Девушка на одну ночь

Глава 15: Полина

Открываю дверь квартиры, и нос сразу атакуют запахи домашней выпечки. Бросаю сумку на пол и быстро прячу босоножки в тумбу под вешалкой. Бабушка уже ждёт на кухне, улыбаясь мне из-за большого чайника с заваркой. На столе с подрумяненными боками красуются её знаменитые пироги.

Не успеваю помыть руки, как бабушка уже зовет меня чаёвничать.

— Садись скорее, они только из духовки. С клубникой который поменьше, остальные с яблоками и корицей. Выбирай какой хочешь.

— Спасибо, бабуль, — прежде чем вгрызться зубами в аппетитную сдобу, я обнимаю бабушку. — Пироги — это то, что нужно после душного поезда.

— Ну, рассказывай, внученька, как там Одесса? Как море? На конференции, что интересного было? — голос бабушки звенит от нетерпения.

Она разливает кипяток и аккуратно ставит передо мной дымящую чашку. Перекладывает куски каждого пирога на тарелку. Набиваю рот сладкой начинкой с тестом и не спеша пережёвываю. Теряюсь в мыслях, не зная как ответить бабушке. Рассказывать про свои настоящие приключения в Одессе нет особого желания, но и врать — язык не поворачивается.

Бабушка садится напротив. Бросает две чайные ложки сахара в свою чашку и торопливо размешивает их в чае.

— Полюшка, милая, что-то ты совсем неразговорчива сегодня, — говорит она, пытаясь поймать мой взгляд. — Обычно с порога тараторишь про поездки, а сегодня — тише воды. Тебе конференция не понравилась? Или гостиница была с клопами?

— Все было хорошо, — пытаюсь на скорую руку собрать в голове какие-то воспоминания с официальной части поездки, чтобы выдать для бабушки «живой» ответ. — Конференция была насыщенная: много докладов, спикеры. Я сначала заблудилась в здании, но один…

Встреча с Максимом тут же всплывает в памяти. Осторожно отпиваю горячего чая, чтобы как можно скорее проглотить возникший ком в горле.

— Один парень помог найти нужный зал. Одесса — очень красивый город, много исторических мест, до моря рукой подать. Гостиница, конечно, не образец для подражания, но клопов, тараканов, блох, к счастью, в номере не было.

Мой рассказ больше напоминает нудный пересказ, в моих словах нет красок, в голос отсутствует энтузиазм. Бабушке этого откровенно мало. Её придирчивый педагогический взгляд сканирует меня как настоящий подводный сонар.

— Полина, — начинает она теплым, но одновременно строгим тоном, — меня обмануть тебе не удастся, ты ведь знаешь. Лучше расскажи по-честному, что случилось.

— Бабуль, да всё нормально, правда, — пожимаю плечами и выдавливаю из себя улыбку.

Мой нехитрый трюк на бабушку не производит должного эффекта, она продолжает неподвижно буравить меня своими маленькими глазами.

— Просто... — замолкаю на полуслове, не в силах держать её взгляд. Щеки краснеют от стыда, уши горят огнем. — Там был один человек... Он… мы… — бормочу еле слышно, избегая любых подробностей.

Бабушка понимающе кивает и кладёт свою руку поверх моей, как будто показывает, что ей можно довериться.

— Мы… Мы гуляли и…, — слова застревают на языке.

На лбу проступают капельки пота. Ну не могу я бабушке рассказать про такое. Просто не могу. Это неловко. Бабушка ждёт, когда я выговорюсь. Но я никак не могу себя пересилить. Мне слишком стыдно вспоминать свое поведение в Одессе. Вместо рассудительной и умной отличницы в меня словно вселилась беспечная школьница, которая с легкостью целовалась, а потом и переспала с незнакомцем.

Ну как в таком признаться?

Всё моё воспитание, все бабушкины уроки про то, что нельзя доверять случайным людям, вылетели из головы, стоило Максиму улыбнуться и заговорить со мной.

Почему я не смогла устоять перед ним?

Смотрю на чаинку, кружащую в чашке. Стыд за совершенные ошибки сдавливает тело.

— Поль, — тихо зовёт бабушка. — Если на душе тяжко, то не нужно держать это в себе. Выговорись и сразу станет легче. Или думаешь, я не пойму дело молодое, потому что старая?

— Ты чего, бабуль? — ошарашенно отрицаю я. — Твой возраст тут совсем ни при чем.

— Я вполне могу понять твое смятение. Влюбляться — не зазорно. Понравившийся парень не ответил взаимностью?

Тяну носом воздух. Бабушка опять сражает меня наповал своей проницательностью. Зрит прямо в корень. Вот только, если б дело было лишь в отсутствии взаимности.

— Бабуль, — я кусаю пирог, прежде чем начать рассказывать. — Там один человек был, на конференции. Мы гуляли с ним, разговаривали, а потом… — нервно сглатываю.

Встречаюсь с бабушкой взглядом и снова паникую. Она точно во мне разочаруется. И поэтому я признаюсь в менее постыдном:

— Короче, он почти украл у меня телефон. В парке рядом со мной сел голубь. Я его покормила купленным пирожком. Он предложил сфотографировать меня с ним. Не знаю, как я так сглупила — меня будто околдовали — я без сопротивления передала телефон, а он стал требовать денег за его возвращение. Там столько людей было, но никто мне не помог. И… в общем, я ему деньги отдала. Хотела порадовать тебя фотографиями, а попалась на самый настоящий развод.

Как только бабушка слышит про деньги, то тут же округляет глаза и хватается за сердце.

— Господи, какой ужас. Он тебе угрожал? — Она охает и качает головой. — Что ж это за люди то такие? Мою внученьку, мою родненькую, посреди бела дня ограбили.

— Нет, нет, — спешу её успокоить, но от паники говорю совсем не то что нужно. — Это было вечером, а свернула не туда и… — Бабушка еще громче причитает. — Просто уши развесила и попалась на мошенника. Но я не все деньги ему отдала, бабуль. Ты не думай. Он попросил совсем чуть-чуть. Буквально… — на ходу снижаю сумму в три раза. — Совсем немного.

Бабушкин голос резко стихает и она закрывает глаза. Ее шея краснеет, а лицо наоборот белеет. Я тут же вскакиваю на ноги, ищу глазами телефон. Надо звонить в скорую.

— Бабуль, ты как? — пищу, наблюдая за тем, как тяжелеет её дыхание.

— Капли... капли мне принеси из спальни, — еле слышно просит она.

Бегу в спальню, хватаю пузырёк с сердечными каплями с тумбы и молнией несусь обратно на кухню. Капаю положенное количество капель на ложку и подношу её ко рту бабушки.

— Сейчас воды дам, погоди секунду. Только не теряй сознания, пожалуйста.

Держу ее за руку, без остановки считая пульс. К счастью, капли делают свое дело и в скором времени бабушке становится лучше. Её щеки снова становятся розовыми.

— Вот поэтому я и молчала, ба, чтоб тебя не расстраивать, — говорю мягко, гладя её по руке. — Знала ведь, что ты, как всегда, нервничать будешь.

— Нет, нет, Полина. Я рада, что ты мне рассказала, — тихо отвечает она, голосом, полным участия. — Пусть это будет тебе уроком, родная. Закрыть сердце на замок от других людей нам не под силу, но и доверять впредь будешь осторожнее. Беречь себя будешь. На свои ошибки оглядываться будешь, они тоже какой-никакой, но опыт.