До конца, но только…

Глава 38.

От любви до зависти был всего один шаг, и Софи вовремя отступила назад, всё же успев пересечь черту. Но было ли это так важно, когда одним утром они втроём томились под ласковым солнцем на широкой поляне, что принадлежала только им? Трава неустанно щекотала бока и голые пятки Оли, пока тот заполнял хохотом тёплый воздух в плену цепких рук Деми, что никак не мог отпустить бедного мальчика из своих объятий. Он неустанно выдумывал всё новые и новые игры, которые Оли с большой радостью подхватывал и доводил до такого детского абсурда, что они становились для Деми лишь приятней. Их шум и гомон был лучшей музыкой, что Софи доводилось слышать, и она без устали могла наблюдать за ними, проводя время наедине с безмолвной книгой, что припас для неё дядя Майк. Знал ли он, что в конце концов они встретятся, или это была столь удачная случайность – оставалось только гадать, но Софи была согласна на это, единственно бы лишние люди не нарушали их покоя. А людей становилось всё больше. Если Джеймса и Мег терпеть для Софи было только в радость, а слушать гам Тома теми вечерами, что он занимал себя своими мальчишечьими делами, оказалось на удивление славно, то гул новых голосов донимал её каждый час, что ей приходилось в нём проводить. Кажется, она совсем отвыкла от общества. Вернее, от общества кого-то иного, кроме Деми и Оли.

– Софи, тебе же сказали больше отдыхать! – возник вдруг Майк, когда его подопечная собрала себя к выходу в свет. Ему каждый раз удавалось угадывать точный момент, когда в мыслях Софи возникала очередная идея. – Куда это ты собралась?

– Я больше не могу, дайте мне хоть раз куда-то выйти. – Она бессильно опустила руки и посмотрела на дядю теми глазами, которым было невозможно отказать. – Вы заставляете меня сидеть здесь всю последнюю неделю, мне не в моготу уже выносить такое безделье.

– Разве я не приказывал Генри и Деми развлекать тебя?

– Они начинают спорить сразу же, стоит кому-то из них открыть рот. Только Оли и книги спасают меня, но и с ними мне это ужасно невозможно.

– Тебе дали с дюжину солдатских рубах, неужто ты уже всё подлатала?

– Закончила ещё вчера.

– О Господи, – ответ Софи окончательно добил его, – а я уж успел позабыть, насколько ты у нас активна. – Тень печальной улыбки пробежала по уставшему лицу, когда Майк, взяв всё в свои руки, наконец объявил. – Ваши документы готовы. Мария отправила за вами машину, но она прибудет лишь завтра. Я могу поторопить их, но раньше вечера они не успеют. Лили будет ждать вас с Оли дома. Ну, и Деми, конечно.

Софи с энтузиазмом кивала на каждом его слове, в решительности сжав кулаки, пока вся радость не улетучилась вместе с понимаем:

– Нас? Но, дядя Майк, как же Вы?

– Я не могу покинуть взвод, Софи. Деймос вернулся, но кошмар продолжается. Мы не спасли и единцы потерянной территории. Нам бы свой дом удержать.

Вдруг невидимым, словно стремительно поднявшийся ветер, мимо пронёсся Оли, шустро сбегая от парня, что старательно делал вид, будто и не думает поддаваться, а ноги его не подкашиваются от усталости. Хотя, кажется, это Оли играл не в полную силу, только бы Деми наконец схватил его и стал донимать так, как может только он. В пушистой траве они оба свалились, пиная и толкая друг друга в спину, пока Деми наконец не взял верх и не стиснул малыша у земли, оставив лишь ноги барахтаться в невидимом море. Софи в очередной раз не смогла унять улыбки.

– Но не будем о грустном. – Майк тут же расцвел, стоило ему только завидеть свою счастливую Софи. – Я дам Генри пол дня отгула. Попрощайся с парнем, он здорово к тебе привык.

– Дядя. – Она ударилась лбом в его грудь, напрашиваясь на объятья. – Приезжайте.

– Приеду. – Его сильные руки бережно обхватили её плечи, стараясь не давить на больное тело. – К вам с Лили я обязательно приеду. – Он задумался, как бы невзначай добавляя. – И к твоим мальчикам тоже.

Софи засмеялась, когда на его слова Деми с Оли подняли головы. Листья засели в их спутанных тёмных кудрях, а щёки раскраснелись на бледных лицах. Оба молча кивнули, соглашаясь, что всегда так и было. Ведь просто не могло сложиться иначе. Она сделала для них слишком много.

Темпло поднималось с земли, кружило в полях и уносилось в даль, как раз туда, где его принимали широкоплечие дубы, сбрасывающие с грузных ветвей крупные жёлуди. Оли собирал их, словно драгоценные камни бережно складывая в маленький рюкзачок, что подарил ему кто-то из солдат. Он с интересом рассматривал каждый крупный орешек, что ему удавалось достать из под могучих корней. Каждый раз обнаруживая очередное сокровище, он победно вскидывал руки, в радости прыгая на месте.

– Вы правда прошли через всё это без оружия? – задал вопрос Генри, когда они с Деми и Софи прохлаждались на одной из лужаек близ холмов.

– Мы нашли ружье, но магазин был почти пуст, одна только пуля осталась. – Софи попыталась припомнить, что случилось после того, как они с Оли остались одни, но воспоминания категорически отказывались возвращаться к ней. Пожалуй, оно было и к лучшему. Легче было думать о том, как чудным образом ружьё оказалось ей бесполезным.

– Правильно говорить патрон! – В один голос прокричали солдат и парень, что знали толк в терминах. Однако, это несильно им помогло, когда Софи локтями врезалась в их бока.

– Эй! Можно как-то поаккуратней? – приподнялся Деми, с наигранной укоризной глядя на подругу. – Вообще-то, эти знания могут тебе ещё пригодиться.

– Надеюсь больше никогда ничего не слышать про ружья.

– А если к Вам в Центре подойдёт кто-то в костюме с иголочки и спросит, как верно называют боеприпасы ружей, а в награду за безупречный ответ даст целую кучу денег? Будет не очень приятно. – Вдруг попытался пошутить Генри, в ответ получив лишь молчание и две пары удивлённых глаз. – То есть да, лучше Вам ничего про это не слышать. – Вдруг смутился он, неловко поглядывая куда-то в сторону.

– Слишком много умных слов на один квадратный метр. В следующий раз выдумывай поменьше и обращайся на "ты". – Заключил Деми с высоты своего многолетнего опыта в юморе.

– Но я и так обращаюсь к тебе на "ты".

– А к Софи?

– К С-софи? – уголки его губ дрогнули в презрении к самому себе за одну только мысль об этом. – Я не могу себе позволить такого в отношении того, кого уважаю всей душой, ты должен меня понять.

– Спасибо. – Сквозь смех проговорила девушка, переглядываясь с Генри и ожидая, когда до Деми наконец дойдёт.

– Минуточку! – парень вдруг вскочил на ноги, смотря на улыбающуюся ему парочку. – Софи, чему это ты такая довольная? – его театральное негодование лишь сильней подбило друзей на хохот.

– Я собрал! – подбежал к ним Оли, разгорячённый своей личной победой. Его детский интерес мигом захватил Деми, и он тут же позабыл о прошедшей шутке. – Вот! – он раскрыл рюкзак, доставая с его дна дюжину порядочно целых желудей. – Попробуйте!

– О, Оли, но желуди нельзя есть сырыми. – Софи потрепала его по курчавой головке, незаметно отнимая из крохотных ручек уже раскусанный орех. – Давай мы их с Деми тебе отварим? Можешь и Генри угостить.

– Да-да, хочу! – мальчик в восторге чуть не выпрыгнул из башмаков, повиснув на шее Деми. – Пойдём скорее, пока машина не приехала! Дядя Майк ведь тоже попробует?

– Машина, точно. – Парень ударил себя по лбу, вмиг подскакивая на ноги. – Совсем забыл собрать вещи. Софи, я скоро. – Подхватив малыша на руки, Деми едва махнул рукой, прежде чем сбежать с зелени на дорогу к дому. Крепко вцепившись в его шею, Оли не прекращал попыток достать вредный орешек, что всё противился покинуть свою скорлупу.

И Софи вновь улыбалась, не отнимая глаз от спины набравшего сил парня, что ещё совсем недавно мог лишь мечтать о том, чтобы удержать на руках Оливера. Деми хорошо постарался, чтобы лишить этого удовольствия Софи и два её сломанных ребра. А ведь она его об этом даже не просила.

– Я уже сложила сумки. – Сказала девушка вслед уходящему ветру.

– Но почему Вы его отпустили?

– Хотела попрощаться. – Софи развернулась к нему, когда молчание солдата затянулось. – Лично.

– Л-лично? – его голос дрожал, как при их первой встрече.

– Я перед Вами в вечном долгу. Хоть и мне не понятно, почему именно я, но эту нашу тайну я обязуюсь хранить до конца.

– Позвольте мне писать Вам. – Внезапно вымолвил Генри, собрав всю решимость, что ещё витала в воздухе. – Хоть изредка, но разрешите узнавать, что Вы в порядке.

– Пишите. Я не знаю ни телефона, ни адреса, но дядя Майк скажет Вам, я попрошу.

– Спасибо. – Парень всем телом расслабился, получив тот ответ, на который и не рассчитывал. – Боже, я так боялся спросить об этом, что, кажется, совсем опьянел напряжением.

– Что такое, Генри? – Софи посмеялась, пытаясь сбить с солдата всё оставшееся целомудрие. – Похоже, влияние Деми совсем от Вас улетучилось. Вы говорите совсем как герои тех книг, что дал мне дядя Майк почитать на досуге.

– Вам понравилось? Они были мои, но, если хотите, забирайте с собой.

– Уж ладно, увольте, оставьте их на свои вечера, когда устанете вспоминать обо мне. – Она махнула рукой в жесте, словно пыталась согнать невидимую пыль с плеча, но Генри правильно понял её намеренье изобразить веер с кружевной тесьмой на концах, что носила главная героиня его романа. Даже это он в ней разгадал.

– Надеюсь, Вы не перестанете докучать Деми такой сдобной речью.

– Вы хотели сказать снобской?

– М-да. – Парень стукнул себя по кепке, криво улыбаясь. – Видимо, он ещё не так далеко ушёл, чтоб перестать на меня действовать. – Софи прыснула со смеху, в растерянности прикрыв ладонью рот. Ей так и не удалось привыкнуть к тому, что Генри может шутить. – Почему, к слову, он вдруг стал спать на полу?

– Говорит, что нечестно выходит, когда я сплю на раскладушке, а он на кровати. Дядя Майк предлагал мне что получше, но я уже как-то свыклась. В итоге Деми до того добесился, что решил быть рядом со мной на полу. Да только вот ночью всё время как-то укатывается в другой угол комнаты.

– Можно ведь было попросить вторую раскладушку.

– Да, но Вы только не говорите ему, его это расстроит. – Она приложила палец к губам, упрашивая его молчать.

– И это тот секрет, который останется помнить мне. – Протянув свою руку, Генри тут же встретился с её жаркими пальцами. Немой договор был принят единственными, кто мог его услышать.

Листва поднялась, зашумела, объявляя тем самым конец, которого они оба так ждали. Вишня и яблоко на ветру, хруст желудей под ногами. Перешептывания травы, скрип дверей на не смазанных петлях. Тяжёлый вой высоких холмов и треск щебня под колёсами автомобиля, что уже их заждался. Было тяжко прощаться, но Софи привыкла. В конце концов, он останется в её памяти тем же секретом, что когда-то подготовили для неё Джеймс и Томас. Но от них Генри отличало другое – он обещал ей писать, и Софи искренне надеялась, что своего слова он не предаст.

Оли спал, сложив свою курчавую головку на колени подруги, что не прекращала поглаживать румяные щёки. Сон всё никак не мог совладать с ней, потому Деми взял эту часть на себя, просматривая чудные сновидения за двоих. Начав было скромно, он, стоило дрёме коснуться его глаз, тут же обхватил пояс Софи, носом уткнувшись ей куда-то в ключицы. Глубоко в душе она надеялась, что всё же чувствует жар его ночного дыхания, но выдумки разума от реальности ей так и не удалось отличить.

Волоуман-а-Кали медленно приближался, его полные золотого света окна не переставали сиять на тёмном сумрачном небе. Воздух становился вязче, пока густое пространство пыталось вместить в себе всех людей, что нашли в нём дом. Странное чувство, будто уже до краёв переполненная чаша всё продолжала заполняться, но не теми лёгкими ароматами и отзвуками, что дарили ей деревья и травы, но лишь чуждыми прихотями и желаниями, что порой блуждали по ночным улицам, всегда оказываясь кому-то знакомыми. Море шума захлестнуло Софи с головой. Холод пробрался в щели меж стёкол и заставил поёжиться, но на её сердце было тепло. Потому что они оба были здесь. Он был здесь.

Кали младшая неустанно провожала их путь, оставляя на асфальте крохотные капельки слёз. Ей не хотелось их отпускать, но Софи знала, что они снова встретятся, ведь каждый в Волоумане навещал Кали в моменты тайных молитв, и тогда потерянное всегда вновь обреталось, когда-то сломанное исцелялось, а брошенное становилось необходимым кому-то. Но Кали была больше, чем просто Богом. Ни разу не видела она поклонений, не требовала душам пасть к её ногам и не просила о храмах. Но всякий раз, как кто-то проводил рукой по водной глади, она целовала носы и лбы, слушала и сама становилась услышанной. В те дни, когда разгорячённая Кали бушевала, неизвестный зов приводил людей к растекавшимся потокам и речушкам увидеть то, что всегда оставалось рядом. Холмы и горы, реки и озёра, болота и поля, полные высоких цветов на тонких ножках, жёлтых колосьев и голубой зари неба. Если прислушаться, в каждом уголке Волумана можно было услышать постоянную песнь матери Кали, что никто не смел заглушить.

Человечество бродило по улицам, мешалось с огнями и вездесущим теплом жизни. Блики фонарей прыгали по стёклам, в любопытстве поглядывали сквозь окна на чужеземцев. Руки Софи скрыли их от глаз двух спящих, аккуратно накрыв благодарные лица. Почувствовав на себе её горячие пальцы, Деми сильней прижался к ладони, в удовольствие засыпая лишь крепче. Оли поджал ноги, калачиком сворачиваясь на её бёдрах и бормоча что-то на своём сонно-детском. Их мир остался меж двух дверей и грубых сидений наконец остановившейся машины. О, как же ей не хотелось покидать его. Но где-то там, на этажах, столько времени своим взволнованным голосом звала её Лили. Давно знакомое лицо спряталось за ладонями, что пытались сдержать на глазах горячие слёзы.

– Софи. – Протяжной стон раздался за стеклом, когда Лили плотней прижала к губам полные дрожи руки.

Двое людей, приучившие свои языки к любезным словам, а тела к благородным действиям, отперли дверцы. Нехотя просыпаясь, Деми всё же поднялся, запнулся, но вышел в мир, что стал вдруг меньше вместе с тем, как в нём появился кто-то, кроме них троих.

– Софи. – Не переставала рыдать Лили, судорожно хватая ртом воздух. Слёзы путались в её волосах, щёки всё больше краснели, а глаза в боли зажмурились. Длинные трясущиеся ресницы блестели от капель, падающих по воли веющей холодом ночи. Как же долго Лили молила Кали об этом моменте. И вот он настал.

Выступив из машины, Софи едва удержала себя на ногах. Как она была прекрасна. Всё так же вьющиеся волосы, живые глаза и тонкие руки. Вытянутая футболка, штаны в широкую клетку и домашние тапочки. Невольно вспомнилась Мег, что когда-то так приветливо улыбнулась ей. Она и не замечала того, как они оказались чрезмерно похожи.

– Я дома. – Трепетная улыбка скользнула по лицу, когда Лили, услышав родной голос, упала в её объятья.

– Вернулась. – Проскулила Лили, слабо прижимаясь к груди Софи. – Ты вернулась. О Боже, я так ждала. Тебя и Марка. Всё время так вас ждала.

– Марк. – Неслышный шепот слетел с губ, когда руки сильней окутали хрупкое подрагивающее от рыданий тело. Их всегда было трое. Всегда.

– Софи, я так виновата. – Ослабевшими пальцами вцепившись в майку подруги, Лили не смогла удержаться. Упав на колени, она умоляла саму себя отпустить свой грех. – Знаю, ты не злишься. Но прошу, скажи мне правду. Скажи, что ненавидишь меня, прокляни и уйди.

– Лили, – спустившись к ней, она принялась гладить склонившуюся к земле голову, – после всего я лишь сильней люблю тебя. Ты так и осталась драгоценным камнем в моём сердце, и о такой подруге, как ты, мне приходится лишь мечтать.

– Как ты можешь говорить мне такое. После всего… – залитые сожалением глаза поднялись на неё. – Я оставила тебя. Этого нельзя простить.

– Нельзя, но я с самого начала не винила тебя. Ты сделала всё, что могла, моя милая Лили. Ты никогда не оставляла меня, нас лишь ненадолго разлучили.

– О, Софи, – бессильными руками обвив шею девушки, Лили горько плакала, – я так люблю тебя. Каждый день мы с папой молились за тебя. И за Марка. И вот ты со мной. Снова со мной, моя Софи.

– С тобой. – Через муки и боль Софи отклонилась от такого близкого сердцу лица, чтобы встретиться с содроганием глаз, с мрачным страхом ожидавших, когда обрекающие на невыносимое страдание слова наконец слетят с понурых губ. – Но теперь нас двое, Лили.