Другой близнец

Глава двадцать седьмая

6 ноября, Атланта, 21:45

Затемненную комнату отеля освещал лишь приглушенно работающий телевизор. Бен смотрел на экран, но не видел сменяющих друг друга картинок, слышал шум, но не вслушивался в слова и звуки. Его мысли были заняты произошедшим, как бы он ни старался отвлечь себя.

У него была волшебная ночь с девушкой, которую он любил несколько долгих лет, но он не ощущал и капли радости. Его раненое сердце оплакивало разбитую надежду, осколки которой врезались в него, усиливая боль, словно та хотела навредить за сострадание. Как Мия, которая отплатила болью за любовь. А он и правда подумал, что у неё есть к нему чувства. Понадеялся… Какой же он наивный дурак! Мозги совсем отключились, стоило ему побыть с ней наедине пару дней. Конечно, она видела в нём Рика и никого другого.

Она и раньше не хотела видеть в нём просто Бена. Не хотела видеть в нём объект обожания. Не хотела видеть в нём мужчину. Так почему же это должно было произойти сейчас, когда Рик ушел и утрата еще так свежа? Дурак он. Дурак и есть. Она видела в нём лишь удобного и заботливого старшего брата, но нельзя винить её за это. Ведь он сам охотно исполнял эту роль, скрывая истинные чувства, в отличие от Рика, который с самого начала был для неё «чужим». Да и куда ему до Рика, который мог разжечь в девушке огонь одним лишь взглядом. Рик, который ничего не боялся, который брал, что хотел.

Конечно, Мия обратила внимание на брата, а не на него — того, кто побоялся бороться за свою любовь. И предпочел играть роль заботливого старшего брата, которая обеспечивала стабильность пусть и платонических отношений, когда Рик пошел ва-банк и выиграл.

Несмотря на всю душевную боль Бен всё равно восхищался братом. Его смелостью. Он бы никогда, наверное, не решился озвучить Мие свои чувства, если бы не произошедшее с ними прошлой ночью, и то — она сделала первый шаг. Видимо, вся смелость передалась Рику, а ему трусость; он был полной противоположностью брату. Зеркальные близнецы. Ну конечно.

Внезапно сего мысли унеслись в другое русло, заставив щеки гореть, а сердце биться чаще.

«Но почему именно Мия?» — думал он. — «Неужели во всём мире, да хотя бы в этой же Джорджии, закончились девушки, у которых можно было бы завоевать сердце без остатка? Почему именно она — та, которую я люблю? Неужели Рик не понял тогда, два года назад, что у меня к ней чувства?»

Или всё прекрасно понял? Понял и ничего не сделал, оставив Мию себе. Бена поразила собственная догадка. Настолько, что давящее чувство собственной никчемности на миг покинуло его. Неужели Рик мог так поступить с ним? Продолжить встречаться с Мией, чтобы показать ему, Бену, что он может это делать несмотря ни на что. Своеобразный переход границ, пренебрежение узами крови и их братской связью. А он, в свою очередь, позволил ему сделать это, не сказав и слова. Негласно благословил их союз, так как боготворил брата и любил Мию. Неужели Рик был способен на подобное?

— Нет. Нет. Я отказываюсь верить! — произнес он вслух.

Но интуиция подсказывала, что он на верном пути. Ведь, как обычно бывает, самые невероятные теории в итоге оказываются истинной.

Неужели брат не любил его так, как любил брата Бен? Или затаил какую-то обиду и тем самым решил отомстить? А бедная Мия — всего лишь средство для достижения цели? И он действительно не любил её, как та предполагала, изменяя с другими. Но тогда зачем кольцо? Неужели он готов был зайти так далеко? Нет, Бен не мог поверить в это! Его брат не чудовище! Тот не поступил бы так со своими близкими.

«Рик не знал о моих чувствах к Мие, потому что я не озвучил их даже ему. И он любил её и поэтому хотел сделать предложение, и точка. Больше ничего».

У него просто поехала крыша. От боли и отчаяния он выдумал всякий вздор, чтобы хоть как-то унять чувство собственной никчемности и оправдать свою трусость. А он — трус, и то, что произошло сегодня между ним и ней, то, что он чувствует сейчас — расплата за его порок. Так ему и надо! Особенно сейчас, после того, как он очернил память брата своими несусветными конспирационными теориями.

— Сжалься надо мной, Боже, по милости Твоей, по великому милосердию Твоему сотри грехи мои. Смой с меня совершенно грех мой и от проступка моего очисть меня. Ибо преступления свои знаю я, и проступок мой всегда предо мной… — произнес он вслух одну из немногих молитв, что знал и еще помнил наизусть.

От острого чувства раскаяния хотелось выть, и Бен инстинктивно закрыл лицо руками в попытке спрятаться от собственной совести. Внезапно он дернулся и, схватив телефон, набрал номер Мии. Ему было необходимо её прощение, прежде чем он улетит домой завтра с утра. Ведь за свои грязные домыслы не перед кем просить прощения, в отличие от содеянного. Ему хотелось объясниться с ней. Не хотелось расставаться вот так. Но с каждым долгим гудком его надежда таяла, и когда в трубке послышалась запись автоответчика, сбросил звонок. Прежнее негодование вновь поднялось в нём, заглушив на какое-то мгновение муки совести. Ему опять захотелось что-нибудь разрушить. Но тут дала о себе знать ноющая боль в левой руке, которая была аккуратно забинтована. Он отделался лишь ушибом сустава, но могло быть и хуже, а ему всё-таки «заправщиком» управлять.

Он еще несколько минут гипнотизировал взглядом телефон, а затем поднялся и, включив свет, принялся собирать вещи.

***

Ночью он никак не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок, периодически проверяя телефон. Но — ничего. Мия не ответила и, скорее всего, уже не ответит. Её молчание можно было бы списать на позднее время, но Бен был уверен, что она не отвечает специально. Он пытался припомнить, как вести себя в подобных ситуациях при ссоре с девушкой, но ничего, кроме того, чтобы «дать ей время», не приходило на ум.

Было понятно, что после произошедшего, все мизерные шансы на то, что между ними могло что-то быть, рассыпались в прах. Она всегда будет видеть в нём Рика, что бы он не делал. А он, несмотря на все чувства к ней, не может дать ей этого. Он — личность, и, если для того, чтобы быть с любимой женщиной необходимо стать тенью брата, увы, он не готов платить эту цену. Он не готов быть дешевым аналогом, чтобы вновь ощутить её губы на своих.

Наверное это к лучшему. Лучше знать, что она представляла его брата, чем жить во лжи и неведении, думая, что она любит его, Бена. Так что, лучше так. К тому же он знал, что рано или поздно эти мысли все равно посетили бы его: настоящие ли её чувства, или это попытка заменить любимого столь похожим на него человеком? Всё к лучшему. Пусть и больно сейчас. Все точки над i расставлены. Он признался в своих чувствах и понял, что между ними ничего не будет. Ясность. А не какие-то туманные мечты и надежды.

Можно было сказать, что Бен смирился с произошедшим. Их устоявшийся мир рухнул, и ничего теперь не будет как прежде, но теперь он хотя бы не должен будет притворяться, что видит в ней лишь дорогую сестренку. Кто знает, может с годами, когда всё устаканится, и раны заживут, он действительно сможет относиться к Мие так. Но это туманное будущее, которое может и не наступить. Важно лишь то, что есть сейчас. Единственное, чего ему было жаль, так это то, что его признание и следующие за ним вопросы ранили её, причинив дополнительные страдания. Он, как никто другой, хотел этого меньше всего. Он хотел оградить её от боли, но в итоге причинил боль сам. Это он хотел сказать ей. Попросить прощения.

Сон никак не шел, и он поднялся с постели и направился в ванную. Мужчина придирчиво оглядел своё лицо, а затем потянулся к одноразовому лезвию, которое приготовил со вечера. Он нанес гель на кожу и принялся водить бритвой. Его движения были автоматическими, еще бы, за годы учёбы на курсах офицеров и службы он никогда не пропускал бритье. Ну, кроме недели плена, конечно. Его рука непроизвольно дернулась, и он порезался. Бен бездумно посмотрел на две капли крови, которые, оказавшись на сферической поверхности раковины, поползли вниз, оставляя после себя алый след, превращаясь в параллельные линии. Он промыл лезвие, смыв их, а когда вновь поднял глаза к зеркалу, увидел в отражении позади себя Рика. Он выронил бритву с испуганным: «Господи!» и повернулся, но Рик никуда не исчез, а всё также стоял, непринужденно облокотившись плечом о стену.

— Не угадал. Это я, — хмыкнул брат и, выпрямившись, засунул руки в карманы брюк.

— Тебя нет, — выдавил из себя вмиг побледневший Бен. — Ты умер.

— А разве, чтобы жить я должен иметь физическое тело? — он посмотрел на его шею, поморщившись, а затем вытащил платок из нагрудного кармана, протягивая ему. — У тебя кровь.

Бен принял платок помертвевшей рукой. Очевидно, он сошел с ума, раз мертвый брат мерещится ему в ванной за бритьём.

— Что такое, Бенни? — он вновь облокотился о стену, но теперь уже спиной. — С каких это пор тебе не приятно проводить время с родным братом?

Бен тяжело сглотнул и отвел взгляд.

— О, я понял. С момента, когда ты узнал, что я трахаю малышку Мию, — он помолчал, а затем добавил. — Но почему ты ничего не сделал по этому поводу? Ты даже отказался поговорить со мной об этом, я ведь не умею твои мысли читать.

— Ты знал о моих чувствах к ней, — обиженно произнес Бен. — Ты понял тогда.

— Может и понял, но многое я могу себе выдумать, — он пожал плечами. — Ты просто злишься, что она выбрала меня, а не тебя, признай это.

Не получив никакого ответа Рик продолжил:

— Но кто ж тебе мешал тоже сделать хоть что-то. Уж точно не я. Ты завидуешь мне, потому что я был смелее и наглее тебя, ты всегда хотел быть на моём месте…

— Неправда, — горячо ответил Бен. — Я боготворил тебя…

— О, черта с два! — перебил его мертвец. — Боготвори ты меня, ты не переспал бы с ней сразу же после моей смерти. Небось, только этого и ждал!

— Неправда!

— Чтобы получить её себе, убитую горем и жаждущую утешения. Что говорить, чтобы трахнуть её, ты выбрал шикарный момент!

— Заткнись! — крикнул Бен, подскочив на постели.

Часто дыша, он осмотрелся по сторонам, вглядываясь в силуэты, подсвеченные экраном работающего телевизора. Сердце в груди отплясывало чечетку, отдаваясь шумом в ушах. Упав обратно на кровать, он закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание. Произошедшее оказалось очередным диким сном. Но он был таким реальным! Прямо, как тогда в самолёте. А после он узнал, что Рик погиб в тот самый час, что приснился ему.

Бен резко поднялся с кровати и ворвался в ванную. Но, как и ожидалось, никого там не было. Подготовленное к утреннему бритью лезвие ожидало его у раковины, там, где он его оставил. В сердцах Бен швырнул его в мусорное ведро и, не глядя в зеркало, покинул ванную. Машинально он проверил время: было начало четвертого утра. В аэропорту ему надо быть в восемь, и у него оставалось еще минимум два часа на сон, но о каком сне теперь могла идти речь? Приснившееся не отпускало его. Особенно последние слова покойного.

Он не желал своему брату смерти. И уж тем более не использовал скорбь по нему, чтобы провести ночь с Мией. Он вообще не планировал с ней спать. Совершенно не думал, что зайдет так далеко.

«Но надеялся», — произнес из глубины внутренний голос. — «И хотел».

Да, он хотел её. Близость проведенных вместе дней возымела свой эффект, и, лежа здесь на этой кровати один, он мастурбировал на ролики эротического платного канала, представляя себя и Мией. И, конечно, он надеялся, что между ними вспыхнет искра, и она посмотрит на него, как смотрела на Рика. Но это не значит, что он желал тому смерти.

«А что тогда с кольцом?», — не унимался голос. — «Почему не рассказал о кольце? Чтобы она поняла, как на самом деле серьёзно Рик относился к их отношениям. Вместо этого лишь спокойно выслушивал её негодование из-за возможных измен, не пытаясь опровергнуть».

— Признайся, ты просто хотел выйти белым и пушистым на моём фоне, вот и всё.

Бен вздрогнул и медленно повернул голову на голос. На соседней кровати сидел Рик. Он тяжело сглотнул.

— Чтобы она наконец увидела, какое сокровище было всё это время рядом с ней, а она не замечала, — продолжал тот.

— Я не сказал ей, — прошептал Бен, — потому что хотел уберечь от очередного потрясения.

— Ты врешь себе. Но я ведь знаю тебя так же, как и себя.

— Значит ты не знаешь меня. Не пытайся выставить меня виноватым в чём-то. Ты умер.

— Я и не пытаюсь, — пожал плечами мужчина. — Ты и сам неплохо справляешься.

Бен ущипнул себя со всей силы, чтобы проснуться, но лишь почувствовал неприятную боль. Он мельком посмотрел на то место, которое щипал, а затем снова на соседнюю кровать, но там уже никого не было.

***

7 ноября, 9:15, Атланта

Спустя шесть часов Бен сидел в зале ожидания около своего выхода на посадку, медленно вертя свой мобильный в руках. Полчаса назад он позвонил Мие еще раз в надежде на разговор, но она не взяла трубку, поэтому он оставил короткое голосовое сообщение, надеясь, что оно сможет передать все, что он чувствует. Он понимал, что мог быть и настойчивее, как например его брат, который скорее всего не дал бы ей дышать, пока не добился бы своего, но Бен знал, что насильно мил не будешь, и не стоит принуждать Мию к разговору, которого она не хочет. А он, как никто другой, уважает чужие чувства и личное пространство.

Но несмотря на снизошедшее на него вчера смирение, он всё равно покидал этот город с тяжелым сердцем. Он оставляет её здесь совершенно одну, самостоятельно справляться со всём навалившимся, включая его признание, что явно повергло её в шок. Он снова запрыгнул на уже знакомую карусель самобичевания, но с другой стороны она сама хотела чтобы он ушел, а её игнорирование звонков показывало, что она не желает видеть его и разговаривать с ним. Оставалось надеяться, что Мия найдет в себе силы совладать с болью, что причинил ей брат и, к сожалению, он сам.

Объявили начало посадки, и Бен медленно поднялся, всё еще держа телефон в руке. Надежда, что Мия перезвонит, не отпускала его.

Но Мия в этот момент была в пустой квартире Рика и глядела в окно гостиной. Она пришла сюда с самого утра, чтобы попрощаться со стенами, «помнящими её счастливое дыхание». Она ходила по комнатам, словно неприкаянная душа, воскрешая в памяти совместные моменты, как хорошие, так и плохие. Но мысли всё равно возвращали её к Бену и к тому, что произошло между ними, сколько бы она ни отгоняла их.

Когда самолет с Беном уже выезжал на взлетную полосу, в дверь позвонили. Пришедшим оказался арендодатель. Он сухо выразил ей соболезнования, а затем пошел осматривать помещение на предмет изъянов. И Мия мысленно поблагодарила высшие силы, что грабители не сломали стены или пол в поисках тайников.

— Что ж, все в полном порядке, — произнес он спустя некоторое время, возвращаясь в гостиную. — Вы должны лишь отдать мне все комплекты ключей.

Мия неторопливо вытащила отдельную связку новых ключей, что получила после смены замков, кроме того, что остался у Бена. Но она не беспокоилась на этот счет. Вряд ли Бен придет сюда после вчерашнего. Максимум — она напишет ему сообщение, когда найдет в себе силы. А арендодатель в любом случае будет менять замки еще раз, а если нет, оставшийся у Бена ключ точно не будет угрозой. Мужчина проверил каждый ключ, вставив их в замочную скважину, открывая и запирая дверь, а затем произнес:

— Отлично. Думаю, мы здесь закончили.

Она лишь кивнула и на ватных ногах покинула апартаменты. Слез не было, хоть она и чувствовала, что оставляет там частичку себя. Бросив последний взгляд на входную дверь, она зашла в лифт.