Другая жизнь

Глава 17

Всю ночь Адам не мог уснуть. Он был чертовски уставшим, но сон так и не шёл. Повернувшись на бок, он рассматривал посох и камень. Сейчас они лежали совсем рядом, на полу у его кровати, и, время от времени, он проводил по ним пальцами. Хотел ли он вернуть свои воспоминания? Теперь он уже не был так уверен, как раньше. Почему-то вид самого себя в прошлом ему не понравился. Он был таким? Таким уверенным в себе и ничего не боящимся? С таким холодным взглядом? Адам передёрнул плечами, даже под одеялом ему стало зябко.

— Нуала, ты меня слышишь?

Посох остался неподвижным. Адам громко вздохнул и перевернулся на другой бок. За окном была звёздная ночь. Это зрелище успокаивало, хотя от мыслей не убежать.

Поёрзав на кровати ещё немного, Адам не выдержал и встал. Накинув куртку, он вышел на улицу подышать и немного успокоиться. Но на каменных порожках уже кто-то сидел.

— Мэл?

Девушка резко подскочила и потёрла глаза.

— Ты чего тут?

— Я… просто не могла уснуть, — призналась она и снова опустила голову.

— Я тоже, — Адам сделал вид, что не замечает её смущения, — ты не против, если я тоже тут посижу?

— Н-нет.

— Хорошо.

Мэл словно вся сжалась. Ей отчаянно хотелось отсюда уйти. Адам закрыл глаза. Кто бы мог подумать, что он захочет вернуть обратно то время, когда он мало что понимал, когда у него не было этих непонятных предметов, когда его не боялись.

— Можно спросить?

— К-конечно.

— Я обидел тебя когда-то? Ну, раньше?

— Нет, конечно!

— Не причинил тебе боли?

— Нет, — голос Мэл звучал глухо и едва слышно.

— Правда?

— Я не лгу.

— Это хорошо, — Адам снял куртку и набросил девушке не плечи, — ты вся дрожишь.

Мэл промолчала.

— Вы все боитесь, что я могу что-то вспомнить, и, в то же время, ждёте этого, — усмехнулся Адам, — а воспоминания так и не приходят. Так нужно ли их торопить?

Мэл странно посмотрела на него.

— Знаешь, я хотел бы вернуться в Джакарту к своим друзьям. Там было неплохо. Даже в клинику бы снова пошёл. Забавно, не находишь?

Мэл так не считала. Она просто покачала головой.

— Ты не поменялся.

— Думаешь?

— Да, хотя другие так говорят, — Мэл немного осмелела и даже улыбнулась, — но мне всегда казалось, что тут тебе нехорошо, несвободно что ли. Вот и сейчас, ты не хочешь власти. Может быть, поэтому и воспоминания не возвращаются?

Адам задумался.

— То есть мне просто нужно захотеть?

— Я не знаю, — девушка пожала плечами и вздохнула.

— А ты бы хотела, чтобы я всё вспомнил? — Адам сжал кулаки и посмотрел на небо. Вокруг было так тихо, ни единого звука.

— Да, — тихо ответила Мэл, — в любом случае, знание лучше. Не могу представить, как тебе было тяжело всё это время. Не знать, кто ты — что может быть хуже?

— Может быть, только знать, что ты — ужасный человек, — усмехнулся Адам.

— Это не так! Никого не слушай! Ты никогда не был ужасным! Никогда не…

Парень улыбнулся.

— Так, раньше я был добрым, а белый посох носил для красоты?

— Ну, — Мэл замялась и потом и вовсе облегчённо засмеялась, — даже добро должно быть с кулаками. Верно ведь? Но я не обманываю, ты никогда не был плохим. Ты боишься этого, так? — она взяла его за руку, и Адам уцепился в неё, как за спасательный круг.

— Да, ты права. Я боюсь именно этого. Сейчас я много чего боюсь на самом деле. Боюсь, что не смогу обрести свои способности, и боюсь, что смогу это сделать. Мне страшно вспоминать, что было раньше и неприятно видеть страх в глазах остальных. Даже эти Кеган так на меня смотрели…

Мэл погладила его по руке. От этого простого жеста стало легче и немного спокойнее.

— Если я скажу, что все твои действия были оправданы и тебе не нужно опасаться, ты мне поверишь?

Адам посмотрел на девушку. Её волосы разлохматились, и даже ночью в тусклом свете он видел, как она покраснела, как волновалась.

— Я верю тебе, Мэл. Верю.

Новый день не принёс воспоминаний из прошлого, но отличился новостями.

— Нет, ну ты слышал?! — Кейт ворвалась в его комнату, куда он вернулся совсем недавно и так сладко спал, до последнего момента, — советника выпроводили! Не знаю, куда, но уходил из главных ворот! Представляешь?

— Доброе утро, — пробормотал Адам и накрыл голову одеялом.

— Эй! Ты что, не слышал?! Советник, который заманил тебя в ловушку…

— Да слышал я!

— И тебя это не волнует?!

Адам закатил глаза. Заснуть уже не получится. Советник его не волновал, и это было правдой.

— Ну и ну.

— Вчера ты не была такой шумной, — Адам громко вздохнул и откинул одеяло.

— Ну, ребята рассказали кое-что вчера… Я волновалась из-за тебя, старикан! А ты…

Адам улыбнулся и пригладил волосы.

— Спасибо.

— Чего это? — Кейт с раздражением посмотрела на парня, — за что?

— За новости, конечно, — ответил он, хотя был благодарен совершенно за иное.

— Вот то-то же! Цени!

Адам хмыкнул и бросил в неё полотенце.

— Эй, старикан!

Парень засмеялся и пошёл в ванную комнату. На душе было легко и свободно. Вчерашние страхи и опасения улеглись. На него не смотрят, как на чужака. Он свой, как и прежде.

Включив кран, Адам с удовольствием стоял под тёплыми каплями, наслаждаясь. Этот день точно будет хорошим. Не хотелось думать о советнике, которого изгнали, и о том, что, наверняка, он действовал не в одиночку, о странных предметах в его комнате и о Нуале, которую, возможно, он больше никогда не увидит. Эти мысли смывала вода, забирая и пережитый страх.

Адам завернулся в полотенце и вернулся в комнату. Кейт ушла, но воцарившееся спокойствие не исчезло. Сейчас он чувствовал, что сможет всё, в том числе, справиться и со всем непонятным, что происходит в его жизни. Солнце проникало сквозь окно и даже слепило в глаза. Адам сощурился и улыбнулся, ощущая тепло на коже.

Вдруг всё резко изменилось: черные тучи заволокли небо, ощутимо похолодало. Адам не успел одеться, всё произошло в доли секунды. Лежащий на полу посох завибрировал, словно кто-то невидимый колотил им по полу. Адам бросился к камню, который сейчас налился светом, предупреждая о чём-то.

Скользнув пальцами по камню, Адам не успел схватить его и упал на пол. Виски налились пульсирующей болью. Сжавшись, он застонал. Пол под ним зашатался. Адам ухватился рукой за спинку кровати и попытался подняться. Только тут он увидел, что прежде совершенно невзрачное тёмное кольцо налилось алым, будто раскалённый метал.

Боль прошила его тело с ног до головы, и Адам уже не знал, где он находится. Всё изменилось. Он был и в своей комнате, и где-то далеко отсюда…

— Отец! Подожди! Ты куда?

— Я скоро вернусь, мой мальчик, — седоватый мужчина ласково проводит по его волосам, — не бросай брата, заботься об Эйдане. Хорошо? Обещаешь?

— Да!

— Вот и молодец! Я так горжусь тобой!

Рука отца кажется такой большой и сильной. Он прижимается к нему, не в силах отпустить. Хотя бы ещё одно мгновение, ещё немного…

— У тебя нет выбора, Адам, — советники стоят перед ним, склонив головы, — ты ведь всегда это знал. Только такие, как ты, могу вести нас. Нам некого больше просить. Надежда лишь на тебя…

Двэйны вокруг, тёмные сгустки и кроваво-алые. Он чувствует их жажду, но и боль тоже. Они хотят убить его, растерзать на клочки, но он знает, что куда больше они хотят, чтобы он отпустил их, дал им такую долгожданную свободу. Если бы только он знал, как… Если бы только умел…

— Ты придумал! Я не могу поверить!

— Да, брат, — Адам чувствует страшную усталость, но он справился, — теперь всё закончится. Двэйны больше никогда не смогут причинять нам вред, да и людям тоже.

— Как? Как это возможно?

Адам хочет рассказать, ему не терпится. Кольцо уже в кулаке, но он сдерживается. Он не должен подвергать жизнь Эйдана опасности, он обещал отцу. Когда-то давным-давно…

— Адам! — Мэл стоит у ворот и теребит край куртки, — я должна тебе кое-что сказать.

— Я спешу. Мы можем поговорить немного позже?

— Нет! — Мэл словно пугается своих слов, — пожалуйста! Я больше никогда не осмелюсь. Только пара минут.

— Хорошо.

Льёт сильный дождь. Он подходит ближе, чтобы расслышать её. Она выглядит такой робкой и такой слабой. Он видит, как дрожат её руки и не выдерживает, накрывает их своими. Сколько же можно держать себя в узде? Как это тяжело.

— Адам, я… ты… мне нравишься.

Он закрывает глаза. Он знает это. Всегда знал. В груди так больно, так тесно.

— Я знаю! Всё знаю! Я ничего не требую! Просто не имею права… Просто так хочу, чтобы ты знал. Хочу, чтобы ты вернулся поскорее!

Как он ей завидует. Она может говорить всё, что думает. Он потирает её руки, согревая.

— Я вернусь. Ничего не бойся.

Единственное, что он может себе позволить — это погладить её по голове, поправить намокшие волосы. Больше нельзя, нельзя!

— До завтра, иди отдыхай!

— Адам! — она дёрнулась, чтобы бежать за ним, но он уже повернулся к ней спиной. Он чувствует её взгляд, знает, что она ещё долго будет там стоять, провожая.

— Кто-нибудь! Быстрее! — резкий крик у самого уха возвращает его обратно, что-то мокрое касается его лица.

— Что случилось?!

— Боже мой!

Голоса смешиваются, и Адам не может ничего понять или разобрать: кто сейчас в его комнате и действительно ли он у себя или это очередной морок?

— Как ты, Адам? Ты меня слышишь?

Он открывает глаза и снова видит Мэл. Как и тогда, под дождём, она кусает губы и волнуется, её волосы мокрые. Почему? На улице идёт дождь?

— Адам!

— Я же сказал, что вернусь, — говорит он и гладит её по голове, как в тот раз.

Мэл замирает. Она поняла. Сразу, не колеблясь.

В комнате становится тихо.

— Ты… ты вспомнил?

— Только кое-что, — Адам пытается подняться. Кто-то, похоже, Джон ему помогает, — теперь кое-что стало на свои места. Только не думал, что это будет так, — воспоминание о боли разом охватило его, но тут же что-то мокрое снова коснулось его руки.

— Нуала!

— Когда мы пришли, она была рядом с тобой, — сказал Джон, — разве не здорово? Да и посоха нет.

— Нуала… — Адам провёл рукой по мягкой шерсти, и возникшее чувство облегчения затмило испытанную ранее боль.

— Адам… — Эйдан стоял перед ним в нерешительности, словно в чём-то провинился. Таким его Адам ещё не видел.

— Брат, — парень улыбнулся и протянул руку, — почему ты сразу не сказал?

Эйдан моргнул и закусил губу.

— Что ещё ты вспомнил?

— На самом деле, мало что, — Адам убрал руку, Нуала ластилась и не давала встать с пола, — кое-какие отрывки, но очевидно, что воспоминания стали возвращаться.

— К добру ли? — буркнул Сол, но на него сразу же шикнули.

— Я помню, что ты — мой брат, но вижу, что ты не очень-то рад.

В комнате стало тихо.

— Эй, ребята, давайте-ка по делам, а-ну, живо! Мэл, ты тоже с нами. Нечего глазеть.

Адам с трудом поднялся и оглядел себя. Он был всё ещё в полотенце.

— Я не прав?

— Ты не прав, — сказал Эйдан, — я рад, что твои воспоминания возвращаются, жаль, что отрывками. Так я терзаюсь ещё больше.

Адам сел на кровать и накинул одеяло. Стало теплее.

— Почему? Чего ты так боишься? Меня?

— Может быть, — Эйдан как-то нервно улыбнулся, — мы — действительно братья, но не по крови. Я — твой молочный брат, твой отец забрал меня к себе. Это спасло мне жизнь, чего уж там… Ты всегда заботился обо мне, иногда даже чересчур.

— Не могу представить, — Адам тихо засмеялся, — должно быть наоборот. Во мне ни грамма ответственности.

— Это не так, — мягко сказал Эйдан и сел на край кровати, — бывало, что ты жертвовал многим, чтобы я ни в чём не нуждался. За твоей спиной было спокойно, и я не задумывался зачастую, чего тебе это стоило.

— Сейчас ты скажешь, что я должен вспомнить всё сам?

— Боюсь, что да. Но это лишь потому, что у меня не хватит смелости рассказать тебе правду самому.

— Хорошо, — Адам кивнул и почесал Нуалу, которая уже лежала у его бока, — но я всё равно рад. Как же здорово не быть одному. Я и не думал, что смогу найти кого-нибудь из своей семьи.

— Не слишком этому радуйся, — усмехнулся Эйдан.

— А, отец?

— Он погиб в сражении, когда ты был совсем ребёнком. Мать — ещё раньше.

Адам кивнул. Внутри ничего не отозвалось болью.

— В вашем доме, тем не менее, было всегда тепло. Я не голодал, за мной смотрели слуги. Этот дом был настоящим, он и сейчас есть. Если захочешь, я тебе покажу.

— Хочу, — пробормотал Адам. Его клонило в сон, тепло Нуалы убаюкивало. — А Мэл?

Эйдан вздохнул и улыбнулся.

— Она всегда тянулась к тебе. Ты делал вид, что не замечал. И у тебя получалось. Никто никогда не подозревал о твоих чувствах.

— А ты?

— Ты для меня как открытая книга.

— Да ладно! — Адам бросил в брата подушку, — не верю!

— Так и есть, — Эйдан выдохнул и внимательно посмотрел на засыпающего Адама, — было больно?

— Очень, — он сразу понял, о чём была речь.

— Именно поэтому мы и боялись говорить обо всём сразу. Кто знает, как бы ты пережил такое?

Адам закрыл глаза. Со сном было невозможно бороться.

— Отдохни, — услышал он сквозь дрёму, — никто тебя не побеспокоит сегодня.

Сон накатил мгновенно, оставляя возбуждённый разум в покое. Он не слышал, как Эйдан укрыл его, как погладил Нуалу, и та ласково лизнула его в руку, Адам не видел и то, как Эйдан подержал чёрный как смоль камень, прислушиваясь к нему, а затем положил туда же, где тот лежал раньше. Дверь бесшумно закрылась, и в комнате воцарилась полная тишина. Но даже если бы кто-то и шумел, если бы кто-то ворвался прямо сейчас, то и тогда Адам бы не проснулся. Сон был глубоким и исцеляющим, без сновидений и без воспоминаний.