Девять месяцев

Глава седьмая

В сочельник я проснулась с таким чувством, будто кто-то подкрался ко мне ночью и через ухо залил в голову цемент. Я просто не могла оторвать ее от подушки.

Я слишком поздно легла вчера спать. Элис, Мэг и Шелли зашли ко мне выпить по стаканчику перед Рождеством. Я приготовила себе глинтвейн, но образы недоразвитых детей замелькали перед глазами, и я отказалась от вина в пользу сока. Мы засиделись допоздна, разговаривая в основном о детях. Мы изучали удивительные факты, касающиеся беременности, из моей новой книги и брошюр из женской консультации.

Я была поражена, заметив, что подруги завидуют моему положению. Особенно Мэгги, которая даже разыскала линейку, чтобы точно представлять себе один дюйм (размер стопы ребенка на восьмой неделе, согласно доктору Мириам). Они размахивали ею перед моим носом и восклицали: «Боже, разве такое бывает?!» В воздухе слышалось тиканье их биологических часов. Шелли зачитывала вслух симптомы, которые проявляются в этот период беременности, и интересовалась, какие из них у меня уже есть.

— Вот это да! — воскликнула она, вычитывая очередной факт: — «У некоторых беременных женщин сильно обостряется обоняние. Предполагается, что эта способность восходит к временам наших предков, когда восприятие запахов играло ключевую роль в определении опасности или испорченной пищи, что помогало матерям защитить своих детей во время вынашивания».

— Да, это про меня, — заметила я, радуясь, что всем моим неприятным ощущениям нашлось разумное объяснение. — Теперь понятно, почему мне кажется, что руки все время пахнут луком.

Девочки сморщили носы, но мне понравилась идея, что у меня проявились инстинкты диких животных. Как единение с матерью-природой. Интересно, развилась ли у меня способность видеть в темноте или предсказывать погоду по расположению волосинок на руке.

После их ухода, лежа в постели с открытыми глазами, я ощутила гордость от своего необычного состояния. В конце концов, материнство — это основное женское предназначение. Символ женственности и признак того, что все механизмы работают исправно.

Мне удалось сползти с постели и, опираясь на тумбочку, подняться на ноги. Я доковыляла до своей искусственной рождественской елки и уселась на пол рядом с подарками, которые накануне принесли мои друзья. Было немного странно открывать их в одиночестве. Но, с другой стороны, я могла позволить себе не изображать притворную улыбку и как попало разрывать оберточную бумагу. Можно было даже скривить недовольную мину или громко сказать: «Фу, какая пошлость!» Хотя, может, следовало взять подарки с собой к маме и открыть там.

Мысль о маме напомнила мне о рождественском ужине. Цветная капуста, как ты мне нужна! У меня потекли слюнки. Но потом мне представилось нечто еще более желанное: фруктовый пудинг. Вот чего мне хотелось больше всего на свете! Даже слезы навернулись на глаза. Где, черт возьми, я достану фруктовый пудинг посреди зимы, да еще и в сочельник! Недалеко по улице находился небольшой индийский магазинчик, который никогда не закрывался на Рождество. Я схватила пальто и кошелек и пулей вылетела на улицу.

Увидев горящие в магазине огни, я устремилась вперед, как бегун на длинные дистанции бросается к финишной ленте.

Продавец вытянул шею из-за двери склада.

— Фруктовый пудинг?

Я безнадежно кивнула.

Он улыбнулся сам себе.

— Вы имеете в виду рождественский пудинг мисс Пайпер? Рядом с виноградом на верхней полке, — сказал он, указывая куда-то мне за спину.

— Нет, фруктовый пудинг. Может быть, посмотреть в холодильнике? — настаивала я.

Он снова улыбнулся и покачал головой:

— Сегодня Рождество, мисс Пайпер. Вам нужен рождественский пудинг, — настаивал он, стараясь направить меня к нужной полке.

Мне начало это надоедать. Я развернулась в противоположную сторону и направилась к холодильникам. Отодвинув французскую пиццу и замороженные овощи, я поняла, что у них не было даже яблочного пирога. Продавец, мистер Мистри, смотрел на меня с неподдельным интересом. Я прошла мимо него, схватив батон белого хлеба и фруктовую пастилу, положила все возле кассы и проворчала:

— Я это беру.

Не переставая улыбаться, мистер Мистри пробил чек. Выходя из магазина, я услышала, как он сказал:

— Англичанки так эксцентричны, в Дели я такой потехи никогда бы не увидел.

Я прямиком направилась домой, приготовила бутерброд с пастилой и только тогда заметила, что все еще в пижаме.

К тому времени, как я добралась до родителей, мой желудок урчал от голода. Мама открыла мне дверь и крепко обняла. Как всегда, она выглядела замечательно, а неброский макияж придавал ей несколько богемный вид. Я даже позавидовала ей. Вообще-то, предполагается, что это матери должны завидовать цветущей молодости своих дочерей. Но только не в нашем случае.

— Привет, малышка, с Рождеством тебя! — сказала она, впуская меня.

Наш кот Флойд обвился вокруг моей ноги, и я чуть не упала. Мама проводила меня в гостиную, а Флойд, поняв, что я не принесла для него ничего вкусненького, оставил меня и направился в кухню, на запах жареной индейки.

— Я заканчиваю с ужином, а ты пойди поздоровайся с папой и бабушкой, — сказала мама.

Папа сидел в кресле, с большим бокалом виски и сигарой. Я чмокнула его в щеку, стараясь не дышать, чтобы запах не ударил мне в нос и не вызвал тошноту.

Бабушка сгорбившись сидела у камина.

— Привет, бабуля, — я поцеловала ее в лоб.

Она кашлянула и принялась раскуривать сигару. Она пристрастилась к ним после смерти дедушки, объясняя, что запах сигар напоминает ей о «старом кроте». У бабушки был довольно скверный характер. Она часто бывала грубовата и любила критиковать всех и вся. По этой причине моя мама предпочитала жить одна, и я решила, что лучше повременить со своей оглушительной новостью, пока папа не отвезет бабулю к себе.

Я устроилась на полу перед камином и протянула руки к огню.

— На полу сидеть вредно, заработаешь геморрой, малышка, — произнесла бабушка. — А где твои тапочки? Нельзя же ходить по дому в этих тяжелых ботинках.

— Ей так удобно, Дорис, — сказал мама уже слегка напряженным тоном. Она протянула мне большой бокал вина: — Выпей со мной, дорогая, ты же знаешь, я не люблю делать это в одиночку.

Я не могла спорить с ней и сделала небольшой глоток, надеясь вылить остальное в раковину, пока она не видит.

— А ей уже можно спиртное? — спросила бабуля хмуро, потягивая шерри.

Никто не ответил.

Мама встала в дверях гостиной и спросила меня, хитро подмигивая:

— Ты не могла бы помочь накрыть на стол, дорогая?

Извинившись, я вышла из комнаты и побежала на кухню, хихикая, как школьница.

— Я решила спасти тебя от нее, пока она не начала размышлять о современных подростках, — сказала мама, передразнивая бабушкин западный акцент. Она протянула мне второй бокал вина и принялась поливать индейку. У меня закралось подозрение, что мама уже навеселе.

Ей казалось, что раз ее дети уже вышли из того возраста, когда веришь в Санта-Клауса, выпить вина во время приготовления рождественского ужина — одна из привилегий с трудом заработанного матриархата. Она попыталась украсить индейку венчиками капусты, но та выскользнула прямо на голову Флойду. Мама нагнулась над кухонным столом и смеялась, пока слезы не потекли у нее из глаз, ей пришлось вытереть их краешком полотенца.

Я взяла нож из ее рук и предложила помочь.

— Нет, нет, не надо, осталось совсем чуть-чуть. Как у нас дела в духовке? — Она наклонилась и тут же упала со стула. — Упс! — сказала она, поднимаясь. — Не знаю, что сегодня со мной такое. Она собрала ложкой остатки подливки и вылила на противень. От запаха, распространившегося по кухне, я почувствовала себя голодной как волк. Я в нетерпении стала жевать яблочную кожуру, пока мама устраивалась передо мной на стуле.

— Итак, какие новости? — спросила она, осушив и вновь наполняя свой бокал.

— Что за новости, то есть что именно тебя интересует? — спросила я, заикаясь.

— Просто обычный вопрос, который задает мать своей дочери, дорогая. Могу я поинтересоваться твоей напряженной жизнью? Мне кажется, ты выглядишь немного усталой, и я заметила, что ты закрыла кафе вчера вечером. А ты не любишь брать выходные, — добавила она, глядя мне прямо в глаза, от чего я порядком занервничала. — Это из-за Тома? Очень скучаешь по нему? — спросила она вкрадчиво.

Я покачала головой, хотя у меня на лбу, должно быть, было написано: «Отчаянно тоскую».

— Нет, это не из-за Тома. Ну, или не только из-за него. На самом деле мне нужно сказать тебе кое-что.

Она закивала головой.

— Ты можешь сказать мне все, что хочешь, дорогая, — сказала она, потом икнула и хихикнула.

— Может, лучше подождать до завтра?

— Нет, рассказывай сейчас, — настаивала она.

Внезапно кухонная дверь распахнулась и вошла бабушка.

Я откинулась на спинку стула, момент был упущен.

Бабуля была очень хрупкой и медлительной. Казалось, ей стоило больших трудов пройти через кухню и не упасть. Было тяжело удержаться, чтобы не взять ее под руку и не помочь. Но если бы и нашелся такой глупец, он вскоре очень пожалел бы об этом. Она была убеждена, что находится в прекрасной физической форме.

— Тебе не нужна помощь, Луиза? — спросила она у мамы.

— Нет, спасибо, все уже готово, — сказала мама и подвинула ей стул.

Бабуля прошла прямо мимо стула и принялась мыть посуду.

— Зачем, Дорис, не надо. У нас есть посудомоечная машина, — в голосе мамы зазвучали стальные нотки. Бабушка всегда выводила ее из себя. Особенно на кухне.

— Ну, ты же не хочешь понапрасну крутить счетчик. Кроме того, посуду надо мыть чисто, — настаивала она, опуская тарелку в жирную воду. — У тебя есть сода?

Мама уже собиралась удариться лбом о стол, как тут зазвенел таймер и спас ее от шишки.

— Это телефон? — спросила бабуля. — Сидите, девочки, я отвечу, — и она зашаркала прочь из кухни.

Мысль о цветной капусте заставила меня подскочить и броситься собирать тарелки с овощами на поднос.

Мы сидели за столом, пожирая глазами праздничную еду и вежливо ожидая, пока бабуля устроится на стуле. К моему огорчению и радости мамы, папа открыл еще одну бутылку вина.

Я нервно мяла салфетку, которую мама свернула в форме лилии. Я никогда не могла понять, зачем это нужно. Несколько минут я решала, куда положить салфетку. Если я положу ее на колени, она упадет на пол раз десять за время ужина. Я уже собиралась заткнуть ее за пояс, как вдруг вспомнила о своем животе и побоялась привлечь к нему внимание. Я подумала, будет ли невежливым вытереть ею нос. Бабуля заткнула салфетку за воротник и трясущейся рукой потянулась за ножом для разделки индейки.

— Можно мне?..

— НЕТ! — хором закричали папа с мамой, бросаясь с мест, чтобы отобрать у нее нож.

— Индейку разрежу я, — сказал папа.

Резать индейку и готовить барбекю — единственное, что папа умел делать на кухне. И покуситься на эту его привилегию было невозможно. Все послушно сели, и я начала накладывать себе свою вегетарианскую еду.

— Это что такое? — спросил отец.

— Цветная капуста, — ответила я, стараясь не капать слюной.

— Боже мой, а ты часом не беременна? — пошутил он, подмигивая маме.

Я застыла на месте, переводя взгляд с одного родителя на другого, разевая рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Как ты, как ты смог…

Веселое выражение папиного лица сменилось кривой усмешкой.

Мама сделала такой глубокий выдох, что мне показалось — ее сейчас унесет, потом сказала:

— Боже мой, так вот о чем ты хотела мне рассказать на кухне. Она закрыла рот рукой. — От Тома? Ох, бедняжка!

В ее голосе было столько эмоций, что у меня сами собой потекли слезы.

Папа сказал «она не может быть беременна» таким тоном, будто он думал, что я еще девственница.

— Черт тебя побери! — закричала бабуля. — Ты же еще не окончила школу!

— Мне двадцать семь лет! — всхлипнула я, вытирая слезы салфеткой. Мама подошла и крепко обняла меня, пока папа с бабулей смотрели на нас в изумлении.

— Итак, кому положить кусочек? — спросила папа, пытаясь снять напряжение. Мама, всегда готовая поддержать шутку, разразилась истеричным хохотом и попросила налить ей еще вина.

За ужином все чувствовали себя скованно. Папа говорил меньше, чем обычно, бабуля, не отрываясь, смотрела на меня, брезгливо морща нос, а мама кусала губы, чтобы не расплыться в счастливой улыбке. Она пыталась вести себя сдержанно, но я видела, что она в любой момент готова сорваться с места и, подпрыгивая и хлопая в ладоши, кричать: «Ура, маленькой ребеночек! Сладкий комочек радости! Ура!»

Выяснилось, что на протяжении всей беременности маме хотелось цветной капусты. Однажды она даже заставила папу поехать в ресторан поздно вечером, перед самым закрытием, когда уборщицы уже мыли полы, и уговорить их продать немного капусты. Это совпадение и подвело меня. Кроме того, мама была уверена, что у меня родится девочка.

После ужина мы расположились вокруг елки и стали разворачивать подарки. Бабуля подарила мне ночную рубашку, какую, должно быть, носила Флоренс Найтингейл.

— Скоро будет тебе мала, — сказала она разочарованно.

Она рассматривала свои подарки, фыркая над лавандовой солью для ванны, носовыми платками и электрической грелкой для ног. Атмосфера была напряженной, и я чувствовала, что маме с папой не терпится засыпать меня вопросами, и они ждут не дождутся, когда уедет бабушка. Я делала вид, что увлечена игрой с Флойдом, стараясь не смотреть на маму.

Наконец папа встал и предложил подвезти бабушку до дома.

Как только они уехали, у нас с мамой состоялся женский разговор с глазу на глаз.

— Тебе удалось связаться с Томом? — спросила она, глядя на меня с сочувствием.

— Мама, я даже не знаю, в какой стране он сейчас находится.

— А что говорят его родители?

Я пожала плечами.

— Я у них не спрашивала.

— Ты думаешь, ему не обязательно знать? — спросила она осторожно.

— Я не могу сказать ему, ведь я даже не знаю, как он относится ко мне, не говоря уже о будущем ребенке. После отъезда он прислал мне только одну открытку, и эмоций в ней было столько же, как если бы он писал своему банкиру. — Я вытерла слезы. — Я не хочу, чтобы он чувствовал, что обязан поддерживать меня. Это может его рассердить.

— Но если б ты хотя бы представила ему факты, он имел бы возможность сам принять решение.

Я покачала головой.

— Я так не могу, мама. Я должна сама справиться с этим. Кроме того, у меня еще семь месяцев впереди. Успею рассказать. Он годами копил на это путешествие. Я не хочу все портить, когда он только уехал.

Мама взяла меня за руки.

— Это твое решение, дорогая. Я поддержу тебя во всем, в чем смогу.

Я поблагодарила ее за понимание, и тут наконец она не выдержала и дала волю эмоциям.

— Дорогая, маленький ребеночек — это так здорово! Ты будешь замечательной мамой. Не могу дождаться, когда это произойдет. — Она встала и отправилась на кухню за карандашом и бумагой. — Ну а теперь, — сказала она сосредоточено, — давай подумаем, что нам может понадобиться. Ударим папиной кредиткой по рождественским распродажам!

Тут я почувствовала, что большой камень упал с моих плеч, я немного расслабилась и полностью доверилась ей.

Когда я вернулась домой в тот вечер, на автоответчике было два сообщения. Одно от Элис.

«Счастливого тебе Рождества, Холли, — кричала она в трубку; я услышала звуки гимна на заднем плане. — Я вчера забыла тебе сказать, Оливер устраивает новогоднюю вечеринку у себя дома. Надеюсь, ты сможешь прийти. Я позвоню тебе завтра. Кстати, спасибо за скороварку, пока!»

Тут я вспомнила, что до сих пор не развернула собственные подарки. Я перенесла их на кровать и прослушала второе сообщение.

«Привет, дорогая, это Фиона, мама Тома. — Мои руки застыли в воздухе над коробкой. — Просто хотела поздравить тебя с Рождеством. Не думай, что мы забыли о тебе, пока Тома нет в городе. Мы с Маркусом устраиваем небольшой прием в Новый год и будем рады видеть тебя, если ты не занята. Можешь захватить с собой подругу, начало в двенадцать часов».

Черт! Черт! Черт! Что же мне делать? Я должна им когда-нибудь рассказать. Фиона часто заходит ко мне ресторан. Скоро станет очевидно, что у них будет внук. Хотя, стойка достаточно высокая, и, может быть, если я буду стоять за огромным тортом… нет, ничего не выйдет. А вдруг они заставят меня рассказать Тому? Или если Том сам позвонит им, а они не выдержат и все ему разболтают? Страшно было даже предположить такое.

Я прогнала прочь эти мысли и развернула подарки. Первый был от Эллис — толстая энциклопедия по беременности и уходу за детьми. Я открыла страницу наугад и прочитала:

«Многие молодые мамы отказываются от помощи близких из гордости или чтобы доказать собственную независимость. Вы должны научиться принимать предлагаемую помощь. Со временем энергии у вас будет оставаться все меньше и меньше, и вы будете рады любым добровольным помощникам. Бабушки и дедушки могут оказать большую помощь. Это поможет вам физически и психологически разделить с ними свой опыт. У вас не только появится больше свободного времени, но вы еще и дадите им прекрасную возможность установить крепкую связь с их внуком».

Я захлопнула книгу и приступила к подарку Мэгги. Внутри была корзинка с расслабляющими средствами: массажное масло, ароматические шарики для ванны, травяной напиток с добавками женьшеня, шоколад «Тоблерон» и «Маленькая книжка по релаксации».

Получасом позже я расслаблялась в ароматической ванне, со следами шоколада на лице, книжкой в одной руке и травяным напитком в другой. Так в мыльной воде я и уснула.