Другой близнец

Глава двадцать третья

Мия проснулась, резко открыв глаза. Она взмокла, покрывшись холодным потом, отчего пижама прилипала к влажной коже. Отвратительное ощущение.

Подогнув колени, Мия обняла их и положила подбородок. Она не знала, сколько точно было времени, но с легкостью могла сказать, что мир снаружи находился в последнем часе перед рассветом. Её окна были не завешаны, и она хорошо видела, как сумерки потихоньку отступали, окрашивая просыпающийся город в цвета ледяной синевы. На Атланту безжалостно наступал новый день, прогоняя ночные страхи. Вчерашняя вспышка чувств, вылившаяся в буйство, покинула её, оставив после себя лишь тяжелое чувство стыда вперемешку с угрызениями совести. Рик погиб, а она истерит из-за его измен. Какое они имеют значение, если его уже нет? Уж лучше неверный, чем мёртвый. Так говорил здравый смысл. Но раненое и преданное сердце не соглашалось с ним, и одновременно со стыдом Мия испытывала колючую злость к покойному и к себе самой за своё легковерие и неведение.

Как она могла быть такой слепой?

Неужели она думала, что Рик будет хранить ей верность, особенно на расстоянии, когда их разделяли сотни миль и три штата? С чего она решила, что она — особенная, и он не будет поступать с ней, как со всеми своими бывшими подружками? Он мог спокойно бросить одну девушку ради другой, более красивой или грудастой. Ему не составляло труда получить любую, да и те сами вешались на него. Никого не смущало количество бывших связей и разбитых сердец, естественно, ведь каждая думала, что она — единственная. Как и она. Она ведь и правда думала, что он любит её, несмотря на опасность быть обнаруженными и зная, что их связь может повергнуть всю его (и её) родню в шок.

Кем она была для него? Очередным трофеем? Удобной секс-игрушкой, что всегда под боком, тешащей ненасытное эго? Но если так, тогда зачем он оставил все свои деньги ей?

Мия крепче обняла себя. Он не имел права обманывать её. Она ведь любила его. Искренно и нежно. Прощала его, когда он обижал её, давя на самое больное. Можно сказать, дышала для него, посвящала ему все своё свободное время. Тряслась долгие месяцы, боясь, что о них узнают приемные родители и прекратят с ней связь. И она, возможно, пожертвовала учебой в одном из учебных заведений Лиги Плюща ради того, чтобы быть рядом с ним.

Девушка судорожно выдохнула и попыталась проглотить ядовито-горький ком, подступивший к горлу. Глаза резало болью пролитых вчера слез, что нынче иссякли, лишь усиливая её. Мия просидела в постели еще немного, а затем медленно поднялась и направилась в душ.

***

Лекция была в самом разгаре, но она совсем не вслушивалась в слова преподавателя. Да, её рука монотонно записывала каждое произнесенное слово, но её мысли унеслись прочь из лекционного зала.

У Рика были секреты. И, видимо, не только от неё. Он явно не хотел, чтобы кто-то узнал об этом ключе. Очевидно, от камеры хранения. Вот только, где именно? Что он хранил там?

— Мисс О’Нилл? — обратился к ней преподаватель, заставляя вернуться в действительность.

— Повторите, пожалуйста, вопрос, профессор, — произнесла она извиняющимся тоном, нервно поправляя листки и письменные принадлежности.

— Я сказал, что давно Вас не было видно на моих лекциях. Вы пропустили ощутимую часть материала, мисс О’Нилл. Даже не представляю, как вы будете сдавать экзамен. А теперь ко всему прочему вы витаете в облаках.

— Прошу прощения, — пробубнила Мия, пряча взгляд и покрываясь пятнами. — Я задумалась кое о чём. У меня сейчас тяжелый период в жизни.

Старик ничего не ответил. Он секунду разглядывал её, а затем продолжил читать лекцию.

Во время короткого перерыва она машинально проверила телефон и обнаружила два текстовых сообщения от Эдриана и от Бена.

Бен. Её окатила жаркая волна смущения, а её изможденное скорбью лицо все равно озарила легкая мечтательная улыбка, вызванная вчерашним воспоминанием.

«…Сейчас я здесь. И я не позволю тебе слечь, потому что мой брат умудрился обидеть тебя, уже будучи мертвым. Знай, я всегда буду рядом с тобой и не только по той причине, что он ушел…»

«Я буду рядом», — Рик никогда не говорил подобного. Теперь понятно почему, ведь вроде простая фраза, а сколько в ней глубокого смысла. Ведь эта фраза подразумевает обязательство. А Рик…

Хотел ли Рик быть рядом? Когда она получила письмо из университета, её радости не было границ. Это ведь означало, что они наконец будут вместе. Она уже представляла, как они пойдут на полноценное свидание, без боязни, что их кто-то узнает и расскажет родителям. Без страха быть пойманными.

Как она была счастлива! Ведь она будет видеть его каждый день. И её мечты о долгих объятьях станут реальностью. Ей было очень тяжело сдержаться, чтобы тут же не написать ему. Хотела сообщить об этом лично, когда он прибудет в Мэдисон.

В следующий раз, после её памятного дня рождения, Рик приехал на Праздник Исхода. Только он и еврейский Новый Год праздновались в доме Хадсонов, из уважения к религии Эйлин. Рик пришел к ней в комнату в ту же ночь, как прилетел. Он был таким ненасытным. Таким жадным до поцелуев, до чувственных прикосновений.

Они лежали на полу, расстелив одеяло, и он нежно гладил её голое плечо.

— У меня новость, — прошептала она. — Я поступила в Технологический Институт Джорджии. В твоём городе. Еще чуть-чуть, и мы всё время будем рядом.

Он ничего не ответил, а его рука на долю секунды замерла, а затем вновь продолжила поглаживать её кожу.

— Что-то не так? — удивленная, она чуть приподнялась, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.

— Нет. Все хорошо, — ответил он приглушенным голосом. — Это замечательная новость.

Она вновь опустилась обратно, положив голову ему на грудь и прижимаясь всем телом.

— И не нужно будет соблюдать тишину и бояться, — продолжала мечтать вслух Мия, — мы наконец будем нормальной парой. Сможем ходить на свидания.

— Да, — прогудел он. — Сможем.

Она довольно вздохнула и сильнее обняла его.

Теперь она узнала от Эдриана Прайса, что всё это время, пока она была дома в Мэдисоне, у Рика кто-то был. Как же она, должно быть, шокировала его своим «сюрпризом»! А у него, походу дела, и в мыслях не было с ней встречаться. Неужели всё это время она была для него бременем?

Но почему тогда он не расстался с ней сам? Ведь за эти два года было столько возможностей. Чего стоит только ссора после смерти Боба. Неужели он боялся, что она раскроет их тайну… или что? Что она будет преследовать его? Она не могла припомнить, чтобы устраивала ему истерики и сопли до пола в стиле: «Только не бросай меня!» и не ставила никаких ультиматумов.

Уж лучше бы он бросил её, тем самым причинив боль, чем узнать задним числом, что всё что было между ними — ложь.

Она закрыла лицо руками. Да. Не каждый день ты понимаешь, что твои единственные отношения были сплошной ложью, а сама ты была бременем, а не любимой девушкой. Она еще никогда не чувствовала себя такой никчемной.

Мия ушла с лекции.

***

— О, Бен. Спасибо огромное! — произнесла она стремительно приближаясь. — Правда, не стоило так заморачиваться.

Он протянул ей ключи, ненавязчиво оглядывая её всю. Она выглядела не то, чтобы паршиво. Но очень близко к тому. И он вновь ощутил укол злости к покойному брату. Как тот мог поступать так с ней при жизни? Она не заслужила таких страданий!

Да, им обоим тяжело и больно в связи с его смертью, но даже она не отменяет его поступка! Его смерть — трагическая случайность. А измены были намеренными.

И теперь Рика нет, как и нет спроса за его действия. Но все равно, как он мог? Мия ведь само совершенство. Как только она переступила порог их дома, он сразу ощутил, что она особенная. Загорелая и большеглазая, она напоминала маленький цветок пустыни. С их любовью и заботой она расцвела и преобразила их дом, несмотря на бремя сиротства. А её улыбка такая лучистая, как само солнце. А что теперь? Её взгляд угас. Она словно зачахла. И не из-за тяжести траура. А ведь Рик собирался сделать ей предложение. Но как он мог быть с другими, будучи с ней? И что теперь делать ему, Бену? Если он расскажет ей, это убьет её окончательно. Ох, Рик! Ты умер, но мы живы и теперь страдаем из-за твоих поступков!

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он участливо. — Пока добралась до своей комнаты наверняка промокла.

— Нормально, — ответила она, а затем театрально подняла руку словно в присяге, — Честно.

— Рик? — послышался чей-то женский голос, и он недоуменно посмотрел на его обладательницу, что стояла за Мией.

Это оказалась низкого роста слегка полноватая азиатка с круглым лицом, на котором отразилась крайняя степень удивления.

— Роуг, — обратилась к ней Мия, подзывая жестом, — познакомься, это брат-близнец Рика. Бен.

— Оу, — она сконфузилась и опустила глаза, быстро засеменив к ним. — Простите. Очень приятно.

Она протянула руку.

— И мне.

— Что ты здесь делаешь? — спросила её Мия недоуменно. — Почему ты не на лекции?

— Я искала тебя, — ответила та. — Я увидела, что ты внезапно исчезла из аудитории.

— Я вышла к Бену, — глаза Мии забегали. — Он привез машину и хотел отдать мне ключи.

— Ну я, пожалуй, пойду, раз у вас разгар учебного дня, — вымолвил Бен. — Поеду сразу в квартиру, заканчивать с уборкой.

— Хорошо. Спасибо, Бен, — она послала ему полный благодарности, но грустный, до щемящей боли в сердце, взгляд.

— Я тут подумал вчера, пока приводил в порядок кабинет, — вымолвил он прежде чем она ушла. — Там много всяких счетов. Может, я позвоню и узнаю по поводу выплат или еще чего, я ведь весь день свободен в отличие от тебя.

— Ой да. Как я об этом не подумала? Спасибо, Бен. Ты — чудо, — она вновь прильнула к нему на миг, обнимая, заставляя кончики ушей слегка заалеть.

— Я, наверное, не приду сегодня. Хочу позаниматься, — произнесла она, отстраняясь. — У меня образовался огромный пробел из-за пропущенных лекций, хочу посидеть, наверстать. Справишься один?

— Конечно. Без проблем. Я сообщу тебе о своем прогрессе.

— Увидимся.

— Давай, до встречи.

— До свидания, Бен, — произнесла азиатка. — Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, Роуг.

С этими словами обе девушки повернулись и пошли в сторону входа в кампус.

***

4 ноября, Атланта, 18:30

Совершив над собой форменное насилие, она сразу же после уроков приехала помогать Бену в квартиру, в которой не хотела больше находиться. Бен потрудился на славу. И убирать осталось всего ничего. Он не просто привел всю обстановку в порядок, а также рассортировал все бумаги в кабинете, по категориям, и отправил большее количество вещей по картонным коробкам, что теперь стояли у стены на месте, где раньше был телевизор. И ко всему прочему, починил изрезанный диван, заклеив обивку утиной лентой. Продать или отдать его бесплатно кому-то в любом случае было бы невозможно, но на данный момент его ужасный вид хотя бы больше не привлекал внимания.

Мия была бесконечно благодарна Бену. Она бы возилась вечность, проливая слезы над каждой вещью. А теперь осталась совсем малость: убрать оставшееся по коробкам, определить, что пойдет на помойку, а что на склад, вызвать бригаду грузчиков, что отвезут мебель и отсортированные туда вещи. Может быть после, когда она хоть немного отойдет от всего этого, она займется продажей мебели, но не сейчас.

Сейчас они просто гуляли по окрестностям квартала, где Рик снимал жилье, вдыхая вечерний воздух. Раз уж с квартирным вопросом практически было покончено, благодаря Бену, то можно было позволить себе отвлечься. Она бы рада была совсем сбежать от всего этого, но проблема в том, что от своих мыслей нельзя было убежать.

Мысли Мии сменялись стремительно, не отдавая голове отдыха, а с ней и сердцу. Вчера она не приехала помогать Бену по причине, что боялась очередного срыва по случаю раскрытой тайны. К тому же она хотела съездить в банк, где раньше Рик хранил сбережения, проверить наличие ячейки, хоть и понимала, что ей бы скорее всего сообщили о ней еще в прошлое посещение. Где же находится эта таинственная ячейка, ключ от которой Рик спрятал в рамке для фото? Что он хранил там такого, что был вынужден скрыть от всех? Это как-то связано с тем, что ей сказал Эдриан Прайс? Может ли это как-то связано со взломом? Если так, то во что же он впутался? И возможно ли, что его смерть была не случайной?

Чтобы выяснить последнее, она должна была узнать, где был Рик в ночь его смерти после того, как он попрощался со своим коллегой. Он был у той, с кем изменял? Там он напился? Интересно, знает ли та, что Рик погиб?

Несмотря на болезненную злость по факту его неверности, Мия все равно хотела докопаться до истины. Особенно после своей находки. Вчера вечером, у себя в комнате общежития она прошлась по его ежедневнику в поисках какой-либо подсказки. Но ничего не нашла. Ей не терпелось поделиться всем этим с Беном. А также испытывала страшную потребность излить душу, поплакаться на груди. Она обратила внимание, что рядом с ним она чувствует себя словно она дома. В безопасности и спокойствии. Теперь после того, как он освободил её от бремени собственного секрета, Мия знала, что может рассказать ему всё на свете. Но сейчас, молча следуя рядом, она не знала, как начать. Да и стоит ли? Скоро он уедет обратно на службу. Зачем грузить его своими догадками? Ему и так тяжело. Она же видит. И Рик все-таки его родной брат, вряд ли ему понравится, как она будет говорить о нём. Да и Бену не будет интересно слушать о её сердечных муках. Они ведь ничто по сравнению со смертью.

— Расскажи мне о жизни летчика, — начала она, когда молчание стало невыносимым. — Я когда-то давно читала в каком-то журнале о курсе, что ты прошел. Там очень большой отсев.

— Верно, — ответил ей Бен. — Отсеивают в основном по академической успеваемости, но и по физическим критериям, конечно. Мне помогло то, что я изучал аэронавтику в университете и окончил курсы подготовки офицеров с отличием.

— Правда, что вам устраивали неделю «выживания»?

— Да. Но через это проходят все подразделения, ну кроме штабных служащих, изначально выбравших просиживать задницы.

— Вас пытали? — спросила она, окончательно переключившись на тему разговора.

— Примерно. Не как в «Рембо», конечно. Инструктора стараются максимально приблизить условия курса к тому, что может ожидать в настоящем плену, но им нельзя было калечить нас. Ломать руки и там, не знаю, вгонять пластины под ногти. Нет. В основном били и устраивали симуляции утопления.

Мия поморщилась, представляя себе, как связанному Бену насильно вливают воду в рот.

— Тебя сильно били? — спросила она совсем тихо.

— Не то чтобы. Больно, но так, чтобы не вызвать сотрясения мозга.

— О, Бен, — она остановилась. — Мне жаль.

— Не стоит, — он снисходительно улыбнулся. — Я же знал, на что шел. Все через это проходят. Тем более отец рассказывал мне о том, что меня ждет. Так что морально я был готов.

Он не стал рассказывать ей всего, чтобы не травмировать её психику и мировоззрение. Например, о том унижении, что он испытал во время недели «плена». Как их истязатели мочились на них и заставляли кувыркаться в образовавшейся вонючей луже. Но, как сказал один из инструкторов, бывший боевой летчик Израильской Армии, это — отличная подготовка и, если, не дай Бог, кто-то из них попадет в настоящий плен, подобное унижение будет переноситься намного легче. Ведь в плену, в первую очередь, пытаются деморализовать, а уже после вытаскивать разного рода информацию.

— Всё равно, — она восхищенно оглядела его, — не каждый может это выдержать.

Она помолчала некоторое время, а после добавила:

— Я горжусь тобой.

Она мысленно представила его в парадной форме и непроизвольно прикусила нижнюю губу. Нет, она и раньше знала, что Бен особенный. Добрый и спокойный, словно океанский залив. Заботливый старший брат и просто хороший парень, готовый всегда выслушать и прийти на помощь. Но теперь она словно заново открыла его для себя. Он оказался истинным джентльменом. Из тех, о которых писали в книгах. Олицетворение мужской уверенности и чуткости, что совсем не умаляет первого качества. А наоборот. Дополняет его. Никто ведь не объявлял, что ранимость и мощь не могут идти рука об руку.

Она вспомнила вчерашнюю реакцию Роуг на него, ощутив легкий укол ревности. Когда они попрощались с Беном у ворот кампуса, та украдкой оглядывалась и всю дорогу до лекционных залов говорила только о нём, выспрашивая подробности: чем он занимается, где сейчас живет и на сколько приехал в Атланту. Мия не знала, что на неё нашло, и, почему она не может посодействовать счастью брата и дать его номер хорошей девушке, чтобы они сходили на свидание. Но её взяла такая злоба, что она еле сдержалась, чтобы не начать рычать на Роуг. В итоге Мия сказала, что скоро он возвращается обратно на службу, сразу же после того, как они разберутся со всем, что осталось после Рика. Ничего такого. Это ведь правда. Но внутри она всё равно чувствовала себя неуютно, будто нагло соврала. В чём проблема, если Бену перепадет секс с хорошей девушкой? Он — солдат, должно быть, у него это случается не так часто, учитывая его слова о том, что у него никого нет.

Но, когда она представляла Бена в объятьях Роуг, внутренности жгло, словно калёным железом.

— Да ладно тебе, — он слегка покраснел от её взгляда, — я даже не боевой пилот. Отец был в сто раз круче и твой отец тоже…

Он осекся, отслеживая её реакцию, но на лице Мии не отразилось ничего.

— Я не знала его, — она пожала плечами. — Отцом мне был Роберт Хадсон.

Мия отвела взгляд, чувствуя, как уже знакомая грусть подступает к сердцу. Как же она скучала по Бобу. Он всегда был таким веселым и понимающим.

— Может это неправильно, — продолжала она, — и я должна думать о погибшем отце, сокрушаясь о том, что я так и не узнаю его, но получается думать лишь о Бобе. Господи, наверное, я худшая дочь на свете!

— Не говори так, — его лицо изменилось, словно он пытался внушить ей следующие слова. — Ты — хороший человек. Просто ты давно перешагнула стадию принятия и отпустила прошлое, двинувшись дальше. Жизнь ведь продолжается. Я уверен, что твои родители хотели бы, чтобы ты жила и радовалась, а не грустила о факте их смерти.

Мия поняла, что он прав. Она действительно отпустила прошлое. Причем давно. Неужели в один день она также смирится и с гибелью Рика? Или уже начала? Иначе, чем можно объяснить её нездоровые мысли о Бене? Но он так похож на Рика…

«Внешне», — оборвала она себя, — «похож внешне. Они совсем разные люди, и ты знаешь это».

— Ты не голодна? — прервал её мысли Бен. — Я лично умираю с голоду.

— Я тоже, — призналась она, разглядывая его ботинки. — Пойдем поедим где-нибудь. Завтра вернемся в квартиру.

Примечания:

Лига Плюща — ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Это название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах. Университеты, входящие в лигу, отличаются высоким качеством образования. (Брауновский университет, Гарвардский университет, Дартмутский колледж, Йельский университет, Колумбийский университет, Корнеллский университет, Пенсильванский университет, Принстонский университет)

Утиная лента (Duct tape/duck tape) представляет собой чувствительную к давлению ленту на тканевой или холстовой основе, часто покрытую полиэтиленом. Рекламный слоган: "Утиная лента слеит всё, кроме разбитого сердца.