Драконье наследство

ГЛАВА 15. Возможности

День сменяет ночь. Ночь сменяет день.

И снова.

Мы с Агни по-прежнему в доме. Вместе. Я обитаю на кухне. Агни в спальне. Так спокойнее и ему, и мне. Нам пока что тяжело привыкнуть к постоянному присутствию друг дружки. Но мы ищем пути.

Мы постоянно говорим.

Агни расспрашивает меня о жизни по ту сторону Стены и пытается рассказать о тонкостях своего существования, от воспоминаний о котором в его голове почти ничего не осталось.

Он беспокоится на этот счет:

– Слишком много всего пропало из памяти. Так быть не должно. Я думал, что это временная проблема из-за сбоя работы саркофага…

Свет из окна падает под ноги, посеченный тенями ветвей. Мы стоим посреди кухни. День почти вступил в свои права, он обещает быть жарким.

Я пытаюсь поддержать дракона:

– Понимаю тебя. У меня похожая проблема. Я тоже не могу вспомнить кое-что. Одно событие своей жизни…

На душу мрачной тучей наползает тьма тревоги. Потеет левая ладонь. Дыхание учащается. Паника…

Стоп! Не сейчас. Это просто воспоминания…

Просто воспоминания, которых нет.

Я потираю пальцами тонкий шрам на левой ладони – это успокаивает.

– Значит, и с людьми такое случается, – делает вывод Агни.

– Сплошь и рядом, – подтверждаю я. Новый вопрос сам собой прыгает на язык: – Как насчет твоих товарищей?

Кивком указываю на комнату с «холодильниками».

– Если они в порядке, система хранения не даст отпереть саркофаги, – говорит Агни.

– А если нет? – спрашиваю.

– Тогда будет как при нашей с тобой первой встрече. Ожившие скелеты и неконтролируемый огонь в лицо, – предупреждает дракон.

– Второй раз меня этим не напугаешь, – храбрюсь я.

А сама лихорадочно думаю, чем мне грозит освобождение стаи драконов? Все ли они будут такими же дружелюбными, как Агни? Пока мы вдвоем, я не чувствую угрозы. Внутри поселилась необъяснимая уверенность, что с этим драконом мы как бы… на равных.

Если вообще можно быть на равных с драконом.

Но что будет, когда их тут станет много?

Мысли об опасной неизвестности сменяются другими. Я представляю драконов, истлевающих заживо внутри саркофагов… Вспоминаю животных, навеки запертых в клетках лаборатории…

Нет. Так нельзя.

Агни ловит мой взгляд, невольно брошенный на меч. Поясняет:

– Они не воины. Такие же работники лаборатории низшей ступени, как я.

– Тогда давай проверим их прямо сейчас.

Я достаю шарик-ключ, даю Агни. Рядом с закрытой комнатой ключ вдруг окрашивается алым. Искры в его прозрачной глубине предостерегающе мерцают. Отверстие в двери не открывается. Дракон толкает ладонью полотно, и тут же отдергивает руку. Я успеваю заметить вспышку крошечной молнии.

– Заклинило, – произносит Агни ледяным тоном.

– Из-за чего? – спрашиваю я. – В чем дело?

– Если дверь заперла автоматика, это значит лишь одно, – отвечает дракон, – внутри саркофагов живых хаеот больше не осталось, и помещение, где они хранятся, заблокировано во избежание биологической угрозы.

– Твоя пересушка не была штатной ситуацией? – догадываюсь я.

– Скорее всего. – Агни возвращает мне ключ и задумчиво осматривает свои руки. – Почему я выжил, а они нет?

***

От дурных мыслей отвлекает работа.

И Кото-фейка.

Она играет с оленями на поляне. Под ярким солнцем пыльца на крылышках переливается всеми цветами радуги. Блестят на густой шерстке искры росы.

Агни с помощью ключа запускает внутри дома процесс авто-уборки. В полу протаивают тонкие отверстия и тянут пыль из воздуха и с поверхностей, словно огромный пылесос. Закончив работу, они закрываются. Открываются другие, на потолке, и орошают все водой. Удивительные драконьи ткани, из которых сшито постельное белье, высыхают за пару минут.

Я поливаю свою плантацию. Удивляюсь тому, что зерна уже проклюнулись из земли и потянулись зелеными ниточками ввысь.

Не слишком ли быстро?

Замок принцев висит над горизонтом, растворяясь в золотистой дымке. Меня гложет мысль, что однажды мне все же придется там оказаться. Может, оно и к лучшему. В моей ситуации оставленная за спиной неизвестность – не лучшее приобретение на будущее. Допустим, я убегу. Переберусь через Стену или под Стеной. Что потом? Смогу ли я спать спокойно, зная, что тот, кто ударил в колокол, может ударить в него снова?

И что делать? Пойти в замок и встретиться с судьбой? Не безумие ли это? Готова ли я хоть как-то противостоять тому, что прячется в изящных башнях за кромкой леса, за вершинами гор…

Я вспоминаю про странную пустую книгу, которую нашла в сейфе лаборатории. Когда заканчивается уборка, показываю ее Агни.

– Не знаешь, что это такое? – спрашиваю, а сама листаю страницы. К моему удивлению на них проявились рисунки и надписи. Когда успели? – Этого не было раньше, – сообщаю собеседнику. – Только пустые страницы.

– Не пустые, – говорит Агни. – Так работает защита информации. Содержимое книги проявляется только в присутствии хаеот. – Он щурится, внимательно разглядывая картинку с ветвистой схемой и кругами, внутри которых заключены символы-иероглифы. – Старинный трактат о Древе Жизни.

– Это оно?

Я провожу пальцем по корням схемы. «Царство». «Основа». Далее от корней идут три ствола. На правом три вехи: «вечность», «милость» и «мудрость». На левом – «слава», «строгость» и «понимание». Ветви центрального ствола сплетаются тугими узлами, один из которых зовется «красота», а второй обозначен неясным словом, суть которого я не могу уловить… Читается примерно как «даат». Средний ствол возносится над остальными, и на вершине его «корона».

– Оно, – подтверждает Агни. – И составляющие его сферы: милость, вечность, строгость и так далее.

Меня терзает любопытство:

– А что такое «даат»?

– Даат, – настораживается дракон. Он смотрит на книгу, потом на меня. – Откуда ты знаешь про даат?

– Прочитала, – тыкаю пальцем в шарик с надписью. – Вот тут. Я же понимаю ваше Слово, – напоминаю, вдруг он забыл.

– Но это не Слово. Это другое… – Голос Агни делается крайне напряженным. – Это язык Сефир. Я его не знаю, например… – Он медленно вытягивает из моих рук книгу и перелистывает страницу. – Тут есть перевод схемы. Вот, – показывает мне. – Но ты ведь его не видела?

– Нет. Я…

А что – я? Вот действительно, что? Почему-то я сразу утаила это странное ощущение прежде всего от себя самой. Ощущение, что непонятные символы начинают меняться на глазах, становятся узнаваемыми, стоит мне приглядеться к ним. И нет, это работает вовсе не так, как с другими иностранными… Хоть страны-партнеры и общаются официально на едином, в школе нас учат нескольким старым языкам, сохраняя таким образом культурное наследие. Узнавание символов в кружках совершенно не похоже на чтение слов на анкорском или инейском.

Это именно узнавание!

Это скорее похоже на психологический тест с кляксами, когда сначала ты видишь просто чернильные пятна, а потом мозг напрягается и упаковывает странные формы в обертку смысла, рождая понятные образы…

– Это очень странно, – качает головой Агни, после чего предполагает. – А быть может, я просто слишком мало знаю о людях.

Он будто успокаивает себя. Мне тоже не хочется бороться с очередной непоняткой, к тому же она не так чтобы очень критична. Мне так сейчас кажется.

– Так что такое «даат»? – напоминаю собеседнику.

Агни думает. Прикрывает глаза, беззвучно шевелит губами.

– Одним словом не перевести, – выдает наконец. – Сложное…

– Ну, а если двумя словами? – Дракон меня здорово заинтриговал.

– Это то, что должно происходить между мужчиной и женщиной… Как-то так… Не физическое. Нечто похожее на единство. Я не знаю, как объяснить. В вашем языке нет подходящего эквивалента.

– Дружба? Любовь? – предлагаю я варианты.

Агни прикидывает, взвешивает, но в итоге отрицательно мотает головой.

– Не то чтобы…

– Симпатия? Привязанность?

– Нет.

– Интерес? Расположение? Порыв?

– Нет. Вроде бы близкие понятия, но и не совсем. Даат шире, что ли… Все перечисленное – лишь части большого целого.

Я пытаюсь еще несколько раз выяснить точно, что за загадочный даат такой, но у меня так и не выходит.

– Ладно, пусть будет просто даат, – сдаюсь я. Провожу пальцем по схеме. Она проступила на странице ярче. – Что такое Древо Жизни? Для чего оно нужно?

– Это изначальный источник нашей энергии, – отвечает Агни, но как-то неуверенно. – Что это конкретно такое и как функционирует, нам, хаеот низшей ступени, к сожалению, неведомо.

Меня охватывает любопытство.

– Ты видел его когда-нибудь вживую?

– Нет. Говорят, Древо Жизни надежно спрятано, а может, и вовсе утеряно. Я помню… – Глаза Агни вспыхивают. Он вспомнил нечто важное. – Моя работа была связана с угасанием магической силы в том числе, и Древо… – Он стискивает пальцами виски. – Не могу собрать все воедино…

– Давай заглянем в лабораторию? – предлагаю я. – Вдруг там ты вспомнишь, что забыл?

– Я попробую, – отвечает дракон. – Почему, когда мы говорим об утерянных воспоминаниях, ты вздрагиваешь каждый раз?

– Разве? – смущаюсь я. Неужели я правда так делаю? – Я, как ты… – начинаю зачем-то рассказывать о том, что обычно держу внутри. – Не могу вспомнить случившегося со мной год назад.

– Тебе стерли память? – Агни внимательно смотрит на меня.

Я поясняю:

– Она сама стерлась, наверное… В общем, меня похитили. Подкрались со спины, когда одна была, приложили к лицу платок, пропитанный чем-то усыпляющим, а дальше не помню. Вырубилась.

– Чем все закончилось?

– Меня отпустили утром. Оставили посреди города. И я была цела. Физически. От шока же отходила долго. Я все время думала, что сделали со мной той ночью? Обследовалась у врачей, посещала психотерапевтов и психологов… Ты знаешь, кто такие психотерапевты и психологи? – уточняю на всякий случай у дракона.

– Представлю, исходя из корней этих слов, – отвечает Агни. Из моего рассказа он извлекает свою мораль: – Значит, психика людей слишком слаба для стирания памяти. С вами так нельзя.

Я вздыхаю:

– Нельзя. Ни с кем.

Сама же думаю о том, как все-таки мы с Агни далеки друг от друга. Мы совершенно разные существа.

– Я тебя понимаю, – говорит вдруг дракон. – Стирание памяти – неприятный процесс. Он похож на смерть.

– Очень похож, – соглашаюсь.

Тогда, на стоянке, падая без чувств на чьи-то руки, за миг до сна я успела подумать: «Вот и конец мой настал». Я не верила, что мне позволят проснуться.

– Ты все время трешь левую ладонь, что с ней не так? – отвлекает от мыслей Агни. – Сейчас ты делаешь это особенно яростно.

Он что, следит за каждым моим движением?

– Ты умеешь подмечать детали, – говорю ему. – На ладони шрам. И он меня раздражает.

– Откуда он? – продолжает расспросы дракон.

– Я сама его сделала. После похищения на нервах дико чесалась рука. Я разодрала кожу… Почему ты спросил про шрам?

– Пытаюсь настроиться на твои эмоции, чтобы лучше чувствовать их и понимать. Обычная профессиональная эмпатия.

– Обычная? – удивляюсь я. Уточняю: – Профессиональная?

– Да, – подтверждает Агни. – В лаборатории я изучал и разрабатывал искусственную фауну. Без эмпатии сложно понять повадки и характеры животных, чтобы мотивировать их к выполнению определенных действий.

– Ты что, дрессировал животных? – спрашиваю.

– Воспитывал и развивал их рабочие качества.

– И пикси тоже? – указываю на мирно спящую поодаль Кото-фейку.

Олени ушли, игра закончилась, мы все перебрались с улицы на кухню.

– С пикси получалось особенно успешно.

Я с сомнением смотрю на пушистую шкурку, на нежные крылышки, на вздрагивающий во время глубокого сна кончик хвоста. На белое покрытие сиденья осыпается перламутровая пыльца… Вспоминаю служебных полицейских псов у нас за Сеной, ездовых лошадей, голубей почтовых.

– Зачем дрессировать пикси? Вы использовали их для какой-то работы?

– В перспективе, – улыбается Агни. Мысли о работе поднимают ему настроение. – В рамках лабораторной деятельности эти звери были частью исследовательского проекта.

– И чему же ты их учил?

– Отыскивать владельцев предметов по запаху, переносить небольшие грузы и письма. Пикси довольно смышлены.

Кото-фейка переворачивается на другой бок, сминая крыло. Оно сжимается складочками и сразу пружинисто расправляется.

– Сколько они живут? – интересуюсь у дракона.

– Долго, – поясняет он. – Они могут впадать в многолетние спячки, если нужно. Эта, – указывает на Кото-фейку, – из младшего поколения лабораторных пикси. Ее обучали, я помню, но, скорее всего, не довели дело до конца.

– Она может перелететь через Стену? – спрашиваю, не возлагая на ответ больших надежд.

– Теоретически может, – отвечает Агни. – Для того чтобы проверить, нужна вещь из застенного мира.

У меня осталась завязка для волос из колготок. И «Прометей» Эрин покоится на дне кармана. Всегда со мной.

– Такая подойдет? – Показываю свою драгоценность. – Зажигалка моей подруги. Вот только я ее уже несколько дней в руках мусолю.

– Ничего страшного, пикси обучена выбирать нужный запах. – Дракон открывает в стене отверстие, вынимает оттуда нечто похожее на собачью шлейку с карманом на перекрестье грудных ремней. – Хорошо, что старая амуниция осталась. Новую делали с мониторами…

В кубе-столе прячутся внутренние полки. Там есть пара стопок гладкой голубоватой бумаги и тонкий маркер. Агни предлагает мне написать послание за Стену. Для него это ностальгия по былому или некий научный эксперимент, а у меня все мысли разом вылетают из головы, сердце проваливается в желудок от волнения. В итоге я выдаю лишь скромное: «Я жива, здорова, цела. У меня есть, где жить и что есть. Ищу путь назад».

Агни подзывает Кото-фейку. Она просыпается и послушно подходит к дракону.

– Меня она обычно так не слушается, – подмечаю с некоторой завистью.

– Я общаюсь с ней телепатически, – объясняет свой успех Агни. – Давай свое письмо.

Он засовывает сложенный листок в карман шлейки, защелкивает застежки, регулирует ремешки.

– Послушай, – переживаю я. – С моей стороны Стены не водятся подобные создания. Она сразу привлечет лишнее внимание.

– Пикси умеют маскироваться, как хамелеоны. Их почти невозможно заметить.

– Полезный навык, – подмечаю.

Мне Кото-фейка фокусов с цветом пока не демонстрировала. Надеюсь, она действительно умеет сливаться с местностью. И ее не заметят.

И она долетит.

До Эрин.

До моей прошлой жизни.

В мою будущую жизнь…

Агни зовет меня на улицу. Туда же он вытаскивает пикси и ставит ее на траву. Говорит мне:

– Теперь ты. – Я подношу к кошачьей мордочке зажигалку. – Нюхай, – просит Агни. – Нюхай и ищи прежнюю хозяйку этой штуки. Пожалуйста.

Кото-фейка послушно тянет носом, морщится, чихает, разбегается в три прыжка и летит ввысь.

Я срываюсь за ней. Кричу:

– Давай! Ты сможешь! Давай!

Спотыкаюсь, падаю в траву. Лежу, глядя в небо. Агни догоняет. Плюхается рядом со мной. Спрашивает непонимающе:

– Ты чего?

– Радуюсь, – отвечаю. – Я как будто с подругой поговорила. Пусть она пока и не ответила, но все равно.

– Ну и хорошо, – улыбается дракон. – Я чувствую, что тебе стало легче.

Я смотрю на залитый солнцем дом, на позолоченные лучами вершины деревьев, на акварельный замок вдалеке.

– Агни…

Предложение застывает на языке. Оно мне кажется слишком дерзким и безумным.

– Что?

– Я хочу пойти туда.

– В замок принцев? – настороженно переспрашивает Агни. – Зачем?

Ответ слетает с губ сам собой:

– Хочу положить конец всему этому. Хочу выяснить, зачем я сюда пришла. Зачем приходили другие, и что с ними стало. Хочу знать.

Агни молчит. Думает. Потом произносит тихо:

– Дай мне немного времени, чтобы силы восстановить.

Я улавливаю его напряжение.

– Что тебя так тревожит?

– Воздух.

– Воздух? – переспрашиваю, а сама вдыхаю полной грудью.

Пахнет свежей листвой. И травой. И немного смолой.

– Через него проходит чужой взгляд, – путано поясняет Агни.

Яснее не становится, хоть картинка и рисуется. Два бледных луча, прошивающих мутное пространство. Бесформенные тени. Мрак. Тишина.

Я резко сажусь. Отряхиваю с ног прилипшие травинки.

– Чей взгляд? – уточняю. – Другого хаеот?

– Похоже на то. Я не уверен.

– Почему ты волнуешься из-за другого хаеот? Разве вы не… – Я пытаюсь подобрать нужное слово. Друзья? Коллеги? Родственники? Не то! – … единомышленники?

– Хаеот не единомышленники, – уклончиво отвечает Агни и тоже встает. – Мы скорее… как муравьи. Каждый занят своим делом, и все. Пойдем в дом.

Он оглядывается по сторонам. Я тоже. Олененок, шуршащий в кустах, заставляет меня вздрогнуть.

– Ты боишься, что другой дракон на нас нападет? – спрашиваю прямо, когда вход затягивается за спиной тугой мембраной.

– Средняя ступень может так поступить. Если сочтет ситуацию критической или будет испытывать сильный голод, – мрачно отвечает Агни.

– Хочешь сказать, он попробует нами закусить?

– Может, – раздается необнадеживающий ответ. – Вокруг происходит нечто неправильное, нечто из ряда вон выходящее. Главная задача средней ступени – защита принцев. Представь, хаеот-воин проснется голодный, злой, обескураженный, разбуженный непонятно каким образом. Что он сделает? Скорее всего, начнет защищать без раздумий окружающую территорию от всего живого. От всех, кто не принц.

Звучит как катастрофа.

– А перелететь через Стену он может? – задаю очевидный вопрос.

– Нет.

– А ты?

– И я не могу. Даже принцы не могут, – мотает головой Агни. – Нет-нет.

– А как же моя пикси? – тревожусь за Кото-фейку.

– Животным проще. За Стеной слишком мало свободной магической силы. Но пикси и не использует при полете магию, лишь крохи ее для маскировки. А вот крылатая ипостась хаеот почти полностью магическая, и при пересечении рубежа сменится на человеческую прямо в воздухе. Человеческое тело не выдержит падения, если вообще переживет столь резкий переход от одного облика к другому, – пытается успокоить дракон. – Стена – это не только камни, но и магический барьер, понимаешь?

Хочу ответить, что понимаю, но что-то отвлекает меня. Я отчетливо слышу, как где-то далеко, у врат, срывается с деревьев и уносится в небеса стая перепуганных птиц. Слышу то, что тут, внутри дома, слышать не могу! Тень грозного видения омывает меня холодной волной. Что-то огромное движется, и я… Я чувствую мощь этого движения всей кожей, но я не вижу, кто…

– Агни! – От неожиданности хватаю дракона за руку. – Я тоже кого-то почувствовала!

Страх заливает меня, топит, душит. Мне кажется, что он, как вода, льется в горло, перекрывает кислород, вырывает из легких драные клочья хриплого кашля.

Очень быстро страх переходит в боль. Настоящую, физическую. Сначала я не понимаю, где она сосредоточена, но потом ощущаю, как пульсирует и немеет левая рука. Я вижу то, отчего все тело мое мгновенно покрывается липким потом. То, что я на самом деле знать не хочу. Не желаю! И…

Стоянка.

Передо мной стоянка супермаркета. Моя собственная тень смешна и коротконога. Два пластиковых пакета с продуктами делают меня похожей на карикатурного боксера, с огромными ручищами. Горячий асфальт пышет жаром. Пахнет резиной автомобильных шин и разбитым подкисшим арбузом в урне.

Кто-то касается моего плеча.

Кто-то подносит к моему лицу опьяняющий платок, шепча:

– Прости, милая…

Дальше занавес. Конец. Табу. Грань.

И никогда прежде я не заглядывала за эту грань, перескакивая сразу к пробуждению на холодной лавке остановки. Но сейчас…

Сейчас шоу вдруг продолжается. Пегие обрывки воспоминаний пятнают сознание. Я наблюдаю то, что прежде было за гранью. Не полностью. Не во всех деталях.

И все же…

Комната плывет перед глазами. Последнее, что я вижу – стремительно затягивающееся окно.