Девушка на одну ночь

Глава 17: Полина

Первое сентября, третий курс. Мы снова тащимся по университетским коридорам в сторону душного лекционного зала. Впереди нас ждут две лекции подряд у одного из скучнейших профессоров кафедры компьютерных систем, а потом ещё и студенческий концерт, куда явка строго обязательна.

— Не понимаю, зачем устроили эти лекции? Все равно никто ничего не будет слушать, — бурчит Маша, поднимаясь по лестнице. — Лучше бы дали еще один выходной. Давай прогуляем, Поль? Препод все равно не отмечает отсутствующих. Группой нашей скооперируемся, посидим где-нибудь в кафе, отметим день Знаний?

Закатываю глаза. Машка, как всегда, ей лишь бы на месте не сидеть, а в какую-нибудь авантюру влезть. В её мире нет места для обязательных мероприятий и студенческих «традиций», в отличие от моего.

— Маш, — отвечаю устало, — ты знаешь прекрасно, что я не могу. Куратор сразу бабушке доложит, если меня не будет в зале.

— Ну, один разочек? Пожалуйста, — отрицательно качаю головой, на что Машка сразу театрально дует губы. — Ты порой такая правильная, прямо зубы сводит. Так до старости и просидишь возле бабулиной юбки. Нам самое время сейчас отрываться и делать глупости, восемнадцать лет всего раз в жизни бывают. Нельзя всё время оглядываться на реакцию бабушки, а то когда ее не станет и шагу ступить не сможешь.

— Типун тебе, — фыркаю я и иду дальше, игнорируя дальнейшие слова Маши.

Конечно, её слова не так уж и далеки от истины, но мне просто не хочется устраивать конфликт с куратором и бабушкой из-за такой глупости как концерт в универе.

Хватит с меня уже совершенных глупостей. За три дня я их столько натворила, что до самой пенсии не забуду.

— Поль, Поля, Полинка, — ластится Машка. — Ну, прости меня. Я ляпнула не подумав. Твоя бабушка минимум еще сто лет проживет и тебя уму разуму учить будет.

И смотрит на меня щенячьими глазами.

— Ой, что с тебя взять? — цокаю языком и беру подругу под руку.

До лекционных залов нам осталось совсем чуть-чуть.

— Я придумала! — внезапно взвизгивает Маша и тормозит посреди лестницы, мешая другим студентам пройти. — Мы в зал войдем вместе с куратором — чтобы он нас точно увидел — а потом сделаем вид, что кого-то из знакомых увидели вдалеке. Пойдем туда, а потом сбежим из актового через запасной выход.

— Не знаю, Маш. А если куратор нас не отпустит?

— Чего это? Какая ему разница где мы будем в ладоши хлопать: у него под носом или через пять рядов выше? Главное, держаться уверенно и не трястись от страха.

С одной стороны, Машка конечно права — два часа слушать народников и смотреть на корявых бальников — то еще удовольствие, но с другой — я точно попадусь на обмане. Если не куратор, так бабушка из меня душу точно вытрясет, она эти концерты страсть как любит.

— По-о-оль? — хлопает ресницами Машка.

— А вдруг в этот раз все будет по-другому?

— Да, конечно. Когда такое чудо случится, я станцую тверк в прямом эфире. — Маша останавливается у дверей лекционного зала. — Поль, ну ты серьёзно хочешь туда идти?

— А как мы узнаем об изменениях, если не пойдем туда?

Маша кривится от недовольства и первой заходит в лекционный зал. Не успеваем мы выбрать себе место, как к нам подходит Ваня. Резкий запах его туалетной воды мне тут же бьет в нос. Господи, что за муравьиный спирт вперемешку с восточными благовониями?

— Блин, Вань, что это за химическое оружие ты на себя набрызгал? — бормочу я, прикрывая нос рукой. — Тараканов травишь?

— Не понял, — озадаченно переспрашивает однокурсник.

— Чем это от тебя несет, спрашиваю?

Покраснев от макушки до пят, Ванька осторожно принюхивается к своим подмышкам.

— Это не от меня, — фыркает он с облегчением и падает на лавку рядом со мной. — Я всего-то три метра пробежал, чтобы Толика обогнать.

— Твой одеколон, — бормочу я, продолжая задерживать дыхание.

— А-а-а, — Ваня расправляет плечи и начинает хвалиться. — Это я у бати взял. Модный какой-то, итальянский одеколон ему родичи привезли из отпуска.

Воздуха в легких все меньше. Я противлюсь до последнего, глотая «потяжелевший» воздух мелкими дозами. Глаза начинают слезиться. Организм настойчиво просит больше кислорода.

Сдаюсь и хватаю ртом воздух. Желудок в ту же секунду скручивает тугим узлом. Стиснув зубы, пытаюсь сократить скорость вдыхания, чтобы отвратительный аромат не влиял так на меня.

— Вань, — шиплю с трудом, — в следующий раз не душись так рьяно, ок? Я еще жить хочу. Маш, давай поменяемся местами?

Подруга нехотя уступает мне место. Оказавшись рядом с однокурсником, она искренне недоумевает чего я так всполошилась.

— Да нормально он пахнет, Поль, — она жмет плечами и снова принюхивается к румяному одногруппнику.

Рвусь ей возразить, но как только открываю рот, тошнота снова берет верх. С трудом досиживаю до конца первой лекции, почти не вникая в то, что говорит преподаватель. От нехватки кислорода голова просто раскалывается, и я то и дело морщусь от очередного приступа тошноты, что подступает к горлу.

Как только звенит звонок, я первой вылетаю из аудитории. Бегу к ближайшему туалету, перепрыгиваю через ступеньки. Воздух в коридоре кажется еще более едким, чем туалетная вода Вани. Дезодоранты, жвачки, антисептики, духи, одеколоны, кремы давят на грудь и не дают ни секунды передышки.

Маша едва успевает за мной. Бросив наши сумки на умывальник, она заглядывает в мою кабинку.

— Поль, ты как? — интересуется обеспокоенно.

Обхватив руками живот, я стараюсь дышать как можно медленнее, но тошнота и дальше продолжает нарастать. Желудок скручивается в такой узел, что меня даже потряхивает. На висках и под носом проступают капельки пота. Резко бросает в жар.

— Бабушка с утра заставила съесть котлету, а она еще вчера мне показалась какой-то не такой, — бормочу я, стараясь не наклоняться слишком сильно над общественным унитазом. Столько народу через него проходит… Бр-р-р.

— Отравилась? — стоя под дверью, взволнованно тараторит Машка. — Вот блин. Значит мы точно сегодня с тобой в кафе не попадем.

Так бы и стукнула подругу за «поддержку», но в нынешнем состоянии не рискую совершать каких-либо резких движений. Мало ли…

Когда меня наконец попускает и я выхожу из кабинки, в нос опять бьёт отвратительный запах, на этот раз дешёвых моющих средств. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть на колени. Машка стоит возле умывальников и разговаривает с какими-то девчонками.

— Случайно сорбента нет? — спрашивает она, махнув на меня рукой, — Подруга отравилась. — Или может какой таблетки от желудка?

Одна из девушек копается в сумке, но кроме обычной но-шпы, ничего не находит. Вторая хмыкает, поправляя волосы.

— Лучше тест ей купи. На беременность. У меня такое «отравление» в детский сад в том году пошла.

Воздух в помещении сразу становится ещё гуще. Я чувствую, как холодный пот пробегает по спине. Слова слишком быстро проникают в сознание.

— Это обычное отравление, — тихо отрицаю я, подходя к зеркалу.

Маша стоит с круглыми глазами и таращится то на меня, то на мой живот. Мы обмениваемся взглядами — её растерянный и мой, полный тревоги.

Это не может быть правдой. Ведь нет?