Дракот для Снежной королевы

Глава 15

Паника заставила сердце забиться часто-часто. Я сделала шаг к распахнутой чёрной створке, исчерченной узором инея.

Пыталась подойти ещё ближе, но ледяной ветер ударил в лицо с ворохом колких мелких льдинок так, что стало больно дышать. Я поспешно закрыла тыльной стороной ладони глаза.

В тяжёлом хлопании крыльев подлетел Христиан. Уселся на ветку ледяного дуба, что рос совсем близко к проходу на ту сторону.

Кричу ему, перекрикивая ветер:

— Христиан, что делать⁈ Кай взял камень и пошёл один через Врата!

Ворон каркнул, завозился на ветке, расправил крылья. Пробурчал себе в клюв:

— Твоя мать была права. Из него получится отличный отец для Воина Вечности.

— Чего ты там бормочешь⁈ — воскликнула я, не расслышав толком. — Что делать-то⁈

Христиан хрипло рассмеялся, перебирая лапами:

— Что-что… иди, спасай своего балбеса! А то Вечность его сожрёт. Только сама не приближайся к краю Тьмы.

— А ты?

— Э-нет! Как-нибудь там без меня разберитесь. Я не такой идиот, чтоб туда лезть.

Я вздохнула.

У животных и птиц инстинктивный страх перед Вечностью.

Это люди… ненормальные. Вечно игнорируют страх перед смертью и веления инстинкта самосохранения ради каких-то непонятных целей.

Только я не понимаю, зачем туда полез Кай!

Сжав пальцы в кулаки и собрав всю свою решимость, я шагнула через порог.

Тут же утонула в сугробе по колено, набрала снегу в ботинки. Ветер немедленно ударил так, что чуть не затолкал меня обратно. Вечность ярилась и пыталась убрать со своего пути наглецов, которые осмелились бросить ей вызов.

Я всего несколько раз была здесь, и только с матерью. Смотреть с крыши могучего дворца Фрозенгарда было как-то спокойнее. А тут… я запрокинула голову, и у меня по спине побежали мурашки ледяного страха.

Сплошная стена тьмы, от земли до неба. Непроницаемая. Чёрное безмолвие, которое наползает с Севера, поглощая всё. Словно кто отрывает кусок за куском от мироздания.

И на пути этой Тьмы — замерла фигура человека. В его руках, протянутых в сторону Вечности, пульсирует синий камень. А Тьма ревёт и беснуется, её жалит касание света, заставляет яриться ещё, словно раненого свирепого хищника… но она не может приблизиться настолько, чтобы наказать наглеца за его безумие.

У меня сейчас сердце остановится.

Рискуя тем, что сшибёт ветром, иду вперёд, наклонившись и закрывая лицо локтем. Вьюга треплет мои косы, которые расплелись и снежными лентами вьются, вплетаются в северный ветер.

Наконец-то добираюсь до Кая. У него уже лицо больше похоже на ледяную маску, а тёмные волосы так запорошены снегом, что скоро станет совсем снеговиком. И всё же в глазах — ожесточённо-упрямое выражение.

Забегаю вперёд, ныряю под его вытянутые к стене Тьмы руки и толкаю изо всех сил в грудь. Пытаюсь оттолкнуть от Вечности подальше. Но он же как скала упрямый, не двигается ни на дюйм! И даже не смотрит на меня. Ветер пытается тоже сдвинуть его с места, но не получается. Ярко пылает камень в его протянутых руках, Сердце гор зажато в сильных пальцах и источает яркий синий пульсирующий свет.

Восклицаю в отчаянии, пытаюсь перекричать бурю:

— Зачем ты сюда полез, идиот⁈

Он цедит сквозь зубы, по-прежнему глядя только на врага. Страшного, изначального, стремящегося стереть с лица земли всё живое… стереть наглеца в мелкую снежную пыль.

— Ты… сама сказала… Сольвейг. Тьма… боится этой штуки. Если уничтожить Вечность, то ты будешь свободна. И тебе… не понадобится больше торчать в этом месте одной.

Так это он что… ради меня всё?

Чтобы… меня защитить?

Ветер трепет мои волосы, бросает их Каю на лицо.

Льдинки падают из глаз, срываются нам под ноги. Мои ладони остаются у него на груди, как уставшие птицы.

— Так оставайся! Останься со мной. Чтоб мне не пришлось быть здесь одной.

Он впервые опускает глаза на меня.

Что-то меняется в их выражении.

А потом рывком склоняется к моему запрокинутому доверчиво лицу.

Я замираю в удивлении. Мои широко распахнутые глаза ловят собственное отражение в его зрачках.

И губы. Так близко к моим… Что это уже почти…

Поцелуй.

Который так и не случается.

Остановка, которая оставляет во мне жестокое чувство разочарования. В каком-то дюйме от соприкосновения наших губ. Кай жмурится и по его лицу идёт судорога боли.

Он вжимается лицом мне в волосы. И обеими руками, не выпуская камня, прижимает меня к себе.

Сердце гор окутывает нас обоих синим свечением.

Рёв тьмы чуть стихает. Но не пропадает совсем.

Я закрываю глаза и открываюсь Камню. Щедрым потоком льётся моя магия, и её многократно усиливает потенциал кристалла.

Сияние все ярче. Ноги не держат, меня накрывает слабостью. Колени подгибаются. Но я знаю, что Кай не даст мне упасть.

— Пойдём отсюда, — устало шепчет Кай мне в волосы. — Ты совсем холодная. Мы же не можем победить Вечность таким образом, правда?

— Да… — выдыхаю я. — Надо было меня лучше слушать. Ты дурак, ты знаешь?

Он не протестует против очевидных вещей.

Когда Кай опускает руку с зажатым в ней Сердцем гор, свечение которого стало совсем усталым и бледным, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на результат наших трудов.

Ну, по крайней мере мы смогли отогнать тёмную стену подальше от наших гор. Примерно на таком уровне она была в моём детстве.

Надо же, как близко придвинулась с тех пор!

Я в полном шоке смотрю на выгрызенную в каменистом скальном основании Фрозенгарда пропасть. Ужасаюсь, как же это было опасно. Совсем рядом с моим домом.

Но всё-таки отчаянный поступок Кая привёл к тому, что получилось немного обезопасить это место. Вот только… как надолго хватит эффекта? Прежде, чем Вечность начнёт новое наступление?

Темнеет в глазах.

Я соскальзываю в забытье. Сквозь мутное марево ощущаю сильные пальцы на своих плечах и под коленями. Кай несёт меня обратно на руках.

* * *

Когда прихожу в себя, обнаруживаю, что лежу под ледяным дубом. Над моей головой переплетение прозрачных ветвей. Чуть приподнявшись, проверяю, что Врата Вечности надёжно заперты. Выдыхаю. Тут же без сил падаю обратно. Теперь даже рёва вьюги не слышно, в дубраве царит уютная тишина.

Ещё обнаруживаю, что моя голова почему-то покоится у Кая на коленях. Он сидит, прислонившись спиной к стволу дуба. И задумчиво смотрит на меня с высоты. Смущаюсь ужасно его взгляда. Но мне слишком хорошо, чтобы шевелиться и возмущаться тем более.

На нижней ветке дуба как ни в чём не бывало торчит Христиан. Заинтересованно и хитро смотрит на нас искоса чёрными бусинами глаз.

Сердце гор мягко и ровно сияет на положенном месте.

Вот только… Дракота уже и след простыл, естественно!!

— Кай, — сердито и строго смотрю ему в лицо. Снизу вверх это не слишком грозно получается, увы. — На дереве сидел дракот. Я побежала за тобой, и он удрал. Ты понимаешь, что я из-за тебя второй раз потеряла свой шанс избавиться от заклятия? И теперь у меня остаётся всего один завтрашний день!

Вместо ответа Кай кладёт руку мне на голову… гладит задумчиво… запускает пальцы мне в волосы, пропускает пряди через них… Я закрываю глаза, меня обволакивает негой этого неправильного прикосновения. Ну как после этого ругаться?

Неожиданно встревает Ворон, нарушая нашу идиллию:

— А ты чего вообще разлеглась? Женихов собир-р-раешься дальше искар-р-р-кать?

Рука в моих волосах замирает.

— Отстань, — закрываю глаза. — У меня нет сил сегодня куда-то лететь.

Движение руки возобновляется. Мне хочется мурлыкать, как тому дракоту на ветке.

Христиан хрипло каркает в своей любимой манере. Запустить что ль в него чем-нибудь, чтоб не насмехался?

— Тогда я сам привезу тебе жениха.

Я подскакиваю, как укушенная.

— Ты… чего⁈

Кай хмуро смотрит вслед улетающей птице, играя желваками. Но не произносит ни слова.

— Ах-х-кар-кар-х-ха! Ждите к утру гостей! Меня сани тоже слушаются. Так и быть, Сольвейг, выполню за тебя всю грязную работу! — веселится гадкий Ворон. И скрывается из глаз.

Я прижимаю холодную руку к горящему лбу. Спутанные пряди моих длинных волосы падают мне на грудь.

Только этого мне ещё и не хватало! Представляю, кого он мне там навыбирает, по своему вороньему вкусу.

По лицу Кая вижу, как он злится. Но ничего не может сделать. Поэтому и не вмешивается.

— Пойдём. Тебе надо отдохнуть, — произносит мрачно.

Не обращая внимания на сопротивление, подхватывает меня обратно на руки и тащит в спальню. Всю дорогу я не говорю ни слова, только лежу в его руках, прижавшись к груди и подложив ладони под щёку, притихшая, как пойманный зверёк.

Кай аккуратно укладывает меня в мою собственную постель, разувает. Укутывает одеялом. Хорошо, раздевать не полез, получил бы по рукам. Но против такой заботы я не возражаю.

Уселся в кресло у окна и устало откинулся на спинку.

Я какое-то время лежала под одеялом тихо, приходя в себя. Но потом всё же не выдержала:

— Тебе вовсе не обязательно ходить за мной, как нянька. И вообще… я давно хотела признаться… тебе даже здесь быть не обязательно. На самом деле, просто элементали специально выстудили остальные покои дворца. Это… мой Ворон придумал всё. Чтоб заставить нас с тобой… стать ближе. — На этом месте ужасно краснею и прячусь в одеяло, оставив снаружи только глаза. Но заставляю себя продолжить. — Они, кажется, не понимают, что это невозможно. Потому что у тебя есть Герда. Прости за этот обман.

С замиранием сердца жду его реакции. Но Кай выслушивает мои откровения подозрительно спокойно. А потом просто пожимает широкими плечами.

— Я знал всё с самого начала.

Вспыхиваю и смущаюсь.

— Почему тогда подыграл?

Он молчит какое-то время.

— Хотел быть рядом. И присматривать.

Я смущаюсь ещё больше.

Как назло, сон не идёт. Уже совсем стемнело за окном. Кажется, я недооценила, сколько времени мы провели в дубовой роще. Или же это я в отключке долго провалялось? В любом случае, полярная ночь почти не позволяет солнцу освещать эти места и у нас почти всегда ночь. А меня по-прежнему охватывает сильная слабость. Встать с постели сегодня точно сил больше не будет. Но и спать, когда завтра, возможно, последний день моей жизни…

Ворочаюсь и так, и так, но не могу найти удобного положения.

— Мне страшно, — признаюсь я, наконец.

— Почему?

— Остался всего один день. А если у меня не получится?

Он молча поднимается из кресла. И садится на край моей постели, продавив своим тяжёлым телом снежный матрас. Ничего не отвечает.

Просто берёт меня за руку и сжимает пальцы в большой и горячей ладони. От него всегда горячо, как от печки.

И только тогда я наконец успокаиваюсь.

Постепенно погружаюсь в тихий сон. Да, пусть Кай не может дать мне то, что нужно мне больше всего. Но я твёрдо знаю, что он просидит у моей постели всю ночь. И ни за что не выпустит моей руки.

Завтра.

Всё решится завтра.