Долг

Глава 17 Война сердец

В то время как голос Рассела говорит со мной, словно во сне я чувствую, что всего лишь за одно мгновение те части моей души, которые, казалось бы, были потеряны, восстановились за одно мгновение. Должно быть на моем лице застыло выражение блаженства, потому что, когда я поднимаю глаза на Бреннуса, его оскал меня пугает.

— Да, другим нужно больше говорить, — поглаживая мою щеку, рычит Бреннус.

— Я думал, что Ифрита было достаточно, чтобы он понял, что перешел свои границы, но у него проблема, связанная с реальностью. Что он тебе сказал? — Я опускаю голову избегая его взгляда. — Я называю это открытым неповиновением, — сурово говорит он, поднимая мою голову, чтобы заглянуть в мои глаза.

— Я не предаю своих друзей, — хладнокровно отвечаю я.

— Ах да, Серафим уже успел научить тебя чему-нибудь? — говорит Бреннус. — Ты — профессиональный покер фейс? — спрашивает он с улыбкой, которая, однако, не касается его глаз. — Помни, у всех нас есть чему получиться у тебя, также, как и тебе от нас.

Отпустив мой подбородок, он поворачивается у открытой двери.

— Что ты собираешься сделать? — спрашиваю я, спрыгивая со стола и следуя за ним.

— Я пойду поговорю с Финном, чтобы убедиться, что ты не проведешь остаток своей жизни в Аду, с таким наставником как Казимир, — резко говорит он, от чего я впадаю в отчаяние. — Если ты оказываешься в их руках, то они хватают тебя и начинают выдергивать все перья из твоих крыльев, один за одним — потому что они это могут. Наверное, ты удивляешься, почему сейчас я не хочу к тебе поворачиваться? Это потому, что я не хочу, чтобы эти руки дотронулись до тебя. Какие дни тогда настанут для твоей души… невообразимо. Я повернусь — если это спасет хоть частичку тебя, я сделаю это. Но теперь я желаю тебя полностью; я хочу все, даже ангельскую часть, — говорит он, вытирая рот, словно он хочет стереть все слова, которые сказал мне.

— Пожалуйста, я могу присутствовать при твоем разговоре с Финном? — спрашиваю я, вкладывая свою руку в его, не позволяя ему уйти без меня.

— Я нахожусь на втором месте после твоей родственной души. Он, наверное, не смог сам себе помочь, — неохотно говорит Бреннус. — Если он придет сюда, я разберусь с ним, хотя в действительности, он последняя из моих проблем.

— Я верю тебе, но я действительно все еще хочу пойти с тобой. Я хочу узнать от вас все, что смогу. Ты знаток стратегий, и ты знаком с моим врагом. У меня нет идей, что Казимир будет делать дальше, но у тебя они есть, не так ли? Научи меня. Пожалуйста, — снова прошу я.

Когда Бреннус видит, что я абсолютно серьезна, его выражение лица меняется. Мне нужен кто-то, кто научит меня сражаться с моими врагами. Я не могу просто сидеть, сложа руки, и надеяться, что меня защитят.

— Что твои инстинкты говорят тебе о нем? — спрашивает Бреннус, соединяя наши руки, когда мы идем по кабинету.

Я с благодарностью сжимаю его руку, в то время как мы входим в гостиную и встречаемся там с Финном и моей персональной охраной.

— Давайте соберемся в Крик, — говорит им Бреннус, а когда видит мой сконфуженный вид, добавляет: — Рыцарский Бар, как ты его прозвала.

Пока мы рука об руку идем по коридору, я думаю о том, о чем спросил меня Бреннус.

Когда Бреннус открывает двери рядом со средневековыми доспехами, я шагаю в мягко освещенную церковь. Бреннус сажает меня за стол, а сам идет к бару. Он наливает мне стакан чистого ликера. Немного отпиваю, он немного похож на черную лакрицу.

— Я не знаю, что Казимир будет делать дальше, но…, - я замолкаю, делаю еще один глоток и немного успокаиваюсь. — Он сноб, не так ли? — спрашиваю я Бреннуса, садящегося напротив меня. — Он свысока смотрит на Воинов и Gancanagh, словно ты его слуга, его я действительно не могу понять, так это почему он воняет как тухлое мясо.

Бреннус улыбается.

— Так тебе это говорит что-нибудь о том, что он собирается делать? — спрашивает он меня, вопросительно поднимая брови и откидываясь на спинку стула изучая меня.

— Ну, он не похож на типа, который любит марать руки. После встречи с ним, я удивлена, что он соизволил прийти сюда сам. Должно быть, он действительно хочет меня… или по каким-то причинам действительно нуждается во мне. Он приехал сюда в одиночку и рискнул заключить со мной сделку. От этого я задаюсь вопросом, нет ли у него начальника, который дышит ему в затылок. Он продолжает говорить «мы», и сначала я подумала, что он использует это «мы», как королевское обращение к себе, но теперь я так не думаю. Думаю, он действительно работает на кого-то, — я останавливаюсь и делаю еще один глоток.

— Хорошо, — ободряюще говорит Бреннус.

— Так значит он «сноб», и он «не любит пачкать руки», — резюмирует Финн. — Что он будет делать? — спрашивает он меня.

— Он будет искать кого-то, кто сделает за него грязную работу, — отвечаю я.

Когда я снова поворачиваюсь, Бреннус говорит:

— Нужно все спланировать. Он попытается найти союзников.

— Она согревает твое сердце, не так ли? — словно гордый отец, говорит Дэклан.

— Как далеко он может зайти? — спрашивает меня Бреннус.

— А? — спрашиваю я.

— Как далеко он может зайти в своих планах? — снова спрашивает Бреннус.

— Я не знаю. А ты? — говорю я.

— Я знаю, — говорит он. — Казимир рассказал мне, что послал Ифрита на твои поиски. Он сделал бы это, если бы не планировал добраться до тебя или увидеть тебя мертвой.

— Так, если этот предатель не сможет вытащить меня отсюда живой, он вернется в качестве моего убийцы? — почувствовав себя плохо, спрашиваю я.

— Казимир хочет тебя, но сможет ли он увидеть тебя мертвой, если не сможет контролировать. Я не видел, чтобы он когда-нибудь заботился о таких, как ты, — говорит Бреннус, и от его слов меня пробирает холод.

Я делаю еще один глоток, пытаясь избавиться от гусиной кожи, которая снова покрывает все мое тело.

— Когда он потерпит неудачу со своим «планом похищения», что он будет делать тогда? — спрашивает меня Бреннус. Я смотрю на него, удивленная тем, что он задал мне этот вопрос. Бреннус ободряюще улыбается. — Ты должна смотреть вперед — предвидеть его следующие шаги. Мы выиграем, если опередим противника.

— Ээ, ладно, — подумав, отвечаю я. — Что ж, допустим, я — Казимир, и я сижу в вонючей дыре, ожидая пока мне доставят этого раздражающего ангела, а когда мне ее не доставляют, я выхожу из дыры как разъяренная оса, готовая оторвать пару голов. Направил бы ты за мной целую армию? — глядя на них по очереди, спрашиваю я.

Все парни снова начинают смеяться.

— Возможно, — ухмыляясь говорит Бреннус. — У кого есть еще какие-нибудь идеи?

Финн в своем кресле наклоняется вперед.

— Он снова попытается, но в этот раз придет за Женевьевой. Сейчас он далеко от Шеола — позволяя этой вони выветриться, он прячется от божественных сил, которые хотели бы его растерзать. Он хочет прийти к ней, как ее друг-спаситель. Он будет защищать ее от плохих Gancanagh — от тех, кто пытался ее убить, надеясь на то, что она не знает, что он тот, кто послал за ней Ифрита, — наблюдая за мной, говорит Финн.

— Малышка, у меня есть для тебя конфеты? — спрашиваю я Финна, вспоминая то, чему он меня учил.

Финн лукаво поднимает брови.

— Малышка, или я действительно похож на зубастого волка, который игнорирует свои клыки? — подмигивая спрашивает Финн.

— Или он снова начнет вербовку, — говорит Дэклан, — пока он тут. Он не хочет призывать свою армию — это слишком опасно, потому что это заметят божественные ангелы и начнут выполнять свою работу. Но, если он использует ангелов, это может дать ему какое-то время. Скажем, он настолько озабочен тем, что делают тролли. Он мог бы их разбудить, но вместо этого собрал Падших.

— Вперед! Тролли! — раздражением восклицаю я. — Те, которые пахнут как ослы, и у которых острые зубы, которые разорвут тебя на части, если ты слишком близко к ним подберешься? — глядя на Эйона спрашиваю я.

— И у них нет фиолетовых волос, — указывая на меня, говорит Эйон — Они как правило лысые, и только из их ушей торчат небольшие пучки волос.

— Брутально, — бормочу я.

— А их дыхание…, - Эйон подходит ко мне и берет за руку.

— Я понимаю, — сердито говорю я. — Что может убить тролля?

— Gula, — унисон говорят все.

— Ненасытность? — спрашиваю я, переводя с латинского.

Должно быть я выгляжу смущенной, потому что Финн говорит:

— Это зависит от тролля. Ты должна выяснить, могут ли они устоять, и тогда, ты даешь им больше, чтобы они могут справиться.

Все еще смущенная я смотрю на Бреннуса, а на его лице появляется сексуальная улыбка.

— Если тролль не может удержаться от пива, ты даешь ему тысячу немецких марок. Он будет пить и рассматривать их в течении нескольких часов, — объясняет Бреннус. — Если это не работает, ты отрубаешь ему голову. Огонь не поможет. Их кожа намного прочнее, чем наша.

— Да, — пытаясь переварить новую информацию, говорю я.

— Что еще? — спрашивает Бреннус.

— Наблюдая за некоторыми новыми ребятам — у них есть прекрасная работа, — говорит Лахлан.

— Ты чувствуешь чью-то вонь, как будто с тобой разговаривает Чистильщик Ада, и ты избиваешь его, пока он не начинает визжать.

— Чистильщик Ада? — спрашиваю я Лахлана.

— Да, красивые мальчики из ада, — улыбается он мне, говоря о Падших Серафимах.

— Что может уничтожить Чистильщика Ада? — спрашиваю его я, наблюдая за тем, как он наклоняет голову, раздумывая над моим вопросом.

— Superbia, — отвечает Лахлан, что означает гордыня.

— Vanitas, — добавляет Фаолан, что означает тщеславие.

— Invidia, — говорит Дэклан, что означает зависть.

— Iram, — восклицает Эйон, что означает гнев.

— Avaritiae, — говорит Фин, что означает жадность.

— Libidinem, — говорит Бреннус, что означает вожделение.

— Что может уничтожить меня? — шепчу я Бреннусу.

— Tristitiae, — мягко произносит Бреннус, это слово означает «печаль». — Особенно если страдает и печалиться твой любимый человек.

К моему горлу подступает ком, потому что я знаю, что он прав. Он осторожно кладет руку на мой стол. Я грустно улыбаюсь и говорю:

— Ты можешь многому меня научить.

— И я сделаю это, — соглашается Бреннус, поднимая мою руку и целуя ее. — Думаешь об этом или нет, но ты нужна мне.

— Что еще, — говорю я, напоминая ему о том, что у нас еще остались вопросы.

Взгляд Бреннуса смягчается.

— Финн, убедись в том, что мы узнаем, кого Казимир возьмет себе в союзники. Пошли сообщение, что мы в деле, и что будем счастливы, если Серафимы останутся верны нам, — инструктирует Бреннус. А мне он говорит: — Информация, это ключ. Мы стараемся уважать других существ, мы можем быть почтительными, а они отвечают взаимностью, потому что могут это делать. Большинство демонов и высших существ устали от Серафимов. И от этого становиться легче.

— Бреннус, думаю, это называется «золотое правило». «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», — с кривой усмешкой, говорю я.

Фаолон странно смотрит на меня и спрашивает:

— Это правило? А какое же тогда «Серебряное правило»?

Прежде чем я успеваю ответить, Эйон восклицает:

— «Серебряное правило» необходимо выполнять после того, как только не сработает «Золотое правило». Звучит оно так: «Убей всех прежде прежде, чем они убьют тебя».

Лахлан улыбается мне и говорит:

— В действительности, Золотое правило должно звучать так, «Ты истечешь кровью, если не будешь делать то, что я скажу».

Я закатываю глаза, а Бреннус улыбается мне.

— Сейчас нам нужно усилить безопасность. Отныне, мы будем запирать все коридоры. Останутся только парни, у которых есть дела в Северной и Западной башне. На постах у дверей останутся только проверенные люди, но не особо доверяйте им, — приказывает Бреннус Дэклану.

— Хочешь приставить к королеве еще больше персональной охраны, — спрашивает Бреннуса Дэклан.

— НЕТ! — отвечаю я, глядя то на Дэклана, то на Бреннуса. — Достаточно и четверых. Я привыкла к вам, ребята. Я не хочу, чтобы за мной смотрели еще больше ребят. Вы не можете просто установить на двери камеры, или что-то вроде того? — спрашиваю я, и они смеются.

— Доступ к камерам может получить любой. Даже замкнутая цепь может быть нарушена, и они это знают, — говорит Бреннус. — Какое-то время нам нужно будет расспрашивать всех, кто к тебе приближается. Предположим, они занимаются бизнесом. Попробуй докажи, зачем они здесь.

— По-моему, пришло время, чтобы ты показал мне, как пользоваться тем топором, Бреннус, — тихо говорю я. — Как на счет того, чтобы ты присоединился к нам в комнате для сражений, когда освободишься? — спрашиваю его я, глядя на свои сжатые руки.

— Это не плохая идея, mo chroí, - говорит он, накрывая мои руки своими. — Мы начинаем завтра. Посмотрим.

Я киваю, и мы заканчиваем собрание.

Только после наступления темноты, я забираюсь в постель и крепко прижимаю к себе подушку. Я лежу и пытаюсь заставить себя заснуть, стараясь не думать о всех тех страшных вещах, о которых узнала сегодня. Я не хочу думать о своем будущим, потому что оно мрачное. Возможности извращения во зле бесконечны. Я должна быть готова к худшему сценарию. Должна быть готова к тому, что Казимир заберет меня. Мне нужно решать уже сейчас, или я позволю этому случиться, или воспользуюсь вариантом Б, как я поступила в пещерах в Хоутоне. Я не могу позволить Бреннусу превратить меня, не могу позволить Казимиру забрать мою душу. Теперь моя жизнь выходит из-под контроля. Если я покину свой новый дом, я снова подвергну риску всех, кого люблю — Казимир буде искать способ похитить или убить меня. Мне весь день удавалась сохранять спокойствие, не позволяя никому увидеть мой страх. Это словно толочь воду в ступе держа в руках кирпич.

Мое сердце умоляет меня найти отсюда выход. Я нужна Риду и Расселу, наверное, больше, чем они нужны мне. Но можно ли как-то держать моих ангелов в безопасности, когда произойдет битва между Падшими и Gancanagh. Я просто боюсь, что, если в разгаре этой битвы меня поймают, я навсегда потеряю Рида и Рассела.

Может, так для меня даже лучше, — шепчет мне мой разум. Может, им лучше без тебя. Мои глаза застилают слезы, поэтому я закрываю их и позволяю слезам течь по щекам. Действительно ли существует такой вариант, что им будет без меня безопаснее? — думаю я.

Изнеможение наконец берет верх, и я засыпаю, мне сниться самый лучший сон о Риде, но вдруг я начинаю просыпаться. Я отчаянно цепляюсь за сон, чувствую порхание бабочек в животе, словно он здесь, и это просто сладкая пытка. Отказываясь открывать глаза в страхе, что упущу этот момент, я начинаю глубоко дышать, по моему телу распространилась боль, которую вызывает его аромат и сексуальная улыбка. Мое сердцебиение ускоряется, когда я чувствую, как мою талию обвивают теплые руки, прижимая меня к теплой груди.

Я открываю глаза, чтобы осмотреть комнату, оглядываюсь и вижу, что Рид нежно держит меня в своих руках. В его темно-зеленых глазах отражается буря эмоций, но я сразу отказываюсь в это верить, не потому что не хочу этого, но ведь это просто какая-то магия. Это магический контракт.

Рид здесь!

Он так близко, и все мои чувства кричали о том, чтобы прикоснуться к нему, сказать ему, как я хочу его — нуждаюсь в нем — жажду его — извиниться за то, что я сделала с ним, но сейчас я не могу двигаться. Я не могу обратиться к нему или поговорить с ним. У меня нет свободной воли. Я заключена в своем собственном теле. В моей голове пульсирует тысяча мыслей, но я ничего не могу сделать. Моя челюсть напрягается, в горле встает ком, и сейчас я могу только делать неглубокие вздохи.

— Эви, любимая, я знаю, что ты не можешь мне ответить — это часть сделки, которую ты заключила, чтобы спасти Рассела, — быстро шепчет Рид мне на ухо, в то время как я остаюсь неподвижной и безразличной к прекрасному созданию рядом со мной. — Но это не значит, что я не могу с тобой поговорить, — говорит он своим красивым голосом.

Я закрываю глаза, смакуя ощущением его рук на моей талии, запаха его кожи рядом с моей. Он прижимается лицом к моей шее.

— Мне жаль, что мне потребовалась так много времени, чтобы найти тебя, — говорит он, нежно проводя губами по моей коже. Во мне вспыхивает боль и тоска, я хочу поцеловать его, но не могу. — Искушение забрать тебя отсюда, меня почти подавляет, — с мучением в голосе, говорит Рид — Если я заберу тебя прямо сейчас, ты будешь заперта в своем теле… ты бы осталась такой, не будешь есть, только спать до тех пор, пока не вернешься к нему или пока мы не найдем способ разорвать договор… или пока ты не умрешь, — объясняет Рид. — Без разрыва контракта это слишком большой риск.

Он пальцами убирает волосы с моей шеи, аккуратно проводя вниз по моему плечу, и вниз по моей руке, от чего я дрожу.

— Я скучал по тебе — все это время, что ты была здесь, было… ты нужна мне, Эви, — почти шепотом говорит он, целуя мое плечо.

Из моих глаз текут слезы.

— Не плачь — выдыхает он, крепче обнимая меня и вытирая мои слезы тыльной стороной своей ладони. — Я найду способ вытащить тебя из всего этого. Доверься мне, я сделаю. Ты моя, и я никогда не сдамся. Обещаю тебе.

Я хочу сказать, что верю ему — что я доверяю ему. Я хочу его больше, чем кого-либо когда-либо хотела. Только услышав его голос, я хочу бороться за него.

— Думаю, я придумал для тебя способ, чтобы ты смогла общаться с нами. Этот контракт действует так, что, когда я рядом, ты заперта в своем теле, но думаю, Рассел может говорить с тобой через твои мысли. Я попрошу его попробовать. Он поработает с Федором. Теперь он может контролировать свой клон. Он скоро пришлет тебе его. Если он сможет войти в тебя, может, вы сможете поговорить внутри тебя, там, где они не смогут остановить это. Расскажи нам о ваших планах, о том, что ты видела, так, чтобы мы могли помочь тебе, — говорит он, прижимая меня к себе и нежно поглаживая.

От его слов во мне вспыхивает надежда. Он знает о моем контракте — и как он работает. Он знает, что я не охладела к нему — что я не могу ответить, как бы отчаянно я не реагировала на его прикосновения.

— Продолжай играть, Эви. Я знаю, что ты уже, наверное, поняла, что у нас осталось всего несколько месяцев до того, как Бреннус придумает другой план, как удержать тебя рядом с собой, — говорит Рид.

Внутри, я радуюсь, что Рид тоже это понимает. Осознает, что у Бреннуса нет никакого намерения хоть когда-нибудь отпустить меня.

— Заставь его поверить, что он становиться тем, кем ты хочешь. То, что ты хочешь. Усыпи его бдительность. Заставь его поверить, что ты охладела ко мне. Делай все, что нужно, чтобы выжить. Но ничего, чтобы он попытался превратить тебя, — шепотом советует мне Рид.

Держа в руках мое хрупкое тело, он вдыхает запах моих волос. Я хочу вечно лежать здесь с ним, только вдвоем.

— Мне жаль, что я не был там, когда все это произошло, — шепчет он, и я слышу боль в его голосе, когда он говорит о Валентине. — Я опоздал… я не хочу опоздать снова, — захлебываясь словами, говорит он. — Держись за веревку, любимая, пока наш план не сработает, и мы снова не будем вместе.

От его слов из моих глаз снова потекли слезы. Когда я слышу приближающиеся шаги, мои глаза расширяются. Я хочу кричать ему о том, что он должен уйти. Он должен уйти прежде, чем кто-то из парней найдет его здесь и дотронется до него.

БЕГИ, РИД! — кричит в панике мой мозг, но я не могу произнести и звука, не могу двигаться, сказать ему даже глазами.

— Это для тебя, — шепчет он мне на ухо, прижимая клочок бумаги к перьям на моих крыльях, — когда станет совсем трудно дышать.

Дверь в мою комнату открывается, и кто-то входит в мою гостиную, направляясь к моей спальне. Рид быстро поднимается с моей постели, распечатывая флакон духов; разбив флакон обрызгивает ими меня, кровать и пол и выпрыгивает в открытое окно. Я мгновенно поворачиваюсь к окну и вижу, что он ушел, в то же мгновение в мою комнату заходит Бреннус.

— Что случилось? — с подозрением спрашивает он, нюхая воздух.

Увидев на полу разбитый флакон с духами, он спрашивает:

— Mo chroí?

Я не отвечаю ему; я просто смотрю на него, надеясь, что он не учует аромат Рида. Я должна дать моему ангелу время уйти.

Натянув одеяло до груди, я угрюмо смотрю на Бреннуса, который хмуро смотрит на меня.

— Ты плакала? — спрашивает он меня, а его взгляд становиться беспокойным.

Бреннус подходит ко мне и садиться на то же место, где несколько мгновений назад сидел Рид. Мое сердце подпрыгивает в груди, в то время как от страха за Рида мне становиться плохо.

— Что случилось, это просто духи. У тебя есть еще одни, — нежно говорит Бреннус, протягивая руку к моей щеке.

— Я…, - говорю я, прежде чем из меня вырываются рыдания.

Бреннус притягивает меня к своей холодной груди, позволяя мне выплакаться.

— Ты испугалась? — спрашивает он меня, и я киваю, потому что он прав.

Снова увидев Рида, я почувствовала, что не могу продержаться без него и секунду. Боль внутри меня говорит, что скоро станет так плохо, что я не выживу. Похоже, он просто напомнил мне, почему я еще жива. Я чувствую себя раздавленной из-за того, что я не могу быть с ним.

— Я защищу тебя. Казимир не подойдет к тебе. Тебе не нужно бояться, — говорит он, потирая мою спину чтобы успокоить.

Пытаясь перестать плакать, я принюхиваюсь. Бреннус не знает, что Рид был здесь. Он не учуял его запах. Вот для чего были духи, чтобы скрыть его запах. Мне придется начать пользоваться ими. Если Рид планирует отправить ко мне клон Рассела, я буду пользоваться ими, чтобы замаскировать запах. Клон будет пахнуть так же, как и Рассел, и они могут обнаружить в воздухе его запах.

— Я в порядке, Брен, — пытаясь взять себя в руки, говорю я. — Я буду в порядке… теперь я собираюсь принять душ.

— Я закажу тебе кофе. Не против? — спрашивает он.

— Мммм, — я со слабой улыбкой киваю.

Я подхожу к двери ванной и закрываю ее за собой. Затем я прислоняюсь к ней и прислушиваюсь к звукам в своей комнате, но ничего не слышу. После этого я иду и включаю душ, приступая к мытью.

Я достаю из перьев клочок бумаги, который Рид поместил туда, я разворачиваю его и читаю строки, написанные красивым почерком Рида. Это цитата из Шекспира.

Рид любит меня… он все еще меня любит, шепчет мой разум как молитву. Весь тот страх и сомнения, которые я блокировала несколько месяцев, сейчас меня просто переполняют. Но имея доказательство того, что даже после того, как я предала Рида, он все еще меня любит, из моих глаз снова катятся слезы. Прежде чем зайти в душ, который смоет мои слезы, я прячу листок под одним из флаконов духов на туалетном столике.

Рид пришел сюда, чтобы бороться за меня. Он хочет, чтобы я продолжила бороться за нас, так что я не сдамся, и пусть только попробует превратить меня в зомби. Он мог бы просто прислать сюда Рассела, чтобы тот поговорил со мной, но он не сделал этого. Он рискнул всем и поговорил со мной сам. Чтобы показать мне, что я для него значу, он вошел в логово убийц. Он… сумасшедший. Самое безумное существо из когда-либо созданных… и он все еще мой.

Но сейчас я не могу быть с Ридом. Он хочет, чтобы я ввела Бреннуса в заблуждение, чтобы он мог найти способ вытащить меня отсюда. Я попытаюсь это сделать. Я должна использовать оружие, которое у меня есть, думая о жестокости, которой научила меня Булочка. Я собираюсь сделать так, что ему будет действительно очень трудно меня убить — пусть у него не будет даже частички меня. В тоже время, я должна научиться работать с темной стороной этого мира. Научиться думать, как они — убивать, как они.

Если бы я осталась с Ридом, я бы позволила ему позаботиться обо мне. Я бы позволила ему убить меня — если бы это нужно было для моей защиты. Теперь я должна узнать, как убить… и меня тоже убьют. Брреннус может быть лучшим вариантом, чтобы обучить меня этому, поскольку, похоже, он в этом не плох.

Я быстро высушиваю себя, а затем достаю из-под флакона с духами клочок бумаги. Прячу его среди моих перьев и, убедившись, что его не видно, надеваю тренировочный наряд. Иду прямо в офис Бреннуса и нахожу его сидящим за столом.

— Планируешь военный захват, Брен? — заходя в комнату, спрашиваю я.

Дохожу до Бреннуса и заставляю себя поцеловать его холодную щеку, потом сажусь за стол и наливаю себе чашку кофе. Взглянув на него, вижу, что он немного в шоке от проявления моей любви.

— Каждое поглощение является враждебным, — отвечает Бреннус, выходя из ступора, он ухмыляется мне: — еще они это называют капитуляцией.

— Хорошая идея, — говорю я, потягивая свой кофе, который стал намного вкуснее с тех пор, как я сюда приехала.

Возможно, персоналу дали указания, мрачно думаю я.

Я улыбаюсь Бреннусу.

— Ты помнишь, что с сегодняшнего дня ты обещал обучать меня бою? — напоминаю ему я. — Ты должен переодеться или я испорчу твой красивый костюм, — с вызовом хмурю брови я, глядя на изысканный темный костюм, который обтягивает его как вторая кожа.

— Боюсь, что наша с тобой встреча состоится немного позже. На это утро у меня запланирована встреча, — говорит он, обойдя свой стол и садясь на маленький столик рядом со мной, где расположился мой завтрак.

— С кем ты встречаешься? — спрашиваю я, чувствуя под столом его ногу.

— С лидером Werree*, - отвечает Бреннус, наблюдая за тем, как я наливаю молоко в овсянку.

— Уставших? — наморщив нос, спрашиваю я.

— Не Weeree, а Werree, — говорит он, и это звучит почти одинаково.

— Настороженным? — спрашиваю я, гляда, как его зеленые глаза смягчаются от того, как я пытаюсь его понять. — Опасаться? Это как быть осторожным?

— Это, — отвечает он. — Вероятно, они получили такое имя, потому что ты можешь находиться рядом с ними.

— Что же их настораживает? — спрашиваю я.

— Werree — это существо, которое ты на самом деле не захочешь встретить. Сегодня ты завтракаешь и гуляешь с ребятами, — глядя на часы, говорит он.

— Почему? Они что-то значат? — спрашиваю я, чувствуя укол страха. — Может мне остаться с тобой. — говорю, думая о том, что мне возможно придется защитить его.

— Нет, они будут завидовать, — отвечает он.

— Опиши мне хоть одного, — прошу я, пытаясь представить себе Werree.

— Какие они? Werree завистливые, но я полагаю что лучше их описать, как огородное пугало, — говорит Бреннус. Мои руки мгновенно покрываются мурашками. — Они находят то, чему завидуют и забирают это у того, кого оно есть. Так что они похожи один на другого… как чучела, которые забирают части других.

— ЧТО?! — спрашиваю его я, донеся ложку до рта я кладу ее обратно, мгновенно похолодев.

— Некоторые из них кажутся гротескными. Как будто они не знают, как хорошо они выглядят. Таким образом, они могут отличаться от огра, но затем накладывают все это на меньшее тело, так, чтобы зрительно пропорции казались правильными… или прикрепляют женскую голову на мужское тело…, понимаешь, о чем я говорю?

— Ты имеешь ввиду — они крадут части тела и меняют их на свои собственные? — спрашиваю я, отталкивая от себя миску с хлопьями.

От страха что существует кто-то вроде этого, у меня начинает болеть живот.

— Точно. Я не хочу, чтобы ты это видела. У тебя так много всего, на что они могут позариться — твои глаза, твоя кожа, твои волосы, твои крылья…, - говорит он, протягивая руку и нежно поглаживая мое лицо.

— Ты ведь не собираешься идти к нему в одиночку, не так ли? — спрашиваю я, в мой тон просачивается страх.

— У меня нет ничего что хотели бы Werree, mo chroí, - говорит он, в тусклом освещении офиса его красивое лицо кажется бледным.

— У тебя приятное лицо, — бормочу я, протягивая руку и нежно касаясь его щеки.

Изучая его бессмертную кожу, у которой нет несовершенств. Ее красота притягивает вас с первого взгляда и навсегда завораживает. Мое прикосновение влияет на него, его глаза темнеют, в них появляется желание.

— Не позволяй Werree позариться на твое лицо… Я понемногу привыкаю к нему, — шепчу я.

Бреннус неподвижен.

— Он не сможет это сделать. Как только он прикоснется ко мне, то станет моим рабом… его плоть может остаться у меня. Ты по прежнему уникальна, единственная, кого я встречал, кто может выдержать то, кто я есть на самом деле — ты, не другие, — говорит он, довольный тем, что я сказала ему.

— Никогда не думала, что скажу это, но «хорошо», — отвечаю я, медленно наклоняясь и слегка целуя его в губы.

Бреннус стонет и кладет руку на заднюю часть моей шеи. Другой рукой он обвивает мою талию и тянет меня к себе на колени. Он углубляет наш поцелуй, требуя от меня большего, чем я могу ему дать. Я думаю о том, чтобы оторваться от него, когда слышу щелчок. Когда я открываю глаза, вижу пожар в его глазах.

— Голоден? — шепчу ему я, нежно потеревшись своим носом о его.

— Ты предлагаешь? — с чувственной улыбкой спрашивает он, обхватив мое лицо и проводя свои большим пальцем по моей губе.

Мое сердцебиение ускоряется, как и тяга к нему.

— Конечно, у меня осталось еще много хлопьев. Это вкусно, — дразню его я, зажимая его большой палец.

Знаю, что играю с огнем, когда провожу пальцем по его губе.

— Не играй со мной, mo chroí. Иначе будешь потеряна, — нежно предупреждает меня он, обнюхивая мою шею, что заставляет мое сердце ускориться.

— Если ты убьешь птицу, у тебя будет просто пустая клетка, Бреннус, — шепчу я, чувствуя, как его острые зубы упираются в мою шею.

Давление мгновенно увеличивается, а я напряглась, неготовая отшвырнуть его, чтобы добраться до моего запаса крови. Как бы обдумывая, Бреннус прижимается к моей шее, затем отстраняется, убирает клыки, улыбается, но это скорее похоже на гримасу, чем на улыбку.

— Ты темная, злая малышка, обернутая в сладкую невинную, ангельскую оболочку. Мне даже трудно сказать, что я люблю в тебе больше, — нежно говорит он.

— Ты любишь сладкое, или ты бы уже убил меня, — отвечаю я, чувствуя, как он не хочет отпускать меня с колен, но я встаю и иду к двери.

Это было слишком близко, думаю я, чувствуя, что едва избежала ловушки. Я имею ввиду, чтобы усыпить его бдительность, но, думаю, я толкнула его немного дальше, чем рассчитывала. Он слишком умен, чтобы принять все за чистую монету. Прежде, чем он станет достаточно благодушен для того, чтобы разорвать наш контракт, ему нужны доказательство того, что я люблю его. Я просто не знаю, как ему доказать что-то подобное.

Как заставить демона поверить, что ты его любишь? — думаю я, услышав мягкий смешок Бреннуса, наблюдающего за моим отступлением.

Найдя парней, ждущих меня в коридоре, я говорю Дэклану:

— У Бреннуса на сегодняшнее утро запланирована встреча с Werree.

— Надеюсь, у нас приказ запереть тебя. — Говорит Эйон Лахлану, пока мы направляемся в сторону Западной башни. — Я рад, что головы оленей все еще на месте.

Остановившись возле своих комнат, я поворачиваюсь к Дэклану.

— Ок, это слишком жутковато, — содрогаясь всем телом, говорю я.

— Кто-то должен остаться с Бреннусом. Я не позволю Werree сделать парик из головы Бреннуса.

— Что она только что сказала? — спрашивает Эйон Лахлана, почесывая голову.

— Я сказала, кто-то должен остаться с Бреннусом, или я остаюсь здесь и тоже встречаюсь с Werree, — скрещивая на груди руки, отвечаю я.

— О нет, ты не пойдешь туда, — сурово говорит Дэклан. — Это последние, что нам нужно. Они увидят тебя, и тебе повезет, если он сможет увести тебя оттуда. Поскольку он придет и даст нам какую-нибудь информацию о Серафиме, а затем мы убьем его.

— Эйон, — говорю я, но видя его сконфуженное выражение лица, я передумываю. — Фаолан, пожалуйста, останься здесь с Бреннусом — по крайней мере до тех пор, пока здесь не будет Финн. Пожалуйста, я не хочу, чтобы он был один.

— Ты волнуешься за него, — мягко произносит Дэклан.

Нет, не глупи — это самосохранение.

— Магия контракта Фейри, помнишь? — чувствуя, как краснею, спрашиваю я.

— Ты лжешь, — с улыбкой обвиняет Дэклан.

— Фэй… просто останься с ним, — прошу я, нежно ложа руку на его плечо.

Клик, во рту Фаолона появляются его клыки.

— Banjax, — говорит он, глядя на Дэклана.

Дэклан хмуриться и качает головой.

— О, ты тоже можешь остаться. Может, ты поешь, а потом вернешься, — говорит он, потом смотрит на меня и с укоризной указывает пальцем. — Ой, не трогай меня. Ты слишком соблазнительна.

— Прости, — я вздрагиваю, убирая руку с плеча Фаолона. — Спасибо, Фэй.

Пока я иду по коридору вместе Дэкланом, Эйоном, и Лахланом, меня не покидает жутковатое чувство, которое поселилось у меня после ухода из офиса Бреннуса.

Все по-прежнему. По пути в мою башню мы проходим мимо нескольких парней, и они все отходят в сторону, позволяя нам пройти, но мои руки все еще покрыта гусиной кожей. Я иду рядом с Дэкланом, пока он шепчет какие-то слова, открывая двери в Западную башню.

В глаза бросается темная тень, и несколько секунд я думаю, что это моя собственная тень, входящая в двери без меня. Кажется, никто даже не заметил этого. Мои глаза расширяются, а во рту все пересыхает. Дэклан делает шаг вперед, я хватаю его за плечо и не позволяю войти первым.

Когда наши взгляды пересекаются, он с досадой кривиться.

— Я… я черт, я оставила свой Ipod в комнате… я не могу без него тренироваться, — заикаюсь я. — Дэк, мы должны вернуться и забрать его.

Я с силой сжимаю его руку. Я тяну его к выходу. Видя, что Эйон тоже входит, я хватаю его и тяну к Лахлану. Когда я начинаю с ним говорить, его клыки мгновенно оказываются наружи. Эйон и Лахлан мгновенно следуют их примеру, и мы стоим в проеме дверей в оборонительную позицию. Сигнал звучит как далекий крик, из тени появляется поражение мрака, окутывает интерьер моей башни и двигается в нашем направлении. Теперь я различаю десяток, или даже больше теней, которые отделяются от стен и пола.

— Werree, — бубнит Дэклан, а меня пробивает холод, пока мы продолжаем отступать от них.

— Что может убить их, Дэк? — шепчу я.

— Такое же бестелесное, как и они, тебе нужна магия, — говорит он, вставая передо мной, чтобы закрыть меня от него, пока мы продолжаем отступать.

Темные, скручивающие фигуры скользят по темно-красным гобеленам, порывающим стены по обе стороны от нас. После того, как тени перебираются на потолок, из них пытаются обойти нас либо чтобы оторваться от нас, либо чтобы атаковать. Две тени пробираются к Лахлану, но из рук Лахлана вырывается огонь, врезаясь в них, и опрокидывает их. Но это не похоже на настоящее пламя; это больше похоже на магический свет без физического тела. Но кажется его влияния более чем достаточно, чтобы остановить их и падать, корчась от боли.

Несколько ужасных Werree, останавливаются прямо перед нами в дверном проеме. Встав на ноги, они как лучники нацеливают на нас темные луки с черными стрелами. Оружие выглядит как расширение, поскольку оно состоит из их «сущности».

Дэклан тут же шепчет магические слова и ставит барьер между Werree и двумя из нас, а Лахлан и Эйон используют свои магические возможности с двумя другими, поэтому Дэклан не может их закрыть.

В самый последний момент Дэклан пытается их предупредить.

— Стрелы, — кричит он.

Темные, тенистые стрелы рассекают воздух и ударяют прямо в грудь Лахлана, заставляя его пошатнуться. Эйон немедленно подбегает к Лахлану, когда тот падает на пол. Схватив Лаклана за плечи, Эйон отталкивает его назад, продолжая наше отступление. Лахлан в агонии сжимает челюсти, пытаясь ухватится за воткнутого в него древко стрелы, но проскальзывает сквозь пальцы как ночное небо.

Мои ноги замерзают, и я перестаю двигаться. Когда Эйон протягивает руку чтобы помочь Лахлану вытащить стрелы, его спина выгибается от боли. Эйон продолжает защищать его от причудливых лучников, которые готовятся снова выстрелить в нас.

Когда я начинаю втягивать в комнату энергию, чувствую, как Werree начинают бороться со мной. Они пытаются блокировать меня, чтобы я не сотворила заклинания, но чем больше я концентрируюсь, тем больше в меня течет энергия, переходя ко мне, а не к ним.

— Отойди от меня, Дэк, — выдыхаю я.

Интенсивность той энергии, что я притянула к себе, сжигает меня.

— Что сделать? — хмуриться Дэклан.

Но потом он чувствует идущую ко мне энергию и начинает двигаться, отступая за мою спину. У меня нет времени создать заклинания, но мне приходит в голову одна мысль, и я цепляюсь за нее.

— Кольцо из роз, карман полны теней, пепел, пепел, все падают, — тихо пою я.

Когда я заканчиваю произносить на распев детский стишок, я щелкаю выключателем и изгоняю энергию из своего тела, как учил меня Бреннус. Из меня выплескивается энергия, врезаясь прямо в Werree впереди меня. Их мрачные фигуры темнеют до черных оттенков. Их тела медленно начинают превращаться в пепел, в то время как через коридор дует пустынный ветер, развеивая их остатки и покрывая песком все ковры.

Werree, в которых я пустила свое заклинание, падали замертво прямо там, где стояли. От них исходит крик. Это сигнал к отступлению. По потолку поползли тени, свешиваясь над нашими головами и направляясь в сторону Северной башни.

Я закрываю глаза, чтобы попытаться сотворить еще одно заклинание, но меня останавливает резкая, пронизывающая боль. Я смотрю вниз, но не вижу ничего, что могло причинить мне боль, но из моего живота начинает сочиться кровь.

— Дэк? — растеряно говорю я, помещая руку на рану, пытаясь остановить кровь.

Он шипит рядом со мной, от запаха моей крови на его лице появляется тоска. С другой стороны от меня Эйон продолжает держать Лахлана, но он застывает видя кровь на моей руке, которая течет сквозь мои сжатые пальцы.

— Это Бреннус — он был ранен, — шепчу я.

Еще один укол боли проходит через мое плечо, и на моей рубашке появляется красное пятно, а моя агония удваивается.

— Banjax! — бормочет Дэклан, прикрывая рукой нос и рот. — Отправляйся в нашу башню, — приказывает он, через руку.

— Когда войдешь, найди место, где сможешь спрятаться, пока не исцелишься. Эйон и я позаботимся об оставшихся Werree, а потом пойдем к Бреннусу. Можешь сделать это самостоятельно? — спрашивает он, о сих пор пытаясь блокировать аромат моей крови.

Я киваю и, спотыкаясь, начинаю двигаться к Западной башне, видя, что Эйон смотрит на меня, как кот на мышь. Двигаясь к двери, где нас только что атаковали Werree, я оцениваю пространство, чтобы убедиться, что на меня не прыгнет никакой Werree.

Также я продолжаю держать Эйона в своем поле зрения, потому что у него тоже проблемы, которые мешают моему отступлению. Его руки сжаты в кулаки, и он держится за рубашку Лахлана как за якорь. Он задыхается, но заставляет себя оставаться на корточках возле своего раненого друга, а не преследовать еду, которая на дрожащих ногах проходит мимо него. Проигрывая битву Эйон вскакивает на ноги и начинает подкрадываться ко мне.

Я бледнею, и спиной врезаюсь в дверной проем моей башни. Я застываю, не знаю, стоит ли мне попытаться с ними бороться, убежать от них или попробовать заклинание.

Он мой друг, я не хочу ранит его, вяло думаю я.

Я вздрагиваю, когда из дверного проема мой башни ко мне протягиваться теплая рука. Она легко тянет меня через проем и прежде чем между мной и Эйонам захлопывается дверь, заключает меня в крепкие объятия.

— Ты со мной, любимая. Я здесь, — слышу я, как Рид тихо шепчет в мои волосы.