Джекпот для миллиардера. Создана для тебя (СИ)

Глава 28

Телефон противно вибрировал около уха. Протянула руку. Трубка была горячей, это значит, как минимум минут десять он звонил без перебоя.

Куча сообщений. Прищурив один глаз, сажусь на кровати и пытаюсь включиться в сеть реальности. В каюте стоит сумрак. На часах два ночи.

Так, что тут у нас? Фотографии девчуль: Верунька голышом в бассейне, Танька с клешнёй омара в зубах, Лерка… Чего? Эти, мать твою, подружки стриптизеров вызвали? Потому что загорелая груда тестостерона, держащая Лерку на руках, могла быть только стриптизером. Боже мой! Так он ещё и в костюме Адама!

Я покраснела.

«Алексеева! Кончай дрыхнуть! Стас сказал, что Алекс ещё в Испании! Дуй к нам! Водка киснет!», «Алексеева! Рота подъЁЁЁм!», «Верка какую-то хреновину разбила в ванной!», «Алексеева!!!! Мы сейчас все на тебя обидимся! Целиком! И Хуан, и Хулио, и Егор!»

— Блин! — я прикусила губу и сдвинула брови. — А Егор-то тут при чём?

— Ну с Хулио и Хуаном тебе-то всё точно понятно, мать. — это проснулся здравый смысл.

— Конечно! — хмыкаю я. — Это стриптизеры. Всех стриптизеров зовут Хулио и Хуан.

— Да ладно! — хмыкает эта зануда. — А ты их много в своей жизни встречала, эксперт, ё-моё!

— Отвали! — бурчу под нос.

— Да и пожалуйста, больно надо! Бывай, профессор стриптизёров!

«Алексеева!!! Это что такое? Ты беременна?»

Фото Таньки с тестом на беременность.

— Да твою же мать! — падаю на спину и закрываю глаза. — Тесты в мусорном ведре!

— Ну ты даешь! — оживился здравый смысл. — А я говорил: «Выкини мусор!»

— Да пошёл ты!

«Алексеева! Тихушница! С первого выстрела и в яблочко! Ну Санёк даёт!»

— Идите вы!

Бросаю телефон. Желудок сворачивается в голодный узел. Встаю и шлёпаю на палубу.

Выхожу на кокпит. Легкий ужин сервирован на столе и закрыт кошем.

— Что тут у нас?

Салат «Цезарь», сырная тарелка с оливками и медом, нарезанное холодное мясо, фруктовая тарелка и одуряюще пахнущий хлеб.

Сгребаю всё в кучу и топаю в каюту. С наслаждением схомячиваю по меньшей мере половину и падаю на кровать.

Бздзыньк.

Сашка!

«Родная, выехали в аэропорт. Взлетаем в три часа. Всего шесть часов, и я буду рядом».

«Люблю тебя».

«Я знаю».

Стягиваю с кровати покрывало, беру подушку и иду на палубу. Сооружаю на диване нечто наподобие гнезда и закапываюсь в него, как птичка ткач.

— Екатерина Владимировна?

Оборачиваюсь.

— Доброй ночи, Андрей.

— Полуночничаете? — матрос улыбается.

— Есть немного.

— Может, кофе?

— Было бы здорово.

Пара минут, и у меня в руках кружка с горячим кофе.

Не хватает только звезд. И диванчик бы пошире.

— Андрей, а можно вот чтобы звезды и диванчик?

— Екатерина Владимировна, так у Александра Игоревича в каюте можно убрать крышу.

— Правда?

— Пойдемте, я вам покажу.

Собираю в охапку одеяло, подушку и, с кофе в руках, плетусь обратно в каюту.

Андрей подходит к панели и нажимает на кнопки. Поднимаю голову и, как заворожённая, смотрю, как крыша с легким шорохом разделяется на две части и расползается в разные стороны.

— Спасибо, Андрей.

— Спокойной ночи, Екатерина Владимировна.

Двумя глотками допиваю обжигающий кофе и заползаю в кровать, зарываюсь в подушки и одеяла. Прохладный морской воздух приятно бодрит.

— Ещё чуть-чуть, — шепчу я, глядя на звезды, и пальцем в небе рисую его портрет. — Совсем немножко.

Его руки везде. Они обжигают меня, ласкают и подчиняют себе. Я чувствую, как колотится сердце, глухими ударами бьется о ребра. Он наклоняется и шепчет:

— Родная, любимая, Катенька.

Вдыхаю его солоноватый терпкий запах и растворяюсь в нем, пропитываюсь, сливаюсь с ним на уровне молекул и клеток.

Я чувствую, как он нежно прикусывает мой сосок, они стали невероятно чувствительны, набухли и иногда даже болезненны. Он проводит по ним влажным языком, оттягивает зубами, слегка прикусывая. Тысячи молний пронзают меня, заставляя метаться по кровати, стонать и вскрикивать. Его рука опускается вниз, лаская меня. Я чувствую, что моё тело уже готово его принять. Его пальцы проникают в меня, нежно касаясь самых сокровенных мест, сжимая маленькую нежную горошинку. Я выгибаюсь дугой.

— Катя, родная, открой глаза.

Я открываю глаза и вижу его.

— Сашка!

Его губы везде. Он целует мои глаза, щеки, губы. Я прижимаю его к себе. Не осознавая, что это уже не сон. Что это он. Мой единственный.

— Саша!

Из глаз брызнули слезы. Вытираю их запястьями и тянусь к нему, как умирающий от жажды к глотку воды.

— Господи, родная, как же я соскучился. Иди ко мне.

Я встаю на колени и поднимаю руки. Одним движением он снимает мою маечку и нежно руками берёт мою грудь, обхватывая её, и ласкает соски подушечками больших пальцев. Я запрокидываю голову, он подхватывает меня одной рукой под спину и аккуратно кладет на спину. Его язык очерчивает ареолу соска и прикусывает его зубами, слегка втягивая в рот. Я вскрикиваю. Он отстраняется.

— Катюша?

— Не смей! — шепчу я, выгибаясь навстречу его рту.

Он дует на сосок, и тот сжимается в маленький камешек.

Обхватывает его губами и начинает сосать, как ребёнок, ввергая меня в пучину наслаждения. Я кричу, прижимаю его голову к себе. Моё тело плавится. Его пальцы расстёгивают металлические пуговицы на шортах. Металл касается моей кожи, как кусочки льда. Я вздрагиваю.

— Саша! — я сама слышу, каким резким, требовательным становится мой голос.

— Сейчас, маленькая моя.

Шорты летят на пол.

— Я больше не могу, — хриплый шёпот срывается с моих губ

Он наклоняется ниже, проводит по горячей коже языком до живота. Целует его.

— Ну, здравствуй, малыш. — тихо шепчет он, покрывая кожу горячими поцелуями, и спускается ниже.

Я развожу бедра и сразу чувствую его горячее дыхание на нежной коже. Он наклоняется, и я чувствую прикосновение его языка. Саша нежно раздвигает складочки, и его язык проникает в меня. Я кричу, поднимаю бедра, чтобы быть ещё ближе к нему. Он обхватывает губами влажный узелок и прикусывает. Я чувствую, как внутри начинают ритмично сжиматься мышцы.

Меня накрывает волной экстаза. Мне кажется, мои стоны и крики разносятся по всему побережью, но мне плевать! Я слишком долго этого ждала. Он встаёт. Я поднимаю голову и вижу, как он рывками скидывает с себя одежду. Я смотрю на него с гордостью и любовью. Это мой мужчина! Мой, до последнего вздоха! Все запреты разлетаются вдребезги! Я встаю на колени и крадусь к нему, как кошка, не сводя глаз с его великолепного тела, облизывая и закусывая нижнюю губу. Его глаза загораются бешеным огнем.

Медленно он подходит ко мне и наматывает мои волосы на руку, заставляя меня поднять голову. Впивается в губы жестким поцелуем, я чувствую, как он прокусывает мне губу, как его язык врывается в мой рот, сплетается с моим. Встаю на колени, задевая сосками его возбужденное естество. Он вздрагивает. Ногтями провожу по обнаженным ягодицам и…

Он резко отстраняется и перехватывает мою руку.

— Не сейчас, Катюш. — хрипло шепчет он мне. — Дай мне прийти домой, родная, пусти меня.

Он толкает меня на кровать и нависает надо мной.

— Пусти меня к себе.

Я развожу бедра и улыбаюсь.

— Иди ко мне, — шепчу я срывающимся голосом.

Одним мощным сильным толчком он входит в меня, наполняя до отказа. Откидываю голову и кричу от любви к этому мужчине, от того, что я наконец обрела его, всего без остатка. Без темных углов памяти, без сомнений. Наш путь от февральского холодного вечера до этого волшебного утра замкнул свой круг.

— Катя, держи меня!

Я обхватила его ногами, прижимая к себе, направляя и задавая ритм.

Он двигался, ускоряя темп, вонзаясь в меня с силой тарана.

Схватив меня за бедра, он грязно выругался и, запрокинув голову, застонал, мощными толчками изливаясь в меня. Он наклонил голову и снова впился в мои губы, распухшие и покусанные. Саша перекатился на спину, удерживая меня, прижимая к себе, не отпуская.

— Катька! Ну где ты так долго шлялась, зараза!

Он обхватывает моё лицо ладонями и смотрит на меня.

— Я не знаю, — тихо говорю я, облизывая внезапно пересохшие губы, — но я всю жизнь бессознательно искала тебя. Я всегда чувствовала, что чего-то важного не хватает в моей жизни.

— Ты невероятная! Ты сводишь меня с ума, родная.

Я зашевелилась, и он застонал.

— Солнышко, не так быстро. — он улыбнулся. — Черт! Котенок, прости.

Он резко сел и, обхватив меня за бедра, приподнял и со всей силы насадил меня на себя. Я вскрикнула и откинула голову. Он одной рукой придерживал меня за талию, заставляя моё тело двигаться в такт его толчкам, а другой обхватил мою голову, путаясь пальцами в волосах, и притянул мое лицо к себе, впиваясь в губы болезненным поцелуем. Новая волна накрыла меня мощным оргазмом. Он рычал, погружаясь в меня, чувствуя, как моё тело обволакивает его, лаская своими потаёнными мышцами, обхватывая его, сжимая, доводя до исступления.

Никаких ласковых слов. Грязный отборный мат, который ещё больше заводил, подстегивал, гнал вперед. Очередная яркая, раскаленная добрела вспышка. Я обессиленная рухнула на него, ощущая, что он находится ещё во мне и это невероятно, но он опять начинает набирать силу.

— Малыш. Ты меня убьёшь.

Он осторожно приподнимает меня и выскальзывает из моего тела. Я морщусь, всё саднит. Саша прижимает меня к себе и накрывает простыней. Его пальцы зарываются в мои волосы, перебирая пряди, пропуская их между пальцами. Дыхание со свистом вырывается из его легких. Под моим ухом набатом колотится его сердце, в безумном галопе. Кожа покрыта капельками пота.

— Какие планы на сегодня? — тихо спрашивает он,

— Не вылезать из постели. — хрипло отвечаю я, прикусывая его сосок.

— Катька, кончай! Ты когда успела так испортиться? — он пальцами приподнимает мой подбородок.

— Ты старательно это делал сам каждую ночь, Саша Деринг! С четырнадцати лет!

Он приподнял брови.

— Серьезно? Ну-ка, солнышко, расскажи-ка мне, что же я с тобой делал в твои четырнадцать лет. А я думал, что только я тогда мучился.

Чувствую, как начинаю краснеть.

— Да ладно! — Сашка хмыкает. — Это вот после того, что сейчас мы тут устроили, ты ещё не разучилась краснеть. Котенок, ты просто неподражаема: и девочка, и девушка, и женщина одновременно в одном флаконе.

Я натягиваю одеяло до самых глаз и хихикаю, ощущая волну внутреннего тепла.

— Не-е-е! — он стягивает с меня одеяло и ложится сверху, удерживая своими горячими руками. — Иди сюда, Екатерина Владимировна, и рассказывай свои маленькие распутно-запретные подростковые тайны.

— Сашка!

Пытаюсь выползти из-под него, переворачиваюсь на живот и ящеркой отползаю к краю кровати.

Он обхватывает меня за талию и… кусает прямо за ягодицу.

Оглядываюсь через плечо, округлив глаза и сжав губы, и вижу его довольную физиономию. В его глазах загорается пламя желания, медленно охватывая его, спускается вниз. Я опускаю глаза и сглатываю.

— Катя…

Его голос внезапно становится хриплым. Легкая дрожь возбуждения проходит вдоль моего позвоночника. Внутренний трепет сотен маленьких крылышек в животе и жар, расползающийся по телу. Его пальцы очерчивают линию от шеи до ягодиц, задерживаясь на пояснице, слегка массируя мышцы, снимая с них напряжение. Я постанываю, зарывшись носом в подушку. Его волшебные руки снимают боль и расслабляют меня, постепенно спускаясь ниже, соскальзывают между бедрами, касаются влажных лепестков, доставляя и боль, и наслаждение одновременно. Тело живет своей жизнью. Оно знает, что нужно этому мужчине, и даёт это сполна.

Бедра раздвигаются, давая ему доступ к центру всех моих желаний. Он подхватывает меня под живот, приподнимая, ставит меня на колени и снова врывается в меня, настолько глубоко, что даже не верится.

Резкие, болезненные движения отзываются в каждой клеточке. Я кричу, царапаю простыни, требую освобождения, и вновь его получаю, чувствуя его внутреннюю пульсацию.

— Катя, господи, что ты творишь.

Грудь ходит ходуном, дыхание вырывается с тяжелыми хрипами. Его губы касаются моих лопаток. Я хмыкаю и поворачиваю голову.

— Если ты не понял, я от тебя убегала, а ты…

— А я тебя догнал.

Он ложится и подтягивает меня к себе, упирается подбородком в макушку и замирает.

Тишина и покой окутывают нас. Я слышу, как бьется его сердце, постепенно успокаиваясь и восстанавливая ритм. Поворачиваюсь к нему и провожу пальцами по его лицу.

— Я люблю тебя, Саш. — тихо говорю я, глядя ему в глаза. — Люблю так сильно, что мне становится страшно.

— Ничего не бойся, родная. Мы заслужили наше счастье. И я никому не позволю у нас его забрать. Я мечтал о тебе с самого первого дня. Ты моя. И всегда была моей.

Его рука провела по моим волосам. Он прижал к своей груди мою голову.

— Ну, так какие всё-таки у нас планы на сегодня, Катюш? Может, в море на пару дней?

Я резко подскочила.

— Стриптизеры!

Сашка икнул и, прищурившись, хмыкнул.

— Екатерина Владимировна, вот уж не подумал бы, что вам меня мало! Дай мне пять минут, и мы продолжим наш марафон.

— Саша! — я хлопнула его по груди. — Эта алкашня вчера заказала стриптизеров, и вообще, я боюсь, как бы они не разнесли по кирпичику мой дом.

— А ты, моя верная девочка, ждала меня тут совсем одна? — Сашка сел и заправил непослушные взлохмаченные пряди мне за ухо.

— Никакие Хулии, Хосе и Егоры с тобой не сравнятся. — хмыкнула я, красноречиво останавливая свой взгляд на том, в чем именно они не сравняться.

— Вот прям так? — он засмеялся. — И даже Егор? — приподнял бровь, двумя пальцами поднял моё лицо за подбородок и прижался губами к моим губам.

— Тем более Егор! — хихикнула я.

— Катька, ты просто что-то с чем-то. Тогда мы сделаем так. Ещё час валяемся, просто валяемся! — он хлопнул меня ладонью по ягодице, в ответ на мой ехидный взгляд. — Повторяю для маленьких распутных девчушек: мы просто валяемся! Потом завтракаем, хотя, возможно, уже и обедаем, — он глянул на часы, — а потом идём спасать твоих пьянчужек. Ну как? Умный у тебя муж?

Я замерла. Медленно подняла на него глаза.

— Муж?

— Ну а кто ещё? Я только что старательно исполнил свой супружеский долг, заметь, три раза, — он подмигнул. — Так что имею полное законное право называться мужем.

— В таком случае, — улыбнулась я, — ты будешь носить это звание до тех пор, пока так же будешь ежедневно исполнять свои обязанности мужа, как минимум три раза…

— В неделю? — хмыкнул он.

— Щщщас! — зашипела я. — В сутки! Пока мы не наверстаем все потерянное время.

— В таком случае, родная, ты очень быстро станешь вдовой, — вздохнул он.

— Заметь, — хихикнула я, — богатой вдовой.

— Ах ты корыстная маленькая ведьма!

— Уж какая есть, дорогой! Кушай, не обляпайся!

— Иди сюда, лисёныш.

Он прижался губами к моим губам, нежно прикусывая их зубами.

— Как насчет завтрака в постели, родная? — хрипло спросил Саша.

— Отличная идея. — я улыбнулась.

— Тогда подожди меня тут, не вставай.

Он встал и, наклонившись, поднял телефон.

Сел на кровать, поглаживая мои ягодицы горячей рукой, нажал вызов.

— Денис. Доброе! Давайте через четверть часа на борт. И легкий завтрак к полудню. Спасибо. — хмыкнул. — Надеюсь, что скоро. Обязательно передам.

Нажал отбой.

— Так мы тут одни? — я посмотрела на него через плечо.

— Катюш, я прекрасно помню, какими глазами на меня смотрела вся моя команда после прошлой ночи, поэтому в этот раз решил не рисковать нервной системой своих подчиненных. — он наклонил голову и поцеловал меня прямо в моё круглое полупопие.

— Только их нервной системой? — я хитро прищурилась.

— Нуу, нет. — он улыбнулся. — Пожалуй, ещё и твоей скромностью. Кстати, Денис передавал тебе привет.

Я рассмеялась и, встав, обняла его со спины, положив подбородок ему на плечо.

— Поздновато ты спохватился, поборник нравственности. Ты развратил меня полностью.

— Ты думаешь? — он повернул голову. — А мне кажется, что я только начал.

Его глаза оказались настолько близко, что я утонула в их карем омуте. Я замерла, чувствуя, что невидимые нити тянутся от него ко мне, привязывая нас друг к другу невидимыми крепкими узлами.

— Я люблю тебя. — прошептала я, целуя его в губы.