Другой близнец

Глава сорок шестая

20 декабря, 12:03, Военный следственный изолятор базы Кингс-Бей, округ Камден, Джорджия

Его привели в комнату встреч со множеством телефонов по обе стороны, огражденных небольшими перегородками друг от друга. Больше никого в комнате не было; по ту сторону стекла его ожидала та самая женщина-специальный агент.

Она указала на его телефон пальцем. Бен взял свою трубку и поднес к уху.

— Здравствуйте, Бен. Как ваши дела? Как Вы себя чувствуете?

— Нормально, учитывая место.

— С вами хорошо обращаются?

— Давайте к делу, — он ухмыльнулся. — Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы узнать, как мои дела?

— Прошу прощения, что не пришла еще вчера, — начала было оправдываться она. — Я пыталась урегулировать Ваш вопрос. Чего только стоило добиться того, чтобы освободить это помещение.

— Что насчет Мии? — он проигнорировал её слова. — С ней всё в порядке? Она вне опасности?

— Она под нашей защитой. В тот же вечер, после нашего разговора мы отвезли её в безопасное место. Она находится под круглосуточной охраной. Я не имею права сказать Вам, где она находится, но, если Вы хотите убедиться в этом лично, я устрою для Вас разговор.

— Будьте любезны.

— Вы должны сказать мне, где Вы спрятали содержимое ячейки, Бен. Устроить Вам беседу займет время, а нам необходимы эти документы сейчас, ведь благодаря им Эдриана Прайса не освободят под залог, и мы сможем получить ордер на арест всех участников этой группировки.

Он молчал.

— Речь о вашей безопасности, Бен.

— Думаю, места безопаснее, чем это, вряд ли можно найти, — он горько улыбнулся своей шутке.

— Вы не понимаете. Как только мы получим документы, у нас будет достаточно доказательств, чтобы освободить Вас из-под стражи. Ваше разбирательство отложится до момента, пока не закончится суд по этому делу. Или вообще снимется, зависит от Вашего решения. От того, захотите ли Вы вступить в программу защиты свидетелей, которую я Вам настоятельно рекомендую. Боюсь, нам не удастся добраться до Гидиона. Возможно, он захочет отомстить Вам.

— Я не настолько боюсь его мести, чтобы менять личность, сжигая мосты и увиливая от правосудия. Что будет с моей матерью? Её Вы тоже включите в эту вашу программу? А мой дядя Марк?

— Я буду откровенна с вами, Бен, — начала она. — По закону, под программу попадают лишь сами участники судебного разбирательства и их ближайшие, проживающие с ними родственники. Супруги, дети, иногда и родители. Но, к сожалению, это — не Ваш случай. Вы сможете поддерживать связь со своей матерью только через специальный канал, без возможности видеть её. Вы никогда не сможете вернуться в Ваш родной город, никогда больше не увидите своих друзей, но у Вас будет надежное будущее.

— Я не согласен. Я не могу бросить маму. Это убьет её! Рик погиб из-за своих грязных дел, и я не могу, просто не имею права оставить её одну. И я не хочу отказываться от имени своего отца, чтобы просто «выжить».

— Если Вас убьют, Вы не сделаете ей лучше, — съязвила женщина.

— Все мы умрем, — спокойно ответил ей Бен. — Когда-нибудь. Я ценю Ваше участие, но я отказываюсь от этой вашей программы, осознавая все последствия своего отказа.

— Как угодно. Это ваше право. Но на время разбирательства мы просто обязаны перевести Вас в «другое» надежное место. А после Вы вновь вернетесь под стражу. Вас ждет трибунал.

— Я понимаю. Организуйте мне беседу с Мией, пожалуйста. Потом я расскажу Вам, где искать документы.

— И деньги, что не маловажно.

— Не понимаю о чём Вы говорите, — у него даже веко не дрогнуло. Впервые в жизни он врал без угрызений совести. — Я не обнаружил никаких денег в ячейке. Только конверт с какими-то бумагами и записной книжкой, в которой нашел то письмо. Денег не было. Видимо Рик перепрятал их до аварии.

— Вы не понимаете, — Колония с укором покачала головой. — Это «сокрытие улик». Мне лично плевать на деньги, по мне так оставьте их себе, но это может подставить под сомнения Ваши показания в суде, а это может подорвать обвинение. Вы же не хотите, чтобы убившие вашего брата люди избежали наказания?

Бен молчал.

— Их защитники — профи своего дела. Настоящие амстаффы, — продолжала тем временем женщина. — Они вцепятся в Ваше свидетельство всеми зубами, чтобы ослабить его силу и выставить в ничтожном свете. Не дайте им сделать этого, Бен. Подумайте об этом, пока я устраиваю Вам беседу с Мией.

Его увели в камеру, а затем снова забрали спустя полтора часа. В этот раз Бена привели в небольшую комнату для встреч с адвокатом, который уже ожидал его вместе с Колонией.

— Я подумала, Вы захотите поговорить со своим защитником, прежде чем начнете давать какие-либо показания, — сказала она.

— Специальный агент позвонила мне, рассказав об этой вашей небольшой сделке, — произнес мужчина. — Думаю, мы должны всё обговорить. На Вашем месте, я бы не принимал поспешных решений.

— Вы сами сказали, чем быстрее доказательства окажутся у Вас, тем лучше, — Бен смотрел на неё. — Я хочу, всеми силами души желаю, чтобы убийцы Рика сгнили в тюрьме. Вряд ли у нас есть время на лишние разговоры. Соедините меня с Мией, и я гарантирую, что скажу Вам, где искать документы и деньги. Я не собираюсь торговаться.

— Позвольте… — начал было адвокат.

— Немедленно, — с нажимом проговорил Бен.

Специальный агент кивнула, доставая из внутреннего кармана спутниковый телефон. Она набрала номер и поднесла его к уху.

— У нас есть линия? Отлично.

Спустя пару мгновений она передала трубку ему и вышла из помещения вместе с адвокатом.

— Мия?

— Бен! — услышал он любимый голос. — Господи, я так волновалась. Куда тебя забрали? Все хорошо?

— У меня все нормально. Как ты? Ты в безопасности?

— Да, меня привезли в какое-то место. Судя по всему в отель, но я не знаю в какой. У меня тут ничего нет. Даже эмблемы на полотенцах, не то, что телефона, чтобы позвонить и заказать сервис. Дверь круглосуточно охраняют. Окна плотно зашторены. Мне запретили подходить к ним близко и открывать.

— Звучит ужасно, — он улыбался, наслаждаясь звучанием её голоса, невзирая на её слова. — Даже мне позволено час в сутки видеть дневной свет. Но наверное так надо. Самое главное, что ты в безопасности.

— Я хотела поговорить с тобой об этом. Как хорошо, что ты позвонил. Ведь я просила их связаться с тобой или с Колонией, но мне не отвечали.

— Что произошло?

— Ко мне сюда приходил человек, федеральный маршал. Он объяснял мне правила «Программы защиты свидетелей», опускаясь до малейших деталей. Я и понятия не имела, что это навсегда. Думала только на время судебного разбирательства.

— Я знаю.

— Я должна буду сменить имя и место жительства. Моя прежняя жизнь исчезнет, будто я и не существовала вовсе. А еще я никогда не смогу ни с кем больше увидеться, не смогу приехать ни в Мэдисон, ни в Атланту, ни в город, где я жила до смерти мамы. Колония сказала, что если Гидиона найдут и арестуют, я смогу вернуться к прежней жизни, но это оказалось не так. Я не знаю, что мне делать, Бен.

— Она не уверена, что они смогут взять Гидиона под стражу. Она мне сама это сказала, настаивая, чтобы я решился на эту программу.

— Но почему же она солгала мне?

— Наверное, чтобы быстрее получить те документы и закрыть дело, над которым они так тяжело работали. Вот и говорит то, что ты бы хотела услышать, все, что угодно, лишь бы ты сотрудничала.

В трубке наступила тишина. Мия была потрясена услышанным. Она окончательно запуталась. Одна только мысль, что тот кошмар с похищением и пытками может повториться, наполняла её душу леденящим ужасом, отчего она начинала трястись так, что зуб на зуб не попадал.

По словам того маршала, защита свидетелей может гарантировать ей безопасность и надежное будущее, если, конечно, она будет следовать всем правилам. Но это означало отказаться от всего и всех, кого она когда-либо знала. Жизнь за жизнь. Но, что если, отказавшись от своего прошлого, полного горьких моментов, она получит шанс на лучшую, новую жизнь, которую начнет с Беном с чистого листа? Произнесенные им слова прежде, чем они расстались, грели её, вселяя надежду. Они оба чувствуют одно и то же, и это было прекрасно. А с этой программой они смогут получить новые документы и не придётся краснеть перед знакомыми, из-за того, что они вместе. Ведь краснеть будет не перед кем. Контакты с прошлым запрещены. Не нужно будет бояться осуждения со стороны других. Ведь те другие и понятия не будут иметь, кем они были друг другу. Но что на этот счет думает Бен?

— Что ты думаешь делать? — спросила она его после продолжительной паузы. — По поводу этой программы.

— Ничего. Я отказываюсь. Я не могу бросить мать. Я готов рискнуть.

— Разве Эйлин не попадает под защиту?

— Нет, — коротко ответил Бен. — Ни она, ни Марк. А даже, если бы да. То они ничего не знают. Не думаю, что я, или кто-то, в праве отнимать у них их жизни. Я уверен они бы отказались оба.

— Значит, и я отказываюсь, — произнесла она, дрожащим голосом. — Я не могу потерять тебя. Не теперь.

— Я тоже не хочу терять тебя, — тихо произнес он. — Но это твоё решение. Речь — о твоей жизни и безопасности…

— Я знаю, ты рискнул всем, чтобы защитить меня, — перебила она его. — И возможно ты возненавидишь меня за следующие слова, но я готова рискнуть своей жизнью и безопасностью, лишь бы быть с тобой рядом.

— Я тоже.

Оба замолчали. Мия закусила губу, решаясь признаться ему в своих чувствах. Сердце ускорило ритм, отдаваясь шумом в ушах, а колени дрожали. Она не понимала, что с ней. Почему она не может просто сказать ему это? После всего, что она пережила, это должно быть простым делом. Но слова встали в горле.

— Мне не хочется прощаться с тобой, — нарушил эту мучительную паузу Бен. — Но я еще должен сказать Колонии местонахождение документов. Надеюсь, мы сможем еще поговорить.

Момент был упущен. В который раз.

— Береги себя. Спасибо… За всё.

— До связи.

Он отключился. И только тогда она смогла произнести: «Я люблю тебя».

***

Мать навестила его на следующий день. Бен, правда, ждал её появления, ведь он сам просил своего адвоката связаться с ней, но ему все равно было совестно, что они встречаются здесь, практически в тюрьме, отчего его колени слегка подрагивали.

Глаза Эйлин были широко раскрыты и до момента, как она увидела его, постоянно бегали, выдавая в ней крайнее возбуждение. Она привела с собой Марка, на хмуром лице которого тоже жили лишь одни глаза.

— Бен, сынок! — крикнула она в трубку. — Как ты? Что произошло? Твой адвокат сказал, что тебя обвиняют в дезертирстве. Я ничего не поняла… Я не могу дозвониться до Мии, её телефон уже который день недоступен!

Марк успокаивающе похлопал её по руке, что-то произнеся. Из-за стекла Бен не мог слышать, что именно.

— Успокойся, пожалуйста, — мягко произнес Бен.

Со стороны могло показаться, что он владеет ситуацией, но на самом деле его волнение лишь усилилось. Он понимал, что его объяснения могут разбить матери сердце. Но до нынешнего момента он практически не думал об этом.

— Тебе нельзя нервничать. Всё в порядке.

Марк взял другую трубку, поднеся к уху.

— Как это не нервничать?! — женщина мгновенно вспылила. — Объясни мне, что происходит! Почему тебя держат под стражей?! Почему я не могу дозвониться до Мии?

— Ты и правда дезертировал? — спросил его Марк.

Эйлин метнула в брата острый, полный негодования взгляд.

— Да. Я дезертировал, — ответил Бен после небольшой паузы, чувствуя, как в сердце болезненно кольнуло при виде реакции матери. Она резко побледнела, приоткрыв рот и натурально вытаращилась на него, замерев в таком положении. Бен даже испугался, что она сейчас лишится чувств. Но госпожа Беннет-Хадсон взяла себя в руки. Неторопливым движением она пригладила свою прическу, глядя куда-то в сторону, видимо обдумывая его слова.

— Почему… Почему ты поступил так? — её голос дрожал.

Она испытывающе смотрела на него, пронизывая насквозь, отчего Бен поёжился. Он уже и забыл каково это, когда она так смотрит, изучающе пристально, словно в микроскоп.

— Рик… Мия… — сбивчиво начал он, не зная, как поведать о произошедшем. — Смерть Рика была подстроена, мама. Это не несчастный случай. Его убили.

Глаза обоих, матери и дяди, широко раскрылись.

— При жизни он занимался незаконными вещами, — с трудом продолжал он. — Но он не хотел этого, его заставили, угрожая ему. Он собирался помочь следствию, но его убили, а после Мия стала их мишенью, ведь Рик оставил ей подсказки, где искать улики.

— Чем конкретно он занимался? — потрясенно спросил его дядя.

— Торговлей оружием.

Эйлин изо всех сил вцепилась в плечо брата, тяжело дыша. Ей казалось, что земля уходит у неё из-под ног. Перед глазами все вдруг побелело, и она потеряла сознание. Все, кто был по ту сторону стекла, резко засуетились, а Бен вскочил с места, с тревогой глядя, как её пытаются привести в чувство. Спустя десять минут, она вновь сидела на своем месте. Ни жива, ни мертва.

— Тебе нужно на свежий воздух, — его голос дрожал. — Мы увидимся в следующий раз.

— Нет, я хочу знать всё! — её голос звучал твердо, несмотря на её внешний вид. — Где сейчас Мия? С ней всё в порядке? Она в безопасности?

— Да, с ней всё хорошо, — он решил не посвящать её во все подробности, ограничившись лишь этим. — Ты не можешь связаться с ней, так как она под охраной. Все контакты запрещены, она и я — важные свидетели по делу Рика.

— Когда ты узнал об этом? — спросил Марк.

— Но как получилось, что ты поступил так? — спросила Эйлин, проигнорировав вопрос брата.

— Мия связалась со мной. Ей казалось, что за ней следят… Это долгая история… Когда я был в Атланте, квартиру Рика ограбили. Не важно… Она нашла в его вещах неизвестный ключ. В общем, она думала, что его смерть была не случайна, и попросила меня приехать.

— И? — Эйлин пристально смотрела на сына, а Марк хмурился, пытаясь отследить цепочку повествования.

— И в общем вот так, — Бен тяжело сглотнул. — Я… Всё оказалось правдой в итоге, Рика действительно убили. Я нашел то, что открывал тот ключ, там оказались документы и деньги. Просто очень много денег.

Лицо матери помрачнело.

— Подожди меня снаружи, Марк, — отрезала она.

Марк Беннет повесил трубку и с тревогой и недоумением посмотрел на сестру.

— Ты уверена? Что происходит?

— Уверена. Со мной все в порядке, не беспокойся. Встретимся снаружи.

Окончательно сбитый с толку мужчина растерянно помахал ему через стекло, а затем ушел.

— Значит, ты сделал это из-за Мии? — в её прожигающем насквозь взгляде читалась осознание. Но Бену легче совсем не стало, ибо её взгляд был злым.

— Да. Она очень боялась, — попытался оправдаться он. — И не зря. Если бы не я, то всё могло быть хуже.

Её взгляд не смягчился ни на йоту.

— Я должен был. Иначе все могло быть хуже сейчас, поверь мне. Это меньшее зло.

Она тяжело вздохнула и отвела взгляд. Бен видел, что она хочет что-то сказать.

— Видимо это какое-то проклятье, — вдруг произнесла она. — Что мужчины Хадсон всегда будут идти на позорные безумства из-за женщин О'Нилл. И что в них такого, что вы тут же теряете головы?

Бен нахмурился, недоуменно глядя на мать, а затем до него дошло. Его рот приоткрылся в немом удивлении.

— Отец и мать Мии? — озвучил он свою внезапную догадку.

— Да, — лицо Эйлин Беннет-Хадсон покрылось красными пятнами, такими яркими из-за бледности кожи. — Это с ней у Боба был роман. Продолжительный. Я даже подозреваю, что до самой её смерти.

— Что значит продолжительный? — ему стало трудно дышать от вспыхнувшей в его мозгу мысли, вызвавшей спазмы в желудке.

«Нет! Только не это!»

— Несколько лет, — ответила Эйлин, а затем посмотрела на него.

Пришла её очередь тревожится за состояние сына.

— Бен?

— Скажи мне, мама. Только правду, — он с трудом выговаривал слова. Лоб покрылся испариной, а конечности вдруг ослабли. — Мия — она моя сестра? У нас один отец?

— Нет.

Его мгновенно отпустило. Из уст Бена со свистом вырвался протяжный выдох. В изнеможении он прикрыл глаза.

— Она — дочь своего отца, — продолжала тем временем женщина. — Роман его вдовы и Роберта случился спустя пару лет после смерти О'Нилла. И… Я настояла на анализе ДНК, когда мы решили приютить девочку. Я просто обязана была быть уверенной в том, что Мия — не дочь Боба.

— Между вами что-то было? — вопрос матери слышался как утверждение, поэтому он не стал отвечать на него.

— Я помню, боялась, что не смогу принять её, ну после того, как её мать… — вдруг произнесла она. — Хоть умом я и понимала, негоже это, расплачиваться детям за грехи своих родителей. Но мои страхи оказались напрасными, когда я увидела её впервые в том патронажном доме, куда её определили такую потерянную. Мне захотелось забрать её к нам в дом и подарить бедной девочке любовь и семью, которой она лишилась…

— Две минуты до окончания посещения, — послышался в трубке чужой голос.

— Я прошу тебя, не нервничай, — произнес немного успокоившийся Бен. — Всё самое страшное уже позади, тебе не нужно переживать.

— Я не могу не переживать. Ведь ты — единственное, что у меня осталось в этом мире.

Он хотел спросить: «А как же Мия?», но передумал.

— Мы еще увидимся. Все будет хорошо.

— Береги себя, дорогой. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, мама.