Драконье наследство

ГЛАВА 13. Драконы и судьбы

– Выпусти…

– С чего бы? – наполняю тон всей возможной суровостью. – Ты мертвец, чуть не поджаривший меня огнем из пасти. Сиди лучше там.

– Чего? – удивленно уточняет невидимый собеседник. – Какой еще мертвец? Я живой.

– Ты скелет.

– Вот и нет.

– Вот и да. Я видела своими глазами. – Чужое упрямство меня злит. – Зачем врешь? Думаешь меня провести? Не выйдет.

– Не думаю… Я правда живой, а то, что ты видела, случилось из-за сбоя работы саркофага. Пересушки случаются, но для здорового ха… – Незнакомец сбивается, догадываясь о чем-то важном. – Ты что, чужая? Тебя прислали из-за Стены?

– Да, – отвечаю я. – Прислали. Без моего на то желания.

Собеседник молчит, думает, после чего спрашивает:

– Какой сейчас год?

– 2300.

– Не может быть.

Теперь моя очередь недоумевать. В странное русло перетек наш и без того неординарный диалог.

– А какой должен быть? – заведомо уточняю я.

– 2219, – отвечает мой незримый собеседник не то чтобы очень уверенно.

Я судорожно соображаю, что делать с ним теперь. Он говорит со мной – значит, жив? Он двигался и дышал огнем, будучи скелетом – значит, внестенные законы жизни и смерти тут не действуют?

Не определившись пока с планом дальнейших действий, продолжаю разговор:

– Расскажи мне все о себе. Кто ты? Как зовут? Почему был заперт в саркофаге?

– Тогда выпустишь?

– Подумаю.

– Хорошо. Меня зовут Агни, – послушно представляется незнакомец. – И я хаеот.

– Кто? – уточняю я.

– Хаеот-ка-хадош, или «тот, кто дышит огнем», если определять точнее, – доносится в ответ. – Вы, люди за Стеной, называете нас драконами. Раньше называли…

– Называем так и сейчас, – говорю я.

– Значит, ничего не изменилось, – вздыхают по ту сторону двери.

– Нет. Многое изменилось, – не соглашаюсь я. – Вас никто не видел уже несколько десятков лет. Можно сказать, само ваше существование уже было поставлено под сомнение…

Что-то я разгорячилась. Про сомнения уж точно. Если бы все так и произошло, меня бы сюда не отправили.

Дракон будто чует мою маленькую ложь. Спрашивает:

– Тогда зачем ты здесь? Неужели пришла по собственному желанию?

– Нет. Отправили, как и множество других дев, – признаюсь я. – Где они, кстати?

Вопрос задаю со всей возможной грозностью, хоть в голове и ворочается мерзотненькая мысль с очевидным ответом: вряд ли кто-то из моих предшественниц остался в живых. И если те, что ушли сюда в начале двадцать третьего века, могли уже не существовать на этом свете по естественным причинам, то последней, отправившейся за двадцать лет до меня, сейчас должно было быть всего-то сорок лет. Почему я не встретила ее?

Никого не встретила, кроме этого странного… Как там его?

– Я не могу тебе сказать, – говорит из-за двери дракон.

– Почему?

– Потому что я не тот, к кому приходят девы из-за Стены.

– К кому тогда?

Молчание. Слишком долгое. Складывается впечатление, будто разговор произошел в моем воображении. Вдруг за дверью на самом деле никого нет, и все мне лишь чудится?

Щиплю себя за руку. Нет, не сон.

– Выпусти, тогда скажу, – оживает в незримом пространстве голос таинственного собеседника.

Логично. Если и имеется у него нечто, с помощью чего можно выторговать свободу, то это то самое и есть! Информация. Правда о драконьем мире. О судьбе дев-предшественниц.

Обо мне…

– А если обманешь? – спрашиваю строго.

Сказать по правде, мне не особенно хочется общаться с новым знакомцем без надежной преграды. Скелет в саркофаге выглядел человеческим. И все же Агни – дракон. Он сам это подтвердил. А дракон – это огромная хищная рептилия. Не нужно обманываться его способностью говорить и небольшими размерами комнаты, в которой он заперт. Опасность никуда не исчезла…

– Не обману. Но тебе в любом случае придется рискнуть, – отвечает Агни. – Да и мне тоже. Вдруг и сама ты не дева, а кто-то еще?

Вот это претензия! С другой стороны, она мне даже льстит. Выходит, я тут не одна боюсь и не доверяю? Существо по ту сторону двери испытывает схожие чувства?

– Ладно. Выходи, – объявляю я, беру меч и открываю дверь.

Худшие ожидания не оправдываются. На свет выбирается вовсе не скелет, а вполне себе целое живое создание. Не рептилия. На первый взгляд…

Человек?

Два ярких глаза светятся под копной золотистых волос. Жилистое тело опутано паутиной лохмотьев, оставшихся от одежды. Из прорех в смуглой коже струится то ли дым, то ли пар. Если приглядеться внимательнее, этот пар не наружу выходит, а напротив, всасывается из воздуха внутрь тела. И дыры затрагиваются на глазах.

Так он, видимо, восстанавливается.

Кото-фейка пребывает в безмятежном спокойствии, что ни разу не успокаивает. Вдруг она никого не видит?

Вдруг…

– Ну, здравствуй, дева. Имени твоего, к сожалению, я пока не услышал.

Дракон демонстрирует белозубую улыбку. Остро сверкают клыки.

– Хэшмин, – представляюсь я, сохраняя строгое выражение лица.

Агни пытается расставить точки над «и». Говорит:

– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла. И огня больше не будет. – Он демонстрирует тыльную сторону ладони. Там выжжен знак в виде зашитых губ. – Хаеот нижней ступени не могут дышать огнем, когда им вздумается. Пламя, опалившее тебя, вырвалось из моего рта случайно. Процесс сна нарушился и…

– Пламя меня не опалило, – поправляю я. – Успела отскочить.

– Странно… – Агни осматривает меня с ног до головы. – И хорошо. – Его взгляд цепляется за меч. – Это оружие средней ступени. Откуда оно у тебя?

– Нашла, – отвечаю коротко, без подробностей.

– Это тоже странно. – Агни, наконец, замечает Кото-фейку. Лицо его озаряется искренней радостью, а в голосе звучит ностальгия. – Лаборатория работает? Там до сих пор разводят пикси?

– Нет, – мотаю головой я. – Лаборатория заброшена, как и все кругом. Ты первый дракон, которого я тут встретила.

– Заброшена? – Агни непонимающе смотрит сквозь прозрачную дверь на заросли прибрежных ив. – В каком смысле?

– В прямом. Я тут уже четыре дня скитаюсь по лесам и развалинам. Но об этом позже. Ты, помнится, обещал рассказать мне о более интересных вещах? – напоминаю о нашем договоре.

– Дай мне немного времени, – просит дракон. – Я не совсем понимаю, что происходит.

– Очень знакомое ощущение, – бормочу тихо.

В душе поднимается и опадает волна злорадства. Я не позволяю ядовитому чувству захватить себя. Мне сейчас не это нужно.

Мне нужно понимание.

Дверь протаивает для Агни так же, как для меня. Он даже не касается прозрачной поверхности, просто идет вперед, и проход появляется сам собой.

Оказавшись на улице, дракон крутится вокруг своей оси, прислушивается и принюхивается. По лицу видно, что мир вокруг чужд ему почти так же, как мне.

– Перевозка двигается? Я не ослышался? – спрашивает, разобрав в журчании потока далекое поскрипывание каменной платформы.

– Да, – подтверждаю я. – Подача воды из-под земли и освещение тоже функционируют.

– Это хорошо, – радуется дракон. – Значит, остальные хаеот не спят. Похоже, они просто переместились в другую часть зоны.

– Как ты это понял? – уточняю я.

– Силовые линии подчиняются воле хаеот. Подача благ не происходит вхолостую.

– Ясно.

Значит, драконы все это время просто находились в другой части застенья. Они не исчезли с лица земли. И я даже не знаю, легче мне от этой новости или нет.

Думаю, все-таки нет.

Агни выглядит растерянным.

– И все же странно, что я не слышу других хаеот и не чувствую их присутствия…

– Ты обещал рассказать мне про все, – снова напоминаю я.

– Пойдем обратно в дом, – сдается Агни. – Там есть еда и новая одежда. – Он красноречиво указывает на свои лохмотья. – Я отвечу на твои вопросы. Постараюсь.

Помещение, где я обустроилась, оказывается кухней.

Агни настороженно стягивает с моей лежанки ткань.

– А это тут зачем?

– Это, вообще-то, моя кровать, – поясняю я.

– Это – плита. – Дракон проводит ладонью над поверхностью. – Жар. Чувствуешь? – Он разглядывает вспоротый мешок с треугольниками. – Из лаборатории принесла для пикси?

– Для себя, – признаюсь я.

– Ох… – Во взгляде Агни прячется усмешка. – Хочешь сказать, что ты спала на плите и питалась кормом для животных?

– И очень неплохо себя при этом чувствовала, – защищаю свой с таким трудом добытый уют. – Это лучше, чем есть одни печеные яблоки из костра и спать в куче веток.

– Резонно. – Агни подходит к трубам «органа», касается одной. На округлой глади зажигаются незнакомые символы. – Тут нормальная еда. – Поясняет дракон. – Можно выбрать. – Он водит по воздуху пальцем, символы сменяются. Наконец Агни что-то выбирает, и из трубы ему в руку плавно опускается стакан с мутной оранжевой жидкостью. – Питательный коктейль. Хочешь?

– Нет.

Дракон садится на небольшой куб. Куб повыше служит ему столом. Наш разговор продолжается.

– Ты, верно, думаешь, что я сейчас расскажу тебе обо всем? Открою все тайны? Это не так.

– Почему? – хмурюсь я.

– Я из низшей ступени. Мой класс – лаборант зоотехнической экспериментальной базы. Моя работа заключалась в уходе за животными. Хаеот моего уровня не положено знать всего. Только то, что необходимо для работы. И сейчас, после пересушки, моя память способна восстановить лишь обрывки привычных будней. Прости… – Агни прикрывает глаза, раздумывая о чем-то. Разочарованно качает головой. – Я даже не помню, почему оказался в саркофаге… А что касается дев… Их забрали туда. – Он машет в направлении города-замка. – Девы приходили к высшей ступени. Не к нам.

– Зачем?

– Я не знаю.

– Кто такие эти… из высшей ступени?

– Принцы силы. Владыки всех хаеот. Они договорились с людьми об обмене.

– Ну отлично! – почти выкрикиваю я.

Обмен, значит… И принцы, значит… А этот товарищ ничего толком не знает. Вот как! Сказать, что я зла, это ничего не сказать. Зла на себя в том числе. Раскатала губу, наивная! Решила, что всю правду-истину сейчас на тарелочке с золотой каемочкой преподнесут! Ну-ну…

Сплошное разочарование.

– Ты не такого ответа ждала, да? – виновато смотри на меня дракон. – Еще раз прости.

– За что? – бурчу сердито. – Ты не виноват в том, что не принц.

– Да. Но я дал тебе ложную надежду. Воспользовался твоим доверием… Но мне правда очень не хотелось сидеть взаперти.

– Понимаю, – грустно признаю я, подхожу к «органу». – Эта штука может сварганить кофе?

– Напиток из обжаренных косточек плодов кофейного дерева? – зачем-то уточняет Агни. – Конечно. А еще какао, двадцать восемь видов чая, травяные настои, витаминизированные коктейли и…

– Мне вполне хватит и кофе, – останавливаю его я.

Агни встает, подходит к крайней трубе, снова прикасается к ней и начинает «отлистывать» незнакомые символы… Хотя не такие уж и незнакомые. В стремительном мелькании светящихся значков я распознаю надпись «сок», потом «чай»… Какой именно, понять не успеваю.

– Вот.

Дракон протягивает мне горячий стакан. Запах восхитителен!

– Спасибо.

Мы садимся за куб. За стол. Желая продолжить беседу в мирном ключе, дракон указывает на остальные трубы «органа».

– Там есть еда.

– Какая? – Не нужно позволять ему перевести тему, но желудок-предатель бурчит просто оглушительно от одной мысли о чем-то кроме треугольников и фруктов.

– Любая, – пользуется моей слабостью Агни. – Мясо, овощи, морепродукты и сладости. Все, что душа пожелает.

– Больше всего моя душа сейчас желает правды, – креплюсь я, не позволяя мыслям о еде отвлечь себя от главного.

– Я бы тоже от нее не отказался, – соглашается дракон. – Знаешь, меня смущает этот меч. – Он указывает на оружие, которое я поставила рядом с собой, прислонив к кубу. – Ты сказала, что нашла его?

– Да, – подтверждаю я.

И это правда.

– Это очень странно, – поясняет свою тревогу дракон. – Воины средней ступени не оставляют свое оружие. Более того, они должны были встретить тебя у ворот…

– … но не встретили. – Я решаю выложить всю историю с мечом. Мне не нравится волнение Агни. Также я не верю в его теорию, будто остальные драконы просто ушли в другую часть зоны. – А меч я нашла… вместе со скелетом в доспехах.

– В саркофаге?

– Нет. На поляне возле водопада.

– Вот значит, как. – Дракон думает несколько секунд, после чего произносит по-прежнему спокойно: – Надо будет сходить туда и посмотреть.

– На что? – не понимаю я.

– На скелет.

В воздухе повисает напряжение. Я чувствую: что-то опять не так. Еще больше «не так», чем было минуту назад.

– В чем проблема? – спрашиваю у собеседника. – Скажи честно. Я хочу знать. Хочу хоть немного понимать происходящее.

Наверное, в моем голосе слишком отчетливо звучит отчаяние, скрыть которое не получается при всем желании. Это обидно. Я боялась незнакомца за дверью и все же выпустила его на свой страх и риск, сделав ставку на то, что с его появлением ситуация разъяснится. Но стало еще хуже. В том смысле, что еще туманнее и необъяснимее…

– Проблема в моей памяти. – Агни указывает на собственную голову. – Ее очистили от лишней информации. Не вовремя. Я не помню момента, в который меня усыпили. Не знаю точной причины сна. Последнее, что стоит перед глазами, – рутинная работа в лаборатории.

Я вспоминаю свой личный опыт потери памяти и ежусь. Неприятно такое вспоминать…

– Ты так спокойно говоришь об этом, – подмечаю с невольной завистью.

– Для хаеот нормально стирать часть ненужных воспоминаний. Так же нормально, как и отправляться на время в глубокий сон. Мы живем долго, и в памяти нашей копится слишком много всего ненужного. Сон и забвение – обычные процессы. Если все идет так, как положено.

– И как положено? – нетерпеливо выясняю я.

– Я должен был пробудиться по воле кого-то из бодрствующих хаеот. Они должны были быть поблизости. Мир должен был выглядеть иначе. Лаборатория должна была работать…

Тут до меня доходит.

– А ведь верно. Твои соседи в других саркофагах все еще спят. Это… я разбудила тебя. Быть может, твое пробуждение должно было произойти не сейчас?

– Нет-нет, ты тут совершенно ни при чем, – успокаивает Агни. – Разбудить других хаеот могут только хаеот высшей ступени. С помощью магии. Саркофаги хорошо защищены от любых неожиданностей.

– Не такие уж они, похоже, надежные, – оглашаю вслух неприятную правду.

– Надежные, – не соглашается Агни. Предполагает не слишком уверенно: – Кто-то из высшей ступени тоже не спит. Кто-то из принцев, должно быть, проснулся и запустил силовые линии своей волей. Вот саркофаг и открылся сам по себе… Видимо, ты права, и он действительно неисправен. А еще, похоже, что-то произошло. Что-то нехорошее, – признает он наконец.

Любому оптимизму есть предел. И даже Агни не может отрицать проблему вечно. Признал вот…

Я подхожу к «органу», отлистываю символы в поисках еще одной порции кофе. Дракон наблюдает за мной внимательно.

– Ты выглядишь странно. Будто одержимая. У тебя зависимость от кофейного напитка?

– Да, – отвечаю. – Он меня успокаивает.

– Тебе помочь найти его в списке?

– Спасибо, сама найду. Вот.

В нижнем пазу трубы с щелчком появляется стакан. Льется струйкой коричневая жидкость.

– Ты умеешь читать наши надписи? – уточняет Агни.

– Да. – Я даже не задумывалась об этом. Не скажу, чтобы чтение местных символов давалось мне легко, но худо-бедно я их понимала. Будто вспоминала. – Это ведь канди? – догадываюсь вдруг.

Ну конечно! Эти закорючки хоть и странные, но мне они знакомы. На факультатив по канди я ходила вместе с Кларой. Из всех дополнительных занятий он показался мне самым безобидным и в расписании стоял удобно. Алисана тогда вписалась на курсы по кройке и шитью, а Эрин увлеклась современной массовой культурой. Я чуть не пошла с ней, но там рефераты по двадцать листов задавали каждую неделю… В общем, тогда я выбрала канди и теперь не жалею.

– Канди? – не понимает дракон. – Это древняя письменность хаеот. Мы называем ее «Слово».

Жму плечами.

– Значит, наш канди и ваше Слово – похожие. – Тут меня цепляет еще одна странность, самая главная в нашем недолгом общении. – Почему мы вообще друг друга понимаем?

– Наверное, потому что человеческая речь была скопирована драконами у людей так же, как и человеческая ипостась. Иначе мы не смогли бы общаться, – предполагает Агни.

Мне становится интересно:

– Твоя вторая ипостась… Ты можешь сейчас превратиться в… рептилию?

– Смогу, но чуть позже, – доносится в ответ. – Пока сил не хватает, и разрешения нет. Нужно восстановиться до конца, а потом найти кого-то из принцев. – Агни разочарованно оглядывает себя. – И переодеться.

Неоткрытой остается одна, последняя комната. Отпирается она все тем же шариком-ключом и оказывается спальней. По периметру располагаются низкие кровати. Само собой протаивает в стене окно и затягивается прозрачной пленкой. Одежда обнаруживается внутри стены. Там прячутся глубокие ниши с вещами.

Агни выгребает их на пол, выбирает первое попавшееся, похожее на самый обычный спортивный костюм.

Я себе тоже такой беру. Надеваю. Ткань мягкая и легкая.

Удобно.

Обувь тоже есть – нечто похожее на кроссовки без застежек и шнурков. Подошва приятно пружинит. После лодочек и короткой юбчонки это все просто верх комфорта.

Агни отыскивает ящик со всякой мелочевкой. Я вижу белый гребень, и радости моей нет предела. За последние дни мои волосы превратились чуть ли не в дреды. Я на это, конечно, наплевала – не до причесок было. Теперь пробую продраться сквозь колтуны.

После нескольких мучительных попыток сдаюсь.

– Помоги их отрезать, пожалуйста.

Дракон выполняет просьбу. Берет тонкие ножницы из полупрозрачного материала. Несколько щелчков, и спутанные космы падают на пол. Я чувствую себя освобожденной. Трясу головой – легко!

– Тебе идет, – сообщает Агни.

– Куда бы это выбросить? – интересуюсь я, сгребая с пола волосы, а заодно и опостылевший костюм от «Эствуд».

Хочется избавиться и от первого и от второго. И костюм, и локоны, до сих пор еще немного пахнущие духами и лаком, напоминают мне о Драконьем Празднике. Они – будто символы моего плена, рабства, оковы которого я только что сбросила.

Не окончательно.

Агни открывает люк в полу.

– Бросай сюда. В переработку.

– Отлично! – говорю и безжалостно расправляюсь с символами былой жизни. Кото-фейка играет, гоняя по полу импровизированную резинку из куска колготок. Я смотрю на нее. Потом на Агни. Спрашиваю: – Зеркало есть?

– Есть.

Дракон касается стены над лежаком, и вся поверхность ее становится зеркальной.

Красиво. В смысле, комната на глазах становится все уютнее: одна зеркальная стена, окно во всю соседнюю стену. Деревья и ветер снаружи. Сама я себе тоже нравлюсь. Прежде я такой никогда не была…

Такой естественной.

Такой… собой.

– Кто построил эти дома? – спрашиваю у Агни.

– Хаеот, – предсказуемо отвечает он.

– А Стену?

– Тоже мы, – отвечает дракон. – Но когда и как это было сделано, не спрашивай. Я не помню себя вне Стены или при ее отсутствии.

– Интересно, для чего ее возвели? – приходит мне в голову резонный вопрос. – Чтобы защититься? Чтобы спрятаться? Или что-то спрятать?

– Стена, как чаша, удерживает внутри силу, не позволяя ей полностью выплеснуться в окружающий мир. По крайней мере, я так всегда себе это представлял.

– Интересно… – произношу задумчиво. И все же главный вопрос остается без ответа. – Зачем драконьим принцам девушки?

– Слушай, Хэшмин… – Впервые с момента нашего знакомства Агни называет меня по имени. – Я думаю, что тебе не стоит проверять это лично. – Он говорит вроде бы спокойно, но чувство такое, будто словам что-то мешает. Будто есть какая-то преграда. Агни будто сам испугался того, что только что сказал. На его лице растерянность. – Слушай, Хэшмин, – повторяет он. – Я не знаю, почему говорю все это, но… Я впервые так близко и долго общаюсь с настоящим человеком. И я не думал прежде, что люди такие. Я думал, что вы что-то вроде… – Он пристально смотрит на Кото-фейку. И не договаривает начатую фразу. – В общем, не ходи в замок к принцам.

– Я тоже раньше думала, что драконы – это просто большие огнедышащие ящерицы, – выдаю откровенность на откровенность. Интересуюсь настороженно: – Почему ты вообще решил, что я направлюсь в замок?

Что смущает меня во всем этом? То, что ожидание не оправдались. Стоя перед вратами, я думала о чудовищах, поджидающих меня с другой стороны, о неминуемой гибели, о безысходности происходящего. Все было предрешено.

Я знала, чего бояться…

Перед глазами живо встают минуты Драконьего Праздника: каждый шаг, что я сделала после выбора. Сквозь сковавший меня тогда ужас мутно проступали картины будущего: скорая гибель в лапах чудовищ, прячущихся по тут сторону Стены.

Но все пошло иначе.

И вот один дракон, вовсе не похожий на дракона, предлагает мне не ходить к другим драконам, существование которых вообще под вопросом…

Я не знаю, как все пойдет дальше. Не понимаю до конца, чего должна бояться? Где кроется настоящая опасность?

Есть ли она?

Есть…

И каким путем мне двигаться вперед? Какой выбор сделать? Попробовать сбежать с помощью Агни? Хороший вариант.

– Ты знаешь, как преодолеть Стену? – спрашиваю прямо.

– Через врата, – отвечает дракон.

– Про врата я уже думала, – делюсь я. – Вряд ли те, кто отправил меня сюда, обрадуются возвращению.

Да. Сбежать – хороший вариант. Неплохой… Хотя кого я обманываю? Ну, преодолею я стену, и что? Домой вернусь? Допустим. А что дальше? Будет ли у моей семьи при таком раскладе дальнейшая счастливая жизнь? Оставят ли меня в покое? Не думаю. И что тогда? Скрываться? Менять имя и фамилию? Бежать? Но куда? В другую страну? Вечно жить в страхе, что найдут и опять пошлют за Стену? Бояться до самых последних дней своих, сколько бы их ни оказалось отмерено?

А каков иной путь?

– Послушай-ка, не знаешь ли ты случайно, откуда звонят в колокол? – решаю зайти издалека.

– Из замка, – уверенно произносит дракон.

– Это принцы делают?

– Да. Только они могут.

Выходит, Агни прав, и кто-то из принцев действительно призвал меня. Почему ж тогда не встретил?

– Вдруг колокол зазвонил случайно? – уточняю на всякий случай. – Могло такое случиться?

– Нет. Это исключено, – мотает головой Агни. Взгляд его пугающе мутнеет. Он снова предупреждает: – Прошу, не ходи туда. С силой что-то не так. Я чувствую, и меня это тревожит… Голова кружится…

– Тебе плохо? – волнуюсь я. Самая думаю о том, где искать аптечку. Имеется ли она тут вообще? Должна быть… Спрашиваю: – В доме есть лекарства? Аптечка какая-нибудь?

– Лекарств не нужно, – отказывается дракон, подпирая руками отяжелевшую голову. Его веки мягко опускаются на глаза. Выглядит он при этом неважно. – Дай мне немного времени, чтобы прийти в норму. И не бойся. То, что со мной происходит, вполне ожидаемо. Я попробую объяснить… – Агни медленно набирает в легкие воздух, так же медленно выпускает его. Говорит: – Чтобы мы могли жить в ограниченном пространстве, не иметь лишних воспоминаний и ненужных мыслей, принцы стирают всем подчиненным хаеот часть памяти и блокируют часть эмоций. Сейчас что-то изменилось, нарушилось, и убранные на дно души эмоции возвращаются ко мне. Я будто просыпаюсь после долгого сна. Мне не нравится то, что я ощущаю.

Я смотрю на Агни с сочувствием. Долгое время он существовал, грезя наяву в замкнутом пространстве зоны. Как пчела или муравей выполнял на автомате положенные дела. Не думал, не чувствовал, не помнил. Теперь он очнулся и оказался в совершенно новой реальности, непонятной и непредсказуемой.

Как я несколько дней назад.

– Тебе страшно? – спрашиваю.

– Да, – признается дракон. – Очень не по себе.

Пытаюсь найти оригинальные слова поддержки, но на ум приходит лишь банальное:

– Я тебя понимаю.

ГЛАВА

14.

Мария

Maria, you've gotta see her,

Go insane and out of your mind.

Regina, Ave Maria

A million and one candle lights.

(С) Blondie

С Эрин они видятся мельком. Она пропадает где-то с ночи до утра, возвращается отрешенная и с горящим взглядом, полностью погруженная в собственные мысли, будто одержимая.

С Марком они видятся чаще. И немудрено: он хозяин квартиры. Ему, кажется, неудобно из-за того, что Эрин все время отсутствует, и Кларе приходится оставаться с ним наедине.

Клара не возражает. Ей общение не в тягость. Так легче. И с Марком у них, как ни странно, довольно много общих интересов. Комиксы, сериалы, музыка, книги, взгляды на жизнь. А ведь еще несколько дней назад Клара и представить не могла, что однажды подружится с парнем из байкерской банды. Что останется у него на ночь…

Так непривычно и странно!

И хорошо.

У Марка уютно. Его присутствие успокаивает и настраивает на позитивный лад. Позитив Кларе необходим как воздух. Тоска и страх сжирают все ее силы, стоит только поддаться унынию и сомнениям.

Дурным мыслям.

А силы нужны, чтобы докопаться до правды как можно быстрее.

И последнее сообщение от подруг беспокоит. Оно, конечно, дало почву новым поискам, но, написав про Марию и бабушку Хэш, Алисана так больше и не отозвалась. На вопросы не ответила. Предупредила об опасности. Быть может, они с Кэтти где-то прячутся и не могут связаться?

Мороз по коже…

Кто же враг?

Как он выглядит?

В какой момент он выпрыгнет из переулка и нападет?

«Остерегайся черного джипа», – написала Алисана. Сколько черных джипов в Араксине? Сотни? Тысячи? Шарахаться от каждого не выход. Не время бояться, нужно искать Марию.

На поиск контактов ее родни Клара тратит два дня. Родственники Марии живут в столичном пригороде, в местечке под названием Перси. Туда ехать почти два часа с несколькими пересадками.

Клара раз за разом выстраивает маршрут в навигаторе, пока не подбирает оптимальный.

– Вот. Если пересяду с монорельса на одиннадцатичасовой поезд из Ронги, сэкономлю немного времени, – рассуждает она за ужином вслух. – Жаль, удобный маршрут от Лазури до Ронги отменили, и придется либо в самую рань выбраться, либо ехать до Перси не на одиннадцатичасовом, а позднее…

На столе расставлены коробки с заказанной едой. От запеченной курицы пахнет базиликом.

– Давай, я подвезу тебя до Ронги, чтобы ты успела на одиннадцатичасовой, – предлагает Марк. – Мне как раз в ту сторону нужно.

– Буду рада, – улыбается краем губ Клара. Смотрит на Эрин. Та с отрешенным видом ковыряется пластиковой вилкой в ананасовом салате. – У тебя все хорошо?

– Да, – раздается в ответ.

– Алисана тебе больше не писала? Я волнуюсь за них с Кэтти…

Клара ждет, что подруга успокоит ее, скажет, что все хорошо, что девчонки просто затаились после той передряги с преследователями, но Эрин говорит честно:

– Я тоже волнуюсь.

Смартфон Клары надрывно взвизгивает.

– Сообщение! От девочек! – вскрикивает она и тут же недоуменно смотрит на остальных. – Только два слова: «…мы в…». И непонятные символы.

Марк заглядывает ей через плечо. Поясняет:

– Ошибка пересылки. Такое бывает, когда связь плохая. Похоже, ваши подруги забрались в совершенно непролазную глушь.

– Пипец, – привычно выдает Эрин. – Когда они только успели? Надеюсь, с ними все в порядке.

– Главное, что они подали весточку, – радуется Клара. – Хотя бы такую. – Она смотрит на часы. – Надо сегодня лечь пораньше…

Лечь пораньше не получается. Мысли гудят в голове, как рой пчел. Клара пытается распланировать предстоящий разговор.

Двум правнучкам знаменитой Марии сейчас по сорок лет. Сколько раз они давали интервью журналистам – и не сосчитать. Обсуждать семейную историю с каждым встречным-поперечным им, должно быть, осточертело так, что они даже фамилии поменяли. Как их расспрашивать теперь о сокровенном?

Есть ли хоть шанс на успех?

Но у Клары нет иного выхода. Она обязана вызнать у правнучек тайну их прабабки. Не упустить ниточку…

– Можно спросить тебя кое о чем? – интересуется Клара у Марка.

Эрин уже спит. Марк прижимает палец к губам, бесшумно откладывает в сторону смартфон.

– Пойдем на балкон, – тихо зовет. – Поболтаем там. Хочешь какао?

– Не откажусь, – одними губами отвечает Клара.

Они зависают над лесом с кружками в руках. Фонарь мягко вычерчивает под ногами тени от балконной решетки. Ветра нет.

Марк напоминает:

– Так о чем ты хотела спросить?

Клара подбирает слова… Находит, наконец.

– Если бы у тебя была тайна, что бы сподвигло тебя раскрыть ее?

– Угрозы и подкуп не в счет, верно? – догадывается Марк. – Тогда-а-а… – тянет он, размышляя. – Тогда, наверное, осознание того, что это спасет чью-то жизнь.

Марк смотрит вдаль. Очки, которые он все еще стесняется надевать, блестят в свете фонаря двумя золотыми полумесяцами. Течет через край белой чашки легкий пар. Вдоль большого пальца парня на запястье тянется татуировка. Символы канди гласят: «Свобода или смерть».

– Я уже видела эту надпись, – подмечает Клара.

– Говорят, этот лозунг придумали драконы, поэтому он так популярен, – смущается Марк. – Я тоже поддался моде.

Они еще некоторое время разговаривают, облокотившись на перила, зависнув с кружками над еловой бездной, потом идут спать.

Перед тем, как уснуть, Клара думает о драконах. К какой свободе они так стремились и почему были готовы умереть ради этого?

***

Утром Марк, как и обещал, подвозит Клару до Ронги.

Мотоцикл летит по шоссе параллельно железной дороге. Солнце слепит глаза, пробиваясь сквозь визор шлема. К полудню наверняка разогреет, и день будет по-настоящему теплым. Клара чувствует, как развеваются по ветру полы плаща. Марк снова отдал его ей…

Путь до Ронги занимает около получаса. Марк останавливается на небольшой площади перед железнодорожной станцией.

Предлагает:

– А знаешь что? Давай уж я тебя прямо до Перси довезу. Мне как-то неудобно бросать тебя здесь одну после того, что сообщили ваши подруги. Вдруг за вами с Эрин тоже кто-нибудь следит?

– Довези, – соглашается Клара. – Буду признательна.

Ей немного неловко отвлекать Марка от дел. В то же время ей становится гораздо спокойнее от того, что она отправится дальше не одна.

Перси – район своеобразный. Старый. Его построили еще до Явления возле швейной мануфактуры, один из корпусов которой переоборудовали в торговый центр, а другой забросили, и он разрушился со временем. В отличие от промышленной сердцевины, жилые дома уцелели и остались торчать посреди кленово-тополиного моря мрачными памятниками былым временам.

Самый большой и величественный дом Перси называется соответственно – «Персефона». Пятиэтажное здание выглядит громоздко и не уступает в размере десятиэтажной новостройке. Это из-за высоченных потолков и кирпичного узорного венца, тянущегося вдоль всей крыши. Посередине крыши поднимается блестящая полусфера астрономической башни.

– Неужели нам туда? – уточняет на всякий случай Марк, паркуя байк под раскидистой ивой в квадрате ажурной загородки.

– Именно, – подтверждает Клара.

– Много раз проезжал мимо Перси, но ни разу не заходил в местные дома, – рассказывает Марк, добавляя: – Они жутковато выглядят.

– Мрачные, – соглашается Клара. – Говорят, здесь лифты особенные.

Они и впрямь особенные. Похожие на птичьи клетки, а по форме напоминают гробы. Шумные: тросы грохочут и завывают при движении.

Клара сомневается, прежде чем шагнуть в такой…

Справа и слева длинный коридор с бесконечно высоким потолком и огромными арочными окнами с обоих концов. В воздухе едва уловимо витает запах плесени и хлорки. Коридор недавно мыли, и на стертых поколотых плитах пола там и тут блестят лужицы недосохшей воды.

– Ну что, пойдешь?

Марк кивает на замершую в ожидании кабину лифта.

– Да.

Клара непроизвольно касается руки спутника, и он быстро сжимает ее пальцы в своих. Предлагает запоздало, немного растерянно:

– Я и дальше с тобой пойду, хорошо?

– Конечно, – соглашается Клара.

Лифт трясется и грохочет, проплывают за решетчатой дверью слои этажей. Выйти нужно на последнем. Там длинный темный коридор прорывается огромным окном прямо в небесную синь. Дубовые двери скрывают за собой лучшие квартиры «Персефоны». Из них вроде бы есть выход на крышу. Можно ночью смотреть сквозь зубья венца на великолепие цветущего огнями города.

Квартира, в которой живут родственницы Марии Фесты, находится в центре этажа. Клара прикидывает: примерно под астрономической башней. Кнопка старого звонка тяжело прожимается, и по другую сторону двери раздается глубокий колокольный перелив.

– Да? – спрашивает низкий голос.

– Это… – Клара на миг теряется. – Это Клара Лав. Помните, я договаривалась с вами о встрече?

– А-а-а, да.

Звонко щелкает ключ, хрустит механизм замка. Все такое старое… Дверь открывает женщина в черном спортивном костюме.

– Здравствуйте, – приветствует Клара.

– Значит, вы – Клара. – Женщина оглядывает гостью с ног до головы. – А вы… – она переводит взгляд на Марка.

Глаза ее желты, как у кошки.

– Здравствуйте. Я так… Подожду снаружи… – сбивчиво сообщает парень.

– Ну что вы. Проходите, мы вас не гоним, – приглашает женщина.

Клара и Марк шагают во мрак прихожей, разуваются, следуют за женщиной в гостиную. Там старая мебель пахнет по-музейному, и потолки невероятно высоки. В углах лепнина из белого гипса. Громоздкая лампа бросает на лохматый ковер кружево замысловатой тени.

Приходит вторая женщина похожая на первую. На ней идентичный черный костюм. У нее точно такая же короткая стрижка. Единственная разница, у первой волосы покрашены в бордо, у второй – естественно седы.

– Я Тасмин, – представляется открывшая дверь. – Это – Бриджет. Мы ждали вас. Будете чай?

Клара соглашается:

– Да. С удовольствием.

Марк вежливо отказывается.

Глаза Бриджет тоже желтые. Когда солнце за окном прячется в тучах и из углов натекает сумрак, радужки обеих сестер начинают чуть заметно светиться.

Клара и Марк садятся на диван, Тасмин в одно из кресел напротив.

– Мы вас ждали, – говорит она, пока Бриджет хлопочет на кухне. – Мы думали, что вы или кто-то подобный, вполне можете прийти на днях… Долго думали над этой ситуацией, понимаете?

Клара кивает, хоть пока и не очень-то понимает, к чему клонит собеседница.

– Вот чай. – Бриджет прикатывает сервировочный столик с фарфоровым гарнитуром. – Садится рядом с сестрой, разливает заварку, после отдельно добавляет кипяток. – Угощайтесь.

– Спасибо. – Клара берет тонкую чашку, белую в кремовых розах, принюхивается к острому запаху бергамота.

– Мы решили, что вы должны узнать. Хотя бы получить такую возможность, – туманно продолжает Тасмин. – Как подруга девочки, влипшей в эту неприятность. Хэшмин Райа… Я не поверила своим ушам, когда услышала!

На потолке что-то скрипит и грохочет. Раздражающий металлический звук оглашает комнату. Донг-донг-донг! Дрожит под подоконником арочного окна чугунная батарея.

Тасмин и Бриджет разом вскидывают головы и смотрят наверх.

– Пойдемте. С возрастом она стала нетерпелива. Не любит, когда заставляют ждать, – сообщают сестры хором, приглашая следовать за ними в соседнюю комнату, скрытую бархатным занавесом.

– Пойдемте, – твердо соглашается Клара, с трудом сдерживая паническое желание жалобно поинтересоваться, куда и зачем нужно идти?

Марк встает с дивана, чтобы последовать за спутницей, но сестры просят его остаться. Клара подает ему знак рукой, мол, не волнуйся, тут я справлюсь сама. Проходит за занавес, и бархат тяжело хлопает ее по плечам. За ним кованая лестница, завитая тугой спиралью.

«Ведет в астрономическую башню», – догадывается Клара.

Она шагает по истертым до блеска ступеням в поднебесную неизвестность. Впереди бесшумно плывет Тасмин, замыкает шествие Бриджет. Сестры будто конвой…

Последнее кольцо ступеней приводит в небольшое помещение под куполом. Пол застелен старинным ковром с красно-черным восточным орнаментом. Мебели нет. Лишь качается возле окна кресло-качалка. В ней сидит старуха, столь древняя и морщинистая, что кажется манекеном из фильма, а не реальным человеком. Седые космы струятся по подлокотникам ледяными потоками. Смотрят вдаль белесые глаза.

– Здравствуй, – скрипит старуха, почти не размыкая иссушенных временем губ.

– Здравствуйте, – осторожно произносит Клара, все еще не веря во вспыхнувшую догадку.

Не может быть… Люди ведь не живут так долго.

– Оставьте нас, – говорит старуха сестрам, и те неслышно уходят по лестнице вниз. – Как тебя зовут?

– Клара.

– А я Мария. Слышала про меня, наверное?

– Да-а-а… – удивленно тянет Клара. – И я, честно сказать, поражена этой встречей до глубины души.

– Ты думала, что я померла давно? – в лоб интересуется Мария и сипло хохочет, демонстрируя остатки острых желтых зубов.

– П-простите… – заикаясь говорит Клара, чувствуя себя крайне неловко.

Нет! Ну как на такие провокационные вопросы отвечать?

– Ладно… – Мария взмахивает пятнистой ладонью. – Шучу. Я сама сделала все, чтобы исчезнуть из-под людских взглядов. Надоело торчать на виду. И вся эта муть с Явлением и прочей чушью…

– А зажигалка? – невольно вырывается у Клары.

Она так разволновалась, что задала, казалось бы, самый неуместный и бесполезный вопрос из возможных. Все идет не по плану! Она должна была встретиться с правнучками Марии Фесты и пообщаться с ними по набросанному в голове плану…

Клара терпеть не может, когда рушатся планы!

– «Прометей» был нашим спонсором, вот и потребовал придумать красивую легенду, чтобы использовать ее потом в рекламе…

– И вы придумали? – Клара снова спрашивает не то, что хотела.

– Не совсем, – улыбается Мария. – Увидели древние фрески на камнях, и навеяло вот… "Прометей» потом застолбил дизайн… Так ты про зажигалку хотела узнать или как?

– Я в шоке, простите… – снова извиняется Клара. – Я вообще не ожидала, что встречу вас лично. Я думала…

– Понимаю, – кивает Мария, и волосы ее качаются, как волны холодного моря. – Ты ведь подруга младшенькой Райа?

– Да.

– Я знаю, что с ней случилось. И ты, верно, хочешь как-то помочь ей? Поэтому и пришла?

– Так и есть.

Клара благодарна собеседнице за то, что она сама сформулировала нужные вопросы и подобрала необходимые слова.

Мария смотрит на гостью мутным взглядом.

– Я помочь не смогу, – говорит. – Ни советом, ни делом. Могу лишь рассказать свою историю, чтобы тебе стало немного яснее… Нашу историю.

– Я вся внимание, – с придыханием произносит Клара, от напряжения у нее начинает побаливать висок.

И Мария начинает свой рассказ:

– Итак, шел 2200 год. Энергетический кризис поставил цивилизацию на грань нормального существования. Нефть, уголь, газ взлетели в цене до небес, но все мы уже понимали, что это агония. Природных запасов хватит на несколько лет – и все. Только представь, деточка, какова стала бы жизнь без электричества, пластика и бензина. Никаких машин, никаких гаджетов. Не думаю, что кому-то из новых поколений захотелось бы всю жизнь пахать поле конем, топить дровами печь и стричь овец. А тут еще и последняя война. Количество людей на планете уменьшилось. Целые поселки, города стояли заброшенными. Научные институты собирали гениев по всей земле, правительства спонсировали новые формы энергетики. Вопреки всему этому на нас неумолимо надвигалась пустота. И в этой пустоте мы должны были отыскать нечто… – Мария закашлялась в пергаментный кулак, прикрыла глаза. – Нечто… Некую надежду. Когда собирали экспедицию, я уже была маститой ученой с большими перспективами и неплохой карьерой. Планировала переквалифицироваться. Писала вторую диссертацию по геологии потенциальных новоэнергетических зон. Мой научрук, профессор Котрен, взял меня в экспедицию, целью которой был поиск и изучение аномальной территории в районе Оливы. За склонами гор мы отыскали долину в скальной чаше. Мы не сразу поняли, что это… А когда поняли… Знаешь, деточка, у разных народов в разные времена это место как только ни называлось: Иару, Эллизиум, Ирий, Драхт, Джанат или Эден… Волшебный кусок земли, прорвавшийся в наш мир из мира другого, параллельного. Окруженный туманами и горами остров в небытие полнился неведомой нам силой, которую охраняли разумные существа – драконы. Слом границы миров разрушил их привычную жизнь, сделав пленниками замкнутого пространства. Помню, как первой шагнула в туман неизвестности. И первой наткнулась на живого дракона. Никогда не забуду то ощущение собственной немощности и никчемности… Позднее пришли остальные члены экспедиции. Драконы приняли нас вполне гостеприимно и захотели сотрудничать с человечеством. Из-за слома миров их сила таяла. Из-за катаклизма было утеряно нечто важное… Нечто, что питало драконью зону магией, но позже угасло. И все же силы еще было довольно много. Драконы согласились продать ее нам. Вернее, обменять на юных девушек. Ради новой жизни…

– Так они с вами лично об обмене договаривались? С исследовательской группой? – пораженно уточняет Клара.

– Да, – подтверждает Мария. – Они приняли нас, как единственных возможных представителей человечества, после чего закрыли вход в зону для всех людей, кроме избранниц.

– Почему? Чего они боялись?

– Этого… – Мария обводит рукой свое древнее тело. – Этого боялись. Во время так называемого Явления мы впитали драконью магию, подобно губкам. Мое долголетие имеет волшебную природу, – усмехается. – Здоровый образ жизни тут ни при чем. Драконы побоялись, что люди выпьют всю их силу слишком быстро, поэтому спешно возвели зачарованную Стену. Вывели наружу силовые кабели. Потребовали оплату раз в год.

Клара качает головой, разочарованная:

– Неужели вы просто взяли и согласились отдавать им в оплату живых девушек? Это же бесчеловечно!

Она зла. Она чувствует, как гнев течет в легкие, сбивает дыхание. Нужно успокоиться, иначе разговор потеряет продуктивность, но Клара не может… Просто не может принять услышанное. И да, возможно, это возмущение в чем-то лицемерно – смартфон в кармане питается энергией драконов, как и множество других благ цивилизации. Дилемма слишком сложна. Невыносимо сложна… И все же где-то внутри себя Клара решает, что готова отказаться от благ, лишь бы никто из девушек не жертвовал собой. Нельзя топить печь телами своих сестер и подруг. Нельзя! Даже самой лютой зимой…

Голос Марии разрывает повисшую тишину:

– Мы голосовали. Тринадцать участников экспедиции, на плечи которых пала ответственность за весь мир. Шесть мужчин проголосовали «за». Глава экспедиции, профессор Чет Котрен, сказал, что нечего проявлять ненужную жалость, когда речь идет о судьбах мира. Но две женщины, молодые и горячие, сразу выступили против. Их звали Лилия Лайт и Долорес Райа. К ним присоединилась жена профессора, Ирэна Котрен. И еще трое участников. Шесть против шести. Сама я колебалась, врать не буду. Ведь вышло так, что мой голос оказался решающим…

Клара с трудом произносит следующую фразу:

– И вы… Проголосовали «за»?

Сердце бьет в груди набатом. Шальные эмоции, сменяясь и путаясь, затягивают душу в бешеный водоворот. Гнев, страх, ненависть, отвращение, боль, обреченность…

Пустота.

И из этой пустоты доносится вдруг обнадеживающее:

– Нет. Я присоединилась к Долорес, Лилии и остальным. Это Ирэна передумала.

– Но почему? – выдыхает Клара.

– Потому что Чет Котрен на нее надавил. Он пригрозил жене, что разведется с ней и оставит без средств к существованию. Ирэна всегда была тенью властного мужа, поэтому перечить ему не смогла…

– Какой кошмар…

Клара прикрывает глаза и стоит так несколько секунд.

– А как ты думала, деточка? – строго заявляет Мария. – Неужели считала, что отправка дев за Стену организовалась сама по себе? Что никто не принимал решения? Никто не был за это в ответе? Такие вещи не происходят сами. А женщины в нашем мире… – Она устало кашляет. – Женщин и прежде приносили в жертву якобы ради лучшей жизни. Так было испокон веков.

– И ни одна из этих жертв жизнь так и не улучшила.

– Ты говоришь прямо как Лилия, – усмехается Мария. – Она боролась за жизни дев до конца. Я знаю, что она делала, начав со второго десятилетия века. Никаких жертв не приносилось более, а драконья энергия текла по проводам, как и было задумано. Сказать по правде, я очень удивлена тем, что произошло на последнем праздновании.

Усилием воли Клара выметает из мыслей слепящую ярость. Нужно собраться. Нужно действовать конструктивно и использовать шанс по максимуму. Она задает неудобный вопрос:

– Вы знаете, что Лилия Лайт мертва?

В башне повисает гробовое молчание. Тусклые глаза Марии расширяются на секунду и вновь сужаются.

– Вот оно что? Лилия умерла, и все началось заново… Девушек опять отправляют за Стену. Понятно.

– Вы можете это как-то объяснить? Хотя бы предположить, что случилось? – просит Клара.

Мария рассказывает:

– После экспедиции мы почти не общались с Лилией. Она была одержима идеей все исправить. У нее получилось проникнуть за Стену под видом тринадцатой избранницы и что-то нарушить там внутри. После этого девы за Стену не ходили. Их отправка с тех пор стала спектаклем, чтобы лоббисты жертвоприношений во главе с профессором Котреном думали, будто все по-прежнему идет согласно их плану. А перебои с энергией, которые стали постепенно возникать то там, то тут, это просто сбои в работе магэнергетической системы.

Клара молчит. Помнится, Эрин сказала, что драконы, должно быть, давно уже умерли. Неужели угадала? Но ведь кто-то позвонил в колокол в этот раз, даже если все предыдущие разы и были подстроены находчивой Лилией Лайт…

– Расскажите мне про другую вашу соратницу. Про Долорес, – просит Клара.

– Первое время она была сама не своя из-за случившегося. Ближе к концу экспедиции, когда мы собрались покидать драконью зону, она вдруг успокоилась и ушла в себя. Я хорошо помню, как победная улыбка танцевала на ее губах. Уже по возвращении она обмолвилась однажды, что забрала у драконов нечто ценное и собирается с помощью этой ценности все исправить. Я не стала выдавать ее тайну никому. А потом Долорес пропала… – Мария вздыхает, и воздух в ее легких шумит, подобно прибою. – Прости, деточка, что-то я устала… – Жалуется вдруг: – Стоит признать, что вечная старость вместо вечной жизни – не совсем то, чего я хотела… – Она берется за клюку, прислоненную к журнальному столику, капризно стучит концом по трубе отопления. – Тасмин! Бриджет! Проводите гостью…