Единственная призрака. По праву рождения

37

— Мастер, пожалуйста!

Я стараюсь расслышать хотя бы что-то, но нет — кроме эха, ударяющего о камень мой голос, в подземном кармане невозможно распознать никаких других звуков.

— Мастер, — в глазах закипают, не успев пролиться, непрошеные слезы. — Поговорите со мной! Пожалуйста!

Тишина. Ни единого шороха или всплеска воды. Ни один, даже самый маленький камушек не перекатывается, задетый ногой моего куратора. Почему он не отвечает? Это что, опять проверка моего послушания? Того, как я умею подчиняться приказам? Неужели он может так жестоко со мной поступить?

— Мастер, если вы так меня проверяете, знайте, это очень жестоко с вашей стороны!

И вновь тишина. Безмолвие и мрак — вот и все, что у меня остается.

Всхлипываю, а слезы все никак не могут прорваться наружу. Может, я разучилась плакать? Пытаюсь бороться с подступающей паникой. Нужно очистить мысли и понять, что делать дальше. На самом-то деле у меня не так-то много вариантов. Я могу попытаться найти эту злополучную расщелину и выбраться из этого пугающего места в гордом, но не очень уважающем себя одиночестве; или же я могу снять повязку с глаз и прийти на помощь своему куратору, если таковая ему понадобится. Он ведь не бросил меня один на один с этим треклятым порталом и спас меня от яда. Папенька бы ужаснулся подобным мыслям в моей голове, ведь меня всегда учили, что собственная безопасность и помощь себе самой превыше всего. Но… К тому же, я не могу уйти без Арана.

Так. Последняя попытка.

— Хаган, — тихо зову я. — Хаган, вы нужны мне…

Мой голос звучит так же, как обычно, но что-то в этой полной тишине меня настораживает. Такой тишины не бывает. Уверена, даже в гробу громче.

Я нащупываю ногой небольшой камень и попробую покатать его по полу. Камень легко сдвигается с места, перекатывается под ногой, отзываясь глухим скрежетом и стуком. Хорошо. А если так? Я наклоняюсь, поднимаю «опытный экземпляр» и швыряю в сторону, подальше от себя. Если с мастером все в порядке, он уж точно сумеет увернуться от запущенного мною снаряда.

— Давай, падай, демонов булыжник! — шепчу я.

Но булыжник не падает. Или я не услышала, как он упал. А это может значить только то, что я могу не слышать еще очень многого.

Сделав несколько шагов, я останавливаюсь и снова прислушиваюсь. Тишина. Еще немного вперед, останавливаюсь. Снова ничего. Или же нет? Где-то, словно через толщу воды, мне чудится стон. Не раздумывая больше ни секунды, я срываю повязку и застываю с открытым ртом. ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!

На берегу синего озера сражаются Хаган Ирэ и Аран, и битва, судя по всему, идет не на жизнь, а насмерть. И я даже знаю, чьей смертью все закончится, если не прекратить это немедленно. На полковнике изрезана одежда — белая рубашка висит клочьями, а сквозь дыры видны неглубокие порезы, нанесенные острым оружием древних воинов. Аран выглядит почти реальным человеком. Его лицо практически не просвечивается насквозь, как и пляшущий змеей клинок в его руках. Древний воин бодр и свеж настолько, насколько вообще может быть бодрым и свежим мертвец. Более того, на его лице играет счастливая улыбка. Шаг, шаг, поворот, замах и куратор еле успевает уклониться от колющего удара. Разворот на месте и мастер, уходя с траектории удара, не удерживается и падает на одно колено. Аран играет и не скрывает этого.

А за ними озеро своими прозрачными прохладными водами притягивает к себе мое внимание. Оно зовет, манит, обещает покой и правду, обещает залечить все раны, унять боль, избавить от разочарований… Но я борюсь. Борюсь изо всех сил, которых хватает только на то, чтобы еще два шага помнить о том, что я должна сделать. Остановить это, а потом можно и в водичку. Я уже представляю, как она обнимает меня. Ласково, пьяняще…

— Аран! — зову я и больше не хочу думать ни о каких мужчинах. Только вода. Только ее восхитительная синева.

Призрачный воин оборачивается на мой голос, смотрит на меня внимательным взглядом темных глаз, облегченно выдыхает и… опускает меч. Со всех сторон обрушивается разнообразная гамма звуков — где-то капает вода, рядом тяжело дышит полковник, под ногами у него постукивают мелкие камушки. Хаган Ирэ тяжело опирается на свой меч, воткнув его в землю. Но мне уже не интересно все это. Я иду к озеру.

— Подними кольцо, — Аран возникает прямо передо мной.

С досадой думаю, что он мешает мне. Но я ведь так хотела его видеть. Так скучала по нему. Взгляну на него одним глазком и пойду дальше.

Медленно, через силу поднимаю голову, останавливаю взгляд на его губах, скольжу по впалым заросшим щекам, смотрю в темные глаза. И тону. Словно в омут с головой. Все мутнеет вокруг. Не вижу больше ничего, кроме темно-серых глаз.

Это как с озером. Ужас сжимает внутренности, но ты хочешь этого. Знаешь, что пучина проглотит тебя, сожрет и не подавится, но именно об этом ты и мечтаешь. Только этого ты и ждешь: остаться один на один с бездной. Навеки.

Нет. Это хуже, чем с озером. Страшнее, чем утонуть в голубой воде. Ужаснее, чем все, с чем я сталкивалась раньше. Потому что озеро заберет тебя целиком, отнимет дыхание, успокоит тело, навсегда усыпит душу… А эта бездна вырвет эту самую душу, унесет с собой, а тебя оставит медленно умирать в одиночестве, без души, даже без себя самой.

Я словно смотрю на Арана и вижу впервые.

— Кто ты? — шепчу я.

— Ты знаешь, — он не сводит взгляда с моих губ, а потом…

Руку обжигает и пронзает сотней игл. Я вскрикиваю и, наконец, гляжу вниз: прямо передо мной на гладком камне лежит мое кольцо — как раз в том месте, где сражался Аран. Я, как завороженная, опускаюсь перед ним на корточки и поднимаю мой остроугольный амулет. Кольцо садится на палец так, словно именно этого предмета и не хватало на моей изящной руке. Поднимаюсь и понимаю, что Арана больше нет рядом.

Зато есть Мастер Ирэ. Он сжимает меня, приподнимает ровно настолько, чтобы я не сбила ноги о камни, и тащит прочь от злополучного озера, от моих страхов. Я не вырываюсь, знаю, что бесполезно, а лишь смотрю из-за плеча куратора на магическую синеву удаляющегося подземного водоема. Мысленно я обещаю озеру вернуться. Зачем? Чтобы раствориться в этой пучине без остатка. Чтобы… чтобы убедиться, что я не забрала свою бездну с собой.