Ее грешные избранники

32

КЕЙД

В заколдованных песочных часах оставалось не более нескольких капель. Оставалось всего несколько месяцев до того, как чародейка придет пожинать наши души. Наше время подходило к концу, и я больше не мог игнорировать все знаки передо мной.

Лукас был связан узами с Эммой. Зейн скоро свяжет себя с ней узами крови, если уже не сделал этого сегодня вечером.

Она была единственной. Эмма могла снять наше проклятие и освободить нас. Спасти жизни всех в доме «Пенумбра». Последнее, что им было нужно, — это я.

Тяжесть опустилась на мои плечи. Ответственность застряла у меня в горле.

Я обмяк в кресле перед песочными часами. Сгорбился, опустил голову, мою кожу покалывало от волнения. Низ моего живота скрутило, угрожая изгнать мой поздний ужин.

Не то чтобы я ненавидела эту женщину. На самом деле эта маленькая ведьма полюбилась мне за те пару месяцев, что она провела с нами. Возможно, она мне даже понравилась.

Я застонал. Конечно, она мне чертовски нравилась. Я не мог выкинуть ее из головы. Эти два поцелуя зажгли искру во мне так глубоко, что мне казалось, что пламя поглотит меня целиком. Каждое утро я тяжело просыпался с затяжными мечтами о ней в голове. Сексуальные мечты. Дрочка в душе едва ослабила напряжение в моем теле. Вожделение, которое я испытывал к ней, было таким ошеломляющим.

Я хотел ее, но был в ужасе. У меня никогда раньше не было секса. Она бы подумала, что я неуклюжий, глупый, и поняла, что я недостаточно хорош для нее. Кому, черт возьми, понадобилось пускать в свою постель уродливого, жалкого девственника? Конечно, не Эмме.

Она была… опытной. Уверенной в себе. Она приняла свою сексуальность без каких-либо извинений.

Черт возьми, эта женщина могла колдовать наравне с лучшими из них. В своей волчьей форме она чувствовала себя как дома. Бесстрашная. Решительная. Великолепная. Все в ней я находил привлекательным. И она была чертовски не в моей лиге. Настолько далеко, что я не мог поверить, что она позволила бы мне прикоснуться к ней, чтобы исцелить, не говоря уже о целовать меня.

Может быть, я возносил ее на пьедестал, потому что она была единственной женщиной, которая когда-либо уделяла мне время. Я резко покачал головой. Нет, она заслужила свое место там, наверху.

Я сделал все, что было в моих силах, чтобы отпугнуть ее. Чтобы доказать ей, что я слишком испорчен, что я не гожусь для нее, но она не отступила. Она продолжала возвращаться, каждый раз более решительная, чем в прошлый.

Она была особенной, и я боялся сломать ее. Почти так же сильно, как я боялся подпускать кого — либо близко, особенно женщину.

Я жаждал прикосновений Эммы, но едва мог терпеть их. Ее нежные пальцы, поглаживающие мою кожу, приносили с собой призрак прикосновений моей матери. Как бы я ни боролся с этим, я всегда напрягался, готовый к боли, которая обязательно последует. С Эммой этого никогда не случалось.

Каждое сказанное ею доброе слово было искренним — это не было ловушкой. Ее прикосновение действительно было нежным — в рукаве не пряталось серебряного ножа. Но после восемнадцати лет принуждения и надежд, а также почти двух десятилетий, в течение которых меня избегали женщины, мне было трудно перестроиться.

Эмма не была моей гребаной матерью. Она не была монстром.

Она также не была похожа ни на одну из других женщин, которых я встречал. Ее взгляд задерживался на мне так же, как на Лукасе и Зейне. Она не отшатывалась и не усмехалась. Она как будто не замечала моих шрамов. Как будто она увидела меня вместо обломков, с которыми меня оставила моя мать. Иногда я даже чувствовал себя красивым в ее присутствии.

Какая глупая мысль.

Я поднял голову и уставился в песочные часы. Разговор прошлой ночью между Лукасом и Зейном дал мне некоторую надежду. Поначалу они не умели обращаться с женщинами. Им пришлось научиться доставлять им удовольствие. Я… смог бы это сделать. Возможно. Я мог бы попробовать.

Если бы она вообще захотела меня.

Мое сердце бешено колотилось. Холодный пот выступил у меня на затылке. Несмотря на все это, мой член начал твердеть.

Как я мог отдаться ей, когда скрипел зубами от ее прикосновений? Это не было приглашением. Она могла подумать, что это ее вина, хотя это было не так. Я полагал, что единственный способ исправить ситуацию — это… поговорить с ней.

Ах, черт. Я потер лицо обеими руками, затем откинул назад свои белокурые волосы.

Это будет нелегко. Мой желудок не сжимался и не вздымался так с тех пор, как я был гребаным подростком. Ни разу с тех пор, как первая девушка отказала мне, сказав, что я отвратительный монстр, и не доведя дело до конца, когда она буквально сбежала.

Я должен был применять силу к женщине, чтобы она позволила мне трахнуть ее в течение последних двух десятилетий с тех пор, но я этого не сделал. Я не мог смириться с мыслью использовать магию, чтобы сблизиться с человеком, который меня не хотел. Я приберег свои дары магии разума для наших врагов. В основном. Я использовал их на Эмме, но в то время думал, что она наш враг.

Ужасная мысль пришла мне в голову. Что, если я не выдержу и попытаюсь убить ее во время акта? Мои пальцы дрогнули. Я с трудом сглотнул. Сделать ей немного больно, провести ладонями по ее нежной шее — это меня заводило. Вот как мне было хреново, и я не знал, что с этим делать.

Поговорить с ней. Я постоянно возвращался к этому ответу. Черт возьми.

Тишину ночи пронзил громкий вой. В доме сработала сигнализация. Кто-то взломал защиту.

Только не снова.

Я вскочил на ноги и поспешил вниз, на первый этаж. Я скучал по Сэмюэлю по нескольким причинам, среди которых было его умение обращаться с магией. Его защита была сильнее магии трех ведьм, вместе взятых.

Входная дверь была уже открыта, и наши охранники, дежурившие ночью, рассредоточились по территории в поисках злоумышленников. Думал ли «5-й Круг» напасть на нас сейчас? Или это был кто-то другой?

Эш махнул рукой в сторону ближайшего к нам леса, и плавающие огоньки приблизились к деревьям, затем зависли, рассеивая густые тени. Я применил свою собственную магию, проделав то же самое, затем прищурился, вглядываясь в пространство между деревьями.

Мы обошли периметр, принося с собой свет. От нас никто не прятался — по крайней мере, сегодня вечером.

Позади меня особняк ожил. Окна осветились. Крики и тяжелые шаги достигли моих ушей. Мы были бы готовы столкнуться с любой угрозой, таящейся в лесу и подкрадывающейся к нам, в считанные минуты.

Мягкий хруст снега привлек мое внимание, когда мы приблизились к садику. Я подал знак Эшу, который кивнул, что он тоже это услышал. Магия шипела в наших руках, мы ждали, готовые обрушить ад на незваного гостя.

Из-за дерева вышла одинокая фигура. Женщина. У нее были короткие светлые волосы, и она была одета во все черное. Она приживала к боку мотоциклетный шлем.

— Ты, блядь, кто такая? — Спросил я угрожающим тоном. Неужели «5 — й Круг» думал, что они смогут вывести нас из равновесия, послав женщину?

Она небрежно посмотрела мимо нас на особняк. — Даже зная ваше местоположение, вас было нелегко найти. Но твой подопечный нуждается в ремонте. Я слишком легко справилась.

Я повторился. — Кто ты, черт возьми, такая?

Ее ледяные голубые глаза остановились на мне, их цвет нервировал. — Я Клэр Найтлинг. — Она подняла свободную руку, показывая нам очень знакомую черно-золотую шкатулку для драгоценностей. — У меня сообщение для Эммы.

Я уставился на нее. Клэр Найтлинг? Я знал это имя, вернее, оба этих имени, но по отдельности.

Сразу несколько деталей встали на свои места. Найтлинг как фамилия Форреста Найтлинга? Клэр — лучшая подруга детства Эммы?

Разве она не должна была быть мертва?