Долг

Глава 22 Портал

Когда я открываю зеркальце из него вырывается застоявшийся мягкий воздух. Я беру его с собой в ванную и позволяю ему отражать контуры моего лица, прежде чем наклонить его вниз, чтобы в него не попадало отражение моего глубокого декольте. Я кладу зеркальце на край огромной, гидромассажной ванны, а затем развязываю пояс моего халата, медленно снимая его. Ткань опускается перед зеркалом как шелковая рябь песчаных дюн. Мои пальцы скользят по горячей воде, которая течет из богато украшенного золотого крана. Я осторожно опускаюсь в воду. От теплой воды на моем лице появляется легкий румянец, а белые пенистые пузырьки щекочут мою кожу, вызывая у меня чувственную улыбку. Я непринужденно слоняюсь к краю ванны.

Поднимая зеркало, я убеждаюсь, что шпильки по-прежнему в волосах. Не хочу, чтобы они соскользнули и упали в воду, так как они могут оцарапать мои голые плечи. Я наклоняюсь к краю огромной ванны и крепко прижимаю зеркальце к мраморной ступеньке. Закрыв глаза, я начинаю напевать мелодию. Я пытаюсь контролировать стук своего сердца, в то время как слышу мягкие, трепещущие звуки, словно вокруг крыльца порхают мотыльки.

Когда открываю глаза, стараюсь сохранить нейтральное выражение лица. Оглядываю комнату и вижу, что все стены и пол покрыты насекомыми. Сверчки, саранча, кузнечики и жуки хаотично ползают и расширяют свои щупальца возле моей руки, там, где я опираюсь ей о плитку. Меня словно ударили в живот, я тихо вздыхаю, и мои крылья выстреливают из спины. Из ванны выплескивается каскад воды, от чего часть насекомых смывает на пол. Насекомые сразу же взмывают в воздух, заслоняя собой свет как темные, грозовые тучи.

Кружась, словно вода через воронку, насекомые соединяются вместе, образуя ангельский силуэт. Темная форма черных сверчков принимает форму Воина с голубовато-серыми крыльями хищной птицы. Тоже самое происходит с жуками и кузнечиками. Они оба превращаются в пугающе сильных существ с белоснежными крыльями архангелов. Крылья одного из Архангелов, заслоняют большую часть света, в то время как его взгляд спокойно начинает блуждать по мне. На его губах возникает медленная, соблазнительная улыбка в то время, как я пытаюсь обуздать свой страх и не выдавать это глазами.

Смард, который я ощущаю. не так плох, как я думала он будет. Они все еще пахнут гнилью, но мне не хочется убежать. Должно быть, они держались подальше от Преисподней, удивленно думаю я, потому что это означает, что этот портал не ведет прямо в ад. Может, они бояться, что это ловушка, и не хотят дать нам проникнуть в их царство непрошеными гостями.

Когда саранча оказывается на полу, то подползает друг к другу и принимает причудливые формы, я не могу думать ни о чем другом кроме, как о сценарии убийства. Затем, из всего этого вихря выходит Казимир, по его идеальным чертам лица невозможно ничего прочесть. Когда его глаза, минуя Архангела перед ним, встречаются с моими, его малиновые крылья расширяются, выказывая всю мощь. Я бледнею еще больше, потому то даже я знаю, что он говорит мне своими крыльями, я знаю, что это не хорошо.

Страх подстрекает меня выпрыгнуть из ванны и схватится за дверь. Хорошо, что мои ноги онемели от страха, так что я не следую этому импульсу, который вероятно меня убьет.

— Саранча… это твой костюм, Казимир, — низким тоном шепчу я, беспечно прислоняясь к спинке ванной. — Ты напоминаешь мне чуму. Вы ребята, должны попробовать что-то менее мерзкое…, например, светлячки. Сверчки — тоже нормально. Некоторые люди считают их удачей, — добавляю я, глядя на страшного ангела Воина, который тоже не сводит с меня взгляд. — Должна сказать, что в вашем случае Воин, это намного зловеще. Я хотела бы знать, как ты, даже будучи в другом облике, сохраняешь свою броню. Когда я меняю форму, это не удобно.

— Это такой способ отвлечь нас, ты выясняешь в какую сторону лучше бежать? — нежным тоном спрашивает Казимир, выглядя немного более удовлетворенным, чем в последний раз, когда я его видела.

— Казимир, я знаю в какую сторону бежать, — отвечаю я, опираясь о бортик и скрещивая руки. — А ты? — спрашиваю я, поднимая брови и все еще пытаясь взять под контроль вое сердцебиение, потому что сердце так и стремиться вырваться из груди.

— Найди его и приведи сюда, — говорит Казимир, немного сдвигаясь с того места, где он стоял.

В следующее мгновение Архангелы выходят через дверь ванной, которая ведет в мою комнату. Медленно приближаясь к ванне, Казимир наклоняется, оказываясь почти на уровне моих глаз. Он касается одной из капель воды на моей руке, следуя по мокрой дорожке вниз. Затем он переводит свои карие глаза на меня, изучая.

— Кого ты ищешь? — вообще не двигаясь, спрашиваю я, наблюдая за тем, как взгляд Казимира блуждает по всем обнаженным участком моей кожи.

— Ты должна спросить: «Для кого ты ищешь»? — отвечает Казимир, поправляя меня, протягивая руку и трогая мои волосы.

Когда он вытаскивает из них шпильки и позволяет им пройти сквозь его пальцы, его зрачки немного расширяются. Я чувствую, как от прикосновения этого монстра снова краснею, но продолжаю свою игру и спрашиваю его:

— Для кого ты ищешь?

— Твоего мастера? — отвечает Казимир.

— У меня нет мастера, — говорю я.

— У тебя слишком много мастеров. Я здесь, чтобы исправить это, — говорит он, его взгляд перемещается на мои крылья, поэтому я стараюсь держаться подальше и не делать ни чего из того, о чем я думаю.

— Так ты здесь, чтобы помочь мне? — прохладным тоном спрашиваю я, видя, как от моего вопроса уголки его губ немного приподнимаются.

Я знала, что будет сложно противостоять безжалостному ангелу, но чувствуя на моей щеке его дыхание, я хочу в страхе попятится назад.

— Я здесь, чтобы посмотреть, достойна ли ты спасения… или ты была испорчена, — легко отвечает он, словно для него это не имеет никакого значения.

Когда он продолжает разглядывать меня, его гладкая, золотисто-загорелая кожа немного краснеет. Я заставляю себя улыбнуться.

— Твои слова… интересно, — шепчу я, ложа подбородок на свои скрещенные руки. — Итак, какой вердикт, Шеф? Стою ли я этого? — спрашиваю я, стараясь не задерживать дыхание, пока жду его ответа.

— Это не так просто, — изучая меня, отвечает он. — Ты заслужила некоторое доверие, когда не сжалась от нашего появления, но это небольшая победа.

— Я не против тестов, — как можно небрежнее говорю я, зная, что эти ангелов не уважают ничего, кроме силы. Показать им страх, это словно просить их убить меня. — Кажется в моей жизни их бесчисленное количество.

— Да, кажется, когда тебе бросают вызов ты просто расцветаешь, — соглашается Казимир. — Ты милая, маленькая кокетка с потрясающей адаптацией — это что-то новое. Этого чертовски не хватает большинству ангелов нашего рода. Я сомневаюсь, что когда ты кого-то убьешь, ты что-нибудь почувствуешь, — говорит он так, словно он хорошо меня знает.

— Не думаю, что когда убью тебя, то буду слишком много об этом думать, — с улыбкой отвечаю я, пытаясь демонстрировать нахальность, которая кажется привлекает этих монстров.

Кажется, Казимира искренне позабавил мой комментарий; на его лице снова появляется улыбка.

— От тебя это звучит слишком невинно. Достаточно сложно величественно появляться, когда до этого ты ползал по земле. Ты стала жертвой низший расы. Я здесь, чтобы показать тебе твои ошибки. Мы не пресмыкаемся. Мы не позволяем другим делать из нас собак на поводке.

— Казимир, нет никакого «мы» Есть ты и есть я, — отвечаю я. — Почему ты вообще подумал, что я одна из вас? — спрашиваю я, и тут я слышу, как Воин, наблюдавший за нами начинает хихикать, его забавляет наш разговор.

Мои глаза переходят на его лицо, его губы образуют поцелуй, в то время как он мне помигивает. При мысли, что он прикоснется ко мне, меня наполняет паника. Пытаясь успокоится, я делаю небольшой вздох, морщу нос, а затем оглядываюсь на Казимира.

— Если мы позволим, чтобы ты стала одной из нас, ты станешь самой счастливой. Я просто имел ввиду, что Серафим не позволит другим контролировать нас, — терпеливо объясняет он.

— Итак Казимир, чего же ты от меня хочешь? Помимо того, что хочешь сообщить мне, что ты на меня обиделся, — без эмоций спрашиваю я, пытаясь скрыть тот факт, что это самый важный вопрос, который я когда-либо задавала.

— Женевьева, это урок. Информация дорого стоит. Ответы всегда ценны. Я не трогаю то, что ценно для кого-то другого, кроме того, чего хочу я, — отвечает Казимир.

— И что же это? — подняв брови, спрашиваю я.

— Ты, — отвечает он, заставляя волосы на моих руках встать дыбом.

— Что? Не говори мне, что ты, как и Альфред хочешь мою душу. Ты действительно думаешь, что они позволят тебе вернутся в Рай с украденной душой? — спрашиваю я, посмотрев на потолок, потом снова на его прекрасно лицо так, словно он сумасшедший.

— Почему ты думаешь, что я хочу вернуться туда, где я второй сорт? Слуги — низшие существа? — спрашивает Казимир, наклоняя голову набок, словно оценивая мою логику.

— Если твоя цель не Рай, тогда что? — спрашиваю я, играя с пузырьками в ванной.

Я пыталась скрыть тот факт, что меня беспокоят его слова, но они, наверное, уже заметили, как побледнело мое лицо.

— Почему ты думаешь Святой хочет тебя? — спрашивает он.

— Я им нравлюсь, — дурачась говорю я, пожимая плечами.

Истинный ответ заключается в том, что они видят во мне оружие — мощное оружие, которое может привлечь Падших.

— Конечно, они это делают, — отвечает Казимир, сохраняя нейтральное выражение лица. — Почему ты им нравишься?

— О… ну, я забавная, — говорю я, услышав как за Казимиром рассмеялся Падший, поэтому я показываю ему «пошел-ты» жест.

— Нет, ты уклоняешься. Если ты не хочешь знать, тогда не спрашивай, — непринужденно говорит он.

— Я их новое, любимое оружие, — отвечаю ему я, глядя ему в лицо и видя, как его взгляд смягчается.

— Точно, — выдыхает он. — Но заметила ли ты, что делаешь с ними, тоже самое что и с нами? Мы такие же как Божьи сыны и Падшие. Наша физиология не отличается. Мы все Ангелы.

— Итак, это делает меня оружием в чьих-то руках, — рассуждаю я. — Если ты сможешь спустить курок, тогда я твое оружие.

Он пожимает плечами.

— Существует намного большее чем это, но если ты хочешь спросить с точки зрения непрофессионала, то я разделяю твою точку зрения. Изучи все возможности, которые тебя интересуют. Они бесконечны. Если ты сможешь переманить к нам Божьих сынов, тогда у нас будет преимущество. Если мы сможем показать во всем этом нашу сторону, потому что всегда есть обратная сторона медали, возможно ты увидишь нашу сторону. Если нет, может будет возможна Божественная воля. Видишь? Ты — новая раса. Какова твоя цель? Она заменит всех нас? Как ты думаешь, как будут чувствовать себя Божьи сыны, если их заменят? Думаешь они это оценят? — спрашивает меня он, и я не могу остановить дрожь, которая проходит через меня. Если Падшие смогут заставить меня выглядеть в глазах Божьих сынов их врагом, они смогут убедить их встать на свою сторону… враг моего врага — мой друг. Это звучит абсурдно, но это уже случилось с Ифритоми. В их мире это происходит все время, чувствуя холод, думаю я. — Что делают люди, когда у них больше нет преимущества? Если они должны быть заменены тобой? — продолжает он, радуясь тому, как его предложение действует на меня. — Не важно, во что ты веришь, во Вселенной ты не одинока. Ты единственная существующая в своем роде.

Но это не так… у меня есть Рассел, — думаю я, пытаясь скрыть от Казимира свои мысли. Что он будет делать, если узнает о Расселе? Я чувствую онемение и опускаю глаза, чтобы скрыть от него Рассела.

— Ты думаешь, я посланник Бога? Угроза? — шепчу я, но мне кажется меня никто не слушает.

Я перевожу мрачный взгляд с воды на Казимира. Он расслабляет свой сморщенный лоб.

— Ты соблазнительна, — с восхищением говорит он. — Самое разрушительное существо. Он был гением создав тебя женщиной. Если бы была мужчиной, то не продержалась бы так долго, — абсолютно серьезно говорит он.

— Повезло мне, — в оцепенении говорю я.

— Угроза работает с обеих сторон, Женевьева. Скоро ты станешь очень смертоносной. Ты сможешь соперничать со всеми, кто находится в Раю, — низким тоном говорит он, наблюдая за моей реакцией.

— Ты говоришь глупости, — отвечаю я, чувствуя, как мое горло сжимается от страха.

— Я? — спрашивает он, его глаза расширяются от удивления. — Тебе дали оружие, которым никто из нас не обладает. Мы подозревали, что ты будешь могущественной, но я вижу, ты начинаешь понимать какой это заманчивый потенциал.

Я зеваю, словно вижу, как Бреннусу кто-то что-то говорит, и его это расстраивает.

— Воинов переоценивают. Ты когда-нибудь слышал поговорку «Тяжела голова которая носит корону»? — спрашиваю его я. — Я не хочу такой власти. Это утомительно.

— А выполнять прихоти других людей, нет? — спрашивает он меня.

— Предпочтительнее пытаться управлять ими, — честно отвечаю я.

— Опасная, — шепчет он, показывая мне свою первую, настоящую улыбку.

Со своими золотистыми волосами и точеным фасадом он очень красив, но это только фасад. Он говорит Воину в комнате что-то на ангельском, затем смотрит на дверь ванной. Воин пожимает плечами, а затем с волчьим оскалом идет в моем направлении.

— Что ты делаешь? — спокойно спрашиваю их я, но чувствую, как скручивает мой желудок.

— Мы готовы уйти, — говорит Казимир, выпрямляясь и возвышаясь надо мной. — Альтаир поможет тебе пройти через портал.

— Я думала, ты отправил Архангела, чтобы найти Бреннуса, — говорю я, глядя в его темные глаза.

— Они принесут его нам. Мы заставим его увидеть, что в его же интересах разорвать с тобой контракт. Если он этого не увидит, то почувствует. Если мы поступим таким образом, то тебе будет неудобно, но кажется ты хорошо адаптировалась к невзгодам, — легко отвечает он, как будто моя боль нисколько его не волнует.

— Так ты решил, что я достойна спасения? — спрашиваю я, погружая руки в воду, так ему будет не просто подойти ко мне и достать. — Пока я одеваюсь, ты передумаешь.

— Как это? — спрашивает он, а Альтаир останавливается, чтобы услышать мой ответ.

— Werree, которых ты отправил за мной, пытались меня убить, — отвечаю я.

— Да, и ты почти всех их убила, — с блеском в глазах говорит он. — Если бы у меня было одно желание, оно бы заключалось в том, чтобы найти кого-то вроде тебя.

— А если бы ты был монеткой, я бы бросила тебя в колодец, загадав желание, — отвечаю я.

— Я признаю свою ошибку. Это ты, — уже без пренебрежительности говорит он.

— Что, тебя привлекает то, что я только что сказала? — с раздражением спрашиваю я, сконфужено качая головой. — Так я не получу не одного из вас.

— Кроме тебя, с ним никто так не говорил, — ухмыляясь отвечает Альтаир.

— Как так? Ртом? — саркастически спрашиваю его я.

— Смело — не боясь. Ели они это делают, то редко сохраняют способность говорить, — отвечает Альтаир, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться из ванной.

В ожидании того, как я поднимаюсь голой из воды, его глаза темнеют.

— Альтаир, почему я должна бояться его, если намерена его убить? — спрашиваю я, игнорируя его руку.

— Почему ты хочешь это сделать, если я пришел спасти тебя от Gancanagh? Я буду твоим мастером, — начинает Казимир.

Я прерываю его.

— Почему ты думаешь, что я позволю тебе поработить меня? — спрашиваю я, раздражаясь от его высокомерия.

— И как же ты меня остановишь? — спрашивает он.

— Мучительно, — отвечаю я, видя, как на него влияют мои слова.

Он утратил свой скучающий вид.

— Даже в твоем нынешнем положении, ты считаешь мое руководство неприемлемым? — спрашивает он.

— Ты у меня кое-что украл, — отвечаю я.

— У меня нет ничего, что принадлежит тебе, — отвечает он, хмурясь и выгибая идеальную бровь.

— Ты украл кусок моего сердца, — говорю я, чувствуя, как сдавило мое горло. — Ты послал Альфреда, и он убил моего дядю.

— Ты говоришь о человеке, который тебя вырастил? — спрашивает Казимир.

Он наслаждается моей потребностью мести.

— Да, — киваю я, сохраняя ненависть.

— Но он был просто человеком. В конце концов они все умирают. Одни более жестоко чем другие. «Каждый человек хочет попасть в рай, но никто не хочет умирать». Ты можешь думать, что мы для тебя отправили его в Рай. Теперь ты всегда будешь знать, где он.

— Джо Льюис говорит о небесах, — говорю я, узнавая цитату знаменитого боксера из Детройта.

— Да, я знаю. Я читал это в одной из твоих школьных газет, — говорит он, вызывая мурашки на моих руках.

Злой Фрик, холодно думаю я.

— Джо сказал кое-что еще, — отвечаю я, ощущая, как что-то под водой коснулось моей щеки. — Он сказал: «Чтобы хоть чего-до добиться, каждый должен задуматься». Может быть, твое время придет, Казимир. Может быть, это скоро случиться.

— Ах Женевьева, я буду наслаждаться тем, когда укажу тебе на твое место. Это действительно то, чего я жду от эмоций, которые, как я думал, никогда уже не испытаю, — говорит он с ангельской улыбкой, которая идет в разрез с его зловещим взглядом.

— И где же мое место? — чувствуя брезгливость, спрашиваю я.

— Подо мной, — улыбается он, и я знаю, что он имеет ввиду прямой смысл этих слов.

Его слова заставляют страх бежать по моим венам, словно ледяную воду, но я не могу позволить ему понять, что его слова пугают меня.

— Альтаир, ты планируешь помочь ему? — спрашиваю я, обращаясь к Воину, который не может скрыть тоски.

— Он пришел, чтобы сделать это.

Альтаир и я застываем, когда слышим мягкий смех Казимира. Это убедительный смех, глубокий и… чистый. По шоку на лице Альтаира я понимаю, что это вполне может быть первый раз, когда он слышит смех Казимира.

Казимир ухмыляется.

— Ты крутишь из меня веревки. Я не могу решить, что мне с тобой делать. Хочешь, я покажу тебе дикие стороны твоей натуры… подтвердишь ли ты то, кем являешься? — нежно спрашивает он, подняв брови. — Ты могла бы стать платформой, по которой я поднимаюсь. Но сначала мне придется приручить тебя, потому что сейчас ты прекрасный позор. Мне придется заставить тебя переключиться только на меня, — говорит он, он хитро прищуриваются.

— Альтаир, он всегда так говорит? — спрашиваю я, снова морща нос. — Мне нравится игра его слов — красивый позор, как будто знает, что сам является воплощением этого.

Альтаир улыбается мне.

— Он никогда не сможет удержать тебя, Серафим, — почти благоговейно отвечает Альтаир, снова протягивая ко мне руку. — Когда другие Серафимы увидят тебя, они будут бороться за тебя — ты вполне можешь стать единственной, — Альтаир замолкает, когда слышит грозный, низкий рык Казимира.

Когда он это делает, из воды в ванной появляется рука Бреннуса и хватает руку Альтаира, а затем медленно поднимается из воды, оказываясь в дюйме от угасающего лица Альтаира.

В то время как вода стекает с его подбородка и голой белой груди, он мне говорит:

— Хорошо, что я уже мертв и мне не нужно дышать, mo chroí. Ты собиралась проговорить с ними весь вечер? — спрашивает он, глядя на Казимира, а не на Альтаира, у которого на лице туповатое выражение. Лицо Бреннуса темнеет от злости, — Убей его, — приказывает он Альтаиру.

Я вижу, как Альтаир выпрямляется, поворачивается к Казимиру и вытаскивает кинжалы, привязанные к его бедрам, как стрелок вытаскивающий пистолеты. Когда Альтаир бросается на него, я с трудом улавливаю движение Казимира, и он легко перехватывает запястье Альтаира, останавливая атаку. Казимир сжимает запястье Альтаира до тех пор, пока не ломает ее, эффективно поворачивая оружие в руке Альтаира. Он перенаправляет импульс и направляет оружие сквозь всю броню Альтаира. Затем Казимир вытаскивает кинжал и потрошит Воина на куски, которые падают на пол. Казимир не останавливается, берет нож и отрезает голову Воина, поднимая ее вверх.

Меня пронзает шок, пока комната заполняется запахом крови, а тело Альтаира без головы падает на колени. Именно тогда я понимаю, что знание плана и его выполнение — две абсолютно разные вещи. Видя жестокость смерти Альтаира, я на секунду задумываюсь. Когда я выхожу из оцепенения, я вытаскиваю руки из воды и поднимаю со дна ванны мокрый, готовый к бою, полностью автоматический пулемет в комплекте с полным комплектом боеприпасов. Подношу его к плечу, прицеливаюсь в Казимира и нажимаю на курок. Из него вырывается череда пуль, врезаясь в него. Когда первая пуля врезается в его бедро, забрызгивая кровью стены ванной, на моих губах появляется улыбка.

Но когда Казимир разлетается на рой маленьких насекомых, моя улыбка угасает.

— Нет, — выдыхаю я, когда мои пули проскальзывают между его частями.

Я бросаю пистолет в воду и выкарабкиваюсь из ванной. Пока я бегу прямо в рой летающих насекомых, с моего оттягивающего костюма капала вода. Но меня отбрасывает назад ангельский образ Казимира из саранчи. Я врезаюсь в трюмо. роняя флаконы духов и вдребезги разбивая зеркало. На мгновение ошеломленная, все что я слышу, это шуршание маленьких, бумажных крыльев, порхающих в воздухе. Затем саранча издает пронзительный шум. Я в агонии прикрываю уши, этот шум мне напоминает оркестр, который играет с ошибками, но очень громко. Я отнимаю одну руку от уха и хватаю длинный зазубренный осколок, поднимаясь на ноги. Смотрю на ванну и вижу, что Бреннус тоже согнулся, пытаясь прикрыться от громкого шума. Рядом с ним на краю ванной по-прежнему лежит приоткрытый портал.

— ЧЕРТ! — кричу я, наблюдая за тем, как рой саранчи проникает в портал, который я по неосторожности оставила открытым.

Когда последняя саранча исчезает в портале, шум мгновенно прекращается. Выпрямляясь, я хочу закричать от отчаяния. Я позволяю осколку выскользнуть из моих пальцев. Он падает на пол и с громким звоном разбивается.

Бреннус вылезает из ванной, и смотрит на мое бледное лицо, в то время как я, оперившись руками о колени, пытаюсь восстановить свое учащенное дыхание.

Я потерпела неудачу, с тоской думаю я.

— Это была не единственная возможность убить его, mo chroí, - пытаясь утешить меня, говорит Бреннус. — В ближайшее время он не собирается никуда уходить.

— Я знаю, — тяжело дышу я. — Но возможно, это был лучший шанс, который нам представился.

— Разве ты не получила ответы, как хотела? — спрашивает Бреннус, видя боль на моем лице.

— Может быть… я не знаю, — пожимаю плечами я. — Он лжец, и действительно хороший врач, так что… я не знаю.

Дверь ванной комнаты открывается, и в ванную входит Дэлан за которым покорно следуют два Архангела…

— Он сбежал, — говорит Дэклан, оглядывая комнату и видя на полу Альтаира. Он слегка толкает расчлененное тело Альтаира, убеждаясь, что ангел мертв. — Он вернется, — успокаивающе говорит мне Дэклан, словно я только что потеряла своего любимого питомца. — Может быть, я могу помочь.

— Уничтожьте Казимира и принесите мне его тело, — говорит Дэклан, обращаясь к Архангелам.

Архангелы мгновенно превращаются в жуков и кузнечиков. Они влетают в портал, а я выдыхаю.

— Думаешь это сработает? — со слабой надеждой в голосе, спрашиваю я Дэклана.

— Не думаю, но стоит попробовать, — пожимает плечами он.

Выпрямившись, я собираюсь сказать Дэклану, что в таких ситуациях он не должен приукрашивать свои ответы, когда воздух в комнате начинает меняться. Это не затемнение, а всего лишь колебания вокруг меня. Через секунду осколки стекла на полу начинают кружится и двигаться, в то время как шпильки вылетают из моих волос и мои волосы двигаются в сторону портала. Через мгновение мои ноги отрываются от пола, но я успеваю схватиться за кран. Все в комнате начинает кружиться и двигаться в сторону портала.

Это, как если бы открылась черная дыра, и теперь в нее засасывает все, что ее окружает. Все флаконы парфюмерией ракетой несутся туда, в воду падают и проливаются все шампуни и гели, а затем их тоже засасывает туда.

Мои пальцы скользят по гладкой поверхности крана, пока я отчаянно верчу головой в поисках того, за что я еще могу зацепиться. Дэклан находится в подобной ситуации. Дверная ручка гнется в его руках, пока вихрь оттягивает его от нее.

— Ой! — говорит Эйон, стоя на пороге и ухватив Дэклана за предплечья.

Я чувствую, как скользят мои руки, и я оказываюсь перед порталом. Бреннус находится у края ванной. Если он отцепится, я умру вместе с ним. Если они заполучат его, то убьют, и я умру вместе с ним. После того, как я пустила в Казимира пулю, он мог изменить свое мнение о том, чтобы оставлять меня в живых.

Зная, что огонь не навредит Бреннусу, как это было с ангелами, я пытаюсь перетянуть на себя часть энергии. Пока я пытаюсь удержаться за кран, в мои пальцы врезаются куски металла, и они начинают кровоточить. В отчаянии, начинаю шептать слова, которые невозможно услышать из-за шума ветра, кружащегося по комнате.

— Когда ты говоришь, в твоих снах горит любовь, горит как огонь.

Огонь вспыхнул, закрутился по спирали и как хвост кометы помчался к Порталу. Через несколько секунд после того, как огонь входит в портал, ветер останавливается.

Я падаю на пол, и просто лежу тяжело дыша. Бреннус подбирает портал и мрачным выражением лица захлопывает его. Кинув его Дэклану, он не останавливается, поднимает меня на руки и прижимает своей прохладной груди.

— Ты не говорила, что они могут затянуть нас туда, — говорит Бреннус, еще крепче прижимая меня к себе.

— Прости. Я еще новичок во всем этом. Кривая обучения довольно жестока, — бормочу я, начиная дрожать в его руках.

— Да, — соглашается Бреннус с участливым выражением. — Дэклан, я хочу, чтобы портал окружили дозорные. Посмотрим, что мы можем предпринять. — Приказывает Бреннус. Он выносит меня из ванной, укутывает меня в полотенце, а затем ставит на кресло. — Ты должна быстро переодеться. Мы уходим прямо сейчас.

Когда я смотрю на Бреннуса, в дверях моей спальни материализуется Финн.

— Рядом Падшие. С ними Кевев, — вкрадчиво говорит Финн.

— А другие союзники? — не отрывая взгляд от меня, быстро спрашивает Бреннус, продолжая согревать меня, потому что я все еще дрожу.

Это не помогает, потому что даже сквозь полотенце ко мне просачивается холод. Бреннус понимает это и сдается.

Он подходит к моему гардеробу и вытаскивает подходящую одежду — дизайнерские джинсы, дизайнерскую рубашку, и доходящие до колен кожаные сапоги. Он подходит ко мне и кладет все это ко мне на колени.

Я поднимаюсь с кресла и быстро поворачиваюсь к нему спиной, потому что очевидно, что они не собираются оставлять меня в покое.

Финн продолжает информировать Бреннуса.

— Возможно Падшие тоже нанели Аники* (Ани́кин (Ани́кина) (от греч. ἀνίκητος — непобедимый)) — ты знаешь на сколько они могут быть скользкими.

Я чувствую, как по моему позвоночнику прокатывается дрожь. После того как я одеваюсь, я крепко сжимаю руку Бреннуса. С дрожью в голосе я спрашиваю:

— Inikwi? Кто такие Inikwi? Что они делают? Как ты убьешь их? Кто такой Кевев? Они свирепые?

Глаза Бреннуса сканируют мои.

— Тшш, mo chroí, все хорошо, — успокаивающе говорит он.

— Бреннус, обычно, когда ты говоришь «все хорошо» — это означает что мы скоро умрем, — отвечаю я, ища в его лице ответы.

— Мы не мертвы — мы в полной безопасности, — легко отвечает он.

Я прищуриваюсь.

— Кто такой Кевев? — с угрозой спрашиваю я. Я ненавижу все то, что на меня навалилось.

— Это как… — он смотрит вверх, подбирая подходящее описание. — Финн бы сказал, что они похожи на людоедов, но они не такие большие и вонючие…, - глядя на Финна, говорит он.

— Я бы так и сказал, — с отрывистым кивком соглашается Финн. — У них такая же серая кожа и примерно такое же строение. Знаешь, они мне напоминают человеческие костюмы из латексной кожи? — спрашивает Финн Бреннуса.

— Что? — спрашивает Бреннус.

Финн показывает на Бреннуса пальцем.

— Это то, что мы видели на людях, которые прыгали на матах в ночном клубе, — кисло отвечает Финн.

Бреннус ужасается.

— О, на самом деле они не сражались! — с отвращением говорит Бреннус. — Это пустая трата времени. В этом не было настоящего расчленения — настоящей крови, об этом даже нечего говорить, — он замолкает, когда слышит, как я прочищаю горло. — Они вообще ненавидят одежду, — словно вспоминая, добавляет он.

— Они выглядят как… ммм…. профессиональные борцы? — спрашиваю их я, и они оба кивают, указывая на меня пальцем. — У них есть другие способности? — быстро спрашиваю их я.

— Грубая сила — это все, что они знают, у них нет магии, нужно защищать от них горло, — советует Бреннус.

— Что привлекает их жертву? — спрашиваю я, думая о всех возможностях своего высказывания.

— Нет, это грубое нарушение правил, — пожимая плечами отвечает он.

— Кто такие Inikwi? — быстро спрашиваю я, перейдя к следующему неизвестному объекту.

Финн хмуриться.

— Они были людьми, но были настолько слабыми, что их захватили демоны, — объясняет Финн.

— Ты имеешь ввиду «тень человека»? — спрашиваю я, и вижу, как Финн вопросительно поднимает бровь. — Ты знаешь, как и когда демоническая душа из ада вторгается в человеческое тело — я называю их человеческая тень, — объясняю я.

— Женевьева, мы называем их «одержимые люди», — качает головой Финн. — Это другое. То, что хозяйничает в теле человека, никогда не было человеческим — это не душа. Это настоящий демон, и да, чтобы быть населенным демоном, человек не обязательно должен быть живым — когда это происходит, по большей части они уже трупы, — отвечает он, глядя как расширяются мои глаза. — Ты можешь называть это «совершенно не правильным».

У меня все во рту пересохло, поэтому, когда я спрашиваю, мой голос звучит немного высоко.

— Они сильные?

— Да, — не стесняясь говорит Финн. — Они действительно невероятно сильны, и когда они охотятся за своей добычей, то делают это командой. Если ты видишь только одного, то это означает, что есть еще несколько, которых ты не видишь.

— Что может их убить? — затаив дыхание, спрашиваю я.

— Вырви им сердце, и они умрут, но это должно быть не только демоническое сердце, но и человеческое. Если не будет чего-то одного, то они вернуться, чтобы убить тебя. Вот почему они скользкие. Они выглядят мертвыми, потому что человек может умереть, даже не затронув их. Ты должна убедится, что они мертвы, — отвечает он. — Магия будет работать. У тебя просто должно быть какое-то очень сильное заклинание, которое сможет остановить сердцебиение. Оно должно быть очень мощным, чтобы проникнуть сквозь их броню.

— Что еще? — спрашиваю я, ища хоть что-нибудь, что может мне помочь с этой новой угрозой.

— У них ужасный вкус, — добавляет Бреннус, а я бледнею.

— Слишком много информации, Бренн, — отвечаю я, обувая сапоги и застегивая их.

— На самом деле это хорошие новости, — говорит Бреннус, когда я встаю. — Если Казимир нападет на нас с Кевав и Inikwi, это будет означать, что он в них нуждается. Это означает, что для решающего сражения ему недостаточно только Падших. Твои друзья должны были уже убедиться, что для сражения с Казимиром недостаточно одних Падших. Он отрезан от своих подкреплений. Если на все, что только что произошло, Казимир отреагирует эмоционально, а не хладнокровно как Серафим, значит он совершил ошибку открыв портал. Но я не хочу здесь оставаться. Чтобы мы сохранили наше преимущество, нам нужно, чтобы ты была где-то в безопасном месте.

Бреннус кладет руку на мою спину, и мягко подталкивает меня к двери. Финн идет другой стороны от меня в качестве сопровождающего. Когда мы выходим в холл, там нас ждут ребята.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, видя, что мы действительно намерены оставить это место.

Бреннус собирается мне ответить, но снаружи раздаются какие-то крики. С быстрым пулеметным огнем перемешиваются боевой клич и крики агонии. Спокойствие земли нарушает лязг метала и хаоса. Мое окружение останавливается, прислушиваясь к звукам, которые напоминают мне о Китае, и последней ночи которую я провела с Ридом.

Бреннус подходит к окну в гостиной, а я следую за ним. Когда выглядываю в окно, по моему позвоночнику пробегает дрожь. Снаружи вокруг здания, укутанные в бронежилеты словно ниндзя, летают ангелы. Вразноброс пикируя вниз, ангелы сбивают своих жертв с ног разрывают их на части и осыпают своих товарищей внизу дождем из частей тел Gancanagh. Но это еще не все — судя по разрыванию латексных и серых тел они убивают тех, кто должно быть был Кевавом.

Я с ужасом и увлечением смотрю на них, когда в воздухе один ангел захватывает второго и с громадным треском швыряет его в стену здания. В окно рядом с которым я стою бьют мощные крылья, пока один ангел, используя голову другого в качестве тарана несколько раз ударяет ей в стену.

С потолка начинает сыпаться пыль, Бренну обвивает руки вокруг меня, закрывая собой.

— Там и Падшие, и Божественные, — со страхом выдыхаю я, потому что Рид и Зефир несомненно где-то там.

Они привели сюда свою армию, чтобы убедиться, что Казимир меня не получит. Когда я ошеломленно оглядываюсь, то даже не сразу понимаю, что Бреннус взял меня за руку и дергает, пытаясь заставить меня отойти от окна и вернуться в коридор.

— Они изменили для тебя свои правила, mo chroí. Когда были войны между «злыми существами», Божественные никогда не были вовлечены, — говорит Бреннус, немного раскрывая информацию.

Мы быстрым шагом направляемся к лестнице. Когда мы проходим через главный зал, над нами разрушается стеклянный потолок, и на нас начинают падать ангелы и осколки.

— Держите их, — приказывает Бреннус своим людям.

Половина моей свиты отходят от нас, пока мы продолжаем двигаться Западной Башне.

— Под домом есть туннели mo chroí. Мы выйдем через один из них, и, прежде чем они поймут, что нас здесь нет, мы будем уже далеко, — уверяет меня Бреннус, словно такое происходит каждый день.

— Бренн, я могу использовать оружие, — говорю я, видя оружие в руках постовых, когда мы проходим по Северному коридору.

— Какое тебе нравится? — спрашивает он, ища мое лицо.

— Пистолет, — отвечаю я.

Бреннус кивает, потом вытаскивает пистолет из кобуры одного из парней. Затем он помогает мне его надеть, так, что пистолет оказывается на моем бедре.

— Еще что-то? — стараясь не улыбаться, спрашивает он.

— Кинжал, — отвечаю я.

Мгновенно, каждый из парней протягивает мне свое оружие, чтобы я взяла его. Я выбираю нож Бреннуса, потому что уже сражалась им. Я убила им Кегана. Когда я беру оружие в руку, сразу чувствую жуткую силу клинка. Я надежно прячу его в верхней части сапога.

— Мы должны тебе помочь? — спрашивает меня Бреннус, в то время как к нам приближается хаос битвы.

По моим венам течет адреналин, потому что я не знаю в какую сторону мне бежать, то ли в битву, то ли в сторону Бреннуса. Рид хочет, чтобы я ушла отсюда, или чтобы я ушла от битвы и двигалась туда, где он сможет до меня добраться? — в замешательстве думаю я.

— Где эти туннели? — спрашиваю я, беря Бреннуса за руку и выходя с ним в коридор.

— Они начинаются за одной из рыцарских доспехов в Рыцарском баре, — улыбаясь мне, говорит он.

Мы заходим в часовню и идем прямо к одному из рыцарских доспехов, стоявших прямо у винтажного окна. Когда броня отодвигается в сторону, появляется винтовая лестница, ведущая вниз. Бреннус подает мне жест «после вас».

Я ступаю на лестницу, когда в меня ударяют вспышки памяти, поражая меня тем, что это похоже на пещеры в Хлутоне, со всеми этими лестницами, ведущими к камерам для пыток.

Влажный соленый воздух, поступающий снизу, заставляет меня остановиться и спросить:

— Эти туннели ведут к морю?

Я не слышу ответа Бреннуса, потому что его ответ заглушает звук выстрела и жгучая боль. Пуля попадает мне в бедро, заставляя мои ноги подкоситься. Прежде чем я успеваю скатится вниз по темной лестнице, в свои объятия меня ловит Казимир.

— Это больно, не так ли? — шепчет мне на ухо Казимир, пока я кричу в агонии.