Ее грешные избранники

БОНУСНАЯ СЦЕНА — КЕЙД

Мои пальцы скользили по клавишам пианино, выводя меланхоличный отрывок классической музыки. Я пытался раствориться в каждой ноте. Позволить каждому аккорду поглотить все мое внимание. Любое отвлечение от утомительного процесса заживления приветствовалось. Выздоравливание было сущей ерундой.

Я не играл эту мелодию много лет, но моя мышечная память никогда не позволяла полностью забыть ее. Музыка была, пожалуй, единственным хорошим воспоминанием моего детства. Каким-то образом я превратил неустанные тренировки и практические занятия в свое личное спасение. Я рано понял, что единственный способ предотвратить наказание, которое следует за каждой ошибкой, — это перестать совершать ошибки. Пианино стало моим миром — и я наслаждался им.

Я приостановился над клавишами. Мои способности фейри уловили эмоции обиды, ужаса и решимости, поднимающиеся по чердачной лестнице. Такая смесь чувств могла исходить только от одного человека. Лукас.

С внутренним стоном я повернулся на скамейке и стал ждать волка. Его каштановые волосы появилась из-за угла. Заметив меня, он остановился, скрестив руки на груди. От него исходил трепет. Он явно чего-то хотел, но я не был гребаным телепатом — по крайней мере, с другого конца комнаты. Ему пришлось бы сказать мне, зачем он искал меня.

Лукас провел рукой по затылку. — Я почти готов отправиться на поиски Эммы. Но я… — Он поморщился. — Мне нужно знать, веду ли я себя глупо, и она действительно завязала со мной, или есть ли еще какая-то надежда. Что она чувствует ко мне?

Ах, вот она, причина его визита.

Я уставился на своего избранного брата, делового партнера и друга. Этот человек, который жестоко дрался на ринге, но открыл свое сердце маленькой ведьме — гибриду — и обжегся. Я мог бы положить конец всей этой ерунде между ним и Эммой прямо сейчас. Если я солгу и скажу ему, что она ничего к нему не чувствует, бросит ли он ее?

Он разочарованно вздохнул. — Ну?

Я колебался, разрываясь на части. После боя с «Затмением» и «5-тым Кругом» я задавал себе много вопросов, хотя к одному, в частности, я продолжал возвращаться. Почему я спас Эмму?

Присоединиться к битве имело смысл. Эти придурки вторглись в мой дом, они убивали моих людей, и они умрут за свои действия. Но тот ведьмак «5-го Круга», который вожделел Эмму, несмотря на свою ненависть к ней, был рядом с ней на лестнице. Его магия была сильнее ее, и он победил ее. Он собирался взвалить ее на плечо и унести с собой — подальше от нас.

Я должен был позволить ему.

Вместо этого я избил ублюдка до полусмерти. Мерзкие, извращенные эмоции, которые захлестнули его, когда Эмма была в его власти, вывели меня из себя. С каждым хрустом его костей и искажением его лица я чувствовал, как его триумф сменяется ужасом. Его страх доставлял мне сильнейшее удовлетворение.

Когда я пришел в себя, Эмма пристально смотрела на меня. Но там, где я ожидал увидеть отвращение в ее глазах, я обнаружил… восхищение.

Эта самая неожиданная реакция с ее стороны заставила меня запнуться, потерять концентрацию, и я получил удар этим смертельным заклинанием. Я понял, что произошло, только когда агония пронзила каждый мой нерв. Я знал, что мне конец.

Тогда она, блядь, спасла мне жизнь. Почему? Мы не были друзьями. Мы даже не нравились друг другу. У нее снова был шанс сбежать. Но она осталась и сделала все, что могла, чтобы сохранить мне жизнь. Казалось, только по доброте душевной.

Я внутренне съежился. Люди никогда не проявляли доброту ради нее самой. Возможно, она считала, что у нее есть долг. Я спас ей жизнь, и в ответ она сделала то же самое для меня. Просто и благородно. И все же я ожидал, что она намекнет на это или воспользуется этим в своих интересах. Она не сделала ни того, ни другого.

Нет, вместо этого она ушла, как только смогла. Гибрид маленькой ведьмы был загадкой.

— Черт возьми, Кейд, просто скажи мне! — Лукас сжал руки, снова привлекая мое внимание к себе. — Я могу смириться с правдой. Даже если она плохая. — Его кадык дернулся, когда он с трудом сглотнул.

— Она любит тебя.

Лукас несколько раз моргнул. — Ты уверен?

— Конечно, я чертовски уверен. — Я потер лицо обеими руками. — Это одна из причин, почему она ушла. Она любит тебя, но думает, что ты держишь ее за дурочку.

— Я так и знал. — Волк-оборотень начал расхаживать по открытой чердачной площадке. Его эмоции наполнились надеждой.

Я закатил глаза. Какого хрена я рассказываю ему правду? Хотя, он, вероятно, учуял бы ложь, если бы я попытался солгать, если только она не была замаскирована магией. Теперь слишком поздно.

Он взглянул на меня. — Она чувствует то же самое к Зейну?

Я обдумал его вопрос. — Я думаю, что узы пары между вами, волками, делают связь более очевидной. Но я знаю, что у нее есть чувства к нему. Он ей нравится. А еще в нем есть что-то такое, что пугает ее.

Лукас кивнул. Его брови нахмурились, когда он задумался. — А к тебе? — он едва прошептал вопрос.

Я напрягся. — Не твое собачье дело.

— За исключением того, что это так. — Он остановился, повернувшись ко мне лицом. — Почему ты ее боишься?

— Я не боюсь, — отрезал я. Беспокойство сжало мою грудь.

Он бросил на меня раздраженный взгляд. — Да, это так. Я чувствую это каждый раз, когда она подходит к тебе слишком близко. И каждый раз, когда я упоминаю отношения между вами двумя — или их отсутствие. Что все это значит, Кейд?

Я стиснул зубы. Гребаное волчье чутье.

— Просто брось это, — сказал я, поворачиваясь обратно к пианино. — Иди за своей парой. Приведи ее домой.

Взгляд Лукаса несколько секунд буравил мою спину. Он был зол на меня, хотя и не собирался настаивать — пока. Наконец, он ушел.

Однажды мне придется дать ему ответ. Если я продолжу отказывать ему, между нами может возникнуть драка. Что не обязательно было плохо. Я мог бы сам справиться с волком.

Но однажды он захочет знать, почему я подвел нас всех. Почему я позволил проклятию поглотить нас и, казалось, даже не пытался заслужить расположение маленькой ведьмочки.

Мой ответ? В чем был смысл?

И Лукас, и Зейн были по-своему сломлены, но у каждого из них были искупающие вину качества. У меня их не было. Я ни для кого не был хорош. Мои братья по «Пенумбра» нуждались во мне, мои навыки были полезны, и в то же время они знали, что не следует подходить слишком близко. По крайней мере, на интуитивном уровне они понимали, что не хотят видеть тьму, в которой я прятался. Эмма тоже не хотела этого видеть.

Она никогда не смогла бы научиться любить такое чудовище, как я.