Девушка на одну ночь

Глава 18: Полина

Бредем как можно дальше от университета, туда где точно не встретим знакомых или преподавателей. Садимся на выцветшие качели, подальше от глаз здешних бдительных жителей.

Макушку припекают яркие лучи солнца, дует приятный ветерок. Так и не скажешь, что уже осень, пока не заглянешь в календарь. Но мне все равно зябко от мыслей, что атакуют сознание словно рой обозленных ос.

— Поль, а может все-таки… — Маша сверлит меня взглядом, который мог бы прожечь сквозные дыры в любой стене.

— Не может! — огрызаюсь я по большей степени из-за страха, нежели от злости. Нервно тереблю рукава тонкой кофты, продолжая тонуть в небывалом страхе. — Мы с Максимом всего раз переспали. Всего один раз, — чеканю упрямо, хотя голос дрожит от неуверенности.

— Не говори ерунды, одного раза вполне достаточно. — Маша выгибает бровь так, будто я только что сказала невероятную глупость. — Это не лотерея, Поль, где можно проиграть девяносто девять раз, прежде чем повезёт.

Закусываю губу и смотрю куда-то в сторону, пытаясь избежать её пристального взгляда. Сердце стучит так громко, что я слышу его пульс в ушах.

Что если она права? Что если я как та старшекурсница…?

— Контрацепцию твой Максим натягивал? — резко и строго спрашивает Маша.

Шея мгновенно взмокает от стыда, а щёки горят так, словно меня бросили в настоящий костёр.

— Я... не помню, — почти шепчу, еще больше сгорбившись.

Машка застывает с открытым ртом.

— Трындец! Не помнит она, да, конечно, — повторяет она с сарказмом. — Значит, не было. Очуметь, Поль. Ну ты даёшь.

Слова Машки пробивают брешь в моих стенах. Я до последнего отгоняла правду, лежавшую на поверхности. По-детски надеялась, что если не озвучить её вслух, то она обязательно не сбудется. Но, кажется… кажется, это не работает.

Вытираю рукавом мокрые щеки и шмыгаю носом.

— Маш, я… Что мне теперь делать?

Машка тяжко вздыхает, а после обессиленно падает на соседнее сидение скрипучей качели. Качается вперед и назад, не отрывая ноги от земли.

— Для начала надо удостовериться, что ты действительно беременна. Ну и на болячки всякие не помешает провериться. Вдруг твой этот Максимка тебе не только ребёнка «подарил».

— Чего? — слова подруги врезаются в меня, как ледяная волна. Внутри всё застывает, и дыхание перехватывает. Паника накатывает со всех сторон подобно торнадо.

— Поль, ты ж вроде умная. Подумай сама, если твой Максим пренебрег контрацепцией с тобой, то мало ли с кем еще…

— Да поняла я все, поняла. Я самая настоящая дура, Маш. Остановись, пожалуйста.

Мозг отказывается адекватно обрабатывать информацию. Я не думала о таком когда мы с Максимом… О, господи! Ну он не может быть из тех, кто…? Он же не такой, правда?

Внутри меня разворачивается настоящая буря из мыслей, и я не знаю, какую из них хватать первой. Я не знаю, что мне делать сначала.

— Мы просто… это не было запланировано, — бормочу я, чувствуя, как мои руки начинают дрожать. — Это случилось так быстро. Я думала, что всё под контролем. Но сейчас… Господи, ну почему я вовремя не остановилась?

Во взгляде Маши, помимо ожидаемого сожаления, плещется еще и раздражение.

— Поль, ну нельзя так в омут с головой. Морской воздух что ли из тебя все мозги вышиб? Это же не игра в угадайку. Это твоя жизнь и здоровье.

Упираюсь локтями в колени, прячу лицо в ладонях. Пытаюсь глубоко дышать, чтобы унять паническую волну, которая грозит поглотить меня целиком.

— Я просто… не думала, — шепчу сдаваясь. Вот она правда, которая меня так страшит.

Влюбившись впервые в жизни по-настоящему, я позволила себе не думать ни о чем. Я доверилась мужчине, который был рядом… А теперь меня настигают плоды собственной беспечности. Правду говорят, любовь делает нас дураками.

Чувствую, как ком поднимается в горле. Едва удерживаюсь от того, чтобы не расплакаться прямо здесь, на этих дурацких качелях.

— Слушай, — говорит Маша мягче, — сначала пошли купим тест. Потом поедем ко мне и позвоним в клинику, запишешься к врачу. Сдашь анализы и проверишься. Рвать на себе волосы еще рано.

Она делает паузу и кивает в сторону ближайшего супермаркета, который виден за углом.

— Идём.

Пока Машка стряпает для нас некое подобие бутербродов, я продолжаю гипнотизировать коробку с тестом на беременность. Как будто если долго на нее смотреть, но вопрос с беременностью сам собой рассосется.

Но коробка, увы, никуда не исчезает. Лежит прямо передо мной и неумолимо напоминает про то, что сегодня может измениться вся моя жизнь.

Обхватываю чашку с горячим чаем ледяными пальцами и делаю осторожный глоток.

— Ешь давай, — поставив на стол тарелку с поджаренными тостами, обмазанными сливочным маслом и покрыты тонким твердого сыра, Машка садится напротив. — Не хватало еще, чтобы ты в обморок грохнулась.

Пока я несмело жую хрустящий хлеб, подруга активно стучит пальцами по экрану своего планшета. Её лицо сосредоточенно, как будто она прямо сейчас решает чрезвычайно важную мировую проблему. Что, в каком-то смысле, так и есть — она ищет адреса ближайших лабораторий, в которых смогут взять все необходимые мне анализы.

— Поела? — вдруг спрашивает она, оторвав голову от планшета. — Иди делай тест.

Отвожу взгляд в сторону, избегая прямого контакта со зловещей маленькой коробочкой, словно она меня может съесть. Глупо, конечно, но именно так я себя чувствую.

— Я… я не хочу, — бормочу несмело, внутри в очередной раз всё сжимается от леденящего ужаса. — Уже всё прошло, Маш. Это точно котлета была. Я бутерброд сейчас съела и мне полегчало.

Подруга настолько сильно хмурит лоб, что сразу становится ясно: она не верит ни одному моему слову. И не пытается скрыть своего недоумения из-за того, что я всё ещё пытаюсь увиливать от неизбежного.

— Котлета? — Сарказмом, звенящим в её голосе, можно запросто заполнить целую комнату. — Ну-ну.

Она резво встаёт из-за стола и идёт к холодильнику. Задумчиво стоит у открытого двухдверного великана, что-то выискивая среди заставленных полок.

— О, — восторженно восклицает и засовывает руку куда-то вглубь холодильника.

Маша возвращается за стол с запаянной упаковкой сыра, того самого который так любит её отец — дорогой французский с плесенью и травами. Подруга всегда меня им угощает, когда я прихожу в гости. Мне, как оказалось, тоже по душе такие странные деликатесы.

Но сейчас… как только Маша открывает упаковку и по кухне мгновенно распространяется запах некогда мною обожаемого сыра, съеденный пару минут назад тост с маслом тут же просится наружу.

— Маш… — я пытаюсь сказать, чтобы она как можно скорее убрала продукт обратно в холодильник, но не успеваю.

Меня накрывает новая волна тошноты — сильнее, чем предыдущая — и я срываюсь с места. Несусь к ванной комнате, едва успевая зажать рот рукой. Кажется, что ещё секунда, и я точно упаду в обморок.

— Прошло у неё, ага, — слышу язвительный голос подруги за спиной.

Захлопываю дверь и опираюсь на раковину. Пытаюсь проглотить едкую желчь, что обжигает горло. Дышу носом, пытаясь успокоиться. Смачиваю руки холодной водой и вытирают ими лоб, шею.

Вроде попустило.

Как только окончательно прихожу в себя, рискую высунуть нос в коридор. Машка стоит под дверью, скрестив руки на груди. Смотрит на меня с укором.

— Делай уже этот тест и не беси меня, — Маша впихивает в мои дрожащие руки коробку с тестом на беременность и толкает меня обратно в ванную комнату.

— Маш, — я пытаюсь сопротивляться, хотя сама понимаю, что это бессмысленно.

Я должна это сделать. Но мне так страшно.

— Поль, — прерывает меня подруга с таким видом, будто вообще не собирается больше обсуждать эту тему. — Какой смысл оттягивать? Самой же легче станет, если увидишь результат.

— Я… — начинаю я зачем-то.

Маша права. Конечно, она права. Но это всё равно страшно. Что я скажу бабушке?

Громкое уведомление телефона отвлекает подругу от наседания на меня, она начинает с кем-то переписываться.

— Поль, ну хватит уже стоять как столб, — глянув из-под лба, обращается опять ко мне. — Смысл оттягивать? Если тест окажется отрицательным — перестанешь трястись понапрасну, а если наоборот — потом уже будем разбираться.

Тяжко вздыхаю, опуская глаза к неоткрытой коробке.

Пора узнать ответ.