Девушка на одну ночь

Глава 21: Полина

Переодеваемся в раздевалке, готовимся к физре. Это последняя пара на сегодня, к счастью. День вымотал меня не только физически, но и морально. Постоянно думаю о своем положении, что никому, кроме Маши, так и не рассказала о нём.

Язык не поворачивается просто. Мне стыдно. И страшно. Когда кто-то бросает на меня косой взгляд, всегда думаю, что уже обо всем все знают и вот-вот начнут сплетничать за моей спиной. Мороз бежит по коже от эпитетов, какими меня могут обозвать в таких перешептываниях.

Люди обычно не скупятся в выражениях, когда речь заходит о восемнадцатилетней незамужней беременной девушке. И никакие золотые медали, высокие баллы и участие в олимпиадах не помогут избавиться ей от клейма «легкодоступной дурочки».

Снимая толстовку, Машка бросает на меня обеспокоенный взгляд:

— А тебе можно сдавать нормативы? И вообще заниматься в твоём... — Она явно намеревается произнести вслух то, чего остальным одногруппницам лучше не слышать.

— Тс-с-с! — шиплю резко, чтобы замолчала. — Можно, — шепчу губами.

Переодеваемся дальше в тишине. Натягиваю спортивные штаны и аккуратно проверяю резинку, чтоб ни в коем случае не перекрутилась и не давила на живот.

Прошла уже неделя с того дня, как я написала Максиму о беременности. Он ничего не ответил. Даже в сети перестал появляться, хотя я каждый вечер проверяю. И невеста его страницу закрыла от посторонних.

Понятия не имею, что теперь делать. Забить или еще надеяться? Но сколько конкретно: неделю, месяц?

Маша следит за каждым моим шагом.

— Так и не написал?

Качаю головой.

— А ты ему?

— Нет, — отвечаю, едва шевеля губами. — Я сказала всё сразу, добавить больше мне нечего. Теперь ход Максима.

— Может он не читал твои сообщения, — тихо замечает Маша, будто это способно как-то успокоить меня.

— Читал, — уверенно перебиваю.

Из коридора доносится голос физрука, он зовет всех студентов на стадион. Пока на улице по-прежнему тепло, занятия физкультурой проходят именно там.

После переклички всех девчонок направляют бежать трусцой два круга по стадиону, а парней отправляют к завхозу помогать с разгрузкой нового инвентаря для спортзала.

Бегу умеренно, стараясь не усердствовать. В голове крутятся мысли о предстоящем разговоре с бабушкой. Кажется, после утренних приступов тошноты она уже начала что-то подозревать. Правда пока молчит, никаких догадок не озвучивает. Но, думаю, это дело времени.

— Сегодня после универа я расскажу всё бабушке, — выпаливаю я, как только Машка пробегает рядом. Подруга резко останавливается посреди дорожки и оборачивается. — Я не могу больше скрывать это от нее. Мой токсикоз начал набирать обороты.

— Да, заметно. Ты стала тощая щепка, — вздохнув, она обводит меня сочувственным взглядом. — Тяжело сильно? Когда каждое утро выворачивает?

— Завтрак — самое трудное испытание, — криво улыбаюсь, подначивая подругу продолжить бег. На нас недовольно начал поглядывать физрук с другого конца стадиона. — Пока не поем, крутит желудок страшно.

— Моральная поддержка нужна? Могу пойти с тобой, если страшно.

Предложение Маши заманчиво. Она всегда готова прийти на помощь, даже когда сама не уверена, что справится с ситуацией.

— Нет, — решительно отказываюсь в этот раз. — Не хочу, чтобы и тебе досталось, когда бабушка разозлится. Это мой крест, Маш.

Маша качает головой, но больше не настаивает. Продолжаем бежать дальше. Мысли о предстоящем разговоре не отпускают меня и в дальнейшем.

Какими словами всё сказать? А что бабушка ответит? Разочаруется, конечно. Может, даже выгонит из дома. Она столько раз говорила мне держаться подальше от таких, как Максим, богатых и развязных. Они только на словах сладко стелют, а на деле всегда идут на попятную.

В красках рисую сцену того, как показываю бабушке снимок УЗИ. Представляю, как она сначала молчит, потом начинает кричать. Будет говорить, что я разрушила свою жизнь, что теперь у меня нет шансов на нормальное будущее. Про учебу наверняка повторять будет, про образование, которое надо получить… А если сердце у нее разболится?

Моё дыхание сразу сбивается, резко останавливаюсь. Бежавшая за мной староста едва не врезается мне в спину, чудом успевает увернуться.

— Войцех, не умеешь бегать, не мешайся под ногами — оббегая, ворчит она.

— Тебя спросить забыли, — огрызается в ее сторону Машка. — Эй. Тебе что плохо стало? Живот?

— Нормально, — киваю, отходя в сторону. — Напомни мне, пожалуйста, чтоб после пары я зашла в аптеку. Бабушкины сердечные капли на всякий случай куплю по дороге, на всякий случай.

И мобильный буду держать под рукой, чтоб сразу звонить в сто три, если капли не помогут.

Маша слегка пихает меня в бок, выводя из мыслей.

— Чего опять погрустнела? Признаться сложно, но ты справишься. Ты ж боец.

Смеюсь устало.

— Боюсь, бабушка одним левым педагогическим хуком может меня уложить на лопатки на раз и два.

На автомате сворачиваю в местную пекарню. Руки сами тянутся к витрине с тортами. Глаза выискивают тот самый — с кусочками манго, ананаса и заварным кремом. Бабушка только его жалует из магазинных десертов. Возможно он поможет мне смягчить «удар» по бабушкиному сердцу.

Прошу продавца повязать поверх коробки с тортом красный бант и быстро рассчитываюсь.

Каждый шаг к дому сопровождается моим тяжелым дыханием. И дело вовсе не в физической усталости. Ребра тугим корсетом сжимает страх перед тем, что меня ждет дома.

Переступаю порог квартиры, и первое, что слышу — мужской приглушенный голос. Странно. Оглядываюсь и вижу на полу, прямо у входа, ботинки. Кожаные, начищенные до блеска. Явно не бабушкины.

Сердце сжимается от тревоги. Кто это может быть?

— Ба, я дома, — кричу по привычке, опуская коробку с десертом на пуф.

Отдаленный разговор сразу стихает, невыносимая тишина накрывает стены квартиры. Медленно иду в сторону кухни, чувствуя, как с каждым шагом холодок ползет по спине.

Надеюсь это не куратор пожаловал в гости. Этот сентябрь я начала не так хорошо, как хотелось бы — из-за хаоса с беременностью учёба для меня отошла на задний план, домашние задания с трудом выполняю.

Наверное, куратор решил проконтролировать, что у меня происходит.

Когда я захожу на кухню, сердце проваливается в пятки. За обеденным столом сидят двое — моя бабушка и... Не куратор, к сожалению.

Рядом с моей бабушкой, у меня дома сидит Максим. Тот самый. Из Одессы.

Он расслабленно попивает чай с моим любимым вареньем. Выглядит так, будто это дня него самая обычная встреча.

Торт в руках вдруг становится тяжелым как камень. Сердце колотится в груди. В голове гудит кровь. Секунды растягиваются, и я чувствую, что задыхаюсь от всего, что нахлынуло.

Максим встречается со мной взглядом. В нем нет и тени волнения. Словно то сообщение, которое я ему отправила, было всего лишь чем-то вроде «Как дела?». А не... не то, чем оно было на самом деле.

— Здравствуй, Полина, — бархатный голос мурашками проносится по моей коже.

Шею бросает в жар, уши заливает краской. Он говорит так, будто мы видимся каждый день.

Перевожу взгляд на бабушку. Она качает головой, взгляд строгий, укоризненный. Она все знает? Он все ей рассказал? Но как?

— Ты же не сказала мне, что у вас будут гости, — еле выговариваю, пытаясь взять себя в руки. Ставлю торт на стол.