Джорджи «на удачу». Она всегда носила монету с собой — даже когда выходила на сцену. Хотя она не принесла Джорджи много удачи.

Однако сегодня помогла.

По дороге Джорджи катала монету в левом кулаке, дойдя до мизинца, ловила большим пальцем и начинала сначала. Эдакий искусный эффектный фокус, коему ее научил папа. Она даже не осознавала, что делает, ибо в памяти всплыла эта чудная короткая беседа.

Мельком глянув на Харланда, Джорджи чуть не упала. Она никогда не видела таких мужчин. Нет, привлекательных мужчин она видела. В театре полно привлекательных мужчин. Но вот мужчин вроде Харланда Джорджи не видела никогда. Харланд отличался от всех. От брата, что напоминал греческого бога своим мощным телом и светлыми волосами. От Уилла Грейнджера, ведущего актера Макса, с лихими усами и ровными белыми зубами. Даже от Майкла Маккола с пронзительными голубыми глазами и волнительными поцелуями.

Харланд — красавец.

Стоило его увидеть, внутри что-то заныло. Он поднялся из-за стола, высокий, стройный, широкоплечий, темные волосы упали на лоб. Темные, как соболий мех, темные на фоне бледной кожи. А эти томные глаза. Ей показалось, будто она тонет. Пышные вычурные ресницы; веки будто подведены сурьмой. А губы… Красивые губы можно было бы принять за женские, если бы не твердый, чисто мужской подбородок.

Джорджи сказала, что он самый элегантный джентльмен в Лондоне. Репутация не обманула. Харланд облачился в изысканный, превосходно сшитый фрак, шелковый жилет и бриджи цвета буйволовой кожи. На бледной шее повязан накрахмаленный белый платок.

Джорджи будет его одевать. Что важнее — она будет его раздевать. Во рту мигом пересохло. Интересно, как он выглядел под шерстью, шелком и льном?

Она не невежда в плане мужских тел. Каждый вечер она помогала актерам надевать и снимать костюмы — и видела мужчин обнаженными. Да и Майкл Маккол не единственный мужчина, что ее целовал. Театральный мир не столь ханжеский, как мир простых смертных. Может, Джорджи и невинна, но она знала, что к чему, и уже испытывала это ощущение внизу живота, жажду большего. Но она не имела представления, что можно испытать такое желание лишь при взгляде на мужчину, стоявшего в десяти шагах от нее. К тому же он не выказал даже малейшего интереса…

Разумеется. Харланд считал Джорджи мужчиной.

Он считал ее мужчиной.

Джорджи преодолела первое препятствие в этой шараде. Сможет ли она продолжить? С Харландом она проведет немало времени, будет жить рядом с ним. У него получится докопаться до истины или в своем маскараде она одержит победу? Макс назвал ее талантливой актрисой; жаль, что она, в отличие от матери, не горела желанием выступать.

Сейчас Джорджи горела желанием. Ради этой роли — роли, состоявшей не только из притворства. Ведь она действительно станет камердинером.

Ей подумалось, что все может получиться.