Эмма. Безумная жена (СИ)

Глава 5 Мими

Войдя в комнату и окинув меня придирчивым взглядом, Итан достал из сумки трубку и принялся слушать сердце.

— Ритм вполне нормальный, немного учащенный. Подозреваю, ты просто не ожидала меня увидеть. Или злишься, узнав, где я был и с кем, — строго произнес он, убирая инструмент.

Судя по настороженному выражению, в ответ на упоминание о прощании с бывшей невестой, он готовился как минимум к истерике, слезам или претензиям.

Но в моей голове снова туманилось, и сил на возмущение не осталось. Сказала я Итану совсем не то, что он ожидал услышать.

— Я знаю, что у твоего отца есть мыши, — произнесла я, отодвигаясь к изголовью.

Лекарь даже не попытался скрыть удивление, прищурился и вопросительно приподнял бровь.

— Твой отец нашел меня в саду ради беседы о мышах? — спросил он с нескрываемой иронией.

Похоже, Итан по-прежнему не воспринимал меня всерьёз, а времени на обмен колкостями не было. Как и на то, чтобы дожидаться возвращения доктора Джо из города.

— Я не отравилась сама, Итан, — повторила я настолько твердо, насколько позволяли силы, и на его лице промелькнула едва заметная улыбка.

— Я верю, Эмма, — отозвался он с тем выражением жалости, которое только сильнее злило.

Молодой лекарь уже собирался подняться с кровати, но я перехватила его за руку.

— Итан, мне помогли, — произнесла как можно серьезнее, — Подумай сам. Стоило тебе несколько дней побыть рядом, варить отвары и следить за питанием и я пришла в себя. Безумство и истерики исчезли, — прошептала я, сжимая его ладонь в своей.

Мужчина снова улыбнулся, мягко провёл пальцами по моей руке и, судя по взгляду, уже готовился произнести свою привычную отговорку.

Не успел.

— Или у тебя есть другое объяснение? Почему твой поцелуй с другой не вызвал у меня истерику и желание отравиться? — тихо произнесла я, проводя пальцем по вороту его рубашки и слегка наклоняя голову.

На белой ткани отчетливо виднелся след той самой красной помады, которую так любила Виттория.

Проследив за моим движением, Итан нахмурился и, не говоря ни слова, подвернул воротник, пряча следы прощания с бывшей невестой.

— Допустим. Но причём тут мыши? — сухо бросил он, пристально всматриваясь в мои глаза, будто надеясь распознать подвох.

Хорошо. Итан перестал смотреть на меня как на неразумное дитя и, кажется, наконец-то был готов выслушать.

Прежде чем намекнуть, что его возлюбленная, похоже, целенаправленно сводила меня с ума, я вспомнила то, о чём, похоже, забыл отец.

— Помоги встать. Меня полдня держали привязанной к кровати. И, судя по странной жиже в тарелке, снова собирались чем-то опоить. Я хочу тот отвар, что ты мне давал. И… нужно в туалет, — прошептала я и протянула ему руки.

Итан обхватил мои запястья и, медленно подтянув к себе, помог подняться.

Холод от каменного пола тут же обжег ступни, и уже на втором шаге у меня закружилась голова. Пошатнувшись, я мгновенно оказалась в крепких мужских объятиях.

— Эмма, что случилось? — встревоженно спросил лекарь и без промедления поднял меня на руки.

— Тошнит, — прошептала я, стараясь не смотреть по сторонам.

Перед глазами всё расплывалось, желудок сводило спазмами. Итан молча нес меня в ванную, а по дороге тихо ругался, припомнив каких-то морских чертей.

Аккуратно усадив меня на пол, он придержал волосы, заставляя опустошить желудок.

Это было далеко от приятного и совсем не то, чем должен был бы заниматься жених в обществе своей невесты. Но, к моему удивлению, его забота действительно приносила облегчение.

Я не сопротивлялась. Хотя и вовсе не в таком виде хотела бы ему показаться. Особенно после его свидания с Витторией.

— Кажется, попрощаться с возлюбленной ты уже не успеешь, — хрипло бросила, пока он протирал мне лицо и шею влажной тканью.

Слова были колкими, но за ними скрывалась неловкость.

Итан же, как обычно, остался спокоен.

Молча влил в меня стакан воды с горьким порошком, вышел отдать распоряжения слугам и вернулся с тем же невозмутимым выражением, вновь прижимая меня к груди.

Наконец наступило долгожданное облегчение. Я просто откинулась на своего заботливого лекаря и закрыла глаза. Мокрое полотенце снова касалось лба, и прохлада ощущалась как благословение.

Тишина тянулась мягко, вязко, будто время решило замедлиться.

Лишь спустя долгую минуту Итан наконец заговорил.

— Если бы твой отец вернулся вечером, ты опять была бы без сознания, — тихо, но строго произнёс он, словно вновь намекая, что я могла отравиться сама.

Обида мелькнула тенью, но тут же растаяла, вытесненная другой, куда более пугающей догадкой. Его слова натолкнули на мысль, от которой кровь похолодела.

С самого утра я ничего не ела. Воду и сладковатый отвар в мою спальню приносила только одна служанка — та, что с юности служила моей матери. Та самая, что всегда была рядом, но будто бы оставалась в тени. Никогда не опаздывала. Никогда не вмешивалась, когда Виттория заходила в комнату.

Я открыла рот, пораженная тем, как раньше могла этого не заметить.

— Кажется, травила меня не только твоя бывшая невеста, — прошептала я, поднимая глаза на уставшего лекаря.

Итан вздохнул. Всё так же глухо и сдержанно, как и каждый раз, когда я упоминала Витторию. Словно не хотел верить, но не мог возразить.

Пришлось проигнорировать его усталый, полный сомнений взгляд и продолжить:

— Моя мать беременна. Она уверена, что у неё будет мальчик. Попытка выдать меня за капитана Колдера провалилась. А Виттория тут же приехала в Саванну, — произнесла я, и бровь Итана медленно поползла вверх.

Раньше, похоже, он и не задумывался, почему сицилийская красавица вдруг решила искать мужа в Джорджии.

Почему сразу вцепилась в него, будто это был её последний шанс не остаться старой девой? А теперь… теперь, кажется, совпадения начали вызывать вопросы не только у меня.

— Очень вовремя кузина получила то, за чем приехала. Почти так же вовремя я начала «сходить с ума», якобы от ревности. Безумной дочери отец не отдаст поместье. Всё сложилось идеально. Оставалось лишь избавиться от неуравновешенной Эммы. Настолько просто, что почти гениально, — перечисляла я, наблюдая, как с каждым словом лицо Итана мрачнеет всё больше.

Когда я замолчала, он всё ещё не произнёс ни слова. Оставалось только гадать, хмурился он потому, что начинал понимать правду, или потому, что успел влюбиться в коварную, подлую интриганку.

Пока я пыталась угадать, о чём молчит Итан, дверь ванной с грохотом распахнулась — в помещение влетел встревоженный Джефф Нортон.

— Что с ней? — воскликнул отец, бросив на меня тревожный взгляд.

Итан всё ещё прижимал меня к себе, осторожно поглаживая по голове и кутая в одеяло, как больного ребенка.

— Всё под контролем. Если в кровь что-то и попало, сок копайбы быстро его выведет. Основное мы уже успели удалить, — успокоил он моего отца.

Вслед за хозяином поместья в ванную ворвался Джо Харрис.

— Вот, Итан, я всё принёс, — он протянул сыну флягу.

Открутив металлическую пробку, молодой лекарь приложил горлышко к моим губам.

— Маленькими глотками, — мягко скомандовал он.

Знакомая, чуть кисловатая жидкость приятно разлилась по горлу, обволакивая и стирая остатки дурноты.

Итан придерживал мою дрожащую руку, прижимая к себе, но при этом успевал отдавать распоряжения своему отцу и одновременно успокаивать моего.

Как ни странно, он меня услышал: посоветовал отцу проверить всех слуг, что приносили мне еду, и поручить питание только тем, кому он доверяет лично.

Однако о Виттории и Франческе он не сказал ни слова. Лишь иногда косился на меня, будто предупреждая, что сейчас не время и не то состояние, чтобы делиться с отцом своими подозрениями.

Когда я осушила почти всю флягу, Итан забрал её, осторожно поднял меня на руки и понёс обратно в спальню.

Он уложил меня в постель, поправил подушку, накрыл пледом и бросил взгляд на стоявших рядом отца и Джо.

В комнате вдруг стало удивительно тесно.

— Спасибо, — прохрипела я и неожиданно слабо хихикнула.

— Что с тобой? — насторожился Итан.

Он искал новые симптомы, чтобы понять, насколько сильно подействовал яд. А я, едва удерживала ускользающее сознание и при этом думала совсем о другом.

— За всё время, в моей спальне одновременно не было столько мужчин. Что бы сказала миссис Дуглас? Её бы точно хватил удар, — прошептала я, уткнувшись лбом в его плечо.

Трое мужчин в комнате синхронно вздохнули.

— Обойдемся без церемоний и помолвки, — жёстко обронил отец. — Завтра проведём обряд, а после вы с Итаном отправитесь в Новый Орлеан. Там, в городе, есть старое поместье моей двоюродной тетки. Скромное, но достаточно уединенное. Для всех, вы — молодой врач с супругой, решившие пожить отдельно от родни. А пока я разберусь с этим хаосом, — добавил он тоном, не терпящим возражений.

Опасаясь, что я всё же поделюсь с отцом своими подозрениями, Итан крепче прижал меня к себе и едва коснулся губами моих волос. Осторожно, как будто просил прощения без слов.

Он желал защитить возлюбленную, а я понимала: рассказав о Виттории, придётся упомянуть и причастность матери.

Даже если отец и поверит, он всё равно не станет обвинять беременную жену. А я натворила достаточно, чтобы не заставлять его рисковать вероятным наследником, о котором он мечтал, хоть и никогда не признавался.

— К утру Эмме станет лучше. В дороге будет нелегко, но я справлюсь. Ещё несколько таких дней и кровь испортится окончательно. Тогда даже мои припасы её не спасут, — сурово согласился он с моим отцом.

На этом беседы закончились.

Остаток дня меня поили какими-то редкими снадобьями, чудом добытыми в плавании.

Большую часть слуг отец отправил прочь из поместья, оставив только нескольких стариков, которые служили тут ещё со времён его молодости. Но и их ко мне не пускали.

До самого вечера, за мной по очереди ухаживали Джо Харрис, Итан и Мириам. Только когда доктор с женой отправились спать, в спальне вновь воцарилась тишина.

Я была уверена, что Итан уйдёт вслед за родителями и вместо него придет отец. Но он просто снял грязную рубашку и лёг рядом, аккуратно укутывая меня в одеяло.

— Ты останешься? — спросила я, всматриваясь в усталое, но спокойное лицо своего будущего мужа.

— Да. К утру тебе станет легче. Но я хочу быть рядом. Вдруг что-то случится, — ответил он и закрыл глаза.

Он лежал рядом — расслабленный, уставший, но всё ещё поразительно красивый. Я не удержалась: придвинулась ближе, провела ладонью по его груди, ощущая под пальцами тепло и ровное дыхание.

Итан шумно выдохнул, задержался на мгновение и только потом погладил меня по голове.

— Почти первая брачная ночь, — пошутила я, уткнувшись носом в его грудь и пытаясь согреться.

Юмор, как оказалось, не оценили.

— Не торопи события, Эмма. Это даже близко не похоже на первую ночь, — отозвался он тихо, почти отстраненно.

Что ж, вероятно, Итану виднее, как должна проходить первая ночь. Для меня, просто лежать в одной постели с мужчиной, уже казалось чем-то неприличным и слишком интимным.

Но я снова не стала спорить, прижалась к его груди и попыталась уснуть.

Долго пыталась. И безуспешно.

Тело било мелкой дрожью, и я старалась не стучать зубами. Джо сразу предупредил: будет плохо, пока всё, чем меня угощали, не выйдет наружу. Мы вывели лишь часть — остальное должно было выйти с потом.

Теперь я жалела, что не потеряла сознание. В предыдущие разы яд выходил, когда я валялась в бреду, и переносилось это куда легче, чем сейчас, когда я всё чувствовала.

Когда с губ сорвался тихий стон, Итан придвинулся ближе и крепче прижал меня к себе.

Он лежал с закрытыми глазами, всем видом изображая вселенскую усталость — явно избегая неуместных или неудобных разговоров. Однако, между тем, чтобы молча дрожать или задавать глупые вопросы, я выбрала второе.

— Можно кое-что спросить? — прошептала, затаив дыхание и чуть приподняв голову, чтобы заглянуть в его лицо.

До этого оно казалось почти безмятежным — усталым, но спокойным.

Но стоило заговорить, как Итан открыл глаза и взглянул на меня с легкой настороженностью, будто уже ожидал подвох.

— Попробуй, — напряженно разрешил.

— У тебя правда есть дети с аборигенками? — спросила я так же тихо.

Сначала вверх поползла чёрная бровь молодого лекаря, а потом он подавился собственным смехом, старательно маскируя его под кашель.

— Кажется, тебе лучше, Мими, — хрипло сказал он и коснулся губами моих волос, пряча новый приступ смеха.

Ещё какое-то время Итан тихо всхлипывал, пытаясь успокоиться, а затем снова заглянул мне в глаза.

Поняв, что вопрос вовсе не был шуткой, он мягко улыбнулся.

— Спи. У нас завтра обручение. Детей у меня нет. Не скажу, что эти пять лет я вел жизнь монаха, но в их отсутствии уверен, — всё-таки ответил.

Понятия не имею, почему именно этот вопрос крутился у меня в голове, не давая уснуть. Или, может быть, я просто не хотела засыпать.

Сейчас, в этой спальне, мы будто и не расставались все эти годы. Мой старый друг снова был рядом — заботливый и внимательный, каким я его помнила.

И я боялась, что с первыми лучами солнца всё это исчезнет.

Почувствовав, как я дрожу, Итан крепче прижал меня к себе и устроил подбородок на моей макушке.

— Я рад, что это всё ещё ты, Мими. Спи, — прошептал он мне в волосы.

К сожалению молодого лекаря, от той Мими, которую он помнил, остались лишь отголоски. Но я снова не стала спорить.

Под ритмичный стук чужого сердца и ровное дыхание я согрелась и наконец уснула. В этот раз пустота не была такой холодной. Будто объятия Итана грели меня даже во сне.