Дневник плохого парня

РОАРК

Мне срочно нужно снова выпить.

Дерьмо.

Уже никуда не годится.

Если бы я знал, что девчонка с мобильником ― дочь Фостера Грина, я бы ни за что не акцентировал ее внимания на фотках в моем телефоне.

Бесспорно, я бы все равно потрепал ей нервишки, потому что, простите, такой уж я мерзавец, но интим-фото точняк посчитал бы перебором.

Каковы были чертовы шансы на такое совпадение?

И какого хрена она такая красивая? В реальной жизни она еще обворожительнее с этими платиновыми волосами и большими голубыми глазами, которые, несмотря на невинный образ девчонки, преисполнены ярости.

А ее сиськи... Фостер обязан дать ей совет, чтобы она все же попридерживала их. У нее слишком глубокий вырез на кофте. Я подлавливаю себя на том, что безотрывно пялюсь на ее грудь, мечтая увидеть, что там под тканью.

Это непредвиденное свидание за ланчем неудобно сразу по ряду причин, и самая весомая из них прямо сейчас давит на молнию моих джинсов.

Если бы я знал, что мое влечение к этой девчонке будет столь сильно, то перезвонил бы ей чуть раньше и пригласил бы куда-нибудь... выпить. Свидания ― это не про меня.

― Если у вас возникнут вопросы касательно наших фирменных блюд, просто дайте мне знать, ― говорит официантка, одаривая меня недвусмысленным взглядом, прежде чем удалиться, нарочито покачивая бедрами.

Недурно.

А что за фирменные блюда? Я на несколько минут отвлекся на титьки Саттон и официантку, трахающую меня глазами, и потерял нить происходящего.

― Салат от шеф-повара звучит неплохо, как вы считаете? ― спрашивает Фостер. ― Хотя... салат айсберг меня слегка смущает.

Саттон слегка подается вперед, и уголки ее губ приподнимаются в улыбке. Сексуальненько.

― Папа, айсберг ― это ведь так здорово.

― Своей нулевой пищевой ценностью. С таким же успехом можно съесть веганский бургер с гуакамоле и луковыми кольцами.

― Вот уж совсем не то же самое. ― Саттон корчит недовольную гримасу.

― В разгаре межсезонье, Саттон Грейс, а это значит, что твой отец может позволить закинуть в себя, что угодно.

Ну, разве это не чертовски мило. Папа и дочь демонстративно сюсюкаются между собой. Вовсе не тошнотворно.

Придурка внутри меня так и подбивает отпустить колкий комментарий относительно того, насколько противно-приторно выглядят все эти семейный мимимишности, но я держу себя в руках, так как Фостер Грин ― один из самых крупных моих клиентов, и мне важно не упустить его, особенно учитывая тот уровень его доверия, который мне удалось достичь за последнее время.

Поэтому, чтобы не ляпнуть лишнего, я просто откидываюсь на спинку стула, подношу к губам стакан и делаю внушительный глоток, позволяя янтарной жидкости обволакивать мое горло.

― А ты собираешься заказать что-то, Роарк? ― интересуется Фостер, бросая на меня взгляд поверх меню.

Я поднимаю свой стакан и слегка встряхиваю его.

― Сегодня мой ланч ― выпивка.

Его дочурка неодобрительно фыркает, но я игнорирую этот факт, делая еще один смачный глоток из стакана. Как только мой стакан пустеет, она одаривает меня ухмылкой, явно не поддерживая мой вариант ланча.

― У тебя имеются какие-то замечания по поводу моего рациона питания, Саттон? ― любопытствую я, и ее имя приятно играет на моем языке.

― Мне просто кажется, что это не особо профессионально, хотя, я думаю, ты и понятия не имеешь, что такое профессиональная этика, ― заявляет она с серьезным видом, даже не оторвав глаз от меню.

― Уверен, что твой отец был бы искренне удивлен, если бы я не выпил во время нашей встречи.

Мы оба устремляем взгляды в его сторону, но он предусмотрительно делает вид, что очень увлечен меню, избегая зрительного контакта с нами обоими. Полный нейтралитет. Фостер Грин всегда являлся одним из самых тактичных моих клиентов.

― Может, стоит попробовать обходиться без этого, ― предлагает Саттон. ― Твоему организму не помешает немного клетчатки.

― Какая клетчатка, если все, что они могут мне предложить ― это салат айсберг? Да ну нафиг. ― Я беру меню и выхватываю взглядом первую попавшуюся позицию, прежде чем положить его обратно. ― Хотя, пожалуй, закажу макароны с сыром. Так нормально?

― Причем тут я? Это твой выбор.

― Хочешь сказать, тебе плевать? ― смеюсь я. ― Ты только что отчитала меня за то, что моим обедом служит выпивка. Я согласился на макароны с сыром, чтобы не видеть больше этой ухмылки на твоем лице.

Она дотрагивается до своих губ.

― Нет никакой ухмылки.

― Все же была легкая ухмылка, ― как можно тише шепчет Фостер, склоняясь в сторону своей дочери, но недостаточно тихо, чтобы я не услышал.

― Папа!

― Что? ― он улыбается. ― Была же, ― продолжает он, пожимая плечами, а затем кладет меню на стол. ― К тому же, вам двоим стоит научиться ладить между собой, если вы собираетесь работать вместе.

Это заявление заставляет меня выпрямиться на стуле.

― Работать вместе?

― Какого хрена? ― буквально кричит Саттон, сверкая глазами от возмущения.

Разделяю твои эмоции, крошка.

― Давайте определимся с заказом и перейдем к делу, ― произносит Фостер, сжимая наши руки, чтобы остудить обстановку. Затем он поворачивается ко мне и кивает в сторону моего стакана. ― Думаю, для сегодняшней встречи достаточно. Возьми себе что-нибудь перекусить, парень.

Заметно воодушевившись и рисовано улыбаясь, Саттон снова возвращается к меню. Она преисполнена уверенности, что только что опрокинула меня.

Для этого понадобится намного больше усилий, девочка.

Вот почему в такие моменты я предпочитаю воздерживаться от еды, ну или тяжелой еды, если быть точнее.

Макароны с сыром были крайне хреновой идеей. Ощущение, что я проглотил целую головку сыра и теперь она крутится в моем желудке, а в совокупности с выпитым виски это подобно пытке.

Меня мутит.

К тому же я готов вырубиться прямо за этим столом, уткнувшись лицом в свою же тарелку.

И эта отрыжка. Святые угодники. Бесконечная череда абсолютно неуместных позывов, которые мне приходится подавлять, потому что, не дай бог, я сделаю это в присутствии мисс Хорошие манеры, сидящей напротив. Это явно испортит ей настроение.

― Ты выглядишь так, словно тебе нужно вздремнуть.

― Ну, примерно в это время мне свойственно отходить ко сну, ― отвечаю я, демонстративно бросая взгляд на черные часы от Gucci на своей руке.

Фостер смеется, но Саттон, не проявляет никаких эмоций.

― Я не планирую вас особо задерживать, поэтому перейдем непосредственно к делу. Я назначил сегодняшнюю встречу, не только чтобы обсудить наши рабочие вопросы, Роарк, но и для того, чтобы поговорить о часах, которые ты должен.

― Какие еще часы? ― интересуется Саттон.

― Часы общественных работ, ― поясняет Фостер, прежде чем вновь вернуться ко мне. ― Ты не возражаешь, если я введу свою дочь в курс дела?

― Моя жизнь ― открытая книга, ― отмахиваюсь я.

И это действительно так. Мне плевать на то, что людям известно обо мне. Чем больше они знают, тем, в какой-то степени, лучше, потому что, возможно, тогда мне не придется доносить до них, что я не заинтересован в новых контактах и абсолютно удовлетворен, имея рядом лишь пару хороших друзей.

Возможно, вам захотелось узнать о моем детстве? Там все довольно скучно. Вырос в Ирландии с отцом, которому по большому счету было плевать на меня, и строгой матерью-католичкой, которая сломала об меня столько деревянных ложек, что и не сосчитать.

Касательно, колледжа... Я бы рассказал, но мало чего помню. Точно знаю, что являлся членом братства. Большую часть времени я был пьян и блевал в мусорные баки на территории кампуса, но все же был своим в доску и благодаря своим чертовски хорошим навыкам коммуникации смог стать агентом некоторых из моих друзей-спортсменов сразу по окончанию колледжа.

И сейчас, когда мне нужно уделить время бизнесу, я выключаю в режим мудака и заключаю одни из самых крупных контрактов в спортивной индустрии, а потом закатываю безбашенные вечеринки на всю ночь, отключаясь от всего внешнего мира.

Чтобы отвлечься.

И это та жизнь, которая меня устраивает.

И да, мне не чуждо ввязываться в драки, и, возможно, я бы даже мог загреметь за решетку, но лишь потому, что какой-то волосатый выскочка, которому я пробил в челюсть, оказался слишком «девчонкой» и накатал на меня заявление в полицию вместо того, чтобы дать сдачи.

Не исключаю, что подобное может повториться.

― Роарк не так давно ввязался в драку в одном из баров и едва не угодил в тюрьму, ― откашлявшись, начал свой рассказ Фостер, обращаясь к дочери, глаза которой заметно округлились на этих словах. ― В итоге он отделался несколькими часами общественных работ и посещением тренингов по управлению гневом.

― Ну и как твои успехи? ― фыркает Саттон в мою сторону.

Я стряхиваю соринку со своих черных джинсов.

― Мы с моим психотерапевтом только в начале пути.

― И поскольку он работает над управлением своим гневом и планирует перелистнуть эту страницу...

― Похоже, все впустую, так как он продолжает срываться по пустякам. Папа, ― заявляет Саттон, ― он ввязался в драку из-за кетчупа.

― Этот придурок слишком много возомнил о себе, и я должен был поставить его на место.

― Твой идиотский поступок выбил меня из колеи.

― Так тебе было не все равно? ― интересуюсь я. ― Ты серьезно испугалась?

― Да, мне было очень страшно. До жути. Откуда тебе было знать, что у того парня нет при себе ножа или пистолета?

Я пожимаю плечами.

― Я и не знал.

Саттон вскидывает руки в воздух.

― Поверить не могу, что этот парень ― твой агент. Из всех людей, папа, ты выбрал самого невоспитанного, непрофессионального и беспринципного парня на планете.

― На планете? ― Я вскидываю бровь. ― Вау, как статусно звучит! ― Я имитирую, словно что-то записываю. ― Обязательно приберегу это для своего резюме.

― Прекращайте, ― вмешивается Фостер, вытирая салфеткой лоб. ― Святые угодники, у меня такое чувство, что я имею дело с двумя детьми.

― Вот, наконец-то, ― отмечает Саттон. ― Я безумно рада, что до тебя наконец-то дошло, что этот человек ― сущий ребенок.

― Он сказал с «детьми» во множественном числе, намекая и на твое поведение, ― отмечаю я, слегка подавшись вперед.

― Именно так, Саттон Грейс, ― заключает Фостер. ― Все происходящее заставляет меня усомниться в том, что ты готова к работе в Фонде.

― Что? ― возмущается Саттон, и в ее глазах отчетливо виден испуг. ― Папа, я вкалывала, как проклятая, и даже получила степень магистра, хотя этого и не требовалось для моей должности. Это куда больше, чем сделал он. ― Она тычет пальцем в мою сторону, и, несмотря на то, что в большинстве случаев я стараюсь сохранять хладнокровие, порой достаточно просто щелкнуть условным выключателем, чтобы меня понесло.

В данный момент Саттон играет с тем самым выключателем.

― Откуда тебе знать, сколько мне пришлось вкалывать, чтобы достичь того, чего я достиг? ― возражаю я.

Она складывает руки на груди.

― Помилуйте. Ты вообще учился хотя бы в колледже?

― Он окончил Йель, ― с усмешкой отмечает Фостер.

― Йельский университет? ― Саттон вытягивается в струну. ― Ты учился в Йеле?

― Да, именно так, девочка. И я, черт возьми, окончил школу почти с отличием, если бы не «экономика», которая была для меня как кость в горле. К тому же, занятия начинались так рано, что мне требовались все гребаные усилия, чтобы не вырубиться во время лекций.

― Оу...

― Вот тебе и оу... Сразу после колледжа я стал агентом Тайлера Гейнса, Генри Кумара и Уэстина Хэнкса. Сначала не обошлось без ошибок, но потом я открыл для них массу возможностей. С этого момента в плане бизнеса все начало складываться более чем удачно. На данный момент под моим началом трудится двадцать человек, а я являюсь агентом более пятидесяти профессиональных спортсменов, в числе которых и твой отец. В моем послушном списке одни из самых крупных контрактов в истории спорта. Я беру двадцать процентов. Да, именно двадцать и не меньше, потому что я чертовски хорош в том, что делаю. По последнему контракту, который я помог ему заключить, твой отец заработал более ста миллионов баксов... Дальше, простая математика.

Саттон не произносит ни слова, пытаясь переварить услышанное.

― Я могу пить, как подобает настоящему ирландцу, и ввязываться в кровавые разборки, когда те сами идут ко мне в руки, но как только дело касается работы, то она для меня на первом месте, и я справляюсь с ней блестяще. Так что, когда в очередной раз соберешься судить обо мне, вспомни одно: я даю себе отчет, что могу себя вести по жизни как мудак, но во всем, что касается бизнеса, я разобьюсь в лепешку, что преумножить доход моего клиента с каждым гребаным контрактом.

Наконец, Саттон поднимает на меня свои невероятно синие, проникающие прямо в душу, глаза.

― И все же, тебе не мешало бы вести себя более профессионально, ― отмечает она.

Господи Иисусе.

Фостер заливается смехом и похлопывает свою дочь по спине.

― Моя девочка. С очаровательным южным шармом.

Не таких ли частенько называют истинными ведьмами? Девушек с очаровательным южным шармом? Есть повод задуматься.

― Как бы не было забавно наблюдать за тем, как вы двое пытаетесь подколоть друг друга, мне нужно идти. Но, прежде чем я удалюсь, мне нужно сообщить вам, что у меня был разговор с Уитни. Поскольку я поручился за тебя, Роарк, я нашел способ решить твой вопрос с исправительными работами и одновременно сделать так, чтобы они сыграли на руку мне.

Я бросаю взгляд в сторону Саттон, в голове которой, по всей видимости, прокручиваются все возможные сценарии развития событий.

― Папа, нет, ― говорит она, протягивая руку к отцу, прежде чем тот успевает продолжить.

― Саттон Грейс.

― Пожалуйста, папа. Я никогда не прошу тебя ни о чем, но умоляю, только не это.

― Не ты ли на прошлой неделе просила у меня билеты на шоу Джастина Тимберлейка?

Я фыркаю, демонстративно громко, и Саттон тут же одаривает меня суровым взглядом.

― Это лишь потому, что я увидела твои совместные фотки с ним, сделанные во время игры. Это было как бы не на полном серьезе.

Хитро... Блестящий аргумент.

― Пап, я серьезно... Я не смогу работать с этим парнем.

Работать со мной? Постойте.

― Работать с ней? ― уточняю я, указывая на Саттон.

― Именно так. Вы оба будете работать в лагере личностного роста на ранчо.

С губ Саттон срывается стон разочарования, а я напрягаюсь.

― На ранчо? Вы о чем вообще?

― О том, что тебе придется некоторое время провести в Техасе.

― В Техасе?

― Да, в Техасе. ― Фостер поднимается с места и надевает свой пиджак, окидывая взглядом нас обоих. ― Уверен, что вам обоим пойдет на пользу знакомство друг с другом поближе. Лучший способ самосовершенствования и личностного развития ― это научиться понимать и принимать других, даже если они совсем не такие, как мы. ― Затем он поворачивается ко мне и одаривает меня требовательным взглядом. ― Не подведи меня, Роарк. Ты передо мной в долгу.

Черт подери. Знает, куда бить. Он прав. Я действительно обязан Фостеру Грину за то, что он поддержал меня тогда, когда помощи, казалось, ждать неоткуда. Вот дерьмо.

Наклонившись, он целует Саттон в макушку, а затем пожимает мне руку.

― Вынужден откланяться, ― говорит он, прежде чем уйти, оставив нас в полностью ошеломленном состоянии.

Техас? Работать с Саттон? Делать это бесплатно? Похоже, Фостер только что отворил мне ворота в мой личный ад.

Когда я смотрю на Саттон, вижу в ее глазах лишь раздражение и злость.

― Мы должны этого избежать, ― заявляет она, прежде чем я успеваю открыть рот.

Эти бы слова да богу в уши.

Я частенько прожигаю жизнь с бутылкой в руке, но мне также знакомы моменты, когда она бьет меня с размаху по яйцам. Только что Фостер Грин смачно вдарил по моим шарам. Я отчетливо расслышал бескопромиссность в его тоне. Он настроен крайне решительно, и ни одному из нас не суждено отвертеться от этой неблагодарной работки, не потеряв при этом львиную долю его доверия.

― Мечтать не вредно.

Откинувшись на стуле, я складываю руки на животе.

― Может, выключишь режим самодовольного козла? ― заявляет Саттон, морщась от собственного же ругательства. Не думаю, что это должно было показаться мне милым, но это действительно так.

― Я всего лишь смотрю правде глаза. Твой отец ни за что не отступит от своего, поэтому тебе лучше задуматься о том, как нам выстроить свою совместную работу так, чтобы не контактировать.

― Что ты имеешь в виду? ― любопытствует она.

― Ты же рулишь процессом. Просто дай мне какое-нибудь поручение, на выполнение которого понадобится чертова куча часов и... дохрена и больше километров от тебя.

― Не понимаю, почему ты так стремишься быть как можно дальше от меня. Я же тебе ничего не сделала. Напротив, это ты держишь мой телефон в заложниках, ― рассуждает она, похлопывая рукой по бедру.

― Просто благодаря всему этому мне удалось узнать твой раздражающий характер, и я бы предпочел держаться подальше.

Она недоверчиво качает головой и встает со своего места.

― Куда мне до вас, Роарк МакКул.

― Спасибо, детка.

Я самодовольно улыбаюсь.

― Если что, это не комплимент.

― Эм... А я принял за чистую монету.

Вне себя от раздражения, она подходит ко мне и тянет меня за рукав. Я пытаюсь отмахнуться, но Саттон не отступает.

― Что ты творишь?

― Побуждаю тебя встать. Мы сейчас же отправимся за моим телефоном.

― Это, по-твоему, побуждать? Если ты действительно хочешь чего-то добиться от меня, то между твоих сисек не хватает бутылки виски. Вот тогда бы я был полностью в твоем распоряжении.

― Боже. ― Она застегивает свою куртку. ― Хватит пошлить.

― Я просто даю тебе небольшой урок по взаимодействию с Роарком, вот и все.

Я встаю, чувствуя себя тяжелее с каждой секундой. Проклиная макароны с сыром, накидываю на себя куртку и просовываю руки в рукава. Похоже, сегодня вечером мне предстоит чертовски выложиться на кардиотренировке.

― Не нуждаюсь в подобных уроках. Планирую провернуть все, не особо углубляясь в материал.

Саттон перекидывает сумочку через плечо и хватает меня за куртку, вытаскивая на холод улицы.

― Черт подери, ― бормочу я, кутаясь в куртку.

― А теперь идем за моим телефоном.

― У меня сейчас нет на это времени, ― вру я, переминаясь на ногах, когда ледяной ветер хлещет мне в лицо.

― Я не отстану, пока не получу свой телефон обратно, ― угрожает Саттон.

― Отлично. ― Я пожимаю плечами и поднимаю руку, чтобы поймать такси. ― Можешь преследовать меня, сколько тебе вздумается.

― И буду, ― заявляет она, скользя за мной в машину и прижимаясь своим хрупким телом к моему. ― И не пытайся избавиться от меня. Все равно не отстану.

Это может быть забавно или... обернуться катастрофой.