Эмма. Безумная жена (СИ)

Глава 1 Прошлое

Пятью годами ранее.

Эмма

Летний ветер качал мою юбку и окончательно растрепал волосы. Любуясь полной луной, я наслаждалась ароматом спелых яблок.

Если верить Итану, я пахла так же приятно, как цветущая яблоня.

От воспоминания о сыне нашего доктора щеки запылали. Он был образован, умен и красив. Отсутствие денег молодой лекарь вполне компенсировал усердием, умом и железной хваткой.

Именно поэтому, отец никогда не возражал против моего желания выйти за него замуж.

Если бы не излишнее рвение Итана помочь семье, мы могли бы пожениться уже через несколько лет, а объявить о помолвке и того раньше.

Всего три года — и мне исполнится восемнадцать. Тогда Итан попросит у отца моей руки.

Хотя, всем и так всё понятно.

Я с раннего детства называла себя невестой Итана, и он никогда не возражал. Пусть и смотрел на меня как на ребёнка, но вскоре изменится и это.

Тихие шаги подсказали, что парень получил мою записку.

— Ты всё же пришёл, — улыбнулась я сонному Итану.

— Мими, малыш, почему тебе не спится? Уже давно за полночь, — прикрывая зевок, спросил он.

Высокий, сильный, с широкими плечами и таким красивым лицом, что сердце сразу начинало стучать быстрее. Итан был просто восхитителен.

В свои двадцать он выглядел как герой из романов — не выдуманный, а самый настоящий. В легких брюках, белой рубашке и босиком, он казался даже привлекательнее, чем в своём нарядном синем костюме. Волосы были слегка растрепаны, падали на лоб, а глаза — светлые и добрые — сияли так, что внутри всё сжималось от восторга.

Даже несмотря на сонливость, он был прекрасен.

Кажется, я залюбовалась своим почти женихом, совсем забыв о его вопросе.

— Эмма, хватит меня рассматривать, или ты уснула стоя? — с улыбкой он напомнил, что всё ещё ждёт ответа.

— Ты уедешь с рассветом, чтобы не расстраивать свою маменьку, а я хотела попрощаться, — шагнув к Итану, я обняла его, слушая, как гулко стучит сердце.

Я готова была так простоять до рассвета. И мечтала о том дне, когда смогу вот так же прижиматься к его груди, но уже в нашей спальне. В отношении Итана, мои мысли всегда были совсем не такими, какими должны быть у приличной юной леди.

Я мечтала о нашем первом поцелуе, и только сдержанность молодого мужчины так и не позволила этому случиться.

— Поцелуешь меня? — прошептала я, заглядывая в голубые глаза, в которых отражалась луна.

Итан смотрел на меня с такой заботой, что внутри становилось тепло и как-то уютно. С ним я всегда чувствовала себя в безопасности, словно укутавшись в тёплое одеяло в сезон дождей.

— Мими, ты ещё ребёнок. Но когда вернусь, обещаю, первым делом узнаю, так ли хороша ты на вкус, как пахнешь. Твои губы, наверное, такие же сладкие, как яблоки в этом саду, — прошептал Итан, обдавая лицо тёплым дыханием, и едва ощутимо коснулся губами моего лба.

Это был максимум, который он позволял себе за все эти годы. Коснуться лба, слегка склониться к руке — и больше ничего. Будто я не девушка, а всё ещё ребёнок.

Он всегда был рядом — как заботливый старший брат, а не как жених. И даже сейчас, на пороге долгой разлуки, ничего не изменилось.

Сдержать разочарование я не смогла. Надув губы, провела пальцем по его рубашке, лениво скользя вдоль перламутровых пуговиц.

Там, выше, где ткань чуть расходилась у ворота, пряталась тёплая кожа — совсем рядом. Я почти коснулась её, но Итан мягко перехватил мою руку, не давая идти дальше.

Его пальцы обвили ладонь, и в этом движении было всё: и нежность, и защита, и настойчивое «нет».

Он не дал мне прикоснуться — снова.

Ну что ж, раз прикосновения и поцелуи под запретом, я попрошу слова.

— Ты попросишь у отца моей руки, когда вернёшься? — обиженно спросила я, замирая в ожидании.

Самое время выманить у Итана обещание, от которого он всегда ускользал. Хоть что-то я должна была у него получить на прощанье — не подарок, не поцелуй, а нечто большее…

То, что позволит пережить разлуку и быть уверенной — он обязательно вернётся ко мне.

— Непременно, малыш, — мягко улыбнулся Итан. — А ещё привезу тебе самую красивую ракушку во всём океане… и бусины для самого прекрасного ожерелья на свадьбу, — добавил он, всё ещё сжимая мою ладонь.

Его пальцы были теплыми, крепкими, надёжными — как якорь, за который я цеплялась всей душой.

— Обещай, что не женишься ни на ком другом, — потребовала я, чуть прищурившись, как делала всегда, когда пыталась казаться взрослой.

Он рассмеялся — мягко, тепло, и в этом смехе звенела что-то похожее на печаль.

— Ты такая настойчивая малышка, Мими… — с нежностью произнёс он и провёл рукой по моей щеке.

Касание было легким, почти воздушным, но я почувствовала его до кончиков пальцев.

— У меня, кажется, уже есть невеста… Просто она пока слишком юна, — добавил он и, снова поцеловав в лоб, отступил, удерживая меня на вытянутых руках, будто боялся, что я вдруг попрошу слишком многого.

— А теперь ты мне кое-что пообещай, — его голос чуть изменился — стал строже, но в нём всё ещё звучала забота.

— Я не буду принимать женихов, — быстро пообещала я и приложила скрещенные пальцы к сердцу.

Так, как клянутся в сказках: торжественно, от всей души.

Он улыбнулся снова — той самой улыбкой, из-за которой у меня замирало сердце. Как всегда. Как в мечтах.

— О-о-о, от этого мне определённо спокойнее. Но я не об этом, Мими, — с лёгкой иронией произнес Итан, приподняв бровь.

В его глазах заплясали искры, а в уголках губ появилась та самая, едва заметная усмешка.

— А о чём же ещё? — удивлённо посмотрела я на жениха, приподняв брови и невольно подавшись вперёд.

Что еще я могла ему пообещать?

— Ты будешь слушаться отца, хорошо питаться и брать зонт, когда гуляешь в жару. А ещё к тому времени, как я вернусь, ты станешь самой прекрасной леди Саванны. Самой воспитанной, приличной, а главное — счастливой, Эмма, — произнёс он уже серьёзным тоном.

Но в глазах всё ещё светилась нежность, а пальцы нервно поглаживали моё плечо.

— Я больше не смогу за тобой присматривать, — тихо произнёс Итан. — Поэтому все приключения остаются вам с Люсиль и Норманом. Присмотри за моим братом вместо меня, ладно?

Его взгляд вдруг стал тревожным и пронзительным, будто что-то рвалось изнутри — важное, невыносимое — но он так и не решился это озвучить.

Может, это было признание в чувствах? Признание, которое он боялся произнести вслух.

От этой мысли внутри будто раскрылись крылья.

Я готова ждать. Год, два, хоть всю жизнь — если это нужно, чтобы он вернулся.

Не скрывая довольной улыбки, я согласно кивнула.

— Обещаю. Я не позволю им шалить, — торжественно произнесла, выпрямив спину и приложив ладонь к груди, словно давала настоящую клятву.

Итан снова улыбнулся — в уголках глаз собрались тёплые лучики морщинок, а на щеке появилась знакомая ямочка.

— И не станешь сама их туда вовлекать? — спросил он, слегка наклонив голову набок.

Это было то особое выражение, которое всегда выдает: он видит меня насквозь.

— Ладно, — вздохнула я, надув губы в притворной обиде. — Но ты возвращайся поскорее, а то я зачахну от скуки.

Без него плантация опустеет, а прогулки в саду не будут такими веселыми.

— Обязательно вернусь, моя Мими, — ответил он мягко, бархатисто.

Погладив меня по голове тёплой ладонью, Итан чуть взъерошил и без того растрепанные волосы и отступил, словно заставляя себя увеличить расстояние.

— Завтра вам с Люсиль предстоит утешать мою маменьку и Нормана, — почти шёпотом добавил он.

Да, я знала, как тяжело Мириам переживает отъезд старшего сына… Но сама не представляла, как переживу разлуку с моим женихом.

Четыре года — это целая жизнь.

Проводив меня до дома, Итан остановился у ступеней. Лунный свет серебрил его силуэт, а в глазах отражались звезды.

Он тепло улыбнулся, приложив руку к сердцу, и помахал другой, не отрывая от меня взгляда, пока я не скрылась за дверью.

В ту ночь я даже не подозревала, что эту его улыбку — открытую и светлую, с едва заметной грустинкой в уголках губ — вижу в последний раз.

Спустя пять лет в поместье Нортон приехал совсем другой мужчина.

Итан был всё таким же высоким, но плечи стали шире, а осанка — жестче, словно выкованная из стали. Он возмужал; черты лица заострились, обретя суровую элегантность. Смуглая, обветренная морем кожа делала его похожим на пирата из запрещенных женских романов, которые мы с Люсиль тайком читали в оранжерее.

Только голубые глаза, некогда похожие на летнее небо, больше не светились теплом. Они стали холоднее декабрьского льда — прозрачные, пронзительные, непроницаемые. А вместо прежней располагающей улыбки — плотно сжатые губы, тонкая линия которых, казалось, забыла, что такое смех.

Коротко остриженные волосы, некогда мягкие и непослушные, теперь жёстко обрамляли лицо, делая Итана старше. А чётко очерченные скулы и глубокая морщина между бровями добавляли угрюмости и неприступности.

Вместо улыбающегося парня, заполнявшего комнату светом и смехом, он превратился в сурового корабельного лекаря Харриса. Мужчину, от которого веяло холодом и отстраненностью.

А ещё Итан напрочь забыл все свои обещания, произнесенные той лунной ночью.

Несмотря на то, что вернулся, он не спешил ни к отцу с предложением, ни ко мне — чтобы хотя бы поздороваться с невестой.

Внутри всё сжималось от тревоги и неясного предчувствия.

Подойдя к знакомой двери доктора Джо, я подняла руку — но так и не решилась постучать. Просто замерла, уставившись на тёмные окна, где в одном едва мерцал свет свечи.

Там, за этой дверью, был Итан.

Но уже не тот, кого я знала с детства.

В глубине души я чувствовала — что-то безвозвратно изменилось. Но все ещё цеплялась за прошлое, будто за единственную ниточку надежды.

Ветер трепал выбившиеся пряди, луна безжалостно освещала мою фигуру в светлом платье, а внутри поселилась пустота — предчувствие бури, которую не остановить.

Я глубоко вдохнула, собрав всю решимость, и громко постучала.

А затем — повернулась к ночи, к звёздному небу, словно призывая его в свидетели.

Если Итан забыл свои обещания — я напомню.

Обещания, данные под полной луной, нельзя нарушать.

Они становятся частью судьбы. И я была готова бороться за свою.