Другой близнец

Глава двадцать четвертая

5 ноября, Атланта, 19:15

Гонимая бурей противоречивых эмоций, она вышла из комнаты, служившей Рику кабинетом, оставив ничего не спрашивающего Бена одного заканчивать убирать документы. Девушка мерила гостиную и кухню резкими шагами, кусая костяшки пальцев, а затем остановилась у кухонной ниши совсем рядом с раковиной, и, положив руки на мрамор, беззвучно заплакала.

Вот и всё. Дело сделано. Всё, что составляло повседневную жизнь Рика, вместилось в несколько коробок и пакетов, которые завтра отправятся в арендованный бокс склада индивидуального хранения до момента, пока она не разберется с мебелью и не отправит все «легкие» вещи к Эйлин в Мэдисон.

Ощущение было таким же, как в день похорон, когда гроб с телом Рик опускали в яму. Необратимость. Господи, как ей хотелось остановить время хоть на несколько минут, чтобы успеть справиться со всем навалившимся! Но неумолимая жизнь бежала, и сроки поджимали, требуя от Мии попрощаться с обстановкой и местом, где она была так счастлива. Завтра грузчики вывезут отсюда все вещи, а послезавтра она отдаст арендодателю все комплекты ключей.

Какая злая ирония. Буквально вчера она не хотела больше здесь находиться, а теперь наоборот не хочет покидать это место.

Взгляд Мии непроизвольно упал на единственную уцелевшую после взлома полную бутылку виски, что стояла теперь на столешнице кухни вместе с содержимым ящиков, не отправившимся в мусорное ведро.

Страшно захотелось напиться и хоть на какой-то миг утолить всепоглощающее чувство бессилия. Из ближайшей коробки, в которую была упакована уцелевшая посуда, она выудила пузатый стакан, так как подходящих стаканов для виски не стало, и, освободив его от потрескивающей пузырчатой пленки, налила себе приличную порцию алкоголя.

Виски обжег полость рта и глотку, заставив её закашляться и жадно глотать воздух. В этот самый момент появился Бен, застав её за этим занятием.

— Пьёшь в одиночку? — Это было скорее констатацией факта, нежели вопросом.

Он подошел ближе и взял бутылку в руки, разглядывая этикетку. А Мия тем временем пыталась восстановить дыхание.

— Никогда не разбирался в виски, — вымолвил он, закрыв бутылку и оставив в сторону. — Рик был в этом плане намного образованней меня.

— Но устойчивостью не отличался так же, как и ты, — произнесла она, посмотрев на мужчину.

— Может быть, — он пожал плечами, а затем посмотрел ей прямо в глаза и спросил. — Как ты?

— Плохо, — призналась Мия, убрав стакан, и развернулась, уперевшись копчиком в мрамор столешницы.

Она помолчала, а затем продолжила:

— Какая злая ирония: ещё вчера я не хотела находиться здесь, а две недели назад и вовсе не могла, а теперь… — она вздохнула. — Теперь настала пора прощаться.

Он положил ей руку на плечо, легонько сжав.

— Такое странное чувство, — она говорила задумчиво, глядя лишь перед собой. — Мне грустно, и в то же время я испытываю назойливую злость. Наши отношения были построены на лжи, и это убивает меня. Но Рик погиб, и умом я понимаю, что всё это — ничто. И я с ужасом осознаю, что предпочла бы, чтобы он и дальше продолжал обманывать меня, но был бы жив…

На последних словах у неё сорвался голос, и она прикрыла рот рукой.

— Пойдем, сядем, — он убрал руку, указывая кивком головы в сторону дивана.

Не задумываясь, она прихватила с собой стакан. Обжегший ранее виски теперь разливался по венам приятным теплом, отдаваясь легким шумом в голове. Бен выгнул бровь, а затем, выудив из коробки с посудой одну из «выживших» кружек, налил и себе.

«Рик бы пришел в ужас, увидев, как мы пьём виски из его мини-бара», — подумала Мия.

Бен чокнулся с ней и отпил немного, поморщившись, что заставило чуть захмелевшую Мию слегка улыбнуться.

— Ты злишься на Рика. И я понимаю это, — медленно начал он, — но тот человек, который рассказал тебе об изменах… Ты не думаешь, что он может врать?

Она удивленно вскинула брови и уже готова была ответить, даже открыла рот, как вдруг задумалась. А ведь правда. Она с легкостью поверила словам Эдриана Прайса, а он ведь не дал ей однозначного ответа.

— Но зачем ему это нужно? — спросила она.

Шестеренки в мозгу медленно закрутились в поисках логичного ответа или наоборот опровержения.

Бен замер, а затем быстро сделал еще один глоток; весь его вид говорил о том, что он пожалел о начатом разговоре. Он что-то себе надумал и теперь не хотел говорить.

— Бен?

— Мне показалось, — начал он, при этом он смотрел на дно своей кружки, словно искал там поддержку, — не пойми меня неправильно. Когда я приехал за тобой… Мне показалось, что я будто сорвал ему свидание…

Он поджал губы:

— Просто у него был такой недовольный вид.

Мия решила, что ослышалась. Она часто заморгала, а после всё же выдавила из себя:

— Чего?

— Ну, так казалось со стороны, — поспешил оправдаться Бен. — Я прекрасно понимаю, что это было не свидание.

Она невольно, но искренне рассмеялась. Впервые со смерти Рика. Серьёзно? Она и Эдриан Прайс? Свидание?

— Отличная шутка, — произнесла она, успокоившись, и вновь поднесла бокал к губам. — Я и Эдриан Прайс. Ну ты и приколист.

— Я ведь не сказал, что для тебя это было свиданием, — не унимался очевидно обиженный Бен. — Но для него это было, похоже, больше, чем обычная деловая встреча.

Мия прыснула в стакан, а затем пьяно захихикала. Но улыбка не дошла до глаз. А всё потому, что в словах Бена было что-то, заставляющее задуматься. Чего стоит только эта показная участливость Эдриана Прайса, который всегда смотрел на неё с презрением.

— Такое могло произойти в какой-нибудь другой вселенной, но точно не в нашей.

Бен ничего не ответил на её слабую попытку отшутиться. Его бледное, чисто выбритое лицо покрылось красными пятнами, делая его таким смешным и…таким милым. Определенно, сейчас внутри неё говорил алкоголь, но она не могла остановить себя. Глядя на очевидно смущённого своим предположением мужчину, она стала думать, а что было бы, если она изначально была бы влюблена в Бена, а не в Рика? Как бы это было, будь они парой? Какой бы была она рядом с ним? Как бы выглядели их отношения, и как бы повернулась жизнь?

Ей почему-то представлялось Рождество, и они вдвоем, сидящие на полу возле ёлки в смешных носках и парных свитерах, со смехом открывающие подарки друг другу. Робкое прикосновение кончика его носа к шее и неуверенный поцелуй в губы, с каждой секундой становящийся более пылким.

Ощутив на себе тяжелый, испытывающий взгляд, она словно очнулась и с ужасом обратила внимание, что всё это время смотрела на его губы, ставшие совсем красными, словно он пил не виски, а вино, впитав в себя его цвет. Мия боязливо подняла глаза, встречаясь с ним взглядом, и тяжело сглотнула.

У Бена во рту пересохло, и, казалось, еще чуть-чуть и его дыхание засвистит. У неё вновь был тот самый взгляд, что он видел на колесе обозрения. А сейчас она смотрела на него глазами пойманной на горячем воровки, пытающейся отследить, много ли свидетелей успели увидеть её преступление. Его сердце тяжело и часто забилось. Он покраснел еще больше, чем до этого. Сколько он мечтал о подобном взгляде? И вот мечта сбылась, а он словно прирос к месту, не зная, что делать и что говорить. Мозг словно отсоединился от языка и от всего остального тела.

— Гхм, — она отвела взгляд, заведя выпавшую прядь волос за ухо.

Поёрзав на месте, Мия произнесла чуть хрипловатым голосом:

— В любом случае, Эдриан Прайс не знал о том, сколько точно мы были вместе с Риком, — она поднялась, чувствуя, как по телу растекается жар от пережитого смущения, и направилась к кухонной нише.

— Но он сказал кое-что, что указывает на то, что у Рик были женщины до моего переезда сюда, — она открыла бутылку и налила себе еще виски, надеясь, что Бен не видит, как подрагивает её рука. — А наши отношения начались до того, как я получила письмо из Университета.

Она сделала большой глоток, зажмурившись. В этот раз девушка была готова к обжигающему эффекту. В голове слегка шумело из-за выпитого, и она чувствовала легкую слабость в конечностях, а свет вокруг словно стал более приглушенным.

— Понятно, — отозвался Бен.

Мия посмотрела на еду, которую вытащила из верхних ящиков, и её взгляд тут же ухватил уголок плитки шоколада. Взяв шоколад с бутылкой в одну руку, а стакан в другую, она вернулась на место, чувствуя легкую качку.

— Мне правда больно, Бен, — произнесла она после небольшой паузы, глядя на остатки янтарной жидкости в своём стакане. — Больно от того, что, оказывается, наши отношения были ложью с самого начала. И он не любил меня. Я была для него всего лишь бременем.

— Почему ты решила так?

— Ну как же. Если у него кто-то был всё это время, почему он не расстался со мной? Или держал у себя, как запасной, но гарантированный вариант?

Бен придвинулся, поставив кружку на журнальный столик.

— Посмотри на меня, Мия, — мягко попросил он.

Она подчинилась.

— Скажи мне честно, — он смотрел ей прямо в глаза, — ты бы предпочла не знать то, что узнала?

Она непроизвольно задержала дыхание. Такой тяжелый вопрос, потому что она ведь уже знает. Но хотела бы?

Девушка молчала минуты две, а он не сводил с неё пытливого взгляда. Ему был просто необходим её ответ, потому что именно от него зависело, расскажет ли он ей о кольце или нет. «Ну же Мия. Мне необходимо знать».

— Да, — ответила она и поджала губы. — Я бы предпочла не знать.

«Решено», — произнес он про себя.

Внутри него все расслабилось. Будто упал камень с сердца.

Мия залпом допила то, что было в её стакане, и потянулась к плитке шоколада.

— Тогда попробуй забыть об этом, — вымолвил он.

От его слов Мия перестала жевать и молча уставилась на него.

— Придумай себе историю и уверуй в неё, — продолжал он. — У вас точно было много счастливых моментов. Думай о них. Думай о том, как вам было хорошо.

Он тяжело вздохнул:

— Старайся не думать о том, что узнала, и тем самым не порть себе память о Рике. Ведь это твои воспоминания. И это — прошлое. Уже ничего не изменишь, так зачем тогда мучить себя сейчас? — он обратил внимание, что лицо Мии слегка преобразилось. — И я знаю точно, в глубине души он любил тебя.

«Откуда ты знаешь?» — устало подумала девушка, с трудом поборов желание закатить глаза.

Но она знала, что Бен прав. Прошлое не изменишь, а время не повернешь вспять и не вернешь Рика. А она порядком устала кататься на карусели самоунижения. Главное, что она любила его, до сих пор любит. Эта любовь — единственное прекрасное, что осталось после его смерти. И от неё зависит, погубит ли её это чувство или поможет пережить весь этот кошмар.

— Спасибо, Бен, — она взяла его за руку. — Ты такой замечательный, а я такая эгоистка. Взваливаю на тебя всё это и даже не подумала о том, что тебе намного тяжелее, ведь Рик твой родной брат…

— Почему ты принижаешь своё чувство утраты? — перебил он её. — Только потому, что ты не его кровь, как я? В этом причина?

Она кивнула.

— Ну, если бы ты была нашей кровью это было бы…

— Да, — Мия поежилась. — Ты не представляешь, сколько я думала об этом, накручивая себя. Официально мы родственники, но на деле совсем нет.

«Ты и себе представить не можешь», — грустно подумал Бен, потянувшись к бутылке.